Петухов Юрий. Вторжение из ада (Звездная месть - 4)

   - Да вот, говорили мне, что ку-излучение штука препротивная, малополезная.
   - Не напоминай! - карлика Цая передернуло. - Не дай Бог, еще испытать.
   Сколько лет прошло, а до сих пор хребет ломит!
   Иван кивнул. Пересказывать будущее, которого наверняка уже не будет, ему не хотелось.
   -И серые стражи не заходили? - поинтересовался он, прижимая голову жены к груди, улыбаясь полублаженно.
   - Сюда и таракан не прошмыгнет.
   - Хорошо. А как насчет Правителя с его охраной?
   - Никак, - коротко ответил Цай.
   - Значит, не заходил?
   - Нет.
   Теперь Иван заулыбался в полный рот, он был доволен, даже рад. План созрел в считанные секунды. Выберутся! Еще как выберутся отсюда.
   Главное, без суеты.
   Он протянул ретранс карлику.
   - Держи! Тебе пригодится.
   -А ты?!
   - А я сам выйду.
   - Но где же мы?! - заволновалась Светлана.
   - В надежном месте, - отшутился Иван. - Тут нас ни один гмых не достанет. Скучала, небось, по земелюшке родимой? - Он встал на ноги, поднял ее, прижал к себе сильнее. - Думала про лужайки и березки, про пляжи и песочек... а очутилась в палатах подземных.
   - Мы под землей? - Светлана уставилась на Цая, ожидая подтверждения.
   - Ага, - промычал тот, - и очень глубоко. А наверху нас дожидаются, между прочим!
   - Ну и идите наверх! - Иван отстранил от себя жену.
   Заглянул ей в глаза.
   - Я никуда от тебя не пойду! - сразу отрезала Светлана.
   - Так надо, - повторил Иван. - Здесь будет серьезная драка. - Он вдруг осекся, достал из подмышечного клапана Кристалл, сияющий всеми багряными гранями, и добавил: - А может, и не будет.
   - Я остаюсь! - Светлана отвернулась к стене, стиснула губы, давая понять, что не двинется с места.
   - Ладно, пусть будет так, - согласился Иван. - А ты возвращайся. Гугу передашь дословно: он, его люди - Европа, мы с Кешей остаемся здесь, на запад усиленная делегация - ты, Дил, Хук, Арман, "длинные ножи".
   Остальное он знает. Сигнал будет. Всё!
   Карлик Цай ван Дау, наследный император Умаганги и беглый каторжник, поднял на Ивана глаза. Лицо его стало окаменевше-уродливым, будто лицо мертвого младенца, изъеденное старческими морщинами и безобразными шрамами. Не было жизни ни в глазах, огромных, потухших, отсутствующих.
   Цаи понял, что теперь обратного хода не будет, что все они обречены.
   - Передам, - просипел он еле слышно, - передам слово в слово. До встречи!
   Он отвернулся, прижался лбом к серому синтокону, до хруста сжал костистые кулаки. И исчез.
   - До встречи! - отозвался Иван.
   И обернулся к Светлане, к жене ненаглядной, вновь обретенной. Сердце сладко сжалось. Они будут вместе.
   Еще несколько дней вместе, до прихода в камеру Правителя. А там...
   Перед глазами у Ивана встало озаренное звездным светом лицо Небесного Воителя, засияло золото доспехов, зазвенела музыка иных сфер, могучая, великая, придающая сил и веры, прекрасная заоблачная музыка. Иди, и да будь благословен, воин!
   Дил Бронкс стал серым как мышь. Кеша никогда прежде не видал его таким растерянным и жалким. Цай смотрел в потолок и насвистывал. Они сменили уже шестой по счету бункер... седьмого не будет.
   Гуг сказал коротко и прямо:
   - Хоть сдохнем как люди!
   Хар засопел, заскулил, он не понимал унылых бесед и всегда тревожился, терял спокойствие, если кто-то заводил непонятные разговоры. Оборотня Хара тянуло на Гиргею, к своим. Но он терпел.
   - Меня другое удивляет, - прерывистым, чужим голосом протянул Бронкс, почему нас еще не схапали.
   Ведь мы готовимся почти на виду! Нас могли сто раз просечь и выловить всех! Может, и они ждут, э-э... сигнала?!
   - А какой сигнал-то? - спросил из угла Хук Образина.
   - Он не сказал, - ответил Цай.
   - Значит, сами догадаемся! - отрубил Гуг Хлодрик.
   Ему не нравилось, что пошли всякие вопросы да расспросы, только болтовни- и сомнений не хватает! Нет!
   Кто сомневается и трусит, пускай отваливает! Гуг побагровел и ударил кулаком по антикварному малахитовому столику, стоящему прямо на цементе, хватил так, что угол обломился и с грохотом полетел на грязный пол. - Даю три секунды на размышления. Кто передумал, может уйти! Кто останется, будет слушать меня и не вякать! Ну-у?!
   Никто не встал, никто не вышел. На лбу у Дила Бронкса выступила испарина, но он не утирал ее, он улыбался жалкой, извиняющейся улыбкой:
   слишком много сделано, слишком много вложено в дело, не уйти, да и лицо терять не хочется - сам торопил, сам гнал машину. Будь что будет! Одна подготовка вылилась в три "дубль-бига" да по континентам разбросано вкладами полтора миллиарда. Дил побледнел еще больше, за такие денежки он мог умотать от любого Вторжения! Или откупиться...
   Нет! Что за чушь лезет в голову!
   - Кто будет старшим в Штатах?! - спросил он с тревогой.
   - Ты! - ответил Гуг Хлодрик. - А Цай тебе поможет.
   - Не доверяешь? - скривился Дил.
   - Хватит болтать!
   - А почему именно меня на запад?!
   - Так сказал Иван!
   -Ну и что?!
   Гуг встал во весь свой огромный рост, сжал кулаки.
   Дил Бронкс тоже встал, не отводя взгляда от сузившихся глаз седого викинга. Остальные сидели молча, наблюдали, даже Хар перестал поскуливать, приподнял унылую морду.
   - Я поеду, - выдавил Дил Бронкс сквозь зубы, - поеду... но чует мое сердце - висеть нам на реях.
   - Кому суждено быть повешенным, тот не утонет! - выкрикнул дурашливо из своего угла Хук Образина, пытаясь разрядить обстановку.
   Не получилось.
   Гуг Хлодрик ухватил Бронкса за грудки, с легкостью оторвал от цементного пола многопудовое накачанное и холеное тело. Прошипел в ухо:
   - Ты б у меня в другое место поехал! Понял?! Моли Бога за Ивана... и убирайся!
   Негр вскинул руку, огромную, литую, чуть дрожащую. Но ударить не посмел.
   Гуг отпихнул его от себя. И выразительно посмотрел на карлика Цая. Тот прикрыл налитые кровью, усталые глаза - покоя и тюльпанов не будет, теперь уж точно.
   Бормоча под нос ругательства, сверкая белками, разъяренный и уже совсем не бледный Дил Бронкс вышел дон. Вслед за ним потянулись Арман-Жофруа дёр Крузербильд-Дзухмантовский, он же Крузя, пошатывающийся, мутноглазый Хук Образина, непроницаемоскорбный карлик Цай ван Дау.
   В дополнительном инструктаже никто из них не нуждался, план был отработан до деталей в семи вариантах, Большой Мозг боевой альфа-капсулы просчитал все досконально, недаром Цай напичкивал его данными и вводил программы. Теперь сама капсула-координатор болталась на орбитах между Меркурием и Марсом, и была совершенно неприступна и неуловима, для пущей надежности Цай запустил ее на тройное самоуничтожение в случае возможного перехвата, при этом капсула сделает залповый выброс программ управления и координации в две другие капсулы, находящиеся на иных орбитах, уловить такой выброс невозможно. И понапрасну нервничал Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный, Дил Бронкс сделал все, что мог, его бешенные деньги работали на полную катушку, такое обеспечение могло позволить себе только крупное государство или бандитский межсистемный синдикат, Дил по звеньям распродал свою бесценную цепь... но была у Дила Бронкса и задняя мыслишка, которой он бы и сам не признал за собой: ведь коли Система войдет во Вселенную, таких цепочек, такого железа будет навалом, и он не успеет сбагрить свою, Дил имел практический склад ума и он спешил.
   - Не подведут, ничего, - прохрипел Гуг вслед уходящим. - А у тебя чего, тоже сомнения? - повернулся он к Иннокентию Булыгину.
   - У матросов нет вопросов, - теребя облезлое ухо оборотня Хара, ответил Кеша.
   Хар издал утробный звук, переходящий в повизгивание. Он все больше входил в роль зангезейской борзой.
   Гуг облегченно вздохнул. Ему хотелось, чтобы все началось как можно скорее. Когда будет сигнал?! Цай сказал, что Иван созрел, что он вообще никогда прежде не видел Ивана таким... и это хорошо, это главное, вожак должен быть сильным- и смелым, он не имеет права сомневаться, иначе провал, иначе труба... Но когда же будет сигнал? И какой сигнал?! Иван ничего не сказал.
   - Я отваливаю в Европу, - пробубнил Гуг и протянул Кеше свою огромную ладонь. - Связь три раза в сутки, как обусловлено.
   - Счастливого пути! - кивнул Кеша и заранее сморщился, вкладывая свой биопротез в лапищу седого викинга. Протез имел нервные окончания и эдакая камнедробилка не сулила приятных ощущений.
   - И все же Седого нужно было придавить, - бросил на прощание Кеша.
   - Нужно было, - согласился Гуг. Он думал о Ливадии. Как там она в своей усыпальнице? Надо сходить проведать... нет, не получится. Теперь только после победы... или никогда.
   Правитель подошел совсем близко, склонился над лежащим посреди серой камеры телом, вгляделся в затылок, скрытый взлохмаченными волосами, хотел коснуться их, но не решился. Левая, от рождения сухая, рука дрожала, и он ничего не мог с ней поделать. Дергалась в нервном тике правая бровь...
   Да, надо, обязательно надо лечиться, надо ехать на отдых. Но как?! Куда?!
   Правитель боялся покидать свой кабинет, он и ночевал в нем, там было надежно, там многослойная система охраны и предупреждения, там бдительная стража во главе с этим...
   Правитель недовольно покосился на широкоскулого и узкоглазого сопровождающего - черт его знает, может, он и воткнет нож в спину, так бывает, так уже много раз было в истории, преторианцы убивали своих владык, императоров да царей, и сами садились на троны, эхе-хе, черт его знает! Здесь тоже надежно, почти километровая глубина, спецпсихушка для особо опасных конкурентов- правители конца ХХ-го века знали, что делали, знали, только и сами не убереглись. Он тяжко, с присвистом вздохнул.
   Нет веры, никому нет веры - кругом негодяи, подлецы, карьеристы, только и думают, как бы скинуть его, подсидеть, отправить на "заслуженный отдых", нет им доверия, ненадежные людишки, сволочь всякая, всех бы их сюда!
   Нет,тогда один на один с народом, это не годится, без них нельзя, а надо бы, надо - всех к ответственности, всех за решетку, всех под землю, а лучше в могилу, к стенке... Правитель отер со лба холодный пот. Теперь он был не тот, что семь лет назад, теперь он знал, что и над ним есть сильные мира сего, да еще какие сильные, да еще и не совсем "сего мира". Нет, тут надо иметь железные нервы и железную выдержку.
   - Света... уходи! - прохрипел лежащий. - Уходи!
   Правитель отшатнулся в испуге.
   - Что с ним?
   - Бредит. Все время бредит! - пояснил начальник охраны.
   Правитель отвел ногу и пнул лежащего вполсилы, чуть не упал сам. Но узник лишь чуть вздрогнул, не вышел из забытья.
   - Вот ведь гад какой! - посочувствовал Правителю начальник охраны.
   - Короче, - оборвал тот. - Докладывайте!
   - Слушаюсь. Субъект полностью прослеживается...
   Правитель слушал монотонный доклад плотного шестидесятилетнего человека с настороженным широкоскулым лицом и узкими щелками глаз, а сам думал о своем: надо было уматывать отсюда, отваливать! еще пять лет назад! три года!
   год! всегда можно где-то укрыться, купить островок, виллу в горах, вырыть бункера-убежища, запасов на сто лет... нет, сто лет он не протянет, но лет шестьдесят еще запросто, шестьдесят лет - это же целая вечность! и пускай тут разбираются другие, пускай делят власть, выполняют или не выполняют неясные инструкции извне, но он-то причем, его же потом и обвинят, а может, безо всяких обвинений пустят на распыл, кто их знает! еще и этот тип свалился на голову, за ним следят, не может быть, чтоб не следили... и никакой он не псих, просто шустрый слишком, лезет куда не следует, всех погубит и сам сдохнет! на него плевать! а зачем других подставлять-то, и так кругом одна сволочь, одни изменники! тяжко! и страшно! и не повернуть назад, черт возьми! тяжела ты, шапка Мономаха, ой тяжела, шею сломишь! И убивать его нельзя, нету распоряжений о т т у д а, а вдруг он и м нужен, что тогда? тогда накажут! это запросто, этого всегда жди! нет, надо было бежать, отваливать... теперь поздно! И в Систему он проник, мать его! И Синклит тут замешан - эти гады везде лезут, все своими сетями оплели, все опутали, а никуда без них не денешься, они первыми на контакт вышли, они ближе к тем. А Реброва, этого фрайера дешевого, он угробил, точно, он, только чужими руками, вот и верь всем этим спецслужбам - на себя, небось, работают, или еще хуже, двум хозяевам служат. Правитель недовольно взглянул на узкоглазого. Тот вздрогнул, попятился.
   - Я вышвырну тебя отсюда, понял?! - заорал он. - Ты знаешь, куда вышвыривают отсюда?!
   - Знаю, - ответил широкоскулый, - на тот свет!
   -Верно мыслишь, молодой человек, - Правитель отвернулся от начальника охраны. Ткнул пальцем в угол камеры. - А это еще что?
   В углу, в полумраке камеры-палаты чуть высветлялась на фоне серого, унылого синтокона тень худощавой женщины с распущенными волосами.
   Посконная серая рубаха скрывала ее тело, сливалась с синтоконом.
   - Фантом.
   - Что?!
   - Фантомное изображение... так бывает при сильных потрясениях. Когда этот тип придет в себя, фантом исчезнет.
   - Ты хочешь, чтобы он пришел в себя?
   Узкоглазый растерянно развел руками.
   Дебилы! Ублюдки! Правитель сдерживался, но это ему дорогого стоило, как можно работать с такими кретинами! Они его подставят, если не из корысти и властолюбия, так по тупости своей и дурости! вот и доверяй таким! нет, все надо самому проверять, все! иначе угробят, в дерьмо втопчут... а еще рано, рановато, он еще повластвует, он покажет всем! и пускай они его не любят, зато боятся, а это важней! нет, никаких вилл в горах, никаких островков, для этого, что ли, он рвался к власти, шел по головам и телам, не щадил самого себя?! нет! не для этого! пускай все они сдохнут! пускай эти дебилы и ублюдки все в огне сгорят, туда им и дорога, а он еще повластвует над ними всласть, он еще силен, он всемогущ! такие нужны всем - и самим баранам, самому стаду и тем волкам, что затаились где-то, а рож своих не кажут, только инструкции да распоряжения шлют, проверяют, пригоден ли?
   поживем еще, повоюем, не лыком шиты! с чужими проще поладить, чем со своими! а там еще поглядим, чья возьмет. Правитель с ненавистью уставился на начальника охраны. Надо узнать, что у этого парня в башке.
   - Сколько времени потребуется на полную мнемоскопию?
   - От силы полторы недели!
   - Так вот, чтобы через полторы недели вопрос с этим смертником, Правитель снова пнул безвольное тело, - был решен. Ясно?
   - Так точно!
   - И никаких фантомов! - Правитель поднес кулак к носу широкоскулого. Ты думаешь, это у меня в глазах мельтешит? Думаешь, сдает старик?!
   Ошибаешься! Убрать!
   Начальник охраны ринулся в угол. С налета ударил ногой по тени... Но удара не получилось: прежде, чем сапог коснулся виска, узкая, но сильная рука перехватила голень, рванула на себя, опрокинула - мига не прошло, как грузное тело широкоскулого оказалось припечатанным к серому полу.
   Другая рука молниеносно сдавила горло, не дав из него вырваться даже легкому хрипу.
   Это был конец! Правитель все понял. Он сразу же повернулся к лежащему... Но тот уже не лежал. Он сидел, скрестив под собою ноги, глядя прямо в глаза и сжимая в пальцах поднятой руки какую-то красную штуковину... и пусть, значит, так надо, значит, все правильно, молочно-белый водоворот замутил Правителю взор, повлек в себя, закружил, унес куда-то далеко, где нет ни звуков, ни мельтешения тел и предметов, ни времени.
   - Светик, шепни этому чучелу, - сказал Иван тихо, - что если он подаст хоть один сигнал наружу, даже мысленный, сразу сдохнет.
   - Он умненький, он все понимает, - откликнулась Светлана, вдавливая широкоскулому за ухо фиолетовую гранулу. - Он теперь на поводке у нас, трепыхнется разок - и поминай как звали.
   Светлане за эти дни донельзя осточертела серая камера. Как ни сладко и прекрасно было с любимым после долгой разлуки, но душа рвалась на волю, наверх. Может, именно по этой причине она немного переборщила с начальником охраны, не ожидавшим отпора, чуть вовсе не вышибла из него дух.
   А Правитель стоял столбом и лупоглазо пялился на Ивана, он был в прострации - Кристалл работал на славу.
   Иван подошел к кособокому и преждевременно состарившемуся человеку, имевшему огромную власть надо всей Великой Россией, подошел вплотную, ощупал карманы, достал из бокового яйцо-превращатель - никому его Правитель не отдал на проверку и экспертизу, не доверял, значит, - и сунул его в нагрудный клапан комбинезона.
   - Лови! - Светлана бросила распылитель.
   Иван поймал, привычным движением пристегнул к поясному ремню.
   - Нет, - проговорил он, - на заслуженный отдых в преисподнюю его еще рано отправлять, он нам не все рассказал.
   - Любая задержка может вызвать подозрения, - забеспокоилась Светлана.
   -А мы и не станем задерживаться. Эй, ты! - Иван подошел ближе к поверженному начальнику охраны. - Хватит лежать. Нам пора наверх!
   Светлана убрала руку с загривка широкоскулого. И тот стал медленно приподниматься - сначала на четвереньки, потом на корточки, на полусогнутые... выпрямиться окончательно ему не дали - заскрежетав зубами от боли и ухватившись обеими руками за виски, широкоскулый повалился наземь.
   - Управление работает, все нормально, - пояснила Светлана, - может, еще попробуем?
   Широкоскулый отчаянно замотал головой. Он все понял. Жизнь одна, и надо подчиняться тем, кто взял верх, пока... а там видно будет.
   - Выходим?!
   Нельзя, надо наверняка.
   - Нет! - осек Светлану Иван.
   Он снова подошел к застывшему столпом Правителю, вытащил яйцо. На миг задумался. Прижмешь к своему горлу - станет два Правителя, к его дряблой шее - будет два Ивана. Нет, надо попробовать! Иван, преодолевая отвращение, приблизил свое лицо к перекошенному, морщинистому лицу старика, вдавил превращатель прямо над кадыком, запрокинул голову и вжался в другой конец яйца своей шеей. Будто холодком пахнуло, но не снаружи... а внутрь.
   - Я сейчас с ума сойду! - ошалело и сипло пролепетала Светлана, глядя, как омерзительный старикашка на глазах превращается в статного и крепкого молодца, а ее Иван становится кривобоким и обрюзгшим уродом.
   Только этого еще не хватало!
   Широкоскулый сделался белым, а его узкие глаза расширились. Он не испугался, не изумился, он знал, что такое превращатель. Он просто все сразу понял. Обвели.
   Обхитрили! Теперь хана... нет, теперь один резон - служить новому хозяину, может, не тронет, может, и ему понадобится верный пес со всей его сворой. Широкоскулый чуть не заскулил от нетерпения. Он готов уже был выказать свою преданность... но не посмел, холодный блеск серых прозрачных глаз остановил его, Светлана умела говорить без слов.
   - Вот теперь порядок, - Иван-Правитель быстро сунул яйцо в карман двубортного костюма, отпихнул от себя Правителя-Ивана, крепкого и высокого парня, каким еще полминуты назад был сам. И добавил, чуть приподняв Кристалл: - А сейчас ты будешь спать. Ложись!
   Правитель в теле Ивана послушно опустился на колени, лег ничком. И уснул.
   - И никаких мнемоскопий, - предупредил Иван Правитель, - нечего время зря тратить. Когда он нам понадобится, ты его приведешь... понял?!
   Начальник охраны весь согнулся, заулыбался приторно и закивал - голова его немного тряслась, нервы сдавали. И немудрено. Хотя ничего почти и не изменилось в камере: крепкий парень в десантном комбинезоне лежал на сером полу в той же неудобной позе, как и полчаса назад. Разлохмаченный и дергающий бровью Правитель кривобоко и шатко стоял над ним... только не пинал, а так- в точности, он, отец родимый и кормилец. Вот только "тень" в рубахе не сидела в углу призраком-фантомом, а прислонившись к серой стене спиной, пристально следила за ним. Ну что ж, такой расклад, ничего не поделаешь. Даже если он, начальник всей охраны, поднимет шум и станет чего-то заявлять, его высмеют, а потом и выгонят. Ну и плевать. Король умер, да здравствует король!
   - Пошли!
   Иван-Правитель шагнул к тому месту, где должен был открыться незримый люк. Ему было до отвращения неуютно в этом болезненном, хилом, заплывшем жирком теле: сердце трепыхалось само по себе, пугливым вороненком, одышка подкатывала к горлу, сухая рука почти не слушалась, ноги расползались и дрожали... нет, надо привыкнуть, ко всему можно привыкнуть, ведь жил же этот выродок в своем теле и еще сто лет прожил бы. Он ощупал правую руку рукоять меча была на месте, значит, она не перешла к тому.
   Иван-Правитель скосился на самого себя, лежащего на полу... так, так, все, что было на теле, перешло, а вот комбинезон? Он склонился над лежащим, вытащил из клапанов несколько шариков, еще какую-то мелочь.
   - Оружие отдай! - сказал Светлане.
   - Ага, сейчас, - покорно ответила она, не принимая сердцем нового облика Ивана - с таким бы она не стала обниматься и целоваться, нет уж. Но без промедления, не сводя глаз с широкоскулого, вытащила из прорезанного мечом слоя синтокона лучемет и бронебой, сунула их пленнику, шепнула:
   Поднимешь ствол, сдохнешь.
   Тот обиженно надулся. Ему хотелось, чтоб эти лихие люди принимали его за своего, ведь он же с ними, а они не доверяют... ну ничего, он еще заслужит доверие. Широкоскулый даже подошел к лежащему, хотел было пнуть его в знак преданности новым хозяевам, но поразмыслив малость, передумал.
   За стенами палаты, в таком же сером коридоре их дожидались четверо парней в серых масках на лицах. Они и глазом не мигнули, увидав странную женщину в разодранном балахрне - в психушке, да еще спецпсихушке, и не такое увидишь, главное, их шеф вышел, жив-невредим, как тому и положено быть, а с ним этот черт кособокий. По мыслесвязи шеф приказов не дает, стало быть, все нормально, работать надо в штатном порядке, и слава богу, отпахать бы скорей смену да на боковую.
   В лифтовой капсуле Иван-Правитель молчал, недовольно шевелил кустистыми бровями. Всю механику и автоматику тут с конца ХХ-го века поменяли, немудрено, позаботились, значит, опасались. Ему хотелось хорошенько врезать этому олуху охраннику, разметать всю его шоблу, вырваться наверх, на свежий воздух, прямо посреди Москвы-матушки... но нельзя, да и тело не то, не совладает. Надежда одна - на Светлану, ежели она оплошает - всем конец, но она не оплошает.
   Широкоскулый покорно нес оружие, играть с огнем он явно не хотел. Лицо у него было скорбным и торжественным.
   На поверхность они так и не выбрались. Иван не помнил, как его волокли в подземную тюрьму, он был в бессознательном состоянии, и теперь мог положиться только на начальника охраны. Сам он шел шаркающей походкой, горбатился, шмыгал носом. Впрочем, идти пришлось недалеко: от лифтового шлюза коротким переходом к горизонтальной ветке, снова в капсулу, несколько секунд пневмополета в трубе, остановка, фильтрационныи шлюз...
   ребятишки в масках так и остались в нем, будто растворились... и наверх в древнем уютно-теплом, отделанном резным дубом лифте.
   Широкоскулый распахнул дверь.
   И они оказались в том самом кабинете, с которого все и началось.
   Первым делом Иван-Правитель подошел к огромному резному столу, уселся за него - даже если охранносигнализационные системы настороже - на Правителя они не среагируют, а он Правитель, он в его теле, опасаться нечего. И действовать надо немедленно, время пошло, контрольные системы работают в авторежиме, и даже само появление в кабинете босоногой женщины в драной рубахе и оружия не пройдет бесследно, да, ни секунды нельзя терять!
   - Правительственная связь! - потребовал он.
   - Одну минуту! - широкоскулый суетливо подбежал к резной ореховой панели за спиной у Ивана-Правителя, зашевелил губами, провел ладонью.
   И доложил: - Теперь полное управление на мыследатчиках, повторите команду.
   Иван-Правитель не стал открывать рта, он только произнес то же самое в мыслях, молча. И тут же верхняя задняя панель ушла вбок. Из потаенных глубин выплыла вперед и зависла над его головой черная, матово поблескивающая сфера. Иван вздрогнул. Вот он -трон властелина Великой России и большей части освоенной Вселенной, прямо здесь, в кабинете. И не надо никаких шифровок, кодов, всякого мудрежа - здесь все диктуется открытым текстом, и все исполняется, эта связь не поддается никаким расшифровкам, и переданное по ней - приказ, подлежащий немедленному исполнению. Но все равно Спешить нельзя, ибо и действия Правителя, особенно серьезные, масштабные, просчитываются, анализируются, проверяются - и если они могут нанести ущерб государству и нации, блокируются до рассмотрения на Совете и утверждения. Правда, есть режим Особого положения. Но для этого нужны веские основания, просто так Особое положение ввести не дадут.
   Надо быть осторожным, предусмотрительным, по крайней мере, на первых порах... сколько удастся продержаться - день, два, три... потом все равно придется сбрасывать эту маску. Но за это время надо успеть многое, очень многое.
   Широкоскулый в угодливом полупоклоне стоял по левую руку от Ивана-Правителя. Светлана сидела на резком кресле, том самом кресле, вид у нее был и впрямь странный. Иван кивнул в ее сторону и сделал начальнику охраны выразительный жест пальцами. Тот сразу смекнул, засуетился, снова зашептал что-то, зашевелил губами: внутренняя связь - никаких переговорников, антенн, кнопок и прочей мишуры - все в крохотной черной пластине, искусно вшитой под кожу виска... можно и не шевелить губами, это он уже от усердия, по привычке, ничего, ничего. Иван-Правитель сидел окаменевшей статуей. Не спешить! Две-три минуты, оглядеться, освоиться, не спешить! У Светланы подготовка не хуже, чем у этого шустряка, да плюс к тому "управление", она себя в обиду не даст, нечего волноваться, теперь главное, спокойствие. В кабинете должна быть топо-кабина, в каждом доме есть, и пускай синтетика, пускай плазмолитье, неважно, потом сменит, сейчас надо себя в приличный вид привести.