Страница:
— Недостойный рыцарь, погубитель дам и девиц, наступил твой последний час!
Увидел сэр Брюс Безжалостный щит сэра Ланселота и тотчас же его узнал, ибо в этом походе он ехал не с корнуэльским щитом, со своим собственным. И тогда сэр Брюс повернул коня и обратился в бегство, а сэр Ланселот поскакал за ним вдогонку. Но под сэром Брюсом был столь добрый конь, что легко уносил его, по его желанию, от погони. И потому сэр Ланселот возвратился к даме Брангвейне, она же стала благодарить сэра Ланселота за его труды и учтивость. А теперь поведем мы речь о сэре Лукане-Дворецком, который по воле случая выехал как раз туда, где находился сэр Тристрам. Он подъехал к воротам не для иной причины, как только испросить себе пристанище на ночь. Спросил привратник у него его имя.
— Сэр, передайте вашему господину, что мое имя — сэр Лукан-Дворецкий, рыцарь Круглого Стола.
Привратник явился к своему хозяину, сэру Дарасу, и рассказал ему, кто просит у него ночлега.
— Ну нет, — вскричал сэр Данам, племянник сэра Дараса, — скажи ему, что здесь он не получит ночлега. Да объяви ему, что я, сэр Данам, буду драться с ним в поединке, пусть готовится к бою.
И выехал на него сэр Данам верхом, и они с копьями в руках налетели друг на друга. И вышиб сэр Лукан сэра Данама из седла и перекинул через круп его коня. Тот вскочил, убежал и скрылся в замке, а сэр Лукан поскакал за ним и много раз вызывал его, стоя перед воротами.
И тогда сказал сэр Динадан сэру Тристраму:
— По-моему, позорно смотреть, как подвергается бесчестью кузен нашего хозяина.
— Повремените, — отвечал сэр Тристрам, — и я поправлю дело.
Но сэр Динадан вскочил на коня и выехал против сэра Лукана, и сэр Лукан пробил ему копьем бедро и поскакал оттуда прочь. Разгневался сэр Тристрам за рану сэра Динадана и погнался за ним, желая ему отомстить. В недолгом времени поравнялся он с сэром Луканом, окликнул его, тот повернул коня, и сшиблись они с разгону. И сэр Тристрам жестоко поранил сэра Лукана и выбил его из седла на землю.
В это время явился туда сэр Ивейн, учтивый рыцарь, и, видя увечье сэра Лукана, вызвал сэра Тристрама на поединок.
— Любезный рыцарь, — отвечал сэр Тристрам, — прошу вас только, назовите мне ваше имя.
— Сэр рыцарь, да будет вам известно, что мое имя — сэр Ивейн, сын короля Уриенса.
— А, — сказал сэр Тристрам, — вами я, будь моя воля, не стал бы сражаться никогда.
— Нет, сэр, нет вашей воли, — отвечал сэр Ивейн, — это я вызываю вас на поединок.
Видит сэр Тристрам, что тут уж ничего не поделаешь, и тогда он пустил на него коня и сбросил сэра Ивейна на землю и сильно его поранил. И с тем ускакал обратно в дом сэра Дараса.
Когда сэр Данам узнал о том, что сэр Тристрам только ранил сэра Лукана, он хотел поскакать туда и его добить. Но сэр Тристрам не допустил того. А сэр Ивейн повелел устроить конную повозку и отвез сэра Лукана в Ганский монастырь. Там поблизости был замок, называвшийся Ганским замком, и принадлежал тот замок сэру Блеоберису. И там сэр Ланселот назначил встречу всем своим товарищам, выехавшим вместе с ним на поиски сэра Тристрама.
Сэр же Тристрам возвратился к сэру Дарасу, а в это время туда явилась девица, и она рассказала сэру Дарасу, что трое его сыновей убиты на турнире, а двое жестоко изувечены, так что никогда уже не в силах будут сесть на коней, и все это сделал доблестный рыцарь с черным щитом — тот самый, кому присуждено первенство на турнире.
А потом явился еще некто и сообщил сэру Дарасу, что этот самый рыцарь с черным щитом находится сейчас у него в доме. Тогда сэр Дарас вошел в покой сэра Тристрама, там он нашел его щит и показал его девице.
— Ах, сэр, — сказала девица, — это и есть тот самый рыцарь, что убил трех ваших сыновей.
И тогда без промедления сэр Дарас заключил сэра Тристрама, сэра Паломида и сэра Динадана в крепкую темницу, и там сэр Тристрам едва не умер от тяжелой болезни.
В темнице сэр Паломид каждый день клял сэра Тристрама по старой вражде, сэр же Тристрам неизменно отвечал ему любезно и малословно. Но когда сэр Паломид увидел, что сэр Тристрам жестоко занемог, он исполнился к нему состраданием и утешал и подбадривал как только мог.
А потом, как повествует Французская Книга, к сэру Дарасу приехали сорок рыцарей — его родичей, и они хотели убить сэра Тристрама и его товарищей, однако сэр Дарас не допустил того, но оставил их в заточении, и были у них и пища и питье.
Так терпел там сэр Тристрам великие страдания, ибо его одолела болезнь, а это — величайшее бедствие, какое только может выпасть на долю узнику. Ибо покуда узник сохраняет здоровье в своем теле, он может терпеть заточенье с помощью Божией и в надежде на благополучное вызволение, но когда недуг охватывает тело узника, тут уже может узник сказать, что счастье ему окончательно изменило, тут уже остается ему лишь плакать и стенать. Так и было с сэром Тристрам ом, когда ею свалила в темнице болезнь, ибо он погрузился в столь глубокую печаль, что едва не лишил себя жизни.
Из них иные заехали в Корнуэлл, и случилось так, что сэр Гахерис, племянник короля Артура, прибыл к королю Марку. И был он там радушно принят, сидел за королевским столом, угощался с королевского блюда. Вот спрашивает гостя король Марк, какие новости в королевстве Логрском.
— Сэр, — отвечал сэр Гахерис, — король правит как благородный рыцарь, и недавно был у нас большой турнир, какому равного не видывал еще я в королевстве Логрском, и на тот турнир собралось все славнейшее рыцарство. Но один рыцарь там был, которуч во все туи дня отличался изо всех. У него был черный щит, и, с каким бы рыцарем он ни схватился, всякого одолевал и всех превзошел.
— Должно быть, — сказал король Марк, — это был сэр Ланселот или же сэр Паломид, язычник.
— Нет, сэр, — отвечал сэр Гахерис, — ибо они двое принадлежали к другой стороне и выступали против рыцаря с черным щитом.
— Ну, тогда это сэр Тристрам Лионский, — сказал король.
И с тем он повесил низко голову и в душе своей устрашился того, что сэр Тристрам завоевал себе такую славу в королевстве Логрском и стал могущественнее его.
Так был радушно принят сэр Гахерис королем Марком и королевой. Прекрасная Изольда радовалась его словам, ибо из рассказа его она сразу поняла, что речь шла о сэре Тристраме.
А вскоре король устроил богатое празднество. И на празднество приехал туда сэр Ивейн, сын короля Уриенса (некоторые звали его сэр Ивейн Белорукий). Прибыв туда, сэр Ивейн объявил, что вызывает на бой всех рыцарей Корнуэлла. И ужасно разгневался тогда король, что нет у него рыцарей, чтобы принять Ивейнов вызов.
Но тут выскочил вперед сэр Андрет, племянник короля Марка, и сказал:
— Я померюсь силами с сэром Ивейном.
И он пошел, облачился в крепчайшие доспехи и выбрал себе самого лучшего коня. Сшиблись сэр Ивейн с сэром Андретом, и сэр Андрет с такой силой рухнул на землю, что лишился чувств. Тогда огбрчился и разгневался король Марк безмерно, что нет у него рыцаря, чтобы отомстить за его племянника сэра Андрета. Он призвал к себе сэра Динаса-Сенешаля и просил его ради него, короля, взять на себя поединок с сэром Ивейном.
— Сэр, — отвечал сэр Динас, — не по душе мне сражаться с рыцарями Круглого Стола.
— И все же ради меня, прошу вас, возьмитесь за копье,
Вот изготовился сэр Динас к поединку, и сшиблись они, выставив тяжелые копья. И сэр Динас был повержен наземь, и конь и всадник, и сильно разбился. Ну и рассвирепел же тут король Марк!
— Увы! — вскричал он. — Неужто ни одного рыцаря не найдется у меня, чтобы сразиться вон с тем рыцарем?
— Сэр, — сказал тогда сэр Гахерис, — для вас я готов сразиться с ним.
И вот сэр Гахерис собрался, облачился в доспехи и выехал на поле. Увидел сэр Ивейн щит сэра Гахериса, подъехал к нему и говорит:
— Сэр, вы поступаете не по долгу рыцаря Круглого Стола, ведь когда вас принимали в это братство, вы клялись не вступать в бой ни с одним из ваших товарищей, только разве если по неведению. И, клянусь Богом, сэр Гахерис, вы не могли не узнать меня по моему щиту, как и я вас узнал по вашему. Пусть вы даже и готовы нарушить вашу клятву, но я мою клятву не нарушу. И никто из здесь присутствующих, ни вы сами не можете заподозрить меня в трусости, ибо я ничуть не боюсь вступить с вами в поединок. Но ведь мы — сыновья родных сестер!
Тут устыдился сэр Гахерис. И разъехались рыцари без боя. И сэр Ивейн покинул те края.
Тогда король Марк облачился в доспехи, сел на коня и, взявши с собою оруженосца, который вез его тяжелое копье, пустился в погоню за сэром Ивейном. И в узком ущелье он налетел на него, не ведавшего об его приближении, и пробил он сэру Ивейну грудь едва не насквозь и, бросивши его там, ускакал восвояси.
В недолгом времени проезжал там сэр Кэй. Он нашел сэра Ивейна и стал расспрашивать, как получил он такое увечье.
— Я не знаю, — отвечал сэр Ивейн, — от кого получил я рану и за что, и уверен, что это — предательство. На меня вдруг выехал неизвестный рыцарь и поразил меня, прежде чем я опомнился.
В это время прискакал туда сэр Андрет, разыскивавший короля Марка.
— Коварный рыцарь, — вскричал сэр Кэй. — Знать бы мне, что это ты нанес предательски рану этому рыцарю, уж ты бы тогда не ушел от меня!
— Сэр, — отвечал сэр Андрет, — я и не думал ранить этого рыцаря, пусть он сам подтвердит!
— Позор вам, недостойные рыцари Корнуэлла, — сказал сэр Кэй, — ибо цена вам — грош!
И сэр Кэй позаботился, чтобы сэр Ивейн был перенесен в аббатство Черного Креста и оставался там, покуда не исцелится.
Тем временем собрался сэр Гахерис покинуть двор короля Марка, но перед прощанием сказал так:
— Король, вы совершили позорное дело, что изгнали сэра Тристрама из пределов вашей страны, ибо, находись он сейчас с вами, не страшен был бы вам никакой рыцарь.
И с тем он стал прощаться.
— А ну, любезные лорды, — предложил король Марк, — не хотите ли попытать удачи и взяться за тяжелый подвиг, отправившись в Моррисский лес? Там ждет вас приключение, которого труднее я не видывал.
— Сэр, — отвечал сэр Кэй, — я готов.
А сэр Гахерис сказал, что еще подумает, ибо король Марк всегда отличался коварством. И с тем он ускакал своей дорогой. Он поехал тем же путем, каким должен был отправиться сэр Кэй. И, улегшись там на отдых, повелел своему оруженосцу следить зорко.
— И если появится сэр Кэй, предупредите меня об его приближении.
Вот вскоре показался сэр Кэй. Сэр Гахерис сел на коня и выехал ему навстречу.
— Сэр Кэй, — сказал он, — неразумно вы поступаете, что скачете на подвиг, назначенный королем Марком, ведь все, что он затевает, — предательство.
Отвечает сэр Кэй:
— Вызываю вас вместе со мной испытать опасность.
— Что ж, на меня можете положиться.
И они поскакали вместе и ехали так, покуда не увидели озеро, которое в те времена называлось Гибельным Озером, и там, на опушке леса, они остановились.
Между тем король Марк в своем замке Тинтагиль удалил от себя всех своих баронов, и все прочие, кроме самых при нем доверенных, были удалены из его покоев. А тогда повелел он призвать племянника своего сэра Андрета и наказал ему тайно облачиться в доспели и сесть на коня без промедления, ибо близка уже была полночь. И сам король Марк тоже облачился в доспехи — черные с ног до головы, и конская сбруя тоже, и через потайные боковые ворота выехали они двое со своими слугами и скакали долго, покуда не подъехали к тому озеру.
Первым заметил их сэр Кэй, подхватил он копье, выехал к ним и предложил им поединок. Поскакал против него король Марк, и налетели они друг на друга с разгону, ибо свет луны был ясен, как день. Сшиблись, и рухнул наземь конь сэра Кэя, ибо он был не столь силен, как конь короля, и сэр Кэй притом жестоко разбился.
Сэр Гахерис разгневался на то, что сэр Кэй оказался повержен. И крикнул он:
— Рыцарь, держись покрепче в седле, ибо сейчас я отомщу тебе за моего товарища!
Испугался король Марк сэра Гахериса, но пришлось ему поневоле пустить тому навстречу своего коня. И сэр Гахерис ударил на него так, что он рухнул на землю. А сэр Гахерис сразу же обратился против сэра Андрета и его тоже сбросил с коня, да так, что он шишаком шлема вонзился в землю и едва не сломал себе шею. Тут сэр Гахерис спешился поспешно, поднял на ноги сэра Кэя, и вдвоем они приблизились к тем и потребовали, чтобы они сдавались и назвали свои имена, иначе же им смерть. Сэр Андрет заговорил первым, жестоко страдая, и сказал:
— Это король Марк Корнуэльский, так что смотрите обращайтесь с ним почтительно. Я же — сэр Андрет, его племянник.
— Позор вам обоим — отвечал сэр Гахерис, — ибо оба вы предатели и коварным предательством было ваше показное радушие, с каким вы нас принимали. Сожаления достойно, чтобы такие, как вы, и дальше жили на свете, — сказал сэр Гахермс.
— Сохраните мне жизнь, — сказал король Марк, — и я искуплю свои вины. Помните также, что я помазанный король.
— Тем позорнее нам будет, — сказал сэр Гахерис, — оставить тебя в живых! Как король, помазанный священным миром, ты должен бы быть другом всем благородным рыцарям. Ты же достоин смерти!
И с тем замахнулся он мечом на короля Марка, а тот стал прикрываться щитом и защищаться как мог. А сэр Кэй пошел с мечом на сэра Андрета. Наконец сдался король Марк сэру Гахерису, опустился на колени и поклялся на перекрестии своего меча, что никогда, покуда он жив, не будет чинить вреда странствующим рыцарям. И еще он поклялся быть добрым другом сэру Тристраму, если тот когда-нибудь заедет в Корнуэлл. А тем временем сэр Андрет оказался повержен на землю, и сэр Кэй хотел было его убить.
— Отпустите его, — сказал сэр Гахерис, — прошу вас, не убивайте его.
— Сэр, жаль было бы, — сказал сэр Кэй, — оставлять его в живых, ведь он близкий родич сэру Тристраму, а всегда его предавал, и через него сэр Тристрам был изгнан из Корнуэлла. А потому я лучше убью его, — сказал сэр Кэй.
— Не делайте этого, — сказал сэр Гахерис. — Раз уж я королю сохранил жизнь, то прошу вас и ему жизнь сохранить.
И с тем сэр Кэй его отпустил.
И они поскакали дальше своей дорогой и приехали к сэру Динасу-Сенешалю, ибо они слышали, что он друг сэра Тристрама. У него они передохнули, а вскоре после того возвратились в Логрское королевство.
Там в скором времени повстречался им сэр Ланселот, который ездил вместе с дамой Брангвейной, ибо таким способом думал скорее разыскать сэра Тристрама. Сэр Ланселот спросил у них, какие вести из Корнуэлла и не слышали ли они там о сэре Тристраме. Сэр Кэй и сэр Гахерис ему ответили, что о нем они не слыхали, и поведали ему слово в слово все, что с ними приключилось. А сэр Ланселот улыбнулся и сказал:
— Трудно выбить из плоти то, что въелось в кости.
И они вместе посмеялись.
И когда сэр Динас возвратился домой, он хватился своей возлюбленной и двух своих гончих собак, и больше, чем за даму, он разгневался за собак. Он поскакал к тому рыцарю, который забрал себе его возлюбленную, и предложил ему поединок. И, съехавшись с ним, с такой силой его сокрушил, что тот, упавши, сломал себе ногу и руку. И тогда дама его и возлюбленная воскликнула: «Пощады, сэр Динас!» — и пообещала любить его еще крепче, чем прежде.
— Ну нет, — сказал сэр Динас, — я никогда не доверюсь тем, кто раз меня предал. И потому как вы начали, так и кончайте, я же вас и знать не хочу. — И с тем сэр Динас ускакал оттуда прочь, захвативши с собою своих собак, и возвратился в свой замок.
Теперь же мы вновь обратимся к сэру Ланселоту, который был в глубокой печали, оттого что не получил о сэре Тристраме никаких вестей, ведь он все это время сидел в темнице у сэра Дараса вместе с сэром Паломидом и сэром Динаданом. Наконец дама Брангвейна простилась с сэром Ланселотом и решила возвратиться в Корнуэлл. А сэр Ланселот, сэр Кэй и сэр Гахерис отправились на поиски в страну Сурлузу.
А теперь в этой повести пойдет речь о сэре Тристраме и его двух товарищах, ибо сэр Паломид что ни день поминал, клял и поносил сэра Тристрама. И тогда сказал ему сэр Дииадан:
— Дивлюсь я на тебя, сэр Паломид, ведь я думаю, очутись сэр Тристрам с тобой здесь, ты бы не стал причинять ему зла. Ведь если волк и овца оказались в одной темнице, и то волк оставил бы овцу в покое. И знай. — сказал сэр Динадан, — -ведь это как раз и есть сэр Тристрам, уж поверь моему слову, так что-можешь сейчас на нем выказать свою силу. Ну-ка, я погляжу на что ты способен!
Тут сэр Паломид устыдился и замолчал. И тогда сказал сэр Тристрам:
— Много я слышал о вашей вражде против меня, но сейчас я не хотел бы с вами драться из страха перед владельцем, этого замка, у которого мы во власти. А если б не боялся я его больше, чем вас, то скоро бы с вами управился.
И с тем установили они мир. А тут явилась немолодая девица и сказала:
— Рыцари, возвеселитесь духом, ибо жизни вашей никто не угрожает, — я слышала, как это говорил сам господин мой сэр Дарас.
Тут они все возрадовались, ибо день ото дня ожидали они своей смерти. Но вскоре после того слег сэр Тристрам в тяжком недуге и думал уже, что пришло ему время умирать. Заплакал сэр Динадан, и сэр Паломид тоже, и оба они убивались вслух. На шум вошла к ним девица и застала их в плаче. Тогда она отправилась к сэру Дарасу и объявила ему о том, что могучий рыцарь, у которого был черный щит, лежит при смерти.
— Этому не бывать, — сказал сэр Дарас. — Упаси Бог, чтобы рыцари, ищущие у меня пристанища, умирали у меня в заточении. А потому, — сказал сэр Дарас, — ступайте и приведите ко мне этого больного рыцаря и его товарищей.
И когда сэр Дарас увидел перед собой; сэра Тристрама, то сказал он:
— Сэр рыцарь, я сожалею о вашей болезни, ибо про вас говорят, что вы из благороднейших рыцарей, и по виду вашему так оно и есть. И знайте, никто никогда не скажет, что я, сэр Дарас, уморил в темнице столь благородного рыцаря, как вы, пусть даже вы и убили троих моих сыновей, за что я на вас был жестоко разгневан. Но теперь вы свободны, ты — и твои товарищи, и берите коней своих и доспехи, ибо они содержатся в чистоте и сохранности, и можете отправляться куда пожелаете, с тем лишь условием, что вы, сэр рыцарь, обещаете мне быть другом двум моим сыновьям, которые еще остались в живых, а также еще, что вы откроете мне ваше имя.
— Сэр, что до меня, то мое имя — сэр Тристрам Лионский, в Корнуэлле я рожден и прихожусь племянником королю Марку. Что же до гибели ваших сыновей, тут я ни при чем, ибо, будь даже они моими ближайшими родичами, я бы иначе поступить не мог. Но если бы я убил их обманом и предательством, то заслужил бы смерти.
— Все это я так понимаю, — сказал сэр Дарас, — что вами это сделано по долгу рыцарства, по этой-то причине я и не пожелал предавать вас смерти. А раз вы и есть сэр Тристрам, славный рыцарь, то я от души прошу вас быть другом мне и моим сыновьям.
— Сэр, — сказал сэр Тристрам, — клянусь вам телом моим и душой: покуда я жив, я буду служить вам, ибо вы обошлись с нами так, как и должно урожденному рыцарю.
После того сэр Тристрам пробыл там еще, покуда вовсе не излечился от своего недуга, а когда он сделался снова силен и здоров, они простились с сэром Дарасом, каждый взял своего коня и свои доспехи, и они пустились в путь и ехали вместе, пока не выехали на перекресток дорог. — Ну, друзья, — сказал сэр Тристрам, — здесь мы с вами расстанемся. А дальше, поскольку первое приключение было у сэра Динадана, я начну про него.
— Что с вами? — спросил сэр Динадан.
— Сэр рыцарь, — отвечала дама, — я несчастнейшая дама в мире, ибо пяти дней еще не прошло, как сюда приехал рыцарь по имени сэр Брюс Безжалостный, и он убил моего родного брата, и с тех пор я в его власти, а изо всех людей на свете он мне всех более ненавистен. И потому я прошу вас вашей рыцарской честью — отомстите ему за меня, ибо он не промедлит сейчас сюда явиться.
— Пусть является! — сказал сэр Динадан. — Ради чести всех женщин я исполню свой долг. И тут вдруг скачет сэр Брюс, и, увидев рыцаря подле своей дамы, он разгневался и вскричал:
— Эй, сэр рыцарь! Защищайся!
И сшиблись они, точно гром грянул, и сильно поранили один другого. Сэр Динадан пробил ему в плече жестокую сквозную рану, но еще не успел поворотить коня, как уже сэр Брюс ударился в бегство и ускакал. Тогда дама стала просить его, чтобы он отвез ее в замок, что был оттуда всего лишь в четырех милях; и сэр Динадан ее туда привез, и там она была принята весьма радушно, ибо владелец этого замка приходился ей дядей. А сэр Динадан снова пустился в путь на поиски приключений.
А теперь это повествование обращается к сэру Тристраму, которому случилось попросить ночлега в замке, где находилась в это время королева Фея Моргана. Впустили сэра Тристрама, в замок, и оказан ему там был добрый прием. Наутро же, когда он снова собрался в дорогу, говорит ему королева:
— Знайте, что так просто вы отсюда не уедете, ибо вы здесь пленник.
— Боже избави меня! — отвечал сэр Тристрам. — Ведь я только что был уже пленником.
— Вот что, любезный рыцарь, — сказала королева, — вы останетесь здесь у меня, покуда я не узнаю, кто вы такой и откуда родом.
И королева усадила сэра Тристрама подле себя, а по другую руку от себя посадила своего возлюбленного, сама же глаз не отводила от сэра Тристрама. И тот рыцарь жестоко возревновал, так что готов был тут же наброситься на него с мечом, и лишь стыд его от этого удержал. Королева же говорит сэру Тристраму:
— Назовите мне ваше имя — и я отпущу вас, когда вы того пожелаете.
— На таком условии, госпожа, я вам отвечу: мое имя — сэр Тристрам Лионский.
— А! — сказала королева Фея Моргана. — Знай я это, вы бы так скоро не смогли меня покинуть. Но раз уж я дала обещание, я его сдержу, если только вы возьмете щит, который я вам дам, и поклянетесь выступить с ним у Замка Твердой Скалы, где король Артур повелел созвать большой турнир. Там я прошу вас быть и ради меня отличиться в бранных подвигах. Ибо у Девичьего Замка вы, сэр Тристрам, я слышала, явили небывалые военные подвиги.
— Госпожа, — отвечал сэр Тристрам, — дайте мне увидеть щит, который я должен там носить.
И принесли ему щит, а там на червленом поле изображены были король и королева, над ними же — стоящий рыцарь, и одной ногой он попирал голову короля, а другой — голову королевы.
— Госпожа, — сказал сэр Тристрам, — это добрый и крепкий щит, но что означают эти король с королевой и рыцарь, стоящий на их головах?
— Я вам отвечу, — сказала Фея Моргана. — Эти изображения означают короля Артура и королеву Гвиневеру и одного рыцаря, который держит их в своей власти и подчинении.
— Госпожа, но кто же этот рыцарь? — спросил сэр Тристрам.
— Сэр, этого вам пока что знать не должно, — отвечала королева.
Но Французская Книга повествует, что королева Моргана из рыцарей всех более любила сэра Ланселота и всегда домогалась его любви, он же ее не любил и не соглашался поступать по ее желаниям, и оттого она собрала у себя многих рыцарей, чтобы захватить его силой. А так как она полагала, что. сэр Ланселот — возлюбленный королевы Гвиневеры, для того-то дама Моргана и заказала такой щит в оскорбление сэру Ланселоту, желая, чтобы король Артур догадался о существующей между ними любви.
И вот сэр Тристрам взял этот щит и поклялся ей выступить с ним на турнире у Замка Твердой Скалы. Но сэр Тристрам не знал про этот щит, что он предназначен в оскорбление сэру Ланселоту, он узнал об этом впоследствии. И с тем сэр Тристрам простился с королевой и щит увез с собою.
— Сэр, а что, если это он?
— Ну нет, — он отвечал, — он с Изольдой Прекрасной, а это просто какой-то шут.
— Увы, мой любезный друг, вы убедитесь, что он лучший рыцарь, какого вам случалось встретить в жизни, ибо я знаю его лучше, нежели вы.
— Госпожа, во славу вам, — сказал сэр Хемисон, — я его убью.
— А! Любезный друг, — сказала королева, — мне жаль отпускать вас за этим рыцарем, ибо я боюсь подумать, каково будет ваше возвращение.
И с тем рыцарь Хемисон пустился в путь, горя гневом на сэра Тристрама, и гнал коня во весь опор, словно за ним самим была погоня.
Вот услышал сэр Тристрам, что кто-то его нагоняет, повернул он коня и видит, прямо на него скачет рыцарь во весь дух. А приблизившись довольно, крикнул он сэру Тристраму громким голосом:
— Сэр рыцарь, защищайся!
И сшиблись они, точно гром в небе грянул. Сэр Хемисон сломал об сэра Тристрама копье, но доспехи его были столь прочны, что поранить он его не сумел. А сэр Тристрам ударил его сильнее, и пробил ему грудь насквозь, и перебросил его через круп его коня. После того сэр Тристрам снова повернул коня, чтобы дальше рубиться мечом, но увидел, что противник его так истекает кровью, что видно, пришла его смерть. И тогда он поскакал оттуда прочь и приехал к замку одного старого рыцаря, и там остановился сэр Тристрам на ночлег.
Увидел сэр Брюс Безжалостный щит сэра Ланселота и тотчас же его узнал, ибо в этом походе он ехал не с корнуэльским щитом, со своим собственным. И тогда сэр Брюс повернул коня и обратился в бегство, а сэр Ланселот поскакал за ним вдогонку. Но под сэром Брюсом был столь добрый конь, что легко уносил его, по его желанию, от погони. И потому сэр Ланселот возвратился к даме Брангвейне, она же стала благодарить сэра Ланселота за его труды и учтивость. А теперь поведем мы речь о сэре Лукане-Дворецком, который по воле случая выехал как раз туда, где находился сэр Тристрам. Он подъехал к воротам не для иной причины, как только испросить себе пристанище на ночь. Спросил привратник у него его имя.
— Сэр, передайте вашему господину, что мое имя — сэр Лукан-Дворецкий, рыцарь Круглого Стола.
Привратник явился к своему хозяину, сэру Дарасу, и рассказал ему, кто просит у него ночлега.
— Ну нет, — вскричал сэр Данам, племянник сэра Дараса, — скажи ему, что здесь он не получит ночлега. Да объяви ему, что я, сэр Данам, буду драться с ним в поединке, пусть готовится к бою.
И выехал на него сэр Данам верхом, и они с копьями в руках налетели друг на друга. И вышиб сэр Лукан сэра Данама из седла и перекинул через круп его коня. Тот вскочил, убежал и скрылся в замке, а сэр Лукан поскакал за ним и много раз вызывал его, стоя перед воротами.
И тогда сказал сэр Динадан сэру Тристраму:
— По-моему, позорно смотреть, как подвергается бесчестью кузен нашего хозяина.
— Повремените, — отвечал сэр Тристрам, — и я поправлю дело.
Но сэр Динадан вскочил на коня и выехал против сэра Лукана, и сэр Лукан пробил ему копьем бедро и поскакал оттуда прочь. Разгневался сэр Тристрам за рану сэра Динадана и погнался за ним, желая ему отомстить. В недолгом времени поравнялся он с сэром Луканом, окликнул его, тот повернул коня, и сшиблись они с разгону. И сэр Тристрам жестоко поранил сэра Лукана и выбил его из седла на землю.
В это время явился туда сэр Ивейн, учтивый рыцарь, и, видя увечье сэра Лукана, вызвал сэра Тристрама на поединок.
— Любезный рыцарь, — отвечал сэр Тристрам, — прошу вас только, назовите мне ваше имя.
— Сэр рыцарь, да будет вам известно, что мое имя — сэр Ивейн, сын короля Уриенса.
— А, — сказал сэр Тристрам, — вами я, будь моя воля, не стал бы сражаться никогда.
— Нет, сэр, нет вашей воли, — отвечал сэр Ивейн, — это я вызываю вас на поединок.
Видит сэр Тристрам, что тут уж ничего не поделаешь, и тогда он пустил на него коня и сбросил сэра Ивейна на землю и сильно его поранил. И с тем ускакал обратно в дом сэра Дараса.
Когда сэр Данам узнал о том, что сэр Тристрам только ранил сэра Лукана, он хотел поскакать туда и его добить. Но сэр Тристрам не допустил того. А сэр Ивейн повелел устроить конную повозку и отвез сэра Лукана в Ганский монастырь. Там поблизости был замок, называвшийся Ганским замком, и принадлежал тот замок сэру Блеоберису. И там сэр Ланселот назначил встречу всем своим товарищам, выехавшим вместе с ним на поиски сэра Тристрама.
Сэр же Тристрам возвратился к сэру Дарасу, а в это время туда явилась девица, и она рассказала сэру Дарасу, что трое его сыновей убиты на турнире, а двое жестоко изувечены, так что никогда уже не в силах будут сесть на коней, и все это сделал доблестный рыцарь с черным щитом — тот самый, кому присуждено первенство на турнире.
А потом явился еще некто и сообщил сэру Дарасу, что этот самый рыцарь с черным щитом находится сейчас у него в доме. Тогда сэр Дарас вошел в покой сэра Тристрама, там он нашел его щит и показал его девице.
— Ах, сэр, — сказала девица, — это и есть тот самый рыцарь, что убил трех ваших сыновей.
И тогда без промедления сэр Дарас заключил сэра Тристрама, сэра Паломида и сэра Динадана в крепкую темницу, и там сэр Тристрам едва не умер от тяжелой болезни.
В темнице сэр Паломид каждый день клял сэра Тристрама по старой вражде, сэр же Тристрам неизменно отвечал ему любезно и малословно. Но когда сэр Паломид увидел, что сэр Тристрам жестоко занемог, он исполнился к нему состраданием и утешал и подбадривал как только мог.
А потом, как повествует Французская Книга, к сэру Дарасу приехали сорок рыцарей — его родичей, и они хотели убить сэра Тристрама и его товарищей, однако сэр Дарас не допустил того, но оставил их в заточении, и были у них и пища и питье.
Так терпел там сэр Тристрам великие страдания, ибо его одолела болезнь, а это — величайшее бедствие, какое только может выпасть на долю узнику. Ибо покуда узник сохраняет здоровье в своем теле, он может терпеть заточенье с помощью Божией и в надежде на благополучное вызволение, но когда недуг охватывает тело узника, тут уже может узник сказать, что счастье ему окончательно изменило, тут уже остается ему лишь плакать и стенать. Так и было с сэром Тристрам ом, когда ею свалила в темнице болезнь, ибо он погрузился в столь глубокую печаль, что едва не лишил себя жизни.
* VI *
1
Теперь оставляем мы сэра Тристрама, сэра Динадана в заточении и поведем речь о других рыцарях, что разъехались во все концы страны на поиски сэра Тристрама.Из них иные заехали в Корнуэлл, и случилось так, что сэр Гахерис, племянник короля Артура, прибыл к королю Марку. И был он там радушно принят, сидел за королевским столом, угощался с королевского блюда. Вот спрашивает гостя король Марк, какие новости в королевстве Логрском.
— Сэр, — отвечал сэр Гахерис, — король правит как благородный рыцарь, и недавно был у нас большой турнир, какому равного не видывал еще я в королевстве Логрском, и на тот турнир собралось все славнейшее рыцарство. Но один рыцарь там был, которуч во все туи дня отличался изо всех. У него был черный щит, и, с каким бы рыцарем он ни схватился, всякого одолевал и всех превзошел.
— Должно быть, — сказал король Марк, — это был сэр Ланселот или же сэр Паломид, язычник.
— Нет, сэр, — отвечал сэр Гахерис, — ибо они двое принадлежали к другой стороне и выступали против рыцаря с черным щитом.
— Ну, тогда это сэр Тристрам Лионский, — сказал король.
И с тем он повесил низко голову и в душе своей устрашился того, что сэр Тристрам завоевал себе такую славу в королевстве Логрском и стал могущественнее его.
Так был радушно принят сэр Гахерис королем Марком и королевой. Прекрасная Изольда радовалась его словам, ибо из рассказа его она сразу поняла, что речь шла о сэре Тристраме.
А вскоре король устроил богатое празднество. И на празднество приехал туда сэр Ивейн, сын короля Уриенса (некоторые звали его сэр Ивейн Белорукий). Прибыв туда, сэр Ивейн объявил, что вызывает на бой всех рыцарей Корнуэлла. И ужасно разгневался тогда король, что нет у него рыцарей, чтобы принять Ивейнов вызов.
Но тут выскочил вперед сэр Андрет, племянник короля Марка, и сказал:
— Я померюсь силами с сэром Ивейном.
И он пошел, облачился в крепчайшие доспехи и выбрал себе самого лучшего коня. Сшиблись сэр Ивейн с сэром Андретом, и сэр Андрет с такой силой рухнул на землю, что лишился чувств. Тогда огбрчился и разгневался король Марк безмерно, что нет у него рыцаря, чтобы отомстить за его племянника сэра Андрета. Он призвал к себе сэра Динаса-Сенешаля и просил его ради него, короля, взять на себя поединок с сэром Ивейном.
— Сэр, — отвечал сэр Динас, — не по душе мне сражаться с рыцарями Круглого Стола.
— И все же ради меня, прошу вас, возьмитесь за копье,
Вот изготовился сэр Динас к поединку, и сшиблись они, выставив тяжелые копья. И сэр Динас был повержен наземь, и конь и всадник, и сильно разбился. Ну и рассвирепел же тут король Марк!
— Увы! — вскричал он. — Неужто ни одного рыцаря не найдется у меня, чтобы сразиться вон с тем рыцарем?
— Сэр, — сказал тогда сэр Гахерис, — для вас я готов сразиться с ним.
И вот сэр Гахерис собрался, облачился в доспехи и выехал на поле. Увидел сэр Ивейн щит сэра Гахериса, подъехал к нему и говорит:
— Сэр, вы поступаете не по долгу рыцаря Круглого Стола, ведь когда вас принимали в это братство, вы клялись не вступать в бой ни с одним из ваших товарищей, только разве если по неведению. И, клянусь Богом, сэр Гахерис, вы не могли не узнать меня по моему щиту, как и я вас узнал по вашему. Пусть вы даже и готовы нарушить вашу клятву, но я мою клятву не нарушу. И никто из здесь присутствующих, ни вы сами не можете заподозрить меня в трусости, ибо я ничуть не боюсь вступить с вами в поединок. Но ведь мы — сыновья родных сестер!
Тут устыдился сэр Гахерис. И разъехались рыцари без боя. И сэр Ивейн покинул те края.
Тогда король Марк облачился в доспехи, сел на коня и, взявши с собою оруженосца, который вез его тяжелое копье, пустился в погоню за сэром Ивейном. И в узком ущелье он налетел на него, не ведавшего об его приближении, и пробил он сэру Ивейну грудь едва не насквозь и, бросивши его там, ускакал восвояси.
В недолгом времени проезжал там сэр Кэй. Он нашел сэра Ивейна и стал расспрашивать, как получил он такое увечье.
— Я не знаю, — отвечал сэр Ивейн, — от кого получил я рану и за что, и уверен, что это — предательство. На меня вдруг выехал неизвестный рыцарь и поразил меня, прежде чем я опомнился.
В это время прискакал туда сэр Андрет, разыскивавший короля Марка.
— Коварный рыцарь, — вскричал сэр Кэй. — Знать бы мне, что это ты нанес предательски рану этому рыцарю, уж ты бы тогда не ушел от меня!
— Сэр, — отвечал сэр Андрет, — я и не думал ранить этого рыцаря, пусть он сам подтвердит!
— Позор вам, недостойные рыцари Корнуэлла, — сказал сэр Кэй, — ибо цена вам — грош!
И сэр Кэй позаботился, чтобы сэр Ивейн был перенесен в аббатство Черного Креста и оставался там, покуда не исцелится.
Тем временем собрался сэр Гахерис покинуть двор короля Марка, но перед прощанием сказал так:
— Король, вы совершили позорное дело, что изгнали сэра Тристрама из пределов вашей страны, ибо, находись он сейчас с вами, не страшен был бы вам никакой рыцарь.
И с тем он стал прощаться.
2
В это время прибыл ко двору короля Марка сэр Кэй-Сенешаль, и приняли его по виду будто бы очень радушно.— А ну, любезные лорды, — предложил король Марк, — не хотите ли попытать удачи и взяться за тяжелый подвиг, отправившись в Моррисский лес? Там ждет вас приключение, которого труднее я не видывал.
— Сэр, — отвечал сэр Кэй, — я готов.
А сэр Гахерис сказал, что еще подумает, ибо король Марк всегда отличался коварством. И с тем он ускакал своей дорогой. Он поехал тем же путем, каким должен был отправиться сэр Кэй. И, улегшись там на отдых, повелел своему оруженосцу следить зорко.
— И если появится сэр Кэй, предупредите меня об его приближении.
Вот вскоре показался сэр Кэй. Сэр Гахерис сел на коня и выехал ему навстречу.
— Сэр Кэй, — сказал он, — неразумно вы поступаете, что скачете на подвиг, назначенный королем Марком, ведь все, что он затевает, — предательство.
Отвечает сэр Кэй:
— Вызываю вас вместе со мной испытать опасность.
— Что ж, на меня можете положиться.
И они поскакали вместе и ехали так, покуда не увидели озеро, которое в те времена называлось Гибельным Озером, и там, на опушке леса, они остановились.
Между тем король Марк в своем замке Тинтагиль удалил от себя всех своих баронов, и все прочие, кроме самых при нем доверенных, были удалены из его покоев. А тогда повелел он призвать племянника своего сэра Андрета и наказал ему тайно облачиться в доспели и сесть на коня без промедления, ибо близка уже была полночь. И сам король Марк тоже облачился в доспехи — черные с ног до головы, и конская сбруя тоже, и через потайные боковые ворота выехали они двое со своими слугами и скакали долго, покуда не подъехали к тому озеру.
Первым заметил их сэр Кэй, подхватил он копье, выехал к ним и предложил им поединок. Поскакал против него король Марк, и налетели они друг на друга с разгону, ибо свет луны был ясен, как день. Сшиблись, и рухнул наземь конь сэра Кэя, ибо он был не столь силен, как конь короля, и сэр Кэй притом жестоко разбился.
Сэр Гахерис разгневался на то, что сэр Кэй оказался повержен. И крикнул он:
— Рыцарь, держись покрепче в седле, ибо сейчас я отомщу тебе за моего товарища!
Испугался король Марк сэра Гахериса, но пришлось ему поневоле пустить тому навстречу своего коня. И сэр Гахерис ударил на него так, что он рухнул на землю. А сэр Гахерис сразу же обратился против сэра Андрета и его тоже сбросил с коня, да так, что он шишаком шлема вонзился в землю и едва не сломал себе шею. Тут сэр Гахерис спешился поспешно, поднял на ноги сэра Кэя, и вдвоем они приблизились к тем и потребовали, чтобы они сдавались и назвали свои имена, иначе же им смерть. Сэр Андрет заговорил первым, жестоко страдая, и сказал:
— Это король Марк Корнуэльский, так что смотрите обращайтесь с ним почтительно. Я же — сэр Андрет, его племянник.
— Позор вам обоим — отвечал сэр Гахерис, — ибо оба вы предатели и коварным предательством было ваше показное радушие, с каким вы нас принимали. Сожаления достойно, чтобы такие, как вы, и дальше жили на свете, — сказал сэр Гахермс.
— Сохраните мне жизнь, — сказал король Марк, — и я искуплю свои вины. Помните также, что я помазанный король.
— Тем позорнее нам будет, — сказал сэр Гахерис, — оставить тебя в живых! Как король, помазанный священным миром, ты должен бы быть другом всем благородным рыцарям. Ты же достоин смерти!
И с тем замахнулся он мечом на короля Марка, а тот стал прикрываться щитом и защищаться как мог. А сэр Кэй пошел с мечом на сэра Андрета. Наконец сдался король Марк сэру Гахерису, опустился на колени и поклялся на перекрестии своего меча, что никогда, покуда он жив, не будет чинить вреда странствующим рыцарям. И еще он поклялся быть добрым другом сэру Тристраму, если тот когда-нибудь заедет в Корнуэлл. А тем временем сэр Андрет оказался повержен на землю, и сэр Кэй хотел было его убить.
— Отпустите его, — сказал сэр Гахерис, — прошу вас, не убивайте его.
— Сэр, жаль было бы, — сказал сэр Кэй, — оставлять его в живых, ведь он близкий родич сэру Тристраму, а всегда его предавал, и через него сэр Тристрам был изгнан из Корнуэлла. А потому я лучше убью его, — сказал сэр Кэй.
— Не делайте этого, — сказал сэр Гахерис. — Раз уж я королю сохранил жизнь, то прошу вас и ему жизнь сохранить.
И с тем сэр Кэй его отпустил.
И они поскакали дальше своей дорогой и приехали к сэру Динасу-Сенешалю, ибо они слышали, что он друг сэра Тристрама. У него они передохнули, а вскоре после того возвратились в Логрское королевство.
Там в скором времени повстречался им сэр Ланселот, который ездил вместе с дамой Брангвейной, ибо таким способом думал скорее разыскать сэра Тристрама. Сэр Ланселот спросил у них, какие вести из Корнуэлла и не слышали ли они там о сэре Тристраме. Сэр Кэй и сэр Гахерис ему ответили, что о нем они не слыхали, и поведали ему слово в слово все, что с ними приключилось. А сэр Ланселот улыбнулся и сказал:
— Трудно выбить из плоти то, что въелось в кости.
И они вместе посмеялись.
3
А теперь мы оставляем этот рассказ и поведем речь о сэре Динасе, у которого в замке жила возлюбленная, а она больше любила другого рыцаря, нежели его. И вот когда сэр Динас отлучился на охоту, она спустилась из окна на полотенце и, захватив с собою двух гончих собак, ушла к тому рыцарю, которого любила.И когда сэр Динас возвратился домой, он хватился своей возлюбленной и двух своих гончих собак, и больше, чем за даму, он разгневался за собак. Он поскакал к тому рыцарю, который забрал себе его возлюбленную, и предложил ему поединок. И, съехавшись с ним, с такой силой его сокрушил, что тот, упавши, сломал себе ногу и руку. И тогда дама его и возлюбленная воскликнула: «Пощады, сэр Динас!» — и пообещала любить его еще крепче, чем прежде.
— Ну нет, — сказал сэр Динас, — я никогда не доверюсь тем, кто раз меня предал. И потому как вы начали, так и кончайте, я же вас и знать не хочу. — И с тем сэр Динас ускакал оттуда прочь, захвативши с собою своих собак, и возвратился в свой замок.
Теперь же мы вновь обратимся к сэру Ланселоту, который был в глубокой печали, оттого что не получил о сэре Тристраме никаких вестей, ведь он все это время сидел в темнице у сэра Дараса вместе с сэром Паломидом и сэром Динаданом. Наконец дама Брангвейна простилась с сэром Ланселотом и решила возвратиться в Корнуэлл. А сэр Ланселот, сэр Кэй и сэр Гахерис отправились на поиски в страну Сурлузу.
А теперь в этой повести пойдет речь о сэре Тристраме и его двух товарищах, ибо сэр Паломид что ни день поминал, клял и поносил сэра Тристрама. И тогда сказал ему сэр Дииадан:
— Дивлюсь я на тебя, сэр Паломид, ведь я думаю, очутись сэр Тристрам с тобой здесь, ты бы не стал причинять ему зла. Ведь если волк и овца оказались в одной темнице, и то волк оставил бы овцу в покое. И знай. — сказал сэр Динадан, — -ведь это как раз и есть сэр Тристрам, уж поверь моему слову, так что-можешь сейчас на нем выказать свою силу. Ну-ка, я погляжу на что ты способен!
Тут сэр Паломид устыдился и замолчал. И тогда сказал сэр Тристрам:
— Много я слышал о вашей вражде против меня, но сейчас я не хотел бы с вами драться из страха перед владельцем, этого замка, у которого мы во власти. А если б не боялся я его больше, чем вас, то скоро бы с вами управился.
И с тем установили они мир. А тут явилась немолодая девица и сказала:
— Рыцари, возвеселитесь духом, ибо жизни вашей никто не угрожает, — я слышала, как это говорил сам господин мой сэр Дарас.
Тут они все возрадовались, ибо день ото дня ожидали они своей смерти. Но вскоре после того слег сэр Тристрам в тяжком недуге и думал уже, что пришло ему время умирать. Заплакал сэр Динадан, и сэр Паломид тоже, и оба они убивались вслух. На шум вошла к ним девица и застала их в плаче. Тогда она отправилась к сэру Дарасу и объявила ему о том, что могучий рыцарь, у которого был черный щит, лежит при смерти.
— Этому не бывать, — сказал сэр Дарас. — Упаси Бог, чтобы рыцари, ищущие у меня пристанища, умирали у меня в заточении. А потому, — сказал сэр Дарас, — ступайте и приведите ко мне этого больного рыцаря и его товарищей.
И когда сэр Дарас увидел перед собой; сэра Тристрама, то сказал он:
— Сэр рыцарь, я сожалею о вашей болезни, ибо про вас говорят, что вы из благороднейших рыцарей, и по виду вашему так оно и есть. И знайте, никто никогда не скажет, что я, сэр Дарас, уморил в темнице столь благородного рыцаря, как вы, пусть даже вы и убили троих моих сыновей, за что я на вас был жестоко разгневан. Но теперь вы свободны, ты — и твои товарищи, и берите коней своих и доспехи, ибо они содержатся в чистоте и сохранности, и можете отправляться куда пожелаете, с тем лишь условием, что вы, сэр рыцарь, обещаете мне быть другом двум моим сыновьям, которые еще остались в живых, а также еще, что вы откроете мне ваше имя.
— Сэр, что до меня, то мое имя — сэр Тристрам Лионский, в Корнуэлле я рожден и прихожусь племянником королю Марку. Что же до гибели ваших сыновей, тут я ни при чем, ибо, будь даже они моими ближайшими родичами, я бы иначе поступить не мог. Но если бы я убил их обманом и предательством, то заслужил бы смерти.
— Все это я так понимаю, — сказал сэр Дарас, — что вами это сделано по долгу рыцарства, по этой-то причине я и не пожелал предавать вас смерти. А раз вы и есть сэр Тристрам, славный рыцарь, то я от души прошу вас быть другом мне и моим сыновьям.
— Сэр, — сказал сэр Тристрам, — клянусь вам телом моим и душой: покуда я жив, я буду служить вам, ибо вы обошлись с нами так, как и должно урожденному рыцарю.
После того сэр Тристрам пробыл там еще, покуда вовсе не излечился от своего недуга, а когда он сделался снова силен и здоров, они простились с сэром Дарасом, каждый взял своего коня и свои доспехи, и они пустились в путь и ехали вместе, пока не выехали на перекресток дорог. — Ну, друзья, — сказал сэр Тристрам, — здесь мы с вами расстанемся. А дальше, поскольку первое приключение было у сэра Динадана, я начну про него.
4
Поскакал сэр Динадан и у ручья увидел даму, которая горько убивалась.— Что с вами? — спросил сэр Динадан.
— Сэр рыцарь, — отвечала дама, — я несчастнейшая дама в мире, ибо пяти дней еще не прошло, как сюда приехал рыцарь по имени сэр Брюс Безжалостный, и он убил моего родного брата, и с тех пор я в его власти, а изо всех людей на свете он мне всех более ненавистен. И потому я прошу вас вашей рыцарской честью — отомстите ему за меня, ибо он не промедлит сейчас сюда явиться.
— Пусть является! — сказал сэр Динадан. — Ради чести всех женщин я исполню свой долг. И тут вдруг скачет сэр Брюс, и, увидев рыцаря подле своей дамы, он разгневался и вскричал:
— Эй, сэр рыцарь! Защищайся!
И сшиблись они, точно гром грянул, и сильно поранили один другого. Сэр Динадан пробил ему в плече жестокую сквозную рану, но еще не успел поворотить коня, как уже сэр Брюс ударился в бегство и ускакал. Тогда дама стала просить его, чтобы он отвез ее в замок, что был оттуда всего лишь в четырех милях; и сэр Динадан ее туда привез, и там она была принята весьма радушно, ибо владелец этого замка приходился ей дядей. А сэр Динадан снова пустился в путь на поиски приключений.
А теперь это повествование обращается к сэру Тристраму, которому случилось попросить ночлега в замке, где находилась в это время королева Фея Моргана. Впустили сэра Тристрама, в замок, и оказан ему там был добрый прием. Наутро же, когда он снова собрался в дорогу, говорит ему королева:
— Знайте, что так просто вы отсюда не уедете, ибо вы здесь пленник.
— Боже избави меня! — отвечал сэр Тристрам. — Ведь я только что был уже пленником.
— Вот что, любезный рыцарь, — сказала королева, — вы останетесь здесь у меня, покуда я не узнаю, кто вы такой и откуда родом.
И королева усадила сэра Тристрама подле себя, а по другую руку от себя посадила своего возлюбленного, сама же глаз не отводила от сэра Тристрама. И тот рыцарь жестоко возревновал, так что готов был тут же наброситься на него с мечом, и лишь стыд его от этого удержал. Королева же говорит сэру Тристраму:
— Назовите мне ваше имя — и я отпущу вас, когда вы того пожелаете.
— На таком условии, госпожа, я вам отвечу: мое имя — сэр Тристрам Лионский.
— А! — сказала королева Фея Моргана. — Знай я это, вы бы так скоро не смогли меня покинуть. Но раз уж я дала обещание, я его сдержу, если только вы возьмете щит, который я вам дам, и поклянетесь выступить с ним у Замка Твердой Скалы, где король Артур повелел созвать большой турнир. Там я прошу вас быть и ради меня отличиться в бранных подвигах. Ибо у Девичьего Замка вы, сэр Тристрам, я слышала, явили небывалые военные подвиги.
— Госпожа, — отвечал сэр Тристрам, — дайте мне увидеть щит, который я должен там носить.
И принесли ему щит, а там на червленом поле изображены были король и королева, над ними же — стоящий рыцарь, и одной ногой он попирал голову короля, а другой — голову королевы.
— Госпожа, — сказал сэр Тристрам, — это добрый и крепкий щит, но что означают эти король с королевой и рыцарь, стоящий на их головах?
— Я вам отвечу, — сказала Фея Моргана. — Эти изображения означают короля Артура и королеву Гвиневеру и одного рыцаря, который держит их в своей власти и подчинении.
— Госпожа, но кто же этот рыцарь? — спросил сэр Тристрам.
— Сэр, этого вам пока что знать не должно, — отвечала королева.
Но Французская Книга повествует, что королева Моргана из рыцарей всех более любила сэра Ланселота и всегда домогалась его любви, он же ее не любил и не соглашался поступать по ее желаниям, и оттого она собрала у себя многих рыцарей, чтобы захватить его силой. А так как она полагала, что. сэр Ланселот — возлюбленный королевы Гвиневеры, для того-то дама Моргана и заказала такой щит в оскорбление сэру Ланселоту, желая, чтобы король Артур догадался о существующей между ними любви.
И вот сэр Тристрам взял этот щит и поклялся ей выступить с ним на турнире у Замка Твердой Скалы. Но сэр Тристрам не знал про этот щит, что он предназначен в оскорбление сэру Ланселоту, он узнал об этом впоследствии. И с тем сэр Тристрам простился с королевой и щит увез с собою.
5
Тогда тот рыцарь, чьей возлюбленной была Фея Моргана, — а имя его было сэр Хемисон — тоже собрался последовать за сэром Тристрамом. — Вот что, любезный рыцарь, — сказала ему Моргана, — не гонитесь вы за этим рыцарем, ибо оттого не будет вам чести. — Я презираю его, трусливого рыцаря! — отвечал сэр Хемисон. — Ибо я не знаю ни одного достойного рыцаря родом из Корнуэлла, разве вот только сэр Тристрам Лионский.— Сэр, а что, если это он?
— Ну нет, — он отвечал, — он с Изольдой Прекрасной, а это просто какой-то шут.
— Увы, мой любезный друг, вы убедитесь, что он лучший рыцарь, какого вам случалось встретить в жизни, ибо я знаю его лучше, нежели вы.
— Госпожа, во славу вам, — сказал сэр Хемисон, — я его убью.
— А! Любезный друг, — сказала королева, — мне жаль отпускать вас за этим рыцарем, ибо я боюсь подумать, каково будет ваше возвращение.
И с тем рыцарь Хемисон пустился в путь, горя гневом на сэра Тристрама, и гнал коня во весь опор, словно за ним самим была погоня.
Вот услышал сэр Тристрам, что кто-то его нагоняет, повернул он коня и видит, прямо на него скачет рыцарь во весь дух. А приблизившись довольно, крикнул он сэру Тристраму громким голосом:
— Сэр рыцарь, защищайся!
И сшиблись они, точно гром в небе грянул. Сэр Хемисон сломал об сэра Тристрама копье, но доспехи его были столь прочны, что поранить он его не сумел. А сэр Тристрам ударил его сильнее, и пробил ему грудь насквозь, и перебросил его через круп его коня. После того сэр Тристрам снова повернул коня, чтобы дальше рубиться мечом, но увидел, что противник его так истекает кровью, что видно, пришла его смерть. И тогда он поскакал оттуда прочь и приехал к замку одного старого рыцаря, и там остановился сэр Тристрам на ночлег.