Страница:
Когда же королева Изольда хватилась своей служанки, уж конечно, она так убивалась, как ни одна королева на свете. Ибо изо всех женщин на земле она больше и сильнее всех любила ее ведь она приехала вместе с нею из ее родной страны. И вот как-то однажды гуляла королева Изольда по лесу, ища избавления от своих печальных мыслей. Она подошла одна к ручью, села на берегу и стала горько плакать и стонать. Вдруг вышел к ней из чащи сэр Паломид, который слышал все ее жалобы, и говорит ей:
— Госпожа Изольда, если вы пообещаете исполнить мое желание, я верну вам даму Брангвейну, живую и невредимую.
Королева так обрадовалась, что, не подумав, тут же согласилась.
— Хорошо, госпожа моя, — сказал сэр Паломид, — я верю вашему слову, и, если вы подождете меня здесь всего полчаса, я Вам ее приведу.
— Сэр, я вас жду, — сказала королева.
А сэр Паломид поскакал к обители монахинь и скоро возвратился с дамой Брангвейной. Правда, она своей волей не хотела возвращаться к королеве, ибо из-за нее едва не лишилась жизни. Но однако же, наполовину против воли она прибыла с сэром Паломидом к королеве, и когда королева ее увидела, то очень обрадовалась.
— А теперь, госпожа моя, — сказал сэр Паломид, — не забудьте и вы ваше обещание, ибо я свое обещание выполнил.
— Сэр Паломид, — отвечала королева, — я не знаю, чего вы у меня попросите, но да будет вам известно, что, хоть я и дала вам слово, не оговаривая, ничего дурного я в виду не имела и дурного, знайте, не сделаю.
— Госпожа, — сказал сэр Паломид, — мое желание останется пока для вас неведомым. Но перед королем, вашим супругом, вы его узнаете и тогда т^лжны будете его исполнить, как обещали.
Королева поскакала домой к королю, и сэр Паломид поскакал вместе с нею, и, когда сэр Паломид явился пред королем, он сказал так:
— Государь, я требую от тебя, как есть ты справедливый король, чтобы рассудил ты нас справедливым судом.
— Откройте мне, в чем дело, — отвечал король, — и все будет по справедливости.
— Что скажете вы, моя супруга? — спросил король.
— Все это так, как он говорит, да поможет мне Бог! Правду сказать, — молвила королева, — я посулилась выполнить любое его желание от радости и счастья, что увижу ее.
— Ну что ж, госпожа моя, — сказал король, — если вы так поспешили обещать, что исполните его желание, я хочу, чтобы вы свое слово сдержали.
Тогда сэр Паломид сказал:
— Знайте же, что я желаю получить вашу королеву, дабы я мог увезти ее с собой хоть на край света.
Молча выслушал его король, задумался. И вспомнил он о сэре Тристраме и понадеялся, что он спасет королеву. И тот же час дал он сэру Паломиду такой ответ:
— Бери ее себе, а с нею и все беды, которые за этим последуют, ибо, думается мне, недолго ты будешь наслаждаться ее обществом.
— Ну, что до этого, — отвечал сэр Паломид, — то я готов встретить любую беду и любую опасность.
И вот, говоря коротко, сэр Паломид взял королеву, за руку и сказал:
— Госпожа, не побрезгуйте последовать за мною, ведь я ничего от вас не желаю, кроме лишь того, что вы сами мне обещали.
— Ну, что до этого, — отвечала королева, — то знай, что я не слишком боюсь последовать за тобою, хоть ты и воспользовался нечестно моим обещанием, ибо я твердо верю, что буду достойным образом избавлена от тебя.
— Что до этого, — сказал сэр Паломид, — то будь что будет.
И вот королеву Изольду подсадили на коня позади сэра Паломида, и она с ним уехала. А король тот же час послал за сэром Тристрамом, но его нигде не могли найти, ибо он был в лесу на охоте. Ведь таков был его всегдашний обычай — если он не воевал, то проводил время среди лесов в охоте и ловитве.
— Увы! — сказал король, — теперь я навеки опозорен, ибо с моего собственного согласия будет погублена супруга моя и королева. Но тут выступил вперед рыцарь по имени Ламбегус, один из рыцарей сэра Тристрама.
— Господин мой! — так сказал этот рыцарь. — Раз вы такие надежды возлагали на господина моего сэра Тристрама, знайте, что ради него я готов отправиться вдогонку королеве и спасти ее либо же претерпеть поражение.
— Грамерси! — отвечал король. — Буду жив, я вас за это отблагодарю. Вот снарядился сэр Ламбегус, сел на коня и поскакал за ними во весь опор и в недолгом времени их нагнал. Тут оставил сэр Паломид королеву и обращается к нему:
— Кто ты таков? — спрашивает, — ты не сэр ли Тристрам?
— Нет, — отвечает тот, — я служу ему, а имя мое — сэр Ламбегус.
— Это жаль, — говорит сэр Паломид, — я бы предпочел, чтобы ты был сэром Тристрамом.
— Верю тебе, — отвечает сэр Ламбегус. — Да только когда встретишься ты. с сэром Тристрамом, то хлопот не оберешься!
Тут ринулись они друг на друга и поломали оба свои копья, а тогда обнажили они мечи и посекли друг на друге и шлемы и панцири. Но под конец нанес сэр Паломид сэру Ламбегусу такую рану, что тот замертво повалился на землю. Тогда оглянулся он, ищет Прекрасную Изольду, а ее нет, и, куда она ушла, он не знает. Опечалился сэр Паломид так горько, как никогда в жизни!
А королева бежала в лес, и там набрела она на ручей и в нем решила утопиться. Но, по воле доброго случая, ехал как раз мимо рыцарь из близлежащего замка, а звался он сэр Адтерп. И когда он увидел королеву в беде, он ее спас и привез к себе в замок. Узнав же, кто она такая, он вооружился, сел на коня и сказал, что едет отомстить сэру Паломиду.
Долго скакал он, пока не съехался с сэром Паломидом, и там в поединке сэр Паломид его жестоко изранил и силой заставил его признаться, что за причина ему была искать с ним боя. И тот открыл ему, что отвез королеву Изольду Прекрасную в свой замок.
— Ах так! Вези меня туда, — приказал сэр Паломид, — а не то умрешь от моей руки!
— Сэр, — отвечал сэр Адтерп, — я столь тяжко изранен, что не в силах сам ехать. Но вы скачите вот этой дорогой, и она приведет вас к замку, в котором находится королева.
Поскакал сэр Паломид и приехал к замку. Но Прекрасная Изольда увидела его из окна и приказала запереть накрепко ворота. Тогда сэр Паломид, увидев, что нет ему въезда в замок, снял с коня своего седло и сбрую и пустил его пастись, а сам уселся на землю у ворот, словно безумец, не ведающий, что творит.
— Увы! — молвил сэр Тристрам. — Позор мне!
И он позвал к себе слугу своего Говернала и сказал:
— Скорее помоги мне облачиться в доспехи и сесть на коня, ибо я хорошо знаю, что сэр Ламбегус не столь силен и крепок, чтобы выстоять против сэра Паломида! Увы! Почему не я на его месте!
Он с поспешностию был снаряжен и сел на коня и поскакал по лесу во весь опор и в недолгом времени нашел своего рыцаря сэра Ламбегуса чуть живым от ран. Он отнес его к леснику и поручил ему ходить и смотреть за ним. А сам поскакал дальше и встретил сэра Адтерпа, жестоко израненного, и тот поведал ему все: как он не дал королеве утопиться и как ради нее выехал на бой с сэром Паломидом.
— Где же моя госпожа? — спросил сэр Тристрам.
— Сэр, — отвечал рыцарь, — нет сомненья, что она в моем замке, и там она может продержаться сколько угодно.
— Грамерси, — сказал сэр Тристрам, — за твою доброту.
И он поскакал дальше и подъехал к замку. А сэр Паломид там сидел у ворот, и хотя видел приближение сэра Тристрама, но остался недвижим, словно бы во сне, конь же его пасся поблизости.
— Ступай, Говернал, — сказал сэр Тристрам, — разбуди его и скажи, чтобы готовился к бою.
Говернал к нему подъехал и говорит:
— Сэр Паломид! Встань и возьмись за оружие!
Но тот так глубоко задумался, что не услышал слов Говернала. Тогда Говернал возвратился к сэру Тристраму и сказал ему, что сэр Паломид либо крепко спит, либо сошел с ума.
— Поезжай к нему опять, — говорит сэр Тристрам, — и скажи ему, чтобы он вставал, ибо здесь перед ним — я, его смертельный враг.
Говернал к нему подъехал, опустил на плечо ему рукоять копья и сказал:
— Сэр Паломид, готовься к бою, ибо знай, вон там поджидает тебя сэр Тристрам, он прислал меня тебе сказать, что он — твой смертельный враг.
Тут вдруг сэр Паломид молча вскочил, поймал коня своего, не промолвив ни слова, скоро его оседлал и, легко вскочив в седло, подхватил копье. Наставили они оба копья, сшиблись друг с другом, и сэр Тристрам сразу же перекинул сэра Паломида наземь через круп его коня. Но сэр Паломид тут же загородился щитом и вытащил меч из ножен.
И начался тут между ними богатырский бой, ибо и тот и другой рубились предоблестно: они оба бились за одну даму. Она же все это время находилась на стене и следила за их беспримерным боем. И были они оба изранены жестоко, но раны сэра Паломида были тяжелее. Они бились так, нападая и уклоняясь, более Двух часов, так что Прекрасная Изольда едва не лишилась чувств ьт горя и печали и говорила так:
— Увы! Зачем должны биться между собою тот, кого я любила и люблю, и тот, кого я не люблю! Но все же мне прегорестно было бы видеть, как падет зарубленный сэр Паломид, ведь я-то знаю, что, когда кончится поединок, сэр Паломид будет мертв, а он некрещеный, и я бы ни за что не хотела, чтобы он Умер сарацином.
И с тем она спустилась со стены и стала просить их ради нее прекратить поединок.
— Ах, госпожа моя, — сказал сэр Тристрам. — Как же так? Разве вы хотите моего позора? Ведь вы же знаете, что я поступлю так, как вы мне велите.
— Мой господин, — отвечала Прекрасная Изольда, — вы сами отлично знаете, что я не пожелаю вам бесчестья. Но я хочу, чтобы ради меня вы пощадили этого злосчастного сарацина сэра Паломида.
— Госпожа, — сказал сэр Тристрам, — ради вас я прекращаю бой.
Тогда она обратилась к сэру Паломиду и сказала так:
— Вот как я обязую тебя поступить: уезжай прочь из этой страны и, покуда я здесь, не возвращайся.
— Госпожа, я подчинюсь вашему повелению, — отвечал сэр Паломид, — но против воли.
— В таком случае, — сказала Прекрасная Изольда, — поезжай ко двору короля Артура, передай мой поклон королеве Гвиневере, да скажи ей от меня, что в нашей земле лишь четверо любят по-настоящему: сэр Ланселот и дама Гвиневера и сэр Тристрам и королева Изольда.
Потом сэр Тристрам распорядился доставить домой из хижины лесника своего рыцаря сэра Ламбегуса, и много прошло времени, прежде чем тот снова стал здоров, но все же под конец он поправился.
Так жили они среди радостей и веселья много дней. Но все это время сэр Андрет, близкий родич сэра Тристрама, неотступно следил за сэром Тристрамом и Прекрасной Изольдой, желая его подстеречь и погубить.
И вот однажды, когда сэр Тристрам беседовал с Прекрасной Изольдой, стоя у нее под окном, это заметил сэр Андрет и побежал сказать королю. Король Марк схватил меч свой и бросился на сэра Тристрама. Он назвал его «коварным предателем» и хотел было его зарубить. Но сэр Тристрам стоял слишком близко, он успел подскочить к нему, пока он замахивался, и отнять у него из рук меч.
Стал кричать король:
— Где мои люди, где мои рыцари? Повелеваю: убейте этого предателя! Но там не нашлось ни одного, кто хоть бы двинулся по этому его слову. Увидев, что никого нет, кто был бы против него, сэр Тристрам потряс мечом над головой короля, сделав вид, будто хочет его убить. И тогда король Марк обратился в бегство, сэр же Тристрам погнался за ним, плашмя ударив его раз пять или шесть по шее, так что тот упал носом в землю.
А тогда сэр Тристрам пошел оттуда прочь, облачился в доспехи, сел на коня и уехал вместе со своими людьми и стал жить в лесах. Там в лесу однажды сэр Тристрам бился с двумя братьями, которые были рыцарями при короле Марке, одному из них он отрубил голову, другого ранил смертельно и заставил отвезти в своем шлеме братнину голову к королю. В этом же бою он ранил еще тридцать рыцарей. А тот рыцарь, представ с головой брата перед королем и королевой, тут же и умер у них на глазах, не промолвив ни слова.
Тогда созвал король Марк к себе совет и стал, спрашивать у баронов, как ему лучше поступить с сэром Тристрамом.
— Сэр, — сказали бароны, и первый среди них сэр Динас-Сенешаль, — мы даем вам совет послать за сэром Тристрамом, ибо, да будет вам ведомо, многие ваши люди пойдут за сэром Тристрамом, если он будет сильно утеснен.
— И еще, сэр, — так говорил сэр Динас-Сенешаль, — не забудьте, что ему, как считают, нет равных и подобных среди рыцарей христианских, и по силе и мощи лишь одного мы знаем столь же доброго рыцаря, это — сэр Ланселот Озерный. Если он отъедет от нашего двора и пристанет к рыцарям короля Артура, то, уж конечно, он найдет там прием столь дружественный, что весь ваш гнев ему будет нипочем. И потому, сэр, мой совет вам — привлеките его своею милостью.
— Охотно, — сказал король. — Пусть пошлют за ним, чтобы мы снова могли стать друзьями.
Бароны послали за сэром Тристрамом, сами поручившись за его безопасность, и, когда сэр Тристрам возвратился к королю, ему был оказан радушный прием, о прежнем никто не поминал, и были устроены там игры и развлечения.
И случилось, что приехали туда сэр Ламорак Уэльский и сэр Дриант. Сэр Дриант сражался на копьях хорошо, но под конец был все же выбит из седла. Вслед за ним вышел на бой сэр Ламорак и так искусно бился с теми тридцатью рыцарями, что ни один из них против него не усидел в седле и многие, падая, разбились прежестоко
— Хотелось бы знать, — сказал король Марк, — кто таков этот рыцарь, что являет столь высокое воинское искусство?
— Сэр, — отвечал Тристрам, — я хорошо его знаю, это благороднейший рыцарь, каких не много на свете, имя же его — сэр Ламорак Уэльский.
— Стыдно нам будет, — сказал король, — если он уедет непобежденным.
— Сэр, — отвечал сэр Тристрам, — на мой взгляд, благородному рыцарю мало чести теперь против него выступить, и вот почему: ведь он уже принял столько бранных трудов, что ни один рыцарь не выдержал бы. И я полагаю, — сказал сэр Тристрам, — что позор был бы сейчас его и дальше испытывать, ибо и конь под ним, и сам он уже без сил после всех подвигов, что он свершил сегодня. Ведь если подумать, такое впору самому сэру Ланселоту Озерному.
— Коли на то пошло, — сказал король Марк, — я повелеваю вам, ради любви вашей ко мне и к супруге моей королеве Изольде Прекрасной, возьмитесь за оружие и померьтесь силой с сэром Ламораком Уэльским!
— Сэр, — отвечал сэр Тристрам, — вы повелеваете мне поступить против рыцарской чести. Мне нетрудно будет, я думаю, выбить его из седла, тут не потребуется особого искусства, ибо конь мой свеж и сам я тоже, не то что он. И он, уж конечно, почтет это за позорнее нарушение рыцарского вежества, ибо настоящий рыцарь никогда не воспользуется слабостью другого. Но я не должен вызывать вашего неудовольствия, и потому как вы мне приказываете, так и поступлю по вашему велению.
И с тем облачился сэр Тристрам в доспехи, сел на коня и выехал на поле, и сэр Ламорак встретил его доблестно. И с такой силой сшиблись они, ударив друг в друга копьями, что под сэром Ламораком конь рухнул на землю, а тот как был в седле, так с конем и упал.
Тут он, как мог поспешно, высвободил ноги из стремян, выставил щит перед собою и взялся за меч. И крикнул он сэру Тристраму:
— Слезай с коня, сэр рыцарь, или не смеешь?
— Нет, сэр! — отозвался сэр Тристрам. — Я не стану больше сражаться с вами, ибо уже и так сделал довольно для бесчестия себе и для вашей славы.
— Что до этого, — отвечал сэр Ламорак, — то я спасибо тебе не скажу. Раз ты одолел меня верхом, я теперь требую и прошу тебя, если в самом деле ты сэр Тристрам Лионский: слезай с коня и сразись со мной пеший.
— Не бывать этому! — сказал сэр Тристрам. — Знайте, что имя мое — и в самом деле сэр Тристрам Лионский, вы же, я знаю, — сэр Ламорак Уэльский. Что урона я вам причинил, то все против моей воли: я был обязан подчиниться. Я всегда готов исполнить вашу просьбу, но только не на этот раз, ибо сейчас я с вами больше сражаться не буду, я и так уже себя опозорил.
— Что до позора, — отвечал сэр Ламорак, — то по своей воле ты избираешь позор. Ибо хоть сын кобылы и отказался мне служить, сын королевы к твоим услугам! И если ты и в самом деле такой рыцарь, как люди о тебе говорят, должно тебе спешиться и сразиться со мною!
— Сэр Ламорак, — сказал сэр Тристрам, — я понимаю, вы разгневаны, и недаром. Ведь сказать по правде, я бы и сам огорчился, видя, как благородный рыцарь, не принимавший участия в бою и сохранивший силы, нападает на другого, уставшего в сражениях, ибо не создан такой рыцарь и такой конь, которые не ведали бы усталости. И потому, — сказал сэр Тристрам, — я ие стану дольше биться с вами, ибо мне и о том противна мысль, что уже сделано мною.
— Что до этого, — сказал сэр Ламорак, — я с вами еще когда-нибудь расквитаюсь, когда будет подходящий случай.
— А теперь выбирай, — сказал сэр Ламорак, — либо ты отвезешь рог королю Марку, либо умрешь. Ты должен свезти его туда назло сэру Тристраму. И скажешь королю, что я шлю ему этот рог, чтобы он испытал им свою супругу, и, если она ему верна, он в том удостоверится.
И рыцарь пустился в путь и, прибыв к королю Марку, отдал ему драгоценный рог и сказал, что его прислал сэр Ламорак, и открыл ему чудесное свойство рога.
И тогда король заставил королеву, а с нею и еще сто дам напиться из того рога, и лишь четыре дамы изо всех испили питья не облившись.
— Увы! — сказал тут король Марк, — это нам страшное оскорбление. И он поклялся великой клятвой, что и она, и остальные дамы будут сожжены на костре. Но тут собрались бароны и объявили открыто, что не согласны посылать на костер своих дам из-за какого-то рога, созданного волшебными чарами той, которая сама есть коварнейшая в свете колдунья и волшебница. Ибо от этого рога никакого проку нет, а одни только раздоры и распри, ведь она всю жизнь свою была врагом всех истинно любящих.
И многие рыцари, кто там были, поклялись, что если встретится им Фея Моргана, то любезного обращения от них не дождется. Особенно же разгневался сэр Тристрам, что сэр Ламорак затеял прислать рог королю Марку, ибо он-то, уж конечно, понимал, что это сделано против него, сэра Тристрама, и он задумал поквитаться за это с сэром Ламораком.
В те времена сэр Тристрам приходил к королеве Изольде днем и ночью, когда только возможно было, а сэр Андрет, его родич, все время подстерегал его ночь за ночью, желая застигнуть его с Прекрасной Изольдой. И вот однажды ночью сэр Андрет подстерег в свой срок и час, когда сэр Тристрам пришел к своей даме. И тогда сэр Андрет привел двенадцать рыцарей и в полночь набросился на сэра Тристрама нежданно-негаданно. И взяли сэра Тристрама нагого в постели с Прекрасной Изольдой, связали по рукам и ногам и стали ждать наступления дня.
А наутро по решению короля Марка и сэра Андрета и иных баронов отвели сэра Тристрама в часовню, что стояла над морем на скалистом берегу, чтобы там над ним исполнили приговор. Повели его связанного, в сопровождении сорока рыцарей, и, когда увидел сэр Тристрам, что ничего не остается ему, как умереть, сказал он им так:
— Любезные лорды! Вспомните, что сделал я для Корнуэльской земли, каким опасностям подвергался ради вашего блага. Ведь когда я бился с сэром Мархальтом, добрым рыцарем, за избавление Корнуэлла от дани, а из вас ни один не вызвался на бой — разве такая мне была обещана награда? И потому, если вы действительно благородные рыцари, не дайте мне умереть позорной смертью, ибо это позор будет всему рыцарству, если вы допустите, чтобы я так погиб. Ведь смело могу сказать, — так говорил сэр Тристрам, — скольких бы рыцарей я ни встречал, я ни перед кем не оплошал, а многих и превосходил.
— Позор тебе! — отвечал сэр Андрет. — Со всей своей доблестью, ты — низкий предатель! И сколько бы ты ни выхвалялся, сегодня ты умрешь!
— Ах, Андрет, Андрет! — сказал сэр Тристрам. — Ты ведь мой близкий родич, а говоришь со мною, как последний враг. А ведь будь мы сейчас одни, только ты да я, ты же не стал бы меня убивать.
— Как же, не стал бы! — отвечал сэр Андрет и, обнажив меч, хотел было его зарубить.
Но при этом его движении посмотрел сэр Тристрам из стороны в сторону на свои руки, крепко привязанные к двум рыцарям, стоявшим у него по бркам, и вдруг дернул, подтащил их обоих к себе, высвободил из ослабленных пут запястья и, бросившись на родича своего Андрета, вырвал у него меч. Ударил он сэра Андрета, так что рухнул тот наземь, а сам стал биться с остальными и десятерых рыцарей там уложил.
А потом бросился в часовню и стал там обороняться доблестно, никого туда не подпуская. Поднялся тогда крик и шум, и сбежалось на подмогу сэру Андрету более ста рыцарей. Увидел сэр Тристрам, что столько народу против него собралось, и вспомнил он тут, что он наг, и тогда он запер накрепко дверь часовни, выломал прутья на окне и, выпрыгнув вон, упал прямо на прибрежные камни.
И лишь только они его вытащили, сэр Тристрам стал спрашивать, где Прекрасная Изольда.
— Сэр, — отвечали они, — она в лачуге у прокаженных.
— Увы! — сказал сэр Тристрам, — неподобающее это место для столь прекрасной дамы, и, если будет моя воля, долго она там не останется.
И он взял своих людей, поехал туда, где находилась Прекрасная Изольда, увез ее оттуда в славный, густой лес, где стоял славный лесной дом; и там он с нею поселился. Людям же своим добрый этот рыцарь велел от них уехать, ибо им тогда от него ни в чем не могло быть пользы. И они все уехали, кроме верного Говернала,
Вот однажды сэр Тристрам гулял в лесной чаще, и случилось ему там прилечь и задремать. И как раз в это время проезжал там один человек, у которого сэр Тристрам когда-то давно убил брата. Увидел этот человек спящего сэра Тристрама и выстрелил в него из пуча и пронзил ему стрелой плечо, а сэр Тристрам тогда вскочил и убил этого человека.
А между тем король Марк прознал о том, что сэр Тристрам с Прекрасной Изольдой живут вместе в лесном доме, и он отправился туда со многими рыцарями, чтобы убить сэра Тристрама. Но сэра Тристрама он не застал, а тогда он схватил Прекрасную Изольду, увез ее к себе и содержал так строго, что не могла она отправить ни весточки, ни письма. Вот возвратился домой сэр Тристрам, видит множество лошадиных следов, стал искать по всему дому, но дамы его нигде нет. Тут погрузился сэр Тристрам в глубокое горе, и в печали и в болезни пребывал он долго, ибо стрела, которой он был ранен, оказалась отравленной.
Но тем временем Прекрасная Изольда уговорила одну даму, которая была в близком родстве с дамой Брангвейной, и та отправилась к сэру Тристраму и открыла ему, что ему не излечиться без искусной целительницы.
— А потому велит тебе госпожа твоя Изольда Прекрасная, Чтобы ты отправился, не медля, в Бретань к королю Хоуэллу, а там найдешь ты дочь его, которую зовут Изольда Белорукая, и она тебя исцелит.
Вот сели сэр Тристрам и Говернал на корабль и отплыли в Бретань. И когда король Хоуэлл признал в нем сэра Тристрама, он ему очень обрадовался.
— Сэр, — сказал сэр Тристрам, — я прибыл в вашу страну, дабы получить исцеление от раны у вашей дочери, ибо мне было сказано, что, кроме нее, никто меня не исцелит.
И она и в самом деле его исцелила.
— Сэр, мой совет вам — обратитесь к моему господину сэру Тристраму, чтобы он помог вам в беде.
— Госпожа Изольда, если вы пообещаете исполнить мое желание, я верну вам даму Брангвейну, живую и невредимую.
Королева так обрадовалась, что, не подумав, тут же согласилась.
— Хорошо, госпожа моя, — сказал сэр Паломид, — я верю вашему слову, и, если вы подождете меня здесь всего полчаса, я Вам ее приведу.
— Сэр, я вас жду, — сказала королева.
А сэр Паломид поскакал к обители монахинь и скоро возвратился с дамой Брангвейной. Правда, она своей волей не хотела возвращаться к королеве, ибо из-за нее едва не лишилась жизни. Но однако же, наполовину против воли она прибыла с сэром Паломидом к королеве, и когда королева ее увидела, то очень обрадовалась.
— А теперь, госпожа моя, — сказал сэр Паломид, — не забудьте и вы ваше обещание, ибо я свое обещание выполнил.
— Сэр Паломид, — отвечала королева, — я не знаю, чего вы у меня попросите, но да будет вам известно, что, хоть я и дала вам слово, не оговаривая, ничего дурного я в виду не имела и дурного, знайте, не сделаю.
— Госпожа, — сказал сэр Паломид, — мое желание останется пока для вас неведомым. Но перед королем, вашим супругом, вы его узнаете и тогда т^лжны будете его исполнить, как обещали.
Королева поскакала домой к королю, и сэр Паломид поскакал вместе с нею, и, когда сэр Паломид явился пред королем, он сказал так:
— Государь, я требую от тебя, как есть ты справедливый король, чтобы рассудил ты нас справедливым судом.
— Откройте мне, в чем дело, — отвечал король, — и все будет по справедливости.
30
— Сэр, — сказал сэр Паломид, — я пообещал вашей королеве, госпоже моей даме Изольде, что верну ей пропавшую у нее даму Брангвейну, но на том условии, что она исполнит мое желание, какое я у нее испрошу, и она, не жалеючи, не раздумывая, прямо согласилась.— Что скажете вы, моя супруга? — спросил король.
— Все это так, как он говорит, да поможет мне Бог! Правду сказать, — молвила королева, — я посулилась выполнить любое его желание от радости и счастья, что увижу ее.
— Ну что ж, госпожа моя, — сказал король, — если вы так поспешили обещать, что исполните его желание, я хочу, чтобы вы свое слово сдержали.
Тогда сэр Паломид сказал:
— Знайте же, что я желаю получить вашу королеву, дабы я мог увезти ее с собой хоть на край света.
Молча выслушал его король, задумался. И вспомнил он о сэре Тристраме и понадеялся, что он спасет королеву. И тот же час дал он сэру Паломиду такой ответ:
— Бери ее себе, а с нею и все беды, которые за этим последуют, ибо, думается мне, недолго ты будешь наслаждаться ее обществом.
— Ну, что до этого, — отвечал сэр Паломид, — то я готов встретить любую беду и любую опасность.
И вот, говоря коротко, сэр Паломид взял королеву, за руку и сказал:
— Госпожа, не побрезгуйте последовать за мною, ведь я ничего от вас не желаю, кроме лишь того, что вы сами мне обещали.
— Ну, что до этого, — отвечала королева, — то знай, что я не слишком боюсь последовать за тобою, хоть ты и воспользовался нечестно моим обещанием, ибо я твердо верю, что буду достойным образом избавлена от тебя.
— Что до этого, — сказал сэр Паломид, — то будь что будет.
И вот королеву Изольду подсадили на коня позади сэра Паломида, и она с ним уехала. А король тот же час послал за сэром Тристрамом, но его нигде не могли найти, ибо он был в лесу на охоте. Ведь таков был его всегдашний обычай — если он не воевал, то проводил время среди лесов в охоте и ловитве.
— Увы! — сказал король, — теперь я навеки опозорен, ибо с моего собственного согласия будет погублена супруга моя и королева. Но тут выступил вперед рыцарь по имени Ламбегус, один из рыцарей сэра Тристрама.
— Господин мой! — так сказал этот рыцарь. — Раз вы такие надежды возлагали на господина моего сэра Тристрама, знайте, что ради него я готов отправиться вдогонку королеве и спасти ее либо же претерпеть поражение.
— Грамерси! — отвечал король. — Буду жив, я вас за это отблагодарю. Вот снарядился сэр Ламбегус, сел на коня и поскакал за ними во весь опор и в недолгом времени их нагнал. Тут оставил сэр Паломид королеву и обращается к нему:
— Кто ты таков? — спрашивает, — ты не сэр ли Тристрам?
— Нет, — отвечает тот, — я служу ему, а имя мое — сэр Ламбегус.
— Это жаль, — говорит сэр Паломид, — я бы предпочел, чтобы ты был сэром Тристрамом.
— Верю тебе, — отвечает сэр Ламбегус. — Да только когда встретишься ты. с сэром Тристрамом, то хлопот не оберешься!
Тут ринулись они друг на друга и поломали оба свои копья, а тогда обнажили они мечи и посекли друг на друге и шлемы и панцири. Но под конец нанес сэр Паломид сэру Ламбегусу такую рану, что тот замертво повалился на землю. Тогда оглянулся он, ищет Прекрасную Изольду, а ее нет, и, куда она ушла, он не знает. Опечалился сэр Паломид так горько, как никогда в жизни!
А королева бежала в лес, и там набрела она на ручей и в нем решила утопиться. Но, по воле доброго случая, ехал как раз мимо рыцарь из близлежащего замка, а звался он сэр Адтерп. И когда он увидел королеву в беде, он ее спас и привез к себе в замок. Узнав же, кто она такая, он вооружился, сел на коня и сказал, что едет отомстить сэру Паломиду.
Долго скакал он, пока не съехался с сэром Паломидом, и там в поединке сэр Паломид его жестоко изранил и силой заставил его признаться, что за причина ему была искать с ним боя. И тот открыл ему, что отвез королеву Изольду Прекрасную в свой замок.
— Ах так! Вези меня туда, — приказал сэр Паломид, — а не то умрешь от моей руки!
— Сэр, — отвечал сэр Адтерп, — я столь тяжко изранен, что не в силах сам ехать. Но вы скачите вот этой дорогой, и она приведет вас к замку, в котором находится королева.
Поскакал сэр Паломид и приехал к замку. Но Прекрасная Изольда увидела его из окна и приказала запереть накрепко ворота. Тогда сэр Паломид, увидев, что нет ему въезда в замок, снял с коня своего седло и сбрую и пустил его пастись, а сам уселся на землю у ворот, словно безумец, не ведающий, что творит.
31
А теперь мы обратимся к сэру Тристраму, который, когда возвратился с охоты и узнал, что Прекрасная Изольда увезена сэром Паломидом, уж конечно, разгневался безмерно.— Увы! — молвил сэр Тристрам. — Позор мне!
И он позвал к себе слугу своего Говернала и сказал:
— Скорее помоги мне облачиться в доспехи и сесть на коня, ибо я хорошо знаю, что сэр Ламбегус не столь силен и крепок, чтобы выстоять против сэра Паломида! Увы! Почему не я на его месте!
Он с поспешностию был снаряжен и сел на коня и поскакал по лесу во весь опор и в недолгом времени нашел своего рыцаря сэра Ламбегуса чуть живым от ран. Он отнес его к леснику и поручил ему ходить и смотреть за ним. А сам поскакал дальше и встретил сэра Адтерпа, жестоко израненного, и тот поведал ему все: как он не дал королеве утопиться и как ради нее выехал на бой с сэром Паломидом.
— Где же моя госпожа? — спросил сэр Тристрам.
— Сэр, — отвечал рыцарь, — нет сомненья, что она в моем замке, и там она может продержаться сколько угодно.
— Грамерси, — сказал сэр Тристрам, — за твою доброту.
И он поскакал дальше и подъехал к замку. А сэр Паломид там сидел у ворот, и хотя видел приближение сэра Тристрама, но остался недвижим, словно бы во сне, конь же его пасся поблизости.
— Ступай, Говернал, — сказал сэр Тристрам, — разбуди его и скажи, чтобы готовился к бою.
Говернал к нему подъехал и говорит:
— Сэр Паломид! Встань и возьмись за оружие!
Но тот так глубоко задумался, что не услышал слов Говернала. Тогда Говернал возвратился к сэру Тристраму и сказал ему, что сэр Паломид либо крепко спит, либо сошел с ума.
— Поезжай к нему опять, — говорит сэр Тристрам, — и скажи ему, чтобы он вставал, ибо здесь перед ним — я, его смертельный враг.
Говернал к нему подъехал, опустил на плечо ему рукоять копья и сказал:
— Сэр Паломид, готовься к бою, ибо знай, вон там поджидает тебя сэр Тристрам, он прислал меня тебе сказать, что он — твой смертельный враг.
Тут вдруг сэр Паломид молча вскочил, поймал коня своего, не промолвив ни слова, скоро его оседлал и, легко вскочив в седло, подхватил копье. Наставили они оба копья, сшиблись друг с другом, и сэр Тристрам сразу же перекинул сэра Паломида наземь через круп его коня. Но сэр Паломид тут же загородился щитом и вытащил меч из ножен.
И начался тут между ними богатырский бой, ибо и тот и другой рубились предоблестно: они оба бились за одну даму. Она же все это время находилась на стене и следила за их беспримерным боем. И были они оба изранены жестоко, но раны сэра Паломида были тяжелее. Они бились так, нападая и уклоняясь, более Двух часов, так что Прекрасная Изольда едва не лишилась чувств ьт горя и печали и говорила так:
— Увы! Зачем должны биться между собою тот, кого я любила и люблю, и тот, кого я не люблю! Но все же мне прегорестно было бы видеть, как падет зарубленный сэр Паломид, ведь я-то знаю, что, когда кончится поединок, сэр Паломид будет мертв, а он некрещеный, и я бы ни за что не хотела, чтобы он Умер сарацином.
И с тем она спустилась со стены и стала просить их ради нее прекратить поединок.
— Ах, госпожа моя, — сказал сэр Тристрам. — Как же так? Разве вы хотите моего позора? Ведь вы же знаете, что я поступлю так, как вы мне велите.
— Мой господин, — отвечала Прекрасная Изольда, — вы сами отлично знаете, что я не пожелаю вам бесчестья. Но я хочу, чтобы ради меня вы пощадили этого злосчастного сарацина сэра Паломида.
— Госпожа, — сказал сэр Тристрам, — ради вас я прекращаю бой.
Тогда она обратилась к сэру Паломиду и сказала так:
— Вот как я обязую тебя поступить: уезжай прочь из этой страны и, покуда я здесь, не возвращайся.
— Госпожа, я подчинюсь вашему повелению, — отвечал сэр Паломид, — но против воли.
— В таком случае, — сказала Прекрасная Изольда, — поезжай ко двору короля Артура, передай мой поклон королеве Гвиневере, да скажи ей от меня, что в нашей земле лишь четверо любят по-настоящему: сэр Ланселот и дама Гвиневера и сэр Тристрам и королева Изольда.
32
И отбыл сэр Паломид в превеликой печали, а сэр Тристрам взял королеву и привез ее обратно королю Марку. Много было там радости по случаю ее возвращения. А героем всех торжеств кому и быть там, как не сэру Тристраму?Потом сэр Тристрам распорядился доставить домой из хижины лесника своего рыцаря сэра Ламбегуса, и много прошло времени, прежде чем тот снова стал здоров, но все же под конец он поправился.
Так жили они среди радостей и веселья много дней. Но все это время сэр Андрет, близкий родич сэра Тристрама, неотступно следил за сэром Тристрамом и Прекрасной Изольдой, желая его подстеречь и погубить.
И вот однажды, когда сэр Тристрам беседовал с Прекрасной Изольдой, стоя у нее под окном, это заметил сэр Андрет и побежал сказать королю. Король Марк схватил меч свой и бросился на сэра Тристрама. Он назвал его «коварным предателем» и хотел было его зарубить. Но сэр Тристрам стоял слишком близко, он успел подскочить к нему, пока он замахивался, и отнять у него из рук меч.
Стал кричать король:
— Где мои люди, где мои рыцари? Повелеваю: убейте этого предателя! Но там не нашлось ни одного, кто хоть бы двинулся по этому его слову. Увидев, что никого нет, кто был бы против него, сэр Тристрам потряс мечом над головой короля, сделав вид, будто хочет его убить. И тогда король Марк обратился в бегство, сэр же Тристрам погнался за ним, плашмя ударив его раз пять или шесть по шее, так что тот упал носом в землю.
А тогда сэр Тристрам пошел оттуда прочь, облачился в доспехи, сел на коня и уехал вместе со своими людьми и стал жить в лесах. Там в лесу однажды сэр Тристрам бился с двумя братьями, которые были рыцарями при короле Марке, одному из них он отрубил голову, другого ранил смертельно и заставил отвезти в своем шлеме братнину голову к королю. В этом же бою он ранил еще тридцать рыцарей. А тот рыцарь, представ с головой брата перед королем и королевой, тут же и умер у них на глазах, не промолвив ни слова.
Тогда созвал король Марк к себе совет и стал, спрашивать у баронов, как ему лучше поступить с сэром Тристрамом.
— Сэр, — сказали бароны, и первый среди них сэр Динас-Сенешаль, — мы даем вам совет послать за сэром Тристрамом, ибо, да будет вам ведомо, многие ваши люди пойдут за сэром Тристрамом, если он будет сильно утеснен.
— И еще, сэр, — так говорил сэр Динас-Сенешаль, — не забудьте, что ему, как считают, нет равных и подобных среди рыцарей христианских, и по силе и мощи лишь одного мы знаем столь же доброго рыцаря, это — сэр Ланселот Озерный. Если он отъедет от нашего двора и пристанет к рыцарям короля Артура, то, уж конечно, он найдет там прием столь дружественный, что весь ваш гнев ему будет нипочем. И потому, сэр, мой совет вам — привлеките его своею милостью.
— Охотно, — сказал король. — Пусть пошлют за ним, чтобы мы снова могли стать друзьями.
Бароны послали за сэром Тристрамом, сами поручившись за его безопасность, и, когда сэр Тристрам возвратился к королю, ему был оказан радушный прием, о прежнем никто не поминал, и были устроены там игры и развлечения.
33
И вот как-то отправились с сэром Тристрамом король и королева на охоту. Король с королевой разбили шатры и палатки в лесу у, реки, и день за днем шла там охота и рыцарские состязания, ибо с ними там были тридцать рыцарей, готовые сразиться со всяким, кто ни подвернется.И случилось, что приехали туда сэр Ламорак Уэльский и сэр Дриант. Сэр Дриант сражался на копьях хорошо, но под конец был все же выбит из седла. Вслед за ним вышел на бой сэр Ламорак и так искусно бился с теми тридцатью рыцарями, что ни один из них против него не усидел в седле и многие, падая, разбились прежестоко
— Хотелось бы знать, — сказал король Марк, — кто таков этот рыцарь, что являет столь высокое воинское искусство?
— Сэр, — отвечал Тристрам, — я хорошо его знаю, это благороднейший рыцарь, каких не много на свете, имя же его — сэр Ламорак Уэльский.
— Стыдно нам будет, — сказал король, — если он уедет непобежденным.
— Сэр, — отвечал сэр Тристрам, — на мой взгляд, благородному рыцарю мало чести теперь против него выступить, и вот почему: ведь он уже принял столько бранных трудов, что ни один рыцарь не выдержал бы. И я полагаю, — сказал сэр Тристрам, — что позор был бы сейчас его и дальше испытывать, ибо и конь под ним, и сам он уже без сил после всех подвигов, что он свершил сегодня. Ведь если подумать, такое впору самому сэру Ланселоту Озерному.
— Коли на то пошло, — сказал король Марк, — я повелеваю вам, ради любви вашей ко мне и к супруге моей королеве Изольде Прекрасной, возьмитесь за оружие и померьтесь силой с сэром Ламораком Уэльским!
— Сэр, — отвечал сэр Тристрам, — вы повелеваете мне поступить против рыцарской чести. Мне нетрудно будет, я думаю, выбить его из седла, тут не потребуется особого искусства, ибо конь мой свеж и сам я тоже, не то что он. И он, уж конечно, почтет это за позорнее нарушение рыцарского вежества, ибо настоящий рыцарь никогда не воспользуется слабостью другого. Но я не должен вызывать вашего неудовольствия, и потому как вы мне приказываете, так и поступлю по вашему велению.
И с тем облачился сэр Тристрам в доспехи, сел на коня и выехал на поле, и сэр Ламорак встретил его доблестно. И с такой силой сшиблись они, ударив друг в друга копьями, что под сэром Ламораком конь рухнул на землю, а тот как был в седле, так с конем и упал.
Тут он, как мог поспешно, высвободил ноги из стремян, выставил щит перед собою и взялся за меч. И крикнул он сэру Тристраму:
— Слезай с коня, сэр рыцарь, или не смеешь?
— Нет, сэр! — отозвался сэр Тристрам. — Я не стану больше сражаться с вами, ибо уже и так сделал довольно для бесчестия себе и для вашей славы.
— Что до этого, — отвечал сэр Ламорак, — то я спасибо тебе не скажу. Раз ты одолел меня верхом, я теперь требую и прошу тебя, если в самом деле ты сэр Тристрам Лионский: слезай с коня и сразись со мной пеший.
— Не бывать этому! — сказал сэр Тристрам. — Знайте, что имя мое — и в самом деле сэр Тристрам Лионский, вы же, я знаю, — сэр Ламорак Уэльский. Что урона я вам причинил, то все против моей воли: я был обязан подчиниться. Я всегда готов исполнить вашу просьбу, но только не на этот раз, ибо сейчас я с вами больше сражаться не буду, я и так уже себя опозорил.
— Что до позора, — отвечал сэр Ламорак, — то по своей воле ты избираешь позор. Ибо хоть сын кобылы и отказался мне служить, сын королевы к твоим услугам! И если ты и в самом деле такой рыцарь, как люди о тебе говорят, должно тебе спешиться и сразиться со мною!
— Сэр Ламорак, — сказал сэр Тристрам, — я понимаю, вы разгневаны, и недаром. Ведь сказать по правде, я бы и сам огорчился, видя, как благородный рыцарь, не принимавший участия в бою и сохранивший силы, нападает на другого, уставшего в сражениях, ибо не создан такой рыцарь и такой конь, которые не ведали бы усталости. И потому, — сказал сэр Тристрам, — я ие стану дольше биться с вами, ибо мне и о том противна мысль, что уже сделано мною.
— Что до этого, — сказал сэр Ламорак, — я с вами еще когда-нибудь расквитаюсь, когда будет подходящий случай.
34
И с тем отбыл он оттуда вместе с сэром Дриантом, и по пути встретился им рыцарь, посланный от госпожи Феи Морганы к королю Артуру. Вез этот рыцарь с собою рог, изукрашенный золотом, а у этого рога было такое чудесное свойство, что напиться из него могла только та дама или благородная женщина, которая была верна своему мужу; если же она неверна, то непременно прольет все питье, а если сохранила верность своему господину, то может пить спокойно. Для королевы Гвиневеры и в обвинение сэру Ланселоту был послан этот рог королю Артуру. Но сэр Ламорак силой заставил того рыцаря признаться, зачем и куда везет он рог, и тот ему все открыл.— А теперь выбирай, — сказал сэр Ламорак, — либо ты отвезешь рог королю Марку, либо умрешь. Ты должен свезти его туда назло сэру Тристраму. И скажешь королю, что я шлю ему этот рог, чтобы он испытал им свою супругу, и, если она ему верна, он в том удостоверится.
И рыцарь пустился в путь и, прибыв к королю Марку, отдал ему драгоценный рог и сказал, что его прислал сэр Ламорак, и открыл ему чудесное свойство рога.
И тогда король заставил королеву, а с нею и еще сто дам напиться из того рога, и лишь четыре дамы изо всех испили питья не облившись.
— Увы! — сказал тут король Марк, — это нам страшное оскорбление. И он поклялся великой клятвой, что и она, и остальные дамы будут сожжены на костре. Но тут собрались бароны и объявили открыто, что не согласны посылать на костер своих дам из-за какого-то рога, созданного волшебными чарами той, которая сама есть коварнейшая в свете колдунья и волшебница. Ибо от этого рога никакого проку нет, а одни только раздоры и распри, ведь она всю жизнь свою была врагом всех истинно любящих.
И многие рыцари, кто там были, поклялись, что если встретится им Фея Моргана, то любезного обращения от них не дождется. Особенно же разгневался сэр Тристрам, что сэр Ламорак затеял прислать рог королю Марку, ибо он-то, уж конечно, понимал, что это сделано против него, сэра Тристрама, и он задумал поквитаться за это с сэром Ламораком.
В те времена сэр Тристрам приходил к королеве Изольде днем и ночью, когда только возможно было, а сэр Андрет, его родич, все время подстерегал его ночь за ночью, желая застигнуть его с Прекрасной Изольдой. И вот однажды ночью сэр Андрет подстерег в свой срок и час, когда сэр Тристрам пришел к своей даме. И тогда сэр Андрет привел двенадцать рыцарей и в полночь набросился на сэра Тристрама нежданно-негаданно. И взяли сэра Тристрама нагого в постели с Прекрасной Изольдой, связали по рукам и ногам и стали ждать наступления дня.
А наутро по решению короля Марка и сэра Андрета и иных баронов отвели сэра Тристрама в часовню, что стояла над морем на скалистом берегу, чтобы там над ним исполнили приговор. Повели его связанного, в сопровождении сорока рыцарей, и, когда увидел сэр Тристрам, что ничего не остается ему, как умереть, сказал он им так:
— Любезные лорды! Вспомните, что сделал я для Корнуэльской земли, каким опасностям подвергался ради вашего блага. Ведь когда я бился с сэром Мархальтом, добрым рыцарем, за избавление Корнуэлла от дани, а из вас ни один не вызвался на бой — разве такая мне была обещана награда? И потому, если вы действительно благородные рыцари, не дайте мне умереть позорной смертью, ибо это позор будет всему рыцарству, если вы допустите, чтобы я так погиб. Ведь смело могу сказать, — так говорил сэр Тристрам, — скольких бы рыцарей я ни встречал, я ни перед кем не оплошал, а многих и превосходил.
— Позор тебе! — отвечал сэр Андрет. — Со всей своей доблестью, ты — низкий предатель! И сколько бы ты ни выхвалялся, сегодня ты умрешь!
— Ах, Андрет, Андрет! — сказал сэр Тристрам. — Ты ведь мой близкий родич, а говоришь со мною, как последний враг. А ведь будь мы сейчас одни, только ты да я, ты же не стал бы меня убивать.
— Как же, не стал бы! — отвечал сэр Андрет и, обнажив меч, хотел было его зарубить.
Но при этом его движении посмотрел сэр Тристрам из стороны в сторону на свои руки, крепко привязанные к двум рыцарям, стоявшим у него по бркам, и вдруг дернул, подтащил их обоих к себе, высвободил из ослабленных пут запястья и, бросившись на родича своего Андрета, вырвал у него меч. Ударил он сэра Андрета, так что рухнул тот наземь, а сам стал биться с остальными и десятерых рыцарей там уложил.
А потом бросился в часовню и стал там обороняться доблестно, никого туда не подпуская. Поднялся тогда крик и шум, и сбежалось на подмогу сэру Андрету более ста рыцарей. Увидел сэр Тристрам, что столько народу против него собралось, и вспомнил он тут, что он наг, и тогда он запер накрепко дверь часовни, выломал прутья на окне и, выпрыгнув вон, упал прямо на прибрежные камни.
35
Туда уж за ним ни сэр Андрет и никто из его людей добраться не могли, но когда они ушли, Говернал и сэр Ламбегус и сэр Сентраль де Люшон, люди сэра Тристрама, стали искать своего господина неотступно, узнав, что преследователи от него отступились. И на тех камнях они нашли его и подняли его на полотнищах.И лишь только они его вытащили, сэр Тристрам стал спрашивать, где Прекрасная Изольда.
— Сэр, — отвечали они, — она в лачуге у прокаженных.
— Увы! — сказал сэр Тристрам, — неподобающее это место для столь прекрасной дамы, и, если будет моя воля, долго она там не останется.
И он взял своих людей, поехал туда, где находилась Прекрасная Изольда, увез ее оттуда в славный, густой лес, где стоял славный лесной дом; и там он с нею поселился. Людям же своим добрый этот рыцарь велел от них уехать, ибо им тогда от него ни в чем не могло быть пользы. И они все уехали, кроме верного Говернала,
Вот однажды сэр Тристрам гулял в лесной чаще, и случилось ему там прилечь и задремать. И как раз в это время проезжал там один человек, у которого сэр Тристрам когда-то давно убил брата. Увидел этот человек спящего сэра Тристрама и выстрелил в него из пуча и пронзил ему стрелой плечо, а сэр Тристрам тогда вскочил и убил этого человека.
А между тем король Марк прознал о том, что сэр Тристрам с Прекрасной Изольдой живут вместе в лесном доме, и он отправился туда со многими рыцарями, чтобы убить сэра Тристрама. Но сэра Тристрама он не застал, а тогда он схватил Прекрасную Изольду, увез ее к себе и содержал так строго, что не могла она отправить ни весточки, ни письма. Вот возвратился домой сэр Тристрам, видит множество лошадиных следов, стал искать по всему дому, но дамы его нигде нет. Тут погрузился сэр Тристрам в глубокое горе, и в печали и в болезни пребывал он долго, ибо стрела, которой он был ранен, оказалась отравленной.
Но тем временем Прекрасная Изольда уговорила одну даму, которая была в близком родстве с дамой Брангвейной, и та отправилась к сэру Тристраму и открыла ему, что ему не излечиться без искусной целительницы.
— А потому велит тебе госпожа твоя Изольда Прекрасная, Чтобы ты отправился, не медля, в Бретань к королю Хоуэллу, а там найдешь ты дочь его, которую зовут Изольда Белорукая, и она тебя исцелит.
Вот сели сэр Тристрам и Говернал на корабль и отплыли в Бретань. И когда король Хоуэлл признал в нем сэра Тристрама, он ему очень обрадовался.
— Сэр, — сказал сэр Тристрам, — я прибыл в вашу страну, дабы получить исцеление от раны у вашей дочери, ибо мне было сказано, что, кроме нее, никто меня не исцелит.
И она и в самом деле его исцелила.
36
А был там один граф по имени Агрип, этот граф пошел войной на короля Хоуэлла и разбил его войско и осадил в его городе. И однажды, когда сэр Кэхидин, сын короля Хоуэлла, устроил вылазку, его там жестоко изранили, едва что не до смерти. Тогда Говернал пришел к королю и говорит:— Сэр, мой совет вам — обратитесь к моему господину сэру Тристраму, чтобы он помог вам в беде.