Пелтон Соня. Тайное сокровище

   – Отем, мы должны ехать, – Рейн шел к ней по вересковому полю, ведя за собой Гоуст.
   «Когда на него вот так падает солнечный свет, он великолепен», – подумала Отем. Она сказала бы ему это, не будь он в последнее время так серьезен.
   – Далеко до Кирклея?
   – Не дальше, чем мы проехали. Сейчас по­едем вон тем путем, – он прищурился, глядя на солнце. – Хорошо! Дни становятся все жар­че – скоро лето. Теперь ты не будешь мерзнуть по ночам.
   Отем шла за Рейном до дороги, где они сели на лошадей, и гадала о причине задумчивого настроения своего спутника. Он был сам не свой, больше не смеялся с девушкой, и создава­лось впечатление, что ему надоела ее компания.
   – Ты довезешь меня до Кирклея?
   – Что? А, да.
   Ну что ж, у них еще будет время для бесед. Больше всего Отем недоставало Барри.
   Остаток дня они ехали, почти не разговари­вая; по дороге купили хлеб и сыр у бродячего торговца, переходившего из селения в селение.
   Впереди показались очертания дома из кам­ня и бревен. Отем с Рейном остановились возле него, съели пойманную в речке рыбу и исследо­вали дом снаружи и внутри.
   – Посмотри-ка, бутыль вина, – сказал Рейн, склонившись над старым сундуком.
   – Может, оно от старости уже стало ядови­тым, – ответила девушка. – Эта бутыль такая огромная, что из нее можно напоить двадцать человек.
   – Ты хочешь вина или нет? – проворчал, Рейн, поворачиваясь к ней.
   Отем из другого конца комнаты отрезала:
   – Можешь выпить все сам. Я иду во двор – вдруг мы просмотрим людей, которые, возмож­но, живут здесь. Нельзя дать гарантию, что они не явятся посреди ночи и не выкинут нас из этой, – она сморщила носик от отвращения, – прогнившей старой кровати.
   – А кто сказал, что мы останемся здесь на ночь? – сделав глоток вина, Рейн посмотрел на девушку со счастливой улыбкой на устах.
   – Хорошее вино, – он сделал глоток, потом еще один. – Крепкое. Хорошо! Пожалуй, мы можем остаться здесь. Посмотри за лошадями, госпожа Отем, – сказал он, устраиваясь возле сундука и вытягивая перед собой ноги.
   Подобно вспышке молнии Отем пронеслась через комнату и вырвала бутылку из рук Рейна.
   – Если ты хочешь напиваться, делай это, когда ты один, без меня, – она закрыла бутыль пробкой и швырнула на покрытую мехом кро­вать. – Как ты сможешь быть моим защитни­ком, если будешь не в состоянии ясно различать предметы или хлопнуть себя по бокам обеими руками? Если ты выпьешь все это вино, ты отключишься на целую ночь и… что это за шум?
   Рейн широко улыбнулся:
   – Какой шум? Я ничего не слышу. Просто разыгралось твое женское воображение.
   – Да? – Отем подбоченилась. – Вот ви­дишь! В прошлый раз, когда мы услышали шум, это оказались разбойники. Тогда ты был начеку. А сейчас ты выпил совсем немного, а твой слух уже ослаб.
   – Отем… – простонал Рейн, – я… кажется, я… только что выпил… что-то ужасное… навер­ное… яд…
   Он тяжело повалился на пол и, прежде чем закрыть глаза, прошептал:
   – Ты была права… Оно ядовито…
   – Рейн! – Отем бросилась к нему и начала трясти. – О, нет! Я просто пошутила, Рейн! Пожалуйста, пожалуйста, скажи что-нибудь! – она взяла бутылку и, испустив пронзительный крик, бросила ее на пол. – Рейн, поговори со мной! Неужели это был яд?
   Сильная мужская рука схватила ее за ло­дыжку и дернула. Отем упала на Рейна, кото­рый подмял ее под себя и рассмеялся:
   – Здорово одурачил тебя, правда?
   – Ты… слезай, болван!
   – Слезай… болван? Что ты говоришь? — он снова рассмеялся. – Благовоспитанной леди не пристало так выражаться! Ай-ай-ай! А-а, на­верное, ты тоже отпила из бутылки?
   – Рейн, ты слишком тяжелый.
   – Ты не считала так, когда я был Барри. Почему вдруг Рейн тяжелее? Почему Барри луч­ше? – он взял девушку за подбородок и прис­тально взглянул в глаза. – Потому что ты не ощущаешь в нем угрозы?
   – Вряд ли. Я помню, как Барри прыгнул на меня как-то ночью и пригнал к своим друзь­ям, одним из которых был Тайриан – в рясе монаха.
   – Нет, Тайриан оставался в тени. Думаю, что в ту ночь Рассел надел сутану Тайриана.
   – Ты совсем запутался. Ты даже не разби­раешься в собственных проказливых друзьях. Пусти, я встану! – Отем забарабанила кулака­ми в его грудь. – Ты! Мешок раздавшихся мускулов!
   Рейн затрясся от смеха:
   – Вот это мне в тебе и нравится, Отем. Ни­какой скуки! Мужчине, который женится на тебе, скучать не придется!
   – Что?
   – Сильному мужчине нужна смелая женщи­на. Обладающая и смелостью, и остроумием.
   – А ты, Рейн Гардиан, сейчас один, а в следующее мгновение другой. Кто может понять тебя?
   – Ты меня понимаешь, – сказал Рейн с довольной ухмылкой.
   – Твоя личность меняется изо дня в день. Временами – через каждый час. Кто ты на самом деле? Была ли Тирсел твоей сестрой? Или все это было представлением, как костюмы, которые ты носишь, и лица, которые надеваешь на себя?
   – Кто знает, – ответил Рейн, пожав плеча­ми. – Вполне возможно, я принц из далекой страны. Мое имя, может быть, вовсе и не мое.
   – Ни капельки не удивлюсь, – ответила Отем с коротким смешком и нахмурилась.
   – Давай, госпожа! Продемонстрируй мне еще раз свой бесстыдный нрав. Катайся через меня, целуй, как ты делала тогда в огороде. Это был чудесный день: ты бросилась на меня, словно наглая, бесстыжая шлюха!
   – Ты перепил вина, – холодно заметила Отем.
   Рейн перекатился на спину и положил де­вушку на себя.
   – Нет. Я пьян от тебя, госпожа. От страсти. От желания. Я тут же занялся бы любовью с тобой, если бы только ты позволила.
   – Но я не позволяю. Женись на мне, и я позволю, – Отем сама изумилась последним словам.
   – Что? – выдохнул Рейн.
   – Я не имела в виду…
   – Нет имела. И я женюсь, женюсь на тебе, дорогая!
   – Ну конечно! – резко обрезала она. – Ты женишься на мне и получишь и земли, и замок. Тебе даже не придется требовать назад свои соб­ственные!
   – Откуда ты знаешь, что они у меня есть?
   – Знаю, – девушка посмотрела ему прямо в лицо. – Это написано на тебе. Ты либо титу­лованный лорд, либо принц, как ты сам гово­рил. Но король лишил тебя всех владений из-за какого-то совершенного тобой преступления, – глаза ее потемнели и стали пронзительными. – Что ты сделал, Рейн? Украл королевскую драго­ценность, которую носил при себе на счастье во время битвы при Азенкуре?
   Рейн зашевелился и снова оказался сверху. Глядя в глаза девушке, он тихо проворчал:
   – Так ты знаешь все, да? Считаешь меня вором? Нет, Отем. Я стремлюсь возвратить ко­ролю его рубин и не крал его никогда. Зачем мне рубин Черного Принца?
   Отем толкнула его в грудь.
   – А что ты хочешь сделать с моей фамиль­ной драгоценностью?
   Отпустив девушку, Рейн вытянулся на полу, раскинув руки в стороны. Неожиданно он пока­зался Отем совершенно измученным.
   – Мы уже говорили об этом раньше. У меня нет с собой этого камня. И я не уверен, что он вообще остался в моем владении, – на его лице появилось встревоженное выражение.
   Отем удивленно спросила:
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я ведь говорил тебе. Вполне возможно, что кто-то добрался до тайника и забрал камень, – так Рейн сказал только для того, чтобы заста­вить девушку прекратить вопросы о местона­хождении драгоценности.
   Он устал от этих вопросов и начинал волно­ваться из-за других людей, связанных с этим камнем.
   Драгоценность. Отем никогда не узнает, на­сколько она ценна. По крайней мере, пока он не будет готов показать ее.
   Девушка несколько минут обдумывала ска­занное, потом задала еще один вопрос:
   – Забрал? Ты имеешь в виду главного коро­левского шерифа Дюка Стефана или Дрого. Который из них? Почему ты оставил драгоцен­ный камень в доступном месте, где любой во­ришка – вроде тебя – может прийти и унести его?
   – Главный королевский шериф? Разве о нем было сказано хотя бы слово? И кто сказал, что камень в доступном месте? – спросил Рейн, прищурив глаза.
   Отем отвернулась и встала на ноги.
   – Спасибо тебе, Рейн. Теперь я знаю, что ты прячешь его в укромном месте. Может, в шкатулке для драгоценностей, замурованной в стене? Или за секретной панелью в спальне женщины? Твоей любовницы? Ну да! Очень хорошее место для тайника!
   Рейн быстро встал рядом с Отем.
   – А почему ты решила, что камень розовато-лиловый? Разве он не может быть синим, красным или еще каким-нибудь? – он обнял девуш­ку за тонкую талию и погладил изгиб бедра. Глядя на его руку, Отем сказала:
   – Откуда такая смелость, прекрасный ры­царь?
   Он рассмеялся, а девушка отвела руку.
   – О, нет, – простонал Рейн, притягивая ее к себе.
   – Рейн! – Отем заглянула в зеленые глаза. Его лицо находилось в нескольких дюймах. – Ты ведь не собираешься изнасиловать меня? Ты, конечно, сильнее и легко добился бы своего.
   Она заметила, как при этих словах брови его озорно приподнялись.
   – Чего же ты хочешь?
   – Поцеловать тебя. Тебе действительно ну­жен поцелуй, Отем, и поцелуй настоящий.
   Не дожидаясь согласия, Рейн крепко обнял девушку и припал к ее губам. Отем ощутила жар мужского тела, и сердце забилось, как у загнанной лошади. А потом она застыла.
   Рейн почувствовал это и оттолкнул девушку.
   – Что ты хочешь от меня?
   – Драгоценный камень, – прошептала она.
   – Сейчас я не могу отвести тебя к нему или принести его тебе.
   Отем резко повернулась к нему спиной, не говоря ни слова. Рейн обошел ее, чтобы загля­нуть в лицо.
   – Почему вдруг гробовое молчание, госпо­жа? Ты выглядишь не очень уверенно. Я что-то сказал или сделал, что расстроило тебя? – он приподнял пальцем ее подбородок.
   – Подобно большинству мужчин, – проши­пела она ему в лицо, – ты совершенно бессерде­чен. Ты берешь только то, что можешь взять и бросить.
   Девушка направилась к двери.
   – Подожди, госпожа!
   Когда Отем повернулась, Рейн тихо сказал:
   – Я не большинство мужчин. И я еще не получил тебя.
   Глубокой ночью, когда оба не могли заснуть, Отем приподнялась на локте и, бросив взгляд через комнату, спросила:
   – Рейн, ты спишь?
   – Конечно, нет. Тюфяк жесткий, и ты непо­далеку, кто ж сможет заснуть? Ты могла бы проявить снисхождение… Если бы ты позволи­ла мне спать с тобой, то, возможно, мы оба на­шли бы желанный покой.
   Отем презрительно фыркнула.
   – Смеешься и не веришь, да? Я показал бы тебе, как получить спокойный ночной отдых. Мы могли бы очень хорошо провести время. Я бы принес бутыль с вином…
   – Нет.
   Рейн приподнялся на локте.
   – Я пойду выпачкаю лицо грязью, надену лохмотья и снова превращусь в Барри. Мы бу­дем заниматься любовью, перемажемся в грязи, мирно проспим остаток ночи и…
   – Нет.
   – Тогда в чем дело? Зачем ты спрашивала, не сплю ли я? Ты хочешь устроить дискуссию? – он коротко, насмешливо рассмеялся. – Про­шу прощения, госпожа, я имел в виду следую­щее: я буду что-нибудь говорить, а ты возражать или обзывать меня гадкими словечками.
   – Очень смешно.
   Рейн подложил руки под голову и глубоко вздохнул:
   – Ну, я думал так, – он повернулся, стараясь разглядеть девушку в полумраке комнаты. – А ты так не думала?
   – Нет.
   – Давай я подойду к тебе и почешу тебе спинку. Тебе это понравится!
   – Нет.
   – Девушка, ты начинаешь действовать мне на нервы. Проснувшись утром, ты рискуешь обнаружить, что я ушел. На этот раз – навсегда.
   – Я тебе не верю. Ты поклялся защищать меня. Ты меня не оставишь. Ты поможешь най­ти мою сестру, будешь сопровождать нас в Са­терленд, привезешь мой драгоценный камень и покажешь его барону Ориону, он свяжется с королем Генрихом, и вы вместе устроите мое замужество, не спрашивая моего мнения.
   – Ну, ну. Как же плохо ты знаешь меня, – Рейн перевернулся на другой бок. – Спи. Тебе понадобятся все запасы энергии, когда одним прекрасным утром ты обнаружишь, что сама должна заботиться о себе.
   – Ты не бросишь меня. Ты слишком страст­но хочешь заняться со мной любовью. А вот когда это случится, тогда, возможно, ты оста­вишь меня одну. Так что я позволю тебе это после того, как мы найдем Винтер. Тогда мо­жешь уходить. Я не стану переживать, если больше никогда не увижу твоего лица.
   – Ах, вот что! Девственность в обмен на помощь в поисках сестры? Ты откажешься от своего главного достояния – своего девичества?
   Он снова приподнялся на локте и взглянул на Отем. Она лежала на спине, уставившись в потолок.
   – Так обстоит дело, девушка?
   Отем засмеялась:
   – Если такое произойдет, то ты не будешь больше докучать мне своим обращением «де­вушка»?
   – Конечно. Если я овладею тобой, то никог­да уже больше так тебя не назову.
   – Ты полностью уверен в своей доблести? Мой дядя был таким же. Он не сомневался, что мама с радостью примет его в своей постели, когда отец отсутствует.
   – А может, ты уже вовсе и не девушка? Кто этот жуликоватый дядя, о котором ты столь низкого мнения?
   – Его звали Роберт, и он был подлецом. Но нет, он не изнасиловал свою драгоценную пле­мянницу.
   – Драгоценную?
   – Да. Он считал нас всех драгоценными.
   – Всех?
   Всех четырех сестер – чуть не вырвалось у нее.
   Итак, подумал Рейн, значит, не Ричард вла­дел драгоценным камнем, а Роберт Мюа. Не уди­вительно, что Отем запуталась в воспоминаниях об отце. Дядя – Роберт Мюа. Только если ее мать вышла замуж за дядю, он мог стать еще одним отцом – отчимом… Что ж, вполне воз­можно. И Рейн все это время считал, что именно Ричард отдал ему на хранение драгоценностъ. Но это был Роберт. Роберт – отчим, а не отец. Ричард, наверное, был к тому времени уже мертв. У Роберта, должно быть, возникли про­тиворечия с Дрого и Дюком Стефаном. Но в Живых не осталось ни Роберта, ни Ричарда – никого, кто рассказал бы то, что Рейну хотелось знать.
   Отем повернулась на бок и, не мигая, смот­рела на покрытую трещинами стену. Потом ее взгляд скользнул по темному, оборванному го­белену. В комнате чувствовался едва уловимый запах пота. Кто жил здесь прежде? Были ли они счастливой парой? Ругались? Безумно лю­били, прежде чем расстались или один из них умер? Не витают ли их призраки в доме сейчас?
   Скорее всего, они были счастливы и очень любили друг друга, потому что Отем показалось, что приятная спокойная атмосфера окутала кровать. Девушка слышала, что Рейн уже ус­нул: его тихое похрапывание внушало чувство уверенности и защищенности.
   Отем улыбнулась этой мысли, и сон принял ее в свои объятия.
   Безопасность… Могла ли она быть так увере­на… ведь в другом конце комнаты спит привле­кательный похититель драгоценных камней? Насколько защищена она от себя самой?..
   В западной части небосвода еще блистали звезды, едва начал заниматься день, когда Отем проснулась и обнаружила, что она в доме одна. Рейна нигде не было видно – ни внутри, ни сна­ружи, отсутствовал его конь и походная упряжь.
   Рейн исчез. Осел тоже пропал.
   Прошедшей ночью она видела Рейна во сне. Они занимались любовью. А потом Рейн стоял, сверкая доспехами, с мечом в руке. Лицо его было жестким и безжалостным, он повернулся и бросился на Отем с ножом. Она побежала, Рейн – следом. И вдруг оказалось, что на нем темное одеяние – темное, как лес, окружавший их.
   На этом сон оборвался.
   Рейн вошел в жизнь Отем подобно загадочно­му ветру – и точно так же покинул ее.
   Быстро собрав вещи, Отем оседлала Гоуст и отправилась в путь. Она уезжала с одновремен­ным чувством счастья, взволнованности и любо­пытства.
   Последние немногочисленные звезды подми­гивали девушке, пока она тихо пробиралась вверх по тропе.
   Почему она счастлива? Опасно находиться на дороге одной – она уже испытала это на собственном опыте. И все же, ощущение счастья не покидало ее.
   Какая дорога ведет в Кирклейский скит? Отем посмотрела на розовеющий восток и повер­нула на север.
   Несколько мгновений она стояла, застыв, как статуя.
   – Я сделаю это, – прошептала девушка.
   Она пересекла последний мост нерешитель­ности.
   «Я могла бы вернуться в город, это не так далеко. Я могла бы послать за сопровождаю­щими в Сатерленд. Уже через две недели я была бы в своей старой комнате в замке. Я снова бы занималась своим садом, собирала бы травы и семена…
   Я была бы трусом!
   На север, в Кирклей!»
   Нет рядом мужчины? Пока Отем не нужда­ется ни в ком. Она найдет Винтер, вернется с ней в Сатерленд, и они будут жить долго и счаст­ливо. Обе выйдут замуж за хороших людей – сильных, красивых, заботливых. Ее муж оты­щет и вернет фамильный камень и станет ее героем. Рядом с ним она забудет о страхе, смо­жет полностью довериться ему.
   Только бы найти такого мужчину, который не бросит ее никогда.
   Хороший мужчина – все равно, что сокровище.

Глава 17

   Отем находилась в седле уже несколько ча­сов. Она съехала с дороги и по каменистому выступу перебралась на узкую тропу, идущую через ольховую чащу. Встретив по пути неболь­шую полянку, девушка остановилась съесть гор­бушку хлеба и попить воды, И снова, как только она села на лошадь, лес окружил ее многовеко­выми деревьями и зарослями шиповника.
   Внезапно Отем остановилась. Ей послыша­лось – или раздалось в действительности – позвякивание еще одной уздечки и пары шпор. Стайка воробьев, которая собиралась примос­титься на молоденькой сосне, неожиданно сме­нила направление и упорхнула в другую сторо­ну. Это показалось девушке подозрительным и непонятным.
   Лес расступился ненадолго, и Отем увидела большак, ведущий к очередному городку, и де­ревушку, где из немногочисленных крестьян­ских изб поднимались струйки дыма.
   Затем девушку снова окружили деревья. Лес становился все гуще, все чаще попадались тем­ные сосны, в густых ветвях которых прятались тени. Рядом тянулось болото с камышами и ситниками. Тропа поднималась по нагроможде­нию камней и вдруг уперлась в отвесный мыс.
   Дальше Отем пришлось пробираться с большой осторожностью через заросли ольхи и вяза.
   Она придержала Гоуст и прислушалась. На этот раз сомнений не осталось – девушка была не одна.
   Как это случилось раньше – причем совсем недавно – Отем увидела самое необычное зре­лище: огромную фигуру в черных доспехах. Ры­царь просто сидел на могучем боевом коне и рассматривал ее через прорези в шлеме.
   Сердце Отем часто и глухо забилось, во рту пересохло, теряя сознание, она заметила блес­нувшую сталь и, окончательно лишившись чувств, соскользнула с лошади.
   Черный Рыцарь вернулся.
   Открыв глаза, Отем обнаружила, что нахо­дится в каменной комнате какой-то башни. Де­вушка взглянула поверх толстого покрывала и увидела прекрасную женщину, стоявшую в но­гах кровати и пристально разглядывавшую ее.
   – Итак, ты наконец-то открыла глаза, – голос женщины был низким и звучал самодо­вольно и неискренне. – Они совершенно не­обычного цвета – с фиолетовым оттенком.
   У женщины были черные блестящие волосы, подстриженные на лбу, как у Клеопатры. Паль­цы поражали изобилием колец, а платье – бо­гатством. У выреза и на запястьях виднелась тончайшая нижняя сорочка. Вырез лифа был настолько низким, что Отем задумалась, не яв­ляется ли эта женщина подружкой какого-ни­будь состоятельного человека.
   Девушка попробовала сесть, но у нее страш­но закружилась голова.
   – Что со мной случилось? – Она потерла лоб рукой, разглядывая балки потолка и пыта­ясь вспомнить. – Почему я здесь? – Отем сде­лала еще одну попытку сесть, и в конце концов ей удалось приподняться и выпрямиться. – Кто Вы?
   – На самом деле ты не хочешь этого знать! – женщина рассмеялась низко и гортанно.
   Отем не собиралась отступать.
   – Я спросила, значит, хочу услышать ответ. Только и всего.
   Улыбка моментально исчезла с красивого лица.
   – Ты узнаешь довольно скоро. Я – герцоги­ня Ровена.
   – И все? А есть у Вас земли, замок?
   – Я сказала тебе свое имя, остальное тебя не касается, особенно земли, которые скоро бу­дут принадлежать мне.
   Нахмурившись, Отем изучала герцогиню. Сейчас, когда она могла сосредоточиться, де­вушка заметила, что герцогиня далеко не так молода, как показалось вначале. На висках про­ступала седина, и создавалось впечатление, что ее пытались скрыть с помощью черной краски.
   – Сюда тебя привез мой кузен. Он хладно­кровный убийца, насильник, вор. Ты не должна перечить ему ни в чем. Ты поняла?
   Отем пожала плечами.
   – Герцогиня, я не утратила пока способ­ности ясно мыслить, но представления не имею, кто это такой. Все, что я видела, это огромный мужчина в шлеме, закрывающем все лицо. Он очень свирепый. Он убил ради меня много лю­дей, когда мы впервые… э… повстречались.
   – Ты наглая девчонка! – крикнула герцогиня.
   Голос ее прозвучал настолько резко и раздра­женно, что Отем закрыла ладонями уши. Потом медленно опустила руки.
   Голос женщины вернулся в нормальное со­стояние, и Отем вздохнула с облегчением.
   – Ты встретишься с ним чуть позже. Образ огромного черного рыцаря возник пе­ред мысленным взором девушки.
   – Я потеряла сознание, и этот призрак из черной стали принес меня сюда? Кто вы и что хотите от меня? Если вы намерены использо­вать меня в каком-нибудь сатанинском ритуале, то вам следует дважды подумать. Рыцари из Сатерленда придут за вами и вашими людьми и съедят с потрохами.
   Ровена свирепо уставилась на нее:
   – У тебя острый язычок! Полагаю, твоя на­пускная храбрость происходит от страха неиз­вестного.
   «Нельзя было сказать точнее, герцогиня».
   – Я не притворяюсь, – солгала Отем.
   – О, понимаю.
   – Каковы ваши планы насчет меня? – спро­сила девушка, оглядываясь по сторонам, не сидит ли поблизости Черный Рыцарь.
   Ровена повернулась спиной к дерзкой рыже­волосой пленнице.
   – Ну и вид у тебя. Ты смотрела в зеркало последнее время? – она подошла к большому шкафу из черного дерева и вернулась с какой-то тканью, переброшенной через руку.
   – Что это? – спросила Отем, вздрогнув. Глаза Ровены мрачно сверкнули.
   – Платье. Оно тебе понадобится.
   Ровена бросила на кровать зеленый сверкаю­щий наряд. Отем никогда не видела ничего столь богатого и красочного. Зелень была настолько яркой, что больно было смотреть. Этот цвет несколько успокоил Отем, потому что она считала, что для «черной мессы» или чего-то другого ужасного больше подошло бы черное или алое.
   Горничная принесла воды и поспешно поки­нула комнату, будто боялась герцогиню Ровену.
   «И я не виню ее за это», – подумала Отем.
   Девушка почти не замечала, чем занимается герцогиня, потому что все ее внимание погло­тила зеленая ткань, сверкавшая так, будто в складках были вшиты алмазы.
   Подняв сияющее платье, Отем открыла рот от изумления.
   – А где лиф? В таком платье я буду полу­голой…
   – Одевай это или вообще ничего, – герцо­гиня усмехнулась, оглядывая стройное тело Отем. – Тебе следует побольше есть. В тебе мало округлости.
   Оставшись одна в комнате, Отем прижала к груди прекрасное платье и огляделась. На глаза ей попалось гладкое зеркало, в котором девушка видела свое отражение. Оно заколыхалось, ког­да Отем встала и подошла поближе. Соблазни­тельная фигура доказывала, что последние сло­ва герцогиня произнесла из чистой зависти.
   Отем вздрогнула и удивленно заморгала.
   «Где моя одежда? Я совершенно голая…»
   Припомнив все, что Элизабет Сатерленд и горничные-француженки говорили о том, как надо правильно одеваться и укладывать волосы, Отем быстро умылась и задумчиво рассматри­вала роскошное зеленое платье.
   Служанки, которая бы помогла ей одеться, не было, и Отем пришлось справляться самой.
   Вошла горничная и сообщила, что вскоре Отем предстоит присоединиться к герцогине за вечер­ней трапезой. Возможно, там девушке удастся отыскать путь к спасению?
   Отем изумленно уставилась на свое отраже­ние. Да… в этом платье нет и намека на приличие. Она присела за туалетный столик, чтобы сде­лать что-нибудь с волосами, и с ужасом обнару­жила, что грудь почти полностью выступает над низким вырезом. Отем заглянула внутрь лифа, гадая, куда подевалась вся ткань, и надеясь, что она запуталась с внутренней стороны.
   Там ничего не было. Девушка еще раз взгля­нула на свое отражение. Неужели это все? Даже дамы, приезжающие в Сатерленд с визитами, не выставляли напоказ так много. Это просто скандально! Нет. Возмутительно!
   Но кто узнает, что Отем Мюа появилась за сто­лом герцогини Ровены чуть ли не обнаженной?
   Отем вздохнула и занялась прической. Когда она закончила, волосы тяжелой короной лежа­ли вокруг головы, а сверху девушка воткнула гребень с туалетного столика. Он покоился на толстой косе, создавая впечатление диадемы.
   «Ну вот, я готова, и что мне делать дальше? Ждать, пока появится горничная и отведёт к герцогине? Наверняка, у нее есть маленькие очаровательные собачки, что сидят на коленях и лижут ей руки.
   Но я уж точно не собираюсь лизать ей ру­ки!» – Отем хихикнула, чувствуя себя в этом платье совершенно безнравственной.
   Она встала и потянулась за яблоком в вазе, платье сверкало при каждом движении подобно россыпям бриллиантов.
   Присев на кровать, девушка со скучающим видом грызла яблоко.
   У окна промелькнула тень, и Отем вскочила, отбросив наполовину съеденное яблоко обратно в вазу. Ей показалось, будто на каменном балко­не, опоясывающем башню, стоит мужчина.