Образцова Наталия. Замок тайн

   – Я сама ушла, – просто ответила она. – Нет у меня силы противостоять давлению камней аббатства. А вот у Рэйчел есть. Она умеет разгонять темноту.
   И опять Карл вспомнил Рэйчел в парке Сент-Прайори в ту ночь, когда они видели призрака. Ведь до того, как Рэйчел испугалась, она и в самом деле была там как в своей стихии.
   – А Ева?
   Ему показалось, что Мэг как-то странно поглядела на него.
   – Ева? Ну, от нее хлопот поболее, чем от четырех новорожденных ягнят. Она не так сильна, как младшая сестра. И ей плохо в аббатстве. Ее отец взял большой грех на душу, принудив ее жить там. Сам-то он стремится унестись как можно дальше от проклятого замка.
   Старуха говорила все это просто и с подкупающей откровенностью. Это расположило к ней короля. Исчезло даже то напряжение, какое он поначалу испытывал рядом с ней. Она это словно поняла и поглядела на него внимательно:
   – А ведь вы тоже очень сильный человек.
   Карл придвинулся.
   – Ну, если уж мы встретились, Мэг, может, ты поведаешь еще что-то обо мне? Скажем, я тоже пришел как один из просителей и нуждаюсь в совете и помощи.
   Она кивнула, не глядя на него:
   – Да, ты очень несчастен. Но у тебя есть дар удивительной легкости, и это помогает тебе преодолеть все беды.
   – Славное определение, – улыбнулся король.
   Какое-то время они молчали, и Карл заметил, что старуха украдкой наблюдает за ним. Ему даже показалось, что она побаивается его, и это внушило ему уверенность.
   – Можешь ли ты предсказать мне судьбу?
   – А ты хочешь ее знать?
   Карла от этого вопроса даже пронзил озноб. Но его обычная бравада не позволила ему отступить. Он согласно кивнул.
   – Что ж…
   Она порылась в складках одежды, достала стянутый шнурком полотняный мешочек и, развязав его, высыпала его содержимое. Карл увидел множество дощечек, испещренных надрезами. Он с удивлением понял, что это руны – древняя письменность викингов, завоевателей с севера, прибывших в Англию около тысячи лет назад. Он чуть улыбнулся, осознав их почти языческую древность. Боже правый, с каким же суеверием ему пришлось столкнуться! Однако любопытство сдержало его, и он продолжал наблюдать за колдуньей.
   Мэг несколько раз бросала дощечки перед собой, чуть шевелила губами, словно читая. Брови ее удивленно поднялись:
   – У тебя две судьбы. И ты как раз стоишь на перепутье.
   Карл ничего не понял, и она заметила это. Помолчала, пожевывая губами, потом сделала знак приблизиться.
   – Дай-ка твои руки.
   Карл опустился перед старухой на колени, засучил манжеты и охотно протянул руки ладонями вверх. Мэг взяла кончики его длинных сильных пальцев, долго смотрела на ладони. Спаниель Спот поначалу решил, что это игра, и тоже полез было к ним, но Мэг довольно грубо оттолкнула его. Песик сел в стороне и даже как будто вздохнул от огорчения. Мэг склонилась совсем низко, опять зашевелила губами, будто что-то читала. Наконец она отпустила ладони Карла, словно отбросила.
   – Да. Все то же самое. Странная, двойная линия судьбы. Но ничего, со временем одна из линий исчезнет. Ты сам выберешь свою судьбу.
   – И это все? – недоуменно спросил Карл. – Я-то думал, что ты скажешь нечто конкретное. Как в случае, когда рассказывала Рэйчел о встрече Кромвеля с господином в черном перед Вустером.
   Старуха осталась невозмутимой и заговорила, не повышая тона.
   – Порой я многое вижу. Вижу так, словно сама была там. Тебе же я скажу… – Теперь она глядела на него в упор. – Ты высоко поднимешься, так высоко, что будешь стоять над всеми. И случится это, когда ты совсем разуверишься. А главное, тебе не придется прилагать для этого усилий. Твоя судьба вознесет тебя, как океанская волна.
   Только через минуту Карл понял, что улыбается. Улыбается глупой, счастливой улыбкой.
   – Давно я уже не слышал столь приятных слов, Мэг. Спасибо тебе.
   Его благодарность только рассердила ее.
   – Но есть еще две линии судьбы, и вот они-то и решат, получишь ли ты радость от жизни или… Нет, не горе. Свое горе ты уже пережил. А вот разочарование, истинное разочарование, а с ним тоска – это еще грядет. Если ты пойдешь не той дорогой.
   Карл стал испытывать раздражение и спросил, отчего Мэг не хочет все пояснить ему.
   – А что тут пояснять?
   Старуха казалась тем более спокойной, чем сильнее горячился Карл.
   – Ты сам все решаешь, и я тут помочь бессильна. Ты уже встретил свою судьбу. Отвергнешь ее – и твой род зачахнет. У тебя не будет продолжателей.
   Это было страшное предсказание. Карл подумал о веренице Стюартов, из поколения в поколение передававших корону своим потомкам. Его род был не простым. Стюарты были королями. И знать, что ты последнее звено в этой цепи…
   Карл осторожно вздохнул:
   – У меня что, не будет детей?
   Он вдруг вспомнил прелестного малыша, оставленного им в Голландии с матерью, его любовницей Люси Уотер. Люси была женщиной пылкой, но ненадежной. У нее имелись и другие мужчины, однако она уверяла Карла, что это его сын. К тому же малыш Джеми так походил на него. И еще один его ребенок, тоже сын, от Маргарет Картрэ, жил на острове Джерси. Карл еще ни разу не видел его, но регулярно писал его матери. А леди Маргарет, дочь синьора Тринитийского, была дамой нравственной, и ей он верил. Так что же несет эта глупая старуха? Он вполне способен производить потомство.
   Но женщина лишь заворчала и снова взяла его ладонь в свои.
   – Дети. Да у тебя они уже есть. И будут еще. Много. Около дюжины или гораздо больше. Но все это дети со стороны, ублюдки. А вот прямого потомка, законного наследника… Хотя, если ты выберешь себе иную судьбу…
   – Говоря о судьбе, ты имеешь в виду женщину? – оживился Карл. – Ведь все эти разговоры о судьбе и детях… Я что, должен поскорее жениться?
   Почему-то ему вспомнилась Ева – блистательная, остроумная, великолепная. Какая бы королева из нее получилась! Но нет, это невозможно. Красивых женщин много, но его положение не позволяет допустить подобный мезальянс. Он – Карл II Стюарт, и дочь сподвижника Кромвеля, республиканца?.. Невозможно. Карл вдруг подумал, что в словах Мэг скрыта какая-то корысть. Но зачем? Ведь ясно, что к Еве она относится куда холоднее, чем к Рэйчел. Хотя почему он решил, что она намекает на какую-то из дочерей Робсарта? Или на женщину вообще?
   Он в упор глядел на нее. Но Мэг не отвечала, она что-то мурлыкала себе под нос, обхватив локти и чуть покачиваясь на стуле. Взгляд ее стал отрешенным. Вдруг она замерла и прислушалась. А через минуту и Спот заволновался, тявкнул и в следующий миг кинулся в проем двери. Теперь и Карл различил легкие шаги. Наконец, в проеме двери возник силуэт женщины с корзиной в руке. Карл узнал Рэйчел.
   Как и ранее Карл, она плохо видела, придя со света, и не заметила его, но в дом вошла уверенно.
   – Мэг, где ты? И как тут оказался Спот?
   Она все еще не видела короля. Поставив корзину на пол, девушка ласково погладила прыгающего на ее юбку спаниеля.
   – Я вам принесла кое-что вкусненькое. Вот кувшинчик с медом, немного сыра, варенье из черной смородины, а вот лепешки, испеченные на свином сале, и три копченые форели…
   Она чувствовала себя как дома в хижине Мэг и уверенно раскладывала принесенные лакомства на каменном приступке стены. Но вот она оглянулась, глаза ее уже стали привыкать к темноте, и она увидела Карла. Улыбка медленно сползла с ее лица.
   – Мистер Чарльз Трентон?.. Вы… Здесь…
   – Да, вот зашел посудачить с мудрой Мэг. Весьма поучительная беседа вышла, клянусь честью.
   При появлении девушки словно рассеялась та почти мистическая аура, которая до этого окружала его и колдунью. Рэйчел выглядела смущенной и отвернулась. О ней и так бог весть что судачат, а тут он застает ее с поличным и видит, что эта странная девушка нередкая гостья у колдуньи. Хотя что тут такого, если Рэйчел навещает свою кормилицу? Вот если бы только кормилица не была ведьмой. Встреть ее здесь не он, заезжий, к тому же не страдающий предрассудками человек, а кто-то из местных, у Рэйчел могли бы возникнуть неприятности.
   Девушка вновь бросила взгляд на Карла. Странное дело, он словно ощутил приказ, повеление уйти. Порой эти черные жгучие глаза обладали удивительной силой. Может, и в самом деле в Рэйчел таилось тоже нечто колдовское. Поэтому-то ее так и тянуло к Мэг. Любая другая леди давно отреклась бы от подобной связи, опасаясь за свою репутацию. А может, и Рэйчел колдунья? Эдакая хорошенькая молодая колдунья, пусть и немного простоватая. И еще Карл помнил: в ту лунную ночь, когда она думала, что за ней не наблюдают, она была раскованной и сладострастной. Если бы она так не захлопывалась в броню показной смиренности! Поэтому Карл в ответ на ее изгоняющий взгляд лишь улыбнулся. И тут же ощутил ответное тепло.
   Раздался голос Мэг – скрипучий и почти гневный:
   – Я думаю, вы загостились, господин. Вам надо идти.
   Слова не взгляд. К взглядам, каковы бы они ни были, он оставался равнодушен, слова же прозвучали словно приказ. Карл покорно надел шляпу и, кликнув спаниеля, вышел.
   Рэйчел какое-то время нежно ворковала с Мэг, почти ластилась к ней, спросила, принимает ли та ее снадобья. Старуха ворчливо отмахивалась. К недугам она уже привыкла и, если понадобится, может справиться с ними сама. А вот что происходит с ней, с Рэйчел? Чем она встревожена? Девушка постаралась отвлечься обычным объяснением: просто она очень обременена заботами. Особенно сейчас, когда не стало Патрика Линча, ее верного помощника. Осень – такое хлопотное время! Кроме обычных забот, приходится заниматься и урожаем: надо рассортировать и отложить про запас яблоки и груши, насушить ягод, наварить варенья. Еще надо подготовиться к забою скота, заготовить рыбу.
   – Довольно, Рэч, – прервала ее старуха. – Ты всегда была хорошей хозяйкой, и эти заботы тебе привычны. Я спрашиваю, что происходит с тобой?
   Девушка какое-то время медлила.
   – У меня появилась надежда.
   Лицо Мэг стало внимательным.
   – Ты о Стивене?
   Рэйчел застенчиво улыбнулась.
   – По-моему, Ева хочет расторгнуть помолвку. И он… Ну, он, мне кажется, примет это спокойно.
   Старуха пожевала губами.
   – Понимаю.
   Она посмотрела в проем двери, куда удалился недавний посетитель, потом махнула рукой и вздохнула:
   – А если ничего не выйдет, Рэч?
   Рэйчел, подсевшая было к женщине, даже отшатнулась:
   – Ты так думаешь? О нет… – Она поникла. – Тогда все пропало.
   – Ничего не пропало! – почти зашипела Мэг. – Почему ты не попробуешь что-то сделать сама? Почему сдаешься и уступаешь его сестре?
   Грустная улыбка скользнула по лицу девушки.
   – Я ничего не уступила. Ведь была еще Рут Холдинг, и Стивен никогда не был моим.
   – Да, а ты только плакала мне в колени и жаловалась, что некрасива… – Старуха взяла кривыми руками личико Рэйчел, заставила ее посмотреть себе в глаза. – Ты ведь прекрасна, Рэч. И становишься все краше. Но ты словно не позволяешь раскрыться своей красоте. В тебе пылает потаенный огонь, который может ослепить любого мужчину. Но ты прячешь его под передником, ходишь опустив голову и спрятав глаза. Твои дивные колдовские глаза, моя девочка.
   Рэйчел вздохнула и сказала, глядя на угасающий огонь:
   – Люди не любят меня, считают ведьмой.
   – Они глупы.
   – Но я живу среди них, – заметила девушка.
   Старуха пожала плечами:
   – И желаешь стать такой же серой, как они. Прискорбно, Рэч. Тебе все же следует кое-чему поучиться у сестры.
   Рэйчел не ответила. Помешав варево в котелке, она спросила, что это.
   – Чебрецовый отвар, – ответила Мэг. – Он может излечить все что. угодно, кроме разбитого сердца.
   – Не начинай, Мэг, – резко сказала Рэйчел. – Если я тебе поведала, что у меня появилась надежда, то это еще не означает, что я сама разрушу счастье своей сестры. Ведь как бы ни вела себя Ева, я еще помню, как она была счастлива во время помолвки!.. Она – его невеста, и я никогда не нанесу ей удар в спину… К тому же… Стивен едва глядит на меня.
   – Тогда он просто глуп, – заявила Мэг. – В тебе есть на что посмотреть. Вот тот, что только что вышел отсюда, это понял.
   Рэйчел удивленно глянула на нее, но затем мечтательно улыбнулась. Мэг заметила это и рассердилась:
   – Не будь дурой, Рэч. Этот – не для тебя.
   – Уж не для Евы ли? – заметила девушка.
   – Может быть.
   Рэйчел вскочила, заметалась по маленькой хижине.
   – Все не для меня. Ни Стивен, ни Чарльз Трентон, ни…
   Она осеклась.
   – Ну, говори, – внимательно посмотрела на нее старуха. И вдруг прищурилась, словно что-то разглядывала в Рэйчел.
   Мечтательная улыбка вновь появилась на лице девушки. Она напомнила Мэг свой рассказ, когда двое джентльменов спасли их в церкви. Один был мистер Трентон, второй – Джулиан Грэнтэм. Этот второй очень красив, просто вызывающе. Он держится сдержанно, да и в замке пробыл недолго. Однако Рэйчел заметила, что он проявляет к ней внимание и глядит нежно.
   Старуха вздохнула:
   – Что ж, может, это и к лучшему. Его внимание избавит тебя от твоей болезни – любви к Стивену Гаррисону. Хорошо, что у тебя появились новые знакомые, девочка моя. Ты ведь так одинока. К тому же Робсарт взвалил на тебя тяжелую ношу.
   – Не надо, Мэг…
   – Я знаю, что говорю! – рассердилась старуха. – Твой отец – законченный себялюбец. Как и твоя сестра. Но она-то скоро вспорхнет и улетит. Не знаю когда, но это случится скоро. А вот ты словно прикована к аббатству. И если у тебя появится мужчина и заступник… – Она по-прежнему внимательно вглядывалась в Рэйчел. – Я боюсь за тебя, девочка. Тебе угрожает опасность. Она словно дымкой окутывает тебя. Я ее вижу.
   – Но я ведь осторожна, – тихо сказала девушка.
   Тут она отвлеклась, заметив в дверях виляющего хвостиком Спота.
   – Он что, отстал?
   И тут же, выглянув в дверь, заторопилась.
   – Мистер Трентон не ушел, он ждет меня. Зачем? Я все же пойду, Мэг. Мистер Трентон добрый человек, но и он может проболтаться, что я долго была с тобой.
   Лицо старухи стало печальным.
   – Что ж, лети, моя ласточка. Я приношу тебе только беду. Чем дальше ты будешь от меня, тем лучше.
   Рэйчел мягко стала возражать, но явно торопилась. Чмокнув на прощанье старуху в щеку, она поспешила прочь.
   Карл ждал ее, сидя на склоне лощины. Он сказал, что не хотел оставлять молодую женщину одну в столь безлюдном месте и с охотой проводит ее домой.
   – Мне ничего не грозит, – улыбнулась Рэйчел. – Люди побаиваются меня," считая, что я, как и Мэг, обладаю колдовскими чарами.
   – Что-то они запамятовали это, когда набросились на вас в церкви, – проворчал Карл.
   Он сам пожалел, что напомнил об этом, когда Рэйчел вздрогнула. Но Карл отвлек ее и на подъеме предложил опереться на его руку. Девушка приняла его поддержку с почтительной скромностью и без тени смущения.
   Когда они отошли немного и Карл оглянулся, то был заметно удивлен: хижина Мэг словно растворилась, ее совсем не было видно в ложбине. Вокруг расстилалась необозримая, бесконечная равнина, темная от поросшего на ней дрока и одновременно яркая в лучах солнца.
   – Да, ваша знакомая впечатляет, – заметил он. – Она что, и в самом деле ведьма?
   Рэйчел тут же стала объяснять, что хотя Мэг и зовут ведьмой, но она просто женщина, наделенная непонятным характером, который местные жители считают колдовским. А если и ведьма, то белая ведьма, то есть добрая, которая собирает травы, готовит из них снадобья и лечит окружающих. Еще она знает, как ворожить, снимать сглаз и порчу и предсказывать будущее. Люди часто обращаются к ней за помощью. Местные пресвитеры считают ее существом порочным, поклоняющимся дьяволу и даже пару раз нападали на нее. Но Мэг взялся защищать Стивен Гаррисон, и он не позволит им устроить самосуд.
   – Гаррисон что же, не верит в ее колдовские чары? – осведомился король. Сам-то он почти поверил в них.
   – У него свой взгляд на это. Он говорит, что чем больше люди верят в колдовство, тем чаще его обнаруживают. И он считает Мэг странной, но одинокой и слабой женщиной. Ведь по натуре Стивен справедлив и великодушен. Он никогда не позволит обидеть слабого и беззащитного. Поэтому благородство заставило его встать на ее сторону и оградить от посягательств. Ведь Стивен джентльмен, человек порядочный…
   – Да и хорош собой, – вставил Карл.
   Рэйчел, прежде чем сообразила, согласно кивнула, но тут же опомнилась и безудержно покраснела. Она поняла, что говорила излишне горячо и откровенно для девицы ее лет и похвалы Стивену выдают ее с головой. Чувствуя внимательный взгляд Чарльза Трентона, она не сразу осмелилась поднять на него глаза. Но взгляд спутника ее успокоил. В его глазах проступали такое понимание и мягкость, что Рэйчел стало легко. Да, он нравился ей. Лицом не красавец, но необычайно притягателен. Она улыбнулась ему. И почему это Мэг так резко заметила, что он не для нее?
   Она поняла это тотчас же. Чарльз Трентон вдруг оглянулся и резко остановился. Рэйчел тоже поглядела, что же его привлекло. И увидела скачущую по равнине сестру. Белая лошадь Евы несла всадницу эффектной стелющейся рысью. Ехала она явно в их сторону.
   У Рэйчел сложилось впечатление, что ее спутник тотчас забыл о ней. Ей стало даже грустно, но она быстро смирилась. Как привыкла смиряться всегда, молчаливо уступая старшей сестре.
   Ева подъехала, натянула поводья, и ее длинногривая неаполитанская лошадка так и загарцевала под ней. Подвески на уздечке раскачивались, поблескивая, алые перья на шляпе всадницы колыхались. Карл откровенно любовался Евой. Все в ней было элегантным: от изгиба запястья над поводьями, прямой и гибкой линии спины до манеры держать голову. Эти синие яркие глаза сейчас прямо полыхали, а взгляд почти гневно переходил с Карла на сестру и обратно. Король был в восторге. Ева ревновала!
   Ее слова подтвердили его догадку:
   – Как это вышло, что вы опять гуляете вместе? И так далеко от замка?
   От такого прямого натиска Рэйчел опешила, потупилась, а король лишь забавлялся.
   – Случайная встреча. Я посетил вашу знаменитую колдунью Мэг, а Рэйчел пришла к ней с небольшим подношением.
   Ева скорее смутилась, чем успокоилась. Ей пришлось не по душе, что младшую сестру застали со столь подозрительной особой, она стала объяснять, что Рэйчел по доброте душевной навещает свою кормилицу так же, как и других бедняков, которым покровительствует из милосердия. Она говорила несколько запальчиво, пока Рэйчел не надоела роль подзащитной и она не прервала сестру, сказав, что У нее еще много дел и, если они не будут возражать, она их оставит.
   Они не возражали. Им хотелось побыть вдвоем. Ева какое-то время смотрела вслед удаляющейся быстрой походкой Рэйчел, потом перевела взгляд на короля:
   – Моя сестра вся в делах. Увы, она погрязла в повседневных мелочах, и какими важными они ей кажутся!
   – А вы, Ева?
   – Я? О, я скучаю.
   – Тогда давайте скучать вместе.
   Он склонился к ее руке, взглянул дерзким и манящим взглядом. Рукой в перчатке он поглаживал мягкий бок ее лошади. Казалось, продвинь он руку чуть дальше, и коснется колена всадницы. Ева заметила это и вдруг ощутила приятное тепло внизу живота. Память о вчерашних поцелуях была так свежа!.. Как же она хочет его! Кажется, готова прямо сейчас спрыгнуть с седла в его объятия. Но она пересилила себя. Ей следует вести себя сдержанно. Чтобы Карл хотел ее до безумия.
   Ева заговорила о другом:
   – Вам не стоило бы в одиночку уходить из замка, мистер Трентон. Это небезопасно.
   – О, слово «безопасность» мало подходит для нас, вустерцев. Если меня что-то и волнует, так это то, что ваш отец в Англии и может прибыть в Сент-Прайори в любой момент. А он республиканец и…
   – Он никогда не был республиканцем, – убежденно сказала Ева. – И вам не следует опасаться его.
   Она видела вопрос в его глазах и внутренне подготовилась к тому, что собиралась сказать. Это была тайна ее отца, но Ева давно решила, что именно этому человеку ей следует все поведать.
   – Вы участвовали в битве при Нэйсби? – спросила она, глядя вдаль. Чуть тронув поводья лошади, она пустила ее шагом так, чтобы Карл мог идти рядом. – Мой отец был там, сражаясь на стороне парламента. В душе он уже тогда понимал, что совершает ошибку. И ему удалось исправить ее. Когда конница Руперта умчалась преследовать неприятеля, мой отец сражался на другом фланге и увидел, как Кромвель прорывается туда, где лишь с небольшой личной гвардией оставался король Карл I. Пехота его величества была смята, и король Карл, стараясь спасти положение, сам кинулся вперед, надеясь остановить их и возглавить атаку. В тот момент, когда фанатики-круглоголовые уже ощутили свою силу, это было бы равносильно самоубийству, но король был в отчаянии, и мой отец это понимал. Тогда он оставил своих людей, поскакал наперерез королю и, схватив его лошадь под уздцы, увез его величество в безопасное место.
   Она вздохнула.
   – Да, в тот день он спас короля, хотя битва была проиграна, как и само дело Карла I. А мой отец потерял своего наследника, моего брата Эдуарда, но тогда он об этом еще не знал. Он виделся с королем, они долго разговаривали. Его величество простил моего отца и даже подарил ему свой перстень с рубином в знак примирения. Лорд Робсарт с тех пор не расстается с ним. После победы парламентариев он оставил армию, не желая более принимать участия в этом бесчестном деле.
   Она умолкла.
   Карл тоже молчал. Шел возле коня Евы, глядя под ноги. Теперь ему стало ясно, почему отец просил за Робсарта. И все же многое оставалось загадочным.
   – Когда палата лордов выступила против казни короля, ваш отец один воздержался.
   Ева глубоко, почти с болью вздохнула:
   – Он делал это по приказу. Я не могу вам всего объяснить, но есть нечто, отчего Оливер Кромвель имеет над Дэвидом Робсартом страшную власть. Он настаивал, чтобы отец уговорил палату ратовать за казнь. Мой отец сделал все, что мог. Он воздержался.
   Возникла небольшая пауза. В ней было нечто неловкое, словно удаляющее их друг от друга. Ева поспешила исправить это.
   – Не думайте, что лорду Робсарту так легко сошел с рук отказ воевать на стороне парламента. К тому же кое-кто видел, как он уводил короля с поля боя. Его дело было даже передано на рассмотрение двенадцати высших судей королевства, но его защитил Нол. Оливер нуждался в связях со знатью Англии. Тогда он предложил отцу возглавить Вест-Индскую компанию. Для отца это был способ занять себя и послужить на благо Англии. Он всегда считал: кто бы ни правил в королевстве, честная добросовестная работа принесет стране только пользу.
   Теперь в голосе Евы зазвучали гордые нотки. Она стала рассказывать о работе отца: он усмирил мятежи в колониях, наладил торговые отношения. Ведь сейчас, когда дела в Англии так плохи, а большая часть населения разорена, торговля с заокеанскими землями сулит немалую выгоду. Ева со знанием дела принялась перечислять ее положительные стороны, давая понять Карлу, что она вовсе не хорошенькая глупышка, а женщина умная и практичная. Она коснулась различных отраслей производства английских графств, отметила, что захирело за годы войн, а что еще в порядке; сказала, что колонистов всегда интересовала английская шерсть, а еще пиво, воск, молочные продукты. Из американских колоний везут драгоценные металлы, жемчуг и дерево разных пород. Она бегло прошлась по конкуренции с другими странами и заключила, что для Англии сейчас основными соперниками на море стали не испанцы, а именно голландцы, у которых самый сильный флот. Ее отец считает, что сила Англии как островной державы именно во флоте, и немало сделал для его расширения. Она особо подчеркнула, что у ее отца сильный флот, ибо понимала, что Карла Стюарта, потерпевшего сокрушительное поражение на суше, может заинтересовать именно это. Ева добилась своего и заметила, что Карл глядит на нее с невольным восхищением и уважением. Что ж, довольно. Она убедила его, что достойна его внимания как личность. Теперь пусть узнает, что она еще и восхитительная женщина.
   Они как раз обогнули небольшой холм, где было тихо и прелестно в свете неяркого октябрьского солнца, и свернули на тропу для вьючных лошадей. По ее сторонам простирались заросли куманики, порыжевшие и золотящиеся в свете осени. Ева медленно остановила лошадь, плавно соскользнула с седла и сорвала листик.
   – Куманика. Обычно мы с Рэйчел собираем на исходе лета ее ягоды для заготовок. Я ведь не такая уж никчемная хозяйка, как хочу показаться. К тому же здесь, в глуши, надо занимать себя хоть чем-то.
   Медленно, нарочито медленно, она повернулась к Карлу. Он смотрел на нее темным, горящим взором. Ева была так чувственна в каждом движении, так желанна и красива. Золотистые волосы спадали на ее чело легкими завитками, особенно прелестными рядом с красивыми темными дугами бровей. Влажные губы манили нежным блеском. Карл не сводил с них глаз. Ева, почти хмелея от счастья, поняла, как он хочет ее, и тотчас, как вспышку молнии, ощутила ответное Желание. Ах, к черту все! Она еще не забыла вкус его поцелуев вчера вечером. И вдруг, перестав рассуждать, совсем забывшись, шагнула к нему.
   Это было как штормовая волна, способная смести любое препятствие на пути. Аромат его уст совсем лишил ее способности рассуждать. Его губы прильнули к ее устам, жаркое и мягкое давление нарастало, их языки искали и находили друг друга, тела, тесно прижавшись друг к другу, беззвучно кричали, требуя еще больше близости, мир кружился…
   Ева не заметила, когда среди бурных ласк слетела ее шляпа, она почти стонала, ощущая силу рук Карла, сжимавших и ласкавших ее. Колени подкашивались. Она едва не падала, откидывая назад голову, и только объятия Карла помогали ей устоять на ногах. Но даже на грани потери рассудка что-то удержало ее. Лишь через томительно долгий миг она поняла, что ее встревожило, остановило. Громкий лай спаниеля. Через мгновение и Карл отпустил ее, почти отшатнулся. Все еще дрожа и задыхаясь, он поглядел куда-то. Она проследила за его взглядом, думая лишь об одном – им опять помешали.