Мур Робин. Человек семьи

   Сэм пристукнул десяткой и выиграл с десятью очками.
   – Знаешь, сынок, ты должен запомнить одно: в бизнесе каждый ухватывает столько, сколько может. К примеру, ты играешь со мной в джин-рамми. Если ты ненароком засветишь мне карту, тогда "снимаешь" колоду, и я знаю лишь одну эту карту, нижнюю в колоде, – этого достаточно. Если я знаю, что ты не копишь десятки, то пойму, что восьмерка, девятка, валет, дама и король пик, по-видимому, безопасны. Знание всего одной карты дает мне большое преимущество. Так что прикрывай ее, когда будешь "снимать" колоду. Между прочим, наверное, ее высочество готово к выходу. Почему бы нам не съездить в "Копакабану" послушать Джими Дюранте? Этот парень пользуется огромным успехом.
   Они много раз ездили в "Копа" вместе, но там Сэм обычно оставлял их с Конни вдвоем, а сам занимался деловыми разговорами с друзьями. Если же он продолжал сидеть с ними за одним столиком, то никогда не называл в разговоре людей настоящими именами. Он просто говорил: "Этот Коротышка из Бруклина", или "Еврей из Майами", или "Толстяк в Джерси". Конечно, если быть в курсе основных дел (а Пат начинал разбираться в них), нетрудно было догадаться, что Коротышка из Бруклина – Гамбино, Толстяк в Джерси – Бойярдо, Еврей из Майями – Мейер Лански.
   Позже в тот вечер они сидели в глубоких креслах в отдельной кабинке. Конни вышла в дамскую комнату. К ним подошел изящный невысокий мужчина с седеющими волосами, серым лицом и поразительно черными бровями. Его одежда была безупречна: шелковый костюм с лацканами консервативной ширины, белоснежная рубашка, белый галстук. На мизинце блестело массивное золотое кольцо, галстук придерживала заколка с эмблемой атлетической полицейской лиги.
   – Привет, Томми, – сказал Сэм, – ты знаком с моим зятем, Патом?
   – Рад познакомиться, – скороговоркой ответил Томми.
   Пат узнал его. Это был Томми Райан из Вилледжа – приятель Тони Бендера и член Семьи Дженовезе.
   – Послушай, – сказал Томми, – так ты уже знаешь про бедняжку Вилли?
   Сэм кивнул:
   – Какой позор, что он так повел себя. Никогда не одобрял такие поступки. Весьма недостойное поведение в публичном месте. Что должна чувствовать его семья?
   Томми пожал плечами:
   – Этот контракт еще не был заключен. Думаю, что Джонни включил бы его в это дело и без этих неприятностей.
   – Да, но они закрыли ресторан Дюка. Теперь, думаю, прикроют и заведение Джо. Где мы сможем поесть, когда приедем в Форт-Ли? – спросил Сэм.
   – Ну, знаешь, Вилли определенно тронулся. Фрэнк неоднократно предупреждал его, чтобы он старался держать рот на замке. Но, как говорит Вито, нельзя позволять, чтобы такой парень шатался везде и выбалтывал все подряд. Ты знаешь, как говорит Вито: "Что мы такое – люди или мыши?" Знаешь, что Вито сказал мне самому?
   – Нет, – ответил Сэм.
   – Он сказал: "Если я завтра лишусь рассудка, как он, то пусть меня пристрелят, чтобы я не причинил вред нашему общему делу. Ведь именно это и случилось". Правильно.
   – Конечно, – сказал Сэм. – Но следовало бы проявить к нему большее уважение. Все мы очень любили Вилли.
   – Хотят устроить пышные похороны, – сказал Томми. – И знаешь, Вито от этого не пострадает. Возможно, Фрэнк немного ослабит свое давление.
   Сэм кивнул:
   – Я все знаю об этом.
   Томми взглянул на Пата, как будто внезапно осознав, что, возможно, сказал при нем больше, чем следовало.
   – Малыш в порядке, ведь так, Сэм?
   – А как ты думаешь, позволил бы я тебе говорить, если бы это было не так?
   – Ну, рад был встретиться с тобой, малыш, – сказал Томми и отошел от них.
   – Знаешь, мне кажется, что нам лучше тоже уйти, – сказал Сэм. – Сидя здесь, никогда не перестанешь заниматься делами.
   Конечно, Пат знал, что Сэм с Томми говорили о Вилли Моретти. Он прекрасно помнил, как сам потешался над его глуповатыми шутками во время приема в ресторане Дюка и при других встречах. Газеты пестрели его высказываниями в последние несколько дней.
   Пока они ехали по Вест-сайдской автостраде, Сэм откинулся на спинку сиденья лимузина, прикрыл глаза, но не спал. Внимательно рассматривал различные стройки, доки, суда, склады, мелькавшие мимо них. То и дело он высказывал замечания, главным образом про себя, подобные тому: "Надо запомнить, что этим надо заняться". Становилось ясно, что практически на каждой миле их пути существовали предприятия, каким-либо образом связанные с делами Сэма. Даже на другую сторону реки, где только еще поднимались строительные объекты, Сэм смотрел с нескрываемым одобрением.
   – Там, за рекой, когда-нибудь можно будет зарабатывать большие деньги, Пат, – сказал он, ухватившись рукой за его колено. – Огромные пустые площади для застройки. Теперь, когда Моретти выбыл из игры, все наперегонки бросятся занимать там места.
   Пат взглянул на Конни, но она, свернувшись клубочком, заснула в другом углу лимузина.
   – Я слышал, ты опять надел форму, – сказал Сэм.
   Пат кивнул.
   – Ладно, какое-то время нам твоя служба может еще пригодиться. Скажу Артуру, чтобы он связался с тобой. Есть кое-какие вопросы, которыми стоило бы, по моему мнению, тебе заняться, когда снова будешь на службе.
   – Сделаю, что угодно, если смогу быть полезным, – ответил Пат.
   – И запомни, – предупредил Сэм, – никогда не говори ничего...
   И он кивнул в сторону спящей Конни.

Глава 4

   В далекой Атланте специальный агент Реган Дойл также изучал основы своего ремесла. Он ощущал себя счастливым из-за того, что решил оставить службу а полиции и перейти в ФБР. Но в одном аспекте этой перемены своего служебного положения он разочаровался.
   Директор не верил в существование мафии, организованной преступности или преступного синдиката, распространившего свое влияние на всю страну. Реган чувствовал, что, более того, ФБР пока не имеет надлежащих юридических основ для борьбы с этими явлениями.
   Директора больше интересовали деятельность коммунистов и кража автомобилей. Коммунисты были его врагами номер один, поскольку он считал, что они представляют угрозу существованию государства. Угонщики автомобилей столь сильно раздражали его потому, что именно они создавали в ФБР фантастическую статистику преступлений. Ведь пересечение границ штата каждой угнанной машиной считалось преступлением федерального масштаба. Дела о таких машинах, задержанных местной полицией, обычно направлялись для расследований в ФБР.
   Баррит – непосредственный начальник Дойла – родился в городишке Хедлайт, на юге Джорджии, недалеко от болота Оукфеноки. Он теперь не мог католиков, евреев, негров и протестантов, но более всего он не любил янки. Однако Дойл своим почтительным отношением расположил к себе начальника и вскоре заслужил его похвалу, что овладел южным акцентом "весьма быстро".
   В отличие от нью-йоркской местная полиция действовала подобно стае вожаков-бойскаутов, особенно когда дело доходило до исполнения долга. При этом полицейские, не задумываясь, пускали в ход кулаки и дубинки. В маленьких городках на юге Джорджии или в самой Атланте агенты ФБР должны были управлять местной полицией, проявляя такт и заботу и стараясь говорить с сильным южным акцентом.
   Полицейский департамент Атланты относился к агентам ФБР с чрезвычайной симпатией. Дело в том, что всякий раз когда работники ФБР задерживали военного дезертира, они передавали его местной полиции, и кто-либо из полицейских получал за арест дезертира вознаграждение в двадцать пять долларов от самого губернатора. Пара таких арестов в месяц позволяла полицейскому существовать безбедно.
   Примерно через месяц после назначения в Атланту Дойла перевели в криминальный отдел под руководством Тома Макгвайда, где Реган получил работу, которая действительно доставляла ему удовольствие. Он занимался расследованиями грабежей банков, незаконных перелетов преступников с целью избежать судебного наказания, угонов самолетов и автомобилей.
   Кража машины было наиболее распространенным преступлением в Атланте, так как в Джорджии существовал закон, позволявший владельцу передавать документы на свое транспортное средство другому лицу. Вору было достаточно предъявить "документ" о передаче, написанный на любой бумаге, хоть на коричневом бумажном оберточном пакете, чтобы продать новехонькую машину за весьма хорошие деньги. Подозревали, что некоторые банды угонщиков машин действовали по заказам с севера – продавали машины членам мафиозных структур. При этом сами угонщики считались обычными местными преступниками.
   За два года службы в Атланте Дойл заслужил пять поощрений за проведенные раскрытия различных преступлений.
   Но больше всего он гордился поимкой двух белых преступников – братьев из Пенсильвании. Они похитили шестидесятисемилетнюю бабушку и, приставив к ее горлу острие ножа, перевезли через границу штата в резервацию Чикамауга в Джорджии. Там они развлекались, насилуя и шельмуя почтенную леди, находившуюся на грани жизни и смерти. Кроме того, они засовывали оружие, бутылки, ручки хлыстов и фонарики в тело своей жертвы. После ее спасения пришлось провести три серьезных операции для спасения ее жизни.
   Младшего брата нашли в Атланте, где он снимал комнаты за приемной букмекерской конторы, оперировавшей с коллективными ставками. Дойлу удалось поймать его по наводке молоденькой девочки-проститутки, которая дала точное описание бандита. Он лично арестовал негодяя. Перед ним стоял мужчина, одетый только в синюю рабочую рубаху, с полупустой бутылкой освежающего напитка доктора Пеппера. Ниже рубашки он был совершенно голым; его член сморщился до размера крошечного земляного ореха, произрастающего в Джорджии. Глядя на тонкие, но мускулистые руки и длинное лицо с лошадиными зубами и близко посаженными слезящимися глазами, Дойл никак не мог поверить, что человек может совершать такие жестокие преступления.
   – Джичи Уоррен, вы находитесь под арестом по обвинению в похищении человека, изнасиловании, педерастии и нападении. Надень штаны, долбаное животное! – жестоко сказал Дойл этому подонку.
   Старшего брата поймали в Нью-Йорке, получив информацию от Джичи. Обоих судили, и они оказались первыми белыми жителями Джорджии за всю историю законодательства штата, осужденными и казненными на электрическом стуле за изнасилование. Именно так должны были, по мнению Дойла, действовать органы власти, призванные исполнять закон.
   Работа Дойла была нелегкой. Ему приходилось одновременно заниматься расследованиями от пятидесяти до семидесяти преступлений. Кроме ограблений банков, похищений и подобных преступлений, существовали дела, связанные с побегами дезертиров и убийствами.
   Весной второго года службы Дойла в городе гастролировала театральная труппа с пьесой "Музыкальный человек", в которой Китти Муллали играла роль библиотекарши Марион. Спектакли проходили в Гражданском центре Атланты. В понедельник гастроли в городе закончились, и они провели фантастически приятный вечер, посетив Клуб "Истинных поклонников искусства" и бар Билла на Пичтри-стрит.
   Позже Дойл отвез Китти обратно в гостиницу "Шератон Билтмор".
   – Я, конечно, с удовольствием сбежал бы с вами, – сказал Реган, держа руку Китти между своими огромными ручищами, – но, боюсь, Директору может не понравиться такая моя выходка.
   Китти с нежностью улыбнулась:
   – Было бы очень приятно встретиться снова, Реган. Знаю, что когда-нибудь мы увидимся.
   – Я хочу гораздо большего, Китти, – сказал Реган.
   Китти потащила его в тень закрытого газетного киоска и благословила длительным, мягким поцелуем, с открытым ртом и ласкающим языком, отчего Дойл вспотел и покраснел.
   – Пусть он будет тебе залогом сегодня, – сказала Китти, – и попытайся добиться перевода из этого захолустья.

Глава 5

   По пути в Нью-Йорк Стэнли Станрилович стукнулся колесом своего большого белого трейлера, наверное, о камень. Сидя за рулем своего грузовика, он прекрасно проводил время с Кей Старр, тихо напевая слова песни "Колесо фортуны" вместе с певицей: "Колесо фортуны кружится, да, да, да, дам, дам, да, да..."
   Стэн хорошо справлялся с последней частью пути от скотобойни до города. Большой серебристый грузовик слегка покачивался на ветру, поддувающему с реки. Он спустился по улице Диган, проехав мимо погруженного во тьму стадиона Янки. Цифровое табло на здании показывало время 1.13 ночи.
   "Хорошее время", – подумал Стэн. У него в запасе было десять минут. Он собирался, выгрузив мясо у мясного магазина фирмы "Ройял", заехать в закусочную на рынке. Там в любое время суток можно было съесть несколько датских фруктовых пирожных, запив крепким кофе, а затем, поболтав с другими водителями, направиться обратно в Квинс.
   Хорошая идея пришла ему в голову в свое время – купить этот трейлер. Работая в сверхурочные часы, он зарабатывал до четырех сотен в неделю – совсем не пустяковую сумму для любого мужика его профессии.
   Стэн счастливо посвистывал сквозь зубы, вторя Пэтти Пэйдж, исполнявшей свой коронный номер – песню "Вальс Теннесси". Когда трейлер повернул на дорогу, ведущую с автострады на Девятнадцатую авеню, Стэн заметил проблесковый вращающийся луч света патрульной машины. Он подумал, что, должно быть, внизу произошло какое-то дорожное происшествие, и начал автоматически сворачивать в сторону, одновременно тормозя. Как только он въехал на Вест-стрит, перед его передними фарами возник коп, сигналивший остановиться и направлявший на Стэна ослепляющий свет своего фонаря.
   "Вот сукин сын! – подумал водитель. – То ли проверка веса груза, то ли еще что. Почему они пользуются, черт подери, таким слепящим светом?"
   Он остановил грузовик возле одной из опор идущей над городом автострады и начал вытаскивать из кармана бумажник.
   – Ладно, парень. Слезай-ка вниз, – сказал полицейский.
   Стэн с усталым лицом спустился из высокой кабины. "Да, – подумал он, – наверное, это тормоза. Где-то найдешь, где-то потеряешь".
   Он двинулся к полицейскому, светящему фонарем. Прежде чем успел сказать что-нибудь, ощутил оглушительный удар сзади, от которого у него едва не вылезли глаза из орбит, а нижняя челюсть прокусила язык. Затем, как при вспышке огня, он увидел черные ботинки, булыжную мостовую, и на этом все кончилось...

* * *

   На следующий день Пат Конте сидел с лейтенантом Артуром Марсери в кофейне "Братья-близнецы" на углу Шестой и Уэйверлей. Пат дежурил в смену от восьми утра до четырех дня. Пока Том работал с радиопередатчиком, он пил кофе в кофейне и просматривал страницы развернутой "Дейли ньюс", ожидая первый вызов. – Этот долбаный идиот Терли! – яростно вскрикнул Пат. – Ведь то была великолепная, чистая работа, а он умудрился все испоганить!
   В газете было написано:
   НИКАКИХ СЛЕДОВ ПОХИТИТЕЛЕЙ ГРУЗОВИКА. ВОДИТЕЛЬ ПОЧТИ ПРИ СМЕРТИ.
   Стэнли Станрилович, тридцати семи лет, из дома 85-11 по Тридцать седьмой улице в Джексон-Хайтс, оказался при смерти, когда сегодня его привезли в больницу Святого Винсента. Его полузамерзшее тело обнаружили висящим на крюках его рефрижератора под Вест-сайдской автострадой сегодня рано утром, Владельцы мясной фирмы "Ройял" заявили, что из грузовика было похищено мяса обшей стоимостью на сорок тысяч долларов.
   Кражу не обнаружили бы до утра, если бы владелец фирмы "Ройял" Уильям Бергдорф не заметил брошенный грузовик по дороге на работу на Западной четырнадцатой улице. Именно Бергдорф обнаружил искалеченного водителя и вызвал полицию.
   Бергдорф сообщил, что водитель Станрилович, перед тем как потерял сознание, сказал ему, что грузовик остановила полицейская машина. Пока он разговаривал с полицейским, ему нанесли удар по голове сзади.
   В больнице подтвердили факт, что Станрилович страдает от гематомы под твердой мозговой оболочкой, возникшей в результате улара по голове, и лицевых ранений. Кроме того, на теле обнаружены глубокие колотые раны от мясных крюков, вызвавшие серьезную потерю крови.
   Детектив Мартин Болински из Шестого полицейского участка отказался комментировать этот случай, лишь упомянув, что уже в течение некоторого времени расследует случаи давления мафии на фирму "Ройял".
   Бергдорф отказался высказать свое мнение по поводу давления мафии на свою фирму и заявил, что, по-видимому, это был обычный угон грузовика, В районе рынка циркулируют слухи о том, что Бергдорф пострадал от серии неудач в последнее время в что несколько его рабочих были избиты в течение последнего месяца, о чем в полицию не поступало никаких сведений.
   – Говорил я этому долбаному идиоту Терли, чтобы он пригнал грузовик ниже, в направлении к рынку Вашингтона, за контору "Ройяла". К утру водитель был бы уже мертв, – возмущался Пат.
   – Подожди, а как же случилось, что ты сам не убедился в его смерти, прежде чем запарковать грузовик? – спросил Артур.
   – Я не занимался его парковкой, а регулировал уличное движение, пока они вынимали груз. Предполагалось, что Терли позаботится о водителе, но он опознал поляка. Тот оказался одним из тех парней, с которыми он проводил разборку пару недель тому назад. Прежде чем Терли решился оглушить его как следует, этот поляк крепко двинул его по яйцам. Терли решил сперва отомстить ему. Думаю, ему хотелось устроить поляку мучительную смерть. Долбаный идиот! Еще один хороший удар трубой по голове, и он бы покончил с ним, раз и навсегда!
   – Ладно, ведь он все равно собирался прикончить его сегодня утром.
   – Да, – сказал Пат, – но ведь этот поляк остался жив и намекнул о полицейской машине. Может, разглядел номер участка, правда, сомневаюсь в этом. Я сам слепил его светом фонаря все это время.
   – Ладно, в целом все обернется нормально, мне так кажется, – сказал Артур. – Я слышал, что твой старый приятель Ал Сантини как раз сегодня утром вошел в правление "Ройяла" в качестве вице-президента.
   – Ты думаешь, Бергдорф может проговориться? – спросил Пат.
   – Не строй из себя клоуна. У него от страха уже полные штаны.
   – Может быть, я и глуп или еще чем-нибудь страдаю в таком духе, – возразил Пат, – но до сих пор не пойму, как все это должно было сработать. Знаю только, что организация затеяла это дело не просто для ограбления.
   – Поверишь ли, я и сам не знаю всех подробностей, – признался Артур, – но, грубо говоря, суть в следующем. "Ройял" снабжает мясом, птицей, яйцами и прочим товаром различные оптовые организации, рынки и несколько ресторанов. Фирмой управляет Бергдорф. Далее, компанию "Правд" по оптовой продаже мяса и птицы возглавляет парень по имени Пит Кастеллана. Он – двоюродный брат Гамбино. "Ройял" испытывала финансовые затруднения. Один из парней, работавший в этой фирме, Томми Бергано, связан с семьей Вито. Он организовал фирме кредит при условии, что Кастеллана войдет в фирму на правах частичного владельца. Ты пока все понимаешь?
   – Немного, – ответил Пат.
   – "Ройял" назначила обычный один процент в неделю. Теперь, у Кастеллана есть партнер в другой фирме, Кармине Ломбардоцци, усек?
   – Понял.
   – Так что раньше чем ты узнал об этом, "Ройял" заимела кучу неприятностей и не смогла выплачивать проценты. Поэтому твой друг Сантини был принят в фирму для ее защиты. Так вроде бы обстоят дела сегодня. Теперь "Прайд" начинает скупать мясо у "Ройял" на сумму до двухсот тысяч долларов, понимаешь? И "Ройял" разоряется. Только на этот раз Бергдорф настолько замешан в манипуляциях, что не может ни на кого пожаловаться. А тем временем не меньше чем полмиллиона долларов разошлись неизвестно куда.
   – Ладно, – сказал Пат. – Я всего лишь простой ученик колледжа и не в состоянии понимать столь крупные дела.
   – Никто и не говорил, что ты должен понимать все это, – возразил Артур.

Глава 6

   Операция с фирмой "Ройял", казалось, явилась поворотным моментом в отношениях Пата с Семьей. Несколько дней спустя после его встречи с Артуром в кофейне "Братья-близнецы" Пату позвонил сам Сэм:
   – У тебя уик-энд пока свободен, Паскуале?
   – Конечно. А в чем дело?
   – Для тебя это большой день. И день большой гордости для меня и всей Семьи. Думаю, ты догадываешься, почему. За тобой заедет машина, и мы все поедем к Дону Антонио.
   – Спасибо.
   – И еще одно: конечно, ничего не говори Констанце. Для нее – это просто поездка на охоту, куда-то в глушь. Все ясно?
   – Конечно, – сказал Пат спокойным деловым тоном, но в душе у него все кипело от радости и волнения.
   Лимузин Мэсси подхватил его около девяти часов утра в субботу. В машине уже сидели Сэм и Артур Марсери. Конни была довольна, что ее семья так хорошо относится к Пату, но не пришла в восторг от этой идеи с охотничьей вылазкой.
   – Все эти ружья, – раздраженно сказала она. – Можно нечаянно поранить кого-нибудь.
   – Мы будем осторожны, – успокоил ее Пат. – Кроме того, сама знаешь, что происходит во время таких поездок. Гораздо больше сидения на месте, выпивки и болтовни, чем настоящей охоты.
   – Ладно, все равно завтра я буду занята на благотворительном базаре в приходе Святого Адриана.
   Большой лимузин поднялся на окружную дорогу Готорна, затем направился выше по Таконик, устремляясь на север, через округа Вестчестер и Датчесс, проезжая мимо круглых коричневых холмов с пятнами снега.
   После почти трех часов езды они добрались до заставы в Филлнмонте с надписью, объявляющей о конце Таконика, и повернули на запад, в направлении границы Массачусетса.
   Пат с интересом разглядывал пустынные, неразработанные пространства сельской местности с изредка встречающимися белыми столбами изгородей, разделяющих участки выпаса стад, на которых точками рассеялись коровы мясных пород Блэк Ангус и Херефорд.
   – Мне нравится здесь наверху, – заметил он.
   – Да, это – хорошее место, и оно удалено от главных магистралей, – сказал Сэм.
   – Мы едем на ферму Дона Антонио?
   – Точно, – ответил Сэм.
   – У него здесь много земли?
   – Все те коровы, за которыми ты наблюдал по дороге, принадлежат ему.
   Теперь они свернули с гладкой дороги на гравий проселка, огороженного каменными заборами, которые подвели их машину к железным воротам. По краям ворот стояли две каменные арочные башенки в готическом стиле. Они фактически являлись будками для охранников.
   Коротышка в куртке из плотной ткани с поясом и в шляпе, нелепо сидящей поверх черных теплых наушников, подошел к воротам с дробовиком в руках. Опознав машину, он просигналил второму сторожу внутри будки, и ворота с лязгом отворились. Пат с любопытством оглядел каменные коморки, в которых в любую непогоду укрывались охранники.
   – Они похожи на две каменные гробницы, – заметил он.
   Артур громко расхохотался. Сэм взглянул на него с нескрываемым отвращением.
   – Многие, приезжавшие сюда, говорили точно то же самое, – оправдывался Артур, пытаясь подавить приступы смеха.
   Дорога длиной примерно в пятьсот ярдов шла вокруг яблоневого сада и кедровой рощи. Затем они неожиданно оказались на огороженной железной оградой квадратной площадке. Посередине нее на пьедесталах из цветного камня размещалась группа бюстов, выполненных в жутковато реалистической манере. Большинство их изображали детей, а в середине по-королевски гордо возвышалась конная статуя. Она хорошо бы смотрелась в лондонском Гайд-парке, не будь вся раскрашена варварски сверкающими разноцветными красками. Камзол всадника – блестяще-коричневый; жилетка – светло-коричневая, будто полированная; шляпа – федора с пером – коричневая с бежевым; лошадь, поднявшая переднее копыто, будто намереваясь спрыгнуть вниз и присоединиться к остальным смертным, – белая. На мраморной доске памятника была выгравирована только одна фамилия: "Марсери". Буквы надписи были заполнены ярко-красной краской с желтой окантовкой. Каждая из меньших статуй тоже была раскрашена, но в более спокойные цвета: лица были телесного цвета, а волосы – естественных оттенков. Дети были одеты в яркие рубашки и куртки.
   – Святая Матерь Божья! – воскликнул Пат, выворачивая шею, пока они проезжали мимо, не в силах оторваться от столь фантастического зрелища.
   Сэм казался смущенным:
   – Знаешь, никто, кроме членов семьи и близких друзей, не видел этого. Впрочем, Энтони заслужил, чтобы позволить себе такую слабость.
   Дорога повернула снова. Внезапно перед ними оказался трехэтажный каменный дом с красновато-коричневой черепицей на крыше. На каждом углу возвышалась каменная башня, увенчанная черным рыльцем водосточной трубы. Трубы на каждой стороне дома и башни образовывали наверху купол наподобие птичьей клетки.
   Перед домом была разбита круглая цветочная клумба, теперь по-зимнему погруженная в сон. Кусты были заботливо укрыты джутовыми мешками. За клумбой были запаркованы не менее восьми лимузинов.
   Как только они подъехали, из дома выскочил маленький, темнокожий человек с крысиным лицом.
   – Я позабочусь о парковке машины, мистер Марсери, – сказал он, но Томми, шофер, отрезал:
   – Я запаркую ее сам.
   – Хорошо, Томми, – согласился Сэм. – Затем спустись в подвальный этаж, распиши пульку с другими парнями.
   Небольшая толпа уже собралась в прохладной с каменными стенами комнате справа от входа. Комнату украшали доспехи и футляры с охотничьими ружьями, но мебель выглядела домашней и удобной. Она состояла из огромных мягких кресел и диванов в ситцевых цветастых чехлах. Пат узнал в толпе несколько знакомых лиц: Дженовезе, Лючезе, Бойярдо, Ломбардоцци, Джерри Катена, Томми Райана Эболи – парня, которого он встречал в "Копа", Майкла Миранду и, конечно, Франческо Саверия, известного многим под именем Фрэнка Костелло. Его удивило присутствие среди них своего старого приятеля Ала Сантини из Общества американских католиков на Малбери.