Маклин Алистер. К югу от мыса Ява

почтительном расстоянии. Напряжение едва ли спало, но теперь по крайней мере
стало очевидно, что у самолета относительно них нет прямых враждебных
намерений.
Минуло еще полчаса, и кроваво-красное солнце быстро заскользило
вертикально вниз, по направлению к кайме зеркально-гладкого моря, темнеющего
у мглистого восточного горизонта. На западе море не было совершенно ровным -
один или два крошечных островка, вкрапленные в сверкающую поверхность воды,
выступали черными бугорками в мягких солнечных лучах. И слева от шлюпки,
может быть, в четырех милях к зюйд-зюйд-весту, над безмятежной гладью
начинал едва заметно вырастать еще один, приземистый и больший по размерам
остров.
Вскоре после того, как показался этот клочок суши, самолет, теряя
высоту, начал уходить на восток по длинной пологой дуге. Вэньер с надеждой
посмотрел на Николсона.
- У нашего сторожевого пса отбой, сэр? Похоже, отправился домой, в
теплую постель.
- Боюсь, что нет, четвертый. - Николсон кивнул в сторону исчезавшего
самолета. - В этом направлении нет ничего, кроме моря на сотни миль, затем -
Борнео, - а этот остров отнюдь не дом для нашего часового. Ставлю сто к
одному, что он заметил своих. - Николсон взглянул на капитана. - Как вы
считаете, сэр?
- Вероятно, вы снова правы, черт вас раздери. - Улыбка Файндхорна
скрасила грубость его слов и, словно бы выполнив свою миссию, исчезла.
Вскоре, когда самолет принял горизонтальное положение на высоте около тысячи
футов и вновь стал заходить на круг, глаза капитана посуровели. - Вы
угадали, мистер Николсон, - тихо проговорил он, тяжело изогнувшись на своем
месте и глядя вперед. - Сколько бы миль вы отмерили до того острова?
- Две с половиной, сэр. Возможно, три.
- Скорее всего три. - Файндхорн повернулся к Уиллоуби и кивнул на
двигатель. - Можете вы выжать еще сколько-нибудь из этой тарахтелки, второй?
- Еще узел, сэр, если повезет. - Уиллоуби положил руку на буксирный
трос, тянувшийся к шлюпке Сайрена. - Или два, если обрезать это.
- Не искушайте меня, второй. Прибавьте еще, не жалея двигателя. - Он
кивком головы подозвал Николсона, и тот, передав румпель Вэньеру, подошел. -
Ваши соображения, Джонни?
- Касательно чего, сэр? Вида приближающегося судна или наших
перспектив?
- И того, и другого.
- По поводу первого ничего сказать не могу - миноносец, эсминец,
рыболовное судно, - все что угодно. Относительно же второго - что ж, теперь
ясно: им нужны мы, а не наша кровь, - скривился Николсон. - Кровь будет
потом. Пока же они возьмут нас в плен - со старой доброй пыткой молодым
быстрорастущим бамбуком, вырыванием зубов и ногтей, водными процедурами,
навозными ямами и прочими тонкостями. - Рот Николсона превратился в белую
щель, глаза неотрывно смотрели на игравших на корме и смеющихся в полной
беззаботности мисс Драхман и Питера. Файндхорн проследил за его взглядом и
медленно кивнул:
- Мне тоже больно смотреть на этих двоих. По-моему, им здорово вместе.
- Он задумчиво потер поросший седой щетиной подбородок. - Представляете,
какая будет пробка, пройдись она по Пикадилли?
Николсон улыбнулся в ответ и посерьезнел:
- Проклятые скоты. Вся эта японская братия. Господи, неужели все так
просто и закончится?
Файндхорн медленно кивнул.
- Может быть... м-м... отсрочим наше пленение? Пусть пыточные тиски
поржавеют еще немного? Эта идея имеет свои привлекательные стороны, Джонни.
- Немного помолчав, он добавил: - По-моему, я что-то вижу.
Николсон тут же поднес к глазам бинокль и заметил на горизонте силуэт
судна, мерцавший в лучах садившегося солнца. Он передал бинокль Фарнхольму,
плотно прижавшему его к глазам и вскоре возвратившему обратно старшему
помощнику.
- Кажется, Фортуна оставила нас окончательно, правда? - нарушил
молчание капитан. - Будьте добры, проинформируйте людей. Мне не перекричать
этот чертов двигатель.
Николсон кивнул и обернулся.
- Прошу прощения, но... в общем, боюсь, нас ждут неприятности. Японская
подводная лодка нагоняет нас так, будто мы стоим на месте. Появись она на
пятнадцать минут позже, мы бы успели дойти до того островка. - Николсон
кивнул в юго-западном направлении. - Судя по всему, она настигнет нас на
полпути.
- И что же, вы думаете, случится потом? - Голос мисс Плендерлейт был
спокоен, почти безразличен.
- Капитан Файндхорн полагает - и я с ним согласен, - что нас, вероятно,
попытаются захватить в плен. - Николсон криво улыбнулся. - Единственное, что
я могу сказать вам прямо сейчас, мисс Плендерлейт: пленения мы постараемся
избежать. Но это будет трудно.
- Это будет невозможно, - холодно сказал Ван Эффен со своего места на
носу. - Это подводная лодка, дружище. Что такое наши хлопушки против ее
герметичного корпуса? Пули просто отскочат от него, как орехи.
- Вы предлагаете "сдаться? - Николсон понимал логику слов Ван Эффена и
знал, что страх голландцу чужд, - и все-таки он чувствовал смутное
разочарование.
- Обыкновенное самоубийство - вот что вы предлагаете. - Ван Эффен
постукивал ребром ладони по планширу. - Мы всегда сможем изыскать
возможность бежать позднее.
- Вы, очевидно, не знаете японцев, - устало проговорил Николсон. - Это
единственный и последний шанс, который нам предоставляется.
- А я говорю, вы несете чушь! - Каждая черточка лица голландца излучала
теперь неприязнь. - Давайте решим вопрос голосованием. - Он оглядел сидевших
в шлюпке. - Кто из вас предпочитает...
- Заткнитесь и не будьте кретином! - грубо сказал Николсон. - Мы не на
политическом митинге, Ван Эффен. Мы на борту судна британского торгового
флота, которое управляется не исполнительным комитетом, а исключительно
своим капитаном. Капитан Файндхорн сказал, что мы окажем сопротивление, -
значит, так оно и будет.
- Капитан твердо это решил?
- Абсолютно.
- Примите мои извинения, - с легким кивком проговорил Ван Эффен. - Я
уважаю и подчиняюсь власти капитана.
- Благодарю вас. - С ощущением странного дискомфорта Николсон перевел
взгляд на подводную лодку. Теперь, на удалении менее одной мили, она ясно
виднелась основными своими частями. Гидроплан по-прежнему кружил над
головой. Николсон посмотрел на него и нахмурился.
- Лучше бы он отправлялся домой, - пробормотал он.
- Он лишь все усложняет, - согласился Файндхорн. - Время бежит, Джонни.
Через пять минут лодка будет здесь.
Николсон рассеянно кивнул.
- Нам прежде такая встречалась, сэр?
- Скорее всего, да, - медленно проговорил Файндхорн.
- Конечно, встречалась. - Николсон теперь был абсолютно убежден. -
Легкая пушка на корме, пулемет на капитанском мостике и крупнокалиберное
орудие в носовой части - трех и семь десятых - или четырехдюймовое - я точно
не помню. Если они решат взять нас на абордаж, нам придется пройти борт о
борт с их корпусом - возможно, прямо под боевой рубкой. Ни одна из пушек там
нас не достанет. - Он покусал губу и всмотрелся вперед. - Через двадцать
минут станет темнеть - ко времени же, когда лодка подойдет к нам, до острова
останется не более полумили. Шанс, конечно, чертовски призрачный, но
все-таки... - Он снова поднял бинокль и, посмотрев на подводную лодку,
покачал головой. - Да, мне следовало помнить: эта четырехдюймовка оснащена
бронированным щитом для орудийного расчета. Щит, наверное, складной или
откидной. - Он прервался, забарабанив пальцами по краю планшира, и рассеянно
взглянул на капитана. - Довольно сбивчиво звучит, сэр?
- Не обращайте внимания, Джонни. - Файндхорн снова говорил с трудом. -
Боюсь, моя голова не слишком ясна для подобного рода вещей. Если у вас есть
какая-то идея...
- Есть. Безумная, но может сработать. - Николсон быстро объяснил ее
капитану и поманил Вэньера. - Вы ведь не курите, Вэньер, правда?
- Нет, сэр. - Четвертый помощник смотрел на Николсона как на
сумасшедшего.
- С сегодняшнего дня начинаете. - Николсон порылся в кармане и выудил
оттуда плоскую пачку "Венсона и Хеджеса" и коробок спичек. Отдав все это
Вэньеру, он быстро снабдил его инструкциями. - Прямо с бушприта, сразу за
Ван Эффеном. И не забудьте, все зависит от вас. Генерал? Можно вас на
секунду?
Фарнхольм удивленно поднял глаза и, перешагнув через две банки, сел
рядом. Николсон секунду или две молча глядел на него, затем серьезным тоном
спросил:
- Вы действительно умеете обращаться с автоматическим карабином,
генерал?
- Господи всемогущий, приятель, конечно! - фыркнул Фарнхольм. - Я
практически изобрел эту чертову штуковину.
- Насколько вы метки? - не отступался Николсон.
- Я - Бизли, - коротко ответил Фарнхольм. - Чемпион. Что еще, мистер
Николсон?
- Бизли? - Брови Николсона изумленно поползли вверх.
- Королевский стрелок. - Голос Фарнхольма стал совершенно иным, чем
ранее, - таким же спокойным, как у Николсона. - Бросьте консервную банку за
борт, дайте ей отойти на сотню футов, и я продемонстрирую вам. Я в два счета
превращу ее в решето. - Тон генерала не оставлял сомнений в его правдивости.
- Никаких демонстраций, - торопливо проговорил Николсон. - Только этого
нам сейчас не хватало. Японцы должны быть уверены, что у нас нет даже
хлопушки. Так вот, что мне от вас потребуется...
Указания старшего помощника были коротки и сжаты, равно как и
касающиеся действий остальной части пассажиров.
Небо на западе по-прежнему сияло гаммой красного, оранжевого и золотого
оттенков. Полосатые облака на горизонте купались в последних лучах солнца,
которое, окончательно скрывшись, - о чем возвестил посеревший восток, -
освободило место несшейся где-то над морем тропической ночи. Черная, мрачная
и угрожающая в собиравшихся сумерках подводная лодка под углом подходила к
шлюпке со стороны правого борта, светясь в начавшей фосфоресцировать воде.
Дизели лодки постепенно успокоились до приглушенного бормотания, черная
зловещая пасть тяжелого носового орудия покачивалась и медленно смещалась
назад, пока судно приспосабливалось к движению маленькой шлюпки. Вскоре из
боевой рубки подводной лодки раздалась резкая непонятная команда. Маккиннон
по знаку Николсона заглушил двигатель, и огромный железный корпус лодки со
скрежетом прошелся вдоль борта шлюпки.
Николсон, вытянув шею, окинул быстрым взглядом палубу и боевую рубку
судна. Большое носовое орудие было повернуто в сторону шлюпки, но ствол
смотрел поверх их голов - как и предполагал старший помощник, у пушки был
ограниченный угол склонения. Легкая кормовая пушка, однако, была точно
наведена на самую середину шлюпки, что говорило о частичной ошибочности
расчета Николсона. Дела это, тем не менее, не меняло - им в любом случае
пришлось бы рисковать. В боевой рубке находились три человека, двое из них
были вооружены - офицер - пистолетом, а матрос - чем-то похожим на
пистолет-пулемет. У подножия рубки стояли еще пять или шесть матросов и
только один из них - с оружием. В качестве приемной группы они выглядели
довольно устрашающе, однако Николсон ожидал худшего. Он полагал, что
предпринятое шлюпкой в последний момент резкое изменение курса, выведшее их
прямо к левому борту подводной лодки, под покров застилавшего восток мрака -
может быть понято японцами как паническая попытка к бегству, захлебнувшаяся
в собственной тщетности. Капитан подводной лодки наверняка был уверен, что
шлюпка не представляет собой никакой угрозы и что действовал он со всеми
возможными предосторожностями, дабы в случае чего подавить жалкое
сопротивление.
Три судна - подводная лодка и две шлюпки - все еще двигались со
скоростью примерно два узла, когда с палубы лодки, извиваясь, упала веревка.
Вэньер автоматически поднял конец и, обернувшись, посмотрел на Николсона.
- Игра окончена, четвертый, - с мрачной покорностью проговорил
Николсон. - С кулаками и парой ножей против этой шайки не попрешь.
- Весьма, весьма благоразумно. - Офицер высунулся из боевой рубки,
сложив на груди руки со стволом пистолета на сгибе локтя. С самодовольной
ухмылкой, обнажавшей белизну зубов на покрытом мраком лице, он любовался
собой и своим английским. - Сопротивление было бы обременительно для всех
нас, не так ли?
- Убирайтесь к черту! - буркнул Николсон.
- Какая неучтивость. Типичный англосакский недостаток воспитанности. -
Офицер печально покачал головой, смакуя происходящее. Внезапно он выпрямился
и взглянул на Николсона поверх ствола пистолета. - Будьте осмотрительны! -
Его голос прозвучал словно щелчок кнута.
Николсон медленно и равнодушно вытащил сигарету из протянутой Уиллоуби
пачки, так же неторопливо зажег спичку, дал прикурить себе и второму
механику и движением пальцев отправил спичку за борт.
- Ах! Ну конечно! - раздался отвратительный смешок офицера. -
Пресловутая английская флегматичность! Даже когда зубы стучат от страха,
необходимо поддерживать репутацию, особенно перед лицом команды. И еще один!
- Чиркнувшая на бушприте спичка бликами осветила склоненную голову Вэньера с
зажатой между губами сигаретой. - Клянусь всеми святыми, это действительно
патетично. - Тон его резко изменился: - Но довольно... этих дурацких
выходок. Немедленно на борт. Все без исключения. - Он ткнул пистолетом в
сторону Николсона. - Вы первый.
Николсон поднялся, опершись одной рукой о корпус подводной лодки,
другую плотно прижав к бедру.
- Что, черт вас побери, вы собираетесь с нами делать? - Громко, почти
срываясь на крик, спросил он с отрепетированной дрожью в голосе. - Убьете
всех? Запытаете до смерти? Отправите в Японию, в свои проклятые концлагеря?
- Теперь он действительно в страхе и отчаянии кричал, увидев, что спичка
Вэньера не перелетела через борт и услышав неожиданно громкое шипение с
бушприта. - Лучше уж пристрелите всех нас прямо сейчас, вместо того,
чтобы...
С захватывавшей дух внезапностью с бушприта донесся яростный свист: два
фонтана искр, огня и дыма взметнулись в темнеющее небо над палубой подводной
лодки под углом шестьдесят градусов; и затем два сверкающих огненных шара
ярко вспыхнули в небе, когда обе шлюпочные парашютные осветительные ракеты
воспламенились почти одновременно. Человек должен не быть простым смертным,
чтобы не поддаться невольному, непобедимому искушению взглянуть на два
взлетевших в небо факела, - японцы тоже сверхлюдьми не являлись. Подобно
марионеткам в руках неведомого кукловода, они полуобернулись от шлюпки,
вытянув шеи и запрокинув вверх головы. Так они и встретили свою смерть.
Треск автоматических карабинов, винтовок и пистолетов постепенно стих,
раскатившись эхом по безмолвному спокойному морю, и Николсон прокричал всем
лечь ничком на дно шлюпки. В этот момент два мертвых матроса сползли с
кренящейся палубы субмарины и рухнули на корму шлюпки. Один чуть ли не
припечатал старшего помощника к планширу, второй, болтая безжизненными
ногами и руками, падал прямо на маленького Питера и двух санитарок, но
Маккиннон оказался на месте раньше: два тяжелых всплеска прозвучали почти
как один.
Прошла секунда, две, три. Николсон стоял на коленях, смотря наверх и в
напряженном ожидании стиснув кулаки. Сначала он слышал лишь шарканье ботинок
и глухой ропот голосов, доносившийся из-за щита большого орудия. Минула еще
секунда, потом вторая. Глаза Николсона рыскали по палубе подводной лодки.
Быть может, кто-то еще желает принять славную смерть во имя императора.
Старший помощник не питал иллюзий по поводу фанатичной смелости японцев. Но
пока все было спокойно, как смерть. Застреленный Николсоном офицер устало
свисал с боевой рубки, все еще держа пистолет в обмякшей руке; еще двое
валялись поодаль от него. Четверо бесформенной массой лежали у подножия
рубки. Двух, стоявших у кормовой пушки, не было вообще: автоматический
карабин Фарнхольма снес их за борт.
Напряжение становилось невыносимым. Хотя у большого орудия и был
небольшой угол склонения и оно не могло поразить шлюпку, в памяти у
Николсона копошились обрывки слышанных историй об ужасном эффекте стреляющих
прямо над тобой морских пушек. Кто знает, может быть, контузия от выстрела,
произведенного со столь близкого расстояния, окажется фатальной. Внезапно
Николсон стал тихо проклинать собственную глупость, затем быстро повернулся
к боцману.
- Заводите двигатель, Маккиннон. Затем дайте задний ход, - как можно
быстрее. Боевая рубка загородит нас от орудия, если мы...
Слова утонули в грохоте орудия. Это был даже не грохот - глухой,
безжизненный щелчок бича, оглушительный по своей плотности. Длинный красный
язык пламени вырвался из чрева орудия, почти касаясь шлюпки. Снаряд
плюхнулся в море, вздымая внушительную стену брызг и столб воды, поднявшийся
на пятьдесят футов в небо. Затем все утихло, дым рассеялся, и Николсон,
отчаянно мотая головой, понял, что по-прежнему жив, что японцы судорожно
готовят новый заряд и время пришло.
- Приготовьтесь, генерал, - сказал он, заметив поднимавшегося на ноги
Фарнхольма. - Ждите моего приказа. - Он быстро оглянулся на бушприт, где
прогромыхала винтовка.
- Промахнулся, - с раздражением в голосе проговорил Ван Эффен. - Только
что через край боевой рубки выглядывал офицер.
- Держите винтовку наготове, - распорядился Николсон. Он услышал
детский плач и понял, что разрыв орудия до смерти напугал ребенка. С яростно
искаженным лицом старший помощник прокричал Вэньеру: - Четвертый! Возьмите
сигнальный комплект. Запустите в боевую рубку пару ракет. Это отвлечет наших
желтых друзей. - Говоря, Николсон вслушивался в передвижения команды
субмарины. - Всем не спускать глаз с рубки и люков по всему корпусу.
Прошло, вероятно, еще пять секунд, прежде чем старший помощник различил
звук, которого давно ждал: скрежет снаряда в казеннике и твердый хлопок
закрывшегося затвора.
- Огонь, - скомандовал он.
Фарнхольм даже не потрудился поднять оружие к плечу и стрелял, зажав
ложе карабина между локтем и боком, совершенно, казалось, не целясь. Это ему
и не нужно было - он предстал еще лучшим снайпером, чем говорил. Произведя
не более пяти выстрелов и положив все пули аккурат в ствол орудия, он камнем
упал на дно шлюпки, когда последняя из них врезалась в снаряд, и тот
сдетонировал.
Несмотря на страшный грохот, с коим обычно вылетает снаряд, звук
разрыва в казеннике был странно приглушенным. Зато зрелищность последующего
эффекта оказалась поистине неописуемой. Массивное крупнокалиберное орудие
сорвало с лафета, и оно разлетелось на тысячи кусков покореженного металла,
с неистовым лязгом отскакивавших от боевой рубки и со свистом проносившихся
над морем, окружая субмарину кольцом беспорядочных брызг. Члены орудийного
расчета, видимо, так и умерли, не ведая того, что на расстоянии вытянутой
руки от их лиц взорвалось столько тротила, сколько хватило бы для
уничтожения Лондонского моста.
- Благодарю вас, генерал, - вставая на ноги, произнес Николсон,
стараясь говорить спокойно. - Прошу извинить меня за все, что я когда-либо
про вас говорил. Боцман, полный вперед. - Две шипящие малиновые ракеты
описали в воздухе арки и благополучно приземлились внутри боевой рубки,
высвечивая комингс ярко-красным сиянием. - Отлично сработано, четвертый. Вы,
можно сказать, решили исход сегодняшнего дня.
- Мистер Николсон?
- Сэр? - Николсон посмотрел на капитана.
- Может быть, благоразумнее задержаться здесь ненадолго? Никто из них
не рискнет сейчас высунуть голову из люка или рубки. Через десять-пятнадцать
минут станет достаточно темно, чтобы достигнуть того острова безо всяких
выстрелов за спиной.
- Боюсь, что нет, - извиняющимся тоном отозвался Николсон. - Пока
японцы в растерянности, однако довольно скоро очухаются, и, как только это
произойдет, мы попадем под душ ручных гранат. А чтобы забросать шлюпку
гранатами, - первая же из которых покончит с нами, - голову высовывать
необязательно.
- Конечно, конечно. - Файндхорн грузно опустился на свою скамью. -
Действуйте, мистер Николсон.
Николсон взялся за румпель, совершил тяжелый разворот на сто
восемьдесят градусов, волоча за собой вторую шлюпку, обогнул тонкую, похожую
на рыбий хвост корму субмарины, - в то время как четыре человека с оружием в
руках не моргая следили за палубами, - и замедлил ход, немного не доходя до
капитанского мостика, чтобы Фарнхольм длинной выверенной очередью размозжил
хрупкий боевой механизм кормового орудия. Капитан Файндхорн медленно,
понимающе кивнул.
- Долой осадное орудие. Вы не упускаете ничего, мистер Николсон.
- Надеюсь, что так, - покачал головой Николсон. - Очень надеюсь.
Остров лежал, наверное, в полумиле от субмарины. Пройдя четверть пути,
Николсон нагнулся, достал одну из двух стандартных шлюпочных плавучих
дымовых шашек, сорвал дисковую пломбу, выдернул разблокирующую вилку и тут
же швырнул воспламенившуюся шашку за корму, достаточно далеко, чтобы ее
успела миновать шлюпка Сайрена. Густое облако оранжевого дыма неподвижно
повисло в безветренном воздухе, образовав за шлюпками непроницаемую завесу.
Через одну или две минуты сквозь оранжевую стену начали пробиваться пули с
подводной лодки, просвистывая над головами или врезаясь фонтанчиками в воду
вокруг шлюпок. Ни одна из них не причинила никакого вреда: охваченные слепой
яростью, японцы стреляли наугад. Четыре минуты спустя, когда первая шашка с
шипением догорала, через борт полетела вторая, и задолго до того, как и она
потухла, шлюпки благополучно достигли острова.

IX

Едва ли это можно было назвать островом. Островком - возможно. Но не
более того. Овальный по форме, этот клочок суши протянулся всего миль на сто
пятьдесят от своей северной оконечности до южной. Идеально овальным он тоже
не был: по обоим берегам море проело две глубокие выемки, почти напротив
друг друга, - так что островок практически был разделен пополам. Обойдя из
предосторожности вокруг него, Николсон выбрал южную из двух бухт, где они и
высадились на берег, зачалив шлюпки за пару тяжелых камней.
Восточная оконечность острова была низкой, каменистой и голой, но на
западной рос низкорослый кустарник и чахлая трава. В южной же стороне
возвышался холм, и примерно посредине склона они обнаружили небольшую
пещеру, если не сказать нишу, куда Николсон и поторопил пассажиров после
высадки. Капитана и капрала Фрейзера пришлось нести, однако маршрут был
коротким, и не прошло и десяти минут, как все, нагрузившись запасами пищи,
воды и переносным оснащением, укрылись в пещере.
С заходом солнца и легким бризом небо медленно заполняли шедшие с
северо-востока облака, гася ранние вечерние звезды. Тем не менее было еще
достаточно светло, чтобы воспользоваться биноклем, и Николсон не отрывался
от него почти две минуты. Все в пещере беспокойно наблюдали за ним.
- Итак? - нарушил тишину Файндхорн.
- Они огибают западную оконечность острова, сэр. И довольно близко от
берега.
- Но я их не слышу.
- Должно быть, используют аккумуляторное питание. Зачем, не знаю.
Ван Эффен прочистил горло:
- И каков, думаете, будет их следующий шаг?
- Понятия не имею. Останься у них хотя бы одно из двух орудий, они бы
выбили нас отсюда за две минуты. - Николсон показал на каменистый кряж,
опоясывающий пещеру с юга. - Возможно, они попытаются высадиться в
нескольких местах и окружить нас. Возможно, атакуют в лоб. - Он снова поднес
к глазам бинокль. - Как бы то ни было, уйти отсюда с пустыми руками они не
могут, скорее сделают массовое харакири.
- Они не уйдут, - необычайно убежденно проговорил Файндхорн. - Погибло
слишком много их товарищей.
Некоторое время тишину нарушал лишь приглушенный ропот голосов, потом
раздался голос Сайрена:
- Мистер Николсон?
Николсон опустил бинокль и посмотрел через плечо.
- Да?
- Мы тут посовещались и хотим внести предложение.
- Обращайтесь к капитану. Командует здесь он. - Николсон опять поднял
бинокль.
- Прекрасно. Дело в следующем, капитан Файндхорн: совершенно очевидно,
что вы нам не доверяете. Вы вынудили нас занять отдельную шлюпку - и,
полагаю, не оттого, что мы не принимаем душ два раза на дню. Вы считаете - и
напрасно, уверяю вас, - что за нами нужен глаз да глаз. Я хочу сказать, что
мы являемся для вас... мм-м... обузой. Мы, с вашего позволения, предлагаем
избавить вас от нее.
- Ради Бога, давайте по существу, - с раздражением сказал Файндхорн. -
У меня нет времени слушать ваши сладкие речи.
- Я предлагаю отпустить нас и избавиться от лишних хлопот. Мы же
предпочитаем попасть в плен к японцам.
- Что?! - с негодованием воскликнул Ван Эффен. - Господи всемогущий,
сэр! Да я скорее их всех поубиваю.
- Прошу вас! - Файндхорн с любопытством взглянул на Сайрена. - Просто
ради интереса - как вы намереваетесь сдаться? Пойдете вниз по склону, по
направлению к бухте?
- Хотя бы.
- И какова же гарантия, что вас не убьют где-нибудь на полпути? Или,
если вам удастся попасть в плен, - что вас не запытают там до смерти?
- Не отпускайте их, сэр, - настойчиво вклинился Ван Эффен.
- Не тревожьтесь, - сухо проговорил Файндхорн. - Я не намерен
удовлетворять эту смехотворную просьбу. Вы остаетесь, Сайрен, хотя, видит
Бог, вы не нужны нам. Прошу вас, не считайте нас за идиотов.
- Мистер Николсон! - вскричал Сайрен. - Но вы же понимаете...
- Замолчите, - отрывисто сказал Николсон. - Вы слышали слова капитана.
Насколько мы, по-вашему, наивны? Никто из вас не рискнет своей драгоценной
шеей, существуй хоть малейшая вероятность попасть под пули или пытки