Обер Брижит. Мастерская смерти

   — Хорошо. Я заеду завтра.
   — Значит, ты не собираешься все это бросать?
   — Нет. Я не могу.
   — Ты псих.
   — Псих? — переспросила Энис. — Дядя — псих?
   — Нет, дорогая, я просто пошутила, вот и все.
   — Дядя— псих, дядя— псих! — радостно повторяла Энис.
   Шиб усаживался во «Флориду», пока Айша читала наставления хихикающей Энис. Выжав сцепление до предела и вывернув руль вправо, он оказался напротив зимнего сада. Достаточно было лишь отпустить ручной тормоз и изо всех сил нажать на газ, чтобы... Но вместо этого он подъехал к воротам и, дождавшись, пока Айша распахнет их, вырулил на дорогу, помахав ей на прощанье рукой.
   Домой он добрался, взмокнув от напряжения. Шея ныла, во рту пересохло. Он тут же плюхнулся на диван, как тюлень, с трудом добравшийся до родной скалы. «А теперь похлопаем Шибу Морено— дрессированному тюленю мадам Бланш!..» У него не было сил даже для того, чтобы доползти до холодильника и достать банку пива. Внезапно мысль о том, что в него действительно стреляли, заставила Шиба вздрогнуть, словно от холода. Любовь, ему нужна любовь, как ребенку... Черт, это же просто невыносимо— все в его жизни пошло вкривь и вкось... Хватит, одернул он себя, прекрати, будь мужчиной! Перестань кидаться в крайности, не дрожи, не люби ее!
   Телефонный звонок спас его от невеселых размышлений; он схватил трубку, как утопающий — спасательный круг. Это была Гаэль, которая сообщила, что приедет, как только сможет, вот только сдаст зачет по токсикологии.
   Остаток дня Шиб перебирал в памяти события двух последних недель. Он прикидывал, как сложились бы обстоятельства, если бы случилось то и не случилось этого, что могло бы произойти иначе, чем произошло... и так до бесконечности. Он представлял себе лица каждого участника драмы и пристально вглядывался в них мысленным взором, надеясь разгадать тайные помыслы и желания. Снова вспоминал мельчайшие детали обстановки, подробности разговоров. Останавливался и снова возвращался к предыдущим событиям, словно отматывая пленку назад, пока они не начинали приобретать смысл. Постепенно перед ним вырисовывалась основная линия. Чей-то замысел. Четкий план. Сценарий. Каждое действие было заранее продумано и организовано. Каждая мизансцена расписана до мелочей. Это не спонтанные выходки сумасшедшего, столь же импульсивные, сколь и непредсказуемые. Человек, выстроивший подобную цепь, должен был умело притворяться и скрывать истинные намерения. Вычислить его при таком раскладе почти невозможно... Ах, если бы эмоции окрашивали нашу кожу в разные цвета, как у хамелеонов... Зеленый означал бы страх, голубой— радость, желтый— нерешительность, красный— вожделение... Отлично, Шиб, ты бы переливался, как светофор... Нет, пусть уж лучше они скрывают свои проявления под кожей или одеждой: вставшие дыбом волоски, учащенный пульс, испарина, покраснение, эрекция... Нужна всего лишь ткань или немного косметики— и никто ни о чем не догадается...
   Устав от дурацких мыслей, Шиб наконец заснул и проспал несколько часов. Потом почитал материалы последней конференции танатопрактиков, проходившей в Монреале, принял ванну, облачился в джинсы и черную хлопчатобумажную рубашку и снова лег на диван.
   Гаэль появилась около семи вечера и тут лее с удивлением спросила:
   — Это все?
   — Что значит— «это все»?
   — Ну, я думала, ты весь обмотан бинтами, как мумия... во всяком случае, представляла себе более живописное зрелище.
   — Извини, что разочаровал. В следующий раз попробую схлопотать пулю в сердце.
   — Что-то у тебя не слишком хорошее настроение, — заметила Гаэль, усаживаясь рядом с ним.
   — Странно, правда? — проворчал Шиб. — С чего бы, в самом деле?
   — Вот именно, — подтвердила Гаэль. — Ты остался в живых, у тебя всего лишь пустяковая дырочка в голове, зато рядом— очаровательная девушка, готовая поиграть с тобой в доктора. Можно с полным основанием утверждать, что сегодня — твой день! — заключила она, погладив его по щеке.
   Что ж, она, пожалуй, права... Шиб откинулся на спинку дивана, Гаэль уютно свернулась клубочком, и он начал рассказывать ей о том, что произошло за эти три дня. Анонимный звонок с записью голоса Элилу, магнитофон, найденный в спальне ее родителей, приставания Шарля, мистический вздор Дюбуа, несчастный случай с плюшевым кроликом, выстрел, лишь чудом не отнявший у него жизнь, и, наконец, гигантская тень на стене, вскинувшая руки в издевательском жесте... Сцену с Бланш в часовне он опустил— по сравнению со всем остальным она, право же, ничего не значила...
   Гаэль ласково поглаживала Шиба по груди, пока он вещал, но под конец от возбуждения впилась в него ногтями.
   Он почти у нас в руках! — воскликнула она.
   — Вот как? И кто же этот «он»?
   — Разве ты не видишь, что он делает все больше и больше ошибок? Он сам хочет, чтобы его поймали!
   — Да, такое обычно происходит в районе трехсотой страницы любого детективного романа, — съязвил Шиб. — Автору просто надоедает сочинять дальше.
   — Ты не понимаешь! Тень на стене доказывает — он ужасно гордится собой. Ему хочется похвастаться своими «подвигами». Ему надоело скрываться в тени.
   — Очевидно, я ему надоел еще больше.
   — Нет, ты— просто пешка в его игре. Не забывай, он чувствует совсем не так, как нормальные люди.
   — Ты что, специализируешься в психиатрии?
   — Тебе бы только смеяться! И куда тебя это привело? — с иронией спросила Гаэль, распечатывая пачку сигарет. — Ты же видишь, события разворачиваются по нарастающей. Следовательно, его башку все сильнее распирает изнутри. Действовать для него— единственный способ облегчить мучения.
   — Ты, видно, еще и на семинар поэтов ходишь! — ухмыльнулся Шиб.
   Гаэль швырнула ему в голову пустую пачку.
   — Прямое попадание! — торжествующе воскликнула она. — Не то что у этого психа! Слушай, мне кажется, он чувствует, что его загнали в угол, и это его возбуждает. Судя по всему, он этого и добивался, так что, можешь мне поверить, в самое ближайшее время совершит какую-то грандиозную пакость.
   — Убьет всех оставшихся в живых? — усмехнулся Шиб, закуривая.
   — Интересно, — задумчиво продолжала Гаэль, — почему его замыслы иногда срываются? То ли он сам отказывается от них, то ли недостаточно ловок, чтобы их осуществить? Он упустил Аннабель, потом тебя...
   — Но он не упустил ни Элилу, ни Коста, ни щенка...
   — Хм-м...Возможно, потому, что действительно хотел убить щенка, или потому, что Коста знал о нем нечто, неизвестное другим.
   Шиб вытянул ноги и потер затекшие колени.
   — А в меня он стрелял просто для развлечения?
   — Не знаю.
   Раздался оглушительный звонок в дверь, и оба вздрогнули.
   — Ты кого-нибудь ждешь? — спросила Гаэль.
   — Нет.
   Гаэль нажала кнопку видеофона. Экран оставался темным.
   — Ничего не видно.
   — Наверное, кто-то заслонил экран рукой, — вполголоса сказал Шиб.
   — Кто там? — нервно спросила Гаэль.
   Чье-то тяжелое дыхание... Шиб напрягся, готовый броситься к двери.
   — Кто там? — повторила Гаэль.
   — Его высочество князь Лю... ци,.. ХЕР! — прорычал голос.
   — Эй ты, придурок! — завопила Гаэль. — Убери руку!
   На экране появилась ухмыляющаяся физиономия Грега.
   — Что, испугались?
   Через минуту он вошел в комнату с тремя огромными коробками пиццы.
   — «Четыре сыра», ветчина и грибы, — объявил он. — Это вас немного развлечет. Как дела на том свете?
   — Там все в порядке, — с кислой гримасой ответил Шиб.
   — А ты еще бледнее, чем всегда, — пошутил Грег, роясь в кухонных шкафах. — Вино у тебя есть?
   — В шкафчике, над раковиной. Как матч?
   — Отлично! Я так вопил, что чуть голос не сорвал.
   — Что-то незаметно, — сказала Гаэль.
   — Надо было захватить кальвадоса по дедушкиному рецепту, — с сожалением сказал Грег.
   — Какого еще дедушки? — спросил Шиб.
   — Того типа, который обхаживал мою мать восемь лет назад. Ему нравилось, когда я звал его дедулей. Однажды он попросил меня отполировать ему трость, а я выбросил его из окна, помнишь? — спросил он, обращаясь к Шибу. — Черт, весело было...
   — Что? — воскликнула Гаэль. — Выбросил из окна?
   — Со второго этажа, малышка, успокойся. Он ничего не сломал, только ногу, старый козел.... Ну вот, готово. Смертельно раненные едят за столом или в кровати?
   — Я рад, что мой вид поднимает всем настроение, — проворчал Шиб, вставая.
   — А это что? — спросил Грег, беря в руки пластиковый стаканчик с пулей, стоявший на холодильнике.
   — Угадай.
   — Мать твою! Как тебя угораздило?
   Гаэль подошла и взглянула на искореженный кусочек металла со смесью уважения и отвращения.
   — Ты должен сделать из нее талисман, — заметил Грег, усаживаясь за стол. — Носить на шее — вместо святого Христофора.
   — Я вижу, оптимизм тебе не изменяет, — заметил Шиб и тоже сел.
   — Завтра я навещу твое святое семейство, — объявил Грег, жуя пиццу. — Надо наконец выяснить, что там происходит.
   —И как ты собираешься это сделать? — спросил Шиб, безо всякого аппетита глядя на свою порцию.
   — Увидишь. Уверен, милые детки что-то знают.
   — Мы больше не работаем на Андрие, — заметил Шиб. — Я хочу узнать обо всем исключительно для себя.
   — Ешь, а то остынет, — сказал Грег. — Не беспокойся, я буду дипломатичен.
   Гаэль фыркнула. Шиб отпил глоток бордо. Последние дни не располагали к отдыху, но он предчувствовал, что завтрашний окажется тяжелее, чем все, вместе взятые.
   — Почему не делают пиццу с аспирином? — пробормотал он, отодвигая тарелку.
   — Гаэль, детка, — с сожалением сказал Грег, — ты вытянула несчастливый номер. Он всю жизнь будет ныть! Как подумаю, что тридцать лет его терплю, страшно становится! Да мне медаль нужно выдать! Классная пицца, — добавил он, разделываясь со своей порцией и забирая тарелку у Шиба. — Теперь попробуем вот эту.
 

 
Интермеццо 7
У-лю-лю!
Охота на негра!
Он будет первым,
За ним — остальные.
Все карты мои — козырные.
А в голову изнутри
Стучится палец,
Хочет вылезти изо рта
Или выдавить глаз,
Как кочерга...
Я собираю кусочки лица,
Склеиваю, чтобы держались,
Не рассыпались...
Скоро -
Крещендо.
Грохот и стоны...
Падите, стены Иерихона!
Оркестр мудозвонов
Сыграет вам вволю...
Довольны?
 

Глава 19

   Воскресный день был ясным и солнечным, с идеальной температурой в девятнадцать градусов. На севере отчетливо виднелись заснеженные пики гор, на юге— море, покрытое барашками. Из кухни доносились аппетитные запахи жареного мяса — Колетт готовила грандиозный обед,
   — Ожидаются гости, — сообщила она Шибу, гремя кастрюлями.
   Айша проинформировала его, что вся семья уехала на утреннюю мессу и вернется не раньше полудня.
   — Отлично, — заметил Грег, увлекая Айшу в ее комнату, несмотря на бурные протесты девушки.
   Гаэль, стоя перед окном, рассматривала садовую дорожку.
   — Ищешь следы шагов убийцы? — насмешливо спросил Шиб.
   — Я пытаюсь понять, где он стоял, когда стрелял в тебя. Сядь в кресло, как сидел в тот вечер.
   Шиб неохотно выполнил ее просьбу— все его инстинкты сопротивлялись. Глубокая выбоина на железной спинке кресла заставила его вздрогнуть.
   — Хорошо, — послышался голос Гаэль. — Подожди, мне нужно измерить...
   — А можно побыстрей? Что ты собираешься мерить?
   — Расстояние от земли. Пуля вошла тебе в затылок, под левым ухом. Сверху вниз. Если бы это была Аннабель, пуля вошла бы снизу вверх, согласен? Как и в том случае, если бы тот тип стоял на коленях. Но он, судя по всему, стоял в полный рост. Слегка наклонив ружье.
   — Как интересно! — иронически заметил Шиб.
   — Помолчи. Принимая во внимание, под каким углом вошла пуля, он должен был стоять справа от тебя, под углом в сорок пять градусов...
   — Может, ты еще скажешь, во что он был одет?
   — Интересно, кто-нибудь позаботился о том, чтобы найти гильзу? — не обращая внимания на его слова, спросила Гаэль.
   ГДиб поднялся.
   — Да будет тебе известно, что из подобных ружей гильзы автоматически не вылетают,
   — Спасибо, господин профессор, но позвольте усомниться в ваших словах. Никогда не мешает проверить...
   Они еще какое-то время обшаривали окрестности: Гаэль захотелось осмотреть дорожку, окаймлявшую дом, сарайчик с садовым инвентарем, тачку, где нашли выпотрошенного щенка, цветочные клумбы и, наконец, лужайку, где Шиб обнаружил тело Коста. Но они не нашли ни гильзы, ни спрятанного в укромном тайнике ружья, ни удостоверения личности таинственного стрелка, спрятанного под четвертым камнем справа. Шиб почувствовал усталость и опустился в шезлонг, рассеянно глядя в бирюзовую воду бассейна, в которой, кажется, плавали крысы...
   Крысы? Шиб непроизвольно ущипнул себя за кончик носа. Он не испытывал ни малейшего желания рассматривать их вблизи... Ему не хотелось даже думать о том, что усадьбу Андрие неожиданно заполонили крысы с красными глазками, затаившиеся в густой траве... Но, разумеется, он встал и подошел к бассейну. Четыре крошечных меховых комочка слегка покачивались на поверхности воды. Шиб схватил металлический шест, лежавший здесь же, и осторожно подтолкнул к бортику один из них. И тут же ощутил уже знакомое тошнотворное чувство. Разумеется, это были не крысы. Котята. Четыре полосатых котенка. Ослепленных. Он выловил их из воды, одного за другим, положил на бортик бассейна. Никаких ран. Может, их задушили? Или, предварительно выколов глаза, просто бросили в воду, где они и утонули?
   Шиб отвернулся и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь снять напряжение. Но это помогло мало. Голова слегка кружилась. Некоторое время он стоял неподвижно, глядя на распустившиеся первоцветы. Потом снова перевел взгляд на котят— маленькие комочки, покрытые мокрой редкой шерсткой. Сведенные судорогой рты были открыты, вместо глаз зияли пустые черные впадины.
   «Да, Гаэль была права— события ускоряются», — подумал он, услышав ее приближающиеся шаги. Взглянув на него, Гаэль дрогнувшим голосом спросила:
   — Что?.. — но, не договорив, вскрикнула.
   — Очевидно, он не любит домашних животных, — заметил Шиб.
   Гаэль склонилась к трупикам котят и слегка коснулась одного из них кончиками пальцев.
   — Его надо найти, Шиб.
   — Я знаю.
   Он сходил в садовый сарайчик и вернулся с мусорным мешком, куда сложил трупики, с трудом преодолевая отвращение.
   — Не нужно, чтобы дети это видели, — объяснил он.
   Гаэль прикоснулась к его руке.
   — Он живет здесь. Он один из них. Во всяком случае, у него постоянное убежище где-то поблизости.
   — Может, это кто-то из соседей, — заметил Шиб с усталостью человека, в сотый раз повторяющего одно и то же.
   — Ну вот, теперь можно и поработать! — послышался голос Грега. — Что вы нашли? Еще один труп?
   — Ты неправильно застегнул рубашку, — ехидно сказала Гаэль.
   — Да?.. В самом деле. Что случилось? У вас такой вид, будто вы повстречали оборотня.
   Шиб показал ему пластиковый мусорный мешок. Грег наклонился, подозрительно разглядывая его.
   — Что это за дрянь? — с отвращением спросил он.
   — Последняя выходка оборотня, — невозмутимо пояснил Шиб.
   — Айша сказала, вы снова здесь, — произнес незаметно подошедший Андрие. — Есть что-то новое?
   — Нет-нет, ничего, — поспешно ответил Шиб, но Грег тут же ляпнул:
   — Этот придурок угробил целую кучу котят!
   — Вы убили котят? — переспросил Андрие, озадаченно глядя на Шиба.
   — Да нет, не он! — с досадой воскликнул Грег. — Ваш домашний псих!
   — Я не понимаю...
   — Мы нашли котят, которых кто-то утопил в бассейне, — объяснила Гаэль, незаметно толкая Грега локтем. — Послушайте, дело принимает все более скверный оборот. Рядом с вашим домом несомненно прячется сумасшедший.
   Андрие нахмурился.
   — Люди иногда топят котят, — нерешительно возразил он, не отрывая глаз от пластикового мешка.
   — И каждый раз используют для этого ваш бассейн? И всегда выкалывают им глаза? — насмешливо спросил Грег.
   Андрие недовольно передернул плечами и нервно заморгал. Он собирался что-то сказать, но помешало появление Поля и Ноэми Лабаррьер. Оба были одеты в твидовые английские костюмы. Последовал традиционный обмен приветствиями. Лабаррьеры были приглашены на обед к Андрие, как и Осмонды, которых они встретили, возвращаясь с мессы. После обеда предстояло обсудить благотворительные акции общества «Земля Нила», в которых клан Андрие собирался принять участие вместе с соседями. Ноэми намекнула на предстоящую свадьбу Шассиньоля, который отправился пить кофе со своей красоткой Винни. Перезнакомившись с гостями, Грег улучил момент и шепнул на ухо Шибу:
   — Все совсем как в детективном фильме, когда тот усатый тип собирает всех вместе в гостиной и сообщает им имя убийцы.
   «Вот только, в отличие от мозгов Эркюля Пуаро, которые работали на совесть, мои серые клеточки превратились в белые и теперь напоминают огромное заснеженное поле без единой тропинки, которая могла бы вывести к истине», — подумал Шиб.
   Он заметил, что Ноэми улыбается ему с заговорщическим видом, и изобразил на лице ответную улыбку. Все пошли к дому. По дороге Грег отпустил несколько замечаний по поводу аппетитных форм Ноэми, потом объявил, что умирает от голода.
   — Только не напрашивайся на обед! — предупредил Шиб.
   — Я?! О чем ты говоришь? Просто попрошу Колетт сделать нам по паре сэндвичей. Вы разве не хотите есть?
   — Нет, — ответила Гаэль. — Мы ведь совсем недавно приехали.
   — Ну и что с того? Ладно, тем хуже для вас.
   Шиб и Гаэль смотрели, как он широкими шагами идет к дому, засунув руки в карманы светлых брюк.
   Вот с кем можно общаться без всякого напряга, — пробормотала Гаэль.
   Шиб пожал плечами и почувствовал боль в ране. Он умирал от желания оказаться в доме и увидеть Бланш. Появиться перед ней с повязкой на голове, подтверждающей, что совсем недавно ощ рисковал жизнью— словно маленький мальчик, гордящийся тем, что его поколотили сверстники. «Брось, Шиб, сосредоточься на том, что происходит в этом гребаном бардаке и его окрестностях!» Он повернулся к Гаэль:
   — Ты можешь сказать, сколько времени котята находились в воде?
   — Это не так просто, учитывая, что вода хлорированная. Сейчас посмотрим.
   Она взяла пластиковый мешок, вынула из него трупики котят и разложила на каменном бортике бассейна. Шиб отвернулся. Со стороны дома доносились оживленные голоса. В саду стрекотали сороки. Где-то поблизости работала газонокосилка. Мирное, спокойное воскресенье.
   — Они умерли не от того, что захлебнулись, — послышался голос Гаэль. — Им проломили головы. Судя по всему, они мертвы уже несколько часов.
   — То есть их убили сегодня ночью или утром?
   — Да, примерно так.
   — Перед тем как отправиться на мессу... — сквозь зубы пробормотал Шиб.
   — Знаешь, о чем я думаю? — спросила Гаэль, завязывая мусорный мешок.
   — Нет, но ты можешь мне сказать.
   — Он убил щенка, котят, ребенка... —... взрослого мужчину.
   — Нет, тут другое. Это он сделал по необходимости, а не ради удовольствия. Его излюбленные жертвы — млекопитающие, не достигшие зрелости.
   — Что ж, поскольку я— млекопитающее существо, давным-давно достигшее зрелости, то могу быть спокоен, — усмехнулся Шиб. — Но все равно это любопытное наблюдение.
   — Спасибо, — ответила Гаэль, делая реверанс.
   — Ты хочешь сказать, он ненавидит детей? Даже детенышей животных?
   — Вам с курицей или с ветчиной?
   Перед ними стоял Грег с сэндвичами в руках.
   — Кстати, я слышал все, что вы говорили, — сообщил он, впиваясь зубами в двойной курино-ветчинный сэндвич. — Через эту отдушину.
   И он показал на небольшое зарешеченное окошко в стене дома примерно на уровне человеческого роста.
   — Там сортир для гостей. Идешь отлить и слушаешь, о чем говорят на улице. Прикольно, да? Ну, и до чего вы додумались? Этот чертов псих ненавидит детей, он их насилует и убивает. Но это мы давно знаем.
   Шиб собирался ответить, но тут до него дошел смысл предыдущих слов Грега. Оказывается, их разговор мог подслушать кто угодно — через окошко туалета на первом этаже. Он жестом подозвал Гаэль и прошептал:
   — Продолжай разговаривать с Грегом, а я зайду в дом и выясню, не подслушивает ли кто.
   — Эй, ты куда собрался? — окликнул его Грег, дожевывая сэндвич. — Я-то думал, тебя заинтересует то, что я сказал. Ты ведь хочешь выяснить, кто изнасиловал Белоснежку, убил котят и всех прочих?
   — Я скоро вернусь. Умираю от жажды. А вам принести кока-колы?
   — Лучше пива, — ответил Грег, плюхаясь в металлическое кресло.
   Гаэль тоже села и взяла сэндвич.
   — А почему ты назвал ее Белоснежкой? — спросила она.
   — Ну, стеклянный гроб и все такое... и потом, в сказке ее убивает мачеха, помнишь? Я не хотел распространяться на эту тему перед Шибом, но, если честно, мамаша Андрие не внушает мне особого доверия. По-моему, она из тех, кто всадит в тебя нож с той же легкостью, как в жаркое за обедом. Вообще они все тут напоминают сатанистов. У них даже священник есть. А уж если в дело замешан священник, без дьявола точно не обошлось. Они притягивают друг друга, как красивая блондинка и возбужденный член.
   Шиб, стоя перед умывальником, вздохнул. Действительно, слышно каждое слово. Направляясь сюда, он никого не встретил, а когда открыл кабинку туалета, она тоже оказалась пустой. Но это не значит, что кто-то не мог подслушивать их раньше. Или в любой другой день... Он быстро осмотрел содержимое мусорной корзины. Салфетка со следами губной помады, комок жевательной резинки, обертка от мыла, пустой пробный флакончик из-под духов, пуговица...
   Шиб схватил пуговицу, чтобы рассмотреть ее поближе. Это была запонка, точная копия той, которую он нашел в перелеске, с вырезанной на ней буквой «А». Вариант: Андрие, зайдя в туалет, обнаружил, что потерял одну запонку, и решил, что незачем оставлять другую. Отцепил ее от манжеты и выбросил в мусорное ведро... Но ведь мужчины обычно так не поступают. Любой в подобном случае отправится к жене и спросит; «Дорогая, ты не находила мою запонку?» Подтекст следующий: «О, всемогущая богиня порядка в доме, хранительница домашнего очага, соверши чудо и найди мне эту треклятую запонку!» Если он этого не делает, значит, не хочет, чтобы жена заметила отсутствие запонки. Потому что знает, когда и при каких обстоятельствах мог ее потерять... Правдоподобно, но прямых доказательств нет, подумал Шиб, открывая дверь и сталкиваясь нос к носу с Бланш. Он замер на пороге, растерянный, как кролик, попавший в свет автомобильных фар.
   — Я забеспокоилась, не потеряли ли вы сознание, — сказала она, не отрывая глаз от его повязки.
   — Нет, все в порядке, — ответил Шиб, король светской беседы. — А как вы?
   — Пока держусь.
   — Я хотел спросить: у вас все в порядке?
   — Я вам ответила.
   Вот так. Уж не приснилась ли ему бурная сцена в часовне? Впрочем, ему казалось столь же маловероятным, что он вообще мог без трепета дотронуться до Бланш или взглянуть ей в глаза, не моргая, словно филин, внезапно разбуженный дневным светом... «Очнись!»— приказал себе Шиб и, не отрывая взгляда от ее затуманенных глаз, посторонился, пропуская ее внутрь. В этот момент в коридоре появилась Бабуля, за которой ковыляла Энис.
   — Где Айша? — возмущенно спросила Бабуля. — Малышку оставили совсем одну, без присмотра!
   — Не знаю, — растерянно пробормотала Бланш. — Правда, не знаю. Который час?
   — Бланш, вы хорошо себя чувствуете?
   Бабуля пристально всматривалась в лицо невестки, как капитан корабля, стремящийся разглядеть на горизонте долгожданную сушу, но не различающий ничего, кроме тумана.
   Бланш попыталась улыбнуться, с видимым усилием изогнув уголки губ, и скрестила руки на груди.
   — Пойду поищу Айшу, — пробормотал Шиб, но ему никто не ответил.
   Он прошел в восточное крыло дома и слегка постучал в дверь комнаты Айши. Тишина. Дверь не была заперта на ключ. Он вошел. Айша лежала на кровати, сложив руки и закрыв глаза. Шиб одним прыжком оказался возле нее, готовый к самому худшему, но тут заметил, что грудь девушки слегка вздымается. Слава богу, облегченно подумал он, просто она потрахалась с Грегом и заснула, вместо того чтобы присматривать за детьми. Интересно, такое происходит со всеми партнершами Грега? Шиб осторожно встряхнул Айшу за плечо, но она только что-то пробормотала в ответ, не просыпаясь. Тут он вспомнил о снотворном, которое Кордье выписывал Бланш, и внимательно осмотрел ночной столик, Кипа журналов, пепельница, сигареты, зажигалка, настольная лампа под кремовым абажуром, флакончик аспирина, креольские серьги, маленький пластмассовый будильник, бумажные салфетки, полупустой стакан кока-колы... и, наконец, упаковка мепронизима, в которой не хватало пяти таблеток. Что скажешь, Шиб? Похоже, все женщины в этом доме питают слабость к маленьким волшебным таблеточкам... Странно, Айша вроде не злоупотребляет лекарствами... Как же ее разбудить? Вылить на голову стакан холодной воды? Пока он раздумывал, за спиной скрипнула дверь.
   — Что здесь происходит? — недовольно спросил Андрие и тут же повторил более резко: — Что, черт возьми, здесь...
   — Она спит, — поспешно сказал Шиб. — Кажется, выпила слишком много снотворного.
   — Снотворного? Среди бела дня? Оставив детей без присмотра? Когда у нас гости? Это просто безумие!
   Шиб пожал плечами. Действительно, безумие. Весело провести время с Грегом, а после его ухода сказать себе: «Что ж, пока больше нечем заняться, выпью-ка я побольше мепронизима и вздремну часок-другой...» Он снова встряхнул Айшу за плечи, уже сильнее. Она на мгновение приоткрыла глаза, застонала.