Страница:
А может, она совсем не такая наивная, как он думал? Ведь с кем-то она была в том тайном закутке в зарослях.
Интересное кем? Вероятнее всего, с Уэстбруком. Но если [ это был он, уже последовало бы предложение, тем более после странного происшествия в ее спальне. А если не Уэстбрук, то кто? Неужели все, кроме него, уже успели обзавестись партнером в постели?
Может быть, настало время разгадать эту головоломку?
– Не хотите взглянуть на мою оранжерею, леди Элизабет?
Лиззи вышла из музыкального салона с лордом Тинуэем. Какая досада! Робби не видел, как она уходила. Он сидел в передней части помещения, спиной к ней, зажатый между леди Фелисити и леди Данли.
– Знаете ли, я не многим показываю эту комнату.
– Не многим?
Обеспокоится ли Робби ее уходом? Он так и не заметил, как она флиртовала за ужином с Тинуэем. Слишком был занят тем, что развлекал леди Фелисити. У Лиззи чесались руки. Так и хотелось стереть с лица соперницы всезнающую улыбку, сунув в большую супницу с черепашьим супом. А этот идиот, Робби, еще заставил их слушать пение леди Кэролайн. Ведь знал, что у нее ужасный голос. Сама слышала, как сравнивал его с кошачьим визгом.
– Нет. Только особым гостим. – В голосе Тинуэя прозвучали странные нотки. Она наконец внимательнее присмотрелась к нему. Выражение лица у него тоже было непонятным. Какой-то хищный взгляд. Смешно. Ему уже почти сорок лет. Насколько он опасен? Если быть откровенной, то она и выбрала-то его, а не лорда Питера для флирта только из-за его возраста.
Его губы изогнуты в усмешке, глаза прикованы к ее груди. Может, сорок лет – это не так уж много? Вон Хартфорд женился на леди Шарлотте, когда ему было вдвое больше, чем Тинуэю.
– Честно говоря, лорд Тинуэй, я чувствую себя немного усталой.
– Неужели, леди Элизабет? В таком случае успокаивающая обстановка моей оранжереи – это как раз то, что вам нужно.
– Я не думаю...
Тинуэй взял ее руку и положил на свой локоть. Она ощутила пальцами его твердые мышцы.
Ведь он не станет нападать на свою гостью? Нет, это нелепо. Он просто хотел произвести впечатление непредсказуемого человека. Его домашние приемы славились некоторой скандальностью. Даже небезопасностью. Поскольку создавали благоприятную почву для любовных встреч. Именно по этой причине она приняла предложение погостить здесь. Надеялась на романтическое свидание, а может быть, и не одно, с Робби.
Уж чего она точно не собиралась делать, так это участвовать в такой встрече с лордом Тинуэем или любым другим джентльменом.
Лиззи постаралась дышать ровнее. Она ведь решила быть более дерзкой, не так ли? А разве это дерзость – отсиживаться в своей комнате? Искоса взглянула на хозяина дома. Если Тинуэй решил немного поамурничать, почему бы и нет. Ей нужно набираться опыта. Хотя ему уже почти сорок. Волосы поредели, вокруг глаз морщины, да и в поясе широковат.
– Вот мы и пришли.
Он провел ее через порог внутрь и закрыл большую деревянную дверь.
– Разве это мудро, лорд Тинуэй?
– Нервничаете, леди Элизабет?
– Нет, конечно, нет. Просто подумала, что было бы уместнее оставить дверь открытой или хотя бы приоткрытой.
Он усмехнулся. Вид у него был хищным.
– А видите ли, это очень непристойное помещение.
– Понятно. – Лиззи старалась говорить спокойно.
Она огляделась. Две свечи в настенных канделябрах освещали площадку, на которой они стояли. Ее нельзя было назвать просторной. На ней размещались лишь каменная скамья и два небольших столика. Немногочисленные ступеньки вели вниз к заросшей густой листвой основной части помещения. Несколько фонарей служили источниками света и оставляли много затененных уголков. Стены в основном были стеклянными. Сквозь них просматривались луна и темные громады деревьев снаружи. Лиззи набрала полную грудь воздуха и ощутила запах земли, цветов и зелени.
– Что-то не вижу здесь ничего шокирующего. – Она надеялась, что ее голос звучал достаточно уверенно. Пребывание в этом тихом затемненном помещении с человеком, известным своей репутацией устроителя приемов на грани пристойности, нервировало ее. И ведь она уже видела неприличные кусты в его имении.
– Нет? Давайте, я покажу вам. – Тинуэй взял ее за руку. Она хотела было отказаться, но протестовать сейчас несколько неуместно. Нужно было отказаться покидать с ним музыкальный салон. Нет. Она уже не дебютантка. Ей двадцать лет. У нее достаточно опыта и... смелости.
И чем дольше ее не будет в музыкальном салоне, тем более странным это покажется Робби.
Она позволила хозяину свести ее вниз по ступенькам. Однако как только спустилась, отступила от него, чтобы рассмотреть стоявшее в кадке дерево с широкими, будто восковыми, листьями.
– Мэг нашла бы здесь много интересного. Да и мистер Паркер-Рот тоже. Он уже видел это?
Тинуэй стоял очень близко к ней. Почти касался ее. Она слышала его дыхание.
Он все больше внушал ей страх.
Лиззи снова напомнила себе, что решила быть дерзкой. Еще вспомнила, что хотела набраться опыта, а он стар.
– По-моему, я говорил, что приглашаю в эту оранжерею только особых гостей. Мужчины не входят в их число.
– Понятно. – Лиззи почувствовала дыхание Тинуэя на шее. Вздрогнула и, отстранив листья, которые рассматривала, нырнула за дерево.
– Именно. – Он следовал за ней. Она двинулась за кустарник с розовыми цветами. В волосах запуталась лоза. Отцепила. Сердце гулко стучало, ладони вспотели.
Может, не стоит набираться опыта? Проявит дерзость в другой день. С другим мужчиной. С Робби. Быть смелой с Робби было намного безопаснее.
– Уверена, что я тоже не отношусь к числу таких особых гостей.
– Нет? Наверное, стоит проверить. – Тинуэй обошел куст и провел кончиками пальцев по ее ключице. – Это очень милое платье, моя дорогая. Оно намного соблазнительнее, чем те, что вы носили до этого.
– Думаю, мне следовало бы поблагодарить вас. – Она наклонила густую, поросшую иглами ветку, отгородившись от него. Он был слишком шустрым для человека его возраста. – Лорд Тинуэй, по-видимому, здесь какое-то недоразумение.
Он снова потянулся к ней, но она увернулась.
– Очевидно, я совершила ошибку, согласившись покинуть музыкальный салон с вами. Пожалуйста, примите мои извинения. А сейчас я удалюсь в свою комнату. Одна.
Он с усмешкой покачал головой:
– Как же вы хороши! Если бы я знал вас хуже, подумал бы, что вы застенчивая маленькая девственница.
– Я и есть такая. – Лиззи пятилась назад, а Тинуэй надвигался на нее. – Если быть точнее, не совсем маленькая. – Ей представилась грудь леди Фелисити. «Что ж, кое-где действительно слишком миниатюрная». – Но застенчивая определенно. И уж точно девственница.
– Я думал, лорд Уэстбрук был в вашей постели прошлой ночью.
Лиззи споткнулась о корень. Тинуэй протянул руку, чтобы поддержать ее, но она уклонилась.
– Только образно говоря.
– Правда? Хотелось бы узнать, что это означает.
У Лиззи не было желания продолжать объяснения.
– Не желала бы быть грубой, но это совсем не ваше дело, милорд.
– Верно. Давайте не будем говорить о Уэстбруке. Готов согласиться, что это скучная тема. Побеседуем вместо этого о вашем поведении за ужином. Я был польщен, удостоившись такого внимания с вашей стороны.
– Хм... да. – Удастся ли ей добраться до двери и вырваться из этого заросшего растениями болота? Это могло получиться, если бы удалось развернуться, но она не хотела поворачиваться спиной к Тинуэю. Лучше внимательно следить за ним.
А может, стоит проявить твердость и пройти мимо него? Сумеет ли она обвести его вокруг пальца и убедить выпустить ее? А может, пофлиртовать с ним? Она видела, как многие молодые леди водили мужчин за нос, используя искусный флирт и хитрую лесть.
Нет. Никакого флирта. Ее необдуманная попытка в этом направлении уже ввергла ее в теперешнее затруднительное положение. И ей совсем не хотелось прибегать сейчас к тем уловкам, которые она использовала в отношении Робби прошлой ночью. Робби был... приятным. Надежным. А с этим преследующим ее человеком никак не угадаешь, что предпринять. Она ощущала нервозность и страх, а не волнение или желание, как с Робби.
Лиззи нервничала все больше. Она наткнулась спиной на крупную ветку и двинулась вправо. Тинуэй не отставал. Он мог легко преодолеть расстояние между ними, но предпочитал играть с ней, как кот с мышью.
Не могла же она объяснить свое поведение тем, что хотела заставить ревновать Робби. Это было бы слишком оскорбительно.
– А когда вы согласились покинуть со мной музыкальный салон, то разбудили во мне надежды, о которых я уже и думать забыл.
– О! – Лиззи чувствовала себя крайне неловко. Когда решилась на это, она совсем не подумала о его чувствах. – Мне очень жаль. – Нужно все объяснить ему, как бы ни было стыдно. Отступила еще на шаг.
И остановилась. Что-то уперлось ей в зад. Что-то заостренное. Кинжал?
Хорошо хоть Тинуэй тоже встал. Он не собирался вынуждать ее насаживать себя на эту штуку. Лиззи внимательнее посмотрела на него. В полумраке трудно было разглядеть что-либо, но она могла поклясться, что в его глазах промелькнуло озорство.
Лиззи нащупала рукой торчавший сзади предмет. Его конец был закруглен. Провела ладонью вдоль этого предмета. Он был гладким и слишком толстым для кинжала или меча. Нечто цилиндрическое, с двумя шарообразными предметами внизу.
– Ладно, я сдаюсь. – Лиззи уже не нервничала. Преобладающим чувством сейчас было раздражение. У Тинуэя был вид, будто он вот-вот лопнет от сдерживаемого смеха. – Я никогда не умела разгадывать загадки. Что это?
– Посмотрите.
– Вы не наброситесь, если я повернусь к вам спиной?
– Конечно, нет.
Лиззи замерла в нерешительности. Тинуэй сложил руки на груди и уставился на нее с поднятой бровью. Он уже не выглядел угрожающе.
Повернулась... и ахнула.
Она наткнулась задом на очень большой мужской орган обнаженной статуи.
Куда же, к чертям, подевалась Лиззи?
Робби стоял в коридоре дома Тинуэя и старался не создавать впечатления, что хочет убить кого-нибудь, и предпочтительнее всего самого Тинуэя. Возможно, Лиззи просто почувствовала себя уставшей и отправилась спать.
Слушать пение леди Кэролайн было в высшей степени утомительно.
Куда же подевался Тинуэй? Как хозяин приема, он должен был бы находиться с гостями и не покидать, а развлекать их.
Робби оглянулся и двинулся по коридору. Ему еле удалось отделаться от внимания двух женщин, намекнув, что нужно отлучиться по очень личному делу. Если они увидят его здесь, то заподозрят неладное.
– Благодарю вас, лорд Тинуэй, я непременно обдумаю ваше предложение.
Это же был голос Лиззи! Она ни в коем случае не должна обдумывать предложения такого не заслуживающего доверия человека, как Тинуэй. Где же она?
Поспешил на ее голос. Это где-то рядом. Ведь она не кричала, а он слышал ее голос достаточно отчетливо. Он с удовольствием с помощью кулаков объяснит этому подонку, что Лиззи не может быть объектом флирта с его стороны.
Завернул за угол. А вот и она. Что-то стоит слишком близко к Тинуэю, а этот подлец держит ее за руку.
– Лиззи!
Она вздрогнула и повернулась к нему. Он готов был поклясться, что она покраснела. На лице застыло виноватое выражение. Робби присмотрелся. Неужели в ее волосах листья? Чем, черт возьми, она занималась с Тинуэем?
Перевел взгляд на ее собеседника. Тинуэй недоуменно вздернул бровь и слабо улыбнулся. Самодовольный негодяй. Хотелось прикончить его на месте. Сейчас же. Он не достоин вызова.
– А, Уэстбрук. Вижу, вы все-таки вынесли инициированную вами же пытку пением.
– Вы держите за руку леди Элизабет.
Тинуэй демонстративно взглянул на свою руку.
– Ну и что? Держу. Вы имеете что-то против, леди Элизабет?
Лиззи метнула взгляд в сторону Робби и тут же опустила глаза на свою руку. Щеки снова покрылись румянцем.
– Нет, лорд Тинуэй. Я не возражаю. – Ее голос несколько окреп. – Лорд Уэстбрук, видимо, считает себя моим братом, коль так решительно вмешивается в мои дела.
У Робби заволокло глаза красной пеленой. Челюсти непроизвольно сомкнулись с такой силой, что показалось, будто сейчас треснут.
– Я не считаю себя вашим братом.
Лиззи пожала плечами:
– Тогда наставницей.
– Вам действительно нужна хорошая наставница. Судя по тому, что вы находитесь здесь, в этом темном коридоре, с ним, леди Беатрис совершенно не справляется со своими обязанностями.
– Не оскорбляйте лорда Тинуэя. Он наш любезный хозяин, великодушный и внимательный.
– Великодушный? Внимательный? Какого рода внимание он оказывает? – Все, больше он не мог сдерживаться. Сейчас смажет этому уроду по физиономии и будет с удовольствием наблюдать, как тот заливается кровью.
– Лорд Уэстбрук. Вы здесь?
Не было печали! Его выследила леди Фелисити. Неужели она не поверила, что мужчине иногда нужно удалиться, чтобы справить нужду? Ее голос звучал довольно близко. Оглянулся. Пока не видно.
– Может быть, вам следовало бы обсудить ваши разногласия наедине? – Тинуэй усмехнулся. – А я с удовольствием возьму на себя леди Фелисити.
Наверное, Тинуэй все же не такой уж дурной человек, тем не менее если с головы Лиззи упал хотя бы один полос, ему придется заплатить за это.
– Отлично. Пойдем, Лиззи. Лиззи стала совсем красной.
– Я думаю, что не стоит...
– Лорд Уэстбрук? – разнесся по коридору голос Фелисити.
– По-моему, леди Фелисити уже рядом. – Тинуэй махнул рукой в направлении двери позади него. – Не стоит терять времени.
– Правильно. – Робби не хотелось подвергаться риску очередной встречи с Фелисити, и он схватил Лиззи за руку.
– Пусти!
– Не кричи. Хочешь, чтобы Фелисити нашла нас?
– Может, и так. Компания леди Фелисити мне больше по душе, чем твоя.
– Не надо врать. Ты ведь терпеть ее не можешь.
– Лорд Уэстбрук, где вы?
Робби снова оглянулся. Фелисити, очевидно, находилась за углом. Еще секунда, и она увидит их.
– Можешь спрятаться в оранжерее. – Лиззи скрестила руки на груди. – Я останусь с лордом Тинуэем.
– Ради Бога...
– Леди Элизабет, – прервал Робби Тинуэй, – неужели вы забыли о цели... хм... вашего пребывания здесь?
Лиззи снова покраснела.
– Я не могу пойти с ним туда. – Она сопроводила свои слова кивком головы в сторону двери в оранжерею.
– Почему? – В Робби опять проснулись подозрение и злость. – Ты ведь была там с Тинуэем.
– Уэстбрук, у вас нет времени.
Робби опять посмотрел назад. Проклятие! Он увидел край платья Фелисити. Еще один ее шаг, и он точно будет пойман.
Он втащил Лиззи в оранжерею и под хихиканье Тинуэя захлопнул за собой дверь.
«Что скажет Робби, увидев ту статую?»
– Давай присядем и поговорим. – Лиззи указала на каменную скамейку.
– Ты сидела здесь с Тинуэем? – Лиззи почувствовала, как кровь снова прихлынула к щекам. – Хотя нет, не думаю. Ты почему-то не хотела вести меня сюда. Почему? – Робби направился вниз по ступенькам.
Лиззи схватила его за руку:
– Послушай, на скамье тебе будет удобнее.
– Отстань, Лиззи. Не сяду я на эту проклятую скамейку. Лучше покажи, что заставляет тебя так краснеть. Я ведь в любом случае и сам найду.
Нет. Не могла она позволить ему увидеть эту непристойную статую. Ведь можно умереть со стыда.
– Я что, красная? Должно быть, от жары. – Лиззи принялась обмахиваться свободной рукой. – Здесь, наверху, прохладнее. Пошли сядем на скамью.
– Нет. – Он отцепил ее пальцы от рукава и сошел по ступенькам вниз.
Лиззи последовала за ним. А если схватить его за фалды сюртука, удастся ли остановить его или он просто потащит ее за собой?
– Здесь нет ничего любопытного, Робби. Это Мэг или мистеру Паркеру-Роту было бы интересно побродить здесь, посмотреть на растения, но ты ведь никогда не увлекался ботаникой.
– Конечно, мне это безразлично. – Он остановился и снял лист с ее волос. – Мне казалось, что и тебе тоже. Видно, ошибался. – Бросил лист на пол и повернулся. К счастью, он направился в противоположную от статуи сторону.
– О чем ты говорила с Тинуэем?
– Да так, ни о чем. – Как только она убедила барона в том, что не хочет ввязываться ни в какие амурные отношения, он повел себя вполне разумно. Предложил несколько планов пробуждения ревности у объектов их любви. Она, конечно, не одобрила желание лорда Тинуэя разжечь ревность в чужой жене. А некоторые его замечания показались ей довольно рискованными. И неприятными. Если им не удастся подбить Робби сделать предложение, то ей, мол, лучше всего выйти замуж за Тинуэя. Лиззи содрогнулась. Робби повернулся к ней:
– Что случилось?
– Ничего. – Она ни в коем случае не собиралась пересказывать Робби содержание разговора с хозяином дома. – Меня знобит.
– Как тебя может знобить? Ведь только что тебе было жарко!
– А потом зазнобило. – Она знала, как положить конец разговору на эту тему. – Это женские дела.
Робби смутился:
– Понятно. Ладно. – Он сцепил руки за спиной и наморщил лоб. – Ты так и не сказала мне, о чем говорила с Тинуэем.
– Он просто хотел вернуть мне брошь. Нашел ее днем в саду.
– О! И где именно?
– А ты как думаешь? – Как он мог говорить о саде таким тоном, будто обвинял ее в чем-то? Ведь это он позволил себе недопустимые вольности, причем совсем не из благородных побуждений.
Может, и не стоит вызывать в нем ревность? Лучше просто удавить его подходящей лозой? А то вон как сердито буравит ее взглядом.
– Ты сегодня была очень занята, не так ли? Интересно, Джеймс знает, что у тебя вошло в привычку развлекать мужчин в кустах?
– Что? – Боже, дай ей силы. Она готова была убить его. – Ты был единственным мужчиной, с кем я оказалась в кустах, к большому моему разочарованию.
Робби фыркнул.
– Да ладно, Лиззи, я же не совсем тупой. У тебя только что в волосах были листья. Ты отправилась в это очень уединенное место с хозяином дома. Или ты хочешь сказать, что Тинуэй силой привел тебя сюда?
– Конечно, нет. Но это не значит, что...
– Лиззи, если Тинуэй хотел просто вернуть тебе брошь, он мог бы сделать это и в музыкальном салоне. Стоит ли уединяться для того, чтобы сунуть руку в карман? Вот запустить ее в какое-нибудь другое место, тут уж...
– Прекрати! – Ей пришлось сцепить руки, чтобы воздержаться от пощечины.
– Но чего я не пойму, так это почему ты не хотела, чтобы я вошел сюда. Тинуэй удалился. Что ты скрываешь?
– Ничего. – Лиззи шагнула в направлении двери. – Леди Фелисити уже наверняка ушла. Пойду-ка и я наверх, к себе в комнату.
– Минутку. Что это здесь такое? – Робби устремился в проход между большими кустами папоротника.
Лиззи последовала за ним. Все в порядке. Непристойная статуя находилась в другом конце оранжереи.
– Может, пойдем отсюда? А то ты рыщешь здесь, как ищейка какая-то.
– Я не... Ого!
– Что?
Лиззи приблизилась к Робби.
– О Боже!
В оранжерее Тинуэя была не одна необычная скульптура.
Глава 8
Интересное кем? Вероятнее всего, с Уэстбруком. Но если [ это был он, уже последовало бы предложение, тем более после странного происшествия в ее спальне. А если не Уэстбрук, то кто? Неужели все, кроме него, уже успели обзавестись партнером в постели?
Может быть, настало время разгадать эту головоломку?
– Не хотите взглянуть на мою оранжерею, леди Элизабет?
Лиззи вышла из музыкального салона с лордом Тинуэем. Какая досада! Робби не видел, как она уходила. Он сидел в передней части помещения, спиной к ней, зажатый между леди Фелисити и леди Данли.
– Знаете ли, я не многим показываю эту комнату.
– Не многим?
Обеспокоится ли Робби ее уходом? Он так и не заметил, как она флиртовала за ужином с Тинуэем. Слишком был занят тем, что развлекал леди Фелисити. У Лиззи чесались руки. Так и хотелось стереть с лица соперницы всезнающую улыбку, сунув в большую супницу с черепашьим супом. А этот идиот, Робби, еще заставил их слушать пение леди Кэролайн. Ведь знал, что у нее ужасный голос. Сама слышала, как сравнивал его с кошачьим визгом.
– Нет. Только особым гостим. – В голосе Тинуэя прозвучали странные нотки. Она наконец внимательнее присмотрелась к нему. Выражение лица у него тоже было непонятным. Какой-то хищный взгляд. Смешно. Ему уже почти сорок лет. Насколько он опасен? Если быть откровенной, то она и выбрала-то его, а не лорда Питера для флирта только из-за его возраста.
Его губы изогнуты в усмешке, глаза прикованы к ее груди. Может, сорок лет – это не так уж много? Вон Хартфорд женился на леди Шарлотте, когда ему было вдвое больше, чем Тинуэю.
– Честно говоря, лорд Тинуэй, я чувствую себя немного усталой.
– Неужели, леди Элизабет? В таком случае успокаивающая обстановка моей оранжереи – это как раз то, что вам нужно.
– Я не думаю...
Тинуэй взял ее руку и положил на свой локоть. Она ощутила пальцами его твердые мышцы.
Ведь он не станет нападать на свою гостью? Нет, это нелепо. Он просто хотел произвести впечатление непредсказуемого человека. Его домашние приемы славились некоторой скандальностью. Даже небезопасностью. Поскольку создавали благоприятную почву для любовных встреч. Именно по этой причине она приняла предложение погостить здесь. Надеялась на романтическое свидание, а может быть, и не одно, с Робби.
Уж чего она точно не собиралась делать, так это участвовать в такой встрече с лордом Тинуэем или любым другим джентльменом.
Лиззи постаралась дышать ровнее. Она ведь решила быть более дерзкой, не так ли? А разве это дерзость – отсиживаться в своей комнате? Искоса взглянула на хозяина дома. Если Тинуэй решил немного поамурничать, почему бы и нет. Ей нужно набираться опыта. Хотя ему уже почти сорок. Волосы поредели, вокруг глаз морщины, да и в поясе широковат.
– Вот мы и пришли.
Он провел ее через порог внутрь и закрыл большую деревянную дверь.
– Разве это мудро, лорд Тинуэй?
– Нервничаете, леди Элизабет?
– Нет, конечно, нет. Просто подумала, что было бы уместнее оставить дверь открытой или хотя бы приоткрытой.
Он усмехнулся. Вид у него был хищным.
– А видите ли, это очень непристойное помещение.
– Понятно. – Лиззи старалась говорить спокойно.
Она огляделась. Две свечи в настенных канделябрах освещали площадку, на которой они стояли. Ее нельзя было назвать просторной. На ней размещались лишь каменная скамья и два небольших столика. Немногочисленные ступеньки вели вниз к заросшей густой листвой основной части помещения. Несколько фонарей служили источниками света и оставляли много затененных уголков. Стены в основном были стеклянными. Сквозь них просматривались луна и темные громады деревьев снаружи. Лиззи набрала полную грудь воздуха и ощутила запах земли, цветов и зелени.
– Что-то не вижу здесь ничего шокирующего. – Она надеялась, что ее голос звучал достаточно уверенно. Пребывание в этом тихом затемненном помещении с человеком, известным своей репутацией устроителя приемов на грани пристойности, нервировало ее. И ведь она уже видела неприличные кусты в его имении.
– Нет? Давайте, я покажу вам. – Тинуэй взял ее за руку. Она хотела было отказаться, но протестовать сейчас несколько неуместно. Нужно было отказаться покидать с ним музыкальный салон. Нет. Она уже не дебютантка. Ей двадцать лет. У нее достаточно опыта и... смелости.
И чем дольше ее не будет в музыкальном салоне, тем более странным это покажется Робби.
Она позволила хозяину свести ее вниз по ступенькам. Однако как только спустилась, отступила от него, чтобы рассмотреть стоявшее в кадке дерево с широкими, будто восковыми, листьями.
– Мэг нашла бы здесь много интересного. Да и мистер Паркер-Рот тоже. Он уже видел это?
Тинуэй стоял очень близко к ней. Почти касался ее. Она слышала его дыхание.
Он все больше внушал ей страх.
Лиззи снова напомнила себе, что решила быть дерзкой. Еще вспомнила, что хотела набраться опыта, а он стар.
– По-моему, я говорил, что приглашаю в эту оранжерею только особых гостей. Мужчины не входят в их число.
– Понятно. – Лиззи почувствовала дыхание Тинуэя на шее. Вздрогнула и, отстранив листья, которые рассматривала, нырнула за дерево.
– Именно. – Он следовал за ней. Она двинулась за кустарник с розовыми цветами. В волосах запуталась лоза. Отцепила. Сердце гулко стучало, ладони вспотели.
Может, не стоит набираться опыта? Проявит дерзость в другой день. С другим мужчиной. С Робби. Быть смелой с Робби было намного безопаснее.
– Уверена, что я тоже не отношусь к числу таких особых гостей.
– Нет? Наверное, стоит проверить. – Тинуэй обошел куст и провел кончиками пальцев по ее ключице. – Это очень милое платье, моя дорогая. Оно намного соблазнительнее, чем те, что вы носили до этого.
– Думаю, мне следовало бы поблагодарить вас. – Она наклонила густую, поросшую иглами ветку, отгородившись от него. Он был слишком шустрым для человека его возраста. – Лорд Тинуэй, по-видимому, здесь какое-то недоразумение.
Он снова потянулся к ней, но она увернулась.
– Очевидно, я совершила ошибку, согласившись покинуть музыкальный салон с вами. Пожалуйста, примите мои извинения. А сейчас я удалюсь в свою комнату. Одна.
Он с усмешкой покачал головой:
– Как же вы хороши! Если бы я знал вас хуже, подумал бы, что вы застенчивая маленькая девственница.
– Я и есть такая. – Лиззи пятилась назад, а Тинуэй надвигался на нее. – Если быть точнее, не совсем маленькая. – Ей представилась грудь леди Фелисити. «Что ж, кое-где действительно слишком миниатюрная». – Но застенчивая определенно. И уж точно девственница.
– Я думал, лорд Уэстбрук был в вашей постели прошлой ночью.
Лиззи споткнулась о корень. Тинуэй протянул руку, чтобы поддержать ее, но она уклонилась.
– Только образно говоря.
– Правда? Хотелось бы узнать, что это означает.
У Лиззи не было желания продолжать объяснения.
– Не желала бы быть грубой, но это совсем не ваше дело, милорд.
– Верно. Давайте не будем говорить о Уэстбруке. Готов согласиться, что это скучная тема. Побеседуем вместо этого о вашем поведении за ужином. Я был польщен, удостоившись такого внимания с вашей стороны.
– Хм... да. – Удастся ли ей добраться до двери и вырваться из этого заросшего растениями болота? Это могло получиться, если бы удалось развернуться, но она не хотела поворачиваться спиной к Тинуэю. Лучше внимательно следить за ним.
А может, стоит проявить твердость и пройти мимо него? Сумеет ли она обвести его вокруг пальца и убедить выпустить ее? А может, пофлиртовать с ним? Она видела, как многие молодые леди водили мужчин за нос, используя искусный флирт и хитрую лесть.
Нет. Никакого флирта. Ее необдуманная попытка в этом направлении уже ввергла ее в теперешнее затруднительное положение. И ей совсем не хотелось прибегать сейчас к тем уловкам, которые она использовала в отношении Робби прошлой ночью. Робби был... приятным. Надежным. А с этим преследующим ее человеком никак не угадаешь, что предпринять. Она ощущала нервозность и страх, а не волнение или желание, как с Робби.
Лиззи нервничала все больше. Она наткнулась спиной на крупную ветку и двинулась вправо. Тинуэй не отставал. Он мог легко преодолеть расстояние между ними, но предпочитал играть с ней, как кот с мышью.
Не могла же она объяснить свое поведение тем, что хотела заставить ревновать Робби. Это было бы слишком оскорбительно.
– А когда вы согласились покинуть со мной музыкальный салон, то разбудили во мне надежды, о которых я уже и думать забыл.
– О! – Лиззи чувствовала себя крайне неловко. Когда решилась на это, она совсем не подумала о его чувствах. – Мне очень жаль. – Нужно все объяснить ему, как бы ни было стыдно. Отступила еще на шаг.
И остановилась. Что-то уперлось ей в зад. Что-то заостренное. Кинжал?
Хорошо хоть Тинуэй тоже встал. Он не собирался вынуждать ее насаживать себя на эту штуку. Лиззи внимательнее посмотрела на него. В полумраке трудно было разглядеть что-либо, но она могла поклясться, что в его глазах промелькнуло озорство.
Лиззи нащупала рукой торчавший сзади предмет. Его конец был закруглен. Провела ладонью вдоль этого предмета. Он был гладким и слишком толстым для кинжала или меча. Нечто цилиндрическое, с двумя шарообразными предметами внизу.
– Ладно, я сдаюсь. – Лиззи уже не нервничала. Преобладающим чувством сейчас было раздражение. У Тинуэя был вид, будто он вот-вот лопнет от сдерживаемого смеха. – Я никогда не умела разгадывать загадки. Что это?
– Посмотрите.
– Вы не наброситесь, если я повернусь к вам спиной?
– Конечно, нет.
Лиззи замерла в нерешительности. Тинуэй сложил руки на груди и уставился на нее с поднятой бровью. Он уже не выглядел угрожающе.
Повернулась... и ахнула.
Она наткнулась задом на очень большой мужской орган обнаженной статуи.
Куда же, к чертям, подевалась Лиззи?
Робби стоял в коридоре дома Тинуэя и старался не создавать впечатления, что хочет убить кого-нибудь, и предпочтительнее всего самого Тинуэя. Возможно, Лиззи просто почувствовала себя уставшей и отправилась спать.
Слушать пение леди Кэролайн было в высшей степени утомительно.
Куда же подевался Тинуэй? Как хозяин приема, он должен был бы находиться с гостями и не покидать, а развлекать их.
Робби оглянулся и двинулся по коридору. Ему еле удалось отделаться от внимания двух женщин, намекнув, что нужно отлучиться по очень личному делу. Если они увидят его здесь, то заподозрят неладное.
– Благодарю вас, лорд Тинуэй, я непременно обдумаю ваше предложение.
Это же был голос Лиззи! Она ни в коем случае не должна обдумывать предложения такого не заслуживающего доверия человека, как Тинуэй. Где же она?
Поспешил на ее голос. Это где-то рядом. Ведь она не кричала, а он слышал ее голос достаточно отчетливо. Он с удовольствием с помощью кулаков объяснит этому подонку, что Лиззи не может быть объектом флирта с его стороны.
Завернул за угол. А вот и она. Что-то стоит слишком близко к Тинуэю, а этот подлец держит ее за руку.
– Лиззи!
Она вздрогнула и повернулась к нему. Он готов был поклясться, что она покраснела. На лице застыло виноватое выражение. Робби присмотрелся. Неужели в ее волосах листья? Чем, черт возьми, она занималась с Тинуэем?
Перевел взгляд на ее собеседника. Тинуэй недоуменно вздернул бровь и слабо улыбнулся. Самодовольный негодяй. Хотелось прикончить его на месте. Сейчас же. Он не достоин вызова.
– А, Уэстбрук. Вижу, вы все-таки вынесли инициированную вами же пытку пением.
– Вы держите за руку леди Элизабет.
Тинуэй демонстративно взглянул на свою руку.
– Ну и что? Держу. Вы имеете что-то против, леди Элизабет?
Лиззи метнула взгляд в сторону Робби и тут же опустила глаза на свою руку. Щеки снова покрылись румянцем.
– Нет, лорд Тинуэй. Я не возражаю. – Ее голос несколько окреп. – Лорд Уэстбрук, видимо, считает себя моим братом, коль так решительно вмешивается в мои дела.
У Робби заволокло глаза красной пеленой. Челюсти непроизвольно сомкнулись с такой силой, что показалось, будто сейчас треснут.
– Я не считаю себя вашим братом.
Лиззи пожала плечами:
– Тогда наставницей.
– Вам действительно нужна хорошая наставница. Судя по тому, что вы находитесь здесь, в этом темном коридоре, с ним, леди Беатрис совершенно не справляется со своими обязанностями.
– Не оскорбляйте лорда Тинуэя. Он наш любезный хозяин, великодушный и внимательный.
– Великодушный? Внимательный? Какого рода внимание он оказывает? – Все, больше он не мог сдерживаться. Сейчас смажет этому уроду по физиономии и будет с удовольствием наблюдать, как тот заливается кровью.
– Лорд Уэстбрук. Вы здесь?
Не было печали! Его выследила леди Фелисити. Неужели она не поверила, что мужчине иногда нужно удалиться, чтобы справить нужду? Ее голос звучал довольно близко. Оглянулся. Пока не видно.
– Может быть, вам следовало бы обсудить ваши разногласия наедине? – Тинуэй усмехнулся. – А я с удовольствием возьму на себя леди Фелисити.
Наверное, Тинуэй все же не такой уж дурной человек, тем не менее если с головы Лиззи упал хотя бы один полос, ему придется заплатить за это.
– Отлично. Пойдем, Лиззи. Лиззи стала совсем красной.
– Я думаю, что не стоит...
– Лорд Уэстбрук? – разнесся по коридору голос Фелисити.
– По-моему, леди Фелисити уже рядом. – Тинуэй махнул рукой в направлении двери позади него. – Не стоит терять времени.
– Правильно. – Робби не хотелось подвергаться риску очередной встречи с Фелисити, и он схватил Лиззи за руку.
– Пусти!
– Не кричи. Хочешь, чтобы Фелисити нашла нас?
– Может, и так. Компания леди Фелисити мне больше по душе, чем твоя.
– Не надо врать. Ты ведь терпеть ее не можешь.
– Лорд Уэстбрук, где вы?
Робби снова оглянулся. Фелисити, очевидно, находилась за углом. Еще секунда, и она увидит их.
– Можешь спрятаться в оранжерее. – Лиззи скрестила руки на груди. – Я останусь с лордом Тинуэем.
– Ради Бога...
– Леди Элизабет, – прервал Робби Тинуэй, – неужели вы забыли о цели... хм... вашего пребывания здесь?
Лиззи снова покраснела.
– Я не могу пойти с ним туда. – Она сопроводила свои слова кивком головы в сторону двери в оранжерею.
– Почему? – В Робби опять проснулись подозрение и злость. – Ты ведь была там с Тинуэем.
– Уэстбрук, у вас нет времени.
Робби опять посмотрел назад. Проклятие! Он увидел край платья Фелисити. Еще один ее шаг, и он точно будет пойман.
Он втащил Лиззи в оранжерею и под хихиканье Тинуэя захлопнул за собой дверь.
«Что скажет Робби, увидев ту статую?»
– Давай присядем и поговорим. – Лиззи указала на каменную скамейку.
– Ты сидела здесь с Тинуэем? – Лиззи почувствовала, как кровь снова прихлынула к щекам. – Хотя нет, не думаю. Ты почему-то не хотела вести меня сюда. Почему? – Робби направился вниз по ступенькам.
Лиззи схватила его за руку:
– Послушай, на скамье тебе будет удобнее.
– Отстань, Лиззи. Не сяду я на эту проклятую скамейку. Лучше покажи, что заставляет тебя так краснеть. Я ведь в любом случае и сам найду.
Нет. Не могла она позволить ему увидеть эту непристойную статую. Ведь можно умереть со стыда.
– Я что, красная? Должно быть, от жары. – Лиззи принялась обмахиваться свободной рукой. – Здесь, наверху, прохладнее. Пошли сядем на скамью.
– Нет. – Он отцепил ее пальцы от рукава и сошел по ступенькам вниз.
Лиззи последовала за ним. А если схватить его за фалды сюртука, удастся ли остановить его или он просто потащит ее за собой?
– Здесь нет ничего любопытного, Робби. Это Мэг или мистеру Паркеру-Роту было бы интересно побродить здесь, посмотреть на растения, но ты ведь никогда не увлекался ботаникой.
– Конечно, мне это безразлично. – Он остановился и снял лист с ее волос. – Мне казалось, что и тебе тоже. Видно, ошибался. – Бросил лист на пол и повернулся. К счастью, он направился в противоположную от статуи сторону.
– О чем ты говорила с Тинуэем?
– Да так, ни о чем. – Как только она убедила барона в том, что не хочет ввязываться ни в какие амурные отношения, он повел себя вполне разумно. Предложил несколько планов пробуждения ревности у объектов их любви. Она, конечно, не одобрила желание лорда Тинуэя разжечь ревность в чужой жене. А некоторые его замечания показались ей довольно рискованными. И неприятными. Если им не удастся подбить Робби сделать предложение, то ей, мол, лучше всего выйти замуж за Тинуэя. Лиззи содрогнулась. Робби повернулся к ней:
– Что случилось?
– Ничего. – Она ни в коем случае не собиралась пересказывать Робби содержание разговора с хозяином дома. – Меня знобит.
– Как тебя может знобить? Ведь только что тебе было жарко!
– А потом зазнобило. – Она знала, как положить конец разговору на эту тему. – Это женские дела.
Робби смутился:
– Понятно. Ладно. – Он сцепил руки за спиной и наморщил лоб. – Ты так и не сказала мне, о чем говорила с Тинуэем.
– Он просто хотел вернуть мне брошь. Нашел ее днем в саду.
– О! И где именно?
– А ты как думаешь? – Как он мог говорить о саде таким тоном, будто обвинял ее в чем-то? Ведь это он позволил себе недопустимые вольности, причем совсем не из благородных побуждений.
Может, и не стоит вызывать в нем ревность? Лучше просто удавить его подходящей лозой? А то вон как сердито буравит ее взглядом.
– Ты сегодня была очень занята, не так ли? Интересно, Джеймс знает, что у тебя вошло в привычку развлекать мужчин в кустах?
– Что? – Боже, дай ей силы. Она готова была убить его. – Ты был единственным мужчиной, с кем я оказалась в кустах, к большому моему разочарованию.
Робби фыркнул.
– Да ладно, Лиззи, я же не совсем тупой. У тебя только что в волосах были листья. Ты отправилась в это очень уединенное место с хозяином дома. Или ты хочешь сказать, что Тинуэй силой привел тебя сюда?
– Конечно, нет. Но это не значит, что...
– Лиззи, если Тинуэй хотел просто вернуть тебе брошь, он мог бы сделать это и в музыкальном салоне. Стоит ли уединяться для того, чтобы сунуть руку в карман? Вот запустить ее в какое-нибудь другое место, тут уж...
– Прекрати! – Ей пришлось сцепить руки, чтобы воздержаться от пощечины.
– Но чего я не пойму, так это почему ты не хотела, чтобы я вошел сюда. Тинуэй удалился. Что ты скрываешь?
– Ничего. – Лиззи шагнула в направлении двери. – Леди Фелисити уже наверняка ушла. Пойду-ка и я наверх, к себе в комнату.
– Минутку. Что это здесь такое? – Робби устремился в проход между большими кустами папоротника.
Лиззи последовала за ним. Все в порядке. Непристойная статуя находилась в другом конце оранжереи.
– Может, пойдем отсюда? А то ты рыщешь здесь, как ищейка какая-то.
– Я не... Ого!
– Что?
Лиззи приблизилась к Робби.
– О Боже!
В оранжерее Тинуэя была не одна необычная скульптура.
Глава 8
– Что они делают?
– Ничего. – Робби схватил Лиззи за руку и попытался развернуть ее. Лиззи вывернулась.
– Они определенно чем-то заняты. – Она с любопытством рассматривала скульптуру. Мужчина был, по всей видимости, двойником того, на которого она наткнулась задом в противоположном углу. Его руки сжимали плечи женщины, а лицо было искажено, скорее всего болью. И неудивительно, поскольку стоявшая перед ним на коленях женщина держала во рту кончик его набухшего, мм...
– Она что, кусает его?
– Нет, не кусает.
Голос у Робби был какой-то странный, придушенный. Его щеки и даже уши покраснели, и он смущенно отводил от нее глаза.
– Откуда ты знаешь? У него такое лицо, будто ему больно.
– Ему не больно.
– Ты уверен? – Лиззи снова посмотрела на скульптуру.
– Ради Бога, Лиззи. Это всего лишь скульптура. Безвкусное, непристойное произведение. Тинуэя стоило бы привязать к хвосту лошади, пустив ее вскачь, и четвертовать, чтобы не показывал тебе такие вещи.
– Этого он мне не показывал.
У мужчины было очень странное выражение лица. Она никогда не видела такого прежде. Если это не боль, то что же? Робби почесал лоб.
– Здесь есть и другие?
– По крайней мере одна. Поэтому я и не хотела, чтобы ты входил сюда. Но эта скульптура гораздо занимательнее той, что я видела, когда была здесь с Тинуэем.
– В этой нет ничего заслуживающего внимания.
– А по-моему, она интересная. Никогда не видела ничего подобного. – Лиззи вспомнила свою дневную прогулку по саду. – Хотя, если подумать... Тебе не кажется, что эти статуи могли вдохновить садовника Тинуэя на создание тех изображений? Должна заметить, камень как материал намного выразительнее растений.
– Лиззи! – Робби решительно взял ее за плечи и развернул в сторону главного прохода. – Пойдем отсюда. Жалею, что не послушал тебя и не остался стоять там, у двери. Почему ты просто не сказала мне, что лезть сюда, в гущу, неразумно?
– Сомневаюсь, что ты послушал бы меня. Если помнишь, ты был настроен очень решительно.
Мысли Лиззи вернулись к другому их гулянию в гуще растительности. Та прогулка ей очень понравилась, за исключением, конечно, того, что неприятно закончилась.
Она замедлила шаг.
Мэг предупреждала ее, чтобы она избегала встреч наедине с Робби, но в этот раз у нее просто не было выбора. А после попытки заигрывания с Тинуэем она вообще сомневалась, что сможет убедить кого-либо, что интересуется другим мужчиной.
План леди Беатрис был более привлекательным.
Удастся ли ей приворожить Робби несколькими поцелуями и объятиями? Здесь самое подходящее место для этого. Если он увлечется ею, то женится и вскоре поймет, что принадлежит ей навек. И будет счастлив. Оставалось только вбить эту мысль в его дурацкую голову.
Итак, где же лучше вынудить его повторить то, что он делал днем? Не на площадке. Там они будут на виду, и их сможет увидеть Тинуэй, если вдруг вернется. Здесь же было много самых разных затененных уголков, окруженных деревьями в кадках и драпированных цветущими лозами. Наверняка не все они скрывают бесстыдные статуи.
– Посмотри, Робби, какой красивый цветок.
– Меня не занимают цветы.
Все же хорошо, что Тинуэй привел ее в оранжерею. Что-то все-таки было в том, чтобы оказаться с настоящим мужчиной в уединенном месте. Это придает четкость мыслям. Представилось, что Тинуэй прижимает ее к себе, целует... Она поежилась. Омерзительно.
– Тебе опять холодно? Наверное, тебе надо показаться врачу. – Робби опять покраснел. – Никогда не слышал, чтобы... хм... женские недомогания вызывали такие перепады температуры. Ты уверена, что у тебя не лихорадка?
– У меня нет лихорадки. – Лиззи остановилась. Да, пребывание с мужчиной из плоти и крови в укромном месте явно проясняет мозги. Она точно знала, чем ей хотелось бы заняться с этим представителем мужского пола, и уже определила отличное место, где это можно сделать. Потащила его в нужном направлении.
– Откуда у тебя такие познания в области женских недомоганий? Ведь у тебя даже нет сестер.
Смущение совсем выбило Робби из колеи, и он покорно следовал за Лиззи.
Тинуэй придерживался мнения, что Робби всерьез увлечен ею, а барон все-таки мужчина. Он лучше любой женщины должен понимать таинственный ход мыслей Робби. Но почему же тогда граф не сделал ей предложения? У него для этого была не одна отличная возможность. Тинуэй так и не ответил толком на этот вопрос.
Она постарается, чтобы Робби по крайней мере еще сильнее увлекся ею.
– Нет у меня никаких познаний. Просто это само собой разумеется. Если бы все женщины были подвержены таким изменениям температуры, они постоянно то кутались бы в шали, то сбрасывали бы их.
– Хм. – Вот и появился прекрасный довод, способный раздразнить Робби. И самой вкусить удовольствие. Но как подвигнуть его на решительные действия? Не может же она, как сегодня днем, снова упасть на него. – Полагаю, ты прав. Может, потрогаешь мой лоб? Разве он не горячий?
Робби коснулся ее лба тыльной стороной ладони. Лиззи положила руки на лацканы его сюртука. У него такое твердое тело, так отличается от ее. Она погладила ткань. Как много всего надето. Хотелось дотронуться до его кожи. Ткань была грубой, а его кожа – теплой и гладкой. Лиззи втянула носом воздух. Чудесно. Его мускусный, пряный запах смешался с ароматами цветов, листьев и земли.
– Нет, – хрипловато сказал Робби, – у тебя вполне прохладный лоб.
– Странно. Мне очень жарко. Может быть, стоит потрогать и щеки?
Робби опустил руку к ее подбородку и погладил большим пальцем щеку.
Лиззи повернула голову и коснулась губами его ладони. В то же время ее пальцы начали расстегивать пуговицы его жилета.
– У тебя нет жара. – У него явно сел голос.
– Ты уверен? Думаю, температура у меня как раз поднимается.
Она распахнула его жилет и начала водить ладонями по рубашке. Так было лучше. Не то, что по коже, но лучше, чем по броне жилета. Могла чувствовать, как сильно бьется его сердце, ощущала тепло его тела.
В глазах Робби вспыхивали необычные, яркие искорки. Лиззи потянулась пальцами к его губам, провела по их контуру. Робби поцеловал ее пальцы.
Она затаила дыхание. Не хотела спугнуть его, дать вырваться из этой хрупкой паутины обольщения, которую пыталась соткать вокруг него. «Придвинься же, поцелуй меня, как в саду».
– Ничего. – Робби схватил Лиззи за руку и попытался развернуть ее. Лиззи вывернулась.
– Они определенно чем-то заняты. – Она с любопытством рассматривала скульптуру. Мужчина был, по всей видимости, двойником того, на которого она наткнулась задом в противоположном углу. Его руки сжимали плечи женщины, а лицо было искажено, скорее всего болью. И неудивительно, поскольку стоявшая перед ним на коленях женщина держала во рту кончик его набухшего, мм...
– Она что, кусает его?
– Нет, не кусает.
Голос у Робби был какой-то странный, придушенный. Его щеки и даже уши покраснели, и он смущенно отводил от нее глаза.
– Откуда ты знаешь? У него такое лицо, будто ему больно.
– Ему не больно.
– Ты уверен? – Лиззи снова посмотрела на скульптуру.
– Ради Бога, Лиззи. Это всего лишь скульптура. Безвкусное, непристойное произведение. Тинуэя стоило бы привязать к хвосту лошади, пустив ее вскачь, и четвертовать, чтобы не показывал тебе такие вещи.
– Этого он мне не показывал.
У мужчины было очень странное выражение лица. Она никогда не видела такого прежде. Если это не боль, то что же? Робби почесал лоб.
– Здесь есть и другие?
– По крайней мере одна. Поэтому я и не хотела, чтобы ты входил сюда. Но эта скульптура гораздо занимательнее той, что я видела, когда была здесь с Тинуэем.
– В этой нет ничего заслуживающего внимания.
– А по-моему, она интересная. Никогда не видела ничего подобного. – Лиззи вспомнила свою дневную прогулку по саду. – Хотя, если подумать... Тебе не кажется, что эти статуи могли вдохновить садовника Тинуэя на создание тех изображений? Должна заметить, камень как материал намного выразительнее растений.
– Лиззи! – Робби решительно взял ее за плечи и развернул в сторону главного прохода. – Пойдем отсюда. Жалею, что не послушал тебя и не остался стоять там, у двери. Почему ты просто не сказала мне, что лезть сюда, в гущу, неразумно?
– Сомневаюсь, что ты послушал бы меня. Если помнишь, ты был настроен очень решительно.
Мысли Лиззи вернулись к другому их гулянию в гуще растительности. Та прогулка ей очень понравилась, за исключением, конечно, того, что неприятно закончилась.
Она замедлила шаг.
Мэг предупреждала ее, чтобы она избегала встреч наедине с Робби, но в этот раз у нее просто не было выбора. А после попытки заигрывания с Тинуэем она вообще сомневалась, что сможет убедить кого-либо, что интересуется другим мужчиной.
План леди Беатрис был более привлекательным.
Удастся ли ей приворожить Робби несколькими поцелуями и объятиями? Здесь самое подходящее место для этого. Если он увлечется ею, то женится и вскоре поймет, что принадлежит ей навек. И будет счастлив. Оставалось только вбить эту мысль в его дурацкую голову.
Итак, где же лучше вынудить его повторить то, что он делал днем? Не на площадке. Там они будут на виду, и их сможет увидеть Тинуэй, если вдруг вернется. Здесь же было много самых разных затененных уголков, окруженных деревьями в кадках и драпированных цветущими лозами. Наверняка не все они скрывают бесстыдные статуи.
– Посмотри, Робби, какой красивый цветок.
– Меня не занимают цветы.
Все же хорошо, что Тинуэй привел ее в оранжерею. Что-то все-таки было в том, чтобы оказаться с настоящим мужчиной в уединенном месте. Это придает четкость мыслям. Представилось, что Тинуэй прижимает ее к себе, целует... Она поежилась. Омерзительно.
– Тебе опять холодно? Наверное, тебе надо показаться врачу. – Робби опять покраснел. – Никогда не слышал, чтобы... хм... женские недомогания вызывали такие перепады температуры. Ты уверена, что у тебя не лихорадка?
– У меня нет лихорадки. – Лиззи остановилась. Да, пребывание с мужчиной из плоти и крови в укромном месте явно проясняет мозги. Она точно знала, чем ей хотелось бы заняться с этим представителем мужского пола, и уже определила отличное место, где это можно сделать. Потащила его в нужном направлении.
– Откуда у тебя такие познания в области женских недомоганий? Ведь у тебя даже нет сестер.
Смущение совсем выбило Робби из колеи, и он покорно следовал за Лиззи.
Тинуэй придерживался мнения, что Робби всерьез увлечен ею, а барон все-таки мужчина. Он лучше любой женщины должен понимать таинственный ход мыслей Робби. Но почему же тогда граф не сделал ей предложения? У него для этого была не одна отличная возможность. Тинуэй так и не ответил толком на этот вопрос.
Она постарается, чтобы Робби по крайней мере еще сильнее увлекся ею.
– Нет у меня никаких познаний. Просто это само собой разумеется. Если бы все женщины были подвержены таким изменениям температуры, они постоянно то кутались бы в шали, то сбрасывали бы их.
– Хм. – Вот и появился прекрасный довод, способный раздразнить Робби. И самой вкусить удовольствие. Но как подвигнуть его на решительные действия? Не может же она, как сегодня днем, снова упасть на него. – Полагаю, ты прав. Может, потрогаешь мой лоб? Разве он не горячий?
Робби коснулся ее лба тыльной стороной ладони. Лиззи положила руки на лацканы его сюртука. У него такое твердое тело, так отличается от ее. Она погладила ткань. Как много всего надето. Хотелось дотронуться до его кожи. Ткань была грубой, а его кожа – теплой и гладкой. Лиззи втянула носом воздух. Чудесно. Его мускусный, пряный запах смешался с ароматами цветов, листьев и земли.
– Нет, – хрипловато сказал Робби, – у тебя вполне прохладный лоб.
– Странно. Мне очень жарко. Может быть, стоит потрогать и щеки?
Робби опустил руку к ее подбородку и погладил большим пальцем щеку.
Лиззи повернула голову и коснулась губами его ладони. В то же время ее пальцы начали расстегивать пуговицы его жилета.
– У тебя нет жара. – У него явно сел голос.
– Ты уверен? Думаю, температура у меня как раз поднимается.
Она распахнула его жилет и начала водить ладонями по рубашке. Так было лучше. Не то, что по коже, но лучше, чем по броне жилета. Могла чувствовать, как сильно бьется его сердце, ощущала тепло его тела.
В глазах Робби вспыхивали необычные, яркие искорки. Лиззи потянулась пальцами к его губам, провела по их контуру. Робби поцеловал ее пальцы.
Она затаила дыхание. Не хотела спугнуть его, дать вырваться из этой хрупкой паутины обольщения, которую пыталась соткать вокруг него. «Придвинься же, поцелуй меня, как в саду».