Страница:
По счастью, случилось так, что они свалились прямо на то место, где поджидали при лошадях два королевских рыцаря. Увидел сэр Кэй короля и великана, сжимающих один другого в объятиях, и говорит:
— Увы! Мы навечно пропали. Вот господин наш, схваченный диаволом.
— Ну нет, — отозвался Артур. — Но помогите мне, сэр Кэй, ибо вот какие святые мощи выкопал я из грота там, на вершине горы.
— Да, правду сказать, — промолвил сэр Бедивер, — это мерзкий урод.
И принял он его из рук короля и сказал так:
— Дивлюсь я, неужто святой Михаил таков собою? В таком случае, как Господь наш терпит его у себя на небе? И если таковы святые — слуги Иисусовы, клянусь верой, мне они не по душе!
Засмеялся король Бедиверовым словам и сказал:
— Этого святого я захватил, едва не поплатившись жизнью. Отрубите же ему голову и насадите на древко копья и отдайте тому из слуг ваших, кто всех быстрее скачет на коне, — пусть отвезет ее сэру Хоуэллу, дабы он возвеселился, ибо супостат его убит. А после в Барфлете выставите ее на стене городского замка всем жителям этой страны на обозрение! Сами же вы двое подымитесь на эту гору и принесите мне щит мой и меч да захватите тяжелую железную палицу, а если будет вам охота по сокровищ, берите все, что захотите ибо там вы найдете любых сокровищ без счета. Мне отдайте только плащ и палицу, а Больше мне ничего не надо. Этот великан был свиреп и весьма могуч, я за пятнадцать последних лет не встречал такого, лишь однажды в горах Аравии попался мне один, равный этому, но этот еще свирепее, и в том я едва не убедился на себе, не окажись судьба ко мне милостива.
Принесли ему рыцари палицу, плащ и все остальное, а с собой захватили столько сокровищ, сколько им хотелось. И вот сели они все трое на коней и ускакали оттуда тем же путем, каким прибыли.
И вскоре прошел об этом слух, и явились все дружно к королю и благодарили Бога и короля за то, что их враг уничтожен.
— За все это благодарите Господа, — сказал Артур, — а не смертного человека. Да смотрите разделите все поровну, чтобы каждому досталась его доля.
И еще повелел он кузену своему сэру Хоуэллу построить на той скале церковь во имя святого Михаила.
А наутро вышел король из Барфлета с великим своим войском, парадно снаряженным, и перебрались они через реки на богатую равнину и там, в долине, разбили свои шатры. И как раз во время трапезы прибыли туда два посла, из коих один был марешаль Франции, и объявили они королю Артуру, что император вторгся во французские пределы.
— И разорил он многие наши земли и прибыл в Бургундию и там разрушил многие города и благородным твоим подданным учинил побоище. А теперь он рыщет по Прекрасной Франции и, где ни проезжает, сеет смерть и разорение и все предает пожарам. И теперь все бароны, герцоги и остальные и все пэры города Парижа уехали в Нидерланды, туда, где течет Рона, и, если вы в скорейшем времени не явитесь им на подмогу, они должны будут все покориться сами и отдать свои города. Более им неоткуда ждать помощи, и придется им отдаться в руки врагу.
— Садись поскорей на коня вместе с сэром Лионелем и сэром Бедивером, да не премините позвать с собой моего племянника сэра Гавейна, и возьмите с собой каждый по доброму рыцарю и поезжайте прямехонько к сэру Луцию и передайте ему, что я повелеваю ему немедля удалиться из моих владений. Если же он откажется, пусть тогда готовит свое войско к бою, и мы своими руками разрешим этот спор, а это будет куда достойнее, чем разорять беззащитный народ.
И вот со всей поспешностью садятся они на коней, благородные рыцари, и, подъехав к зеленому лесу, видят перед собою множество богатых шатров разноцветного шелка, разбитых на лугу у реки, а в середине — императорский шатер и над ним императорский орел. И поехали наши рыцари прямо лесом и подъехали к самому императорскому шатру. Но позади они оставили в засаде вооруженных людей во главе с сэром Лионелем и сэром Бедивером А с посольством отправились сэр Гавейн и сэр Борс.
Подъезжают они гордо к императорскому шатру и громко говорят ему в голос оба сразу:
— Горе тебе, император, и всем твоим приспешникам! Ибо почему без права занимаешь ты римский императорский престол? Его должен наследовать король Артур от своих благородных предков, которые им владели, — все, кроме Утера; его отца. И потому король повелевает тебе покинуть пределы его владений либо же сразиться за них и по-рыцарски их отвоевать.
— Хорошо сказано, — отвечал император. — Вы с честью выполнили то, что было на вас возложено. Передайте же своему господину мой привет да скажите ему, что негоже ему так оскорблять меня и моих баронов. Скажите ему, что я поеду вниз по Сене и завоюю все прилежащие к ней земли, а потом поскачу к Роне и покорю все до последнего уголка.
— Негоже это, — отвечал сэр Гавейн, — чтобы такой пигмей говорил такие хвастливые речи. Да мне не надо всей Франции — только бы мне дали с тобою сразиться.
— Как и мне, — сказал сэр Борс, — не надо всей Бретани и благородной Бургундии.
Тут сказал сэр Гай, близкий родич Луция, такие слова:
— Послушайте-ка, что за хвастуны эти английские британцы. Они болтают и похваляются, будто могут победить весь мир.
Разгневался сэр Гавейн на эти заносчивые речи и своим искривленным светлым клинком отсек рыцарю Гаю голову.
И, поворотив коней, поскакали они через воды и веси и добрались наконец туда, где стояли засадой сэр Лионель и сэр Бедивер. А римляне гнались за ними, и всадники и пешие, по широкой равнине и въехали в густой лес.
Здесь оборотился сэр Борс и видит, скачет на них рыцарь, весь сверкающий золотом, и теснит рыцарей короля Артура. Как увидел его сэр Борс, навесил копье и пронзил его насквозь, так что вывалились наружу внутренности и он упал на землю, горестно стеная.
Тут скачет могучий барон, весь в пурпуре. Он ворвался в гущу рыцарей Артура и поверг наземь многих славных бойцов; звали же его Калибурн, первый силач Павии. Оборотился против него сэр Борс и пронзил его широкий щит и проткнул его широкую грудь, так что повалился тот наземь бездыханный, как камень.
А тут сэр Фельденак, могучий прославленный боец, ринулся на сэра Гавейна, ища мести за сэра Гая и всех своих товарищей, но сэр Гавейн его заметил, вытащил меч свой Галантин и обрушил ему на голову удар такой силы, что раскроил его надвое по грудь, а сам изловил своего коня и поскакал к своим.
Тут обратился к соратникам богатый римлянин, один из сенаторов, и сказал, чтобы они поворачивали назад.
— Ибо там стоят умные послы и храбрые хвастуны, и, если мы последуем за ними и дальше, нам несдобровать.
И возвратились римляне к своим шатрам и поведали императору о том, что с ними было и как был убит воевода города Рима и пали на поле боя более пяти тысяч человек.
Но еще прежде, чем они успели выбраться из леса, вырвались наши рыцари из засады и со всех сторон набросились на римлян, и теснили их сэр Лионель и сэр Бедивер и справа и слева. Наши благородные рыцари, сыны веселой Англии, пробивали им шлемы и яркие щиты и крушили их наземь, а кто жив остался, возвратились к императору и поведали ему в двух словах, что рать его разбита, десять тысяч бойцов пало от руки испытанных рыцарей, каких отважнее не случалось им встречать в бою. А сэр Борс с сэром Гавейном преследовали римлян до самых императорских шатров. Вдруг вырвались римляне со всех сторон, и конные и пешие, во множестве без числа. Но сэр Борс и сэр Берел храбро бились в передних рядах, как надлежит доблестным рыцарям. А сэр Гавейн оказался справа и делал все, что мог, но против неги одного было их столько, что он ничем не мог помочь своим товарищам и принужден был повернуть коня или же должен был погибнуть. Сэр Борс и сэр Берел, могучие бароны, бились, как два загнанных вепря. Но в конце концов, как они ни противились, пришлось им сдаться в плен — их схватили и отвели и поставили чуть поодаль, на виду у сэра Гавейна, а тот горько сокрушался беде этих двух лордов.
Но тут прискакал туда со свежими силами рыцарь в ясных доспехах, и то был сэр Идрис, сын сэра Ивейна, благородный боец. Он привел с собою пятьсот добрых бойцов, облаченных в кольчуги, и когда он узнал, что сэр Борс и сэр Берел захвачены в плен, то сказал так:
— Увы! Слишком велик позор и ущерб, нам нанесенный! Ибо король Артур, проведай он, что сталось с этими двумя рыцарями, не знал бы радости, покуда не отомстил за них.
— Ах, славный рыцарь, — отвечал сэр Гавейн, — ты, я знаю, муж благородный, ведь таков и твой отец. И мать твою я хорошо знаю. В Английской земле ты рожден на свет. Увы, эти римляне гнали нас сегодня, точно диких зайцев, и захватили в плен нашего военачальника. А ведь лучше рыцарь, нежели он, никогда не садился в седло. Вон там, погляди, они ведут наших лордов по широкому полю. И я даю клятву, — сказал сэр Гавейн, — что не увижу господина моего Артура, если не спасу их сейчас, когда их от нас уводят.
— Это рыцарские речи, — сказал сэр Идрис, натянул удила и поскакал через широкое поле. И кололи там копьями и рубили мечами, и сэр Гавейн своим мечом Галантином совершил много чудесных подвигов. Он пробился к тому, кто вед сэра Борса, и вонзил в него меч свой по рукоять, и отвел сэра Борса к товарищам. А юный сэр Идрис, сын сэра Ивейна, пробился к тому рыцарю, который вел сэра Берела, и так он орудовал своим мечом, что кровь и мозг стекали по лезвию.
Между тем один гордый сенатор пробился к сэру Гавейну и нанес ему тяжкий удар. Видит это сэр Идрис и скачет к нему на подмогу — он убил бы гордого сенатора, если бы тот не сдался с поспешностью в плен. Не хотелось ему покориться, но пришлось поневоле, и тогда сэр Идрис вывел его из гущи сражения и отвел к сэру Лионелю и к сэру Ловелю, его брату, и строго наказал ему сторожить пленника.
И завязалось тут большое сражение, и римские силы все прибывали. Видит это сэр Гавейн, и отправил он рыцаря, к королю. Артуру.
— Расскажите ему, как тяжко нам здесь досталось, да передайте, что мы захватили в плен главного казначея города Рима. И Петр, благороднейший сенатор, тоже наш пленник, как и многие другие гордые римские князья, чьих имен мы не знаем. Просите же его, как есть он наш господин и король, пусть поспешает с подмогой, ибо за этих пленников можем мы получить богатейший выкуп. Да еще скажите ему, что я жестоко ранен.
Когда прибыли гонцы к королю и все ему пересказали, он возблагодарил' Иисуса и всплеснул руками.
— За эти твои речи, если только буду я жив, награжу тебя, как ни одного рыцаря на свете. Но если сэру Гавейну угрожает смерть, то, клянусь перед Богом, никакому золоту не купить их жизни. Ибо пусть лучше император и все его лорды горят в геенне огненной, чем хоть один рыцарь Круглого Стола получит жестокую рану.
И были пленники приведены пред лицо Артурово, и он повелел поручить коннетаблям их охрану, да чтобы обходились с ними как, с рыцарями благородными.
А вскоре вслед за тем стали подъезжать передовые всадники и предупредили о прибытии сэра Борса, сэра Бедивера, сэра Лионеля и сэра Гавейна, жестоко раненного, со всей их доблестной ратью. Ни один рыцарь не пал у них в бою. Король Артур повелел при себе обмыть сэру Гавейну раны и сказал ему так:
— Любезный кузен, я сострадаю твоим ранам! Если бы я знал, что тебе от того станет легче и спокойнее на сердце, я подарил бы тебе головы тех, кто тебя изувечил.
— От этого мало было бы проку, — отвечал сэр Гавейн. — Они уже давно лишились бы голов, если бы я захотел, а убить рыцарей, которые сдались в плен, постыдно.
И было в тот день среди рыцарей Круглого Стола веселье и разные игрища, и гонцы вели рассказы о великой доблести и о славных подвигах, в тот день совершенных.
А поутру, чуть рассвело, король призвал к себе сэра Кадора Корнузльского и сэра Кларуса Клермонтского, безупречного бойца, сэра Клодруса и сэра Клегиса, двух старых почтенных рыцарей, и сэра Борса, сэра Берела, превосходных бойцов, а также сэра Бриана Островитянина и сзра Бедивера, бесстрашного рыцаря, и еще он призвал к себе сэра Ланселота и при всех сказал во всеуслышанье так:
— Прошу тебя, сэр, твоей любовью ко мне: стань во главе вот этих рыцарей и доблестно препроводи наших пленников в город Париж, дабы там содержать их под надежной охраной. И если на вас нападут, чтобы отбить пленников, на тебя я полагаюсь всех более, да поможет мне Иисус.
И вот сэр Ланселот и сэр Кадор с остальными рыцарями отобрали из своей дружины десять тысяч храбрейших мужей, всех лучше снаряженных, развернули знамена и распустили их над головами.
А наши рыцари направлялись к Парижу. Впереди же их поджидала засада в шестьдесят тысяч человек.
— Ну, лорды, — сказал сэр Ланселот, — я прошу на миг вашего внимания. Следует опасаться, как бы в этом лесу перед нами не залегли каши враги. И потому мой совет: пошлем вперед трех надежных рыцарей.
— Я согласен, — сказал сэр Кадор, и все остальные тоже согласились, и решено было, что вперед выедут сэр Кларион и благородный сэр Клемент и сэр Клегис, дабы обыскать весь лес и горы и долы.
Вот выехали вперед эти три рыцаря и увидели в лесу воинов на конях. И крикнул тогда громким голосом сэр Клегис:
— Есть здесь хоть один рыцарь, король или царь, который дерзнет, ради того, кому он служит, сразиться с рыцарем Круглого Стола? Будь он король или простой рыцарь, здесь наготове ждет его противник.
И ответил ему гневно один граф:
— Твой господин возомнил, что завоюет со своими рыцарями весь мир! Но, сдается мне, скоро вашей храбрости сильно поубавится.
— Тьфу на тебя, трусливый рыцарь! — отвечал ему сэр Клегис. — Трусливы и речи, которые ты ведешь, ибо, клянусь Иисусом, мое оружие прославлено по всей Англии и Бретани и я происхожу из древнего рода благородных баронов и зовусь сэр Клегис, рыцарь Круглого Стола. Мои предки приехали с Брутом из Трои70.
— Вижу я, — отвечал граф, — по ясным твоим доспехам, что ты один из лучших рыцарей. Но что бы ты ни говорил и ни делал, здесь с тобой сегодня никто не сразится.
Повернул тогда сэр Клегис коня и поскакал оттуда к сэру Ланселоту и сэру Кадору и поведал им обо всем, что видел в лесу, — как там затаилось доброе войско числом в шестьдесят тысяч бойцов.
— Потому, лорды, предстоит вам сразиться или же покрыть себя позором — выбирайте, что вам больше нравится.
— Ну нет, клянусь верою, — сказал сэр Ланселот, — не время сейчас поворачивать вспять, ведь с нами здесь все прославленные бывалые рыцари, не ведавшие в своей жизни позора. Что же до меня и моих родичей, мы лишь недавно возведены в рыцари, но никогда не согласимся утратить честь, добытую предками нашими.
— Хорошо сказано, — молвил сэр Кадор, и с ним все остальные. — Ваши рыцарственные речи нас радуют. Думается мне, здесь нет никого, кто пожелал бы повернуть назад, а что до меня, — сказал сэр Кадор, — то я предпочту сегодня погибнуть, чем обратить к врагам спину.
— Добро, — сказал сэр Борс. — Давайте же нападем на них и заслужим честь и похвалу нашего короля, и он наградит нас землями и титулами за наши благородные подвиги. Кто же уклонится от битвы, пусть дьявол заберет его кости. А если кто ради раздела добычи прибережет своих рыцарей до тех пор, пока не станет видно, какая сторона одерживает верх, тот поступит не по-рыцарски, да поможет мне Иисус!
И вот сэр Ланселот и сэр Кадор, два могучих герцога, посвятили новых рыцарей на добычу славы. И первым был Йоник, благороднейший витязь, и сэр Хектимер и сэр Алидук, оба рожденные в Английской земле, и сэр Хамерель и сэр Хардольф, доблестные мужи, и еще сэр Харри и сэр Харригаль, оба добрые бойцы.
— Ну, други, — сказали сэр Ланселот и яростный сэр Кадор, — теперь пусть сэр Бедивер с сэром Берелом возьмут с собою сэра Рейнольда и сэра Эдварда, сыновей Роланд овых, и охраняют этих благородных пленников. Что бы ни приключилось с нами, берегите их и самих себя. Как выполните вы наше повеление, в том ответите вы господину нашему Артуру, и как бы плохо ни приходилось нам в сражении, стойте на своих местах и не оставляйте пленников. И если вы увидите, что вражья сила нас превозмогает, укройтесь в каком-нибудь близлежащем замке и оттуда поспешите к нашему королю и просите у него для нас подмоги, как есть он наш добрый повелитель.
И устремились они вперед все разом, доблестнейшие рыцари, когда-либо преломлявшие хлеб, и в передних рядах скакали пять сотен бойцов, грозно навесив копья, и только трубы трубили, а больше не раздавалось ни звука.
Тогда римское войско слегка отступило, и выехал вперед строя царь Ливийский, возглавлявший передовой отряд, упер копье свое и пустил коня прямо навстречу сэру Берелу и пробил ему копьем горло, так что рухнули наземь и конь и всадник, и на том лишился он жизни.
— Увы, — сказал сэр Кадор, — горько у меня на сердце, оттого что лежит мертвым мой кучен, которого я всех более любил.
И он сошел с коня и поднял его на руки и повелел своим рыцарям хорошо стеречь его тело.
Между тем царь громко засмеялся и стал похваляться:
— Вот один из этих гордых рыцарей повержен!
И сказал сэр Кадор:
— Этот король вздумал похваляться. Но если только доживу я до сегодняшнего вечера, я еще сражусь с ним, да поможет мне Христос!
— Сэр, — сказал сэр Ланселот, — не предавайтесь слишком вашему горю, но берите копье, а мы от вас не отстанем.
И вот сэр Кадор, сэр Ланселот и сэр Борс, все трое добрые бойцы, наставили свои копья и ринулись в самую гущу сраженья и трижды пробились туда и обратно через вражеские ряды, а когда копья у них поломались, они выхватили мечи и порубили доблестных рыцарей более сотни, а затем возвратились к товарищам. И тогда крикнул громким голосом сэру Кадору царь Ливийский:
— Щедро отомстили вы за смерть своего рыцаря, ибо за одного него я потерял моих рыцарей сотню или полторы.
И стали сходиться оба войска, и началось там большое побоище сарацин, но из доблестных рыцарей короля Артура десятеро были захвачены и уведены в плен. Горько опечалились тому сэр Ланселот и сэр Кадор и сэр Борс, свирепый рыцарь. Видит их подвиги царь Ливийский, он садится на горячего скакуна и окружает наших рыцарей, и многие могучие мужи были повержены наземь — сэр Алидук был убит, сэр Аскамур жестоко ранен, сэр Херод и сэр Херингдаль порублены в куски, а сэр Ловель захвачен в плен, и сэр Лионель тоже, и сэр Клегис с сэром Клермойтом едва избегли пленения с помощью рыцарственного сэра Ланселота; вновь же посвященные рыцари были все, как один, перебиты.
Вот выехал против царя Ливийского сэр Кадор с добрым своим мечом в руке и такой удар обрушил ему свысока на голову, что выбил ему мозги.
— Вот тебе, — сказал сэр Кадор, — мой долг, заплаченный сполна, и пусть дьявол заберет твои кости, раз уж ты был рожден на свет!
Тогда рассвирепел султан Сирийский, ибо смерть царя опечалила его сердце, он воззвал к своим людям, и вновь насели они свирепо на наших рыцарей.
Но вскоре выехали против него сэр Ланселот и сэр Борс, и в скором времени, как повествуют поэмы, они убили сарацин числом более пяти тысяч. И сэр Кэй бесстрашный захватил в плен военачальника, а Эдвард захватил двух графов, султан Сирийский сдался в плен сэру Ланселоту, а сенатор Савтр сдался сэру Кадору.
Когда увидели римляне и сарацины, к чему идет дело, они предались бегству что было мочи, дабы спасти свои головы. А наши рыцари преследовали их со свежими силами и рубили сарацин направо и налево.
И в тот день свершил сэр Ланселот столько бранных подвигов, что сэр Кадор и все римляне весьма дивились его мощи, ибо в той битве ни один король, царь или рыцарь не могли устоять под его ударом. И с того дня пошла его слава на всю жизнь, а до того ему еще не случалось так отличиться, ибо они с сэром Борсом и сэром Лионелем лишь незадолго до того на большом празднике были посвящены в рыцари.
Так были все римляне и сарацины в том бою перебиты, кроме немногие, которые укрылись поблизости в одном замке. И тогда добрые мужи Круглого Стола подобрали на поле брани тела благородных рыцарей и послали их к королю Артуру, дабы он предал их земле. А они все поскакали дальше и прибыли в Париж и оставили там пленников у почтенного подесты71, и он передал их под надежную охрану. А после тою каждый рыцарь взял свое копье и испил холодного вина, и пустились, все вдруг, в обратный путь к королю Артуру.
Увидел король своих рыцарей и весьма возрадовался сердцем; он заключил каждого рыцаря в объятия и сказал:
— Вы заслужили все почести, какие есть на свете! Клянусь, нет другого короля, у которого были бы такие же превосходные рыцари.
— Сэр, — отвечал ему сэр Кадор, — из нас ни один не подвел товарищей, Но сэр Ланселот явил такую доблесть, что дивно рассказывать. Его храбрые кузены тоже выказали себя достойными рыцарями, но сэр Ланселот своим мудрым соображением и великой силой превосходит всех ровесников.
Когда король услышал такие слова сэра Кадора, он сказал:
— Он отличился, как ему и подобало. И назвал сэр Кадор Артуру добрых рыцарей, павших в бою: — Царь Ливии, который убил первого рыцаря с нашей стороны сэра Берела; и сэр Алидук, благородный боец, и сэр Маурел и сэр Морис, два брата, с сэром Менадуком и сэром Мандиффом, добрыми рыцарями.
Заплакал тут король, утер платком глаза и сказал:
— Ваша храбрость и горячность едва не привели вас к гибели, ведь если бы вы повернули назад, вы не утратили бы чести, ибо неразумием полагаю я оставаться на месте, когда силы противника превосходящи.
— Ну нет, — сказал сэр Ланселот, — мы навсегда покрыли бы себя позором.
— Это верно, — сказали сэр Клегис я сэр Борс. — Ибо рыцарь, однажды опозоренный, не смоет позора никогда.
— Сэр, уводи свои полки! Что делаешь ты в этом краю, зачем угнетаешь бедных людей? Ты ничего для себя не завоюешь, а если встретишься с королем Артуром и его храбрыми рыцарями, то завоюешь лишь могучие удары без счета. Ибо в нынешнем бою один рыцарь Артура стоил сотни наших.
— Тьфу на тебя! — сказал Луций. — Трусливы твои речи! Если понесенный урон меня печалит, то еще того более печалят меня твои слова.
И созвал он к себе на совет мужей высоких родом. И по их совету выслал он вперед рыцаря по имени сэр Леомий. Тот снарядил своих людей, и повелел ему Луций поспешить, взявши с собою лучших бойцов.
— И выступайте вперед, мы же последуем за вами.
Но король об их выступлении был тайно предупрежден, и он поспешил со своими людьми в Суассон и там успел засесть в славных замках и укрепленных городах. Тогда-то сэр Вилар Доблестный поклялся перед королем, что либо умрет, либо захватит в плен или убьет римского владыку.
Потом приказал король сэру Кадору стать во главе заслона.
— И возьмите с собою мужей Круглого Стола, каких пожелаете, кроме сэра Ланселота и сэра Борса. Сэр Кэй и сэр Клегис тоже останутся здесь. И сэр Маррок с сэром Мархальтом будут вместе со мною — все они и еще многие другие останутся при моей особе.
Так король Артур расположил свое войско в разных местах, дабы враги не могли уклониться от сраженья.
И вот когда император вошел в долину Суассона, он увидел короля Артура во главе выстроенной дружины с развевающимися знаменами. Со всех сторон оказался он в окружении, и оставалось ему либо сражаться, либо сдаться в плен.
— Вижу я, — сказал Луций, — что этот мятежник меня предал.
Расставил он своих рыцарей по разные стороны и поднял дракона с черными орлами и повелел трубить в трубы и стучать в барабаны, так что зазвенела вся долина. И громко возгласил он, так что слышно было каждому воину:
— Увы! Мы навечно пропали. Вот господин наш, схваченный диаволом.
— Ну нет, — отозвался Артур. — Но помогите мне, сэр Кэй, ибо вот какие святые мощи выкопал я из грота там, на вершине горы.
— Да, правду сказать, — промолвил сэр Бедивер, — это мерзкий урод.
И принял он его из рук короля и сказал так:
— Дивлюсь я, неужто святой Михаил таков собою? В таком случае, как Господь наш терпит его у себя на небе? И если таковы святые — слуги Иисусовы, клянусь верой, мне они не по душе!
Засмеялся король Бедиверовым словам и сказал:
— Этого святого я захватил, едва не поплатившись жизнью. Отрубите же ему голову и насадите на древко копья и отдайте тому из слуг ваших, кто всех быстрее скачет на коне, — пусть отвезет ее сэру Хоуэллу, дабы он возвеселился, ибо супостат его убит. А после в Барфлете выставите ее на стене городского замка всем жителям этой страны на обозрение! Сами же вы двое подымитесь на эту гору и принесите мне щит мой и меч да захватите тяжелую железную палицу, а если будет вам охота по сокровищ, берите все, что захотите ибо там вы найдете любых сокровищ без счета. Мне отдайте только плащ и палицу, а Больше мне ничего не надо. Этот великан был свиреп и весьма могуч, я за пятнадцать последних лет не встречал такого, лишь однажды в горах Аравии попался мне один, равный этому, но этот еще свирепее, и в том я едва не убедился на себе, не окажись судьба ко мне милостива.
Принесли ему рыцари палицу, плащ и все остальное, а с собой захватили столько сокровищ, сколько им хотелось. И вот сели они все трое на коней и ускакали оттуда тем же путем, каким прибыли.
И вскоре прошел об этом слух, и явились все дружно к королю и благодарили Бога и короля за то, что их враг уничтожен.
— За все это благодарите Господа, — сказал Артур, — а не смертного человека. Да смотрите разделите все поровну, чтобы каждому досталась его доля.
И еще повелел он кузену своему сэру Хоуэллу построить на той скале церковь во имя святого Михаила.
А наутро вышел король из Барфлета с великим своим войском, парадно снаряженным, и перебрались они через реки на богатую равнину и там, в долине, разбили свои шатры. И как раз во время трапезы прибыли туда два посла, из коих один был марешаль Франции, и объявили они королю Артуру, что император вторгся во французские пределы.
— И разорил он многие наши земли и прибыл в Бургундию и там разрушил многие города и благородным твоим подданным учинил побоище. А теперь он рыщет по Прекрасной Франции и, где ни проезжает, сеет смерть и разорение и все предает пожарам. И теперь все бароны, герцоги и остальные и все пэры города Парижа уехали в Нидерланды, туда, где течет Рона, и, если вы в скорейшем времени не явитесь им на подмогу, они должны будут все покориться сами и отдать свои города. Более им неоткуда ждать помощи, и придется им отдаться в руки врагу.
6
И говорит тогда король сэру Борсу:— Садись поскорей на коня вместе с сэром Лионелем и сэром Бедивером, да не премините позвать с собой моего племянника сэра Гавейна, и возьмите с собой каждый по доброму рыцарю и поезжайте прямехонько к сэру Луцию и передайте ему, что я повелеваю ему немедля удалиться из моих владений. Если же он откажется, пусть тогда готовит свое войско к бою, и мы своими руками разрешим этот спор, а это будет куда достойнее, чем разорять беззащитный народ.
И вот со всей поспешностью садятся они на коней, благородные рыцари, и, подъехав к зеленому лесу, видят перед собою множество богатых шатров разноцветного шелка, разбитых на лугу у реки, а в середине — императорский шатер и над ним императорский орел. И поехали наши рыцари прямо лесом и подъехали к самому императорскому шатру. Но позади они оставили в засаде вооруженных людей во главе с сэром Лионелем и сэром Бедивером А с посольством отправились сэр Гавейн и сэр Борс.
Подъезжают они гордо к императорскому шатру и громко говорят ему в голос оба сразу:
— Горе тебе, император, и всем твоим приспешникам! Ибо почему без права занимаешь ты римский императорский престол? Его должен наследовать король Артур от своих благородных предков, которые им владели, — все, кроме Утера; его отца. И потому король повелевает тебе покинуть пределы его владений либо же сразиться за них и по-рыцарски их отвоевать.
— Хорошо сказано, — отвечал император. — Вы с честью выполнили то, что было на вас возложено. Передайте же своему господину мой привет да скажите ему, что негоже ему так оскорблять меня и моих баронов. Скажите ему, что я поеду вниз по Сене и завоюю все прилежащие к ней земли, а потом поскачу к Роне и покорю все до последнего уголка.
— Негоже это, — отвечал сэр Гавейн, — чтобы такой пигмей говорил такие хвастливые речи. Да мне не надо всей Франции — только бы мне дали с тобою сразиться.
— Как и мне, — сказал сэр Борс, — не надо всей Бретани и благородной Бургундии.
Тут сказал сэр Гай, близкий родич Луция, такие слова:
— Послушайте-ка, что за хвастуны эти английские британцы. Они болтают и похваляются, будто могут победить весь мир.
Разгневался сэр Гавейн на эти заносчивые речи и своим искривленным светлым клинком отсек рыцарю Гаю голову.
И, поворотив коней, поскакали они через воды и веси и добрались наконец туда, где стояли засадой сэр Лионель и сэр Бедивер. А римляне гнались за ними, и всадники и пешие, по широкой равнине и въехали в густой лес.
Здесь оборотился сэр Борс и видит, скачет на них рыцарь, весь сверкающий золотом, и теснит рыцарей короля Артура. Как увидел его сэр Борс, навесил копье и пронзил его насквозь, так что вывалились наружу внутренности и он упал на землю, горестно стеная.
Тут скачет могучий барон, весь в пурпуре. Он ворвался в гущу рыцарей Артура и поверг наземь многих славных бойцов; звали же его Калибурн, первый силач Павии. Оборотился против него сэр Борс и пронзил его широкий щит и проткнул его широкую грудь, так что повалился тот наземь бездыханный, как камень.
А тут сэр Фельденак, могучий прославленный боец, ринулся на сэра Гавейна, ища мести за сэра Гая и всех своих товарищей, но сэр Гавейн его заметил, вытащил меч свой Галантин и обрушил ему на голову удар такой силы, что раскроил его надвое по грудь, а сам изловил своего коня и поскакал к своим.
Тут обратился к соратникам богатый римлянин, один из сенаторов, и сказал, чтобы они поворачивали назад.
— Ибо там стоят умные послы и храбрые хвастуны, и, если мы последуем за ними и дальше, нам несдобровать.
И возвратились римляне к своим шатрам и поведали императору о том, что с ними было и как был убит воевода города Рима и пали на поле боя более пяти тысяч человек.
Но еще прежде, чем они успели выбраться из леса, вырвались наши рыцари из засады и со всех сторон набросились на римлян, и теснили их сэр Лионель и сэр Бедивер и справа и слева. Наши благородные рыцари, сыны веселой Англии, пробивали им шлемы и яркие щиты и крушили их наземь, а кто жив остался, возвратились к императору и поведали ему в двух словах, что рать его разбита, десять тысяч бойцов пало от руки испытанных рыцарей, каких отважнее не случалось им встречать в бою. А сэр Борс с сэром Гавейном преследовали римлян до самых императорских шатров. Вдруг вырвались римляне со всех сторон, и конные и пешие, во множестве без числа. Но сэр Борс и сэр Берел храбро бились в передних рядах, как надлежит доблестным рыцарям. А сэр Гавейн оказался справа и делал все, что мог, но против неги одного было их столько, что он ничем не мог помочь своим товарищам и принужден был повернуть коня или же должен был погибнуть. Сэр Борс и сэр Берел, могучие бароны, бились, как два загнанных вепря. Но в конце концов, как они ни противились, пришлось им сдаться в плен — их схватили и отвели и поставили чуть поодаль, на виду у сэра Гавейна, а тот горько сокрушался беде этих двух лордов.
Но тут прискакал туда со свежими силами рыцарь в ясных доспехах, и то был сэр Идрис, сын сэра Ивейна, благородный боец. Он привел с собою пятьсот добрых бойцов, облаченных в кольчуги, и когда он узнал, что сэр Борс и сэр Берел захвачены в плен, то сказал так:
— Увы! Слишком велик позор и ущерб, нам нанесенный! Ибо король Артур, проведай он, что сталось с этими двумя рыцарями, не знал бы радости, покуда не отомстил за них.
— Ах, славный рыцарь, — отвечал сэр Гавейн, — ты, я знаю, муж благородный, ведь таков и твой отец. И мать твою я хорошо знаю. В Английской земле ты рожден на свет. Увы, эти римляне гнали нас сегодня, точно диких зайцев, и захватили в плен нашего военачальника. А ведь лучше рыцарь, нежели он, никогда не садился в седло. Вон там, погляди, они ведут наших лордов по широкому полю. И я даю клятву, — сказал сэр Гавейн, — что не увижу господина моего Артура, если не спасу их сейчас, когда их от нас уводят.
— Это рыцарские речи, — сказал сэр Идрис, натянул удила и поскакал через широкое поле. И кололи там копьями и рубили мечами, и сэр Гавейн своим мечом Галантином совершил много чудесных подвигов. Он пробился к тому, кто вед сэра Борса, и вонзил в него меч свой по рукоять, и отвел сэра Борса к товарищам. А юный сэр Идрис, сын сэра Ивейна, пробился к тому рыцарю, который вел сэра Берела, и так он орудовал своим мечом, что кровь и мозг стекали по лезвию.
Между тем один гордый сенатор пробился к сэру Гавейну и нанес ему тяжкий удар. Видит это сэр Идрис и скачет к нему на подмогу — он убил бы гордого сенатора, если бы тот не сдался с поспешностью в плен. Не хотелось ему покориться, но пришлось поневоле, и тогда сэр Идрис вывел его из гущи сражения и отвел к сэру Лионелю и к сэру Ловелю, его брату, и строго наказал ему сторожить пленника.
И завязалось тут большое сражение, и римские силы все прибывали. Видит это сэр Гавейн, и отправил он рыцаря, к королю. Артуру.
— Расскажите ему, как тяжко нам здесь досталось, да передайте, что мы захватили в плен главного казначея города Рима. И Петр, благороднейший сенатор, тоже наш пленник, как и многие другие гордые римские князья, чьих имен мы не знаем. Просите же его, как есть он наш господин и король, пусть поспешает с подмогой, ибо за этих пленников можем мы получить богатейший выкуп. Да еще скажите ему, что я жестоко ранен.
Когда прибыли гонцы к королю и все ему пересказали, он возблагодарил' Иисуса и всплеснул руками.
— За эти твои речи, если только буду я жив, награжу тебя, как ни одного рыцаря на свете. Но если сэру Гавейну угрожает смерть, то, клянусь перед Богом, никакому золоту не купить их жизни. Ибо пусть лучше император и все его лорды горят в геенне огненной, чем хоть один рыцарь Круглого Стола получит жестокую рану.
И были пленники приведены пред лицо Артурово, и он повелел поручить коннетаблям их охрану, да чтобы обходились с ними как, с рыцарями благородными.
А вскоре вслед за тем стали подъезжать передовые всадники и предупредили о прибытии сэра Борса, сэра Бедивера, сэра Лионеля и сэра Гавейна, жестоко раненного, со всей их доблестной ратью. Ни один рыцарь не пал у них в бою. Король Артур повелел при себе обмыть сэру Гавейну раны и сказал ему так:
— Любезный кузен, я сострадаю твоим ранам! Если бы я знал, что тебе от того станет легче и спокойнее на сердце, я подарил бы тебе головы тех, кто тебя изувечил.
— От этого мало было бы проку, — отвечал сэр Гавейн. — Они уже давно лишились бы голов, если бы я захотел, а убить рыцарей, которые сдались в плен, постыдно.
И было в тот день среди рыцарей Круглого Стола веселье и разные игрища, и гонцы вели рассказы о великой доблести и о славных подвигах, в тот день совершенных.
А поутру, чуть рассвело, король призвал к себе сэра Кадора Корнузльского и сэра Кларуса Клермонтского, безупречного бойца, сэра Клодруса и сэра Клегиса, двух старых почтенных рыцарей, и сэра Борса, сэра Берела, превосходных бойцов, а также сэра Бриана Островитянина и сзра Бедивера, бесстрашного рыцаря, и еще он призвал к себе сэра Ланселота и при всех сказал во всеуслышанье так:
— Прошу тебя, сэр, твоей любовью ко мне: стань во главе вот этих рыцарей и доблестно препроводи наших пленников в город Париж, дабы там содержать их под надежной охраной. И если на вас нападут, чтобы отбить пленников, на тебя я полагаюсь всех более, да поможет мне Иисус.
И вот сэр Ланселот и сэр Кадор с остальными рыцарями отобрали из своей дружины десять тысяч храбрейших мужей, всех лучше снаряженных, развернули знамена и распустили их над головами.
7
Мы же теперь вернемся к императору Рима, который узнал от лазутчиков, куда поведут пленных. Призвал он к себе сэра Эдольфа и сэра Эдварда, двух могучих королей, и сэра Секстора Ливийского, и многих сенаторов, и царя Сирийского, и одного сенатора города Рима. Все эти бароны со многими испытанными рыцарями поскакали в долину Труа, чтобы там перехватить рыцарей короля Артура, которым были поручены пленники.А наши рыцари направлялись к Парижу. Впереди же их поджидала засада в шестьдесят тысяч человек.
— Ну, лорды, — сказал сэр Ланселот, — я прошу на миг вашего внимания. Следует опасаться, как бы в этом лесу перед нами не залегли каши враги. И потому мой совет: пошлем вперед трех надежных рыцарей.
— Я согласен, — сказал сэр Кадор, и все остальные тоже согласились, и решено было, что вперед выедут сэр Кларион и благородный сэр Клемент и сэр Клегис, дабы обыскать весь лес и горы и долы.
Вот выехали вперед эти три рыцаря и увидели в лесу воинов на конях. И крикнул тогда громким голосом сэр Клегис:
— Есть здесь хоть один рыцарь, король или царь, который дерзнет, ради того, кому он служит, сразиться с рыцарем Круглого Стола? Будь он король или простой рыцарь, здесь наготове ждет его противник.
И ответил ему гневно один граф:
— Твой господин возомнил, что завоюет со своими рыцарями весь мир! Но, сдается мне, скоро вашей храбрости сильно поубавится.
— Тьфу на тебя, трусливый рыцарь! — отвечал ему сэр Клегис. — Трусливы и речи, которые ты ведешь, ибо, клянусь Иисусом, мое оружие прославлено по всей Англии и Бретани и я происхожу из древнего рода благородных баронов и зовусь сэр Клегис, рыцарь Круглого Стола. Мои предки приехали с Брутом из Трои70.
— Вижу я, — отвечал граф, — по ясным твоим доспехам, что ты один из лучших рыцарей. Но что бы ты ни говорил и ни делал, здесь с тобой сегодня никто не сразится.
Повернул тогда сэр Клегис коня и поскакал оттуда к сэру Ланселоту и сэру Кадору и поведал им обо всем, что видел в лесу, — как там затаилось доброе войско числом в шестьдесят тысяч бойцов.
— Потому, лорды, предстоит вам сразиться или же покрыть себя позором — выбирайте, что вам больше нравится.
— Ну нет, клянусь верою, — сказал сэр Ланселот, — не время сейчас поворачивать вспять, ведь с нами здесь все прославленные бывалые рыцари, не ведавшие в своей жизни позора. Что же до меня и моих родичей, мы лишь недавно возведены в рыцари, но никогда не согласимся утратить честь, добытую предками нашими.
— Хорошо сказано, — молвил сэр Кадор, и с ним все остальные. — Ваши рыцарственные речи нас радуют. Думается мне, здесь нет никого, кто пожелал бы повернуть назад, а что до меня, — сказал сэр Кадор, — то я предпочту сегодня погибнуть, чем обратить к врагам спину.
— Добро, — сказал сэр Борс. — Давайте же нападем на них и заслужим честь и похвалу нашего короля, и он наградит нас землями и титулами за наши благородные подвиги. Кто же уклонится от битвы, пусть дьявол заберет его кости. А если кто ради раздела добычи прибережет своих рыцарей до тех пор, пока не станет видно, какая сторона одерживает верх, тот поступит не по-рыцарски, да поможет мне Иисус!
И вот сэр Ланселот и сэр Кадор, два могучих герцога, посвятили новых рыцарей на добычу славы. И первым был Йоник, благороднейший витязь, и сэр Хектимер и сэр Алидук, оба рожденные в Английской земле, и сэр Хамерель и сэр Хардольф, доблестные мужи, и еще сэр Харри и сэр Харригаль, оба добрые бойцы.
— Ну, други, — сказали сэр Ланселот и яростный сэр Кадор, — теперь пусть сэр Бедивер с сэром Берелом возьмут с собою сэра Рейнольда и сэра Эдварда, сыновей Роланд овых, и охраняют этих благородных пленников. Что бы ни приключилось с нами, берегите их и самих себя. Как выполните вы наше повеление, в том ответите вы господину нашему Артуру, и как бы плохо ни приходилось нам в сражении, стойте на своих местах и не оставляйте пленников. И если вы увидите, что вражья сила нас превозмогает, укройтесь в каком-нибудь близлежащем замке и оттуда поспешите к нашему королю и просите у него для нас подмоги, как есть он наш добрый повелитель.
И устремились они вперед все разом, доблестнейшие рыцари, когда-либо преломлявшие хлеб, и в передних рядах скакали пять сотен бойцов, грозно навесив копья, и только трубы трубили, а больше не раздавалось ни звука.
Тогда римское войско слегка отступило, и выехал вперед строя царь Ливийский, возглавлявший передовой отряд, упер копье свое и пустил коня прямо навстречу сэру Берелу и пробил ему копьем горло, так что рухнули наземь и конь и всадник, и на том лишился он жизни.
— Увы, — сказал сэр Кадор, — горько у меня на сердце, оттого что лежит мертвым мой кучен, которого я всех более любил.
И он сошел с коня и поднял его на руки и повелел своим рыцарям хорошо стеречь его тело.
Между тем царь громко засмеялся и стал похваляться:
— Вот один из этих гордых рыцарей повержен!
И сказал сэр Кадор:
— Этот король вздумал похваляться. Но если только доживу я до сегодняшнего вечера, я еще сражусь с ним, да поможет мне Христос!
— Сэр, — сказал сэр Ланселот, — не предавайтесь слишком вашему горю, но берите копье, а мы от вас не отстанем.
И вот сэр Кадор, сэр Ланселот и сэр Борс, все трое добрые бойцы, наставили свои копья и ринулись в самую гущу сраженья и трижды пробились туда и обратно через вражеские ряды, а когда копья у них поломались, они выхватили мечи и порубили доблестных рыцарей более сотни, а затем возвратились к товарищам. И тогда крикнул громким голосом сэру Кадору царь Ливийский:
— Щедро отомстили вы за смерть своего рыцаря, ибо за одного него я потерял моих рыцарей сотню или полторы.
И стали сходиться оба войска, и началось там большое побоище сарацин, но из доблестных рыцарей короля Артура десятеро были захвачены и уведены в плен. Горько опечалились тому сэр Ланселот и сэр Кадор и сэр Борс, свирепый рыцарь. Видит их подвиги царь Ливийский, он садится на горячего скакуна и окружает наших рыцарей, и многие могучие мужи были повержены наземь — сэр Алидук был убит, сэр Аскамур жестоко ранен, сэр Херод и сэр Херингдаль порублены в куски, а сэр Ловель захвачен в плен, и сэр Лионель тоже, и сэр Клегис с сэром Клермойтом едва избегли пленения с помощью рыцарственного сэра Ланселота; вновь же посвященные рыцари были все, как один, перебиты.
Вот выехал против царя Ливийского сэр Кадор с добрым своим мечом в руке и такой удар обрушил ему свысока на голову, что выбил ему мозги.
— Вот тебе, — сказал сэр Кадор, — мой долг, заплаченный сполна, и пусть дьявол заберет твои кости, раз уж ты был рожден на свет!
Тогда рассвирепел султан Сирийский, ибо смерть царя опечалила его сердце, он воззвал к своим людям, и вновь насели они свирепо на наших рыцарей.
Но вскоре выехали против него сэр Ланселот и сэр Борс, и в скором времени, как повествуют поэмы, они убили сарацин числом более пяти тысяч. И сэр Кэй бесстрашный захватил в плен военачальника, а Эдвард захватил двух графов, султан Сирийский сдался в плен сэру Ланселоту, а сенатор Савтр сдался сэру Кадору.
Когда увидели римляне и сарацины, к чему идет дело, они предались бегству что было мочи, дабы спасти свои головы. А наши рыцари преследовали их со свежими силами и рубили сарацин направо и налево.
И в тот день свершил сэр Ланселот столько бранных подвигов, что сэр Кадор и все римляне весьма дивились его мощи, ибо в той битве ни один король, царь или рыцарь не могли устоять под его ударом. И с того дня пошла его слава на всю жизнь, а до того ему еще не случалось так отличиться, ибо они с сэром Борсом и сэром Лионелем лишь незадолго до того на большом празднике были посвящены в рыцари.
Так были все римляне и сарацины в том бою перебиты, кроме немногие, которые укрылись поблизости в одном замке. И тогда добрые мужи Круглого Стола подобрали на поле брани тела благородных рыцарей и послали их к королю Артуру, дабы он предал их земле. А они все поскакали дальше и прибыли в Париж и оставили там пленников у почтенного подесты71, и он передал их под надежную охрану. А после тою каждый рыцарь взял свое копье и испил холодного вина, и пустились, все вдруг, в обратный путь к королю Артуру.
Увидел король своих рыцарей и весьма возрадовался сердцем; он заключил каждого рыцаря в объятия и сказал:
— Вы заслужили все почести, какие есть на свете! Клянусь, нет другого короля, у которого были бы такие же превосходные рыцари.
— Сэр, — отвечал ему сэр Кадор, — из нас ни один не подвел товарищей, Но сэр Ланселот явил такую доблесть, что дивно рассказывать. Его храбрые кузены тоже выказали себя достойными рыцарями, но сэр Ланселот своим мудрым соображением и великой силой превосходит всех ровесников.
Когда король услышал такие слова сэра Кадора, он сказал:
— Он отличился, как ему и подобало. И назвал сэр Кадор Артуру добрых рыцарей, павших в бою: — Царь Ливии, который убил первого рыцаря с нашей стороны сэра Берела; и сэр Алидук, благородный боец, и сэр Маурел и сэр Морис, два брата, с сэром Менадуком и сэром Мандиффом, добрыми рыцарями.
Заплакал тут король, утер платком глаза и сказал:
— Ваша храбрость и горячность едва не привели вас к гибели, ведь если бы вы повернули назад, вы не утратили бы чести, ибо неразумием полагаю я оставаться на месте, когда силы противника превосходящи.
— Ну нет, — сказал сэр Ланселот, — мы навсегда покрыли бы себя позором.
— Это верно, — сказали сэр Клегис я сэр Борс. — Ибо рыцарь, однажды опозоренный, не смоет позора никогда.
8
А теперь оставим мы сэра Артура и его благородных рыцарей и поведем речь о сенаторе, который покинул поле битвы. Когда он прибыл к Луцию, императору Римскому, то сказал:— Сэр, уводи свои полки! Что делаешь ты в этом краю, зачем угнетаешь бедных людей? Ты ничего для себя не завоюешь, а если встретишься с королем Артуром и его храбрыми рыцарями, то завоюешь лишь могучие удары без счета. Ибо в нынешнем бою один рыцарь Артура стоил сотни наших.
— Тьфу на тебя! — сказал Луций. — Трусливы твои речи! Если понесенный урон меня печалит, то еще того более печалят меня твои слова.
И созвал он к себе на совет мужей высоких родом. И по их совету выслал он вперед рыцаря по имени сэр Леомий. Тот снарядил своих людей, и повелел ему Луций поспешить, взявши с собою лучших бойцов.
— И выступайте вперед, мы же последуем за вами.
Но король об их выступлении был тайно предупрежден, и он поспешил со своими людьми в Суассон и там успел засесть в славных замках и укрепленных городах. Тогда-то сэр Вилар Доблестный поклялся перед королем, что либо умрет, либо захватит в плен или убьет римского владыку.
Потом приказал король сэру Кадору стать во главе заслона.
— И возьмите с собою мужей Круглого Стола, каких пожелаете, кроме сэра Ланселота и сэра Борса. Сэр Кэй и сэр Клегис тоже останутся здесь. И сэр Маррок с сэром Мархальтом будут вместе со мною — все они и еще многие другие останутся при моей особе.
Так король Артур расположил свое войско в разных местах, дабы враги не могли уклониться от сраженья.
И вот когда император вошел в долину Суассона, он увидел короля Артура во главе выстроенной дружины с развевающимися знаменами. Со всех сторон оказался он в окружении, и оставалось ему либо сражаться, либо сдаться в плен.
— Вижу я, — сказал Луций, — что этот мятежник меня предал.
Расставил он своих рыцарей по разные стороны и поднял дракона с черными орлами и повелел трубить в трубы и стучать в барабаны, так что зазвенела вся долина. И громко возгласил он, так что слышно было каждому воину: