Петухов Юрий. Вторжение из ада (Звездная месть - 4)

   Иван перевернулся лицом вниз, уткнулся в синтокон и заскрежетал зубами.
   Вот все и закончилось. Психушкой! Так и сгорит Земля в синем пламенивместе с этой психушкой, этой палатой-камерой и заточенным в ней узником.
   И ничего больше не будет. А будет лишь подготовленная выродками власть сатаны во Вселенной, то есть - мрак, ужас и хаос. И за все свои злодеяния, за выслугу перед преисподней получат выродки право сдохнуть последними...
   и ничего боиее. Но и за это право оттянуть свою смерть хоть на несколько часов, на несколько секунд, они угробят все человечество, обрекут на муки адские сирых и убогих, старых и больных, молодых и богатых, всех без разбору... Нет, они вовремя погибли! Перед глазами у Ивана вновь стояла та самая картина, которая не давала спать, мучила - две скрюченные фигуры на поручнях космолета, смертное, страшное пламя, пожирающее их. Отец и мать.
   Окраина Вселенной. Двести с лишним лет назад! Они и не могли дожить до этого времени. Он сам чудом дожил. Он сам не нынешний, не теперешний.
   Он рожденный тогда, он осколок прежних времен Может, именно поэтому он и остался единственным во чистом поле воином? Он старше всех их на столетия, старше даже самых старых, морщинистых и согбенных старцев. Он воин еще той России. Но он и воин этой, погибающей Великой России! Он воин всего Человечества! Воин в заточении... Воин ли?
   Карлик Цай ван Дау возник перед его взором внезапно, черной, крохотной тенью. И сразу предупредил:
   - Я не смогу тебя вызволить отсюда.
   - Ретранс сломался? - предположил Иван, почти не удивившись.
   - Нет, он работает. Но что-то случилось с твоим телом. Я уже пробовал сфокусироваться на тебе извне, но пошли какие-то волны и все размыло, не могу даже объяснить.
   - И не надо, - прервал его Иван. - Как там наши парни?
   Цай никогда не кривил душой.
   -Если ты не выкарабкаешься в ближайшие дни, - сказал он, - то они просто разбредутся. И второй раз их не собрать, Гуг предлагает взять эту крепость для психов штурмом... Мы бы ее взяли. Но это будет такая засветка, после которой ни один твой план не пройдет.
   - Согласен, это лишнее, - кивнул Иван.
   - И что же тогда?
   - Дай мне собраться с мыслями, я только что прочухался!
   - Ты здесь уже двенадцатый день, - тихо сказал Цай.
   У Ивана дыхание перехватило. Почти две недели он провалялся в беспамятстве, с ума сойти!
   - Там, снаружи, еще не началось это?
   Карлик помотал головой. Бельма у него стали больше, они почти закрывали глаза, подернутые кровавыми прожилками, острый костистый подбородокподрагивал, незаживающая рана на лбу была заклеена, биопластырем, почерневшим от сочащейся крови. Вид у Цая ван Дау был обычный - изможденный.
   - Ты можешь мне пронести сюда орудие?
   - Да!
   - А открыть дверь из камеры?
   - Нет.
   - Ретранс работает в режиме безвременья?
   - Должен работать, я не пробовал больше нескольких часов...
   - Хорошо! Оставь его мне. Ведь ты как-то сказал, что им наплевать на наше дерганье, так?!
   - Примерно так.
   - Ну вот мы и подергаемся еще немного!
   Иван встал, приблизился к карлику Цаю и протянул ладонью вверх руку.
   - А как же я? - спросил тот.
   - Как только ты мне отдашь эту штуковину, тебя выбросит на исходное место, в бункер... или откуда ты возник?!
   - Неважно, тут наверняка все просматривается и прослушивается, не надо лишних слов. Лучше скажи, что передать остальным?!
   Иван тяжело вздохнул, скрестил руки на груди. Разумеется, проще всего было только намекнуть Гугу Хлодрику - и тот разнес бы всю эту богадельню в щепки. Но теперь он как никогда раньше знал, что одна только видимая, телесная победа или просто вызволение ничего не дадут, а действовать надо наверняка. И ладно, и хорошо...
   - Засеки этот час, эту минуту. И скажи, что они будут точкой отсчета.
   Возвращайся. И никакой паники! Никакого уныния! Мне надо обязательно повидаться кое с кем и разобраться...
   - Ты уже почти созрел, - карлик грустновато улыбнулся.
   - Да, именно почти! Но я вернусь точно в этот день и этот час. И вот тогда мы или начнем! Или." разойдемся.
   Я не могу иначе, потому что после этого часа у меня уже не будет времени на другие дела. Ты все понял?
   - Я понял, - коротко ответил Цай ван Дау. И протянул черный кубик Ивану.- Оружие я принесу потом, когда ты скажешь. Но учти, люди не могут больше ждать.
   - Никто ждать не будет. Даже ты не успеешь отсюда вернуться в бункер.
   Я ухожу надолго. Но вернусь я через секунду. Жди!
   Иван сжал черный кубик в ладони, поднес к виску, и исчез.
   Цай опустился на корточки, привалился к стене. Он знал - возврата в исходное место не будет. Он знал и другое, если Иван не вернется, ему сидеть в этой серой камере ко конца дней своих.
   Тьма мгновенно окутала его. Иван оцепенел. Что-то случилось, прав был карлик, прав, его тело утратило возможность перемещаться в структурах Невидимого спектра. Он просто провалился в Ничто! Он не выбрался из палаты-камеры, но он ушел в черную пустоту, периферийную пустоту Невидимого спектра. Надо пробовать еще!
   Иван с силой сжал ледяной кристалл, вдавил его в переносицу.
   Поле! Широкое, светлое поле! Густая зеленая трава.
   Одинокая раскидистая береза, свисающие, отягощенные густой листвой ветви. Облака, белые, идущие чередою облака. Он настолько явственно вообразил эту картину, что в ушах прозвучали будто с того света слова покойного священника, сельского батюшки, друга-собеседника:
   "Человеку нечего делать во Вселенной! На Земле должен творить он дела свои и растить продолжателей дел своих.
   Не ходи туда... не ходи! Во мраке и пустоте нет Бога!" Как давно это было! Теперь батюшка лежит в земле сырой. А Иван еще не выяснил, кто его спровадил с белого света, все некогда, все торопился куда-то. Он вспомнил, как они лежали на этой траве под высоким небом, усеянным белыми облаками и спорили, спорили, спорили... Если ретранс работает в нормальном режиме, его должно немедленно выбросить прямо там, под березой... Но нет, Иван ударился обо что-то во мраке, застонал, пахнуло сырым, предгрозовым ветром, повалило наземь. Он нащупал руками колкую траву, ощутил холод росы. Но это было чтото непонятное, будто аппарат пытался выполнить приказ, но натыкался на нечто незримое, мешающее... и выходило ни то ни се. "Не прельщайся, не гонись за горизонтом! Все, что человек способен понять и постигнуть, есть в нем самом! Не ходи туда..." Вот так! Как и всегда!
   Одни заклинают: "не ходи!" Другие крестят в дорогу:
   "иди, и да будь благословен!" А вокруг тьма беспроглядная!
   Ивана наконец вышвырнуло прямо под березу. Он сильно ударился плечом.
   Зарылся лицом в траву. Его окатило ледяным, бьющим наотмашь ливнем.
   Ураганный ветер переворачивал, не давал встать. Неужели он вырвался?!
   Это просто чудо. Вырвался, а то, что сейчас в чистом полюшке непогода, это не беда, и не под такими ливнями бывал, перетерпит.
   Иван снова попытался встать. И снова его швырнуло наземь. Что же это?!
   Нет, на Земле нет таких ветров, что собьют его с ног! Или настолько он ослаб в заточении, за двенадцать дней беспамятства?! Все может быть.
   Главное, он вырвался. Ошибся несчастный Цай, ошибся. И снова ураганным порывом его так ударило о ствол, что он в кровь разбил лицо. Буря.
   Странная буря! Он обхватил ствол руками, замер. По ладоням ползло что-то липкое, скользкое, противное. Это не капли дождя, и не шлепки размокшей земли. Он плотнее прижался к стволу... ощутил, что тот дышит, прогибается под его руками.
   Ствол был живой словно гадрианское дерево!
   Иван отпрянул, замер на миг. И тут же повалился в холодную и мокрую траву. Его понесло по полю - кубырем, кувырком, понесло с непонятным, страшным ускорением в далекую черную воронку. Это было уже чем-то неземным- полетом, точнее, падением в пропасть, в бездну. И когда Иван явственно ощутил нереальность всего происходящего, перед его глазами высветилась малиновая точка. Проклятье! Он сразу все понял. Теперь он знал, куда его несет! Но он совсем не собирался туда, в треклятое Осевое измерение, населенное призраками!
   Малиновый Барьер! Клокочущее пламя неслось на него стеной... нет, это он со скоростью, превышающей скорость света, падал в это безумное пламя.
   Господи, спаси и помилуй! Сколько же можно?! И зачем?! Иван вдавливал в висок черный кубик ретрадса- приказывал, молил, просил, стенал... но ничто не помогало. Его несло в Осевое.
   На этот раз все произошло очень быстро. Языки пламени вырвались вперед, приняли его в геену огненную, от адской боли заломило затылок, полыхнуло неживым пламенем. И пропало.
   Он сидел в молочном, белесом тумане. Осевое! Столбовая дороженька Пространства. И кладбище миров! Метил в рай, а попал в ад.
   Иван содрогнулся от внезапной мысли. Ведь это действительно какой-то ад, преисподняя... нет, больше похоже на чистилище, где обитают неприкаянные души, где они мытарятся, мучаются не телесно, но духовно.
   Все равно - тот свет, как ни называй. Но на этот раз он не уйдет отсюда просто так, хватит уже дурить его, хватит водить за нос! Времени мало? Теперь у него много времени! Ретранс не работает "на откат", но он четко выходит на оси "безвременья". Выходит? Иван усмехнулся.
   Куда бы сейчас ни попал, куда бы ни вышел, куда бы его ни выбросило,все равно возврат ему лишь в одно место-в палату-камеру! Ну и пусть! На все запоры есть отпоры. А сейчас о другом надо думать.
   Он склонился, нырнул в туман. И ощутил, как в голову проникают тысячи мыслей, образов, обликов - Осевое начинало чудить. Но с его призраками шутить нельзя, чем больше будешь приглядываться да прислушиваться, тем большую власть над тобою они возьмут.
   Прочь! Прочь из моего мозга! Вон! Иван сконцентрировал волю, собрался в тугой узел - теперь он был не просто человеком, не земным десантником, а рос-ведом с тысячелетиями тайных знаний за спиной. Мозг превратился в огромный, сверкающий миллиардами граней бриллиант, вспыхнули, окружая его, прозрачно-черные, непреодолимые барьеры Вритры. Еще, еще немного...
   Иван отмахнулся от какой-то прыгнувшей на него тени, сбил ее с ног, не отвлекаясь от главного. Сейчас! Он будто увидел себя со стороны, в мерцающем защитном, но невидимом для других коконе. Это не абсолютная защита... и все же в ней его спасение. Все, он готов! Зрение сразу прояснилось, молочный туман осел у самых щиколоток.
   В нем лежало черное, костлявое и шипастое тело четырехглазого урода-монстра. Таких Иван видел на Изальгее, планете двенадцати солнц и сиреневой воды. Но откуда он здесь? Челюсть у монстра была разбита ударом, верхний острый конец ее выходил из черепной коробки - Иван бил сильно, переоценил нападавшего.
   Плевать! Сам виноват. Иван быстро пошел вперед, знал - ноги вынесут его в нужное место. И лишь отойдя метров на двести от трупа, он понял изальгеец не призрак. Странно. Он снова приложил кубик ретранса к переносице. Застыл. Вслушался. Нет, он не услышал голоса.
   Но его пронзила внезапная, чужая мысль: "ты никогда не попадешь туда, куда ты захочешь попасть! никогда, ибо желания твои заключены в сознании твоем, но воспринимается не оно и не его приказы! твое подсознание и твое сверхсознание знают, где тебе надо быть, куда тебе следует отправляться!
   ретранс слышит и видит то, чего не видишь и не слышишь ты! но знай, ни в одном из перемещений ты не ошибешься, ты попадешь именно туда, куда тебе следует попасть! а воспользуешься ли ты этим или нет... каждый сам вершит свою судьбу!" Ивана прошибло холодным потом. Неужели он станет теперь игрушкой собственного подсознания? Нет! Речь шла совсем не об этом. А о чем же?! И тут он понял. Как долго ему приходилось мыкаться по путям-дорогам Мироздания, блуждать в потемках и лабиринтах, проваливаться с уровня на уровень! Теперь все позади! Он вырвался на свет. Он еще ничего не видит. Но он вырвался... и отныне он будет попадать только в цель, только в яблочко. Кончились странствия. И начались последние странствия не странника, но вершителя!
   Вперед! Он знал, что Провидение высветит путь. Вперед! Сонмы призраков окружали его, тянули руки, хватали за ноги, за волосы, тянулись к нему. Но недосягаем он стал для них. И не вглядывался в их лица - странные, изможденные блужданиями по Осевому, страданиями и болями, грехами своими земными и потусторонними.
   Мужчины, женщины, дети, упыри, лешие, русалки, старушки и старцы, инопланетные монстры и почти воздушные гуманоиды, бесполые чудища, нави, оплетай, уроды и уродицы, в развевающихся и истлевающих одеждах, и голые, с торчащими из-под полусгнившей плоти желтыми, изломанными и изъеденными костями - призраки, привидения, черные души! Он, живой и теплый, притягивал их, в нем они видели плоть и кровь, которые могли воскресить их, оживить хоть на миг, дать почуять вкус бытия. Прочь! Прочь!!
   Где-то среди всех этих нежитей должна быть Света.
   Обычно она являлась ему в первые же минуты. Но почему ее нет сейчас...
   Иван вдруг остановился. Прикрыл лицо руками. Как он раньше не задался вопросом? Обычно... Обычно никто ничего происходящего в Осевом не помнит.
   Так почему же он стал помнить?! Где та грань?!
   Грань, которую он перешел, сам не заметив того?! Много званных, да мало избранных. Неужели свершилось на самом деле, неужели он стал избранным?!
   Иди, и да будь благословен! Нет, это не простое напутствие, не одни лишь слова. Это нечто большее, это - предопределение!
   Иван еще быстрее устремился вперед. Туда! Он знал, что надо не просто идти, надо бежать туда. Там вход. Что?
   Какой вход?! Неважно какой, надо добежать и все прояснится. Еще немного. Еще метров пятьсот, триста, двести... Взбираться на скалистую гряду становилось все труднее, но Иван бежал. И лишь предчувствие остановило его, бросило плашмя за изъеденный рытвинами валун. Здесь!
   Вход где-то здесь.
   Призраки отстали, отвязались. А может, эта гряда была для них запретным местом. Неважно. Иван лежал и смотрел в узкое ущелье. Теперь он начинал догадываться.
   Скалы, камни, песок под ногами, ни травинки, ни деревца. Низкий расплывшийся туман стелется - пеленой ползет на пять-шесть сантиметров.
   Тихо. Уже не слышно причитаний, визгов, воя. Тишина.
   И тут Иван увидел их. Далеко, за пологим гребнем, за тремя сросшимися обломками скалы. Они шли по узкой тропе прямо на него. Семеро крохотных человечков с тюками на спинах. Нет, это не тюки. Один из семерых вдруг высоко взмыл над скалами, огляделся и неспешно, плавно опустился там же, откуда взлетел. Они могли бы преодолеть все расстояние с помощью гравитационно-реактивных заспипных ранцев, но они этого почему-то не делали. Ничего, разберемся, думал Иван. Только сейчас он начинал понимать, насколько ослаб за эти дни - руки и ноги были ватными, спина гудела, во рту все пересохло, язык наждаком обдирал нёбо.
   И тут он вспомнил ее слова. Дверь! Всем им нужна дверь. Что за дверь?!
   Из Осевого есть дверца в их мир, есть вход-выход для живых людей.
   Особый... нет, секретный проект в Осевом... семьдесят восемь уже остались здесь, надо полагать, погибли в Осевом? Больше сотни ушли через Осевое куда-то. Света даже не могла подобрать слова - "этому нет названия", во что-то большее, чем наш мир - тоже дверь из мира в мир! Но это не все.
   Негуманоидам нужна дверь из Системы в нашу Вселенную. Они проникают сюда, они могут провести свои армады... Но им нужна еще и какая-то Дверь?
   Зачем?! Они способны перемещаться в немыслимых структурах Невидимого Спектра - это фантастика! это чудо! казалось бы, что им еще надо?! Но они ищут какую-то мифическую Дверь и ключи от нее. А чем лучше Авварон Зурр бан-Тург?! Этому исчадию ада тоже нужна дверь, ему нужен Кристаллключ от двери в мир живых! Они все стремятся сюда. Зачем?! Ясно зачем. И вот теперь он совсем рядом от этой дверцы... или одной из этих дверей. А они движутся явно к ней. Точно, к ней!
   Иван уже различал лица идущих. Двоих из них он знал по Отряду Дальнего Поиска. Да, первым шел Артем Рогов, худой, невысокий, жилистый, с черным шрамом от уха к уху через впалые щеки, губы, скулы - этот шрам он получил на Замгамбе, пятой двойной планете системы Единорога: спасательный бот опоздал на несколько минут и Артему, тогда еще двадцатипятилетнему парнишке четырехпалые туземцы чуть не спилили полголовы - они медленно, очень медленно перетягивали лицо веревкой из шершавых листьев дерева во, а потом еще медленнее начинали дергать эту веревку то в одну, то в другую сторону - за час верхняя часть черепа обычно отделялась от нижней, тело зарывали в болотистую почву, а черепами мостили улицы между огромных мохнатых хижин. Артему повезло, туземцы лишь трижды дернули за веревочку.
   Теперь он шел по Осевому и наверняка не знал, что за ним наблюдает старый и добрый знакомый.
   Шестым понуро брел Голд Зовер, порядочный подлец и плут. Иван знал его по Дибройту. Голд не был профессиональным десантником, но всегда крутился рядом с космическим спецназом... и вот докрутился, попал в Секретный проект. Остальных Иван не знал, но это были парни с Земли, никаких сомнений. Свои.
   Он хотел уже встать и помахать рукой Артему. Но совсем тихо из-за спины прошелестело:
   - Не делай этого. Они убьют тебя!
   - Кто меня убьет - мой старый друг Артем Рогов? - спросил он, не оборачиваясь, боясь узреть мерзкого, слизистого упыря.
   - Тебя убьют они! - повторила Света тверже. - Здесь не Земля.
   - Зачем ты опять пришла?
   - Я пришла в последний раз. Сегодня ты или заберешь меня отсюда...
   или...
   - Или - что?
   - Или ты останешься здесь сам!
   Иван резко обернулся.
   За правым плечом, метрах в двух сидела Света - живая, настоящая, светловолосая, в истрепанном, полупросвечивающем платье - он помнил это платье, она брала его с собой в последний полет, но она не могла быть одета в него, когда входила в Осевое. Не могла!
   - Не отвлекайся на мелочи, - попросил она. - И не оборачивайся, я не покину тебя.
   Туман поднимался выше, становился непроницаемей. Но Иван ясно видел цепочку секретников. Они шли по колено в молочной пелене, шли сосредоточенно и молча.
   - Почему они не ушли из Осевого в другой, лучший мир? - спросил Иван.
   Ведь ты говорила, что они уходят туда.
   - Они бегут туда! - прошептала Света почти в ухо. - Но не все единицы остаются. И возвращаются на Землю. После работы здесь они становятся сверхлюдьми.
   Им больше нравится такой расклад, они не хотят быть равными в величии и блеске, они хотят царить во мраке и нищете.
   - Ясно. Они материальны или это их клоны?
   - Это они сами, вот и все!
   Цепочка приближалась. Теперь Иван видел каждую складку на одеждах, видел выражения лиц, капли пота на лбу и щеках. Сто метров, восемьдесят...
   - Но я ведь должен что-то делать? Почему ты не даешь мне встать?!
   - Сейчас увидишь!
   Неожиданно легко Света выскочила из-за спины, вспрыгнула на валун. И тут же серый огромный камень разлетелся тысячами острых, больших и малых осколков. - Иван не успел увернуться, и ему рассекло лоб. Выстрела он не слышал, но по опыту знал - это ручной пулемет-бронебой.
   Он перекатился под другой валун. Обернулся.
   Света была как и прежде - за правым плечом.
   - Если б встал ты, сбылось бы мое предсказание, - тихо проговорила она.
   - Это точно, я б остался здесь навсегда. Но почему они стреляют в призраков? Ведь здесь одни призраки, тени.
   - Нет, ты ошибаешься. И они научены горьким опытом, они не хотят рисковать, у них принцип: лучше убить сто друзей, чем один враг убьет тебя.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я часто ходила вслед за ними, прислушивалась, я думала, что они, живые, настоящие земляне, вытащат меня отсюда. Но я ошибалась. Это нелюди!
   Иван поморщился. Света всегда преувеличивала, и еще когда была живой, сейчас тем более, от нее можно было ожидать любого. Конечно, у этих парней страшный, смертный опыт, конечно, они обозлены на всех и на все, конечно, они отвечают пулей на любой шорох... но в своего они палить не станут.
   А ему есть о чем с ними поговорить. Надо кончать разом со всеми проклятыми загадками! Надо кончать с Осевым! Другого случая не будет!
   - Артем! - крикнул он из-за валуна. - Дружище, ты слышишь меня? Это я, Иван! Вспомни чертову Замгамбу! Вспомни, как я отпаивал тебя спиртом!
   Ты узнаешь меня?!
   Шаги затихли. Цепочка остановилась. Иван явно слышал это. Но он не видел, как озираются секретники, как припадают к камню на тропе.
   Наконец, после короткого затишья послышался знакомый высокий и сиплый голос:
   - Я узнал тебя, Иван. Выходи!
   - Ну, слава Богу, - прошептал Иван. Напрягся, готовый выскочить из-за валуна.
   Но на спину легла теплая, совсем не призрачная рука.
   - Погоди!
   Света смотрела на него страшными, застывшими глазами, будто уже виделаего бездыханным.
   - Смотри!
   Она подобрала большой камень, с трудом отпихнула его от себя ногой, камень соскользнул вниз, выскочил из-за валуна, ударился, подскочил...
   и исчез- ослепительная вспышка превратила его в пустоту, так бил десантный лучемет, Иван не мог ошибиться.
   - Ты что, сдурел?! - завопил Иван. - Артем! Дай мне выползти, встать!
   Ты увидишь меня! Я безоружен!
   - Выходи!
   - Не смей! - захрипела в ухо Света.
   - Я должен выйти, - оборвал ее Иван. И оттолкнул.
   Он помедлил две-три секунды, а потом откатился назад, давая телу простор - и резко вспрыгнул на двухметровую высоту, прямо на горбатую пыльную спину камня.
   Все семеро стояли, выставив вперед стволы.
   - Вот теперь я и впрямь вижу, что это ты, Иван! - выкрикнул, скаля зубы, Артем Рогов, постаревший и лишившийся половины своих кудрей.- Ты зря пришел сюда, Иван. Прощай!
   Они нажали спусковые крюки разом, на слово "прощай". Но они опоздали Иван, трижды перевернувшись в воздухе, запрокинувшись назад, летел вниз со склона, а вслед ему неслись осколки, камни, пыль из иссекаемого пулями, снарядами, прожигаемого лучами и сигма-излучением валуна. Они обманули его! Обманули. Света была права - это нелюди... или другое, или они ни при каких обстоятельствах не могут допустить, что в Осевое проникнет кто-то из землян, кроме них, секретников.
   Скорее всего, так и есть. Они твердо знают, что это мир призраков и оборотней, что в нем не может быть друзей.
   Как он сразу не сообразил?!
   И все же он не упустит их.
   - Ты просто идиот! - заорал Иван. - Артем! И ты, Голд Зовер, и все остальные! Вы с ума посходили!
   - Это ты сошел с ума, - прошептала из-за спины Света. - Это ты идиот.
   Тебе надо было ждать, пока они подойдут к двери, понял? Зачем ты раскрылся?!
   - Я не могу вести себя с ними как с врагами, как с нелюдями. Это мои товарищи, это бывшие десантники, братки!
   - Врешь! - неожиданно грубо пресекла его Света. - Это давно уже не братки твои! Они работают против Земли, против землян. Они начинали свой Секретный проект как посланцы человечества, да, так было. Но теперь это нелюди! Осевое ломает и не таких... в Осевом много страшного, Иван!
   Иван скривился. Застонал. Он не мог решиться.
   - Ты упырь, - шептал он, глядя на нее, - ты призрак! Ты порождение обезумевшего подсознания, растревоженной памяти! Светы давно нет, она погибла! Отвяжись от меня, не сбивай меня, не натравливай на своих!
   Прочь! Уходи прочь!!
   - Никуда я не уйду! Хватит! Ты просто истеричка, Иван! - она схватила его за плечи, приблизила лицо и впилась губами в его губы. Они были горячие, живые, женские, таких не бывает у призраков. Иван отпрянул назад, он чувствовал живое тепло. Но он все помнил - он помнил страшного, клыкастого, скользкого упыря на своих коленях, помнил лютую, невозможную боль, костистый хребет, жадное чмоканье и пустые, рыбьи глаза призрака-фантома. Ведь это все было!
   - Ну хватит! - она сама оторвалась. - Ты видишь, что это я. Или нет?!
   Хватит! Они сейчас выволокут тебя из-за камней и прикончат! А может, и выволакивать не будут, сразу прибьют. Уходи!
   Иван понял, она права. Он кубырем откатился в сторону. И почти сразу в то место, где он только что лежал, ударил сноп огня. Голд Зовер стоял наверху, на обломке, скалы и хохотал.
   - Ну, сволочь, - прохрипел, задыхаясь Иван, - с тебя я и начну!
   Он прижался к земле, полностью погружаясь в вязкий белый туман. И пополз вперед. Призраки будто этого и ждали, они набросились на Ивана со всех сторон, они лезли ему в глаза, в лицо своими пальцами, кричали в уши, молили, стонали, грызли его тело зубами... но защитный кокон делал все их усилия бесполезными. Эх, если бы этот кокон защищал от пуль! Барьеры Вритры - это психополя особого рода, ни снаряд, ни луч они не остановят. И оружия никакого! Ну и плевать!
   Иван выбрался из призрачного беспросветного болота прямо за обломком скалы, за спиной у все еще хохочущего Голда Зовера. Тот был явно не в себе -с упорством маньяка он выжигал из лучемета туман, метр за метром, квадрат за квадратом. Испаряющиеся души, уродливожалкие призраки, омерзительно шелестя и свистя, взмывали к черному безоблачному небу - если эту дыру, эту вселенскую пропасть над поверхностью можно было назвать небом. Да, все-таки Зовер ничуть не вырос над собой, он оставался таким же ублюдком.
   Иван помнил, что это именно он выдал штабным троих десантников, нарушивших инструкцию. Их уволили с треском. А вся вина несчастных состояла в том, что они пытались защитить себя от обезумевших "союзничков" на Аранайе, ухлопали банду негодяев, которым лучше бы и на свет не рождаться.