– Да.
– Вот видишь. Но они понимали, что по их приглашению ты не явишься – и стали действовать через достойную организацию из того полушария.
– Сукин сын Хоксуорт, – сказал Милов.
– Да нет; он-то как раз, насколько нам известно, относился к этому делу серьезно. Да и проблема производства технетов их интересовала на самом деле. Ты, кстати, отчитался перед ними?
– Когда бы я мог?..
– И то правда. Ничего; съездишь, отчитаешься. И баксы, кстати, получишь, укрепишь свою материальную базу. Ты ведь их заработал? Без сомнения. Что же делать им такой подарок? С Евой пообщаешься…
– Если не Хоксуорт – то кто же? Клип?
– Вот это величина серьезная. И когда будешь там, постарайся с ним не встречаться.
– Трудно будет – если он захочет…
– Это ему будет трудно. На этот раз поедешь с официальной миссией. И придется соблюдать с тобой все правовые нормы.
– Ты говоришь так, – сказал Милов, – как будто нас самих проблема производства технетов не интересовала…
– Интересовала, конечно; но мы ведь догадывались, как обстоит это в действительности: мы-то их хорошо знаем, это американцы могут верить в легенды такого рода – потому что в их психике почти отсутствует понятие невозможного. Ну, а мы хорошо знаем каспарские возможности, потому что они от наших, по сути, не отличаются. Доложишь Хоксуорту честь-честью; он, конечно, разочаруется – но еще больше обрадуется, ручаюсь: одной большой проблемой меньше.
– Ладно, – пробормотал Милов после очередного бокала. – Будущее мне более или менее ясно, но вот с прошлым… Я ведь просил встретить и принять меня с грузом на границе; отчего же там подняли такой шум, что пришлось уматывать через всю страну к морю? Тратить нервы…
– Ты, похоже, успел отвыкнуть от наших порядков, – покачал головой Мерцалов. – Слишком быстро, слишком… Да разве у нас когда-нибудь хоть что-то получается без накладок? Так и на сей раз. Наверху кто-то услышал о возможности взрыва с выбросом, перепугался, что это случится на нашей территории, и дал команду – отогнать. А ты не забудь, что там, по южной трассе, вы же не на нашу территорию вышли, а на соседскую; ну, а у нас с соседями погранохрана общая, но свои войска туда мы вводить, естественно, не могли, и их команды отменять нам тоже никакого права не давали. Они там были у себя дома – и действовали, как было приказано: отогнать – значит, отогнать. Они, правда, теперь – мне доложили – благодарят за то, что мы засветили это окно, они до сих пор не могли его нашарить…
– Вот, значит, как… Тогда скажи: как вы ухитрились оказаться именно в том порту, куда свернул Орланз – хотя я вам сообщал о другом?
– Ну, тут мы поняли, что он тебя провел. Дело в том…
– Миша! – кашлянув, предупредил Географ.
– Да нет, я называть не стану, а в общих чертах он, полагаю, имеет право знать. Видишь ли, мы ведь вообще стали думать об этой операции, когда нам откуда-то… да, скажем именно так: откуда-то сообщили, что намечается покупка четырех ракет с головками. И что на самом деле купить хотят не столько ракеты, сколько именно заряды: готовое оружие! И сообщили, кто – продавец. Оставалось перемножить два на два, а на это нас хватает. Мы подключились с самого начала. И судно это – «Мария Морей» – прежде, чем подставилось под фрахт в тех южных краях, честно взяло генеральный груз на Дальнем Востоке, куда в свою очередь пришло с Филиппин со всякой всячиной. Этот груз дотащило до этой самой не называемой страны – и там позволило нанять себя за небольшие относительно деньги. Правда, пришлось побольше истратить, чтобы зафрахтовать то судно, которое там подставилось раньше нас, – перехватить его и послать в Петербург с грузом кофе; но бесплатных пирожных, как говорится, не бывает. Так что ты еще только собирался в Штаты, а эта коробочка уже нанялась и неспешно выходила из…
– Миша! – снова предостерег Географ.
– Понял, понял. Словом, выходило оттуда, откуда выходило, чтобы своевременно прийти туда, где ты нас и встретил. Удовлетворен? Или тебе нужны все секреты?
– Нехорошие вы люди, – с чувством проговорил Милов. – Давайте по последней, что ли, – и в койку…
Но этот день был для него днем невезений; и пожелание его насчет последней так и осталось пожеланием. Она даже и предпоследней не оказалась. На сей раз предчувствие его подвело.
3
Милов писал на английской машинке, успев уже приноровиться к плавным размахам бортовой качки – очень умеренной, впрочем.
«Дорогой сэр, полагаю, что могу теперь полностью отчитаться в выполнении порученной Вами работы, состоявшей в выяснении некоторых промышленных технологий, а также связанных с ними обстоятельств, касающихся большого количества людей, чья судьба вызывала Ваше беспокойство.
Тщательно изучив эти вопросы, я смог прийти к следующим выводам. Во-первых, никакой технологии не существует, как нет и такой реальности, как пресловутые технеты. Весь связанный с ними шум является лишь частью политической игры, рассчитанной на привлечение внимания и крупных средств западных инвесторов. На самом же деле технеты и есть проживавшие в бывшей Каспарии люди, подвергнутые, однако, – и продолжающие подвергаться – определенному воздействию психотропных веществ, образцы которых мною получены и будут переданы Вам одновременно с этим отчетом. Подобная обработка значительно примитивизирует мышление, делает людей более управляемыми, но одновременно и гораздо менее обычного способными на принятие самостоятельных решений. Тут следует добавить, что указанное воздействие на людей должно повторяться достаточно часто, поскольку не является долгодействующим. Однако, насколько я могу судить, после четырех-пяти повторений субъект в значительной мере теряет способность вернуться когда-либо в нормальное состояние. Вопрос – как все это отражается на потомстве – нуждается в дополнительном изучении. Есть основания полагать, что он приводит к некоторым аномалиям.
Таким образом людям, еще сохранившимся в современной Технеции, несомненно, грозит опасность – хотя и не связанная с их физическим уничтожением.
Полагаю, что предоставлением этого отчета я полностью заканчиваю работу, выполнение которой взял на себя. При возникновении у Вас дополнительных вопросов, готов ответить на них – но только в том случае, если это не потребует повторного визита в Технецию.
Помимо этого, рад сообщить Вам, что люди, привлеченные Вами к обеспечению моей работы, благополучно покинули пределы Технеции, не понеся никаких потерь и не претерпев заметных неудобств – свыше предусматривавшихся самим характером задания. Полагаю, однако, что об этом Вы уже полностью информированы.
В связи со сказанным, прошу перевести оставшуюся часть моего гонорара на мой счет, чьи реквизиты Вам известны.
Примите, сэр, мои уверения в совершенном к вам почтении…»
4
– Гонорар! – сказал Мерцалов с усмешкой. – Ввернешь же ты иногда словечко – хоть стой, хоть падай.
– Трудно объяснить малограмотному человеку, – сказал Милов.
– Это Хоксуорт-то малограмотный?
– А я не о Хоксуорте.
– М-да. Не уважаешь ты, Милов, начальство.
– А ты мне не начальник. Я – вольный пенсионер. Отставник.
– Ну, это мы еще посмотрим.
Милов насторожился.
– А что?
– Да так, ничего особенного… Ты вот тут написал, что люди никакой другой опасности в Технеции не подвергаются. Между тем, мы получили кое-какие интересные данные. Об экспорте органов для пересадки. И это, между прочим, связано с теми местами, которые ты только что покинул.
– Гм, – сказал Милов. – Ну-ка, просвети старичка…
– Придет время, – сказал Мерцалов, – просветим. А сейчас – ты свой багаж распаковал уже?
– Да у меня всего багажа…
– И не распаковывай. Потому что мы тебя вскорости смайнаем за борт.
– Чего ради?
– Да ведь я тебе все объяснил уже! Вернешься к своему работодателю. Отчитаешься лично, поскольку вопросы у него наверняка найдутся. Проследишь, чтобы заплатили тебе без всяких… экивоков. Ну и, насколько я в курсе, соединишь полезное с приятным. Я не ошибаюсь?
– А вот уж это, я полагаю, не твое дело, – сказал Милов.
– Разве у меня есть не мои дела? – спросил Мерцалов.
5
– Куда ты исчез? – спросила Ева сердито. – Я потратила целую вечность, чтобы дозвониться до тебя – и ни разу никто не ответил. Ты что, уезжал из Москвы?
– Уезжал, – сознался Милов. – Как твоя конференция? Как сообщение?
– Лучше не бывает. Но ты не заговаривай мне зубы. Отвечай на вопрос. Ты уезжал? Куда же это, интересно? И с кем?
– В одиночку. Подвернулась возможность немного заработать. Чтобы уж здесь не отвлекаться на лекции и прочее. А у тебя тут неплохо – в новом, как ты говоришь, кондоминиуме. Все о’кей.
– Погоди, – сказала Ева. – Ты еще не видел спальни.
– Твоей – или моей?
– Она – как это у вас говорится – совмещенная.
– Горю желанием посмотреть.
– Прямо сейчас?
– А чего ждать?
– Ну, это я еще подумаю – заслуживаешь ли ты…
– Ева!
– Ладно уж. Конечно, другая бы на моем месте…
– А другой на твоем месте и не может быть, – сказал Милов. – Только ты одна… Только…
– Господи, – сказала Ева. – И как тебе еще поручают какие-то дела? Ты же абсолютно ничего не соображаешь. Сколько раз я тебе говорила: это расстегивается спереди!
– Прости, – пробормотал Милов. – Забыл. Но только это…
– Кажется, да, – проговорила она долгое время спустя. – Память у тебя сохранилась. И не только…
– Я только притворяюсь старым, – сказал Милов. – Чтобы ввести противника в заблуждение. А в действительности…
– Я знаю, – сказала она. – Я рада… рада… рада.
– Погоди, – сказал Милов. – То ли еще будет.