Страница:
Внезапно остальные наблюдатели исчезли, нырнув в Промежуток. Ф’нор видел достаточно. Он попросил Кант’а спуститься к Посадочной площадке. Тяжелая работа — вот что поможет ему справиться с эмоциями…
Открыв один глаз, он увидел склонившегося над ним человека, держащего в руках кружку и небольшую тарелку с уже нарезанным кусочками мясом. Опираясь о плечо Голант’а, он попытался подняться — и едва не упал, потому что, как выяснилось, умудрился отлежать правую руку.
— Ф’лессан? Вот, выпей! Тебе нужна жидкость.
Голос был похож на голос Тай. Ф’лессан широко раскрыл глаза. Выглядела она примерно так же, как он себя чувствовал; ее лицо было бледным, осунувшимся и перепачканным грязью, однако руки, как ни странно, остались чистыми. Скрестив ноги, она уселась перед ним на землю, умудрившись не расплескать кла и не уронить ни кусочка еды с тарелки.
— Нам дали поспать подольше. Не знаю почему — но я благодарна за это.
— Ф’лессан зевнул, держа кружку с кла в вытянутой руке, чтобы случайно не плеснуть на себя или на Тай.
Тут он понял, что небо затянули облака. Солнце, обычно яркое над Посадочной площадкой, сейчас выглядело как тускло-желтый шар в мутном небе.
— Кто-то мне сказал, что все дело в пыли, которая поднялась в воздух, — невыразительным голосом проговорила Тай. Ф’лессану подумалось, что она вовсе не такая живая и подвижная, как Миррим или Лесса. Скорее она была похожа на Брекку: тихая, сдержанная и несколько замкнутая.
— Что сейчас происходит? — спросил бронзовый всадник.
Поблизости от них несли дежурство три младшие бенденские королевы.
— Цунами продолжает распространяться, — отвернувшись, проговорила девушка.
— А Прибрежный? Он тоже разрушен? — выдохнул Ф’лессан; вопрос дался ему с трудом. Он мог перенести все, что угодно, — но только не разрушение этого холда.
— О, нет! — поспешно отозвалась Тай; на ее лице, словно по волшебству, возникла ободряющая улыбка. — Только сады подзатопило. У них было четыре часа на то, чтобы упаковать все вещи, которые только можно унести, но до порога цеха арфистов вода так и не добралась.
Услышав эту новость, Ф’лессан вздохнул с видимым облегчением и прикрыл глаза, пытаясь представить себе Прибрежный холд таким, каким видел его в последний раз. Сады можно посадить снова. Несмотря на все разрушения, причиненные цунами, он был рад, что последний дом мастера Робинтона почти не пострадал. Однако Тай выглядела расстроенной. Она замолчала; ссутулилась, полуприкрыв глаза. Улыбка исчезла с ее лица; казалось, девушка погрузилась в глубокую депрессию. Ф’лессан взял ее за руку; ему показалось, он знает, что может тревожить ее больше, чем судьба Прибрежного.
— Обсерватория?..
— Разрушена не так сильно, как могло бы быть. У нее герметичный купол. Да и мыс Кахрейн принял на себя основной удар цунами… У утесов Иордана волна была очень высокой. — При этих словах Ф’лессан содрогнулся, вспомнив о волне, от которой спасся только чудом. — Мне говорили, что многие видели…
Ненадолго ее лицо оживилось, но оживление тут же угасло, сменившись прежним безразличием.
— Мне очень жаль, Тай. От Монако мало что останется, — пробормотал он, сочувственно пожимая ей руку.
— Знаешь, там было пять волн, — ровно проговорила она. — Одна за другой. Они вроде как отразились от ближайших островов, а потом нахлынули на Монако. — Она подняла руку и медленно хлопнула ею о ладонь другой руки. Пять раз. Потом ее плечи снова опустились, она уронила руки и застыла в неподвижности. — Пирс рухнул под самой первой волной; она смыла все дома на берегу. Людям удалось спасти много инструментов и материалов, но доки разбиты в щепы. Т’лион сказал, все дело в перпендикулярных волнах, которые появляются, когда проходят основные… Не знаю, как он успел все это выяснить. Может, когда он искал тот пилон, к которому крепился Колокол Дельфинов… Он сказал, пилон сделан из материала, который невозможно разрушить. — Она тяжело вздохнула: должно быть, сомневалась в том, что что-то могло уцелеть. — Т’лион сказал, что они улетели достаточно далеко в море, чтобы Гадарет’ мог приземлиться на воду, а его всадник принял рапорт у дельфинов. Правда, на море была зыбь, и было облачно, но дельфины собрались и все рассказали. — Это, кажется, немного подбодрило девушку. — Ни в одной стае нет потерь, и они предупредили всех людей, живущих у моря.
Ф’лессан успокаивающе погладил ее:
— Я знаю. Они предупредили жителей Рассветного Утеса… — Он немного помолчал, потом все-таки спросил: — А с Ридисом все в порядке? Как его дельфиний цех?
— Да, все нормально. — Она выдавила слабую улыбку. — Т’лион и это проверил. Ридис высоко на Утесе Рубикона.
Ф’лессан не знал, что еще сказать. Он понимал, что Монако-Вейр наверняка разрушен — или поврежден обломками пирса и древесных стволов. То место, где находился вейр Зарант’ы и Тай, скрылось глубоко под водой.
— Ешь, — мягко сказал Ф’лессан и поднес кусочек жареного мяса к губам девушки: он не видел, чтобы она хоть что-нибудь ела сама.
Девушка медленно, автоматически прожевала и проглотила мясо, явно не почувствовав вкуса, не глядя на Ф’лессана. Она была расстроена; с другой стороны, подумалось Ф’лессану, это вполне понятно — на ее месте он был бы опечален не меньше.
— Какие новости от прибрежных холдов? Всех перенесли на безопасные возвышенности?
Неужели ему до конца дней своих придется вспоминать, какое лицо было у Биннесса, когда тот оказался между каменной стеной — и стеной воды?..
Щеки девушки залила краска раздражения; она вскинула на него глаза, сдвинув брови:
— Я слышала, были те, кто не поверил всадникам, и…
— ….пробрался назад, чтобы забрать что-то, без чего они не могли жить. И утонули, — закончил за нее Ф’лессан. — Вейры не отвечают за вопиющую глупость!
— Но их же всех перенесли туда, где они были в безопасности! — Она так стиснула руки, что костяшки пальцев побелели.
— Как и дельфины, мы не в силах помочь, если люди не слушают наших предупреждений! — Ф’лессан сжал ее руки, чтобы заставить девушку посмотреть на него. — Тай, сколько времени ты провела сегодня, предупреждая и спасая людей?
Она моргнула; на его руку упала слеза.
— Я… я не помню. Огненный шар все время был там. — Она почти с яростью указала глазами вправо, на север.
Он массировал ее напряженные руки и пальцы, стараясь успокоить девушку, хоть чем-то облегчить ее невыразимое горе.
— Каждый дракон здесь старался сделать все, что он — или она — могли. Мы все делали всё, что могли! — Ф’лессан подумал о своем сыне, которому было едва пятнадцать Оборотов и который отправился в самое длинное в своей жизни путешествие через Промежуток, чтобы раздавать всадникам еду и питье. — Ведь мы не потеряли ни одного дракона, правда?
Конечно, не потеряли; иначе он знал бы. Драконы всегда поднимают плач, когда гибнет один из них.
Девушка покачала головой. Ф’лессан продолжал гладить ее руки, глядя на отдыхающих драконов. Большей частью они были из Монако, хотя он узнал нескольких драконов Телгара и Вейра Плоскогорье.
— Сколько еще от нас потребуется?
— Огненный шар упал. И породил цунами, — проговорила Тай; голос у нее был совершенно несчастным.
Зарант’а сочувственно и ободряюще заворчала.
Ф’лессан притянул зеленую всадницу к себе, ощутив, как холодна ее кожа; продолжая обнимать девушку одной рукой, второй он потянул к себе шкуру большой кошки, намереваясь укрыть ею Тай.
— Как, во имя Первого Яйца, могли драконы остановить падение огненного шара или рождение цунами? — с горечью проговорил Ф’лессан. — Мы делали все, что могли!
Он снова облокотился на плечо Голант’а и привлек к себе Тай, постаравшись сделать так, чтобы девушка чувствовала себя как можно удобнее. Голант’ сочувственно ворчал; Зарант’а вытянула шею и лизнула руку Тай. Тай лежала неподвижно, но ее дыхание стало не таким стесненным: кажется, она все-таки постепенно успокаивалась.
— Вот посмотришь, Тай, мы еще будем более знамениты, чем Морет’а и ее Полет! Нас были тысячи — тех, кто сделал это!
«Мы не должны говорить, что совершали прыжки во времени, Ф’лессан», — шепнул Голант’.
— Мы не должны говорить, что прыгали через время, Ф’лессан, — одновременно выдохнула Тай.
— Еще одно тайное чудо этого дня? — Ф’лессан ощутил, что в нем поднимается волна злости. Какая разница, если половина населения Перна узнает, что драконы могут перемещаться через Промежуток не только в пространстве, но и во времени? Все равно никто не знает — и вряд ли может узнать, — как они это делают. А за этот день он столько раз перемещался во времени, столько раз видел проклятый огненный шар, висевший над его плечом, что ему казалось — прошло несколько дней…
Внезапно Тай снова напряглась и попыталась сесть.
— Это ты их спас? — Она держала пятнистую шкуру за лапу.
— Я? Нет. Это те самые, которые ты добыла в Кардиффе? Они просто прекрасны.
— Как же они сюда попали?
1 лаза 1 аи расширились, рот приоткрылся от удивления. Она уставилась на Зарант’у, которая выглядела сейчас очень смущенной. и пыталась не смотреть в глаза своей всаднице.
«Зарант’а сказала Тай, что та так сожалела об этих шкурах, а времени на то, чтобы их забрать, не было…» — очень мягко и тихо сообщил Голант’ Ф’лессану.
— Что она хочет этим сказать? — спросил Ф’лессан.
На лице Тай возникло совершенно неописуемое выражение.
— Минутку. — Рассерженный тем, что его прервали, Тагетарл поднял руку, жестом призывая к молчанию: он хотел дослушать последнее барабанное сообщение. Он боялся пропустить важные новости — хотя, по большей части, те, кто передавал сообщения, сами желали получить информацию. Из Телгара и Лемоса подтвердили, что и там видели в небе огненный шар. Барабаны Бендена подтвердили, что он рухнул в Восточное море.
Поднявшись ранним утром, Тагетарл отправился в свой кабинет, чтобы изучить карты. Восточное море было далеко от Керуна. Затем он отправился на кухню, чтобы приготовить свежий кла. Ему казалось, что свежий кла еще понадобится. Через несколько часов, когда ударная волна прокатилась над Широким Заливом, он спокойно объявил встревоженным людям, что это вполне естественно. Многие люди верили арфистам; многие — но не все. Его супруга, Рошинн, при этом заявлении смотрела на него скептически.
Барабаны, передававшие новости в холд Керун, проинформировали его — как и любого, кто понимал барабанные сообщения, — что «все под контролем». Дополнительный знак в конце сообщения, понятный только арфистам, означал, что лорда Кашмана срочно вызывают на Посадочную площадку.
Никто не объяснял, что именно находится «под контролем». Печатный цех Тагетарла, устроенный в переоборудованном под нужды цеха складе, находился на северной стороне Широкого Залива. Тагетарлу были хорошо видны корабли, входившие в Залив и выходившие из него, однако увидеть, вылетел ли из Керуна дракон, было нельзя. У Тагетарла было прекрасное зрение, и он хорошо видел, как люди лихорадочно разгружают корабли, перенося грузы на склады. Ему не нужна была его знаменитая складная подзорная труба, чтобы видеть, как поднимают паруса на десятках кораблей, часть из которых, как он знал, ожидала погрузки. В течение всего утра в самом воздухе, в каждой волне, набегавшей на берег или разбивавшейся о волноломы, чувствовалось странное напряжение. Шторма, проходившие к востоку или западу от мыса Нерат, часто задевали Айген и широкий керунский залив, поэтому Тагетарл часто находил повод задержаться в своем кабинете на несколько минут и проверить, что происходит в заливе. Сейчас корабли явно собирались плыть на юг — вероятно, там было безопаснее.
Шорох, раздавшийся рядом, напомнил Тагетарлу, что его ожидает посланник.
— Прости…
Он едва не сказал «сынок», но вовремя удержался: перед ним стояла молоденькая девушка. Она выглядела крайне неуверенной в себе, но в то же время гордой: он видел такую смесь чувств у юных учеников, которым удавалось правильно сыграть сложную партию. В одной руке девушка сжимала шлем, в другой — тоненький конверт с посланием, который нерешительно протягивала сейчас мастеру. Девушка носила цвета Монако и зеленый узел всадницы на летной куртке.
— Прости, зеленая всадница. В Монако все в порядке?
— Очень мокро, мастер, — с запинкой ответила девушка. — Я должна доставить вам вот это…
Странно, но его вежливый вопрос вызвал на ее лице выражение страха и тревоги.
— Это срочно, мастер-печатник, — продолжала она. — Я должна дождаться, пока вы все сделаете.
— Ты должна, да? — Тагетарл ободряюще улыбнулся.
Должно быть, ей не больше шестнадцати Оборотов; возможно, это было первым ее далеким путешествием. Она выглядела очень усталой. Однако любые новости из Монако помогут прояснить ситуацию — и станет понятно, зачем лорда Кашмана вызывают на Посадочную площадку. Конечно, новый лорд-холдер, может быть, не вполне ориентируется в том, что следует делать в случае чрезвычайной ситуации…
— Да, господин; где мне подождать?
— Сядь, девушка, иначе ты упадешь, — Тагетарл указал на стул, потом взялся за конверт с посланием. — От Ф’лара? — воскликнул он, узнав знакомый почерк.
Почерк был скверный, хотя, судя по всему, Ф’лар приложил все усилия, чтобы писать разборчиво.
«Таг, очень важно опубликовать факты. Нужно доставить в глубь материка, куда еще не передали предупреждение всадники. Используй скороходов. Дай сотню копий посланцу, чтобы доставить в Нерат. Пожалуйста, попроси мастера станции в Керуне распространить еще сотню. Всадники заберут остальное. Торопись».
Раздражение, которое невольно ощутил Тагетарл, читая это послание, немедленно улетучилось, как только он взял в руки текст, который следовало напечатать. Он был написан другим почерком, читать который было не в пример легче.
— Рошинн! Включай большой пресс! — крикнул он в коридор.
— Что? — отозвалась она.
Мастер продолжал отдавать приказания «на полной арфистской громкости», как выражалась его супруга, — голосом, слышным как в цеху, так и вне его:
— Ученики! Мне нужны большие листы для объявлений. Проверьте картриджи! — Он снова обернулся к зеленой всаднице. — Где твой дракон?
— Патт’а во дворе. Ф’лар сказал мне, что мы как раз там поместимся. Потому меня и выбрали как посланника. Когда я нашла Широкий Залив, найти цех печатников было уже не сложно. Меня зовут Данега. Похоже, здесь никто не возражает против того, чтобы им на головы свалился дракон, — прибавила она, улыбнувшись с очаровательной наивностью.
— Цех печатников привык к посетителям, Данега; однако ты выглядишь усталой и, возможно, хотела бы съесть чего-нибудь горячего. А в Промежутке холодно. — Он снова улыбнулся молоденькой всаднице. — Это твое первое задание, Данега? Отличная работа. В Монако-Вейре много разрушений?
Ее лицо дрогнуло, на глазах выступили слезы, однако мгновением позже она гордо расправила плечи:
— Говорят, что вода схлынет. Мы отстроим все заново, мастер-печатник. Мы спасли всех и, кроме того, все, что смогли унести драконы.
— Тогда… тогда тем более. Ты прекрасно справилась, Данега. Просто прекрасно. А сейчас беги на кухню: найдешь ее по запаху. Там всегда есть подогретый суп, а сегодня утром пекли свежий хлеб. Пока я тут занимаюсь печатью, ты вполне можешь перекусить. Монако будет тобой гордиться.
— Спасибо, господин, спасибо, — развернувшись, чтобы уйти, девушка едва не налетела на Рошинн и немедленно рассыпалась в извинениях.
Рошинн подошла к Тагетарлу. и он немедленно сунул ей в руки письмо, не дав даже прочесть его.
— Нужно начать печатать немедленно. Заголовок — самым крупным шрифтом, какой только у нас есть, самыми большими буквами, — бормотал он, таща ее по коридору к рабочему залу цеха печатников.
— «ОГНЕННЫЙ ШАР ВЫЗОВЕТ ЗАТОПЛЕНИЕ БЕРЕГОВ!» — говорил он, чертя в воздухе большие буквы. Вот отличный случай испробовать новый 26-й кегль, который они только что добавили к своему печатному арсеналу!
Она выхватила из рук Тагетарла листок с сообщением.
— Значит, вот почему корабли сегодня вышли в море. Огненный шар? Что это такое?.. А, это объясняется в тексте. И мастер Эсселин тоже это подписал?
Женщина едва не споткнулась от удивления; Тагетарл Усмехнулся. В свое время оба они делали копии рукописей под его суровым надзором.
— Так это выглядит более официально, верно? — хмыкнул Тагетарл. — Подмастерья — за работу! Нам нужно Упаковать эти листовки в пачки по сотне штук!
— Мне показалось или девушка действительно носит Цвета Монако? — спросила Рошинн на ходу.
— Нет, не показалось; и ты знаешь столько же, сколько и я. Давай-ка за работу: ее нужно сделать как можно скорее. Конечно, слухи распространятся быстрее, но если скороходы будут разносить эти послания, возможно, люди больше поверят печатному слову…
— Тем более что оно так редко… — философски заметила Рошинн, шагая за Тагетарлом.
Результат оказался вовсе не плохим, учитывая то, что вся работа делалась в большой спешке: новая краска быстро высыхала, так что текст не смазывался. Данеге вручили первую пачку листовок; вторую Тагетарл собирался отнести скороходам, как только проводит Данегу.
Патт’а поднялась ровно настолько, чтобы можно было безопасно нырнуть в Промежуток, и исчезла. Тагетарл направился к станции скороходов Широкого Залива, расположенной на главной дороге. На пороге он остановился: на станции собралось множество людей, мужчин и женщин; только некоторые были одеты как скороходы. Станции всегда были прекрасным местом, чтобы узнавать новости.
— Станционный смотритель! — прозвал Тагетарл: его голос легко перекрыл гул толпы.
Справа от него в главном зале появился Арминет: он поднялся на цыпочки, выглядывая в толпе мастера-печатника.
— Дайте пройти мастеру-печатнику. Он — именно тот человек, который все сможет объяснить, — глубокий басовитый голос Арминета ничуть не уступал голосу Тагетарла.
Люди расступились; со всех сторон на Тагетарла посыпались вопросы.
— Огненный шар! Вы знаете об огненном шаре? Что это такое? — слышалось отовсюду.
Тагетарл поднял над головой стопку распечаток и помахал ею:
— Все есть вот здесь!.. — Он едва не споткнулся, заметив мелькнувшего в толпе Шпильку. Странно было бы, если бы этот проныра не оказался в гуще событий! — Смотритель Арминет, те, кто подписал это сообщение, просили меня, чтобы я передал копии скороходам, а те в свою очередь разнесли их по разным холдам, находящимся в глубине континента. Прибрежных холдеров предупредят всадники. Я оплачу вашу работу по любой цене, которую вы запросите.
— Ха! Ты же знаешь, мастер Тагетарл, такие сообщения мы разносим бесплатно, — в голосе мастера Арминета слышалась саркастическая усмешка. — А что там говорится, в этих листочках?
Пробираясь через толпу, чтобы передать пачку распечаток Арминету, Тагетарл принялся зачитывать текст послания. Смотрителя станции тут же осадили люди, желавшие заполучить собственную копию распечатки. Дочитав, Тагетарл умолк. Он не хотел мешать людям, которые с трудом читали основной текст, набранный более мелким шрифтом, чем заголовок.
— Значит, Игипс предотвратил беду? — отчетливо проговорил кто-то в толпе — вне всякого сомнения, Шпилька, подумал Тагетарл, хотя голос и звучал приглушенно.
— А что говорят Очистители? — поинтересовался Тагетарл, оглядываясь по сторонам с некоторым вызовом.
— Что Игипс вызвал это несчастье своей возней вокруг Алой Звезды. А всадники позволили несчастью произойти. Этот огненный шар — вы знаете, его было видно из Телгара, — крикнул какой-то мужчина.
— И из Бендена! — поддержал мужчину женский голос-сопрано.
— Бенден и Посадочная площадка действовали! — резко ответил Тагетарл. — Они сделали гораздо больше, чем любой из Очистителей. Думаю, позже я получу новые известия. Я напечатаю и распространю их, как только получу. Я решил сначала прийти сюда, чтобы начать распространять слова правды!
— Я прослежу за тем, чтобы эти листовки были отправлены с каждым свертком почты. — Арминету пришлось повысить голос, чтобы перекрыть крики людей, требовавших еще копий.
Шпилька не пошел следом за Тагетарлом, однако мастер был уверен, что он начнет рассказывать новости там, где это необходимо более всего. И что он станет первым, кто пресечет лживые слухи.
Когда Тагетарл вернулся в цех, он с удивлением увидел толпу людей, требующих копии информационного
листка. Рошинн и два подмастерья раздавали копии так быстро, как только могли. Заметил Тагетарл и нескольких любопытных (по его мнению — излишне любопытных) людей, круживших возле полок с еще не сверенной версткой.
— Вы там, ждите своей очереди. Подойдите-ка сюда, — властно окликнул он их, желая пресечь хаотические перемещения по цеху. — Вам там делать нечего!
Он подошел поближе, чтобы проследить, как они выполнили его распоряжение, и решил, что стоит заняться печатью новой партии листовок. Если люди станут полагаться на печатное слово и доверять ему, возможно, он получит заказчиков на книги и руководства, хранящиеся у него на складе…
— Какие критические ситуации могут быть после сегодняшнего утра? — с горечью заметил Ф’лессан.
Тай тяжело взглянула на него:
— Думаю, сегодня ночью мы будем спать здесь. — Она пожала плечами. — От нашего Вейра все равно ничего не осталось….
Он знал, что у нее и еще нескольких всадников хватило мужества пролететь над затопленным Заливом Монако и оценить ситуацию.
— Ты можешь остаться в Хонсю, — предложил он и, прежде чем она успела отказаться, обратился с таким же предложением к расположившимся неподалеку К’рилу и Ст’вену.
— Вы были в Хонсю? — спросил он коричневых всадников.
— Охотились неподалеку раз или два, — ответил за двоих К’рил, но его сумрачное лицо просветлело: предложение остаться в Хонсю явно порадовало его.
— Там полно места, — продолжал Ф’лессан. — Хотя я не уверен в том, что еды хватит на всех. Так что возьмите немного с собой; а в распоряжении драконов будет целый утес.
— Скольких ты можешь разместить у себя? — спросила Тай.
Ф’лессан развел руками:
— Ну, не весь Монако-Вейр, конечно, но два или три крыла всадников и драконов… и всех людей Вейра, которые прилетят с ними.
Тай собралась обойти других всадников и передать им приглашение Ф’лессана. Он быстро прибавил:
— И скажи, чтобы прихватили с собой одеяла. Там наверху прохладнее, чем здесь.
К тому времени, как Тай успела вернуться, они с К’рилом погрузили все необходимые вещи на спину Зарант’ы.
— Все очень благодарны тебе, — сказала она, и по ее тону Ф’лессан понял, что она также входит в число этих «всех». — Т’геллану и Миррим, возможно, придется остаться здесь, на Посадочной площадке; некоторые всадники уже пообещали помочь людям Вейра, которые пока остаются в горах. Они благодарят тебя, Ф’лессан. Посадочная площадка больше никого не может принять.
— В любом случае есть еще Пещеры Кэтрин, — обронил Ф’лессан, стараясь придать своему тону легкомысленный оттенок.
— Только они слишком малы для наших драконов, — рассудительно заметил К’рил.
— Если вы уже все погрузили, отправляйтесь в путь! — крикнул кто-то.
Так они и сделали.
— Ты когда-нибудь была в Хонсю? — спросил Ф’лессан у Тай.
— Меня один раз туда возили… О, Зарант’а говорит, что Голант’ только что дал ей ориентиры. Увидимся!
Зарант’а трусцой направилась прочь, пока не добралась до места, откуда можно было взлететь.
«Пожелай ей хорошего полета, Голант’!» Ф’лессан ощущал необычайную теплоту по отношению к зеленой всаднице.
«Она сильная. Зарант’а. Сильная. Чем быстрее мы отправимся в путь, чем быстрее будем в Хонсю. В Хонсю тихо», — наставительно сказал Ф’лессану его бронзовый. Ф’лессан был с ним абсолютно согласен.
Ст’вен и К’рил нагрузили своих драконов. Ф’лессан невольно подумал, что им, наверное, так же неудобно сидеть на мешках, как и ему. Он надел и застегнул шлем, проверил, застегнута ли куртка, и, высоко подняв руку, взмахнул ею, давая своим спутникам сигнал подниматься в воздух.
Посадочная площадка
Поздний вечер 9.1.31
Ф’лессан почувствовал, как кто-то легонько тронул его за плечо. Потом его тряхнули еще раз, уже сильнее. Голант’ издал тихое рычание, заставившее тело дракона завибрировать: дрожь эта передалась и Ф’лессану. Он ощутил запах кла и аппетитный аромат чего-то жареного: еду явно держали у него под носом, что весьма способствовало пробуждению.Открыв один глаз, он увидел склонившегося над ним человека, держащего в руках кружку и небольшую тарелку с уже нарезанным кусочками мясом. Опираясь о плечо Голант’а, он попытался подняться — и едва не упал, потому что, как выяснилось, умудрился отлежать правую руку.
— Ф’лессан? Вот, выпей! Тебе нужна жидкость.
Голос был похож на голос Тай. Ф’лессан широко раскрыл глаза. Выглядела она примерно так же, как он себя чувствовал; ее лицо было бледным, осунувшимся и перепачканным грязью, однако руки, как ни странно, остались чистыми. Скрестив ноги, она уселась перед ним на землю, умудрившись не расплескать кла и не уронить ни кусочка еды с тарелки.
— Нам дали поспать подольше. Не знаю почему — но я благодарна за это.
— Ф’лессан зевнул, держа кружку с кла в вытянутой руке, чтобы случайно не плеснуть на себя или на Тай.
Тут он понял, что небо затянули облака. Солнце, обычно яркое над Посадочной площадкой, сейчас выглядело как тускло-желтый шар в мутном небе.
— Кто-то мне сказал, что все дело в пыли, которая поднялась в воздух, — невыразительным голосом проговорила Тай. Ф’лессану подумалось, что она вовсе не такая живая и подвижная, как Миррим или Лесса. Скорее она была похожа на Брекку: тихая, сдержанная и несколько замкнутая.
— Что сейчас происходит? — спросил бронзовый всадник.
Поблизости от них несли дежурство три младшие бенденские королевы.
— Цунами продолжает распространяться, — отвернувшись, проговорила девушка.
— А Прибрежный? Он тоже разрушен? — выдохнул Ф’лессан; вопрос дался ему с трудом. Он мог перенести все, что угодно, — но только не разрушение этого холда.
— О, нет! — поспешно отозвалась Тай; на ее лице, словно по волшебству, возникла ободряющая улыбка. — Только сады подзатопило. У них было четыре часа на то, чтобы упаковать все вещи, которые только можно унести, но до порога цеха арфистов вода так и не добралась.
Услышав эту новость, Ф’лессан вздохнул с видимым облегчением и прикрыл глаза, пытаясь представить себе Прибрежный холд таким, каким видел его в последний раз. Сады можно посадить снова. Несмотря на все разрушения, причиненные цунами, он был рад, что последний дом мастера Робинтона почти не пострадал. Однако Тай выглядела расстроенной. Она замолчала; ссутулилась, полуприкрыв глаза. Улыбка исчезла с ее лица; казалось, девушка погрузилась в глубокую депрессию. Ф’лессан взял ее за руку; ему показалось, он знает, что может тревожить ее больше, чем судьба Прибрежного.
— Обсерватория?..
— Разрушена не так сильно, как могло бы быть. У нее герметичный купол. Да и мыс Кахрейн принял на себя основной удар цунами… У утесов Иордана волна была очень высокой. — При этих словах Ф’лессан содрогнулся, вспомнив о волне, от которой спасся только чудом. — Мне говорили, что многие видели…
Ненадолго ее лицо оживилось, но оживление тут же угасло, сменившись прежним безразличием.
— Мне очень жаль, Тай. От Монако мало что останется, — пробормотал он, сочувственно пожимая ей руку.
— Знаешь, там было пять волн, — ровно проговорила она. — Одна за другой. Они вроде как отразились от ближайших островов, а потом нахлынули на Монако. — Она подняла руку и медленно хлопнула ею о ладонь другой руки. Пять раз. Потом ее плечи снова опустились, она уронила руки и застыла в неподвижности. — Пирс рухнул под самой первой волной; она смыла все дома на берегу. Людям удалось спасти много инструментов и материалов, но доки разбиты в щепы. Т’лион сказал, все дело в перпендикулярных волнах, которые появляются, когда проходят основные… Не знаю, как он успел все это выяснить. Может, когда он искал тот пилон, к которому крепился Колокол Дельфинов… Он сказал, пилон сделан из материала, который невозможно разрушить. — Она тяжело вздохнула: должно быть, сомневалась в том, что что-то могло уцелеть. — Т’лион сказал, что они улетели достаточно далеко в море, чтобы Гадарет’ мог приземлиться на воду, а его всадник принял рапорт у дельфинов. Правда, на море была зыбь, и было облачно, но дельфины собрались и все рассказали. — Это, кажется, немного подбодрило девушку. — Ни в одной стае нет потерь, и они предупредили всех людей, живущих у моря.
Ф’лессан успокаивающе погладил ее:
— Я знаю. Они предупредили жителей Рассветного Утеса… — Он немного помолчал, потом все-таки спросил: — А с Ридисом все в порядке? Как его дельфиний цех?
— Да, все нормально. — Она выдавила слабую улыбку. — Т’лион и это проверил. Ридис высоко на Утесе Рубикона.
Ф’лессан не знал, что еще сказать. Он понимал, что Монако-Вейр наверняка разрушен — или поврежден обломками пирса и древесных стволов. То место, где находился вейр Зарант’ы и Тай, скрылось глубоко под водой.
— Ешь, — мягко сказал Ф’лессан и поднес кусочек жареного мяса к губам девушки: он не видел, чтобы она хоть что-нибудь ела сама.
Девушка медленно, автоматически прожевала и проглотила мясо, явно не почувствовав вкуса, не глядя на Ф’лессана. Она была расстроена; с другой стороны, подумалось Ф’лессану, это вполне понятно — на ее месте он был бы опечален не меньше.
— Какие новости от прибрежных холдов? Всех перенесли на безопасные возвышенности?
Неужели ему до конца дней своих придется вспоминать, какое лицо было у Биннесса, когда тот оказался между каменной стеной — и стеной воды?..
Щеки девушки залила краска раздражения; она вскинула на него глаза, сдвинув брови:
— Я слышала, были те, кто не поверил всадникам, и…
— ….пробрался назад, чтобы забрать что-то, без чего они не могли жить. И утонули, — закончил за нее Ф’лессан. — Вейры не отвечают за вопиющую глупость!
— Но их же всех перенесли туда, где они были в безопасности! — Она так стиснула руки, что костяшки пальцев побелели.
— Как и дельфины, мы не в силах помочь, если люди не слушают наших предупреждений! — Ф’лессан сжал ее руки, чтобы заставить девушку посмотреть на него. — Тай, сколько времени ты провела сегодня, предупреждая и спасая людей?
Она моргнула; на его руку упала слеза.
— Я… я не помню. Огненный шар все время был там. — Она почти с яростью указала глазами вправо, на север.
Он массировал ее напряженные руки и пальцы, стараясь успокоить девушку, хоть чем-то облегчить ее невыразимое горе.
— Каждый дракон здесь старался сделать все, что он — или она — могли. Мы все делали всё, что могли! — Ф’лессан подумал о своем сыне, которому было едва пятнадцать Оборотов и который отправился в самое длинное в своей жизни путешествие через Промежуток, чтобы раздавать всадникам еду и питье. — Ведь мы не потеряли ни одного дракона, правда?
Конечно, не потеряли; иначе он знал бы. Драконы всегда поднимают плач, когда гибнет один из них.
Девушка покачала головой. Ф’лессан продолжал гладить ее руки, глядя на отдыхающих драконов. Большей частью они были из Монако, хотя он узнал нескольких драконов Телгара и Вейра Плоскогорье.
— Сколько еще от нас потребуется?
— Огненный шар упал. И породил цунами, — проговорила Тай; голос у нее был совершенно несчастным.
Зарант’а сочувственно и ободряюще заворчала.
Ф’лессан притянул зеленую всадницу к себе, ощутив, как холодна ее кожа; продолжая обнимать девушку одной рукой, второй он потянул к себе шкуру большой кошки, намереваясь укрыть ею Тай.
— Как, во имя Первого Яйца, могли драконы остановить падение огненного шара или рождение цунами? — с горечью проговорил Ф’лессан. — Мы делали все, что могли!
Он снова облокотился на плечо Голант’а и привлек к себе Тай, постаравшись сделать так, чтобы девушка чувствовала себя как можно удобнее. Голант’ сочувственно ворчал; Зарант’а вытянула шею и лизнула руку Тай. Тай лежала неподвижно, но ее дыхание стало не таким стесненным: кажется, она все-таки постепенно успокаивалась.
— Вот посмотришь, Тай, мы еще будем более знамениты, чем Морет’а и ее Полет! Нас были тысячи — тех, кто сделал это!
«Мы не должны говорить, что совершали прыжки во времени, Ф’лессан», — шепнул Голант’.
— Мы не должны говорить, что прыгали через время, Ф’лессан, — одновременно выдохнула Тай.
— Еще одно тайное чудо этого дня? — Ф’лессан ощутил, что в нем поднимается волна злости. Какая разница, если половина населения Перна узнает, что драконы могут перемещаться через Промежуток не только в пространстве, но и во времени? Все равно никто не знает — и вряд ли может узнать, — как они это делают. А за этот день он столько раз перемещался во времени, столько раз видел проклятый огненный шар, висевший над его плечом, что ему казалось — прошло несколько дней…
Внезапно Тай снова напряглась и попыталась сесть.
— Это ты их спас? — Она держала пятнистую шкуру за лапу.
— Я? Нет. Это те самые, которые ты добыла в Кардиффе? Они просто прекрасны.
— Как же они сюда попали?
1 лаза 1 аи расширились, рот приоткрылся от удивления. Она уставилась на Зарант’у, которая выглядела сейчас очень смущенной. и пыталась не смотреть в глаза своей всаднице.
«Зарант’а сказала Тай, что та так сожалела об этих шкурах, а времени на то, чтобы их забрать, не было…» — очень мягко и тихо сообщил Голант’ Ф’лессану.
— Что она хочет этим сказать? — спросил Ф’лессан.
На лице Тай возникло совершенно неописуемое выражение.
Цех печатников Керуна
Местное время — 11:15
9.1.31
— Господин мастер-печатник, господин… — позвал Тагетарла неуверенный юный голос.— Минутку. — Рассерженный тем, что его прервали, Тагетарл поднял руку, жестом призывая к молчанию: он хотел дослушать последнее барабанное сообщение. Он боялся пропустить важные новости — хотя, по большей части, те, кто передавал сообщения, сами желали получить информацию. Из Телгара и Лемоса подтвердили, что и там видели в небе огненный шар. Барабаны Бендена подтвердили, что он рухнул в Восточное море.
Поднявшись ранним утром, Тагетарл отправился в свой кабинет, чтобы изучить карты. Восточное море было далеко от Керуна. Затем он отправился на кухню, чтобы приготовить свежий кла. Ему казалось, что свежий кла еще понадобится. Через несколько часов, когда ударная волна прокатилась над Широким Заливом, он спокойно объявил встревоженным людям, что это вполне естественно. Многие люди верили арфистам; многие — но не все. Его супруга, Рошинн, при этом заявлении смотрела на него скептически.
Барабаны, передававшие новости в холд Керун, проинформировали его — как и любого, кто понимал барабанные сообщения, — что «все под контролем». Дополнительный знак в конце сообщения, понятный только арфистам, означал, что лорда Кашмана срочно вызывают на Посадочную площадку.
Никто не объяснял, что именно находится «под контролем». Печатный цех Тагетарла, устроенный в переоборудованном под нужды цеха складе, находился на северной стороне Широкого Залива. Тагетарлу были хорошо видны корабли, входившие в Залив и выходившие из него, однако увидеть, вылетел ли из Керуна дракон, было нельзя. У Тагетарла было прекрасное зрение, и он хорошо видел, как люди лихорадочно разгружают корабли, перенося грузы на склады. Ему не нужна была его знаменитая складная подзорная труба, чтобы видеть, как поднимают паруса на десятках кораблей, часть из которых, как он знал, ожидала погрузки. В течение всего утра в самом воздухе, в каждой волне, набегавшей на берег или разбивавшейся о волноломы, чувствовалось странное напряжение. Шторма, проходившие к востоку или западу от мыса Нерат, часто задевали Айген и широкий керунский залив, поэтому Тагетарл часто находил повод задержаться в своем кабинете на несколько минут и проверить, что происходит в заливе. Сейчас корабли явно собирались плыть на юг — вероятно, там было безопаснее.
Шорох, раздавшийся рядом, напомнил Тагетарлу, что его ожидает посланник.
— Прости…
Он едва не сказал «сынок», но вовремя удержался: перед ним стояла молоденькая девушка. Она выглядела крайне неуверенной в себе, но в то же время гордой: он видел такую смесь чувств у юных учеников, которым удавалось правильно сыграть сложную партию. В одной руке девушка сжимала шлем, в другой — тоненький конверт с посланием, который нерешительно протягивала сейчас мастеру. Девушка носила цвета Монако и зеленый узел всадницы на летной куртке.
— Прости, зеленая всадница. В Монако все в порядке?
— Очень мокро, мастер, — с запинкой ответила девушка. — Я должна доставить вам вот это…
Странно, но его вежливый вопрос вызвал на ее лице выражение страха и тревоги.
— Это срочно, мастер-печатник, — продолжала она. — Я должна дождаться, пока вы все сделаете.
— Ты должна, да? — Тагетарл ободряюще улыбнулся.
Должно быть, ей не больше шестнадцати Оборотов; возможно, это было первым ее далеким путешествием. Она выглядела очень усталой. Однако любые новости из Монако помогут прояснить ситуацию — и станет понятно, зачем лорда Кашмана вызывают на Посадочную площадку. Конечно, новый лорд-холдер, может быть, не вполне ориентируется в том, что следует делать в случае чрезвычайной ситуации…
— Да, господин; где мне подождать?
— Сядь, девушка, иначе ты упадешь, — Тагетарл указал на стул, потом взялся за конверт с посланием. — От Ф’лара? — воскликнул он, узнав знакомый почерк.
Почерк был скверный, хотя, судя по всему, Ф’лар приложил все усилия, чтобы писать разборчиво.
«Таг, очень важно опубликовать факты. Нужно доставить в глубь материка, куда еще не передали предупреждение всадники. Используй скороходов. Дай сотню копий посланцу, чтобы доставить в Нерат. Пожалуйста, попроси мастера станции в Керуне распространить еще сотню. Всадники заберут остальное. Торопись».
Раздражение, которое невольно ощутил Тагетарл, читая это послание, немедленно улетучилось, как только он взял в руки текст, который следовало напечатать. Он был написан другим почерком, читать который было не в пример легче.
— Рошинн! Включай большой пресс! — крикнул он в коридор.
— Что? — отозвалась она.
Мастер продолжал отдавать приказания «на полной арфистской громкости», как выражалась его супруга, — голосом, слышным как в цеху, так и вне его:
— Ученики! Мне нужны большие листы для объявлений. Проверьте картриджи! — Он снова обернулся к зеленой всаднице. — Где твой дракон?
— Патт’а во дворе. Ф’лар сказал мне, что мы как раз там поместимся. Потому меня и выбрали как посланника. Когда я нашла Широкий Залив, найти цех печатников было уже не сложно. Меня зовут Данега. Похоже, здесь никто не возражает против того, чтобы им на головы свалился дракон, — прибавила она, улыбнувшись с очаровательной наивностью.
— Цех печатников привык к посетителям, Данега; однако ты выглядишь усталой и, возможно, хотела бы съесть чего-нибудь горячего. А в Промежутке холодно. — Он снова улыбнулся молоденькой всаднице. — Это твое первое задание, Данега? Отличная работа. В Монако-Вейре много разрушений?
Ее лицо дрогнуло, на глазах выступили слезы, однако мгновением позже она гордо расправила плечи:
— Говорят, что вода схлынет. Мы отстроим все заново, мастер-печатник. Мы спасли всех и, кроме того, все, что смогли унести драконы.
— Тогда… тогда тем более. Ты прекрасно справилась, Данега. Просто прекрасно. А сейчас беги на кухню: найдешь ее по запаху. Там всегда есть подогретый суп, а сегодня утром пекли свежий хлеб. Пока я тут занимаюсь печатью, ты вполне можешь перекусить. Монако будет тобой гордиться.
— Спасибо, господин, спасибо, — развернувшись, чтобы уйти, девушка едва не налетела на Рошинн и немедленно рассыпалась в извинениях.
Рошинн подошла к Тагетарлу. и он немедленно сунул ей в руки письмо, не дав даже прочесть его.
— Нужно начать печатать немедленно. Заголовок — самым крупным шрифтом, какой только у нас есть, самыми большими буквами, — бормотал он, таща ее по коридору к рабочему залу цеха печатников.
— «ОГНЕННЫЙ ШАР ВЫЗОВЕТ ЗАТОПЛЕНИЕ БЕРЕГОВ!» — говорил он, чертя в воздухе большие буквы. Вот отличный случай испробовать новый 26-й кегль, который они только что добавили к своему печатному арсеналу!
Она выхватила из рук Тагетарла листок с сообщением.
— Значит, вот почему корабли сегодня вышли в море. Огненный шар? Что это такое?.. А, это объясняется в тексте. И мастер Эсселин тоже это подписал?
Женщина едва не споткнулась от удивления; Тагетарл Усмехнулся. В свое время оба они делали копии рукописей под его суровым надзором.
— Так это выглядит более официально, верно? — хмыкнул Тагетарл. — Подмастерья — за работу! Нам нужно Упаковать эти листовки в пачки по сотне штук!
— Мне показалось или девушка действительно носит Цвета Монако? — спросила Рошинн на ходу.
— Нет, не показалось; и ты знаешь столько же, сколько и я. Давай-ка за работу: ее нужно сделать как можно скорее. Конечно, слухи распространятся быстрее, но если скороходы будут разносить эти послания, возможно, люди больше поверят печатному слову…
— Тем более что оно так редко… — философски заметила Рошинн, шагая за Тагетарлом.
Результат оказался вовсе не плохим, учитывая то, что вся работа делалась в большой спешке: новая краска быстро высыхала, так что текст не смазывался. Данеге вручили первую пачку листовок; вторую Тагетарл собирался отнести скороходам, как только проводит Данегу.
Патт’а поднялась ровно настолько, чтобы можно было безопасно нырнуть в Промежуток, и исчезла. Тагетарл направился к станции скороходов Широкого Залива, расположенной на главной дороге. На пороге он остановился: на станции собралось множество людей, мужчин и женщин; только некоторые были одеты как скороходы. Станции всегда были прекрасным местом, чтобы узнавать новости.
— Станционный смотритель! — прозвал Тагетарл: его голос легко перекрыл гул толпы.
Справа от него в главном зале появился Арминет: он поднялся на цыпочки, выглядывая в толпе мастера-печатника.
— Дайте пройти мастеру-печатнику. Он — именно тот человек, который все сможет объяснить, — глубокий басовитый голос Арминета ничуть не уступал голосу Тагетарла.
Люди расступились; со всех сторон на Тагетарла посыпались вопросы.
— Огненный шар! Вы знаете об огненном шаре? Что это такое? — слышалось отовсюду.
Тагетарл поднял над головой стопку распечаток и помахал ею:
— Все есть вот здесь!.. — Он едва не споткнулся, заметив мелькнувшего в толпе Шпильку. Странно было бы, если бы этот проныра не оказался в гуще событий! — Смотритель Арминет, те, кто подписал это сообщение, просили меня, чтобы я передал копии скороходам, а те в свою очередь разнесли их по разным холдам, находящимся в глубине континента. Прибрежных холдеров предупредят всадники. Я оплачу вашу работу по любой цене, которую вы запросите.
— Ха! Ты же знаешь, мастер Тагетарл, такие сообщения мы разносим бесплатно, — в голосе мастера Арминета слышалась саркастическая усмешка. — А что там говорится, в этих листочках?
Пробираясь через толпу, чтобы передать пачку распечаток Арминету, Тагетарл принялся зачитывать текст послания. Смотрителя станции тут же осадили люди, желавшие заполучить собственную копию распечатки. Дочитав, Тагетарл умолк. Он не хотел мешать людям, которые с трудом читали основной текст, набранный более мелким шрифтом, чем заголовок.
— Значит, Игипс предотвратил беду? — отчетливо проговорил кто-то в толпе — вне всякого сомнения, Шпилька, подумал Тагетарл, хотя голос и звучал приглушенно.
— А что говорят Очистители? — поинтересовался Тагетарл, оглядываясь по сторонам с некоторым вызовом.
— Что Игипс вызвал это несчастье своей возней вокруг Алой Звезды. А всадники позволили несчастью произойти. Этот огненный шар — вы знаете, его было видно из Телгара, — крикнул какой-то мужчина.
— И из Бендена! — поддержал мужчину женский голос-сопрано.
— Бенден и Посадочная площадка действовали! — резко ответил Тагетарл. — Они сделали гораздо больше, чем любой из Очистителей. Думаю, позже я получу новые известия. Я напечатаю и распространю их, как только получу. Я решил сначала прийти сюда, чтобы начать распространять слова правды!
— Я прослежу за тем, чтобы эти листовки были отправлены с каждым свертком почты. — Арминету пришлось повысить голос, чтобы перекрыть крики людей, требовавших еще копий.
Шпилька не пошел следом за Тагетарлом, однако мастер был уверен, что он начнет рассказывать новости там, где это необходимо более всего. И что он станет первым, кто пресечет лживые слухи.
Когда Тагетарл вернулся в цех, он с удивлением увидел толпу людей, требующих копии информационного
листка. Рошинн и два подмастерья раздавали копии так быстро, как только могли. Заметил Тагетарл и нескольких любопытных (по его мнению — излишне любопытных) людей, круживших возле полок с еще не сверенной версткой.
— Вы там, ждите своей очереди. Подойдите-ка сюда, — властно окликнул он их, желая пресечь хаотические перемещения по цеху. — Вам там делать нечего!
Он подошел поближе, чтобы проследить, как они выполнили его распоряжение, и решил, что стоит заняться печатью новой партии листовок. Если люди станут полагаться на печатное слово и доверять ему, возможно, он получит заказчиков на книги и руководства, хранящиеся у него на складе…
Необычайно светлый вечер
Посадочная площадка
Рассветный Утес
Холд Хонсю 9.1.31
Ф’лессан и Тай только закончили обед, когда всех оповестили, что пришла пора разбирать медикаменты и другие грузы первой необходимости для доставки в эвакуированные холды. Необходимо проверить, нет ли среди холдеров раненых, и при необходимости доставить пострадавших в цех целителей через Промежуток. Мастер Олдайв разослал достаточно большое количество целителей, чтобы помогать людям на местах. Они собрали аптечки первой помощи, которые должны были взять с собой всадники; кроме того, нужно было прихватить с собой снотворное, бальзам из холодилки и крепкое вино. Если всадники обнаружат критическую ситуацию, они вольны сами решать, остаться ли им на ночь или вернуться в свои вейры.— Какие критические ситуации могут быть после сегодняшнего утра? — с горечью заметил Ф’лессан.
Тай тяжело взглянула на него:
— Думаю, сегодня ночью мы будем спать здесь. — Она пожала плечами. — От нашего Вейра все равно ничего не осталось….
Он знал, что у нее и еще нескольких всадников хватило мужества пролететь над затопленным Заливом Монако и оценить ситуацию.
— Ты можешь остаться в Хонсю, — предложил он и, прежде чем она успела отказаться, обратился с таким же предложением к расположившимся неподалеку К’рилу и Ст’вену.
— Вы были в Хонсю? — спросил он коричневых всадников.
— Охотились неподалеку раз или два, — ответил за двоих К’рил, но его сумрачное лицо просветлело: предложение остаться в Хонсю явно порадовало его.
— Там полно места, — продолжал Ф’лессан. — Хотя я не уверен в том, что еды хватит на всех. Так что возьмите немного с собой; а в распоряжении драконов будет целый утес.
— Скольких ты можешь разместить у себя? — спросила Тай.
Ф’лессан развел руками:
— Ну, не весь Монако-Вейр, конечно, но два или три крыла всадников и драконов… и всех людей Вейра, которые прилетят с ними.
Тай собралась обойти других всадников и передать им приглашение Ф’лессана. Он быстро прибавил:
— И скажи, чтобы прихватили с собой одеяла. Там наверху прохладнее, чем здесь.
К тому времени, как Тай успела вернуться, они с К’рилом погрузили все необходимые вещи на спину Зарант’ы.
— Все очень благодарны тебе, — сказала она, и по ее тону Ф’лессан понял, что она также входит в число этих «всех». — Т’геллану и Миррим, возможно, придется остаться здесь, на Посадочной площадке; некоторые всадники уже пообещали помочь людям Вейра, которые пока остаются в горах. Они благодарят тебя, Ф’лессан. Посадочная площадка больше никого не может принять.
— В любом случае есть еще Пещеры Кэтрин, — обронил Ф’лессан, стараясь придать своему тону легкомысленный оттенок.
— Только они слишком малы для наших драконов, — рассудительно заметил К’рил.
— Если вы уже все погрузили, отправляйтесь в путь! — крикнул кто-то.
Так они и сделали.
— Ты когда-нибудь была в Хонсю? — спросил Ф’лессан у Тай.
— Меня один раз туда возили… О, Зарант’а говорит, что Голант’ только что дал ей ориентиры. Увидимся!
Зарант’а трусцой направилась прочь, пока не добралась до места, откуда можно было взлететь.
«Пожелай ей хорошего полета, Голант’!» Ф’лессан ощущал необычайную теплоту по отношению к зеленой всаднице.
«Она сильная. Зарант’а. Сильная. Чем быстрее мы отправимся в путь, чем быстрее будем в Хонсю. В Хонсю тихо», — наставительно сказал Ф’лессану его бронзовый. Ф’лессан был с ним абсолютно согласен.
Ст’вен и К’рил нагрузили своих драконов. Ф’лессан невольно подумал, что им, наверное, так же неудобно сидеть на мешках, как и ему. Он надел и застегнул шлем, проверил, застегнута ли куртка, и, высоко подняв руку, взмахнул ею, давая своим спутникам сигнал подниматься в воздух.