Маккензи Салли. Неотразимый граф

   – Мэг!
   – Ты далеко не первая из женщин, ошибочно принявших страсть за любовь и влюбившихся в недостойного. – Мэг наморщила лоб. – Я понимаю, что некоторые мужчины не хотят платить за то, что могут получить даром, но никогда не подумала бы, что Робби окажется одним из них.
   Лиззи залилась краской стыда.
   – Ты считаешь...
   – Если мужчина думает, что может уложить женщину в постель без обручального кольца, он с радостью делает это. Хотя Робби следовало бы знать, что с тобой так поступать нельзя даже при твоем желании. Джеймс не потерпит этого. – Мэг сунула в рот большой палец. – Да, загадка.
   – Да. – Это не загадка, а просто кошмар. – Так что ты предлагаешь?
   – Прежде всего тебе нужно держаться подальше от Робби. Если он снова предпримет какие-либо действия из-за кустов, пресекай их на корню.
   – Конечно. Но едва ли он снова позволит себе какие-то вольности.
   – Хорошо. Лучше всего, если ты вообще не будешь оставаться с ним наедине.
   – Но...
   – Нет. Это важно. Если он испытывает какие-то чувства к тебе, нужно мешать их проявлению, так что никаких тет-а-тет, поняла?
   – Очень хорошо. Хотя не думаю, что он будет пытаться уединиться со мной.
   – Как знать! И тебе придется самой проводить эту политику. Леди Беа здесь не поможет. Она скорее подтолкнет тебя в объятия Робби, нежели вытащит из них.
   – Я обойдусь и без ее опеки.
   – Хм... Хорошая наставница удержала бы тебя от встречи в кустах с Робби. Держись подальше от садов Тинуэя.
   – Конечно.
   Мэг кивнула:
   – То-то. Итак, ты будешь всячески избегать Робби и в то же время постараешься убедить его в том, что собираешься выйти замуж за другого. После того как он себя повел, он в любом случае должен ожидать такого исхода. Ты ведь не хочешь дать ему понять, что томишься по нему, не так ли?
   – Так. – Это будет особенно трудно, поскольку она изнывала от тоски по Робби. – А кто будет объектом моего расположения?
   – Любой, кто более всего встревожит Робби. К сожалению, из присутствующих в доме особенно и выбирать-то некого. – Мэг ухмыльнулась. – Как насчет мистера Додсуорта?
   – Мистер Додсуорт! Ты разговаривала с мистером Додсуортом?
   – Нет. Довольно трудно вставить слово в его монологи о лошадях. Тем не менее мне приходилось слушать его.
   – Правда?
   Мэг хихикнула.
   – Несколько минут я даже делала вид, что зачарованно слушаю его, хотя при этом думала совершенно о другом. Все дело во взгляде. Если не отводишь глаз от мужчины и время от времени киваешь, ему кажется, что ты ловишь каждое его слово. С радостью научу тебя этой уловке. Именно это помогало мне выносить многие нескончаемые вечерние приемы.
   – Робби никогда не поверит, что я заинтересовалась мистером Додсуортом.
   Мэг рассмеялась:
   – Верно. А что скажешь о лорде Питере? Красив, как Адонис.
   Лиззи сморщила нос.
   – И кичится этим. Нет, он слишком слащав, на мой вкус.
   – Тогда как насчет нашего хозяина – лорда Тинуэя?
   – Слишком стар. Ему уже около сорока. – У Лиззи не было желания отдавать предпочтение кому-либо из собравшихся в доме мужчин; ей нужен был только Робби. Но придется делать что-то «через не хочу». – Возможно, подойдет мистер Паркер-Рот.
   – Кто такой мистер Паркер-Рот?
   – Один из друзей Робби. Он сейчас здесь, просто поздно приехал.
   – Если он друг Робби, то не подойдет.
   – Почему? У него, может, и нет титула, но он из старинной богатой семьи.
   – Проблема не в этом. Если мистер Паркер-Рот – друг, то Робби либо решит, что это для тебя подходящая партия, и отойдет в сторону, либо будет уверен, что друг никогда не покусится на женщину, которая нравится ему, и не почувствует угрозы. Мы же хотим, чтобы Робби заволновался. Хотим вынудить его действовать.
   Лиззи подумала было о других поступках, на которые спровоцировала бы Робби с большей охотой, но вместо этого выпрямила спину и начала обдумывать план Мэг.
   – Я попробую.
   – Прекрасно. – Мэг встала и огладила юбку. – Тебе нужно начинать прямо сейчас. Пора готовиться к обеду. Выбери самое открытое платье.
   Обед? Лиззи съежилась и обхватила себя руками.
   – Я не думаю... – Как она будет сидеть за одним столом с Робби? – У меня немного болит голова. Наверное, попрошу, чтобы мне прислали поднос в комнату.
   Мэг бросила на нее сердитый взгляд:
   – Нельзя прятаться в спальне, Лиззи. Леди Данли, леди Фелисити, герцогиня – все отметят твое отсутствие.
   – Ну и пусть. – Мысль о еще одной встрече с Робби вызвала тошноту. Она не сможет проглотить ни кусочка.
   – Ни в коем случае. Они умирают от желания посплетничать о тебе. Ты не должна доставить им такое удовольствие. Нужно вести себя так, будто ничего не произошло.
   Мысль о встрече лицом к лицу с этими гарпиями отозвалась очередным приступом боли в животе.
   – Я не уверена, что смогу.
   – Конечно, сможешь. Ты должна. Я буду там, так что рассчитывай на мою помощь. И леди Беа... – Мэг запнулась, потом пожала плечами. – Леди Беа тоже там будет. Остается надеяться, что она выпила не слишком много бренди.
   – Я уж точно воздержусь от ликера.
   – Разумеется. – Мэг направилась к двери. – Помни, ты должна надеть самое открытое из своих платьев.
   – Мэг...
   – Нет, Лиззи. Выпрями спину. Отнесись к этому как к игре, что ли. Или к справедливому наказанию. По-моему, Робби заслуживает толику страданий, после того как он повел себя в кустах.
   – Пожалуй. – Робби не должен был так поступить с ней. Хотя он, наверное, и забыл об этом после ее ухода, как только лицо перестало гореть от пощечины.
   – Думаю, небесно-голубой шелк будет в самый раз, и, наверное, я попрошу Бетти внести парочку стратегических поправок в фасон.
 

Глава 5

   – Она в саду, милорд. – Флинт прокашлялся. – В особом саду.
   – А! Спасибо, Флинт. Она одна?
   – Да, милорд.
   – Прекрасно.
   Барон Тинуэй отправился вниз по широкой, покрытой гравием дорожке мимо ухоженной части сада, мимо цветников. Кроны деревьев и кусты были аккуратно подстрижены в форме шаров, конусов и пирамид. Говорили, что его сад слишком симметричный, чересчур неестественный. Прямо-таки французский. Его это не волновало. Ему нравился его сад, прямые линии и острые углы которого вызывали у него ощущение порядка.
   Он прошел под образованной жимолостью и плющом аркой и попал на территорию сада фигурных деревьев. Проигнорировал расположенные справа растения. Это были посадки его отца и деда. Они оставались нетронутыми. Удивительно, право. Он был так зол, когда вступил в права наследства, что едва не послал к чертям все имение.
   Тинуэй повернул налево в проход между двумя высокими живыми изгородями и вступил в особый сад.
   Пригнувшись, огляделся. О чем он только думал?
   О, это-то он знал. В тот миг, когда последняя лопата земли накрыла гроб с телом его придирчивого, властолюбивого, педантичного отца, он ушел, чтобы покойный не переставал ворочаться в гробу. Сад фигурных деревьев был его навязчивой идеей. В течение последних десяти лет жизни старый хрыч только и делал, что раздавал указания, как и что подстригать. Садовники придавали растениям причудливые формы лошадей, собак, женщин в строгом соответствии с его предписаниями.
   Тинуэй с гримасой отвращения посмотрел на особенно причудливые формы собаки, лошади и женщины. Подозревал, что главный садовник Джек тоже был зол на его отца. Но, оправившись от шока, с удовольствием принялся за моделирование этого сада из королевства кривых зеркал.
   Тинуэй обнаружил Шарлотту у лиственной композиции, изображавшей двух женщин и змею.
   – Любуетесь листвой, герцогиня?
   Шарлотта открыла от удивления рот и повернулась к нему.
   Черт, при взгляде на нее учащенно забилось сердце. Когда он встретил ее впервые, она дебютировала в свете. Это был его первый сезон в качестве барона, наконец-то свободный от отцовской опеки сезон. И он был необузданным шалопаем.
   Он увидел ее, едва вошел в танцевальный зал Истхевенов. Она стояла у ведущих в сад дверей рядом с матерью, на лице которой выделялся клювообразный нос, при этом ни с кем не общалась и смотрела на заполненный людьми зал. Шарлотта выглядела такой миниатюрной, сдержанной. На удивление холодной. Еще до того, как она закончила приседать в первом реверансе, остряки прозвали ее Мраморной Королевой. Он захотел ее.
   Попросил леди Истхевен представить его. Герцогиня Ротингем наморщила нос при появлении простого барона рядом с ее дочерью, хотя, возможно, прослышала о его стремительно падавшей репутации, и, наверное, отказала бы ему, ноне получилось. Шарлотта ответила согласием, прежде чем мать успела сказать «нет».
   Тинуэй до сих пор не понимал, почему она согласилась. Ведь почти не разговаривала с ним. Почти не касалась его. Тем не менее он едва овладел собой, чтобы не потащить ее в темный сад.
   За сдержанностью Шарлотты Тинуэй рассмотрел экзотическую смесь страха и страсти. Это привело его в восторг, завело. Он решил, что она бросает ему вызов, и ничего не оставалось, как принять его.
   Тинуэю удалось-таки завлечь ее в сад. Там он не стал церемониться: набросился на нее, как животное. И получил оглушительную пощечину.
   Сейчас Шарлотта нервничала, глядя на него.
   – Ищу леди Фелисити.
   – Хм... Странное место для поисков. Я ведь предупреждал, что эта часть сада не подходит для прекрасного пола.
   Щеки Шарлотты порозовели.
   – Я ошиблась поворотом.
   – Что ж, коль скоро вы все равно уже здесь, может, я покажу вам все? Если, конечно, не оскорблю этим вашу девичью скромность.
   – Я не девушка, милорд.
   – Значит, мне не придется посылать за нюхательной солью.
   Шарлотта невозмутимо смотрела на него. Уголки ее рта дернулись в скучающей полуулыбке.
   – Мой флакон всегда при мне.
   – А, тогда все в порядке. В таком случае я, наверное, могупренебречь некоторыми условностями и не так уж строго следить за своими манерами.
   В глазах Шарлотты блеснул испуг, когда Тинуэй положил ее руку на свой локоть.
   – Насколько я понимаю, вы помогли одной гостье спасти репутацию. Как мило было с вашей стороны проявить такую заботу в отношении бедной девушки!
   Затянутой в перчатку рукой Шарлотта деликатно прикрыла зевок.
   – Ничего особенного.
   – И все же мне казалось, вы ненавидите леди Элизабет.
   – Ненависть – это слишком утомительное чувство, милорд.
   – Правда? Приятно слышать это. Я боялся, что вы и меня не выносите.
   Это заставило Шарлотту взглянуть на него. Следовало бы убрать руку с его локтя, да он не отпустит. Пожала плечами:
   – Я ведь здесь, не так ли? А могла легко отказаться приехать, если бы испытывала антипатию к вам.
   – А я все гадал, почему вы приняли приглашение? – Тинуэй повел ее мимо одного из вдохновенных произведений Джека – обнаженной женщины и барана с огромными рогами... и прочими сногсшибательными достоинствами. Шарлотта остановилась, завороженно глядя на композицию.
   – У моего садовника особый талант, не правда ли? Возможно, несколько извращенный, но все-таки поразительный.
   – Мм... – Шарлотта разглядывала фигуры, облизывая губы розовым язычком.
   Похоже, ей понравилось. Интересно. Тинуэй всегда считал, что в ней дремлет страстная натура.
   – Моя дорогая, я считаю, что вы приняли мое приглашение, чтобы немного развлечься в отсутствие мужа. – Он похлопал ладонью по ее пальцам. – Подальше от супружеского ока, так сказать.
   Шарлотта попыталась выдернуть руку. Тинуэй удержал ее на локте.
   – Уверяю вас, лорд Тинуэй, я не собиралась «немного развлечься».
   – Нет? А прошлой ночью я видел, как лорд Питер покидал вашу комнату, причем было очень поздно.
   Шарлотта пожала плечами:
   – Не думаю, что вы станете рассказывать об этом Хартфорду.
   – Нет, конечно. Я ничего не скажу вашему мужу. Не могу представить себе, чтобы лорд Питер мог увлечь вас более чем на один вечер. Откровенно говоря, я не в силах понять, чем вообще сумел заинтересовать вас этот юнец.
   Шарлотта с любопытством рассматривала связанные листвой руки женщины.
   – Дело не в развлечении, милорд. – Она обожгла его взглядом и снова вернулась к исследованию странной растительной фигуры. – Уверена, вы догадываетесь, что я не стала бы совершать такой поступок ради забавы. Увеселение здесь ни при чем. Это вызвано необходимостью.
   – Необходимостью?
   – Конечно. Это единственный известныймне способ забеременеть. Моему мужу нужен наследник.
   – А, так вы собираетесь сыграть роль кукушки? – Тинуэй повел ее к другим изыскам своего садовника.
   – Поверьте, лорд Тинуэй, мой муж со своей стороны старается сделать для этого все. Так что ребенок может оказаться и его. Мне же нужно подстраховаться. Семья лорда Питера известна плодовитостью. И у них чаще всего получаются дети мужского пола.
   Тинуэй завел Шарлотту в узкий проход между двумя рядами высоких кустарников, образовавших живые изгороди. Знакомство с садом подождет. Пора заняться более важными делами.
   – Зачем мы здесь? – Шарлотта встревожилась. – Здесь нечего смотреть.
   Тинуэй положил руки на ее плечи:
   – Шарлотта, позвольте помочь вам.
   – Милорд!
   – Ш-ш-ш... – Он мягко приложил палец к ее губам. – Я уверен, что вероятность забеременеть у женщины намного возрастает, когда она наслаждается процессом совокупления.
   – Что ж, мне остается только надеяться, что это ваше заблуждение.
   – Шарлотта, Шарлотта. – Тинуэй приблизил губы к ее уху. – Неужели вы не видите, что существует еще другой способ?
   Она отстранилась от его губ, но не стала вырываться.
   – Что вы имеете в виду? Какой еще способ?
   Тинуэй нежно прикоснулся губами к ее лбу.
   – Вам, милая, нужно просто найти достойного мужчину, который заставит ваше сердце биться чаще. – Он мазнул губами по чувствительной жилке на ее шее и улыбнулся, когда она затаила дыхание. – Прикосновения которого заставят ваши груди набухнуть, а соски затвердеть и превратиться в маленькие вишенки. – Тинуэй провел рукой по лифу Шарлотты. – Того, кто поможет вам стать горячей, влажной и так подготовит вас, что, когда изольет в вас семя, оно пустит корни и прорастет. – Он прильнул к ее губам. Она не отстранилась. На ее щеках разлился радовавший глаз румянец.
   – Не понимаю, о чем вы говорите, – прошептала она.
   – Я знаю. Позвольте показать вам. Разрешите разделить с вами кровать сегодня ночью.
   – Лорд Питер...
   – Не пускайте его. Сошлитесь на недомогание. Это мальчишка, Шарлотта. Он не способен удовлетворить вас.
   – Я...
   Тинуэй провел пальцем по ее щеке.
   – Довел ли он вас, любовь моя, до состояния, когда вы задыхались от желания, просили его взять вас? Хотели ли вы отчаянно, чтобы он вошел в вас? Ощущали ли вы избыток влаги здесь, – он коснулся ее глаз, – и здесь, – повел руку вниз и втиснул между бедрами.
   Шарлотта шумно задышала. Тинуэй улыбнулся.
   – А когда он наконец сжалился и вошел в вас, дал ли он вам то, чего вы хотели? Смогли он раздразнить вас настолько, что ваше тело затрепетало и вы обхватили его ногами? Или он просто раздвинул ваши ноги, вошел и, удовлетворив свое желание, оставил вас...
   – Равнодушной, – прошептала она. – Почувствовавшей облегчение, что он ушел.
   – Шарлотта, я ни за что не оставил бы вас безучастной.
   – Вы были грубым в саду у Истхевенов.
   – Это случилось семь лет назад. Я оказался дураком. Невежественным. Меня снедал голод страсти. Я был несдержан. – Тинуэй коснулся губами ее рта. – А вы вели себя как девственница.
   Шарлотта и сейчас не умела целоваться. Ее губы сохраняли неподвижность. Он облизнул их.
   – Теперь мы можем получить намного больше удовольствия, – пробормотал он и втиснул язык в ее влажный сладкий рот.
   Шарлотта не шевелилась в его объятиях. Ее руки покоились на жилете Тинуэя, не отталкивая, но и не притягивая его. «Терпение, – напомнил он себе. – Она еще не знает, какая в ней таится страсть. Пробуждай ее медленно».
   Тинуэй сжал ее мягкий зад и отступил.
   – Шарлотта, давайте я вечером навещу вас в вашей комнате?
   У нее был затуманенный взгляд. Она взглянула на него, поморгала и отступила на шаг.
   – Можно мне прийти, Шарлотта? Вы позволите разделить с вами постель? Разрешите доставить вам удовольствие, которого вы еще не получали?
   – Я... – Она покраснела, сглотнула, отвела глаза. Через несколько секунд их взгляды скрестились вновь, но она уже взяла себя в руки и смотрела на него с обычной светской холодностью. – Нет, лорд Тинуэй, простите, но, боюсь, мне придется отклонить ваше любезное предложение. А теперь прошу извинить меня.
   Шарлотта с достоинством направилась к дому. Однако уже через мгновение подобрала юбки и перешла чуть ли не на бег.
   Черт знает что! Тинуэй изо всех сил старался взять себя в руки.
   Опять поторопился. Но почувствовал ее реакцию. Она поддавалась его ласкам, пусть недолгое время. Он ощущал шедший от нее жар.
   Она уже не девственница. Знакома с механикой совокупления. И не собирается хранить верность мужу, поскольку уже наградила его рогами. Так что же послужило сдерживающим фактором?
   Шарлотта допустила под свои юбки отпрыска рода маркизов Аддингтон. Может, дело в этом? Неужели она до сих пор более всего почитает высокое положение в обществе? Хотя кто такой лорд Питер? У него и титула-то нет. Так, простой человек. Сам-то Тинуэй – пэр, но, по-видимому, в глазах Шарлотты простой барон не может сравниться с сыном маркиза, даже с пятым сыном. Кровь барона недостаточно голуба для смешения с ее кровью.
   Что ж, в этом проклятом доме гостят и другие женщины. Он покончит с поклонением этой хладнокровной суке.
   Тинуэй посмотрел вниз, проверил, все ли в порядке с одеждой, и направился к дому. Что-то блеснуло в траве. Поднял предмет. Женская брошь – красивая вещица в виде чьих-то инициалов, усыпанная бриллиантами и изумрудами. ЭМР. Элизабет Раньон? Он решил, что ее второе имя – Мэри. Что леди Элизабет делала в этом уединенном уголке его особого сада? И с кем она здесь была?
   Загадка. Тинуэй положил брошь в карман. Иногда отгадывать ребусы – довольно приятное занятие.
 
   – Что-то я не слышала объявления о помолвке, а ты?
   – Что? – Шарлотта тут же всполошилась, подумав, что Фелисити могла заметить, как она вздрогнула. Никогда прежде не была она так рассеянна. Тинуэй явно выбил ее из колеи, и ей это не нравилось. Семь лет назад ей тоже это пришлось не по вкусу.
   Тинуэй представлял угрозу ее стройно выстроенной системе поведения. Обычно она старалась избегать встреч с ним. Зачем же приехала в Лендал-Парк? Идиотство какое-то!
   Нет, идиотство здесь ни при чем. Все это от отчаяния. Стремительно уходило время. У Хартфорда ничего не получалось. Если он умрет до того, как она забеременеет...
   Шарлотта тяжко вздохнула. Сейчас не помешал бы бокал бренди.
   Нужно забеременеть именно теперь. Наследник Хартфорда, его несносный внучатый племянник, ненавидел ее. Она не винила его, потому что, если у нее все получится, он лишится и титула, и всего богатства, и имения, которые по закону наследования перейдут к ней.
   Если же он станет герцогом, то хорошего отношения к ней едва ли следует ожидать.
   Нужно обзавестись хотя бы одним ребенком к этому времени. Ведь в течение трех лет она ублажала Хартфорда. Ее свадьба состоялась всего на неделю позже бракосочетания герцога Олварда, а его американка уже ждет второго ребенка. Постельные игры с лордом Питером должны сработать.
   А может, прав Тинуэй? И удовольствие от наслаждения повышает шансы на успех?
   Но как можно наслаждаться таким неподобающим, приводящим в смятение действием? Хотя у нее возникло... странное чувство, такое же, как много лет назад в саду Истхевенов. Горячее и... беспокойное. И почему-то влажно между ног, как раз там, где...
   – Шарлотта! В каких облаках ты витаешь?
   Ну вот, опять. Нельзя так расслабляться.
   – Что? Извини, немного отвлеклась.
   Фелисити окинула ее язвительным взглядом.
   – Да уж, действительно. Я хотела узнать, что ты думаешь об отсутствии объявления?
   – Какого объявления? – Захотелось оказаться в своей комнате наедине с фляжкой бренди. Шарлотта прибавила шагу, желая скорее покинуть широко раскинувшуюся культивированную часть сада.
   – Отсутствие сообщения о помолвке лорда Уэстбрука и леди Элизабет, конечно. Я ничего не слышала, а ты?
   – Я тоже.
   – Не находишь это любопытным?
   – Нет.
   – Но ты же сама сказала, что сегодня утром нужно ждать обручения, не так ли? Ведь прошлой ночью Уэстбрук был в спальне леди Элизабет. Голым.
   – Его никто не видел. А Тинуэй почему-то пресек все слухи. – Шарлотта замедлила шаг по мере приближения к дому. Хотела сказать Фелисити, чтобы оставила ее. Любой человек, обладавший хоть какой-то проницательностью, понял бы, что она хотела побыть одна.
   Но ее молодой подруге деликатность была несвойственна.
   – Никак не могу понять, почему прошлым вечером так все обернулось. – Фелисити наморщила лоб. – Я была ошеломлена, когда Уэстбрук соскочил с кровати. Мне всегда говорили, что у меня потрясающие груди. Думала, он с удовольствием будет любоваться ими. А он выпрыгнул в окно так, будто за ним гналась стая собак.
   – Ш-ш-ш...
   Их заметил лакей и открыл перед ними дверь. Шарлотта кивнула ему. Фелисити же остановилась и принялась строить глазки. Невозможная девчонка. Шарлотта потащила ее к лестнице.
   Фелисити рассмеялась:
   – Никогда не считала тебя, Шарлотта, блюстительницей нравов. – Хихикнула. – Лорд Питер тоже не находит тебя скромницей. Во всяком случае, сказал, что к тебе нет претензий.
   Шарлотта споткнулась на первой же ступеньке.
   – Не может быть, чтобы лорд Питер... – Судорожно сглотнула. – Я так понимаю, что лорд Питер обсуждал...
   – Ты действительно ханжа. Следовало догадаться раньше.
   Шарлотта заметила, что лакей смотрит на них.
   – Не кричи так. Я не ханжа. Просто удивлена, что мужчина может обсуждать свои сексуальные подвиги с не имеющей к нему никакого отношения незамужней женщиной.
   Удивлена и уязвлена. Как мог лорд Питер рассказать Фелисити о том, что произошло между ними? И еще заявить, что у него нет претензий. На что мог претендовать этот дурак? Он получил то, что хотел, причем несколько раз. Уж кто мог остаться недоволен, так это она. Питер оказался таким же неумехой, как Хартфорд. Хотя делал это быстрее. У него это каждый раз занимало не более тридцати секунд. Оставалось только надеяться, что это сработает.
   Может быть, она поторопилась, отказавшись от предложения Тинуэя?
   Фелисити пожала плечами:
   – Мы друзья. – Ухмыльнулась. – Очень хорошие друзья. Честно говоря, пока я не увидела Уэстбрука, считала, что у лорда Питера самая лучшая задница в Англии.
   – Ты видела его за... – Лакей все еще околачивался у двери. – Ты видела доспехи лорда Питера?
   – Что?
   Шарлотта снова схватила Фелисити за руку и потащила вверх по лестнице.
   – Когда ты видела... нет, я не хочу знать.
   – Как же, хочешь ведь. Да на прошлой неделе.
   – Не следует говорить о таких вещах там, где могут услышать.
   – Никто не услышит. Все готовятся к ужину.
   – У слуг тоже есть уши.
   Фелисити рассмеялась:
   – Кому какое дело до слуг?
   Шарлотта отвела взгляд. Живя в родительском доме, она тоже так думала. Но сейчас, после трех лет супружества... Похоже, слуги были единственными людьми, испытывавшими к ней какое-то сочувствие... или даже жалость? Они явно проявляли расположение к ней, но понадобилось время, прежде чем она заметила это.
   И следовало признать, что один обиженный слуга мог бы вывалить все грязное белье на суд общества, так что нужно, чтобы слуги были на ее стороне на тот случай, если ее план сработает и семя лорда Питера обернется плодом. Не хотелось, чтобы поползли слухи о предполагаемом отцовстве.
   Шарлотта направилась по коридору в свою комнату. Досадно, но Фелисити семенила рядом.
   – Нам тоже следует подготовиться к ужину.
   Фелисити пожала плечами:
   – Куда спешить? У нас полно времени. Я все равно хотела поговорить с тобой, прежде чем спустимся вниз. Мы же условились о встрече, помнишь?
   – Да, и я искала тебя в саду.
   – В саду? – Фелисити снова хихикнула. – У Тинуэя довольно интересный сад, не находишь?
   Шарлотта не стала бы использовать прилагательное «интересный» в отношении сада Тинуэя.
   – Я сказала бы, довольно необычный. – Неужели Фелисити совсем не понимает намеков? – Думаю, сейчас не самое лучшее время для разговоров. – Теперь следовало бы решительно закрыть дверь и отдышаться.
   – Почему?
   Шарлотта избегала взгляда Фелисити.
   – Я немного устала. И хочу полежать перед ужином.
   – Что-то произошло в саду, да?
   – Нет, ничего. – Ничего такого, о чем хотелось бы рассказать постороннему человеку. Лорд Питер может считать свои амурные похождения достойными всеобщего внимания, у нее же на этот счет другое мнение.
   Фелисити испытующе смотрела на нее.
   – Я видела прогуливавшегося лорда Тинуэя.
   – Это его имение. Думаю, он часто бродит здесь.
   – Он направлялся в сад. Ты не встречала его там?
   – Думаешь, он искал меня?
   – Кого-то искал, это точно.