Страница:
Максин МАКАРТУР
ВРЕМЯ БУДУЩЕЕ
Ты придумай для меня
Центр вдали, в столбе огня.
Неподвижные пути
Лгут нам.
Этот центр близок мне,
Он пылает, он в огне.
Слезы мы с тобой прольем
И спасем его.
Мы с тобою в центре этом,
Ты наполни его светом.
Пусть навеки он пребудет
В нас с тобой.
«Песни инвиди». Из сборника «Книга детских стихов инопланетян». 2098 год
Предисловие
В детстве, когда я была маленькой девочкой, прабабушка часто рассказывала мне о тех временах, когда инвиди еще не прилетали на Землю.
Обычно она сидела в комнате под красным жасмином; я тайком приносила ей табак, желая отблагодарить старушку за интересные истории. Она пускала дым в потолок и посасывала тонкую трубочку, чтобы раскурить ее. Добившись своего, прабабушка откидывалась на спинку скрипучего тростникового стула. Не могу вспомнить ее лицо – в памяти остались только длинные руки и низкий голос. И то, и другое я унаследовала от нее. А еще, пожалуй, я помню смешанный запах дыма, цветочного аромата и плесени, характерный для ее комнаты.
Старушка всегда начинала рассказ одними и теми же словами:
– А теперь послушай меня, дитя. Я поведаю тебе о городе женщин. Когда Марлена Альварес стала мэром, она попросила меня возглавить полицию, потому что знала: я справлюсь с этой работой. Прежний мэр и судьи были мертвы – погибли от рук тех же головорезов, что привели их к власти. Шеф полиции и его представители бесследно исчезли: то ли их тоже убили, то ли они бежали из города. А быть может, присоединились к одной из банд. Кто знает? Ты хочешь спросить, куда запропали все сильные и здоровые? Большинство из них погибли, были завербованы милицией или арестованы ею – что в конечном счете одно и то же. Все, кто мог добраться до больших городов, отправились туда. У многих не было транспорта, и они шли пешком или добирались на перекладных. Лучше пережить опасный недуг, голод или угрозу смерти, чем остаться, – так рассуждали многие. В городке бросили стариков, больных, детей и ухаживавших за ними женщин.
Бог мой, как политики ненавидели Марлену! Они пробовали запугать нас и вынудить покинуть город, пытались заставить нас поступать так, как им хотелось. Издевались над нами и обрекли на голодную смерть… Гибель грозила нам со всех сторон. Они старались сломить нас. Марлена никогда ничего не говорила по этому поводу, но я видела, как она стареет прямо на глазах.
Вынув трубку изо рта, прабабушка заговорила более мягким тоном, как человек, погрузившийся в воспоминания.
– Знаешь, нам ведь тогда пришлось славно потрудиться. Мы восстанавливали городок. Марлена никогда не отказывалась принять беженцев. Им нужен был кров, нам – рабочие руки. Марлена неоднократно обращалась к правительству с настойчивыми просьбами оказать финансовую помощь. У нас был доступ к средствам массовой информации, и мы рассказывали всем, что происходит. После нескольких лет переговоров удалось достигнуть компромисса, и Марлена разрешила войти в наш некогда закрытый город вооруженным группам.
Тут Демора обычно закатывала глаза к потолку и восклицала:
– Сумасшедшая! Все мы решили тогда, что она просто спятила.
Порой в этом месте я тихо покидала комнату, не дослушав рассказ старушки до конца. Но мой уход не имел никакого значения, ей было все равно, слушает ее кто-нибудь или нет. Прабабушке хотелось выговориться, она стремилась заново пережить все события тех далеких лет и наконец простить себя.
– Марлена погибла 3 января 2017 года. Мне бы следовало держать под наблюдением ту крышу. Мы так и не поймали стрелявшего в нее снайпера. Насколько я помню, уже смеркалось, во всяком случае, я не могла разглядеть цвета глаз Марлены, когда она умирала у меня на руках.
У города Лас Мухерес не было общественных средств, единственное его богатство составляли люди, а их жизнь мало изменилась за те двенадцать лет, что Альварес находилась у власти. Но к 2017 году, к тому времени, когда ее убили, Марлена уже пользовалась всеобщей поддержкой. С детских лет я постоянно слышала ее имя, как будто она была нашей эксцентричной, но всеми любимой родственницей. Несколько позже я узнала, что ее деятельность в городе Лас Мухерес стала образцом для основателей движения «Земля-Юг» и что Марлена являлась кумиром всех борцов за свободу.
Движение «Земля-Юг» выдвинуло требования установить социальную справедливость и провести экономическую реформу, что в конце концов убедило инопланетян подписать в 2080 году Соглашение Марс – Инвиди по правам представителей различных видов разумных существ и в 2085 году признать Землю членом Конфедерации Союзных Миров.
Марлена Альварес, несомненно, внесла вклад в достижение этих успехов, и история утверждает, что ее смерть не была напрасной. Но у моей прабабушки имелось на этот счет свое мнение.
Конечно, я не слепая и хорошо вижу схожесть ситуации, в которой мы оказались, с положением жителей Лас Мухерес. Мы тоже изолированы, окружены врагами и друзьями, которые не спешат протянуть нам руку помощи. У нас нет никаких ресурсов, и мы не можем самостоятельно решать собственную судьбу – кстати, именно так в прежние времена имели обыкновение говорить о женщинах. Мы не сумели сохранить единство в своих рядах и не можем преодолеть собственные слабости – именно такими галактика видит сейчас человечество. Однако между жителями Лас Мухерес и землянами существует одно большое различие – у последних нет Марлены Альварес, у них есть только я.
Обычно она сидела в комнате под красным жасмином; я тайком приносила ей табак, желая отблагодарить старушку за интересные истории. Она пускала дым в потолок и посасывала тонкую трубочку, чтобы раскурить ее. Добившись своего, прабабушка откидывалась на спинку скрипучего тростникового стула. Не могу вспомнить ее лицо – в памяти остались только длинные руки и низкий голос. И то, и другое я унаследовала от нее. А еще, пожалуй, я помню смешанный запах дыма, цветочного аромата и плесени, характерный для ее комнаты.
Старушка всегда начинала рассказ одними и теми же словами:
– А теперь послушай меня, дитя. Я поведаю тебе о городе женщин. Когда Марлена Альварес стала мэром, она попросила меня возглавить полицию, потому что знала: я справлюсь с этой работой. Прежний мэр и судьи были мертвы – погибли от рук тех же головорезов, что привели их к власти. Шеф полиции и его представители бесследно исчезли: то ли их тоже убили, то ли они бежали из города. А быть может, присоединились к одной из банд. Кто знает? Ты хочешь спросить, куда запропали все сильные и здоровые? Большинство из них погибли, были завербованы милицией или арестованы ею – что в конечном счете одно и то же. Все, кто мог добраться до больших городов, отправились туда. У многих не было транспорта, и они шли пешком или добирались на перекладных. Лучше пережить опасный недуг, голод или угрозу смерти, чем остаться, – так рассуждали многие. В городке бросили стариков, больных, детей и ухаживавших за ними женщин.
Бог мой, как политики ненавидели Марлену! Они пробовали запугать нас и вынудить покинуть город, пытались заставить нас поступать так, как им хотелось. Издевались над нами и обрекли на голодную смерть… Гибель грозила нам со всех сторон. Они старались сломить нас. Марлена никогда ничего не говорила по этому поводу, но я видела, как она стареет прямо на глазах.
Вынув трубку изо рта, прабабушка заговорила более мягким тоном, как человек, погрузившийся в воспоминания.
– Знаешь, нам ведь тогда пришлось славно потрудиться. Мы восстанавливали городок. Марлена никогда не отказывалась принять беженцев. Им нужен был кров, нам – рабочие руки. Марлена неоднократно обращалась к правительству с настойчивыми просьбами оказать финансовую помощь. У нас был доступ к средствам массовой информации, и мы рассказывали всем, что происходит. После нескольких лет переговоров удалось достигнуть компромисса, и Марлена разрешила войти в наш некогда закрытый город вооруженным группам.
Тут Демора обычно закатывала глаза к потолку и восклицала:
– Сумасшедшая! Все мы решили тогда, что она просто спятила.
Порой в этом месте я тихо покидала комнату, не дослушав рассказ старушки до конца. Но мой уход не имел никакого значения, ей было все равно, слушает ее кто-нибудь или нет. Прабабушке хотелось выговориться, она стремилась заново пережить все события тех далеких лет и наконец простить себя.
– Марлена погибла 3 января 2017 года. Мне бы следовало держать под наблюдением ту крышу. Мы так и не поймали стрелявшего в нее снайпера. Насколько я помню, уже смеркалось, во всяком случае, я не могла разглядеть цвета глаз Марлены, когда она умирала у меня на руках.
У города Лас Мухерес не было общественных средств, единственное его богатство составляли люди, а их жизнь мало изменилась за те двенадцать лет, что Альварес находилась у власти. Но к 2017 году, к тому времени, когда ее убили, Марлена уже пользовалась всеобщей поддержкой. С детских лет я постоянно слышала ее имя, как будто она была нашей эксцентричной, но всеми любимой родственницей. Несколько позже я узнала, что ее деятельность в городе Лас Мухерес стала образцом для основателей движения «Земля-Юг» и что Марлена являлась кумиром всех борцов за свободу.
Движение «Земля-Юг» выдвинуло требования установить социальную справедливость и провести экономическую реформу, что в конце концов убедило инопланетян подписать в 2080 году Соглашение Марс – Инвиди по правам представителей различных видов разумных существ и в 2085 году признать Землю членом Конфедерации Союзных Миров.
Марлена Альварес, несомненно, внесла вклад в достижение этих успехов, и история утверждает, что ее смерть не была напрасной. Но у моей прабабушки имелось на этот счет свое мнение.
Конечно, я не слепая и хорошо вижу схожесть ситуации, в которой мы оказались, с положением жителей Лас Мухерес. Мы тоже изолированы, окружены врагами и друзьями, которые не спешат протянуть нам руку помощи. У нас нет никаких ресурсов, и мы не можем самостоятельно решать собственную судьбу – кстати, именно так в прежние времена имели обыкновение говорить о женщинах. Мы не сумели сохранить единство в своих рядах и не можем преодолеть собственные слабости – именно такими галактика видит сейчас человечество. Однако между жителями Лас Мухерес и землянами существует одно большое различие – у последних нет Марлены Альварес, у них есть только я.
Часть первая
ВРАЩАЮЩИЙСЯ МИР
День первый, 8:00 утра
Вы, наверное, думаете, что на такой большой станции, как наша, пищеблок, который должен работать круглые сутки, действительно всегда открыт.
Я нажимала все кнопки подряд, чтобы заставить дверь кольцевого лифта побыстрее закрыться, но попытки оказались тщетными. Если бы мне не надо было безуспешно разыскивать еду на станции после брифинга технического отдела, я могла бы полностью сосредоточиться на своих прямых обязанностях, то есть на решении срочных административных задач. А теперь я неизбежно опоздаю к появлению кометы. Нельзя сказать, что я как начальник станции подавала хороший пример ее обитателям.
Двери наконец очень медленно закрылись, издав страшный скрип, и, чувствуя слабость в коленях и легкость во всем теле, я поняла, что лифт начал спуск от «Альфы» до уровня «Гамма». Шахты в это время пустовали. Возможно, владельцы кабин, которые обычно блуждают ночью на нижних уровнях, готовились сейчас к приближающемуся фестивалю. К тому же теперь у вахтенных смен больше не было работы, блокада уничтожила большинство наших производственных мощностей, после чего исчезла потребность в двадцатичетырехчасовом рабочем цикле. Большинство обитателей станции соблюдают теперь один и тот же режим дня. Земной, хотя мы успеваем сделать два вращения вокруг планеты за сутки.
Я ужасно хочу есть, после вчерашнего ленча у меня маковой росинки во рту не было, я просто забыла о еде. Наверное, до сих пор не привыкла к космическому рациону.
Кабина кольцевого лифта чуть дрогнула, и я поняла, что сейчас она остановится. Я вышла и зашагала сквозь утреннюю толпу, застегивая на ходу куртку и тщетно пытаясь заколоть свои непокорные волосы. Я очень надеялась, что мое лицо не хранит на себе следов смертельной усталости.
Когда дверь помещения, где должна была проходить презентация, открылась, на меня обратились пятнадцать пар внимательных глаз. Будучи начальником станции, я часто ловлю на себе подобные пристальные взгляды и всегда на мгновение цепенею от них.
– Командир Хэлли, здравствуйте, – поздоровалась лейтенант Геймет, коренастая женщина с гладко зачесанными назад волосами, сидевшая за круглым столом лицом ко мне.
Я заняла место рядом с крепышом Биллом Мердоком, начальником службы безопасности, и улыбкой приветствовала всех собравшихся. Из руководителей департаментов приглашение на презентацию приняли только Мердок, моя подруга Элеонор Джаго, возглавляющая медицинскую службу, и Вич, управляющий станцией. Элеонор, спокойная и аккуратная в своем белом медицинском комбинезоне, едва заметно улыбнулась мне, однако в ее взгляде не было ничего фамильярного, он выражал скорее профессиональную заинтересованность доктора Джаго в нашей встрече. Вич смотрел на меня, как всегда, спокойно. Остальные участники встречи являлись представителями Земного Флота, научно-исследовательских кругов и технического отдела. Мердок заметил, что я обвела глазами присутствующих.
– Вам следовало обязать всех явиться сюда. Надо было издать приказ, – проворчал он, наклонившись ко мне так, чтобы никто не мог его слышать. – Людям необходим стимул.
Я нахмурилась. Неужели редкое межзвездное явление – не достаточный стимул для того, чтобы прийти на брифинг? Тем более что я намекнула на открывающиеся в связи с этим перспективы, которые, возможно, позволят прорвать кольцо блокады. Руководители остальных департаментов или не поняли меня, или устали от наших бесконечных неудач.
В помещении стало темно, и над столом появилось изображение звездной панорамы. Это Геймет активизировала голографическую карту.
Мы могли рассмотреть астероидный пояс. Вокруг небольшой оранжевой звезды вращались три планеты, одна из них располагалась достаточно близко и поэтому была теплой и гостеприимной для биологических существ, а орбиты двух других, замерзших, находились на более значительном расстоянии. Голографическая карта постепенно увеличивалась, и казалось, что система Абеляра растет на глазах. Вокруг ближней к звезде планеты двигался по орбите крошечный диск, которым была обозначена наша Иокаста. Никто и словом не обмолвился о том, что масштаб карты неверный. Явившихся на презентацию объединяло чувство солидарности. Кроме того, большинство из них давно уже не видели такого прекрасного шоу. Технический отдел оставался единственным местом на станции, где еще можно было увидеть голографические изображения.
– Кометы во многих древних культурах Земли считались предзнаменованием дурных событий. Для нас же здесь, на Иокасте, их появление, возможно, будет иметь противоположный смысл, – промолвила Геймет и, подняв тонкий указательный палец, описала на карте вокруг планеты предполагаемую орбиту.
Присутствующие, сидевшие вокруг голографической карты, наклонились вперед к столу, чтобы лучше видеть.
– Комета миновала свой перигелий и движется вот уже вторые сутки к границам системы. А для того, чтобы выйти за ее пределы, ей необходимо четыре дня, – объяснила Геймет и активизировала последний элемент голографического изображения: на карте появилась мерцающая комета с ярким хвостом.
В зале послышались восхищенные возгласы и одобрительные восклицания. Геймет умела произвести нужный эффект, поэтому я и назначила ее руководителем презентаций.
– Вы уже дали ей имя? – с лукавым видом спросил лейтенант Земного Флота.
Мердок толкнул меня локтем в бок, выводя из состояния дремоты. Начала сказываться накопившаяся за два ночных дежурства усталость.
– Думаю, что номера будет достаточно, – холодно сказала я.
Предки моего дедушки по материнской линии, должно быть, были дальними родственниками одного астронома, который завещал присвоить его имя наиболее известной комете Земли. Хотя, возможно, все это лишь простое совпадение. Как бы то ни было, но в базе астрономических данных множество ссылок на комету Хэлли.
– Комета 002, – продолжала Геймет, бросая на меня взгляд, исполненный сожаления, – на своем пути за пределы системы пройдет между нашей планетой и звездой. Эта область космического пространства будет насыщена частицами ее хвоста.
Она активизировала функцию моделирования, и мы увидели, как комета быстро пронеслась мимо планеты, распыляя светящиеся в темноте газы и ионы.
– Мы считаем, что эта комета испускает частицы такого типа, который особенно вредно воздействует на системы коммуникаций, – сказала Геймет и сделала паузу, чтобы дать присутствующим обдумать все услышанное.
– И что это значит? – нетерпеливым тоном спросила Джаго.
Взоры всех присутствующих обратились к Геймет. Чувствуя, что все напряженно ожидают ее дальнейших объяснений, Геймет поспешила ответить:
– Прошу прощения, мэм, но это означает, что наши датчики перестанут функционировать. – В зале раздался нервный смех, но Геймет не обратила на него внимания. – Кроме того, возникнут помехи и в системах коммуникаций, находящихся вне станции.
– Вот так новости! – пробормотал один из участников брифинга.
– То есть, другими словами, – Геймет повысила голос, – датчики на кораблях сэрасов тоже не будут работать.
В зале заседаний установилась гробовая тишина. Корабли сэрасов окружают нашу станцию и блокируют связь с галактикой. Один движется по соседней орбите в непосредственной близости от нас, и по крайней мере еще три закрывают подходы к планетной системе звезды Абеляр.
– Единственное окно для связи с внешним миром может образоваться… – Геймет подождала, пока комета пройдет мимо бледной планеты на голографической карте, и закончила фразу: – …здесь.
Она приостановила моделирование, чтобы дать каждому возможность рассмотреть находящуюся в струящемся хвосте кометы Иокасту.
– Если мы успеем запустить автоматический корабль в момент, когда станцию окутает хвост кометы, то избежим его перехвата кораблями сэрасов, и ему удастся покинуть пределы системы Абеляра, прежде чем хвост рассеется. Затем автоматический корабль отправит послание Конфедерации, которая контролирует главный торговый путь.
Если, конечно, Конфедерация Союзных Миров все еще существует и захочет выслушать нас. Вполне возможно, что та часть галактики тоже пережила вторжение.
Тем временем Геймет заговорила о том, где сейчас, по данным наблюдений, находятся серые корабли сэрасов, которые тут же появились перед нами в виде крошечных треугольников, почти теряющихся на карте. Однако, несмотря на свой кажущийся безобидным облик, кораблики эти представляли для нас серьезную угрозу. Их нельзя было сбрасывать со счетов.
– Если у присутствующих есть вопросы, я на них отвечу. Как мы и договаривались, Геймет быстро перешла к заключительной части брифинга, поскольку люди лишь тогда хорошо воспринимают и переваривают информацию, когда она непосредственно касается их работы.
– А почему вы хотите послать именно автоматический аппарат, а не корабль с экипажем? – поинтересовался лейтенант Земного Флота.
Наша обороноспособность, которую обеспечивали две эскадрильи истребителей Земного Флота, была полностью подорвана сразу же, в момент нападения сэрасов. Оставшиеся в живых офицеры сменили профиль своей деятельности, но многие из них, как, например, этот лейтенант, мечтали вернуться к своей профессии.
– У нас нет полной уверенности, что план сработает, – заметила я, и кто-то из присутствующих хмыкнул, выражая свое сомнение в целесообразности изложенного Геймет замысла.
Шесть месяцев назад, когда на нас напали сэрасы, большинство состоятельных обитателей Иокасты предприняли попытку бежать со станции. Все до единого погибли, когда серые корабли открыли по ним огонь. С тех пор мы неоднократно пытались незаметно провести наши небольшие космические аппараты мимо противника и прорвать блокаду, однако каждый раз терпели неудачу и теряли технику и людей.
– Вам нужна помощь моего отдела? – спросил Вич, управляющий станцией, как всегда, растягивая слова, от чего казалось, что он говорит обиженным тоном. Он руководил департаментом административных дел.
Геймет вновь включила обычное освещение в зале заседаний.
– Только в подготовке оснащения корабля, сэр, – ответила она.
– В таком случае я не понимаю, зачем меня пригласили на это заседание. – Вич, как ни старался, не мог скрыть раздражения.
– Мы считали, что брифинг вызовет у вас интерес, так как речь идет о судьбе всей станции. – Обычно спокойное, лицо Геймет в этот момент выражало досаду. – Реализация нашего плана потребует усилий всех и каждого.
– Возможно, но я – не каждый.
– Брифинг длился всего лишь двадцать минут. Даже если вы напрасно потеряли это время, ничего страшного не произойдет, – сказала Элеонор Джаго. – Мы здесь все очень занятые люди.
– Двадцать две минуты, – поправил ее педантичный Вич.
Мелоты отличаются точностью и считаются блестящими чиновниками.
Мердок снова толкнул меня в бок, и я встала.
– Технический отдел свяжется с вами, если понадобится помощь, – сказала я. – Если у вас есть какие-либо предложения или пожелания, я уверена, что сотрудники отдела будут рады познакомиться с ними.
Иокаста, первая космическая станция Земли за пределами Солнечной системы, была заселена землянами пять лет назад, то есть в 2116 году. Три кольца, похожие на рифленые диски, вращаются вокруг центрального ядра, в котором расположены модифицированные двигатели, удерживающие нас на правильной орбите, корректирующие движение станции каждые двадцать два дня и обеспечивающие функционирование всех систем в случае, если в критической ситуации отказывают солнечные отражатели. Такой критической ситуацией является блокада.
В течение двух стандартных лет станция находилась в руках Конфедерации, а затем ее передали Земле. Иокасту начали строить торы, однако вскоре, потерпев поражение в длившейся несколько десятилетий войне с инвиди и Конфедерацией, они были вынуждены покинуть систему, которая являлась их колонией. Когда торы ушли, Конфедерация Союзных Миров, членом которой не так давно стала Земля, занялась решением экономических проблем во внутренних секторах галактики.
Конфедерация не спешила брать на себя функции управления и защиты далекой затерянной системы звезды Абеляр, расположенной на краю внешнего сектора. Союзный Флот лишь изредка патрулировал этот район. Вскоре в пределы системы проникли бунтовщики и преступные элементы, и к тому времени, когда Конфедерация подтвердила наконец свои права на систему Абеляра, последнюю уже наводнили пираты и незаконные торговцы.
Тогда кому-то в голову пришла счастливая идея закончить строительство станции, начатое еще торами. Это не только обошлось бы дешевле, чем содержание мобильного флота, способного контролировать ситуацию в регионе, но и не нарушило бы сложившегося здесь равновесия сил. Речь идет о шатком мире, установившемся в результате с немалым трудом достигнутой договоренности между двумя или тремя огромными торговыми конгломератами, содержавшими наемные флоты и действовавшими в интересах различных фракций Совета Конфедерации, и данаданами, космическими бродягами, которые по своему обыкновению грабили этот район галактики – после того как их собственную звездную систему столетие назад разрушили торы.
Наряду с этими главными действующими лицами ситуацию определяло также множество небольших самостоятельных торговых компаний и шаек бандитов, которые ревниво оберегали свое право грабить этот беззащитный, отрезанный от других районов космоса и бедный ресурсами мирок.
Вскоре Конфедерация решила «отдать» станцию Земле. Это был широкий жест Совета, который таким образом поручал управление системой Абеляр одному из своих членов, позже других вступившему в Конфедерацию. Ни один из восьми других входивших в Конфедерацию биологических видов никогда не удостаивался подобной чести. Правда, этот жест так и остался жестом. Четверо основателей Конфедерации – инвиди, кчеры, мелоты и бендарлы, так называемые «Четыре Мира», – не разрешали младшим членам самостоятельно пользоваться космическим сверхсветовым транспортом, так что земляне были вынуждены подчиняться графику движения сверхсветовых судов сектора или фрахтовать корабли для транспортировки персонала и для нужд станции. Без подобного сотрудничества мы оказались бы в полной изоляции.
Я прибыла сюда в качестве члена технической команды через год после того, как началась реконструкция, и за год до того, как Иокасту официально признали станцией Земли. Это была не первая моя инспекционная поездка, но такого хаоса я, признаться, еще нигде не встречала. Работа постоянно прерывалась из-за неприбытия нужных грузов, задержки поставок и транспортировки персонала, а также из-за расставленных торами ловушек и прямых нападений на станцию. Мы вряд ли доведем когда-нибудь строительство до конца, потому что данаданы ввязались в территориальные споры с сэрасами и двумя другими крупными пиратскими флотами, и около года назад ссора переросла в кровавую вражду. Даже к моменту торжественного открытия станции ее наиболее удаленное кольцо все еще оставалось недостроенным.
Отношения Иокасты с Центральным сектором постепенно ухудшались. И одной из причин этого стала частая смена начальников станции. До меня их было четверо: один подал в отставку, двое покончили жизнь самоубийством и еще одного отравили. Сейчас я якобы временно занимаю эту должность, хотя у меня не лежит к ней сердце. Пришлось подчиниться решению, которое приняли строительные команды и представители Конфлота, выдвинувшие меня как главу технического отдела и старшего по званию офицера Конфлота на пост начальника станции.
Ни один уважающий себя торговец не появлялся вблизи станции – многие, пожалуй, и не подозревали о нашем существовании. А тем временем, согласно уставу Иокасты, на начальника станции возлагались также обязанности губернатора системы Абеляра. Это означало, что я должна была заботиться не только об Иокасте, но и о благополучии двух находящихся в запустении и вряд ли кому-либо нужных планет с крошечными колониями горняков и территориальной границей в один световой год.
Мне потребовалось почти три года упорной работы, чтобы добиться хоть какой-то стабильности в управлении станцией и в отношениях между различными биологическими видами, посещавшими ее и жившими среди нас. Данаданы, заявлявшие, что этот район всегда принадлежал им и что они имеют право на особые торговые привилегии, угрожали нарушить установившееся шаткое равновесие. Примерно в это же самое время на границах областей, контролируемых Конфедерацией, усилилось присутствие сэрасов, и между ними и данаданами начали возникать конфликты.
О сэрасах было мало что известно. Ходили слухи, что они возвратились, чтобы потребовать возврата этого региона под свой контроль, но фактически их корабли не предпринимали попыток нападения на транспортные средства Конфедерации или системы Абеляра. Ничто не свидетельствовало о том, что сэрасы вынашивают агрессивные планы или что они обладают уровнем технологии, необходимым для захвата этого района космоса. Их небольшие корабли не шли тогда по своим размерам ни в какое сравнение с нынешними гигантами, которые следят за нашей станцией. Конструкция их тоже была совершенно иной.
В результате агрессивных действий данаданов и наемных флотов торговля была разрушена, а станцию заполонили беженцы, которых мы были вынуждены терпеть. Не получая никакой помощи от Центрального сектора и Земли, мы видели наше единственное спасение в торговле. Но, даже занявшись ею, мы продолжали испытывать сильный недостаток в медикаментах, запасных частях для оборудования и тому подобном.
Чтобы как-то выйти из трудного положения, я предложила заключить соглашение между Иокастой, данаданами и сэрасами, которых мы к тому времени уже неплохо знали. Капитан космического корабля данаданов, который постоянно угрожал торговым судам на границах системы Абеляра, согласился на переговоры и поиски компромисса. Мердок тогда заявил, что был просто потрясен этим.
Потребовалось несколько недель интенсивных дипломатических усилий для того, чтобы выработать соглашение, в общих чертах удовлетворяющее все стороны. Сэрасы и данаданы должны были приостановить военные действия в системе Абеляра и прилегающей зоне радиусом в двадцать световых лет. Было запрещено применять какую бы то ни было силу против кораблей Конфедерации или их космических сооружений в указанной области. Оба биологических вида получали полный доступ на нашу станцию и торговые привилегии. В случае если одна из сторон нарушала условия соглашения, другие должны были прийти на помощь потерпевшей стороне.
Данаданов не слишком радовала перспектива потери области, которую они беспрепятственно грабили, но, по всей видимости, взвесив все «за» и «против», они решили, что приобретение столь мощного союзника, каким является Конфедерация, стоит того, чтобы пойти на уступки и допустить создание демилитаризованной буферной зоны в системе Абеляра и вокруг нее. Сэрасы, казалось, были довольны тем, что избавились от угрозы, постоянно исходившей от данаданов, и проявляли большой интерес к торговле и установлению контактов с другими биологическими видами разумных существ, входившими в состав Конфедерации.
К сожалению, торговые конгломераты и чиновники всех уровней в правительстве Конфедерации, как и стоявшие за их спинами кчеры, заправилы торгового бизнеса, негативно отнеслись к заключенному соглашению. Не приветствовали его также администрация Земли (поскольку были нарушены единые правила сектора), нечестные торговцы и агенты на станции (потому что у службы безопасности Иокасты теперь были развязаны руки) и некоторые данаданы из верхних эшелонов власти, считавшие потерю прибыли от грабежей слишком высокой ценой за мир, к которому они никогда не стремились. Как говорится, всем нельзя угодить.
Я нажимала все кнопки подряд, чтобы заставить дверь кольцевого лифта побыстрее закрыться, но попытки оказались тщетными. Если бы мне не надо было безуспешно разыскивать еду на станции после брифинга технического отдела, я могла бы полностью сосредоточиться на своих прямых обязанностях, то есть на решении срочных административных задач. А теперь я неизбежно опоздаю к появлению кометы. Нельзя сказать, что я как начальник станции подавала хороший пример ее обитателям.
Двери наконец очень медленно закрылись, издав страшный скрип, и, чувствуя слабость в коленях и легкость во всем теле, я поняла, что лифт начал спуск от «Альфы» до уровня «Гамма». Шахты в это время пустовали. Возможно, владельцы кабин, которые обычно блуждают ночью на нижних уровнях, готовились сейчас к приближающемуся фестивалю. К тому же теперь у вахтенных смен больше не было работы, блокада уничтожила большинство наших производственных мощностей, после чего исчезла потребность в двадцатичетырехчасовом рабочем цикле. Большинство обитателей станции соблюдают теперь один и тот же режим дня. Земной, хотя мы успеваем сделать два вращения вокруг планеты за сутки.
Я ужасно хочу есть, после вчерашнего ленча у меня маковой росинки во рту не было, я просто забыла о еде. Наверное, до сих пор не привыкла к космическому рациону.
Кабина кольцевого лифта чуть дрогнула, и я поняла, что сейчас она остановится. Я вышла и зашагала сквозь утреннюю толпу, застегивая на ходу куртку и тщетно пытаясь заколоть свои непокорные волосы. Я очень надеялась, что мое лицо не хранит на себе следов смертельной усталости.
Когда дверь помещения, где должна была проходить презентация, открылась, на меня обратились пятнадцать пар внимательных глаз. Будучи начальником станции, я часто ловлю на себе подобные пристальные взгляды и всегда на мгновение цепенею от них.
– Командир Хэлли, здравствуйте, – поздоровалась лейтенант Геймет, коренастая женщина с гладко зачесанными назад волосами, сидевшая за круглым столом лицом ко мне.
Я заняла место рядом с крепышом Биллом Мердоком, начальником службы безопасности, и улыбкой приветствовала всех собравшихся. Из руководителей департаментов приглашение на презентацию приняли только Мердок, моя подруга Элеонор Джаго, возглавляющая медицинскую службу, и Вич, управляющий станцией. Элеонор, спокойная и аккуратная в своем белом медицинском комбинезоне, едва заметно улыбнулась мне, однако в ее взгляде не было ничего фамильярного, он выражал скорее профессиональную заинтересованность доктора Джаго в нашей встрече. Вич смотрел на меня, как всегда, спокойно. Остальные участники встречи являлись представителями Земного Флота, научно-исследовательских кругов и технического отдела. Мердок заметил, что я обвела глазами присутствующих.
– Вам следовало обязать всех явиться сюда. Надо было издать приказ, – проворчал он, наклонившись ко мне так, чтобы никто не мог его слышать. – Людям необходим стимул.
Я нахмурилась. Неужели редкое межзвездное явление – не достаточный стимул для того, чтобы прийти на брифинг? Тем более что я намекнула на открывающиеся в связи с этим перспективы, которые, возможно, позволят прорвать кольцо блокады. Руководители остальных департаментов или не поняли меня, или устали от наших бесконечных неудач.
В помещении стало темно, и над столом появилось изображение звездной панорамы. Это Геймет активизировала голографическую карту.
Мы могли рассмотреть астероидный пояс. Вокруг небольшой оранжевой звезды вращались три планеты, одна из них располагалась достаточно близко и поэтому была теплой и гостеприимной для биологических существ, а орбиты двух других, замерзших, находились на более значительном расстоянии. Голографическая карта постепенно увеличивалась, и казалось, что система Абеляра растет на глазах. Вокруг ближней к звезде планеты двигался по орбите крошечный диск, которым была обозначена наша Иокаста. Никто и словом не обмолвился о том, что масштаб карты неверный. Явившихся на презентацию объединяло чувство солидарности. Кроме того, большинство из них давно уже не видели такого прекрасного шоу. Технический отдел оставался единственным местом на станции, где еще можно было увидеть голографические изображения.
– Кометы во многих древних культурах Земли считались предзнаменованием дурных событий. Для нас же здесь, на Иокасте, их появление, возможно, будет иметь противоположный смысл, – промолвила Геймет и, подняв тонкий указательный палец, описала на карте вокруг планеты предполагаемую орбиту.
Присутствующие, сидевшие вокруг голографической карты, наклонились вперед к столу, чтобы лучше видеть.
– Комета миновала свой перигелий и движется вот уже вторые сутки к границам системы. А для того, чтобы выйти за ее пределы, ей необходимо четыре дня, – объяснила Геймет и активизировала последний элемент голографического изображения: на карте появилась мерцающая комета с ярким хвостом.
В зале послышались восхищенные возгласы и одобрительные восклицания. Геймет умела произвести нужный эффект, поэтому я и назначила ее руководителем презентаций.
– Вы уже дали ей имя? – с лукавым видом спросил лейтенант Земного Флота.
Мердок толкнул меня локтем в бок, выводя из состояния дремоты. Начала сказываться накопившаяся за два ночных дежурства усталость.
– Думаю, что номера будет достаточно, – холодно сказала я.
Предки моего дедушки по материнской линии, должно быть, были дальними родственниками одного астронома, который завещал присвоить его имя наиболее известной комете Земли. Хотя, возможно, все это лишь простое совпадение. Как бы то ни было, но в базе астрономических данных множество ссылок на комету Хэлли.
– Комета 002, – продолжала Геймет, бросая на меня взгляд, исполненный сожаления, – на своем пути за пределы системы пройдет между нашей планетой и звездой. Эта область космического пространства будет насыщена частицами ее хвоста.
Она активизировала функцию моделирования, и мы увидели, как комета быстро пронеслась мимо планеты, распыляя светящиеся в темноте газы и ионы.
– Мы считаем, что эта комета испускает частицы такого типа, который особенно вредно воздействует на системы коммуникаций, – сказала Геймет и сделала паузу, чтобы дать присутствующим обдумать все услышанное.
– И что это значит? – нетерпеливым тоном спросила Джаго.
Взоры всех присутствующих обратились к Геймет. Чувствуя, что все напряженно ожидают ее дальнейших объяснений, Геймет поспешила ответить:
– Прошу прощения, мэм, но это означает, что наши датчики перестанут функционировать. – В зале раздался нервный смех, но Геймет не обратила на него внимания. – Кроме того, возникнут помехи и в системах коммуникаций, находящихся вне станции.
– Вот так новости! – пробормотал один из участников брифинга.
– То есть, другими словами, – Геймет повысила голос, – датчики на кораблях сэрасов тоже не будут работать.
В зале заседаний установилась гробовая тишина. Корабли сэрасов окружают нашу станцию и блокируют связь с галактикой. Один движется по соседней орбите в непосредственной близости от нас, и по крайней мере еще три закрывают подходы к планетной системе звезды Абеляр.
– Единственное окно для связи с внешним миром может образоваться… – Геймет подождала, пока комета пройдет мимо бледной планеты на голографической карте, и закончила фразу: – …здесь.
Она приостановила моделирование, чтобы дать каждому возможность рассмотреть находящуюся в струящемся хвосте кометы Иокасту.
– Если мы успеем запустить автоматический корабль в момент, когда станцию окутает хвост кометы, то избежим его перехвата кораблями сэрасов, и ему удастся покинуть пределы системы Абеляра, прежде чем хвост рассеется. Затем автоматический корабль отправит послание Конфедерации, которая контролирует главный торговый путь.
Если, конечно, Конфедерация Союзных Миров все еще существует и захочет выслушать нас. Вполне возможно, что та часть галактики тоже пережила вторжение.
Тем временем Геймет заговорила о том, где сейчас, по данным наблюдений, находятся серые корабли сэрасов, которые тут же появились перед нами в виде крошечных треугольников, почти теряющихся на карте. Однако, несмотря на свой кажущийся безобидным облик, кораблики эти представляли для нас серьезную угрозу. Их нельзя было сбрасывать со счетов.
– Если у присутствующих есть вопросы, я на них отвечу. Как мы и договаривались, Геймет быстро перешла к заключительной части брифинга, поскольку люди лишь тогда хорошо воспринимают и переваривают информацию, когда она непосредственно касается их работы.
– А почему вы хотите послать именно автоматический аппарат, а не корабль с экипажем? – поинтересовался лейтенант Земного Флота.
Наша обороноспособность, которую обеспечивали две эскадрильи истребителей Земного Флота, была полностью подорвана сразу же, в момент нападения сэрасов. Оставшиеся в живых офицеры сменили профиль своей деятельности, но многие из них, как, например, этот лейтенант, мечтали вернуться к своей профессии.
– У нас нет полной уверенности, что план сработает, – заметила я, и кто-то из присутствующих хмыкнул, выражая свое сомнение в целесообразности изложенного Геймет замысла.
Шесть месяцев назад, когда на нас напали сэрасы, большинство состоятельных обитателей Иокасты предприняли попытку бежать со станции. Все до единого погибли, когда серые корабли открыли по ним огонь. С тех пор мы неоднократно пытались незаметно провести наши небольшие космические аппараты мимо противника и прорвать блокаду, однако каждый раз терпели неудачу и теряли технику и людей.
– Вам нужна помощь моего отдела? – спросил Вич, управляющий станцией, как всегда, растягивая слова, от чего казалось, что он говорит обиженным тоном. Он руководил департаментом административных дел.
Геймет вновь включила обычное освещение в зале заседаний.
– Только в подготовке оснащения корабля, сэр, – ответила она.
– В таком случае я не понимаю, зачем меня пригласили на это заседание. – Вич, как ни старался, не мог скрыть раздражения.
– Мы считали, что брифинг вызовет у вас интерес, так как речь идет о судьбе всей станции. – Обычно спокойное, лицо Геймет в этот момент выражало досаду. – Реализация нашего плана потребует усилий всех и каждого.
– Возможно, но я – не каждый.
– Брифинг длился всего лишь двадцать минут. Даже если вы напрасно потеряли это время, ничего страшного не произойдет, – сказала Элеонор Джаго. – Мы здесь все очень занятые люди.
– Двадцать две минуты, – поправил ее педантичный Вич.
Мелоты отличаются точностью и считаются блестящими чиновниками.
Мердок снова толкнул меня в бок, и я встала.
– Технический отдел свяжется с вами, если понадобится помощь, – сказала я. – Если у вас есть какие-либо предложения или пожелания, я уверена, что сотрудники отдела будут рады познакомиться с ними.
Иокаста, первая космическая станция Земли за пределами Солнечной системы, была заселена землянами пять лет назад, то есть в 2116 году. Три кольца, похожие на рифленые диски, вращаются вокруг центрального ядра, в котором расположены модифицированные двигатели, удерживающие нас на правильной орбите, корректирующие движение станции каждые двадцать два дня и обеспечивающие функционирование всех систем в случае, если в критической ситуации отказывают солнечные отражатели. Такой критической ситуацией является блокада.
В течение двух стандартных лет станция находилась в руках Конфедерации, а затем ее передали Земле. Иокасту начали строить торы, однако вскоре, потерпев поражение в длившейся несколько десятилетий войне с инвиди и Конфедерацией, они были вынуждены покинуть систему, которая являлась их колонией. Когда торы ушли, Конфедерация Союзных Миров, членом которой не так давно стала Земля, занялась решением экономических проблем во внутренних секторах галактики.
Конфедерация не спешила брать на себя функции управления и защиты далекой затерянной системы звезды Абеляр, расположенной на краю внешнего сектора. Союзный Флот лишь изредка патрулировал этот район. Вскоре в пределы системы проникли бунтовщики и преступные элементы, и к тому времени, когда Конфедерация подтвердила наконец свои права на систему Абеляра, последнюю уже наводнили пираты и незаконные торговцы.
Тогда кому-то в голову пришла счастливая идея закончить строительство станции, начатое еще торами. Это не только обошлось бы дешевле, чем содержание мобильного флота, способного контролировать ситуацию в регионе, но и не нарушило бы сложившегося здесь равновесия сил. Речь идет о шатком мире, установившемся в результате с немалым трудом достигнутой договоренности между двумя или тремя огромными торговыми конгломератами, содержавшими наемные флоты и действовавшими в интересах различных фракций Совета Конфедерации, и данаданами, космическими бродягами, которые по своему обыкновению грабили этот район галактики – после того как их собственную звездную систему столетие назад разрушили торы.
Наряду с этими главными действующими лицами ситуацию определяло также множество небольших самостоятельных торговых компаний и шаек бандитов, которые ревниво оберегали свое право грабить этот беззащитный, отрезанный от других районов космоса и бедный ресурсами мирок.
Вскоре Конфедерация решила «отдать» станцию Земле. Это был широкий жест Совета, который таким образом поручал управление системой Абеляр одному из своих членов, позже других вступившему в Конфедерацию. Ни один из восьми других входивших в Конфедерацию биологических видов никогда не удостаивался подобной чести. Правда, этот жест так и остался жестом. Четверо основателей Конфедерации – инвиди, кчеры, мелоты и бендарлы, так называемые «Четыре Мира», – не разрешали младшим членам самостоятельно пользоваться космическим сверхсветовым транспортом, так что земляне были вынуждены подчиняться графику движения сверхсветовых судов сектора или фрахтовать корабли для транспортировки персонала и для нужд станции. Без подобного сотрудничества мы оказались бы в полной изоляции.
Я прибыла сюда в качестве члена технической команды через год после того, как началась реконструкция, и за год до того, как Иокасту официально признали станцией Земли. Это была не первая моя инспекционная поездка, но такого хаоса я, признаться, еще нигде не встречала. Работа постоянно прерывалась из-за неприбытия нужных грузов, задержки поставок и транспортировки персонала, а также из-за расставленных торами ловушек и прямых нападений на станцию. Мы вряд ли доведем когда-нибудь строительство до конца, потому что данаданы ввязались в территориальные споры с сэрасами и двумя другими крупными пиратскими флотами, и около года назад ссора переросла в кровавую вражду. Даже к моменту торжественного открытия станции ее наиболее удаленное кольцо все еще оставалось недостроенным.
Отношения Иокасты с Центральным сектором постепенно ухудшались. И одной из причин этого стала частая смена начальников станции. До меня их было четверо: один подал в отставку, двое покончили жизнь самоубийством и еще одного отравили. Сейчас я якобы временно занимаю эту должность, хотя у меня не лежит к ней сердце. Пришлось подчиниться решению, которое приняли строительные команды и представители Конфлота, выдвинувшие меня как главу технического отдела и старшего по званию офицера Конфлота на пост начальника станции.
Ни один уважающий себя торговец не появлялся вблизи станции – многие, пожалуй, и не подозревали о нашем существовании. А тем временем, согласно уставу Иокасты, на начальника станции возлагались также обязанности губернатора системы Абеляра. Это означало, что я должна была заботиться не только об Иокасте, но и о благополучии двух находящихся в запустении и вряд ли кому-либо нужных планет с крошечными колониями горняков и территориальной границей в один световой год.
Мне потребовалось почти три года упорной работы, чтобы добиться хоть какой-то стабильности в управлении станцией и в отношениях между различными биологическими видами, посещавшими ее и жившими среди нас. Данаданы, заявлявшие, что этот район всегда принадлежал им и что они имеют право на особые торговые привилегии, угрожали нарушить установившееся шаткое равновесие. Примерно в это же самое время на границах областей, контролируемых Конфедерацией, усилилось присутствие сэрасов, и между ними и данаданами начали возникать конфликты.
О сэрасах было мало что известно. Ходили слухи, что они возвратились, чтобы потребовать возврата этого региона под свой контроль, но фактически их корабли не предпринимали попыток нападения на транспортные средства Конфедерации или системы Абеляра. Ничто не свидетельствовало о том, что сэрасы вынашивают агрессивные планы или что они обладают уровнем технологии, необходимым для захвата этого района космоса. Их небольшие корабли не шли тогда по своим размерам ни в какое сравнение с нынешними гигантами, которые следят за нашей станцией. Конструкция их тоже была совершенно иной.
В результате агрессивных действий данаданов и наемных флотов торговля была разрушена, а станцию заполонили беженцы, которых мы были вынуждены терпеть. Не получая никакой помощи от Центрального сектора и Земли, мы видели наше единственное спасение в торговле. Но, даже занявшись ею, мы продолжали испытывать сильный недостаток в медикаментах, запасных частях для оборудования и тому подобном.
Чтобы как-то выйти из трудного положения, я предложила заключить соглашение между Иокастой, данаданами и сэрасами, которых мы к тому времени уже неплохо знали. Капитан космического корабля данаданов, который постоянно угрожал торговым судам на границах системы Абеляра, согласился на переговоры и поиски компромисса. Мердок тогда заявил, что был просто потрясен этим.
Потребовалось несколько недель интенсивных дипломатических усилий для того, чтобы выработать соглашение, в общих чертах удовлетворяющее все стороны. Сэрасы и данаданы должны были приостановить военные действия в системе Абеляра и прилегающей зоне радиусом в двадцать световых лет. Было запрещено применять какую бы то ни было силу против кораблей Конфедерации или их космических сооружений в указанной области. Оба биологических вида получали полный доступ на нашу станцию и торговые привилегии. В случае если одна из сторон нарушала условия соглашения, другие должны были прийти на помощь потерпевшей стороне.
Данаданов не слишком радовала перспектива потери области, которую они беспрепятственно грабили, но, по всей видимости, взвесив все «за» и «против», они решили, что приобретение столь мощного союзника, каким является Конфедерация, стоит того, чтобы пойти на уступки и допустить создание демилитаризованной буферной зоны в системе Абеляра и вокруг нее. Сэрасы, казалось, были довольны тем, что избавились от угрозы, постоянно исходившей от данаданов, и проявляли большой интерес к торговле и установлению контактов с другими биологическими видами разумных существ, входившими в состав Конфедерации.
К сожалению, торговые конгломераты и чиновники всех уровней в правительстве Конфедерации, как и стоявшие за их спинами кчеры, заправилы торгового бизнеса, негативно отнеслись к заключенному соглашению. Не приветствовали его также администрация Земли (поскольку были нарушены единые правила сектора), нечестные торговцы и агенты на станции (потому что у службы безопасности Иокасты теперь были развязаны руки) и некоторые данаданы из верхних эшелонов власти, считавшие потерю прибыли от грабежей слишком высокой ценой за мир, к которому они никогда не стремились. Как говорится, всем нельзя угодить.