Маклин Алистер. К югу от мыса Ява

фонарем... Пусто. Добравшись до уступа кормовой колодезной палубы, - как раз
сюда попадал луч прожектора "Виромы", старпом живо огляделся в поисках трапа
и вскоре увидел лишь несколько обугленных досок, валявшихся на покоробленной
железной палубе восемью футами ниже - трап полностью сгорел. Тогда Николсон
крикнул плотнику:
- Фэррис, - бегом к шлюпке и передайте Эймсу и Докерти - пусть
подгребают ближе к корме. Мне все равно, как они это сделают, даже если это
рискованно. И выбросьте наконец свой лом.
Вслед за тем Николсон нагнулся и осторожно спрыгнул на нижнюю палубу.
Пересек ее в девять шагов и с грохотом хватил обухом топора по железной
двери, ведущей в кормовую надстройку.
- Здесь есть кто-нибудь? - крикнул он.
Секунды две-три стояла гробовая тишина, затем за дверью послышались
взволнованные голоса, мало-помалу слившиеся в один возбужденный гул.
Николсон обернулся к Маккиннону и увидел, что лицо боцмана расплылось в
широкой улыбке.
Семифутовая кувалда в руках Маккиннона выглядела, как игрушечная.
Боцман ударил ею по двери раз семь. Наконец дверь с лязгом отворилась, и
старпом с боцманом оказались внутри кормового отсека. Николсон включил
фонарь и, сжав губы, начал медленно водить лучом вокруг. В кормовом отсеке
было темно и холодно, как в сырой, промозглой камере; пол тоже был железный,
а пространства над головой едва хватало, чтобы стоять в полный рост.
Трехъярусные железные койки без матрацев и одеял - вдоль переборок,
посредине - длинный узкий стол.
В отсеке было человек двадцать: одни сидели на нижних койках, другие
стояли, держась за вертикальные стойки коек, но большинство лежали - это
были солдаты, и многим из них, казалось, уже никогда не суждено подняться.
Несколько человек умерли - Николсон заключил это по восковым лицам и пустым,
лишенным всякого выражения глазам. Тут были и женщины - медсестры в юбках
цвета хаки и гимнастерках, подпоясанных ремнями, и двое или трое
гражданских.
- Кто здесь старший? - гулко прозвучал голос Николсона, отразившись от
обитых железом переборок отсека.
- Полагаю, вот он. Вернее, он так считает, - произнесла стоявшая рядом
с Николсоном пожилая женщина, маленькая и худощавая, с затянутыми в тугой
пучок седыми волосами, выглядывавшими из-под лихо сидевшей на голове
соломенной шляпки; выцветшие голубые глаза старушки сверкали решимостью. Она
указала пальцем на человека, склонившегося над полупустой бутылкой виски. -
Только сейчас он здорово набрался.
- Кто это набрался, мадам? Я, что ли? - Сидевший за столом человек -
пожалуй, единственный из всех - выглядел здоровым и крепким, а его лицо, шея
и даже уши были цвета жженого кирпича, резко контрастируя с седыми волосами
и белесыми щетинистыми бровями. - И у вас еще хватает дерзости ут...
утверждать... - Здоровяк тяжело поднялся из-за стола, одернул помятый пиджак
и уже более твердо проговорил: - Клянусь небом, мадам, будь вы мужчиной...
- Лучше попридержите язык и сядьте на место. - Не дал ему договорить
Николсон и снова повернулся к пожилой женщине. - Будьте любезны, скажите,
как вас зовут.
- Мисс Плендерлейт. Констанция Плендерлейт.
- Ваш корабль тонет, мисс Плендерлейт, - без обиняков заявил Николсон.
- С каждой минутой он все глубже погружается носом в воду. От силы через
полчаса "Кэрри Дэнсер" наскочит на рифы. К тому же в любую секунду вновь
может обрушиться тайфун. - Вспыхнули еще два или три фонаря, и Николсон
оглядел лица обступивших его людей, не проронивших ни звука. - Так что надо
поторопиться. По левому борту, фугах в тридцати отсюда, нас ожидает
спасательная шлюпка. Мисс Плендерлейт, сколько человек не в состоянии
передвигаться без посторонней помощи?
- Спросите лучше мисс Драхман. Она у нас старшая медсестра, -
решительно ответила старушка.
- Мисс Драхман? - выжидающе спросил Николсон.
Из дальнего угла вышла девушка - ее лицо скрывала тень.
- Боюсь, только двое, сэр, - напряженным голосом сказала медсестра. -
Все, кто лежит, умерли сегодня вечером. Их пятеро, сэр. Они были совсем
плохи... Потом этот ужасный шторм. - Голос девушки задрожал.
- Значит, пятеро, - задумчиво повторил Николсон и покачал головой.
- Да, сэр, - подтвердила мисс Драхман, прижав к себе стоявшего рядом
ребенка и плотнее закутав его в одеяло. - С нами еще вот этот малютка. Он
очень устал и хочет есть... - Медсестра мягко, но настойчиво попыталась
вытащить изо рта мальчугана грязный палец, который тот сосал, как леденец,
но малыш увернулся, отрешенно глядя на Николсона.
- Сегодня его накормят до отвала, а потом уложат в теплую постельку, -
пообещал Николсон. - Ладно, а теперь пусть все, кто может, идут к шлюпке. Но
сначала - самые крепкие: когда будем грузить раненых, надо, чтобы кто-то
придерживал шлюпку.
Помедлив секунду, старпом подошел к любителю виски и похлопал его по
плечу:
- Вы пойдете первым.
- Но почему я?! - начал возмущаться здоровяк. - Здесь я командир и
фактически капитан. А капитан всегда последним...
- Ступайте первым, - терпеливо, но настойчиво прервал его тираду
Николсон.
Пьяный здоровяк уже стоял на ногах, придерживая одной рукой кожаный
саквояж; в другой руке у него была наполовину опорожненная бутылка виски.
- Сэр, меня зовут Фарнхольм. Бригадный генерал Фостер Фарнхольм. - Он
отвесил комичный поклон и прибавил: - Полностью к вашим услугам, сэр.
- Приятно слышать, - холодно улыбнулся Николсон. - А теперь ступайте. У
нас на борту вас встретят приветственным залпом из семнадцати карабинов, -
Николсон грубо ткнул пальцем в грудь Фарнхольму, и тот, пошатнувшись, но не
выпустив саквояжа из рук, завалился в объятия стоявшего у него за спиной
боцмана, у которого ушло чуть меньше четырех секунд на то, чтобы вывести
генерала наружу.
Поводив фонарем вокруг себя, Николсон остановил луч на человеке в
странной накидке, съежившемся на койке.
- Ну, а вы как? - спросил Николсон. - Вам что, плохо?
- Аллах милостив к тем, кто его почитает, - сказал человек в накидке
низким голосом, прозвучавшим гулко, точно из могилы. С достоинством
поднявшись в полный рост, он натянул на голову черную скуфейку, взглянул на
Николсона темными глазами и прибавил: - Я здоров.
- Прекрасно. Значит, вы - следующий.
Николсон осветил капрала и двух солдат.
- А у вас как дела, ребята? - спросил он.
- Гм, лучше не бывает, - ответил капрал за троих с улыбкой посмотрел на
Николсона. Лицо капрала было желтым, изможденным лихорадкой, глаза налиты
кровью. - Как еще, по-вашему, могут чувствовать себя доблестные сыны
Британии? Мы в отличной форме.
- Что-то не верится, - осторожно и тактично возразил Николсон. - Но все
равно, благодарю вас. Идите к выходу. А вы, мистер Вэньер, проводите их,
пожалуйста, к шлюпке. Дайте каждому по страховочному концу и закрепите
двойным булинем. Боцман вам поможет.
Проводив взглядом человека в накидке, старпом с любопытством спросил у
стоявшей рядом маленькой старушки:
- Что это за странный господин, мисс Плендерлейт?
- Это мулла с Борнео. - Она строго поджала губы. - Я четыре года
прожила на Борнео. Там полно пиратов, и все как один - мусульмане.
- У этого муллы, должно быть, немалый приход, - предположил Николсон. -
Нуда Бог с ним, мисс Плендерлейт, теперь ваша очередь, потом - медсестер. А
вас, мисс Драхман, я попрошу помочь подготовить тяжелораненых к переноске.
Надеюсь, вы не станете возражать?
Не дожидаясь ответа, старпом последовал за женщинами. Выбравшись на
палубу, он остановился, ослепленный прожекторами "Виромы", раскачивающейся
на волнах не более чем в пятидесяти ярдах от "Кэрри Дэнсер". Капитан
Файндхорн, подведя танкер так близко к тонущему кораблю, здорово рисковал,
тем более, при таком-то волнении.
Прошло всего лишь десять минут, как моряки с "Виромы" ступили на борт
"Кэрри Дэнсер", теперь еще глубже ушедшей под воду. Волны уже перекатывали
через правый борт, захлестывая и кормовую колодезную палубу. А слева по
борту - то взлетая на пенные гребни, то падая в провалы между ними -
металась спасательная шлюпка с "Виромы".
Николсон увидел, как капрал спрыгнул с фальшборта точно на дно шлюпки,
где его тут же подхватили Эймс и Докерти, и та канула в черную бездну.
Следом за тем Маккиннон поднял на руки одну из медсестер и держал до тех
пор, пока шлюпка снова не взмыла на гребень, почти до уровня фальшборта.
Николсон включил фонарь и перегнулся через фальшборт. Шлюпка теперь
была где-то внизу и со скрежетом билась о борт "Кэрри Дэнсер", несмотря на
усилия сидевших в ней людей, что, отчаянно борясь с волнами, пытались ее
выровнять.
Возникший за спиной старпома Вэньер указал рукой куда-то в темноту, и
взволнованно воскликнул:
- Сэр, рифы! Они уже близко.
Николсон выпрямился и пристально посмотрел туда, куда указывал Вэньер.
У самого горизонта длинная ветвистая молния время от времени раскраивала
небо, и тогда можно было отчетливо разглядеть неровную линию пенных бурунов,
разбивавшихся об острые рифы совсем неподалеку. "Кэрри Дэнсер" находилась в
двухстах, самое большее - двухстах пятидесяти ярдах от рифовой гряды - судно
относило на юг со скоростью, вдвое превышавшей ту, которую с самого начала
рассчитал старпом. Несколько мгновений старпом лихорадочно взвешивал в уме
шансы на спасение, как вдруг его резко отбросило в сторону, хотя на ногах он
все же устоял: с оглушительным металлическим скрежетом "Кэрри Дэнсер"
налетела на подводную скалу и осела с сильным креном на левый борт. Краем
глаза Николсон увидел боцмана: широко расставив ноги и ухватившись одной
рукой за поручень фальшборта, он удерживал другой рукой находившуюся уже за
бортом медсестру. Опустив ее в шлюпку, боцман развернулся в сторону
прожектора и, зажмурившись, оскалился, так и не сумев выговорить, что хотел.
Однако Николсон понял, что собирался сказать боцман.
- Вэньер! - громко крикнул он. - Достаньте из шлюпки "Олдис" [Имеется в
виду ручной сигнальный фонарь Олдиса.] и просигнальте капитану, чтобы
держался от нас подальше. И передайте - нас вынесло на мелководье и мы
напоролись на рифы, а их тут видимо-невидимо. Фэррис, подмените боцмана - и
как хотите, но чтобы все до единого человека были в шлюпке. В носовой части
пробоина - если "Кэрри Дэнсер" развернет носом к волне, всем нам крышка.
Так, а вы, Маккиннон, пойдете со мной.
Меньше чем через минуту старпом с боцманом снова были в кормовом
отсеке. Николсон осветил фонарем оставшихся там людей: их было восемь,
семеро раненых, двое из которых в тяжелом состоянии, и мисс Драхман.
- Так, вы, пятеро. - Николсон кивнул в сторону солдат. - Выбирайтесь-ка
наверх, да поживее. Что, черт побери, вы делаете? - Резким движением старпом
вырвал из рук одного из солдат вещмешок, который тот тщетно пытался нацепить
на плечи, и швырнул в дальний угол. - Считайте, вам крупно повезло, если
выберетесь отсюда живым. Торопитесь же! Бегом наверх!
Четверо солдат, подгоняемые Маккинноном, спешно заковыляли к двери.
Пятый - двадцатилетний паренек с бледным, как полотно, лицом - даже не
шелохнулся. Глаза его были широко раскрыты, а губы беспрерывно шевелились.
Он сидел на табурете, крепко сцепив руки на коленях, не в силах сдвинуться с
места. Николсон, склонившись над ним, мягко спросил:
- Ты разве не слышал, что я сказал?
- Мой друг... Он здесь, - с трудом выговорил паренек и кивнул на
висевшую рядом койку. - Мой лучший друг... Я останусь с ним.
- Бог ты мой! - не выдержал Николсон. - Сейчас не время геройствовать.
- Кивнув на дверь, он повысил голос: - Иди!
Юноша вдруг взорвался потоком ругательств, но тут же осекся - гулкий,
рокочущий звук разнесся по всему судну, и, судорожно вздрогнув, оно еще
больше завалилось на левый борт.
- Сэр, похоже, пробило кормовую водонепроницаемую переборку - в
машинном отделении, - как ни в чем не бывало сказал Маккиннон.
Теперь нельзя было терять ни минуты. Наклонившись к солдату, Николсон
схватил его за руку, сильным рывком заставил встать и тут же застыл от
удивления: к нему бросилась медсестра и вцепилась в него обеими руками.
- Погодите! Сила тут не поможет - есть и другие способы, - сказала
девушка тихим, ровным голосом, никак не соответствовавшим ее действиям. -
Просто у него не все в порядке с головой. - Она потрепала юношу по плечу. -
Ну же, Алекс. Ты ведь прекрасно понимаешь - надо идти. Не волнуйся, я
пригляжу за твоим другом. Прошу тебя, Алекс.
Парень как будто очнулся от оцепенения и последний раз посмотрел на
лежавшего на койке солдата. Девушка взяла Алекса за руку, улыбнулась и
осторожно помогла ему встать. Пробубнив что-то невнятное, паренек чуть
помедлил и, тяжело ступая, побрел мимо Николсона к двери.
- Поздравляю, - только и выговорил Николсон, кивнув ему вслед, но
обращаясь к медсестре. - Теперь вы, мисс Драхман.
- Нет, - покачала головой девушка. - Вы же слышали - я ему обещала. К
тому же вы сами просили, чтобы я осталась.
- Это было тогда, а не сейчас, - теряя терпение, отрезал Николсон. - У
нас нет времени на препирательства.
Поколебавшись, мисс Драхман молча кивнула и, подойдя к койке, принялась
шарить руками в темноте. Николсон резко нарушил тишину:
- Поторопитесь же! И забудьте о ваших драгоценных тряпках!
- Это не тряпки, - невозмутимо проговорила девушка и повернулась к
Николсону с закутанным в одеяло малышом. - Но это действительно
драгоценность - чья-то, не моя. Я так думаю.
Николсон совсем забыл про малыша и, ничего не сказав, виновато двинулся
по покатому полу к двери. Мисс Драхман, цепляясь свободной рукой за койки,
последовала за ним. У самой двери девушка поскользнулась и непременно упала
бы, не протяни ей Николсон вовремя руку. Она схватилась за нее, не
колеблясь, и улыбнулась - инцидент был исчерпан. Вскоре они вместе вышли на
верхнюю палубу.
Через какое-то время там же оказались и оба тяжелораненых - их вынесли
Николсон и Маккиннон. Теперь "Кэрри Дэнсер" глубоко осела на корму. Хотя нос
судна прочно сидел на рифе, острый конец которого вошел в него, точно таран,
корабль медленно и неумолимо разворачивался правым бортом к волне. "Еще
минута, - подумал Николсон, - и шлюпка, выйдя из-под укрытия левого борта,
попадет в буруны. Ее вынесет на рифы, и она разлетится в щепки".
Подавшись чуть назад, к скату палубы, Николсон принял у Маккиннона
первого раненого и, развернувшись, склонился над фальшбортом. В следующее
мгновение из мрака бездны на гребне волны показалась шлюпка. Стоявшие в ней
Докерти и Эймс, почти поравнявшись с Николсоном, едва успели принять
раненого и тут же провалились вместе с ним в черную пропасть, скрывшись за
лавиной пены и брызг. Спустя некоторое время в шлюпку переправили второго
раненого.
На терзаемой бурунами "Кэрри Дэнсер" оставался еще один солдат. Но он
куда-то пропал. А вместе с ним - старшая медсестра. Тщетно вглядываясь в
темноту, Николсон вдруг услыхал пронзительный вопль ужаса, футах в
пятнадцати, - это, бесспорно, кричал Алекс. Вслед за криком раздался
твердый, настойчивый женский голос, не могущий принадлежать никому другому,
кроме мисс Драхман.
- Что там, черт возьми, происходит? - гневно воскликнул Николсон.
В ответ прозвучал смешанный ропот, затем девушка крикнула:
- Одну минуту, пожалуйста.
Не мешкая, Николсон развернулся кругом, крикнул Вэньеру и Фэррису,
чтобы они немедленно прыгали в шлюпку, приказал Маккиннону покинуть тонущее
судно следом за ними, а сам, спотыкаясь и падая на покатой скользкой палубе,
кинулся к кормовому отсеку, откуда доносились голоса медсестры и солдата.
Старпом без лишних церемоний схватил медсестру в охапку и, подтащив к
фальшборту, передал Маккиннону, закрепившемуся по ту сторону леерного
ограждения. Боцман принял девушку и глянул вниз, в надежде увидеть шлюпку,
бившуюся между волнами в пене и брызгах. Он быстро оглянулся на Николсона и
спросил:
- Сэр, я вам еще нужен?
- Нет. - Николсон решительно покачал головой. - Главное сейчас -
шлюпка. Держите страховой конец.
- Есть, сэр! - Маккиннон кивнул и, улучив момент, перескочил на
мачтовую банку взмывшей вверх шлюпки, увлекая за собой девушку. Мгновением
позже с "Кэрри Дэнсер", извиваясь, полетел страховочный конец.
Перегнувшись через фальшборт, Николсон крикнул:
- Все в порядке, боцман?
- Так точно, сэр. Сейчас я попробую зайти под корму с подветренной
стороны.
Николсон взобрался по трапу на полуют и огляделся. Ему показалось, что
море вдруг сделалось совершенно черным и волнение значительно уменьшилось.
Старпом тотчас понял, в чем дело: морская поверхность между обоими кораблями
была затянута широкой, толстой пленкой нефти. "Вирома" откачала за борт
несколько сотен галлонов мазута - и волны поутихли.
В два прыжка Николсон пересек полуют и остановился у самой кормы, где
стоял Алекс в странной, неестественной позе, прислонясь спиной к гакаборту и
вцепившись руками в пиллерсы. Глаза его были широко раскрыты и неподвижны, а
сам он трясся мелкой дрожью. "Прыгать в воду с Алексом равносильно
самоубийству, - хладнокровно рассуждал Николсон. - От страха он вцепится в
меня мертвой хваткой, и тогда мы оба камнем пойдем на дно". Старпом
вздохнул, наклонился к гакаборту и включил фонарь. Маккиннон, принявший на
себя командование шлюпкой, находился футах в пятнадцати от кормы "Кэрри
Дэнсер", приближаясь с подветренной стороны.
Николсон резко повернулся к Алексу и нанес ему сокрушительный удар в
челюсть. Прежде чем ошарашенный парень упал, старпом обхватил его обеими
руками за талию, перевалился через гакаборт и рухнул вместе с ним в
маслянистую воду. Они упали почти без всплеска, в пяти футах от шлюпки.
Чьи-то сильные руки втащили их в шлюпку. Николсон кашлял, отплевывался и
чертыхался, пытаясь очистить нос, глаза и уши от липкого, как клей, мазута.
Алекс повалился на дно шлюпки и затих, безропотно отдав себя на попечение
мисс Драхман и Вэньера, принявшихся вытирать ему голову какими-то
тряпками...
Обратное плавание на "Вирому" было коротким и безопасным - уже через
каких-нибудь четверть часа шлюпку благополучно подняли на борт танкера.
Николсон оглянулся на "Кэрри Дэнсер", однако та уже канула в черную бездну:
целиком залитый водой, несчастный корабль сошел с рифа и тотчас пошел ко
дну. Николсон еще какое-то время всматривался в ночь, потом развернулся и
неторопливо двинулся к капитанскому мостику.

V

Полчаса спустя "Вирома", равномерно покачиваясь, двигалась на всех
парах на юго-запад. Длинная узкая полоса Метсаны таяла по правому кормовому
борту, постепенно растворяясь во мраке. Странно, но тайфун по-прежнему
держался стороной и ураганный ветер не возвращался. Скорее всего, они шли в
направлении шторма, сквозь который им рано или поздно было уготовано
прорываться.
Приняв душ и с громадным трудом соскребя с себя остатки нефти, Николсон
стоял на мостике у окна, беседуя со вторым помощником, когда к ним подошел
капитан Файндхорн. Он слегка похлопал Николсона по плечу.
- Пойдемте на пару слов в мою каюту, мистер Николсон, если не
возражаете. Вы ведь справитесь один, мистер Баррет?
- Да, сэр, конечно. Я дам вам знать, если что-нибудь случится?
- Обязательно.
Файндхорн прошел сквозь штурманскую рубку в каюту рядом с мостиком,
закрыл дверь, проверил, задвинуты ли светонепроницаемые люки, включил свет и
рукой указал Николсону на небольшой диван. Затем открыл стенной шкаф и
достал два стакана и непочатую бутылку "Стэндфаста". Сорвав с бутылки
пломбу, он на три пальца наполнил каждый стакан и протянул один Николсону.
- Хлебните-ка, мистер Николсон. Видит Бог, вы заслужили это и несколько
часов сна сразу, как выйдете отсюда.
- С удовольствием, - пробормотал Николсон. - Но не раньше, чем вы
проснетесь. Вы же всю ночь не покидали мостика. Не забыли?
- Хорошо, хорошо. - Файндхорн поднял руку, словно обороняясь. - Спорить
мы будем потом. - Он посмотрел на Николсона поверх стакана. - Итак, мистер,
как она вам показалась?
- "Кэрри Дэнсер"? Файндхорн кивнул.
- Невольничье судно, - спокойно сказал Николсон. - Помните арабский
пароход, остановленный ВМС на выходе из Рас-эль-Хадда в прошлом году?
- Да, помню.
- Этот такой же, почти никакой разницы. Стальные двери по всему судну,
включая главную и верхнюю палубы. Большинство открывается только с одной
стороны. Базировалась "Кэрри Дэнсер", полагаю, где-то на островах.
Недостатка в торговле вокруг Амоя и Макао не было.
- Двадцатый век, а? - тихо проговорил Файндхорн. - Купля-продажа
человеческих жизней.
- Да, - сухо сказал Николсон. - Но они, по крайней мере, не дают людям
умирать. Подождите, скоро они догонят цивилизованный Запад и развернутся в
полном масштабе - ядовитый газ, концентрационные лагеря, бомбардировка
открытых городов, - все, что мы уже имеем. Дайте им только время. Пока они
всего лишь любители.
- Цинизм, молодой человек, цинизм, - покачал головой Файндхорн. -
Ладно, а что вы скажете по поводу генерала Фарнхольма?
- Значит, вы уже разговаривали с его светлостью, - усмехнулся Николсон.
- Он не одобрил моих действий и не мешкая дал мне это понять.
- Он, видимо, изменил к вам свое отношение. - Файндхорн снова наполнил
стаканы. - "Способный молодой человек, н-да, очень способный, но... м-м...
несдержанный". Что-то вроде этого. Настоящий сноб.
Николсон кивнул.
- Но он любопытный тип. В шлюпке отлично управлялся с веревкой. Как вы
считаете, сильно он переигрывает?
- Да нет. - Файндхорн немного подумал. - Перегибает палку, конечно, но
ненамного. Он, скорее всего, отставной армейский офицер. Вероятно, слегка
повысивший себя в звании после увольнения.
- И какого черта его занесло на "Кэрри Дэнсер"? - озадаченно спросил
Николсон.
- Сегодня многие находят себе компаньонов из числа весьма странных
типов, - отозвался Файндхорн. - Фарнхольм не из Сингапура. У него какой-то
бизнес на Борнео - какой именно, он не стал уточнять, - и он сел на "Кэрри
Дэнсер" в Банджармасине вместе с несколькими другими европейцами, нашедшими
манеры японцев немного грубоватыми. Но на что он точно не рассчитывал, так
это на реквизицию "Кэрри Дэнсер" армией.
- Да, армией, - пробормотал Николсон. - Интересно, что же случилось с
солдатами? - Маккиннон говорит, их было дюжины две, поднявшихся на борт,
дабы "Кэрри Дэнсер" без всяких фокусов направилась в Дарвин?
- Да, интересно. - Файндхорн сжал губы. - Фарнхольм говорит, что их
разместили на баке.
- За одной из этих хитроумных дверок, открывающихся лишь с одной
стороны?
- Наверное. Вы видели это?
Николсон покачал головой.
- К тому времени, когда мы оказались на борту, вся баковая надстройка
находилась под водой. - Николсон отхлебнул немного виски и сморщился не от
выпивки, а от пришедшей ему в голову мысли. - Замечательная альтернатива:
утонуть или сгореть заживо. Хотелось бы встретиться когда-нибудь с капитаном
Сайреном. Подозреваю, что многим другим - тоже... А как остальные пассажиры?
Могут они что-либо добавить?
- Нет. Они или больны, или еще не пришли в себя от пережитого, или
просто ничего не знают.
- Полагаю, все вымыты, размещены и уложены спать?
- Более или менее. Я рассовал их по всему судну. Солдаты - на корме,
двое тяжелораненых - в лазарете, остальные восемь - в курительной и двух
резервных каютах по левому борту. Фарнхольма и священника я отправил в
рабочее помещение механиков.
Николсон усмехнулся.
- На это стоит посмотреть - британский раджа дышит одним воздухом с
суровым язычником.
- Вы будете удивлены, - фыркнул Файндхорн. - У них у каждого - по
дивану, посередине - стол с бутылкой виски, и, похоже, они находят общество
друг друга весьма приятным.
- Но когда я в последний раз видел Фарнхольма, у него было всего
полбутылки, - задумчиво проговорил Николсон. - Интересно...
- Вероятно, он выпил ее одним глотком. Он не расстается с большим
кожаным саквояжем, в котором, я думаю, нет ничего, кроме бутылок виски.
- А остальные?
- Кто? Ах, да. Маленькую пожилую леди поместили в каюте Уолтерса, - он
перенес свой матрац в радиорубку. Старшая санитарка, по всей видимости,
отвечающая за...
- Мисс Драхман?
- Именно. Так вот, она и ребенок в каюте юнги. Вэньера и пятого
механика пришлось подселить к четвертому механику и Баррету, так как их
каюты заняли остальные санитарки.
- Все ясно. - Николсон вздохнул. - Надеюсь, они не попадут из огня да в
полымя. Мы снова попытаемся пройти в пролив Каримата, сэр?
- Почему бы и нет. Где еще мы можем...
Он не договорил, так как Николсон потянулся к зазвонившему телефону.
- Да, каюта капитана... А, это вы, Билли... Да, он здесь. Не вешайте
трубку. - Николсон легко встал, держа телефон в руке. - Второй механик, сэр.
Файндхорн говорил с полминуты, издавая в основном междометия. Николсона
заинтересовало, что же могло понадобиться Уиллоуби. Голос второго механика
звучал почти сонно, однако никто еще никогда не видел, чтоб Уиллоуби
волновался. По мнению Эрнеста Уиллоуби, ничто в этом мире не стоило
переживаний. Вечно витавший в облаках чудаковатый второй механик - самый
великовозрастный член экипажа "Виромы", питавший безудержную страсть к
литературе и такое же презрение к двигателям и всему, что связано с
заработком на жизнь, - Уиллоуби был самым честным и бескорыстным человеком
из когда-либо встреченных Николсоном.
Файндхорн взял фуражку и повернулся к двери.
- Вы не подождете меня здесь? - спросил он. - Я должен спуститься вниз.
Через две минуты после ухода капитана телефон зазвонил снова. Это был