Страница:
— А разве я говорил что-то о портретном сходстве?
— Нет, но это как бы подразумевалось.
— Чушь! — фыркнул Белласар. — Неужели ты думаешь, что я настолько невежествен в искусстве, что, пригласив художника с мировым именем, стану диктовать свои условия, каким должен быть тот или иной портрет? Это был бы полнейший абсурд. Твоя художественная манера, скажем так, несколько отличается от реалистической, и можно предполагать, что портрет будет выполнен в этом стиле. Но я не склонен навязывать тебе даже это. Поступай как знаешь, как тебе подскажет вдохновение. А его не следует сдерживать. Я только прошу тебя быть искренним перед самим собой и натурой.
Малоун сделал вид, что серьезно задумался. Белласар вроде бы побил все его козыри. Нежелание принимать заказ основывалось на стремлении сохранить независимость, но ему предоставляют самую полную независимость, какую только художник может пожелать. И он может сейчас принять предложение, не вызывая подозрений.
— Ты сказал, искренним перед самим собой и натурой?
— Это единственное условие.
— А когда я закончу, это будет конец? То есть ты позволишь мне продолжать жить моей прежней жизнью? Я просто смогу уйти, и ты меня не станешь преследовать?
— Можешь... Вернее, можете положиться на мое слово. — Он задумчиво посмотрел на Малоуна. — Я вот еще что хотел сказать... Если вы решите принять мое предложение, то надеюсь, что разыгранная в «Сотби» драма дала вам достаточно морального удовлетворения, чтобы мы в дальнейшем могли соблюдать корректность по отношению друг к другу. И обращаться на вы.
У Малоуна мелькнула мысль, что Белласар тоже приложил руку к организации этой драмы. Не зря он пригласил Дугласа в «Сотби» — знал, что тот обязательно скажет об этом Малоуну. Выходит, Белласар ожидал его появления.
— Согласен, — произнес Малоун.
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
— Нет, но это как бы подразумевалось.
— Чушь! — фыркнул Белласар. — Неужели ты думаешь, что я настолько невежествен в искусстве, что, пригласив художника с мировым именем, стану диктовать свои условия, каким должен быть тот или иной портрет? Это был бы полнейший абсурд. Твоя художественная манера, скажем так, несколько отличается от реалистической, и можно предполагать, что портрет будет выполнен в этом стиле. Но я не склонен навязывать тебе даже это. Поступай как знаешь, как тебе подскажет вдохновение. А его не следует сдерживать. Я только прошу тебя быть искренним перед самим собой и натурой.
Малоун сделал вид, что серьезно задумался. Белласар вроде бы побил все его козыри. Нежелание принимать заказ основывалось на стремлении сохранить независимость, но ему предоставляют самую полную независимость, какую только художник может пожелать. И он может сейчас принять предложение, не вызывая подозрений.
— Ты сказал, искренним перед самим собой и натурой?
— Это единственное условие.
— А когда я закончу, это будет конец? То есть ты позволишь мне продолжать жить моей прежней жизнью? Я просто смогу уйти, и ты меня не станешь преследовать?
— Можешь... Вернее, можете положиться на мое слово. — Он задумчиво посмотрел на Малоуна. — Я вот еще что хотел сказать... Если вы решите принять мое предложение, то надеюсь, что разыгранная в «Сотби» драма дала вам достаточно морального удовлетворения, чтобы мы в дальнейшем могли соблюдать корректность по отношению друг к другу. И обращаться на вы.
У Малоуна мелькнула мысль, что Белласар тоже приложил руку к организации этой драмы. Не зря он пригласил Дугласа в «Сотби» — знал, что тот обязательно скажет об этом Малоуну. Выходит, Белласар ожидал его появления.
— Согласен, — произнес Малоун.
Глава 4
Самолет Белласара вылетел из международного аэропорта Кеннеди в полночь. Это был «Гольфстрим-5», комфортабельный частный реактивный самолет с душевыми кабинами, кухней и двадцатью пассажирскими сиденьями, пятнадцать из которых были заняты. Не считая Белласара, Поттера, Малоуна и двух пар телохранителей, уже знакомых ему, в самолете находились восемь человек, чьи обязанности Малоун пытался определить. Трое крепких парней могли быть тоже телохранителями. Четыре молодые женщины привлекательной наружности не прекращали работу на портативных компьютерах. Последняя пассажирка, статная блондинка в свежей белой шелковой блузке, оказалась стюардессой.
— Вам что-нибудь принести? — произнесла она со скандинавским акцентом.
— Апельсинового сока.
— Добавить туда немного шампанского?
— Спасибо, не нужно. — После транквилизатора, который Белласар ввел в него с помощью шипа на перстне, Малоун еще не совсем пришел в себя; алкоголь же отнюдь не способствует сосредоточенности и собранности. Да и не время для отдыха, голова должна быть свежей.
Малоун глянул в окно. Внизу не было видно никаких огней, сплошная мгла.
Подошел Поттер и уселся рядом.
— Должен вам признаться, что лично я решение шефа не одобряю.
Малоун чуть повернул к нему голову.
— Вам предоставили шанс, — продолжал Поттер. — Вы им не воспользовались. — В стеклах его очков мерцали светильники салона. — И вас наказали за отказ от сотрудничества. Все. На этом все должно было закончиться. И нам не следовало ничего больше вам предлагать.
— Можно подумать, я очень стремился оказаться сейчас в этом самолете. Неужели вы действительно ожидали, что я стану спокойно смотреть на бульдозеры у моего дома?
— С вашей стороны это было бы самое умное.
— А мне кажется, самым умным было бы оставить меня в покое.
— Мистер Малоун, давайте вспомним, как вы отозвались обо мне в разговоре с владельцем ресторана на Косумеле. Насколько мне известно, я был назван занудой. — Выражение лица Поттера стало еще более угрюмым. — Так вот, смею заметить, эта черта у нас с вами общая.
Появилась стюардесса с апельсиновым соком, и Поттер встал.
— Скоро обед, — сказала она. — Предлагаю выбрать блюда. Что вы предпочтете: жаркое по-лондонски, курицу по-корнуэльски или ризотто[3] по-милански?
Голода Малоун не чувствовал, но знал, что должен поддерживать силы.
— Ризотто.
— У нас также очень богатый выбор вин.
— На все вкусы?
— Сортов больше, чем вы можете вообразить. — Хорошенькая стюардесса очаровательно улыбнулась и прошла к следующему пассажиру.
— Как вы себя чувствуете? — Теперь в кресле рядом с ним сидел Белласар.
— Я нормально, а вот Поттер, кажется, нет.
— У него работа такая, за все переживать. Как вам новая одежда — пришлась впору?
Малоун молча кивнул.
— Мои люди посетили отель «Паркер меридиан», забрали ваши вещи и оплатили счет.
— Я привык платить за себя сам. — Малоун потянулся за бумажником. — Сколько я вам должен?
Белласар усмехнулся:
— Оставьте. Пока вы у меня работаете, все расходы буду оплачивать я. И вообще у вас будет возможность убедиться, что я щедро вознаграждаю тех, кто соглашается со мной сотрудничать. — Белласар внимательно посмотрел на Малоуна. — Поверьте, это совершенно серьезно. Хотелось бы надеяться, что все наши разногласия останутся в прошлом.
— Уверяю вас, я в этом также заинтересован. — Малоун бросил взгляд в окно, за которым был сплошной мрак. — Позвольте узнать, куда мы летим?
— На юг Франции. У меня там вилла неподалеку от Ниццы.
— Ваша жена сейчас на этой вилле?
— Да. И с нетерпением ждет нашего приезда. — Белласар чуть заметно прищурился. — Вы не хотели принимать моего предложения из-за того, что я занимаюсь оружейным бизнесом?
— Тогда я еще не знал, чем вы занимаетесь.
— Но на «Сотби» это у вас прозвучало довольно отчетливо. Каким-то образом удалось навести обо мне справки?
Белласар говорил небрежно, но Малоун не сомневался, что эти вопросы неспроста. Его проверяют.
— Перед отъездом в Нью-Йорк ко мне на Косумель приехал старый друг. Он работает экспертом в охранном агентстве. Я рассказал о том, что случилось. Ну и, разумеется, упомянул вашу фамилию. Он-то и сообщил мне о вас. Правда, очень мало. Предупредил, что вы очень опасный человек и чтобы я держался от вас подальше.
— Надеюсь, мистер Уэйнрайт сейчас неплохо проводит свой отпуск.
— Вам известно о его приезде. Выходит, за мной следили.
— Ну, «следили» — это слишком громко сказано. Просто я стараюсь по возможности получать нужную мне информацию. Знаете, как говорится, информирован — значит, вооружен.
— Бульдозеры мой дом еще не снесли?
— О чем вы говорите? Ведь я же обещал. Сейчас ведутся работы по возвращению участку его первоначального вида. Ресторан «Коралловый риф» тоже открылся. — Белласар пожевал губами. — У вас есть возражения относительно моего бизнеса?
— Вы сами изволили заметить, что ваш бизнес специфический. Например, в этом месяце ваша фирма поставила африканским диктаторским режимам партию противопехотных мин. Интересно, сколько детей погибло, подорвавшись на них?
— Они бы в большинстве своем все равно умерли от голода.
К ним поспешил Поттер.
— Вас к телефону.
— Пусть перезвонят.
Выражение печальных глаз Поттера не изменилось.
Белласар повернулся к Малоуну:
— Давайте в следующий раз обсудим не мой, а ваш бизнес.
— Вам что-нибудь принести? — произнесла она со скандинавским акцентом.
— Апельсинового сока.
— Добавить туда немного шампанского?
— Спасибо, не нужно. — После транквилизатора, который Белласар ввел в него с помощью шипа на перстне, Малоун еще не совсем пришел в себя; алкоголь же отнюдь не способствует сосредоточенности и собранности. Да и не время для отдыха, голова должна быть свежей.
Малоун глянул в окно. Внизу не было видно никаких огней, сплошная мгла.
Подошел Поттер и уселся рядом.
— Должен вам признаться, что лично я решение шефа не одобряю.
Малоун чуть повернул к нему голову.
— Вам предоставили шанс, — продолжал Поттер. — Вы им не воспользовались. — В стеклах его очков мерцали светильники салона. — И вас наказали за отказ от сотрудничества. Все. На этом все должно было закончиться. И нам не следовало ничего больше вам предлагать.
— Можно подумать, я очень стремился оказаться сейчас в этом самолете. Неужели вы действительно ожидали, что я стану спокойно смотреть на бульдозеры у моего дома?
— С вашей стороны это было бы самое умное.
— А мне кажется, самым умным было бы оставить меня в покое.
— Мистер Малоун, давайте вспомним, как вы отозвались обо мне в разговоре с владельцем ресторана на Косумеле. Насколько мне известно, я был назван занудой. — Выражение лица Поттера стало еще более угрюмым. — Так вот, смею заметить, эта черта у нас с вами общая.
Появилась стюардесса с апельсиновым соком, и Поттер встал.
— Скоро обед, — сказала она. — Предлагаю выбрать блюда. Что вы предпочтете: жаркое по-лондонски, курицу по-корнуэльски или ризотто[3] по-милански?
Голода Малоун не чувствовал, но знал, что должен поддерживать силы.
— Ризотто.
— У нас также очень богатый выбор вин.
— На все вкусы?
— Сортов больше, чем вы можете вообразить. — Хорошенькая стюардесса очаровательно улыбнулась и прошла к следующему пассажиру.
— Как вы себя чувствуете? — Теперь в кресле рядом с ним сидел Белласар.
— Я нормально, а вот Поттер, кажется, нет.
— У него работа такая, за все переживать. Как вам новая одежда — пришлась впору?
Малоун молча кивнул.
— Мои люди посетили отель «Паркер меридиан», забрали ваши вещи и оплатили счет.
— Я привык платить за себя сам. — Малоун потянулся за бумажником. — Сколько я вам должен?
Белласар усмехнулся:
— Оставьте. Пока вы у меня работаете, все расходы буду оплачивать я. И вообще у вас будет возможность убедиться, что я щедро вознаграждаю тех, кто соглашается со мной сотрудничать. — Белласар внимательно посмотрел на Малоуна. — Поверьте, это совершенно серьезно. Хотелось бы надеяться, что все наши разногласия останутся в прошлом.
— Уверяю вас, я в этом также заинтересован. — Малоун бросил взгляд в окно, за которым был сплошной мрак. — Позвольте узнать, куда мы летим?
— На юг Франции. У меня там вилла неподалеку от Ниццы.
— Ваша жена сейчас на этой вилле?
— Да. И с нетерпением ждет нашего приезда. — Белласар чуть заметно прищурился. — Вы не хотели принимать моего предложения из-за того, что я занимаюсь оружейным бизнесом?
— Тогда я еще не знал, чем вы занимаетесь.
— Но на «Сотби» это у вас прозвучало довольно отчетливо. Каким-то образом удалось навести обо мне справки?
Белласар говорил небрежно, но Малоун не сомневался, что эти вопросы неспроста. Его проверяют.
— Перед отъездом в Нью-Йорк ко мне на Косумель приехал старый друг. Он работает экспертом в охранном агентстве. Я рассказал о том, что случилось. Ну и, разумеется, упомянул вашу фамилию. Он-то и сообщил мне о вас. Правда, очень мало. Предупредил, что вы очень опасный человек и чтобы я держался от вас подальше.
— Надеюсь, мистер Уэйнрайт сейчас неплохо проводит свой отпуск.
— Вам известно о его приезде. Выходит, за мной следили.
— Ну, «следили» — это слишком громко сказано. Просто я стараюсь по возможности получать нужную мне информацию. Знаете, как говорится, информирован — значит, вооружен.
— Бульдозеры мой дом еще не снесли?
— О чем вы говорите? Ведь я же обещал. Сейчас ведутся работы по возвращению участку его первоначального вида. Ресторан «Коралловый риф» тоже открылся. — Белласар пожевал губами. — У вас есть возражения относительно моего бизнеса?
— Вы сами изволили заметить, что ваш бизнес специфический. Например, в этом месяце ваша фирма поставила африканским диктаторским режимам партию противопехотных мин. Интересно, сколько детей погибло, подорвавшись на них?
— Они бы в большинстве своем все равно умерли от голода.
К ним поспешил Поттер.
— Вас к телефону.
— Пусть перезвонят.
Выражение печальных глаз Поттера не изменилось.
Белласар повернулся к Малоуну:
— Давайте в следующий раз обсудим не мой, а ваш бизнес.
Глава 5
В начале одиннадцатого самолет Белласара пошел на снижение. Голубизна Средиземного моря и пальмы напомнили Малоуну Косумель. Но лишь отчасти. Ницца — большой город, и даже утром туман от выхлопных газов был довольно густым. К тому же берег застроен сверх всякой меры. Нет, такому отшельнику, как Малоун, это не подходит. Он отвернулся от окна. Немного шабли, выпитого за обильным ужином, создало ощущение комфорта. Поэтому сон был почти нормальным, хотя и каким-то судорожным. Ему снились маленькие дети, подрывающиеся на противопехотных минах, а то вдруг возникало лицо прекрасной женщины, начинающее разлагаться в гробу.
В здание аэровокзала заходить не пришлось. Работники таможенной и иммиграционной служб сами подошли к самолету. Они постояли у трапа, о чем-то недолго переговорили с Поттером, который, очевидно, нашел с ними общий язык, потому что, зайдя в самолет, чиновники бегло оглядели пассажиров, взяли у Поттера стопку паспортов и исчезли. Минут через десять их принес любезный молодой человек. Вот и все формальности. Вероятно, такой эксклюзивный подход должен быть соответствующим образом вознагражден, подумал Малоун. Белласар вообще не показался в общем салоне, оставшись в своем личном отсеке в хвосте самолета. Малоуну пришло в голову, что скорее всего паспорта, его и Белласара, не предъявлялись. Так что никаких свидетельств о том, что они въехали в страну, не существует. Оказывается, вот как все просто.
Затем все вышли из самолета и разделились на две группы. Большинство пассажиров вместе с багажом погрузились в стоящий неподалеку вертолет, а Белласар, Поттер, Малоун и три телохранителя направились ко второму. Привычно загудел двигатель, но легче на душе от этого не стало. Вертолет медленно оторвался от земли, здание аэропорта внизу становилось все меньше, и Малоуну на миг показалось, что последних долгих лет как не бывало: он выполняет боевое задание. Очень полезное сейчас ощущение. За него следует ухватиться. Это именно то, что ему нужно. «Ты снова в армии, начинай к этому привыкать. А задание на этот раз одно из самых трудных», — сказал он себе.
Малоун внимательно следил за действиями пилота. Принцип управления машиной был тот же самый, так что ему не составило труда представить, что это он ведет сейчас вертолет на виллу Белласара. Большинство рычагов, педалей и переключателей было знакомо, но, видимо, это была модернизированная модель, потому что на пульте управления имелась группа переключателей, назначения которых Малоун не понимал. Правда, пилот ими еще ни разу не воспользовался.
Кто-то тронул его за плечо. Малоун повернул голову: Белласар. Легок на помине. Он что-то сказал, но Малоун из-за шума в кабине не расслышал.
— Не понял?
Белласар придвинулся ближе:
— Я сказал, закуплено большое количество художественных принадлежностей в лучшем специализированном магазине Ниццы. Они уже доставлены и будут в вашем распоряжении.
— Вы уверены, что они мне все понадобятся?
— Это не важно. Главное, чтобы работа шла без задержки.
— Немедленно начать работу я в любом случае не смогу.
— А как же...
— С ходу писать портрет для меня невозможно. Я обязательно должен предварительно изучить натуру.
— Конечно, — проговорил Белласар через пару секунд.
Сидящий рядом Поттер сверлил Малоуна угрюмым взглядом.
— Но прошу вас, не затягивайте изучение, — сказал Белласар.
— О том, что существуют ограничения во времени, вы, кажется, ничего не говорили. Напротив, мне показалось, что я могу действовать по своему усмотрению. Если бы в самом начале были поставлены подобного рода условия, то...
— Никаких условий. Просто в ближайшем будущем мне предстоит деловая поездка. Как обычно, в сопровождении жены. Не хотелось бы нарушать традицию и в этот раз. Так что если бы вы смогли поскорее закончить свои приготовления, то над портретом можно было бы работать без натуры. Например, по эскизам.
— Нет, так дела не делаются. Ведь вы хотели, чтобы я был искренним перед самим собой и натурой. Разве не так? А создание портрета без натуры, только по эскизам, это, извините меня, халтура. Если нет возможности выполнить работу как следует, то не стоит даже начинать. Надеюсь, за такие деньги вам не нужен просто мой автограф на холсте?
— Вот подход к работе настоящего мастера, — произнес Белласар, обращаясь к Поттеру. — Учись, мой дорогой.
Тот уныло молчал.
Белласар посмотрел вниз через прозрачный термопластик, из которого была изготовлена верхняя часть кабины вертолета, и оживился:
— Вот мы и дома.
Малоун проследил за его взглядом. Впереди внизу справа, в небольшой долине среди лесистых холмов с проглядывающими кое-где скалистыми утесами, был виден великолепный трехэтажный французский особняк. Да что там особняк — настоящий замок, сложенный из массивных каменных блоков, которые посверкивали на утреннем солнце. Усадьбу следовало бы рисовать в манере импрессионистов, решил Малоун. Иначе не передашь впечатление от затейливых балконов, фронтонов, каминных труб, цветников, изысканно подстриженных кустов и кипарисовых аллей.
Переговоры с диспетчером пилот вел по-французски, поэтому их содержание осталось для Малоуна загадкой. Вертолет начал снижаться, и он увидел конюшню, теннисный корт, плавательный бассейн и еще одно каменное здание, напоминающее монастырское, с колокольней. Усадьбу окружали высокие стены, за которыми простирались сельскохозяйственные угодья, виноградники и загоны для скота. То там, то здесь были видны миниатюрные фигурки. Когда вертолет завис над посадочной площадкой, стало очевидным, что большинство из этих людей были вооруженные охранники.
— Нравится? — спросил Белласар.
— Пожалуй, — ответил Малоун. — Только больно уж у вас много охраны.
— Ничего не поделаешь, такова специфика моего бизнеса. Кстати, это наше родовое поместье. Мои предки владели им еще во времена Наполеона.
— И они все торговали оружием?
— Да.
Шасси вертолета коснулись земли.
— Теперь устраивайтесь, — сказал Белласар. — А ровно в семь я жду вас в библиотеке на коктейль. Не сомневаюсь, вам не терпится познакомиться с моей женой.
— Неужели вы ожидали, — усмехнулся Малоун, — что я за семьсот тысяч не проявлю любопытства к натуре?
В здание аэровокзала заходить не пришлось. Работники таможенной и иммиграционной служб сами подошли к самолету. Они постояли у трапа, о чем-то недолго переговорили с Поттером, который, очевидно, нашел с ними общий язык, потому что, зайдя в самолет, чиновники бегло оглядели пассажиров, взяли у Поттера стопку паспортов и исчезли. Минут через десять их принес любезный молодой человек. Вот и все формальности. Вероятно, такой эксклюзивный подход должен быть соответствующим образом вознагражден, подумал Малоун. Белласар вообще не показался в общем салоне, оставшись в своем личном отсеке в хвосте самолета. Малоуну пришло в голову, что скорее всего паспорта, его и Белласара, не предъявлялись. Так что никаких свидетельств о том, что они въехали в страну, не существует. Оказывается, вот как все просто.
Затем все вышли из самолета и разделились на две группы. Большинство пассажиров вместе с багажом погрузились в стоящий неподалеку вертолет, а Белласар, Поттер, Малоун и три телохранителя направились ко второму. Привычно загудел двигатель, но легче на душе от этого не стало. Вертолет медленно оторвался от земли, здание аэропорта внизу становилось все меньше, и Малоуну на миг показалось, что последних долгих лет как не бывало: он выполняет боевое задание. Очень полезное сейчас ощущение. За него следует ухватиться. Это именно то, что ему нужно. «Ты снова в армии, начинай к этому привыкать. А задание на этот раз одно из самых трудных», — сказал он себе.
Малоун внимательно следил за действиями пилота. Принцип управления машиной был тот же самый, так что ему не составило труда представить, что это он ведет сейчас вертолет на виллу Белласара. Большинство рычагов, педалей и переключателей было знакомо, но, видимо, это была модернизированная модель, потому что на пульте управления имелась группа переключателей, назначения которых Малоун не понимал. Правда, пилот ими еще ни разу не воспользовался.
Кто-то тронул его за плечо. Малоун повернул голову: Белласар. Легок на помине. Он что-то сказал, но Малоун из-за шума в кабине не расслышал.
— Не понял?
Белласар придвинулся ближе:
— Я сказал, закуплено большое количество художественных принадлежностей в лучшем специализированном магазине Ниццы. Они уже доставлены и будут в вашем распоряжении.
— Вы уверены, что они мне все понадобятся?
— Это не важно. Главное, чтобы работа шла без задержки.
— Немедленно начать работу я в любом случае не смогу.
— А как же...
— С ходу писать портрет для меня невозможно. Я обязательно должен предварительно изучить натуру.
— Конечно, — проговорил Белласар через пару секунд.
Сидящий рядом Поттер сверлил Малоуна угрюмым взглядом.
— Но прошу вас, не затягивайте изучение, — сказал Белласар.
— О том, что существуют ограничения во времени, вы, кажется, ничего не говорили. Напротив, мне показалось, что я могу действовать по своему усмотрению. Если бы в самом начале были поставлены подобного рода условия, то...
— Никаких условий. Просто в ближайшем будущем мне предстоит деловая поездка. Как обычно, в сопровождении жены. Не хотелось бы нарушать традицию и в этот раз. Так что если бы вы смогли поскорее закончить свои приготовления, то над портретом можно было бы работать без натуры. Например, по эскизам.
— Нет, так дела не делаются. Ведь вы хотели, чтобы я был искренним перед самим собой и натурой. Разве не так? А создание портрета без натуры, только по эскизам, это, извините меня, халтура. Если нет возможности выполнить работу как следует, то не стоит даже начинать. Надеюсь, за такие деньги вам не нужен просто мой автограф на холсте?
— Вот подход к работе настоящего мастера, — произнес Белласар, обращаясь к Поттеру. — Учись, мой дорогой.
Тот уныло молчал.
Белласар посмотрел вниз через прозрачный термопластик, из которого была изготовлена верхняя часть кабины вертолета, и оживился:
— Вот мы и дома.
Малоун проследил за его взглядом. Впереди внизу справа, в небольшой долине среди лесистых холмов с проглядывающими кое-где скалистыми утесами, был виден великолепный трехэтажный французский особняк. Да что там особняк — настоящий замок, сложенный из массивных каменных блоков, которые посверкивали на утреннем солнце. Усадьбу следовало бы рисовать в манере импрессионистов, решил Малоун. Иначе не передашь впечатление от затейливых балконов, фронтонов, каминных труб, цветников, изысканно подстриженных кустов и кипарисовых аллей.
Переговоры с диспетчером пилот вел по-французски, поэтому их содержание осталось для Малоуна загадкой. Вертолет начал снижаться, и он увидел конюшню, теннисный корт, плавательный бассейн и еще одно каменное здание, напоминающее монастырское, с колокольней. Усадьбу окружали высокие стены, за которыми простирались сельскохозяйственные угодья, виноградники и загоны для скота. То там, то здесь были видны миниатюрные фигурки. Когда вертолет завис над посадочной площадкой, стало очевидным, что большинство из этих людей были вооруженные охранники.
— Нравится? — спросил Белласар.
— Пожалуй, — ответил Малоун. — Только больно уж у вас много охраны.
— Ничего не поделаешь, такова специфика моего бизнеса. Кстати, это наше родовое поместье. Мои предки владели им еще во времена Наполеона.
— И они все торговали оружием?
— Да.
Шасси вертолета коснулись земли.
— Теперь устраивайтесь, — сказал Белласар. — А ровно в семь я жду вас в библиотеке на коктейль. Не сомневаюсь, вам не терпится познакомиться с моей женой.
— Неужели вы ожидали, — усмехнулся Малоун, — что я за семьсот тысяч не проявлю любопытства к натуре?
Глава 6
Комната, которую отвели Малоуну, была довольно просторной. От обшитых дубовыми панелями стен веяло седой стариной. Поражала воображение кровать — огромная, под балдахином, поддерживаемым на четырех столбиках. Он заглянул в ванную. Здесь все было оборудовано самой современной сантехникой. На крючке висел белый махровый халат, на полочке над раковиной зубная щетка в целлофане, принадлежности для бритья, шампунь — все очень дорогое. Малоун быстро распаковал чемодан и, открыв стенной шкаф, разложил вещи по ящикам. Затем отнес в ванную и расставил на полочке собственные туалетные принадлежности, убрав с глаз долой приготовленные Белласаром. Разумеется, хозяину никто об этом докладывать не станет, и вообще скорее всего этот акт проявления независимости останется незамеченным, но Малоун все равно почувствовал себя чуточку увереннее. Он принял душ, после чего надел джинсы, травянисто-зеленый свитер, сунул ноги в светло-коричневые мягкие кожаные туфли. Заглянув во второе отделение стенного шкафа, Малоун застыл в удивлении. Оно было заполнено одеждой. Его размера, это было видно на глаз. Разнообразные рубашки, брюки, куртки. Особняком висел элегантный смокинг. Внизу стояла обувь, тоже наверняка его размера. Не надо даже мерить. «Да, — подумал Малоун, — обо мне Белласару известно практически все. Пожалуй, кроме самого глазного. Но если бы он знал это самое главное, то я бы наверняка был уже покойником».
Еще с армейских времен Малоун привык не поддаваться искушению лечь вздремнуть после долгого трансатлантического перелета. От этого будет только хуже. Во что бы то ни стало нужно дождаться ночи, выспаться, а назавтра все уже будет в полном порядке.
Поэтому, чтобы скоротать время до семи часов, Малоун решил прогуляться по участку. К тому же следовало как-то оценить обстановку. Стоило ему открыть дверь, как навстречу поднялся человек, сидевший в кресле напротив. В руках у него была портативная рация, а под пиджаком угадывалась кобура с девятимиллиметровой «Береттой».
— Мистер Белласар поручил мне сопровождать вас на случай, если вы пожелаете осмотреть усадьбу, — произнес он на превосходном английском с легким французским акцентом.
Малоун последовал за ним по коридору. Первой была гостиная времен французского Регентства. За ней шли гостиные и холлы, оформленные в стиле различных эпох, начиная с раннего Возрождения. Картины, скульптура, мебель, вазы — абсолютно все имело музейную ценность.
По круглой лестнице они попали в холл, где с потолка свисала красивейшая хрустальная люстра.
— Этой люстре пятьсот лет, — пояснил сопровождающий. — Мистер Белласар купил в Венеции небольшой дворец. Она оттуда, впрочем, так же как и мрамор, которым выложен этот пол.
Малоун понимающе кивнул. Ему были известны аппетиты Белласара-коллекционера.
Они вышли из замка — так уже про себя прозвал Малоун этот особняк — и через сад, мимо причудливо подстриженного кустарника, огибая пруд, направились к плавательному бассейну. Приятно пригревало весеннее солнышко.
Внезапно прогремел выстрел. Малоун вздрогнул.
— Тут неподалеку небольшой испытательный оружейный полигон, — спокойно сказал сопровождающий, сделав неопределенный жест.
В этот момент ударили залпом несколько, как показалось Малоуну, противотанковых орудий. Казалось, там разыгрывается настоящее сражение. Они двигались, никуда не сворачивая, оставив слева каменное сооружение с колокольней, которое с вертолета Малоун принял за монастырь. Так оно и было на самом деле.
— Мы называем это здание Монастырем, — заметил сопровождающий. — Давным-давно эти земли действительно принадлежали монахам, но после революции были конфискованы и перешли в собственность одному из предков мистера Белласара. Правда, сначала все религиозные святыни были осквернены чернью. Во внутренней часовне сохранилась настенная роспись. Но к сожалению, показать ее я вам не могу.
Малоун сделал вид, что это его не особенно огорчает. Сейчас он главным образом интересовался окружающими усадьбу высокими каменными стенами, на которых заметил телекамеры. Впереди мелькнули ворота, надежные, металлические. Не ускользнули от внимания Малоуна и вооруженные автоматами охранники. Да, выбраться отсюда будет не просто.
На полигоне за садом раздался взрыв. Сопровождающий даже не поморщился.
— А сейчас, мистер Малоун, позвольте мне показать вам, где хранится все необходимое для живописи. Мистер Белласар считает, что лучше всего работать в солярии, расположенном за террасой. Там замечательное освещение.
Еще с армейских времен Малоун привык не поддаваться искушению лечь вздремнуть после долгого трансатлантического перелета. От этого будет только хуже. Во что бы то ни стало нужно дождаться ночи, выспаться, а назавтра все уже будет в полном порядке.
Поэтому, чтобы скоротать время до семи часов, Малоун решил прогуляться по участку. К тому же следовало как-то оценить обстановку. Стоило ему открыть дверь, как навстречу поднялся человек, сидевший в кресле напротив. В руках у него была портативная рация, а под пиджаком угадывалась кобура с девятимиллиметровой «Береттой».
— Мистер Белласар поручил мне сопровождать вас на случай, если вы пожелаете осмотреть усадьбу, — произнес он на превосходном английском с легким французским акцентом.
Малоун последовал за ним по коридору. Первой была гостиная времен французского Регентства. За ней шли гостиные и холлы, оформленные в стиле различных эпох, начиная с раннего Возрождения. Картины, скульптура, мебель, вазы — абсолютно все имело музейную ценность.
По круглой лестнице они попали в холл, где с потолка свисала красивейшая хрустальная люстра.
— Этой люстре пятьсот лет, — пояснил сопровождающий. — Мистер Белласар купил в Венеции небольшой дворец. Она оттуда, впрочем, так же как и мрамор, которым выложен этот пол.
Малоун понимающе кивнул. Ему были известны аппетиты Белласара-коллекционера.
Они вышли из замка — так уже про себя прозвал Малоун этот особняк — и через сад, мимо причудливо подстриженного кустарника, огибая пруд, направились к плавательному бассейну. Приятно пригревало весеннее солнышко.
Внезапно прогремел выстрел. Малоун вздрогнул.
— Тут неподалеку небольшой испытательный оружейный полигон, — спокойно сказал сопровождающий, сделав неопределенный жест.
В этот момент ударили залпом несколько, как показалось Малоуну, противотанковых орудий. Казалось, там разыгрывается настоящее сражение. Они двигались, никуда не сворачивая, оставив слева каменное сооружение с колокольней, которое с вертолета Малоун принял за монастырь. Так оно и было на самом деле.
— Мы называем это здание Монастырем, — заметил сопровождающий. — Давным-давно эти земли действительно принадлежали монахам, но после революции были конфискованы и перешли в собственность одному из предков мистера Белласара. Правда, сначала все религиозные святыни были осквернены чернью. Во внутренней часовне сохранилась настенная роспись. Но к сожалению, показать ее я вам не могу.
Малоун сделал вид, что это его не особенно огорчает. Сейчас он главным образом интересовался окружающими усадьбу высокими каменными стенами, на которых заметил телекамеры. Впереди мелькнули ворота, надежные, металлические. Не ускользнули от внимания Малоуна и вооруженные автоматами охранники. Да, выбраться отсюда будет не просто.
На полигоне за садом раздался взрыв. Сопровождающий даже не поморщился.
— А сейчас, мистер Малоун, позвольте мне показать вам, где хранится все необходимое для живописи. Мистер Белласар считает, что лучше всего работать в солярии, расположенном за террасой. Там замечательное освещение.
Глава 7
Вернувшись к себе в комнату, Малоун обнаружил на столике у кровати толстую брошюру, довольно старую на вид. Он осторожно ее раскрыл и перелистал негнущиеся потемневшие от времени страницы. Издана в Англии, автор Томас Мальтус, называется «Трактат о принципах народонаселения». Рядом лежала короткая записка: «Почитайте на досуге. Надеюсь, получите удовольствие». Вполне подходящее название для развлекательного чтения на досуге, усмехнулся про себя Малоун. На обороте титула были указаны место и год издания: «Лондон, 1798». Стало быть, первое издание. Очень ценное. Записка заканчивалась словами: «На коктейль и ужин просьба явиться в вечернем костюме». И тут же рядом, как бы в подкрепление сказанного, на постели лежал смокинг (тот, что Малоун видел висящим в стенном шкафу), а также плиссированная белая рубашка, черные жемчужные запонки для манжет и воротничка, черный шелковый камербанд[4] и черный галстук-бабочка.
В последний раз Малоун надевал вечерний костюм восемь лет назад, на свадьбу своего художественного агента. И весь вечер чувствовал, что ему не хватает воздуха. Но сейчас черта с два он даст Белласару понять, что испытывает какой-то дискомфорт. Когда спустя два часа Малоун вошел в библиотеку, смокинг сидел на нем так, будто он носил его всю жизнь.
Это была настоящая библиотека — в два этажа, со специальной лестницей, ведущей на галерею. Свободными от книжных шкафов оставались только окна и дверь. Разумеется, внизу и на галерее имелись специальные лестницы на колесиках, которые позволяли добраться до самых высоких полок. Никакой лишней мебели в комнате не было. Светильники с абажурами из цветного стекла, удобные кожаные кресла и несколько изящных столиков обтекаемой формы.
И еще один стол посередине, за которым сидел или, лучше сказать, господствовал Белласар в смокинге, придававшем его итальянской внешности особый эффект. Позади его кресла стоял слуга с подносом. Белласар кивнул Малоуну, а затем поднес к губам бокал с красной жидкостью.
— Ну как, удалось немного отдохнуть?
— Да. — Малоун протянул книгу. — Я решил возвратить, потому что это очень ценный экземпляр. Не дай Бог, что-нибудь случится.
— Это первое издание. Ну и что?
— Мне кажется, для чтения в постели на ночь оно вряд ли подходит.
— У меня все книги только первые издания. Никаких других я просто не читаю. Но если нельзя пользоваться, то зачем тогда их коллекционировать?
— Мне смысл коллекционирования вообще в принципе не ясен.
— Ну, это просто. Самый важный стимул для коллекционера — это гордость обладания.
Малоун положил книгу на стол.
— В любом случае мне больше по душе обычные книжки в мягких обложках.
— Вы хотя бы пролистали?
— Да. Это классический трактат о причинах перенаселения и путях его сдерживания. Но я читал Мальтуса прежде. Перечитывать что-то не хочется.
Белласар сделал еще глоток.
— Выпьете что-нибудь? Я слышал, вам нравится текила.
— Я поражен вашей осведомленностью.
— Ничего не поделаешь — миром правит информация. Могу порекомендовать вполне приличный сорт. Двадцатилетней выдержки. Его производят в мексиканской провинции Халиско. Причем только одна семья. В основе — троекратно дистиллированный сок агавы. Они производят всего двести бутылок, и я их все закупаю.
— Чтобы больше никому не досталось?
Белласар промолчал, наблюдая, как слуга наливает Малоуну рюмку.
— Я не сомневаюсь, что вы знаток, — сказал Малоун. — Позвольте полюбопытствовать, какая водка сейчас в вашей «Кровавой Мэри»?
— Водка? Ни Боже мой. Это у меня не «Кровавая Мэри», а смесь овощных соков. Я никогда не употребляю алкоголь. Он вреден для печени и сосудов головного мозга.
— И вас не смущает, что все остальные вокруг его пьют?
Белласар усмехнулся:
— Алкоголь — это одно из средств уменьшения народонаселения — почти по Мальтусу. — Не ясно было, шутил он или говорил всерьез.
В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошла самая прекрасная женщина на земле.
В последний раз Малоун надевал вечерний костюм восемь лет назад, на свадьбу своего художественного агента. И весь вечер чувствовал, что ему не хватает воздуха. Но сейчас черта с два он даст Белласару понять, что испытывает какой-то дискомфорт. Когда спустя два часа Малоун вошел в библиотеку, смокинг сидел на нем так, будто он носил его всю жизнь.
Это была настоящая библиотека — в два этажа, со специальной лестницей, ведущей на галерею. Свободными от книжных шкафов оставались только окна и дверь. Разумеется, внизу и на галерее имелись специальные лестницы на колесиках, которые позволяли добраться до самых высоких полок. Никакой лишней мебели в комнате не было. Светильники с абажурами из цветного стекла, удобные кожаные кресла и несколько изящных столиков обтекаемой формы.
И еще один стол посередине, за которым сидел или, лучше сказать, господствовал Белласар в смокинге, придававшем его итальянской внешности особый эффект. Позади его кресла стоял слуга с подносом. Белласар кивнул Малоуну, а затем поднес к губам бокал с красной жидкостью.
— Ну как, удалось немного отдохнуть?
— Да. — Малоун протянул книгу. — Я решил возвратить, потому что это очень ценный экземпляр. Не дай Бог, что-нибудь случится.
— Это первое издание. Ну и что?
— Мне кажется, для чтения в постели на ночь оно вряд ли подходит.
— У меня все книги только первые издания. Никаких других я просто не читаю. Но если нельзя пользоваться, то зачем тогда их коллекционировать?
— Мне смысл коллекционирования вообще в принципе не ясен.
— Ну, это просто. Самый важный стимул для коллекционера — это гордость обладания.
Малоун положил книгу на стол.
— В любом случае мне больше по душе обычные книжки в мягких обложках.
— Вы хотя бы пролистали?
— Да. Это классический трактат о причинах перенаселения и путях его сдерживания. Но я читал Мальтуса прежде. Перечитывать что-то не хочется.
Белласар сделал еще глоток.
— Выпьете что-нибудь? Я слышал, вам нравится текила.
— Я поражен вашей осведомленностью.
— Ничего не поделаешь — миром правит информация. Могу порекомендовать вполне приличный сорт. Двадцатилетней выдержки. Его производят в мексиканской провинции Халиско. Причем только одна семья. В основе — троекратно дистиллированный сок агавы. Они производят всего двести бутылок, и я их все закупаю.
— Чтобы больше никому не досталось?
Белласар промолчал, наблюдая, как слуга наливает Малоуну рюмку.
— Я не сомневаюсь, что вы знаток, — сказал Малоун. — Позвольте полюбопытствовать, какая водка сейчас в вашей «Кровавой Мэри»?
— Водка? Ни Боже мой. Это у меня не «Кровавая Мэри», а смесь овощных соков. Я никогда не употребляю алкоголь. Он вреден для печени и сосудов головного мозга.
— И вас не смущает, что все остальные вокруг его пьют?
Белласар усмехнулся:
— Алкоголь — это одно из средств уменьшения народонаселения — почти по Мальтусу. — Не ясно было, шутил он или говорил всерьез.
В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошла самая прекрасная женщина на земле.
Глава 8
Малоун был вынужден напоминать себе о необходимости дышать.
Теперь было ясно, зачем Белласару понадобилось устраивать сегодня официальный прием в вечерних туалетах. Он хотел представить очередной экспонат своей коллекции в торжественной обстановке.
Ткань ее великолепного черного платья слегка мерцала. Оно было без бретелей, открывая изящно закругленные загорелые плечи. Глубокий вырез спереди позволял наблюдать чудесные выпуклости грудей. Талия и живот были безукоризненными. Платье спускалось до лодыжек, соблазнительно облегая бедра, не оставляя сомнений в том, какой прекрасной формы были ее длинные ноги.
Но все равно Малоуна больше всего поразило лицо. На фотографии в журнале оттенок ее кожи (жженая охра) был передан не совсем верно. Но не это главное. Удивительное впечатление производили потрясающие пропорции ее лица. Линия подбородка была как бы зеркальным отражением линии бровей, которая в свою очередь была параллельна линии роста дивных черных волос. Однако эта симметрия полностью красоту не объясняла. Ключевым элементом здесь были глаза, вернее, то, что скрывалось в их глубине, — нечто пленительное, чарующее, полное жизни, горячее.
Она была слегка взволнованна, и это придавало ей еще больше очарования.
— Остальные гости запаздывают? — произнесла она голосом, от которого у Малоуна взмокли ладони. Ему почему-то вспомнился виноградник в горячий летний полдень.
— Больше никого не будет, — сказал Белласар.
— Но ты говорил, что устраиваешь прием, и я подумала...
— Действительно прием, но на троих. Дорогая, позволь представить тебе Чейза Малоуна. Он художник. Я пригласил его написать твой портрет. Возможно, ты слышала о нем. Мистер Малоун, позвольте мне представить мою жену Сиену.
Малоун встретился с ней глазами и почувствовал, что краснеет. Такого с ним еще ни разу не случалось. Подумать только, покраснеть от одного сознания, что она на него смотрит!
— Фамилия мне знакома, — проговорила она неуверенно. У нее был американский выговор.
— Вряд ли вы знаете мои работы, — сказал Малоун. — Сейчас столько разных художников.
— Я думаю, ты сможешь познакомиться с его творчеством в процессе работы над портретом, — заметил Белласар.
— Ты что-то говорил о портрете, но я не думала, что это так скоро, — произнесла она смущенно.
— Я и сам не предполагал. Просто так счастливо сложились обстоятельства. Я случайно познакомился с мистером Малоуном, и он любезно принял мое предложение написать твой портрет.
— Но почему это вдруг...
— Дорогая, я хочу обессмертить твою красоту. Разве это не повод?
Честно говоря, у Малоуна были некоторые сомнения в том, правду ли ему сказал тогда Джеб относительно угрожающей Сиене опасности. В конце концов это мог быть просто один из приемов, используемых для вербовки агентов, каких, наверное, немало в арсенале ЦРУ. Но сейчас тон Белласара, когда он произнес эти слова, убедил его окончательно. И было очевидно, что Сиена даже не подозревала, как близко находится от смерти.
Теперь было ясно, зачем Белласару понадобилось устраивать сегодня официальный прием в вечерних туалетах. Он хотел представить очередной экспонат своей коллекции в торжественной обстановке.
Ткань ее великолепного черного платья слегка мерцала. Оно было без бретелей, открывая изящно закругленные загорелые плечи. Глубокий вырез спереди позволял наблюдать чудесные выпуклости грудей. Талия и живот были безукоризненными. Платье спускалось до лодыжек, соблазнительно облегая бедра, не оставляя сомнений в том, какой прекрасной формы были ее длинные ноги.
Но все равно Малоуна больше всего поразило лицо. На фотографии в журнале оттенок ее кожи (жженая охра) был передан не совсем верно. Но не это главное. Удивительное впечатление производили потрясающие пропорции ее лица. Линия подбородка была как бы зеркальным отражением линии бровей, которая в свою очередь была параллельна линии роста дивных черных волос. Однако эта симметрия полностью красоту не объясняла. Ключевым элементом здесь были глаза, вернее, то, что скрывалось в их глубине, — нечто пленительное, чарующее, полное жизни, горячее.
Она была слегка взволнованна, и это придавало ей еще больше очарования.
— Остальные гости запаздывают? — произнесла она голосом, от которого у Малоуна взмокли ладони. Ему почему-то вспомнился виноградник в горячий летний полдень.
— Больше никого не будет, — сказал Белласар.
— Но ты говорил, что устраиваешь прием, и я подумала...
— Действительно прием, но на троих. Дорогая, позволь представить тебе Чейза Малоуна. Он художник. Я пригласил его написать твой портрет. Возможно, ты слышала о нем. Мистер Малоун, позвольте мне представить мою жену Сиену.
Малоун встретился с ней глазами и почувствовал, что краснеет. Такого с ним еще ни разу не случалось. Подумать только, покраснеть от одного сознания, что она на него смотрит!
— Фамилия мне знакома, — проговорила она неуверенно. У нее был американский выговор.
— Вряд ли вы знаете мои работы, — сказал Малоун. — Сейчас столько разных художников.
— Я думаю, ты сможешь познакомиться с его творчеством в процессе работы над портретом, — заметил Белласар.
— Ты что-то говорил о портрете, но я не думала, что это так скоро, — произнесла она смущенно.
— Я и сам не предполагал. Просто так счастливо сложились обстоятельства. Я случайно познакомился с мистером Малоуном, и он любезно принял мое предложение написать твой портрет.
— Но почему это вдруг...
— Дорогая, я хочу обессмертить твою красоту. Разве это не повод?
Честно говоря, у Малоуна были некоторые сомнения в том, правду ли ему сказал тогда Джеб относительно угрожающей Сиене опасности. В конце концов это мог быть просто один из приемов, используемых для вербовки агентов, каких, наверное, немало в арсенале ЦРУ. Но сейчас тон Белласара, когда он произнес эти слова, убедил его окончательно. И было очевидно, что Сиена даже не подозревала, как близко находится от смерти.