Страница:
конечная цель - Австралия. Даже если вам придется грести на шлюпке. -
Генерал умолк и огляделся. - Кажется, вернулся кто-то из ваших, лейтенант.
Действительно, из темноты возник сержант - на обоих рукавах его
отчетливо виднелись три белых шеврона. На руках сержант - здоровенный,
широкоплечий малый шести футов роста - держал маленького мальчика, совсем
кроху. Малыш, уткнувшись личиком в загорелую шею сержанта, тихонько
всхлипывал.
- Нашел-таки, сэр. - Дюжий сержант бережно похлопал ладонью по спинке
малютки. - Видать, натерпелся страху, бедолага, но, думаю, скоро это у него
пройдет.
- Надеюсь, сержант. - Фарнхольм прикоснулся к плечу малыша. - Как зовут
тебя, дружок?
Мальчик, окинув генерала беглым робким взглядом, еще крепче ухватился
за шею сержанта и заплакал навзрыд.
- Его звать Питером, - как ни в чем ни бывало сказал сержант. - Питером
Тэллоном. Два годика с небольшим, живет на Мейсор-роуд - это в северном
Сингапуре, ходит в англиканскую церковь.
- Это он сам вам рассказал? - усомнился Фарнхольм.
- Из него слова не вытянешь, а вот нашейный медальон... там все
сказано.
- Прекрасно, - буркнул Фарнхольм, сделав, пожалуй, единственное
достойное замечание. И, выждав, пока сержант не отошел к остальным, в
раздумье взглянул на Паркера.
- Простите, - горячо выпалил лейтенант. - Но откуда, черт возьми, вам
было знать?..
- Видите ли, я прожил на Востоке двадцать три года, и не знать подобные
вещи с моей стороны просто смешно. Дело в том, что в Сингапуре беспризорных
детей тринадцать на дюжину; малайских, китайских - каких угодно. Но все они
стали беспризорными по собственной воле и успели закалиться в борьбе за
существование. И просто так слезу из них не вышибить. Потом, местные, в том
числе и дети, привыкли сами о себе заботиться... - Помолчав секунду-другую,
генерал посмотрел на Паркера и спросил:
- Как вы думаете, лейтенант, что бы ожидало этого малыша, окажись он в
руках у япошек?
- Могу себе представить, - мрачно протянул Паркер.
- Ну так вот, поверьте, ничего хорошего. И это еще мягко сказано.
Японцы - сущие изверги... - Фарнхольм вдруг осекся. Потом сказал: -
Давайте-ка лучше присоединимся к остальным. А пока будем идти, поносите меня
на чем свет стоит. По-моему, это должно произвести неплохое впечатление.
Вскоре с северо-востока, со стороны бухты Келанг, послышались шаги -
размеренная поступь идущих в ногу солдат и более быстрое, неровное
поцокивание женских туфелек. Бросив взгляд на появившихся из темноты людей,
Паркер обратился к солдату, шедшему впереди:
- Что такое? Кто эти женщины?
- Медсестры, сэр. Заплутали у самой линии фронта, - как бы извиняясь,
ответил солдат. - Ей-Богу, сэр, заблудились.
- Заблудились? - Паркер посмотрел на высокую девушку, стоявшую к нему
ближе других. Послушайте, леди, какого дьявола вы шатаетесь по городу среди
ночи?
- Мы разыскиваем раненых солдат, сэр.
- Ваше имя? - спросил лейтенант тоном, не допускающим возражений.
- Драхман, сэр. - У девушки был приятный голос, но выглядела она, как
успел заметить Паркер, изможденной и очень уставшей. Она дрожала под
холодным дождем.
- Ладно, мисс Драхман. Скажите, вы случайно не видели где-нибудь
поблизости пароход, катер или шлюпку?
- Нет, сэр, - устало и удивленно ответила старшая медсестра. - В
Сингапуре, насколько нам известно, не осталось ни одного корабля.
- Дай Бог, чтобы вы ошибались, - почти шепотом проговорил Паркер и
спросил: - Вам когда-нибудь приходилось ухаживать за детьми, мисс Драхман?
- Что? - испуганно воскликнула девушка.
- Сержант тут неподалеку подобрал маленького мальчика. - Паркер кивнул
на малыша, по-прежнему сидевшего на руках сержанта, прячась от дождя под
плащ-накидкой. - Это Питер. Он потерялся и совсем выбился из сил. Может,
пока приглядите за ним?
- Ну да, разумеется.
Не успела медсестра протянуть руки, чтобы принять у сержанта малыша,
как откуда-то слева вновь послышались шаги - правда, на этот раз более
тяжелые. Из дождя и мрака показался отряд солдат, растянувшийся в длинную
неровную колонну. Солдаты, с трудом волочившие ноги, спотыкались на каждом
шагу, тщетно пытаясь сохранить строй. Маленький шотландец в юбке во главе
колонны, морщась от боли, опустил тяжелый "брэн" на землю, с трудом
выпрямился и поднес правую, здоровую, руку к виску.
- Докладывает капрал Фрейзер, сэр.
Судя по выговору, Фрейзер был уроженцем северо-восточной Шотландии.
- Вольно, капрал. - Паркер не сводил с него глаз. - Может... вам легче
нести пулемет в левой руке? - спросил он, хотя прекрасно понимал, что совет
совершенно неуместен.
- Слушаюсь, сэр. Вы простите, сэр, но левое плечо у меня, кажется,
сломано.
- Вы из какого полка, капрал?
- Из Аргайл-Сазерлендского, сэр.
- Ну конечно же, - кивнул Паркер. - По-моему, я вас узнал.
- Так точно, сэр. А вы, сэр, похоже, тот самый лейтенант Паркер, да?
- Верно, верно, - подтвердил Паркер и указал на понуро стоявших под
дождем вновь прибывших солдат:
- Вы ими командуете?
- Так точно, сэр.
- Но почему именно вы?
- Почему?.. - в замешательстве переспросил шотландец, нахмурив
воспаленное от лихорадки лицо. - Не знаю, сэр. Наверное, я самый здоровый из
них, более или менее.
- Самый здо... - Паркер запнулся на полуслове, лишившись дара речи от
столь смелого заявления. - Но зачем вы пришли сюда, к морю?
- Хотели найти лодку или корабль - все что угодно. - Коротышка капрал
по-прежнему говорил так, будто извинялся. - У меня был приказ отыскать
безопасное место. И я подумал, что смогу... или хотя бы попытаюсь...
- Попытаюсь... - повторил следом за капралом Паркер, ощущая всю
нереальность происходящего, и прибавил: - Капрал, неужели вам невдомек: как
ни крути, безопасных мест теперь раз-два и обчелся - разве что Австралия или
Индия?
- Ясное дело, сэр, - невозмутимо согласился маленький шотландец.
- А вы, как я погляжу, не робкого десятка, капрал? - Фарнхольм смерил
шотландца пристальным взглядом. - В японском лагере для военнопленных у вас
было бы в сто раз больше шансов выжить, чем у любого другого. Благодарите
судьбу, что в Сингапуре не осталось ни одного корабля.
- Насчет лагеря не уверен, - буркнул себе под нос капрал. - А то, что
здесь неподалеку стоит на рейде корабль, - это точно. - Фрейзер перевел
взгляд на Паркера. - Я как раз думал, как бы переправиться туда с моими
людьми, - и тут мы наткнулись на вас, сэр.
- Что! - Фарнхольм подскочил к шотландцу и схватил его за здоровое
плечо. - Здесь, неподалеку, корабль? Вы точно знаете, дружище?
- Ну да, где же ему еще быть? - Фрейзер медленно, с достоинством
высвободил плечо. - Минут десять как бросил якорь - я сам слыхал.
- Вы уверены?! - воскликнул Фарнхольм. - А что, если он, наоборот,
поднял якорь? Тогда...
- Послушай, приятель, - оборвал его Фрейзер. - Может, я и впрямь
кретин, но отличить, когда поднимают якорь, а когда бросают, я уж как-нибудь
сумею...
- Ладно, капрал, довольно! - резко оборвал его Паркер. - Где этот ваш
корабль?
- Там, за доками, сэр. С милю отсюда. Точнее не скажу.
- Значит, за доками? В Кеппель-Харборе?
- Нет, сэр, гораздо ближе. Говорю же вам - отсюда будет миля или около
того... Сразу за Малайской косой.
Несмотря на царивший мрак, переход занял не так уж много времени -
каких-нибудь четверть часа, не больше. Солдаты Паркера несли носилки с
тяжелоранеными, остальные поддерживали тех, кто был ранен легко, но
передвигался с трудом. Вскоре капрал Фрейзер подал знак остановиться.
- Пришли, сэр. Кажется, вон там он и бросил якорь.
- Где-где? - Фарнхольм устремил взгляд туда, куда капрал указывал
стволом пулемета, однако ничего не смог разглядеть: над морем стелилась
плотная дымовая завеса... Сзади к нему подошел Паркер и что-то шепнул на
ухо.
- Что-что?.. Огонь? Какой сигнал?.. - Фарнхольм с трудом разобрал чуть
слышный шепот лейтенанта, резко кивнул и повернулся к сержанту.
- Включите фонарь, сержант. Направьте его вон туда и не выключайте,
пока не заметите ответный сигнал или какое-нибудь движение. А вы двое, нет,
трое, пошарьте в доках - может, найдете лодку.
Прошло пять минут. Потом еще пять. И еще столько же. Сержант то включал
фонарь, то выключал - ответного сигнала со стороны моря не было. Через
четверть часа вернулась поисковая группа. Ни с чем. Вскоре дождь превратился
в настоящий ливень.
Капрал Фрейзер, прокашлявшись, выпалил скороговоркой:
- Слышите, похоже, что-то сюда движется?
- Что? Где? - оживился Фарнхольм.
- Кажется, шлюпка. Вон там - скрипят весла. По-моему, идет к нам.
- Вы уверены? - Фарнхольм вслушивался в монотонный шум ливня и рокот
пенящегося моря. - Вам не почудилось, дружище? Проклятие, лично я ни хрена
не слышу.
- Точно говорю. Я слышал скрип весел так же отчетливо, как сейчас ваш
голос.
- Капрал прав! - взволнованно воскликнул сержант. - Клянусь богом, ему
не почудилось. Теперь и я слышу.
Вскоре уже все они слышали заунывно-неторопливый скрип, - обычно так
стонут уключины, когда гребцы размеренно налегают на весла. Тягостное
ожидание, вызванное первыми словами Фрейзера, сменилось невыразимым
облегчением, - все тут же заговорили в один голос. Воспользовавшись гомоном,
лейтенант Паркер спросил у Фарнхольма:
- Что будем делать с ранеными и медсестрами?
- Захотят - возьмем с собой, Паркер. Впрочем, положение далеко не в
нашу пользу. Растолкуйте им это в двух словах и предоставьте выбирать самим.
И пусть все отойдут подальше от берега, в темноту, и прикусят языки. Чья бы
ни была эта шлюпка - хотя, скорее всего, она с "Кэрри Дэнсер", - спугнуть ее
не в наших интересах. Как только услышите, что она уткнулась носом в берег,
действуйте по обстановке - вам все карты в руки.
Паркер кивнул. Его сильный низкий голос прервал все разговоры:
- Значит, так. Берите носилки и отходите в сторону. И чтобы ни звука.
Полная тишина. Капрал Фрейзер?
- Сэр?
- Хотите отправиться с нами - вы и ваши люди? Но имейте в виду: даже
если мы и окажемся на корабле, не исключено, что через двенадцать часов все
пойдем ко дну. Это должен уяснить себе каждый. Итак, вы с нами?
- Да, сэр.
- А остальные - вы их спросили?
- Никак нет, сэр, - ответил капрал, с нескрываемой обидой. - Но уверен,
что они тоже поплывут, сэр.
- Вот и отлично. За своих людей отвечаете вы. Мисс?
- Я с вами, сэр, - тихо проговорила девушка и как-то странно прикрыла
лицо рукой. - Конечно, я поплыву.
- А ваши подруги?
- Мы все решили. - Мисс Драхман кивнула на стоявшую рядом
медсестру-малайку. - Лина тоже с нами. А троим остальным, сэр, все равно,
как распорядится судьба. Они никак не придут в себя после потрясения, сэр:
сегодня разбомбило наш грузовик. По-моему, лучше взять их с собой.
Паркер хотел что-то сказать, но Фарнхольм жестом остановил его,
выхватил из рук сержанта фонарь и кинулся в дальний конец дока. Луч фонаря,
направленный в сторону моря, выхватил из темноты неясные очертания шлюпки на
расстоянии менее ста ярдов от берега. Фарнхольм пристально вглядывался в
пелену дождя, пока шлюпка с командой гребцов и стоявшим на корме рулевым,
рассекая носом волны в молочно-белой пене, не врезалась в полосу прибоя.
- Эй, на шлюпке! - крикнул Фарнхольм. - Вы откуда, с "Кэрри Дэнсер"?
- Да! - перекрыл шум ливня мощный низкий голос. - Кто здесь?
- Фарнхольм, кто же еще. - Генерал услышал, как рулевой отдал приказ
гребцам, и те вновь тяжело налегли на весла. - А кто говорит - Ван Эффен?
- Да, это я.
- Молодчина! - искренне и с жаром прокричал в ответ Фарнхольм. - Что у
вас стряслось?
- В общем, ничего страшного, - сказал голландец на почти безупречном
английском с едва уловимым акцентом. - Шлюпка находилась уже в каких-нибудь
двадцати футах от берега, и можно было говорить, не повышая голоса. - Наш
уважаемый капитан решил вас не дожидаться и велел поднять якорь. Но потом
живо одумался - не без нашей помощи, разумеется.
- А... вы уверены, что "Кэрри Дэнсер" не снимется с якоря без вас? Боже
правый, Ван Эффен, неужели вы не могли отправить на берег кого-нибудь
другого? Ведь этому мерзавцу нельзя доверять ни на йоту.
- Знаю. - Твердо удерживая румпель, Ван Эффен правил точно на каменное
строение дока. - А если они и правда вздумают отчалить - то без капитана. Он
здесь, на дне шлюпки, - сидит со связанными руками, к тому же я держу его на
мушке.
Фарнхольм всмотрелся туда, куда бил луч фонаря. О том, в каком
настроении пребывал капитан Сайрэн, судить было трудно, однако, что в шлюпке
был именно он, это не вызывало сомнений.
- Пришлось связать и двух механиков, - продолжал Ван Эффен, - так, для
подстраховки. Мы оставили их в каюте мисс Плендерлейт. К тому же дверь
заперта, и я дал мисс Плендерлейт пистолет: она приглядит за ними. Она ни
разу в жизни не стреляла, но говорит, что не прочь попробовать. Эта старушка
просто прелесть, Фарнхольм.
- Значит, вы все предусмотрели, - радостно отозвался Фарнхольм. - Но
что, если...
- Ладно, хватит! Отойдите-ка лучше в сторону, Фарнхольм. - Паркер
подошел к генералу и направил яркий луч фонаря вниз, осветив лица людей в
шлюпке. - Не будьте дураком! - крикнул он Ван Эффену, когда тот направил
пистолет в его сторону. - Спрячьте-ка вашу пушку. Какой от нее прок, когда
на вас нацелена дюжина винтовок и пулеметов?
Ван Эффен медленно опустил оружие и обдал генерала ледяным взглядом.
- Что ж, неплохая работа, Фарнхольм, - неторопливо выговорил он. - Лихо
же вы нас облапошили. Куда уж капитану Сайрэну тягаться с вами! Выходит, вы
нас предали.
- Нет, я никого не предавал! - возразил Фарнхольм. - Здесь со мной
солдаты - англичане, наши друзья. - Потом, у меня не было выбора. Сейчас я
все объясню...
- Заткнитесь! - бесцеремонно прервал его Паркер. - Приберегите
объяснения до лучших времен. - Он взглянул вниз - на Ван Эффена. - Мы уходим
с вами, хотите вы того или нет. У вас же моторная шлюпка. Почему вы шли на
веслах?
- Чтобы не поднимать шума. Это же ясно как божий день. Мы народ
предусмотрительный, - мрачно прибавил он.
- Запускайте мотор, - велел Паркер.
- Будь я проклят, если хоть пальцем шевельну.
- Да неужели? В таком случае считайте - вы труп, - холодно бросил
Паркер и, немного помолчав, прибавил: - Вы же не дурак, Ван Эффен. Чего вы
добиваетесь своим упрямством?
Ван Эффен долго сверлил его взглядом, потом наконец кивнул. Когда через
минуту мотор завелся и ровно заурчал, в шлюпку опустили первого раненого.
Еще через полчаса на борт "Кэрри Дэнсер" ступил последний из остававшихся на
берегу солдат.
"Кэрри Дэнсер" снялась с якоря около половины третьего утра, 15 февраля
1942 года, прежде чем в город вошли японцы. Ветер и дождь поутихли, а пожары
и беспорядочная пальба прекратились вовсе - наступившее безмолвие казалось
полным, неестественным и жутким, как сама смерть.
Фарнхольм находился на полуюте - в холодной и сырой кормовой рубке,
помогая двум медсестрам и мисс Плендерлейт перевязывать раненых. Вдруг
раздался стук в единственную дверь рубки, ведущую в глубокий кокпит.
Фарнхольм притушил свет, вышел наружу, осторожно прикрыл за собой дверь,
силясь разглядеть стоящего в темноте человека.
- Лейтенант Паркер?
- Так точно. - Паркер странно взмахнул рукой. - Думаю, лучше подняться
на корму - там нас никто не услышит.
Они взобрались по железному трапу и направились к кормовым поручням.
Перегнувшись через леерное ограждение, Фарнхольм посмотрел на
фосфоресцирующую кильватерную струю, тянувшуюся следом за "Кэрри Дэнсер".
Ему хотелось курить. Первым молчание нарушил Паркер:
- Должен вам сообщить кое-что интересное, сэр... Впрочем, простите за
такое обращение. Капрал разве ничего вам не говорил?
- Нет, ничего. А в чем дело?
- Оказывается, этой ночью на рейде Сингапура стояла не только "Кэрри
Дэнсер". Пока мы переправляли на борт первую партию наших людей, в гавань
зашла еще какая-то моторная шлюпка - она причалила примерно в четверти мили
от нас. В ней были англичане.
- Черт побери, вот те на! - тихонько присвистнул Фарнхольм. -
Интересно, кто они? И какого дьявола здесь забыли? Кто-нибудь их видел?
- Капрал Фрейзер и кто-то из моих людей. В шлюпке сидели двое - оба с
винтовками. Один из них что-то говорил другому. По словам Фрейзера,
говоривший - шотландец, из Уэстерн-Айлса [Уэстерн Айлс - Внешние Гебридские
острова, территория Шотландии.]. Кому-кому, а Фрейзеру можно верить. Капралу
показалось - когда он, забрав последних солдат, возвращался на "Кэрри
Дэнсер", один из тех двоих следил за ними. Правда, точно он не уверен.
- Значит, Фрейзер понятия не имеет, откуда они взялись - с какого
корабля и куда направлялись?
- Ни малейшего, - уверенно ответил Паркер. - Они словно с Луны
свалились.
Генерал и лейтенант обсудили все возможные предположения, после чего
Фарнхольм наконец сказал:
- Какой смысл гадать, Паркер. Давайте лучше про это забудем. Тем более,
что нам повезло - мы отчалили без лишних проволочек. - Генерал сознательно
перевел разговор на другую тему. - На борту все в порядке?
- Вроде да. Сайрэн будет делать все, что ему велят, - это точно. Ведь
его жизнь тоже поставлена на карту. Я приставил к нему одного из моих людей.
Другой не спускает глаз с рулевого, а третий - с вахтенного механика.
Остальные спят на полубаке - видит Бог, сон им нужен сейчас как воздух.
Четверо самых надежных улеглись в верхней надстройке.
- Прекрасно, - одобрительно кивнул Фарнхольм. - А где расположились
медсестры?
- В соседней каюте, их там трое, они смертельно устали и все еще никак
не придут в себя.
- А как с провизией?
- Еда дрянь, зато сколько угодно - дней на восемь, а то и все десять.
- Думаю, лишнего не останется, - мрачно проговорил Фарнхольм. - Да, вот
еще что: не могли бы оказать мне одну услугу? Знаете, где находится
радиорубка?
- Сразу же за рулевой, да?
- Радист спит там. Кажется, его зовут Уилли... Да, Уилли Лун. Он
славный парень, но один Бог знает, каким ветром его занесло на эту старую
калошу. Так вот, мне бы не хотелось обращаться к нему лично. Выясните у
него, каков радиус действия корабельной рации и тут же скажите мне. Это
нужно сделать до рассвета.
- Есть, сэр. - Паркер заколебался, желая, как видно, еще о чем-то
спросить генерала, но передумал. - Не люблю откладывать - пойду узнаю прямо
сейчас. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, лейтенант.
Фарнхольм еще какое-то время постоял на корме, потом, вздохнув,
выпрямился и пошел вниз. В одном из вещмешков, что он оставил на юте, лежало
несколько бутылок виски - с их помощью генерал надеялся утвердиться в новой
роли.
Любому человеку вряд ли бы понравилось, если бы его разбудили в
половине четвертого утра, да еще принялись совать нос в его дела, задавая
кучу чисто профессиональных вопросов. Любому - только не Уилли Луну. Радист
просто сел на койке, улыбнулся. Глядя на приветливое, круглое лицо радиста,
лейтенант Паркер ни на секунду не усомнился в правоте Фарнхольма: Уилли
Луну, действительно, было не место на этом корабле.
Поблагодарив, Паркер уже собрался уйти. Но вдруг заметил на столе
радиста то, что никак нельзя было увидеть на судне, подобном "Кэрри Дэнсер":
круглый глазурованный торт, приготовленный явно не рукой умелого кондитера,
зато сплошь утыканный крошечными свечками. Поморгав в недоумении, Паркер
перевел взгляд на Уилли Луна.
- А что это такое?
- Праздничный торт - ко дню рождения, - не без гордости заявил Лун, и
лицо его вновь расплылось в улыбке. - Жена испекла - ее фотография стоит
рядом. Только было это пару месяцев назад. Но все равно здорово, правда?
- Просто прелесть, - осторожно подтвердил Паркер и посмотрел на
фотографию. - Как и сама кондитер. - А вы, похоже, счастливчик.
- Верно, - кивнул Лун и радостно заулыбался. - Я действительно
счастлив, сэр.
- А день рождения-то когда?
- Сегодня. Вот и торт на столе. Мне уже двадцать четыре.
- Сегодня?! - Паркер покачал головой. - Что ни говори - не самый лучший
день для праздника. Что ж, желаю вам удачи и много счастливых дней рождения
на будущее.
С этими словами лейтенант перешагнул через штормовой комингс радиорубки
и осторожно прикрыл за собой дверь.
Уилли Лун погиб, когда ему исполнилось ровно двадцать четыре года.
Сквозь задраенный верхний световой люк радиорубки били испепеляющие лучи
стоявшего в зените экваториального солнца, словно насмехаясь над зыбким
пламенем одинокой свечки, оставшейся догорать на праздничном торте рядом с
фотографией застенчиво улыбающейся девушки из Батавии Анны Мэй, испекшей его
собственными руками.
Однако перед смертью Уилли Лун уже не видел ни свечки, ни фотографии
своей юной жены - он ослеп. И никак не мог понять отчего, потому что хорошо
помнил: когда секунд десять назад его будто шарахнуло по голове чем-то
тяжелым, удар пришелся не на лоб, а в затылок. Не видел Лун и света. Чего уж
там говорить о ключе передатчика. Но это было неважно: мистер Джонсон,
преподаватель в радиошколе, неустанно повторял, что никто из учеников не
станет классным радистом, если не научится управляться с рацией в кромешной
тьме так же ловко, как при свете дня. И еще мистер Джонсон говорил, что
настоящий радист обязан покидать свой пост лишь в самую последнюю минуту, а
корабль - вместе с капитаном. Поэтому рука умирающего Уилли Луна продолжала
ходить вверх и вниз, вверх и вниз, быстро и настойчиво отстукивая ключом
один и тот же сигнал: SOS, воздушная атака противника, 0 градусов 45 минут
северной широты, 104 градуса 24 минуты восточной долготы, пожар на борту;
SOS, воздушная атака противника... SOS...
Мало-помалу серия четких сигналов превратилась в одну сплошную линию,
являвшую собой бессмысленно-беспорядочное сочетание точек и тире.
Но Уилли Лун этого не чувствовал. Он уже вообще ничего не чувствовал.
Тело радиста тяжело завалилось на стол, голова упала на скрещенные руки.
Неяркое пламя догоравшей свечи, торчавшей из торта, высветило на спине Уилли
три красных пятна, чуть расплывшихся на рубашке. Потом огненный язычок слабо
затрепетал, вспыхнул в последний раз и погас - совсем.
Фрэнсис Файндхорн, коммодор [Коммодор - старший капитан пароходной
компании.] Британо-арабской танкерной судоходной компании, кавалер ордена
Британской империи 4-й степени, капитан теплохода "Вирома", водоизмещением
12 тысяч тонн, последний раз дважды щелкнул ногтем по барометру и, бросив на
него равнодушный взгляд, не спеша подошел к своему креслу в левом углу
рулевой рубки. Машинально протянул руку к подвесным вентиляционным жалюзи и,
сморщившись от ударившего в лицо потока влажного горячего воздуха, опустил
их быстро, но без суеты.
За спиной послышались глухие шаги - капитан повернулся в кресле и
увидел старшего помощника: тот остановился возле барометра и какое-то время
в раздумье смотрел на прибор. Капитан едва заметно улыбнулся.
- Ну, мистер Николсон, что скажете?
Николсон пожал плечами и посмотрел на капитана ясными голубыми глазами
с ледяным отблеском:
- Никаких сомнений быть не может, не так ли, сэр? - Голос Николсона
звучал негромко и ровно. - Давление стремительно падает - в такое-то время
года! Раньше мне никогда не приходилось слышать о тропических ураганах в
этих широтах, но, боюсь, скоро нас может малость потрепать.
- Вы, похоже, недооцениваете положение, мистер Николсон, - сухо
возразил Файндхорн. - Не стоит относиться к тайфуну столь неуважительно, а
то, не дай Бог, он услышит нас. И все же надеюсь, он услышит. Вот так удача!
- Как говорится, все по полной программе, - пробурчал Николсон. - И
дождь, наверное, будет жуткий...
- Да уж, как из ведра, - удовлетворенно заметил Файндхорн. - Ливень,
открытое море, ветер десять-одиннадцать баллов... - по такой-то погоде, да
еще ночью, нас не засечет ни один японский корабль, ни один самолет... -
Глаза Файндхорна излучали спокойствие и безмятежность. - Думаете, нас
кто-нибудь станет искать, мистер Николсон?
- Никто, кроме разве что двух сотен самолетов и кораблей,
дислоцированных в Южно-Китайском море. - Николсон слегка улыбнулся. -
Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из наших желтых "друзей" в радиусе пятисот
миль не знал, что прошлой ночью мы вырвались из Сингапура. С тех пор как
пошел ко дну "Принц Уэльский", мы для них самая что ни на есть лакомая
добыча, и они сил не пожалеют на наши поиски - прочешут каждую бухту: на
Макасаре, Сингапуре, Дарьене и Риау. И, пока не найдут, не успокоятся.
- Но ведь им и в голову не придет искать нас в проливе Тжомбал и около
Темьянга?
- Полагаю, они считают, - рассуждал Николсон, - что ни один
здравомыслящий человек не решится вести большой танкер, да еще с такой
осадкой, как у нас, кромешной ночью и без единого светового ориентира.
Капитан Файндхорн чуть склонил голову.
- У вас есть одна замечательная черта, мистер Николсон, - отпускать
комплименты в свой собственный адрес.
Николсон оставил замечание капитана без ответа и направился мимо
рулевого и четвертого помощника капитана Вэньера на другой конец мостика.
Потом развернулся и пошел обратно. Вэньер и рулевой устало наблюдали за ним.
Висевший над ящиком для сигнальных флагов телефон зазвонил пронзительно
и настойчиво, вспоров свинцовую тишину. Вэньер, худощавый темноволосый
парень, служивший на флоте без году неделя, вздрогнул от неожиданности,
резко развернулся и, сбив рукой лежавший на крышке ящика бинокль, схватил
трубку. Даже под бронзовым загаром было видно, как покраснели его лицо и
шея.
- Капитанский мостик слушает. В чем дело? - Выслушав сообщение, он
обратился к стоявшему рядом Николсону.
Генерал умолк и огляделся. - Кажется, вернулся кто-то из ваших, лейтенант.
Действительно, из темноты возник сержант - на обоих рукавах его
отчетливо виднелись три белых шеврона. На руках сержант - здоровенный,
широкоплечий малый шести футов роста - держал маленького мальчика, совсем
кроху. Малыш, уткнувшись личиком в загорелую шею сержанта, тихонько
всхлипывал.
- Нашел-таки, сэр. - Дюжий сержант бережно похлопал ладонью по спинке
малютки. - Видать, натерпелся страху, бедолага, но, думаю, скоро это у него
пройдет.
- Надеюсь, сержант. - Фарнхольм прикоснулся к плечу малыша. - Как зовут
тебя, дружок?
Мальчик, окинув генерала беглым робким взглядом, еще крепче ухватился
за шею сержанта и заплакал навзрыд.
- Его звать Питером, - как ни в чем ни бывало сказал сержант. - Питером
Тэллоном. Два годика с небольшим, живет на Мейсор-роуд - это в северном
Сингапуре, ходит в англиканскую церковь.
- Это он сам вам рассказал? - усомнился Фарнхольм.
- Из него слова не вытянешь, а вот нашейный медальон... там все
сказано.
- Прекрасно, - буркнул Фарнхольм, сделав, пожалуй, единственное
достойное замечание. И, выждав, пока сержант не отошел к остальным, в
раздумье взглянул на Паркера.
- Простите, - горячо выпалил лейтенант. - Но откуда, черт возьми, вам
было знать?..
- Видите ли, я прожил на Востоке двадцать три года, и не знать подобные
вещи с моей стороны просто смешно. Дело в том, что в Сингапуре беспризорных
детей тринадцать на дюжину; малайских, китайских - каких угодно. Но все они
стали беспризорными по собственной воле и успели закалиться в борьбе за
существование. И просто так слезу из них не вышибить. Потом, местные, в том
числе и дети, привыкли сами о себе заботиться... - Помолчав секунду-другую,
генерал посмотрел на Паркера и спросил:
- Как вы думаете, лейтенант, что бы ожидало этого малыша, окажись он в
руках у япошек?
- Могу себе представить, - мрачно протянул Паркер.
- Ну так вот, поверьте, ничего хорошего. И это еще мягко сказано.
Японцы - сущие изверги... - Фарнхольм вдруг осекся. Потом сказал: -
Давайте-ка лучше присоединимся к остальным. А пока будем идти, поносите меня
на чем свет стоит. По-моему, это должно произвести неплохое впечатление.
Вскоре с северо-востока, со стороны бухты Келанг, послышались шаги -
размеренная поступь идущих в ногу солдат и более быстрое, неровное
поцокивание женских туфелек. Бросив взгляд на появившихся из темноты людей,
Паркер обратился к солдату, шедшему впереди:
- Что такое? Кто эти женщины?
- Медсестры, сэр. Заплутали у самой линии фронта, - как бы извиняясь,
ответил солдат. - Ей-Богу, сэр, заблудились.
- Заблудились? - Паркер посмотрел на высокую девушку, стоявшую к нему
ближе других. Послушайте, леди, какого дьявола вы шатаетесь по городу среди
ночи?
- Мы разыскиваем раненых солдат, сэр.
- Ваше имя? - спросил лейтенант тоном, не допускающим возражений.
- Драхман, сэр. - У девушки был приятный голос, но выглядела она, как
успел заметить Паркер, изможденной и очень уставшей. Она дрожала под
холодным дождем.
- Ладно, мисс Драхман. Скажите, вы случайно не видели где-нибудь
поблизости пароход, катер или шлюпку?
- Нет, сэр, - устало и удивленно ответила старшая медсестра. - В
Сингапуре, насколько нам известно, не осталось ни одного корабля.
- Дай Бог, чтобы вы ошибались, - почти шепотом проговорил Паркер и
спросил: - Вам когда-нибудь приходилось ухаживать за детьми, мисс Драхман?
- Что? - испуганно воскликнула девушка.
- Сержант тут неподалеку подобрал маленького мальчика. - Паркер кивнул
на малыша, по-прежнему сидевшего на руках сержанта, прячась от дождя под
плащ-накидкой. - Это Питер. Он потерялся и совсем выбился из сил. Может,
пока приглядите за ним?
- Ну да, разумеется.
Не успела медсестра протянуть руки, чтобы принять у сержанта малыша,
как откуда-то слева вновь послышались шаги - правда, на этот раз более
тяжелые. Из дождя и мрака показался отряд солдат, растянувшийся в длинную
неровную колонну. Солдаты, с трудом волочившие ноги, спотыкались на каждом
шагу, тщетно пытаясь сохранить строй. Маленький шотландец в юбке во главе
колонны, морщась от боли, опустил тяжелый "брэн" на землю, с трудом
выпрямился и поднес правую, здоровую, руку к виску.
- Докладывает капрал Фрейзер, сэр.
Судя по выговору, Фрейзер был уроженцем северо-восточной Шотландии.
- Вольно, капрал. - Паркер не сводил с него глаз. - Может... вам легче
нести пулемет в левой руке? - спросил он, хотя прекрасно понимал, что совет
совершенно неуместен.
- Слушаюсь, сэр. Вы простите, сэр, но левое плечо у меня, кажется,
сломано.
- Вы из какого полка, капрал?
- Из Аргайл-Сазерлендского, сэр.
- Ну конечно же, - кивнул Паркер. - По-моему, я вас узнал.
- Так точно, сэр. А вы, сэр, похоже, тот самый лейтенант Паркер, да?
- Верно, верно, - подтвердил Паркер и указал на понуро стоявших под
дождем вновь прибывших солдат:
- Вы ими командуете?
- Так точно, сэр.
- Но почему именно вы?
- Почему?.. - в замешательстве переспросил шотландец, нахмурив
воспаленное от лихорадки лицо. - Не знаю, сэр. Наверное, я самый здоровый из
них, более или менее.
- Самый здо... - Паркер запнулся на полуслове, лишившись дара речи от
столь смелого заявления. - Но зачем вы пришли сюда, к морю?
- Хотели найти лодку или корабль - все что угодно. - Коротышка капрал
по-прежнему говорил так, будто извинялся. - У меня был приказ отыскать
безопасное место. И я подумал, что смогу... или хотя бы попытаюсь...
- Попытаюсь... - повторил следом за капралом Паркер, ощущая всю
нереальность происходящего, и прибавил: - Капрал, неужели вам невдомек: как
ни крути, безопасных мест теперь раз-два и обчелся - разве что Австралия или
Индия?
- Ясное дело, сэр, - невозмутимо согласился маленький шотландец.
- А вы, как я погляжу, не робкого десятка, капрал? - Фарнхольм смерил
шотландца пристальным взглядом. - В японском лагере для военнопленных у вас
было бы в сто раз больше шансов выжить, чем у любого другого. Благодарите
судьбу, что в Сингапуре не осталось ни одного корабля.
- Насчет лагеря не уверен, - буркнул себе под нос капрал. - А то, что
здесь неподалеку стоит на рейде корабль, - это точно. - Фрейзер перевел
взгляд на Паркера. - Я как раз думал, как бы переправиться туда с моими
людьми, - и тут мы наткнулись на вас, сэр.
- Что! - Фарнхольм подскочил к шотландцу и схватил его за здоровое
плечо. - Здесь, неподалеку, корабль? Вы точно знаете, дружище?
- Ну да, где же ему еще быть? - Фрейзер медленно, с достоинством
высвободил плечо. - Минут десять как бросил якорь - я сам слыхал.
- Вы уверены?! - воскликнул Фарнхольм. - А что, если он, наоборот,
поднял якорь? Тогда...
- Послушай, приятель, - оборвал его Фрейзер. - Может, я и впрямь
кретин, но отличить, когда поднимают якорь, а когда бросают, я уж как-нибудь
сумею...
- Ладно, капрал, довольно! - резко оборвал его Паркер. - Где этот ваш
корабль?
- Там, за доками, сэр. С милю отсюда. Точнее не скажу.
- Значит, за доками? В Кеппель-Харборе?
- Нет, сэр, гораздо ближе. Говорю же вам - отсюда будет миля или около
того... Сразу за Малайской косой.
Несмотря на царивший мрак, переход занял не так уж много времени -
каких-нибудь четверть часа, не больше. Солдаты Паркера несли носилки с
тяжелоранеными, остальные поддерживали тех, кто был ранен легко, но
передвигался с трудом. Вскоре капрал Фрейзер подал знак остановиться.
- Пришли, сэр. Кажется, вон там он и бросил якорь.
- Где-где? - Фарнхольм устремил взгляд туда, куда капрал указывал
стволом пулемета, однако ничего не смог разглядеть: над морем стелилась
плотная дымовая завеса... Сзади к нему подошел Паркер и что-то шепнул на
ухо.
- Что-что?.. Огонь? Какой сигнал?.. - Фарнхольм с трудом разобрал чуть
слышный шепот лейтенанта, резко кивнул и повернулся к сержанту.
- Включите фонарь, сержант. Направьте его вон туда и не выключайте,
пока не заметите ответный сигнал или какое-нибудь движение. А вы двое, нет,
трое, пошарьте в доках - может, найдете лодку.
Прошло пять минут. Потом еще пять. И еще столько же. Сержант то включал
фонарь, то выключал - ответного сигнала со стороны моря не было. Через
четверть часа вернулась поисковая группа. Ни с чем. Вскоре дождь превратился
в настоящий ливень.
Капрал Фрейзер, прокашлявшись, выпалил скороговоркой:
- Слышите, похоже, что-то сюда движется?
- Что? Где? - оживился Фарнхольм.
- Кажется, шлюпка. Вон там - скрипят весла. По-моему, идет к нам.
- Вы уверены? - Фарнхольм вслушивался в монотонный шум ливня и рокот
пенящегося моря. - Вам не почудилось, дружище? Проклятие, лично я ни хрена
не слышу.
- Точно говорю. Я слышал скрип весел так же отчетливо, как сейчас ваш
голос.
- Капрал прав! - взволнованно воскликнул сержант. - Клянусь богом, ему
не почудилось. Теперь и я слышу.
Вскоре уже все они слышали заунывно-неторопливый скрип, - обычно так
стонут уключины, когда гребцы размеренно налегают на весла. Тягостное
ожидание, вызванное первыми словами Фрейзера, сменилось невыразимым
облегчением, - все тут же заговорили в один голос. Воспользовавшись гомоном,
лейтенант Паркер спросил у Фарнхольма:
- Что будем делать с ранеными и медсестрами?
- Захотят - возьмем с собой, Паркер. Впрочем, положение далеко не в
нашу пользу. Растолкуйте им это в двух словах и предоставьте выбирать самим.
И пусть все отойдут подальше от берега, в темноту, и прикусят языки. Чья бы
ни была эта шлюпка - хотя, скорее всего, она с "Кэрри Дэнсер", - спугнуть ее
не в наших интересах. Как только услышите, что она уткнулась носом в берег,
действуйте по обстановке - вам все карты в руки.
Паркер кивнул. Его сильный низкий голос прервал все разговоры:
- Значит, так. Берите носилки и отходите в сторону. И чтобы ни звука.
Полная тишина. Капрал Фрейзер?
- Сэр?
- Хотите отправиться с нами - вы и ваши люди? Но имейте в виду: даже
если мы и окажемся на корабле, не исключено, что через двенадцать часов все
пойдем ко дну. Это должен уяснить себе каждый. Итак, вы с нами?
- Да, сэр.
- А остальные - вы их спросили?
- Никак нет, сэр, - ответил капрал, с нескрываемой обидой. - Но уверен,
что они тоже поплывут, сэр.
- Вот и отлично. За своих людей отвечаете вы. Мисс?
- Я с вами, сэр, - тихо проговорила девушка и как-то странно прикрыла
лицо рукой. - Конечно, я поплыву.
- А ваши подруги?
- Мы все решили. - Мисс Драхман кивнула на стоявшую рядом
медсестру-малайку. - Лина тоже с нами. А троим остальным, сэр, все равно,
как распорядится судьба. Они никак не придут в себя после потрясения, сэр:
сегодня разбомбило наш грузовик. По-моему, лучше взять их с собой.
Паркер хотел что-то сказать, но Фарнхольм жестом остановил его,
выхватил из рук сержанта фонарь и кинулся в дальний конец дока. Луч фонаря,
направленный в сторону моря, выхватил из темноты неясные очертания шлюпки на
расстоянии менее ста ярдов от берега. Фарнхольм пристально вглядывался в
пелену дождя, пока шлюпка с командой гребцов и стоявшим на корме рулевым,
рассекая носом волны в молочно-белой пене, не врезалась в полосу прибоя.
- Эй, на шлюпке! - крикнул Фарнхольм. - Вы откуда, с "Кэрри Дэнсер"?
- Да! - перекрыл шум ливня мощный низкий голос. - Кто здесь?
- Фарнхольм, кто же еще. - Генерал услышал, как рулевой отдал приказ
гребцам, и те вновь тяжело налегли на весла. - А кто говорит - Ван Эффен?
- Да, это я.
- Молодчина! - искренне и с жаром прокричал в ответ Фарнхольм. - Что у
вас стряслось?
- В общем, ничего страшного, - сказал голландец на почти безупречном
английском с едва уловимым акцентом. - Шлюпка находилась уже в каких-нибудь
двадцати футах от берега, и можно было говорить, не повышая голоса. - Наш
уважаемый капитан решил вас не дожидаться и велел поднять якорь. Но потом
живо одумался - не без нашей помощи, разумеется.
- А... вы уверены, что "Кэрри Дэнсер" не снимется с якоря без вас? Боже
правый, Ван Эффен, неужели вы не могли отправить на берег кого-нибудь
другого? Ведь этому мерзавцу нельзя доверять ни на йоту.
- Знаю. - Твердо удерживая румпель, Ван Эффен правил точно на каменное
строение дока. - А если они и правда вздумают отчалить - то без капитана. Он
здесь, на дне шлюпки, - сидит со связанными руками, к тому же я держу его на
мушке.
Фарнхольм всмотрелся туда, куда бил луч фонаря. О том, в каком
настроении пребывал капитан Сайрэн, судить было трудно, однако, что в шлюпке
был именно он, это не вызывало сомнений.
- Пришлось связать и двух механиков, - продолжал Ван Эффен, - так, для
подстраховки. Мы оставили их в каюте мисс Плендерлейт. К тому же дверь
заперта, и я дал мисс Плендерлейт пистолет: она приглядит за ними. Она ни
разу в жизни не стреляла, но говорит, что не прочь попробовать. Эта старушка
просто прелесть, Фарнхольм.
- Значит, вы все предусмотрели, - радостно отозвался Фарнхольм. - Но
что, если...
- Ладно, хватит! Отойдите-ка лучше в сторону, Фарнхольм. - Паркер
подошел к генералу и направил яркий луч фонаря вниз, осветив лица людей в
шлюпке. - Не будьте дураком! - крикнул он Ван Эффену, когда тот направил
пистолет в его сторону. - Спрячьте-ка вашу пушку. Какой от нее прок, когда
на вас нацелена дюжина винтовок и пулеметов?
Ван Эффен медленно опустил оружие и обдал генерала ледяным взглядом.
- Что ж, неплохая работа, Фарнхольм, - неторопливо выговорил он. - Лихо
же вы нас облапошили. Куда уж капитану Сайрэну тягаться с вами! Выходит, вы
нас предали.
- Нет, я никого не предавал! - возразил Фарнхольм. - Здесь со мной
солдаты - англичане, наши друзья. - Потом, у меня не было выбора. Сейчас я
все объясню...
- Заткнитесь! - бесцеремонно прервал его Паркер. - Приберегите
объяснения до лучших времен. - Он взглянул вниз - на Ван Эффена. - Мы уходим
с вами, хотите вы того или нет. У вас же моторная шлюпка. Почему вы шли на
веслах?
- Чтобы не поднимать шума. Это же ясно как божий день. Мы народ
предусмотрительный, - мрачно прибавил он.
- Запускайте мотор, - велел Паркер.
- Будь я проклят, если хоть пальцем шевельну.
- Да неужели? В таком случае считайте - вы труп, - холодно бросил
Паркер и, немного помолчав, прибавил: - Вы же не дурак, Ван Эффен. Чего вы
добиваетесь своим упрямством?
Ван Эффен долго сверлил его взглядом, потом наконец кивнул. Когда через
минуту мотор завелся и ровно заурчал, в шлюпку опустили первого раненого.
Еще через полчаса на борт "Кэрри Дэнсер" ступил последний из остававшихся на
берегу солдат.
"Кэрри Дэнсер" снялась с якоря около половины третьего утра, 15 февраля
1942 года, прежде чем в город вошли японцы. Ветер и дождь поутихли, а пожары
и беспорядочная пальба прекратились вовсе - наступившее безмолвие казалось
полным, неестественным и жутким, как сама смерть.
Фарнхольм находился на полуюте - в холодной и сырой кормовой рубке,
помогая двум медсестрам и мисс Плендерлейт перевязывать раненых. Вдруг
раздался стук в единственную дверь рубки, ведущую в глубокий кокпит.
Фарнхольм притушил свет, вышел наружу, осторожно прикрыл за собой дверь,
силясь разглядеть стоящего в темноте человека.
- Лейтенант Паркер?
- Так точно. - Паркер странно взмахнул рукой. - Думаю, лучше подняться
на корму - там нас никто не услышит.
Они взобрались по железному трапу и направились к кормовым поручням.
Перегнувшись через леерное ограждение, Фарнхольм посмотрел на
фосфоресцирующую кильватерную струю, тянувшуюся следом за "Кэрри Дэнсер".
Ему хотелось курить. Первым молчание нарушил Паркер:
- Должен вам сообщить кое-что интересное, сэр... Впрочем, простите за
такое обращение. Капрал разве ничего вам не говорил?
- Нет, ничего. А в чем дело?
- Оказывается, этой ночью на рейде Сингапура стояла не только "Кэрри
Дэнсер". Пока мы переправляли на борт первую партию наших людей, в гавань
зашла еще какая-то моторная шлюпка - она причалила примерно в четверти мили
от нас. В ней были англичане.
- Черт побери, вот те на! - тихонько присвистнул Фарнхольм. -
Интересно, кто они? И какого дьявола здесь забыли? Кто-нибудь их видел?
- Капрал Фрейзер и кто-то из моих людей. В шлюпке сидели двое - оба с
винтовками. Один из них что-то говорил другому. По словам Фрейзера,
говоривший - шотландец, из Уэстерн-Айлса [Уэстерн Айлс - Внешние Гебридские
острова, территория Шотландии.]. Кому-кому, а Фрейзеру можно верить. Капралу
показалось - когда он, забрав последних солдат, возвращался на "Кэрри
Дэнсер", один из тех двоих следил за ними. Правда, точно он не уверен.
- Значит, Фрейзер понятия не имеет, откуда они взялись - с какого
корабля и куда направлялись?
- Ни малейшего, - уверенно ответил Паркер. - Они словно с Луны
свалились.
Генерал и лейтенант обсудили все возможные предположения, после чего
Фарнхольм наконец сказал:
- Какой смысл гадать, Паркер. Давайте лучше про это забудем. Тем более,
что нам повезло - мы отчалили без лишних проволочек. - Генерал сознательно
перевел разговор на другую тему. - На борту все в порядке?
- Вроде да. Сайрэн будет делать все, что ему велят, - это точно. Ведь
его жизнь тоже поставлена на карту. Я приставил к нему одного из моих людей.
Другой не спускает глаз с рулевого, а третий - с вахтенного механика.
Остальные спят на полубаке - видит Бог, сон им нужен сейчас как воздух.
Четверо самых надежных улеглись в верхней надстройке.
- Прекрасно, - одобрительно кивнул Фарнхольм. - А где расположились
медсестры?
- В соседней каюте, их там трое, они смертельно устали и все еще никак
не придут в себя.
- А как с провизией?
- Еда дрянь, зато сколько угодно - дней на восемь, а то и все десять.
- Думаю, лишнего не останется, - мрачно проговорил Фарнхольм. - Да, вот
еще что: не могли бы оказать мне одну услугу? Знаете, где находится
радиорубка?
- Сразу же за рулевой, да?
- Радист спит там. Кажется, его зовут Уилли... Да, Уилли Лун. Он
славный парень, но один Бог знает, каким ветром его занесло на эту старую
калошу. Так вот, мне бы не хотелось обращаться к нему лично. Выясните у
него, каков радиус действия корабельной рации и тут же скажите мне. Это
нужно сделать до рассвета.
- Есть, сэр. - Паркер заколебался, желая, как видно, еще о чем-то
спросить генерала, но передумал. - Не люблю откладывать - пойду узнаю прямо
сейчас. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, лейтенант.
Фарнхольм еще какое-то время постоял на корме, потом, вздохнув,
выпрямился и пошел вниз. В одном из вещмешков, что он оставил на юте, лежало
несколько бутылок виски - с их помощью генерал надеялся утвердиться в новой
роли.
Любому человеку вряд ли бы понравилось, если бы его разбудили в
половине четвертого утра, да еще принялись совать нос в его дела, задавая
кучу чисто профессиональных вопросов. Любому - только не Уилли Луну. Радист
просто сел на койке, улыбнулся. Глядя на приветливое, круглое лицо радиста,
лейтенант Паркер ни на секунду не усомнился в правоте Фарнхольма: Уилли
Луну, действительно, было не место на этом корабле.
Поблагодарив, Паркер уже собрался уйти. Но вдруг заметил на столе
радиста то, что никак нельзя было увидеть на судне, подобном "Кэрри Дэнсер":
круглый глазурованный торт, приготовленный явно не рукой умелого кондитера,
зато сплошь утыканный крошечными свечками. Поморгав в недоумении, Паркер
перевел взгляд на Уилли Луна.
- А что это такое?
- Праздничный торт - ко дню рождения, - не без гордости заявил Лун, и
лицо его вновь расплылось в улыбке. - Жена испекла - ее фотография стоит
рядом. Только было это пару месяцев назад. Но все равно здорово, правда?
- Просто прелесть, - осторожно подтвердил Паркер и посмотрел на
фотографию. - Как и сама кондитер. - А вы, похоже, счастливчик.
- Верно, - кивнул Лун и радостно заулыбался. - Я действительно
счастлив, сэр.
- А день рождения-то когда?
- Сегодня. Вот и торт на столе. Мне уже двадцать четыре.
- Сегодня?! - Паркер покачал головой. - Что ни говори - не самый лучший
день для праздника. Что ж, желаю вам удачи и много счастливых дней рождения
на будущее.
С этими словами лейтенант перешагнул через штормовой комингс радиорубки
и осторожно прикрыл за собой дверь.
Уилли Лун погиб, когда ему исполнилось ровно двадцать четыре года.
Сквозь задраенный верхний световой люк радиорубки били испепеляющие лучи
стоявшего в зените экваториального солнца, словно насмехаясь над зыбким
пламенем одинокой свечки, оставшейся догорать на праздничном торте рядом с
фотографией застенчиво улыбающейся девушки из Батавии Анны Мэй, испекшей его
собственными руками.
Однако перед смертью Уилли Лун уже не видел ни свечки, ни фотографии
своей юной жены - он ослеп. И никак не мог понять отчего, потому что хорошо
помнил: когда секунд десять назад его будто шарахнуло по голове чем-то
тяжелым, удар пришелся не на лоб, а в затылок. Не видел Лун и света. Чего уж
там говорить о ключе передатчика. Но это было неважно: мистер Джонсон,
преподаватель в радиошколе, неустанно повторял, что никто из учеников не
станет классным радистом, если не научится управляться с рацией в кромешной
тьме так же ловко, как при свете дня. И еще мистер Джонсон говорил, что
настоящий радист обязан покидать свой пост лишь в самую последнюю минуту, а
корабль - вместе с капитаном. Поэтому рука умирающего Уилли Луна продолжала
ходить вверх и вниз, вверх и вниз, быстро и настойчиво отстукивая ключом
один и тот же сигнал: SOS, воздушная атака противника, 0 градусов 45 минут
северной широты, 104 градуса 24 минуты восточной долготы, пожар на борту;
SOS, воздушная атака противника... SOS...
Мало-помалу серия четких сигналов превратилась в одну сплошную линию,
являвшую собой бессмысленно-беспорядочное сочетание точек и тире.
Но Уилли Лун этого не чувствовал. Он уже вообще ничего не чувствовал.
Тело радиста тяжело завалилось на стол, голова упала на скрещенные руки.
Неяркое пламя догоравшей свечи, торчавшей из торта, высветило на спине Уилли
три красных пятна, чуть расплывшихся на рубашке. Потом огненный язычок слабо
затрепетал, вспыхнул в последний раз и погас - совсем.
Фрэнсис Файндхорн, коммодор [Коммодор - старший капитан пароходной
компании.] Британо-арабской танкерной судоходной компании, кавалер ордена
Британской империи 4-й степени, капитан теплохода "Вирома", водоизмещением
12 тысяч тонн, последний раз дважды щелкнул ногтем по барометру и, бросив на
него равнодушный взгляд, не спеша подошел к своему креслу в левом углу
рулевой рубки. Машинально протянул руку к подвесным вентиляционным жалюзи и,
сморщившись от ударившего в лицо потока влажного горячего воздуха, опустил
их быстро, но без суеты.
За спиной послышались глухие шаги - капитан повернулся в кресле и
увидел старшего помощника: тот остановился возле барометра и какое-то время
в раздумье смотрел на прибор. Капитан едва заметно улыбнулся.
- Ну, мистер Николсон, что скажете?
Николсон пожал плечами и посмотрел на капитана ясными голубыми глазами
с ледяным отблеском:
- Никаких сомнений быть не может, не так ли, сэр? - Голос Николсона
звучал негромко и ровно. - Давление стремительно падает - в такое-то время
года! Раньше мне никогда не приходилось слышать о тропических ураганах в
этих широтах, но, боюсь, скоро нас может малость потрепать.
- Вы, похоже, недооцениваете положение, мистер Николсон, - сухо
возразил Файндхорн. - Не стоит относиться к тайфуну столь неуважительно, а
то, не дай Бог, он услышит нас. И все же надеюсь, он услышит. Вот так удача!
- Как говорится, все по полной программе, - пробурчал Николсон. - И
дождь, наверное, будет жуткий...
- Да уж, как из ведра, - удовлетворенно заметил Файндхорн. - Ливень,
открытое море, ветер десять-одиннадцать баллов... - по такой-то погоде, да
еще ночью, нас не засечет ни один японский корабль, ни один самолет... -
Глаза Файндхорна излучали спокойствие и безмятежность. - Думаете, нас
кто-нибудь станет искать, мистер Николсон?
- Никто, кроме разве что двух сотен самолетов и кораблей,
дислоцированных в Южно-Китайском море. - Николсон слегка улыбнулся. -
Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из наших желтых "друзей" в радиусе пятисот
миль не знал, что прошлой ночью мы вырвались из Сингапура. С тех пор как
пошел ко дну "Принц Уэльский", мы для них самая что ни на есть лакомая
добыча, и они сил не пожалеют на наши поиски - прочешут каждую бухту: на
Макасаре, Сингапуре, Дарьене и Риау. И, пока не найдут, не успокоятся.
- Но ведь им и в голову не придет искать нас в проливе Тжомбал и около
Темьянга?
- Полагаю, они считают, - рассуждал Николсон, - что ни один
здравомыслящий человек не решится вести большой танкер, да еще с такой
осадкой, как у нас, кромешной ночью и без единого светового ориентира.
Капитан Файндхорн чуть склонил голову.
- У вас есть одна замечательная черта, мистер Николсон, - отпускать
комплименты в свой собственный адрес.
Николсон оставил замечание капитана без ответа и направился мимо
рулевого и четвертого помощника капитана Вэньера на другой конец мостика.
Потом развернулся и пошел обратно. Вэньер и рулевой устало наблюдали за ним.
Висевший над ящиком для сигнальных флагов телефон зазвонил пронзительно
и настойчиво, вспоров свинцовую тишину. Вэньер, худощавый темноволосый
парень, служивший на флоте без году неделя, вздрогнул от неожиданности,
резко развернулся и, сбив рукой лежавший на крышке ящика бинокль, схватил
трубку. Даже под бронзовым загаром было видно, как покраснели его лицо и
шея.
- Капитанский мостик слушает. В чем дело? - Выслушав сообщение, он
обратился к стоявшему рядом Николсону.