Олдисс Брайан Уилсон. ФАТА-МОРГАНА 8 (Фантастические рассказы и повести)

   Чары рассыпались, Гарри повернулся и побежал в темноту.
   Через полчаса он понял, что заблудился. Марна, Пирс и мальчик исчезли. Он чувствовал дикую усталость, рука горела, а запястье болело сильнее, чем когда-либо. Гарри коснулся руки, — рукав был мокрым. Он поднял пальцы к лицу — кровь. Пуля задела его.
   В густой как сажа темноте он тяжело сел на бордюр и посмотрел на светящийся циферблат часов. Двадцать минут четвертого. Два часа до рассвета. Вздохнув, он попытался ослабить боль в запястье, растирая кожу вокруг браслета. Кажется, это помогло. Через несколько минут он испытывал уже простой зуд.
   — Доктор Эллиот, — мягко сказал кто-то.
   Гарри повернулся, чувствуя облегчение и что-то похожее на радость. На фоне бледных звезд он увидел Кристофера, Пирса и Марну.
   — Ну что ж, — буркнул Гарри. — Я рад, что вы не попробовали удрать.
   — Мы не сделали бы этого, доктор Эллиот, — сказал Кристофер.
   — Как вы меня нашли? — спросил Гарри.
   Марна молча подняла руку.
   Ну конечно, браслет. Я слишком высоко оценил их, горько подумал Гарри. Марна искала его, потому что не могла сама справиться с ним, а Кристоферу нужна помощь, ведь иначе он остался бы один со стариком, требующим ухода. Однако с другой стороны, он был вынужден признать, что в мотеле именно ему нужна была помощь, а не Кристоферу или Пирсу. Если бы они ему поверили, их головы уже лежали бы в сушилке, ожидая минуты, когда за них выплатят награду. Или их еще живые тела везли бы в какой-нибудь банк органов.
   — Кристофер, — произнес Гарри, обращаясь к Пирсу, — видимо, прошел практику у человека, специализирующегося на избегании сборщиков безнадежных долгов.
   Пирс воспринял эту фразу именно так, как и хотел Гарри — как комплимент и извинение.
   — Избегание ловушек налоговых органов и ускользание от инспекторов здоровья, — прошептал он, — ведет к тому, что воспитание в городе дает хорошую подготовку к жизни… Ты ранен.
   Гарри вздрогнул — откуда старик узнал об этом? Даже если бы он мог видеть, было настолько темно, что различались только силуэты. Наверное, это инстинкт, подумал Гарри и успокоился. Он слышал, что у диагностов с большой практикой появляется нечто подобное. Они чувствуют болезнь, прежде чем пациент окажется на лежанке. Данные индикаторов только подтверждают диагноз.
   Нежданно мягкие пальцы старика коснулись его руки, но Гарри отвел их.
   — Это просто царапина.
   Пальцы Пирса легли на его руку.
   — Она кровоточит. Кристофер, найди немного сухой травы.
   Пирс оторвал рукав блузы.
   — Вот трава, дедушка, — сказал Кристофер.
   Каким образом этот парень нашел в темноте сухую траву?
   — Надеюсь, ты не собираешься приложить это к ране? — резко спросил Гарри.
   — Это остановит кровотечение, — прошептал Пирс.
   — Но микробы…
   — Микробы не причинят тебе вреда, разве что ты сам этого захочешь. — Он положил траву на руку и обернул ее рукавом.
   — Скоро будет хорошо.
   Гарри подумал, что надо бы снять это, когда они пойдут дальше. Но потом решил, что раз уж зло совершилось, пусть все останется как есть.
   Когда они отправились дальше. Гарри оказался рядом с Марной.
   — Ты тоже получила воспитание, удирая от инспекторов здоровья, а? — сухо спросил он.
   Она покачала головой.
   — Не от инспекторов, хотя, сколько себя помню, я всегда пыталась удрать. Однажды мне удалось, и я была свободна. — В голосе прозвучало забытое счастье. — Двадцать четыре часа я была свободна, а потом меня нашли.
   — А я думал… — начал Гарри. — Но кто ты?
   — Я? Дочь губернатора.
   Гарри резко отпрянул. Его потрясло не само заявление, а горечь, с которой она это произнесла.
   Рассвет застал их на автостраде. Они миновали последний разрушенный мотель, и теперь по обе стороны дороги тянулись волнистые, покрытые травой холмы и заросшие деревьями долины.
   День был жаркий. Небо голубело над их головами, и лишь на западе плыли небольшие облачка. Временами дорогу перед ними пробегали кролики, исчезая в кустах по другую сторону. Однажды они увидели серну, стоявшую, подняв голову, у протекающей поблизости речки и удивленно смотревшую на них.
   Гарри проводил ее голодным взглядом.
   — Доктор Элллиот, — сказал Кристофер.
   Гарри повернулся к нему. На грязной ладони мальчика лежал бесформенный кусок коричневого сахара, облепленный обрывками ниток и еще чем-то непонятным. Для Гарри сейчас это был предел мечтаний. Слюна заполнила его рог, и он с трудом проглотил ее.
   — Дай это Пирсу и девушке. Им нужно сохранить силы. И тебе тоже.
   — Все в порядке, — ответил Кристофер. — У меня есть еще. — В другой руке он держал еще три куска, один из которых он подал Пирсу, а другой Марне. Старик впился в сахар остатками зубов. Гарри отковырял самые крупные посторонние частицы, но не мог уже больше сдерживаться. Это был необычайно сытный завтрак. Они шли не очень быстро, но равномерно, Пирс не жаловался, ковыляя впереди на своих кривых ногах, и Гарри перестал его подгонять.
   На далеком холме они заметили пригородную виллу, но рядом с ней никого не было видно. Внезапно Кристофер крикнул:
   — В канаву! Падай!
   На сей раз Гарри среагировал молниеносно, без вопросов. Он помог Пирсу спуститься по склону — старик был очень легким — и упал на дно канавы рядом с Марной. Через несколько секунд мимо промчались мотоциклисты. Когда они проехали, Гарри отважился выглянуть из-за края рва. Группа мотоциклистов удалялась по дороге к городу.
   — Что это было? — спросил он.
   — Волчья стая! — ответила Марна голосом, полным отвращения и ненависти.
   — Но они выглядели, как полицейские, — сказал Гарри.
   — Когда вырастут, станут полицейскими, — отрезала Марна.
   — Я думал, что волчьи стаи состоят из беглых граждан, — сказал Гарри.
   Марна презрительно посмотрела на него.
   — Так тебе говорили?
   — Гражданин, — прошептал Пирс, — может сохранить жизнь, если будет один. Группа не протянет и недели.
   Они вернулись на дорогу и пошли дальше. Кристофер, ведя Пирса, то и дело нервно поглядывал по сторонам и назад. Постепенно его беспокойство передалось и Гарри.
   — Падай! — крикнул вдруг мальчик.
   Раздался свист, и сразу затем, когда Гарри падал на мостовую, что-то сильно ударило его по спине и швырнуло на землю. Марна пронзительно закричала.
   Гарри несколько раз перевернулся, гадая, не сломан ли у него позвоночник. Кристофер и Пирс лежали рядом, но Марна исчезла. В воздухе над ними взревел ракетный двигатель, потом еще один.
   Гарри посмотрел вверх: в небо свечой поднимался ракетоплан, а под ним извивалась и дергалась Марна, пытаясь освободиться. Со второго ракетоплана свисали пустые захваты, едва не поймавшие Гарри — такие же крюки с прокладками, которые мгновенье назад похитили Марну.

 
   Гарри сел, сжимая запястье. Рука его болела все сильнее, и только ярость, черной волной захлестнувшая его, не дала ему упасть на землю корчась в муках. Он погрозил кулаком накренившимся на вираже ракетопланам. Из их двигателей тянулись полосы дыма.
   — Доктор Эллиот! — позвал Кристофер.
   Гарри взглянул туда, откуда доносился голос. Кристофер лежал в канаве, старик тоже.
   — Они вернутся, — сказал Кристофер. — Вам лучше лечь.
   — Но ведь они схватили Марну, — ответил Гарри.
   — Вы ничем не поможете ей, если дадите себя убить.
   Один ракетоплан спикировал, как сокол на мышь, второй, уносящий Марну, продолжал спирально подниматься вверх. Гарри прыгнул в канаву, а секундой позже пулеметная очередь прошла по тому месту, где он только что стоял.
   — Я думал, они хотят нас захватить, — выдавил он.
   — Они охотятся и за головами, — ответил Кристофер.
   — И все, чтобы пощекотать нервы, — шепнул Пирс.
   — Я никогда не делал ничего такого, — пробормотал Гарри. — Я не знаю никого, кто бы этим занимался.
   — Ты был занят, — ответил Пирс.
   Это было правдой. С тех пор, как ему исполнилось четыре года, он все время был в школе, только иногда появлялся дома на один короткий день: он уже почти забыл своих родителей. Что мог он знать о развлечениях молодых благородных? Но это… Эта волчья стая… Такое оподление жизни наполняло его страхом.
   Первый ракетоплан был уже лишь маленьким крестиком, а висящая под ним Марна — точкой. Ракетоплан выровнялся и с выключенным двигателем начал планировать к городу. Второй следовал за ним.
   Внезапно Гарри заколотил болящей рукой по земле.
   — Ну почему же я увернулся! Нужно было, чтобы и меня схватили. Она же погибнет.
   — Она сильная, — прошептал Пирс. — Сильнее тебя или Кристофера, сильнее многих других. Но сила порой становится чем-то ужасным. Иди за ней и освободи ее.
   Гарри взглянул на браслет, от которого боль расходилась по руке и всему телу. Да, он может идти по ее следам. Пока он может двигаться, он будет ее искать. Но до чего же шаги медлительны по сравнению с ракетопланом!
   — Мотоциклы скоро вернутся, — сказал Кристофер. — Им сообщили с ракетопланов.
   — Но как мы добудем мотоцикл? — спросил Гарри. Боль не позволяла ему четко мыслить.
   Кристофер тем временем уже стянул тенниску; вокруг пояса у него была обмотана нейлоновая веревка.
   — Мы иногда ловим рыбу, — сообщил он.
   Он пересек веревкой обе полосы автострады, замаскировав ее растущей в трещине травой. Потом сделал знак Гарри, чтобы тот лег на землю по другую сторону.
   — Мы пропустим их всех, кроме последнего, — сказал он. — Будем надеяться, что кто-нибудь отстанет достаточно далеко, чтобы остальные не заметили нас, когда мы встанем с земли. Оберните веревку вокруг пояса, а потом поднимите, чтобы она оказалась на уровне его груди.
   Гарри лежал за бордюром, чувствуя, как его рука превращалась от боли в шар. Прошла целая вечность, прежде чем донесся звук моторов. Когда первые мотоциклы проехали мимо, Гарри осторожно приподнял голову. Да, был отставший. Он ехал от них футах в ста и теперь увеличивал скорость, чтобы догнать.
   Мотоциклы проехали, и, когда последний приблизился на дюжину футов, Гарри вскочил, напрягая мышцы, и стал ждать рывка. Кристофер вскочил в ту же секунду. Молодой благородный успел только удивленно взглянуть на них и налетел на веревку, выдернувшую упирающегося каблуками Гарри на середину дороги. Кристофер привязал конец своей веревки к молодому дереву. Благородный рухнул на мостовую, мотоцикл затормозил и остановился.
   Гарри выпутался из веревок и подбежал к благородному. Они были одногодки, одного роста и комплекции, но у благородного была заячья губа и усохшая нога. К тому же он был мертв — череп его раскололся от удара о мостовую. Гарри закрыл глаза. Он уже видел умирающего, но никогда не становился виновником чьей-то смерти. Это пахло нарушением клятвы Гиппократа.
   — Такие должны умирать, — прошептал Пирс. — Лучше, когда злые умирают молодыми.
   Гарри быстро переоделся в одежду благородного. Нацепив очки, он закрепил пистолет на бедре и повернулся в сторону Кристофера и Пирса.
   — А что будет с вами?
   — Мы не будем пытаться удрать, — ответил Пирс.
   — Я не о том. Вы справитесь один?
   Пирс приложил ладонь на руку мальчика.
   — Кристофер мне поможет. Мы найдем тебя, когда ты освободишь Марну.
   Уверенность, с которой Пирс произнес это, добавила Гарри сил. Не теряя времени, он сел на мотоцикл, крутанул ручку газа и стремительно умчался. Езда на мотоцикле требовала ловкости, но Гарри уже имел опыт управления подобными машинами, полученный в подземных артериях медицинского центра. Рука его болела, но теперь боль стала чем-то вроде системы наведения. Он заметил, что по мере езды боль уменьшается — это означало, что он приближается к Марне.
 
   Прежде чем он нашел ее, опустилась ночь.
   Асфальтовая дорога, вся в выбоинах, повернула на восток, и боль в руке Гарри заметно уменьшилась. Дорога оборвалась перед плотной стеной заросли, и Гарри затормозил в последний момент. Неподвижно сидя на сиденье, он задумался.
   До сих пор он не думал о том, что будет делать, когда найдет Марну, просто бросился в погоню, ведомый частью болью от браслета, а частью рождающимся чувством привязанности к этой девушке.
   — Ральф? — спросил кто-то из темноты, и отступление стало невозможно.
   — Да, где остальные? — прошептал он.
   — Там, где всегда, — под откосом.
   Прихрамывая, Гарри двинулся в сторону, откуда доносился голос.
   — Ничего не вижу.
   — Я посвечу.
   Что-то осветило дерево, и впереди Гарри появился черный силуэт. Гарри моргнул, украдкой огляделся и ребром ладони ударил благородного по четвертому шейному позвонку. Пока тот медленно опускался на землю, Гарри подхватил его фонарь и поддержал падающее тело. Положив человека на траву, он ощупал его шею. Она была сломана, но благородный еще дышал. Гарри выпрямил ему голову, чтобы уменьшить давление на нервную ткань, и посмотрел вверх.
   Где-то впереди мерцал огонек, но не слышно было ни одного звука — наверняка, никто не заметил. Включив фонарь, Гарри увидел тропу и пошел через молодой лес.
   Костер разложили под глиняным склоном, нависшим таким образом, что сверху ничего не было видно. На нем целиком жарилась молодая серна, которую крутил на вертеле один из благородных. Гарри определил наконец сверлящую его боль — это был голод.
   Остальные благородные сидели полукругом возле костра, Марна со связанными руками находилась чуть дальше. Голова ее была поднята, глаза внимательно вглядывались в темноту за огнем, словно ища кого-то. Кого? Конечно, его. Браслет сообщил ей, что Гарри где-то близко. Ему очень хотелось дать ей какой-нибудь знак, но это было невозможно. Он приглядывался к благородным: один был альбиносом, другой макроцефалом, третий горбуном. У остальных Гарри не заметил видимых физических недостатков, за исключением одного, выглядевшего старше других членов группы. Он стоял, опершись о колено, и был слеп, но в его глазницы хирургически вживили бинокль с электронным управлением. На спине у него находился аккумулятор с усилителем, от которого провода тянулись к биноклю и закрепленной на куртке антенне.
   Гарри осторожно прошел по краю леса на ту сторону костра, где находилась Марна.
   — Сначала пир, — разглагольствовал альбинос, — а потом развлечение.
   Тот, что вращал вертел, возразил:
   — А я считаю, что сначала нужно повеселиться — тогда будет хорошо, и мы проголодаемся.
   Они начали спорить, сначала добродушно, потом, по мере того, как в дискуссию включались все новые участники, все более яростно. Наконец альбинос обратился к человеку с биноклем:
   — А ты что считаешь, Глазастый?
   Глазастый ответил глубоким, низким голосом:
   — Девушку продать. Молодые части ценятся выше всего.
   — Да, — согласился альбинос, — но ты же не видишь, какая она красотка. Для тебя это просто картинка из белых точек на сером кинескопе, а для нас она белая, розовая, черная и…
   — Когда-нибудь, — спокойно сказал Глазастый, — ты зайдешь слишком далеко.
   — Но не о ней. Я не…
   Под ногой Гарри хрустнула ветка, все замолчали и начали прислушиваться. Гарри вынул пистолет из кобуры.
   — Это ты, Ральф? — спросил альбинос.
   — Да, — ответил Гарри, выходя на освещенное место и стоя так, чтобы костер не освещал его лицо. Пистолет он держал у самого бедра.
   — Представь себе, — сказал альбинос, — эта девушка говорит, что она дочь губернатора.
   — Да, — с нажимом вставила Марна. — И отец велит сорвать с вас шкуру.
   — Но это я губернатор, дорогуша, — фальцетом зашипел альбинос, — и мне…
   — Это не Ральф, — прервал его Глазастый. — У него здоровая нога.
   Гарри мысленно выругался — вот невезенье! Бинокль был настроен на прием не только радарного сигнала, но и рентгеновского излучения!
   — Беги! — заорал он, используя мгновение тишины, воцарившейся после слов Глазастого.
   Он выстрелил, целясь прежде всего в Глазастого, и попал в усилитель. Благородный пронзительно вскрикнул и схватился за вживленный в глазницы бинокль, но Гарри уже не обращал на него внимания. Он опустошил магазин в нависающий над костром склон. Разогретая огнем глина обрушилась на чих, засыпав костер и сидевших ближе к склону благородных.
   Гарри метнулся в сторону, а там, где он только что стоял, просвистело несколько пуль.
   Углубившись в лес, он побежал, налетая на деревья, но все-таки продолжал бежать. Фонарь где-то потерялся. За его спиной звуки погони становились все слабее и наконец совершенно стихли.
   Внезапно Гарри со всего разгону налетел на что-то мягкое и теплое, подавшееся под его напором и упавшее на землю. Спотыкаясь, он упал, занося кулак, готовый к удару.
   — Гарри, — позвал вдруг голос Марны.
   Занесенная для удара рука замерла, потом мягко опустилась.
   — Марна! — вздохнул он. — Я не знал, что это ты. Не думал, что у меня получится. Я думал, ты…
   Их браслеты лязгнули друг о друга, и мягкое тело Марны вдруг напряглось. Девушка сильно оттолкнула его.
   — Не распускай сопли, — сказала она. — Я знаю, почему ты это сделал. Кроме того, нас услышат.
   Гарри глубоко вздохнул. Марна начала вставать.
   — Сиди! — рявкнул он. — Подождем, пока нас перестанут искать.
   Они сидели в темноте и ждали, вслушиваясь в звуки ночного леса. Прошел час, и Гарри хотел уже сказать, что можно идти, как вдруг услышал шелест. Зверь или человек? Марна, которая до сих пор ни разу не коснулась его, изо всех сил ухватилась за его руку.
   — Доктор Эллиот! Марна! — услышали они шепот Кристофера.
   Гарри облегченно вздохнул.
   — Вот дьяволенок! Как ты нас нашел?
   — Дедушка помог, он это чувствует. Я тоже немного, но он лучше. Идемте. — Гарри почувствовал, как маленькая ладонь берет его за руку.
   Кристофер вел их долго, пока они не оказались на небольшой полянке. Под прикрытием шалашика из листьев горел небольшой костерок, возле которого сидел Пирс, медленно вращая вертел, сделанный из свежесрубленной ветки, лежащей на двух рогатинах. На вертеле шкворчали золотисто-коричневые тушки кроликов.
   Когда они оказались на полянке, Пирс повернулся к ним.
   — Добро пожаловать, — сказал он, и Гарри вдруг подумал, что это напоминает возвращение домой.
   — Спасибо, — хрипло сказал он.
   Марна присела перед костром, грея над ним руки. С ее запястий свисала перетертая веревка, которую она старательно расщепляла перед тем, другим костром.
   Когда Кристофер снял кролика с вертела, мясо почти рассыпалось на куски. Обернув задние части влажными зелеными листьями, он сунул их в холодное углубление между двум корнями.
   — Это на завтрак.
   Все четверо принялись за еду. Даже без соли это был самый лучший ужин, который Гарри приходилось есть. Закончив, он облизал пальцы, вздохнул и опустился на груду старых листьев. Он был счастлив, как никогда прежде. Слегка донимала жажда, поскольку он не хотел пить из протекавшего от их импровизированного лагеря ручейка, но он мог и потерпеть. В конце концов, человек не должен отказываться от всех своих принципов. Было бы иронией судьбы умереть от тифа в двух шагах от бессмертия. Он не сомневался, что губернатор дарует ему бессмертие или по крайней мере даст должность, на которой его можно будет добиться.
   Ведь он спас его дочь.
   Марна красивая девушка, жаль, что она еще ребенок. Гарри снова вздохнул и вытянулся поудобнее. Этой ночью он будет спать хорошо.
   Марна умылась в ручейке, лицо ее светилось чистотой.
   — Ты будешь спать рядом? — спросил Гарри, указывая на сухие листья. Потом извиняющимся жестом поднял руку с браслетом. — Он не дает мне спать, если ты слишком далеко от меня.
   Она холодно кивнула и села рядом с ним — так, чтобы случайно не дотронуться.
   — Не понимаю. — сказал Гарри, — почему мы встретили так много случаев уродства? Во время практики в Медицинском Центре я не видел ни одного.
   — Ты работал в клинике? — спросил Пирс, и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Медицина все больше переключается на лечение чудовищ. В городе они умерли бы, но в пригородах им поддерживают жизнь и позволяют размножаться. Дай я посмотрю твою руку.
   Гарри вздрогнул. Пирс сказал это таким обычным тоном, что он на мгновение забыл о слепом старике. Осторожные пальцы развязали повязку и осторожно убрали свалявшуюся траву.
   — Это тебе больше не нужно, — сказал он.
   Гарри удивленно коснулся раны ладонью. Уже много часов он не чувствовал боли, а сейчас на этом месте был только шрам. Чувствуя рядом Марну, он лег на подстилку. Ему хотелось вытянуть руку и коснуться ее, но он не сделал этого, иначе исчезнут закон и безопасность, исчезнет бессмертие.
   Разбудил его браслет. Запястье начало зудеть, потом болеть, и Гарри вытянул руку. Постель из листьев была еще теплой, но Марна исчезла.
   — Марна! — шепнул он и приподнялся на локте. В проникающем между ветвями деревьев свете звезд он заметил, что кроме него на поляне никого нет. Места, где спали Пирс и мальчик, тоже опустели.
   — Где вы? — сказал он немного громче.
   Тишина.
   Гарри вполголоса выругался. Выбрали момент и ушли. Но в таком случае, почему Кристофер нашел их в лесу и привел сюда? И на что рассчитывает Марна? Что доберется до дворца одна?
   Гарри вздрогнул, слыша чьи-то шаги, и замер неподвижно. В следующий момент его ослепил яркий свет.
   — Не двигайся, — сказал кто-то высоким голосом. — Иначе мне придется тебя застрелить. А если потребуется удрать, Искатель тебя найдет.
   — Я не двигаюсь, — ответил Гарри. — Кто ты? Ответа не последовало.
   — Вас было четверо. Где остальные?
   — Они услышали, как ты идешь, и сейчас ждут случая, чтобы напасть.
   — Лжешь, — презрительно ответил голос.
   — Послушай, — напористо сказал Гарри. — Судя по голосу, ты не гражданин. Я врач — если не веришь, можешь задать мне вопрос из области медицины — и несу срочное сообщение губернатору.
   — Какое сообщение?
   Гарри проглотил слюну.
   — Груз похищен. Следующий будет готов не раньше, чем через неделю.
   — Какой груз?
   — Не знаю. Если ты благородный, то должен помочь мне.
   — Сядь. — Гарри сел. — У меня для тебя тоже есть сообщение: ты не передашь своего.
   — Но… — Гарри вскочил.
   Где-то за фонарем раздался тихий хлопок, — чуть громче резкого выхода, и что-то кольнуло Гарри в грудь. Он посмотрел вниз: между полами его рубахи торчала маленькая стрела. Он попытался дотянуться до нее, но не смог, вообще не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Гарри повалился набок, не чувствуя падения, ему казалось, что только зрение, слух и легкие продолжают работать. Он лежал парализованный, и мысли переполняли его голову.
   — Да, — спокойно произнес голос, — я вампир. Некоторые из моих друзей охотятся за головами, но я предпочитаю тела и доставляю их живыми. Это интереснее и выгоднее. Головы стоят всего двадцать долларов за штуку, тела — более сотни. Некоторые, с органами такими молодыми, как у тебя, стоят гораздо больше. Иди, Искатель, ищи остальных.
   Свет погас, что-то затрещало в кустах и удалилось. Привыкнув к темноте, Гарри увидел черную фигуру, сидевшую на земле ярдах в десяти.
   — Ты, конечно, хочешь знать, что тебя ждет, — сказал вампир. — Найдя твоих товарищей, я парализую их и вызову свои носилки. Потом доставлю вас к вертолету и, учитывая, что вы пришли из Канзас-Сити, отвезу в Топеку.
   Гарри почувствовал, как гаснет в нем последний лучик надежды.
   — Я убедился, что это лучший способ, — продолжал высокий голос.
   — Позволяет избегать осложнений. Больница в Топеке, с которой я связан, купит ваши тела без лишних вопросов. Ты парализован навсегда, а потому, не теряя сознания, не будешь испытывать боли. Таким образом органы не будут портиться. Если ты действительно врач, то знаешь, что я имею в виду. Может, ты даже знаешь научное название яда, используемого в этой стрелке. Я же знаю только, что он выделен из яда осы-могильщицы. Благодаря внутреннему питанию, эти банки органов можно хранить годами, пока не придет их время…
   Голос говорил дальше, но Гарри уже не слушал. Ему казалось, что он сходит с ума. Так бывало часто. Он видел людей, лежащих на полках в банках органов, с глазами, полными безумия. Тогда он говорил себе, что они оказались там именно из-за своей болезни, но теперь понял правду. Скоро он сам станет одним из них.
   Может, ему удастся задохнуться, прежде чем его доставят в больницу, воткнут в горло трубку, положат на грудь респиратор и подсоединят к руке капельницу. Иногда они задыхались, несмотря на присмотр.
   Нет, с ума он не сойдет, его психика слишком сильна. Он выдержит много месяцев.
   В зарослях что-то шевельнулось, и в глаза ему ударил свет. Послышалась возня, кто-то охнул, кто-то другой вскрикнул, раздалрсь тихое — пуфф! После этого во внезапно воцарившейся тишине слышно было лишь чье-то учащенное дыхание.
   — Гарри! — обеспокоенно произнес голос Марны. — С тобой все в порядке?
   Когда приземистый Искатель, приволакивая ноги выбрался на полянку, снова стало светло. Через полосу света проковылял Пирс, за ним Кристофер и Марна. Недалеко от них на земле лежало скрюченное тело. Гарри никак не мог сообразить, что это такое, и лишь через некоторое время понял, что это карлик, человек с маленькими, тонюсенькими ножками, изогнутой спиной и большой головой. На ее макушке росли черные волосы. Глаза его горели ненавистью ко всему миру.