Петухов Юрий. Вторжение из ада (Звездная месть - 4)

   Кеша залюбовался. И чуть было не забыл о главном.
   Пора!
   Он сдавил в ладони черный кубик ретранса.
   И все сразу изменилось. Расцвели неземными цветами мохнатые, фантастические нити, заиграли в незримых лучах всеми неисчислимыми гранями исполинские, уходящие в нескончаемую бездну кристаллические структуры, зеленовато-желтый мох поплыл перед глазами, которые вдруг обрели способность видеть на миллионы верст. И просвечивали сквозь сказочные ответвления и наросты, сквозь решетки и волокна, нежные и прозрачные, не заслоняющие Мироздание, а напротив, открывающие его, просвечивали звезды знакомые, здешние, свои. И вели бой скаты, но почему-то не серебристые, а ослепительно желтые, и они не проваливались во мрак, а носились туда-сюда молниями, лишь корабли группировок Сообщества висели все такими же светлячками, отстреливались ветвистыми разрядами, ползли, ползли, расползались, горя, погибая, пропадая во мраке и холоде Вселенной.
   - Что это?! - изумился адмирал и даже высунул голову из своего кресла-шара.
   - Невидимый спектр, - ответил Кеша.
   Дил Бронкс стоял за его спиной, тяжело дышал. Но он ничего не видел.
   Только черные экраны, только серебристые тела плоских скатов-прыгунов, только горящие штурмовики Сообщества.
   - Сволочи! - выдавил он. - Вот гады!
   Кеша не сразу понял, о чем там говорит Дил. Только чуть позже увидел раздувшееся вдруг тело ската, тот превратился почти в шар... и лопнул, растекаясь огненным шлейфом, оставляя последний свой след во Вселенной.
   - Доигрались! - прохрипел натужно адмирал, - Тридцать шесть парней одним махом!
   Кеша промолчал. Противник практически уничтожен. Погибли свои, плохо, горько, страшно... но это война! И он тут не виноват, он тут для другого, совсем другого. Он уже устал вглядываться в диковинные и чарующие, завораживающие переплетения Невидимого спектра, глаза болели, наливались кровью. Только отрываться нельзя. Ни в коем случае нельзя!
   - Как там с первым залпом по Земле? - спросил он между делом.
   - Погасили, - отозвался адмирал.
   Он тоже не отрываясь, смотрел на невиданную картину и не признавал родной, ставшей даже близкой, своей, а теперь вдруг чужой, Вселенной. Ему казалось, что от перенапряжения начались видения, галлюцинации. Но ведь они начались с прибытием этого "комиссара"! Вот в чем штука. Адмирал был человеком серьезным и дотошным, он хотел во всем сам разобраться.
   А Дил Бронкс рвал и метал. Там внизу, за миллионы миль отсюда, на Земле, в любую минуту могли прикончить карлика Цая. В любую! Если уж не прикончили. А они тут, понимаешь, сражение наблюдают! Они игрищами кровавыми тешатся! Нет, плохо все это, очень плохо.
   Дил уже готов был выбежать самовольно из адмиральской роскошной каюты, как Иннокентий Булыгин, не видимый в своем кресле, заорал вдруг благим матом:
   - Вон! Вон они!
   - Кто?! - переспросил адмирал.
   -Они!
   Кеша явственно видел - за дальним сиреневым наростом, левее завершающегося боя градусов на тридцать, в переплетениях желтых и зеленых прозрачных мхов и лиловых волокон притаился уродливо-хищный, черный, ощетиненный тысячами острых и непонятных колючек-шипов корабль, огромный звездолет. Неземной звездолет.
   Будто поняв, о чем идет речь и что им всем грозит, тоскливо и предвещая недоброе, на одном гиблом звуке завыл со своего места на ковре оборотень Хар.
   - Вы можете определить координаты? - спросил Кеша, успокоившись.
   - Все уже сделано. Какие будут команды?
   - Его надо выпихнуть из нашей Вселенной!
   - Выпихнем, - пообещал адмирал, - для того нам и вмонтировали, э-э...
   экзот этот. Не люблю, знаете ли, новинок всяких. Вот выпихиваем, а, спрашивается, куда? И откуда потом снова нагрянут?!
   В такие премудрости Кеша не вникал, ну их к лешему! Голова человеку одна дадена, и надо ее по возможности сберечь, как от внешних врагов, пытающихся ее оторвать или сшибить с плеч долой, так и от внутренних сомнений да премудрствований, что еще гнуснее - вроде и на плечах остается головенка-то, а уже не та: или пустая,. или набитая таким дерьмом, что лучше б вчистую срубили. Кешина забота - устранить чужих, вот и все!
   - Но не сразу! - торопливо вставил он. - Нам нужно с них хоть чего-то содрать, хоть клок, как говорится, с паршивой овцы!
   - Для доказательства?
   - Да какие еще, к черту, доказательства! - сорвался Кеша. - Вон же они! Щас как шарахнут - вот и будет вам доказательство!
   - Не успеют. Глядите!
   Адмирал дал приближение. И Кеша, и впрямь, усмотрел по четыре стороны от незваного гостя четыре светящихся красных шарика. Шарики чуть помигивали, будто далекие звездочки.
   - Это и есть, э-э... экзот, - пояснил адмирал, - вот они берут кусок пространства с этим суденышком, вырезают его из нашего мира...
   - Погодите! Нашел!
   Кеша четко видел на увеличенном, приближенном мощнейшей электронной оптикой боку чужака десятки подвесных шаров, побольше и поменьше, это наверняка были боты и шлюпы. То, что и нужно!
   - Вон! Самый маленький, левее, видите! Адмирал не ответил, а вдруг забурчал в своем кресле-мыслеуправителе, наверное, инструктировал соответствующие службы флагмана. Кеша на миг вырубил ре-транс - и все сразу пропало: и невидимые решетки-структуры, и чужак, и четьфе красных шарика.
   Что ж это за дьявольщина такая, Невидимый спектр?! Он снова сдавил черный кубик - картина восстановилась. Шарики стремительно сходились, пожирая пространство, надувался меж ними тончайший переливающийся пузырь, и был в пузыре этом хищный, страшный звездолет, и уже оторвался от него черный шарик шлюпа, будто бусинка ртути скатилась вниз... Чужак не сопротивлялся, не пытался уничтожить своих красных губителей, даже не испустил ни единого залпа. Он исчез, выброшенный в иные измерения, в недоступные для человека миры. Но вместе с ним пропали и сами красные шарики - пропали, будто их и не было.
   - Эт-то еще что такое?! - удивился адмирал. - Сбой?!
   - Не-ет, - тоскливо протянул Иннокентий Булы-гин, - он их просто утащил за собой. Но и мы кое-что утащили. Где сейчас шлюп?
   - Скоро будет в приемнике, терпение, мой друг. Адмирал отключил экран.
   Группировки противника уничтожены. Чужак выброшен из Вселенной. Флагман могуч и неприступен. А стало быть, Земля и Россия могут, как водится, спать спокойно. Он разгладил седые усы, встал и пристально посмотрел на чернокожего полковника - и не прогонишь, и не удержишь, куда его девать?
   Адмирал был стар и мудр, но никогда не думал, что доживет до той поры, когда воевать станут возле самой Земли. Уму непостижимо! Пригнать сюда, в Солнечную, эдакую силищу! И не один флагман. Еще семь боевых звездолетов готовы к всплытию, ждут его сигнала. Зачем?! Вон ведь, эти новенькие вертлявые скаты-прыгуны, как лихо они разгромили флотилии Сообщества ничего не скажешь, новейшая техника, секретная. А все ж один подорвался, не уберегся!
   "Ратника" закладывали на стапелях Сигиморы в конце прошлого века.
   Сейчас таких не делают, разучились, мастера не те, думал адмирал. Дай Бог обоим, кораблю и капитану, дожить до конца века нынешнего. Но ведь не дадут, вон что творится на белом свете - флагман в Солнечную вызвали, это как океанскую субмарину в Яузу провести да во всей красе поднять наверх! Охо-хо!
   - Надо бы поглядеть на улов, - намекнул Кеша.
   - Поглядим, - кивнул адмирал.
   И снова экраны ожили. Теперь срединный, самый большой, показывал приемный ангар флагмана, точнее, одну из его ячей. И висел посреди этой ячеи круглый черный шар, малость оплавленный, ободранный, с торчащими будто у остриженного ежа колючками-шипами.
   - Вскрывать будем?
   - Обязательно! Только чтоб без сюрпризов, - испугался вдруг Кеша, - а то рванет как!
   - Не рванет, меры приняты.
   Адмирал был спокоен. Раз приборы молчат, значит, угрозы нет. А все дыры в шарике-шлюпе заварили сразу же, когда еще брали в гравитационные клещи.
   Теперь и Дил видел все, что творилось в приемнике. Где-то точно в такой же ячейке, может, чуть побольше, находилась и его капсула с Таёкой внутри. Где? Этого экраны не показывали. А показывали они, как приближаются к оплавленному черному шару две сферы с двух сторон, как вжимаются в изодранные бока... Шар раскололся подобно грецкому ореху - две половины его бронированной скорлупы разъехались. И застыло прямо в воздухе, удерживаемое полями нечто страшное, чудовищное, трехглазое, пластинчато-чешуйчатое, с ко]ти-стыми птичьими ногами и звериными восьмипалыми лапами.
   -Мать моя! - выдохнул в изумлении Кеша. - Не врал ведь Иван!
   Взрывной волной Хука Образину сорвало с брони, подкинуло метров на десять в воздух и ударило о рассыпающуюся в пыль стену. Если бы не скаф, Хука можно было б вносить в списки погибших. Но он тут же вскочил на ноги, потерял равновесие, шарахнулся в одну сторону, потом в другую, выровнялся и с диким ором побежал вперед, в атаку.
   - Ура-р-ра-а-а!!! - вопил Хук, паля из бронебоя и ни черта не видя перед собой кроме черных клубов дыма.
   За эти два дня Хук Образина окончательно остервенел. Если прежде были бои да перестрелки, с передышками и перекурами, то теперь шло одно, выматывающее и доводящее до озверения, бесконечное и кровавое сражение. Хук чувствовал себя не человеком, а роботом, которого накачали всем, чем только можно, зарядили, завели и швырнули в бой. Нервы! Это все проклятые нервы.
   После того, как русская пехота на бронеходах опустилась на крыши полуторамильного Форума, вышибла всех карателей до единого без пощады и переговоров и подобрала их с Крузей, прошла целая вечность. Их самих тогда чуть не пришибли, спасло одно - с бронеходов видели, что творилось на крышах, видели двух смельчаков, пытавшихся противостоять сотне карателей, спасти обреченных. Эх, спасают их только в кино, в жизни все проще и страшнее, ни один не выжил - все полегли на раскаленном металле, все, кроме тех, кто сорвался вниз и долетел до земли-матушки! А Крузе с Хуком повезло.
   Смелым да отчаянным всегда везет! Сержанты не долго слушали их россказни об "особом плане", о каком-то русском Иване, не до болтовни было - обоих быстрехонько, по их же просьбе зачислили на место погибших, в одно отделение, в один бронеход. И понеслась веселая жизнь царицы полей и небес, трудяги войны - пехотушкм. А ведь так и не успели разглядеть с высоченных крыш, где кольцо карателей потоньше. Так и помчались в самое пекло, обращая машины противника в кипящую пыль, в расплавленные лужи металла да жгучие брызги. Нью-Ва-шингтон задавили в три часа. Кто там пеп&л разгребал, да порядок наводил, Хук не знал, шли какие-то части, но их несло вперед, все время вперед, к побережью, будто огромным летающим броневикам, этому могучему рою, захотелось вдруг нестерпимо напиться морской водички, солененькой, утоляющей жажду погони и битв.
   Когда Хук узнал от русских, что в России все в порядке, что там новая, своя, родимая власть, он выскочил на броню из люка и будто осатаневший от ритуальных плясок индеец принялся скакать и прыгать, в довершение выпустил в воздух из полученного бронебоя целую обойму, упал на спину и заорал во всю мощь измученных легких, заорал, зажмурив глаза и наслаждаясь собственным криком. Ур-р-ра-а!!! За один миг все переменилось, от полного провала, ужаса, пропасти поражения до блистательной, ослепительной победы... и жизни! грядущей жизни! Арман-Жофруа встретил весть спокойней.
   Но и у него сердце рвалось из груди. Теперь все мысли о бегстве, о том, что надо скрываться по лесам да норам, исчезли бесследно. Теперь только бой! До полной виктории!
   Два дня они шли стальным девятым валом по пустыням и городам Штатов, два дня они сметали все, что могло сопротивляться их движению. С огнем и мечом шли они. Но несли мир и жизнь. Из развалин за их спинами начинали выползать уцелевшие. Никто уже не громил - нечего было громить, никто не грабил - некого было грабить. Сдавшихся карателей толпами уводили в лагеря, им теперь восстанавливать разрушенное. Отвоевались.
   А дивизия, в которую ненароком попали Хук с Кру-зей, шла к берегу океана. Время минуло, и уже не обращали внимания на вопли о сострадании, мольбы о прощении, белые флаги. Три часа - воля! Давно прошли три часа, все, кто сдался - на свободе, отобрали у них оружие, дали по пинку под зад, иди, гуляй, служивый. Два часа - каторга! Сдававшихся с опозданием гнали на работы, не будут впредь тугодумами. Но и эти благословенные два часа давным-давно канули в Лету. Три часа - смерть! Дивизия планетарного базирования Великой России, а ныне Объединенной Федерации, одна из сорока дивизий, брошенных на Запад, добивала самых остервенелых шакалов войны и бездушных, выполняющих заложенную программу андроидов. Ни высшего командования, ни генералитета, ни даже старших офицеров ни на опорных базах, ни в фортах, ни в других местах по всем Штатам не было. "Удрали, сволочи! - ругался сержант, командир отделения, русоголовый парнишечка Коля. - Вот их бы покосить, стервецов!" Он был прав. Но косить приходилось тех, кто стоял на пути.
   - Ур-р-а-аа!!! - орал во всю глотку Хук. Он первым ворвался в .бронированный бункер, с ходу швырнул вперед связку сигма-гранат, долбанул двойным залпом из бронебоя, грохнулся наземь, сбитый обратной волной и шестью свинцовыми допотопными пулями, расплющившимися о скаф.
   - Ур-р-р-аа!!! - заревело сзади в десятки глоток, усиливаемое встроенными мегафонами, - Ур-рр-а-а!!!
   И на Хука обрушились чьи-то бронированные сапожищи - через него прыгали, перешагивали, наступали - и неслись вперед, под огромный титановый колпак, почерневший от гари. Да, можно было все это хозяйство сжечь, не выходя из бронехода. Но приказ был - беречь! беречь базы, форты, все беречь! пригодится! Когда? где? зачем? Хук ничего не знал.
   - Чего развалился?!
   Арман-Жофруа дер Крузербильд-Дзухмантовский, десантник-смертник, пропойца и бунтовщик, а ныне рядовой российской армии, ухватил Хука за локоть, встряхнул, поднял, заглянул под тонированное забрало.
   - Живой, что ли?
   - Живой, - простонал Хук.
   А пехота уже бежала назад, громыхала, сопела, материлась.
   - По машина-ам! - ударило в шлемофоны. Значит, порядок. Значит, еще одно укрепление взяли.
   Значит, надо двигать дальше. Без остановки! Стальной лавой! Девятым валом!
   - Ну, пошли, - Крузя перекинул руку приятеля через плечо и поволок его к бронеходу.
   Хук успел очухаться, когда вдалеке, усеченный смотровой щелью, сказочный и необъятный, выплыл из-за гребней скал океан - синяя бескрайняя пустыня в седых бурунах, в тающей дымке убегавшего окоема.
   - Хорошо-о, - протянул он. И сорвал шлем. - Дошли, Крузя!
   Три нежданных ракеты ударили со скал.
   Пропал синий и седой океан.
   Вспыхнул кроваво-багровыми огненными валами океан смертный. Вспыхнул, затопил все в помутневшем небе, поглотил, и уступил место океану мрака, тишины, небытия.
   Сигурд выровнял гравилет, ушел от встречного удара, и выпустил сразу семь "поющих" снарядов. Называли их так за мелодичный, завораживающий звук, издаваемый на подлете к цели, как бы предупреждающий: "иду на вы!"
   Снаряды пробили брешь в стене, оплавили рваные вывернутые края своим огненным содержимым, вытравили все внутри.
   Гравилет вошел в дыру, будто его там ожидали - плавно и торжественно.
   Все! Можно передохнуть. Сшурд откинулся на спинку кресла, расслабился. Он заслужил отдых: за последние четыре часа восемь потопленных подлодок, два экраноплана, шесть полицейских дисколе-тов и один бронеход Сообщества.
   Прекрасно! Хотя, в общем-то, это не его дело заниматься такими мелочами, его дело сидеть в бункере и посылать на задание своих людей. Но Сигурд был молод, горяч, он не мог долго сидеть на одном месте, тем более рядом со слишком умным и везде сующим свой длинный нос "мозгом". Мало ли что Гуг с Иваном поставили его командовать, он сам больше любит драться лоб в лоб, грудь в грудь!
   Уже третий день он здесь, на Западе. В Европе и без него справятся, там комендант, там усатый Семибратов со своей Гвардейской бригадой, там огромное и вооруженное до зубов ополчение, там мощные боевые соединения Объединенной Европы - опамятовались, зализывают раны и верно служат новому режиму, одни со страха, другие поняли, куда дело клонится. И там все ждут.
   Чего, никто не знает. Но все ждут. Там сейчас мирно, спокойно... но тревожно. А здесь - эх, раззудись плечо, развернись рука!
   Сигурд вышел из гравилета. Откинул шлем за спину, потянулся будто ото сна. Прошлепал по сырому, чавкающему полу к просвету. И замер, подставляя лицо солнышку - такому нежному и ласковому. Зажмурился.
   Он стоял долго. Пока не почувствовал на лице холодок, видно, тень набежала. Откуда, на небе ни тучки?!
   Сигурд приоткрыл глаза, уставился в небо.
   Огромным черным блином, бесшумно и красиво, прямо на него опускалась десантная капсула. На Землю!
   Сигурд потряс головой - видение не исчезло. Тогда он бегом бросился к гравилету. Впрыгнул в кабину. Но управление было блокировано. Это она! Она, проклятая! Его взяли голыми руками. Кто?!
   Он выбрался наружу, подбежал к пролому и сиганул вниз. Лететь пришлось метров двести - башня была хоть и наклонной, скорее похожей на древнюю коническую пирамиду, чем на башню, но достаточно высокой. И каким чертом его туда занесло! Единственная "высота" во всей Атланте, самая видная мишень - навигационная башня ВВС Сообщества, древняя старушка, краса и гордость... может, и не стоило спешить, бежать, торопиться?
   Нет. Стоило!
   Сигурд еле успел укрыться в какой-то воронкообразной трубе. Вниз полетели обломки титанопластика, пено-кона, мрамора, всякая неопознаваемая дрянь, железяки, мусор... Капсула срезала почти весь верх пирамиды и уселась на нее будто какая-нибудь сумасбродная орлица на чужое гнездо. С ума можно было сойти. Хотя, чему удивляться, подумал Сигурд... и почуял, что его пригревает из трубы, даже печет, жжет со страшной силой, сквозь полу-скаф! Он снова выпрыгнул, полетел ниже, еле успевая притормаживать ладонями в бронированных перчатках. В конце концов налетел на затейливый бордюрчик, стукнулся, перевернулся и покатился дальше кубарем.
   - Эх, жизнь-житуха, прощай! - прохрипел в мельтешений закрутившегося в глазах белого света. Сердце сдавило до острой, гнетущей боли.
   Теперь ему спасения не было. Полускаф не выдержит, голова тем более.
   За доли мига он успел увидать печ.шь-ное лицо матери. Ее убили шесть лет назад, убили зверски и подло. Но сейчас она смотрела на сына грустными глазами и шевелила тонкими бесцветными губами, силясь сказать чего-то, наверное, звала к себе, в лучший мир.
   - Иду, мама! - просипел Сигурд сквозь слезы. Долбанулся головой, потом коленом. И вдруг оторвался от мраморно-титановой облицовки, взлетел... и медленно поплыл наверх. Он замахал руками, закричал что-то несусветное и непереводимое. Вытащил ушибленной правой рукой парализатор и принялся палить - не глядя, во все стороны. Через две минуты выдохся. Еще через минуту понял, в чем дело - это все проклятая капсула, она его сграбастала, втягивает в себя гравитационным арканом. Значит, она успела засечь его, идентифицировать, черт бы ее побрал, и счесть нужным уберечь от дурацкой смерти. Лицо матери последний раз расплывчатой тенью скользнуло перед глазами и исчезло. Сигурд лежал на прозрачном полу, стонал от боли. А над ним стояли два человека: один очень большой и черный, другой очень маленький и желтый, женщина.
   - А паренек-то знакомый, - сказал большой и черный.
   Теперь Сигурд узнал его. Дил Бронкс - Гугов кореш, из одной десантной фляги спирт хлебали. Гуг иногда вспоминал его... а маленькая - Таёка, жена негра. Это они раздавили его гравилет, это из-за них он сверзился с башни-пирамиды и чуть не сыграл в ящик. Благодетели, едрена капсула!
   - Места мало, что ли?! - заорал Сигурд в раздражении. И привстал.
   - Цыц, мальчуган! - успокоил его Дил. И добавил с улыбкой: - Теперь я сам вижу, наша верх берет - куда ни плюнь, везде свой браток, даже в поганой Атланте. Но каждый браток, - он погрозил черным пальцем без перстня - все перстни содрали копы, - знай свой шесток! Ты чего залез на эту хреновину?!
   Сигурд отвернулся. Они над ним насмехаются! Л за ним между прочим такая силища стоит, что сотню капсул раздолбать можно... нет, все бредовые мыслишки лезут, мутит чего-то в голове, это после боев, после падений, еще разок сверзиться - и вообще в богадельню можно заявление писать.
   - Молчишь? - Дил Бронкс снова раззявил беззубую пасть. - Тогда скажи хоть, куда Буйный подевался, чего-то ни слуху, ни духу, может, в большие начальники выбился, зазнался?!
   - Гуг в анабиозе, замороженный, - процедил Сшурд сквозь зубы, - его в бою искалечило.
   Дил помрачнел. А Таёка тихо заметила:
   - Все мы под Богом ходим.
   С флагмана их выпроводили двенадцать часов назад. Нашпиговали до отказа боеприпасами, подзарядили да и выплюнули в.Космос. Иннокентий Булыгин пожал Дилу руку, просипел виновато: "Ты уж прости, рад бы с тобой на выручку Цаю идти, да не могу, служба, понимаешь, хуже каторги!" Таёка повесила Хару на ошейник золотистый колокольчик, растрогалась. Хар тоже пустил слезу. Адмирал пообещал, что флагман будет вести капсулу, а в случае чего прикроет - до Земли прикрытия хватит с лихвой, а там видно будет. На том и расстались.
   - Мы, мальчуган, этот вшивый форт Видсток, где Комиссия эта поганая была, в щепки разнесли! - рассказывал Дил ободранному и измученному викингу. - Мы там вверх дном все перевернули, мы там все в кладбище превратили...
   - Сейчас пол-Америки кладбище, - вставил Сигурд.
   - Ага, - спокойно согласился Дил, - но коротышки там не было! Я взял за глотку последнего уцелевшего диспетчера "мозга", понимаешь, я его чуть не разорвал надвое, мы выковыряли из памяти этой гадины все за прошедшую неделю. Цая отправили в Антарктиду, ты представляешь?! А мы сами видали, вот этими глазами, - Дил Бронкс ткнул пальцем в свой вытаращенный белок, потом в отшатнувшуюся Таёку, - сами видали, как туда засадили глубинный заряд. И мы все равно полетели. Но что толку?! Там дыра на три километра в глубину во весь материк, ни хрена там не осталось! Сейчас льды заново нарастают, красиво, мальчуган! Но Цая нет, значит,прихлопнули?
   - Значит, прихлопнули, - согласился Сигурд. Он ." ощущал себя не в своей тарелке. Там, снаружи уже все сражения завершены, сейчас уцелевшие гуляют, хвастаются подвигами, делят чины и награды заодно со шкурами неубитых медведей, там сейчас все решается... а он торчит в этой капсуле, выслушивает этого полуседого негра с выбитыми зубами. И вообще, какое ему дело до карлика Цая, до какого-то там наследного императора и беглого каторжника!
   - А вот и нет! - торжествующе воскликнул Бронкс. - Адмирал-то седоусый не обдурил, он и впрямь нас вел. Мы еще из Антарктики не вернулись, еще надо льдами торчали в полном отупении, когда он прямой связью нам залепил:
   "мозг" не всю информацию выдал, скривил, мать его, это была обманка! На самом деле они прямо из форта рванули сюда, в Атланту, вот в эту башенку! И коротышку прихватили.
   - Кто они?
   - Скоро узнаем. Ты готов?
   Сигурд был всегда готов. Вот только лучемет он обронил, когда летел кубарем. Парализаторы, правда, остались, висят по бокам. Дил горю помог, выдал запасной с тремя дисками.
   И они пошли вниз.
   - Если вас там пришибут, - крикнула в спины Таёка, - лучше не возвращайтесь!
   Пирамида под капсулой была полой, рассеченной на множество отсеков и переходов, этажей и лифтовых шахт. Все это было безнадежно разрушено.
   Пришлось спускаться на лебедках.
   - Надо было б шарахнуть во всю силу, - оправдался Дил. - Но вдруг коротышка там? Сварится еще живьем. А Иван будет всем говорить, что я его специально сжег, счеты, мол, сводил.
   - Иван так говорить не будет, - поправил Сигурд, болтающийся на тросе.
   - Ну, пусть не Иван, но кто-нибудь скажет обязательно, Образина так скажет и другие!
   С высоты метров в тридцать над титановым покрытием им пришлось сжечь троих андроидов - те уже вскинули парализаторы, да малость опоздали. А в целом, в пирамиде было тихо, как и повсюду сейчас. Странная стояла тишина.
   Они долго бродили по лабиринтам, подземельям - броня, всюду броня, сейфовые двери-люки нараспашку, переходы, шлюзы, все брошено, все не успело покрыться даже тонким слоем пыли. Ушли. Причем, недавно ушли. Кто? Они!
   Случайные, распрограммированные и оттого бестолковые андроиды шастали по ходам подземелья серыми безголосыми тенями, они не нужны, про них забыли. И снова лабиринты, снова спуски вниз, неработающие подъемники, тросы, броня, люки.
   - Да здесь можно было сорок дивизий держать! - удивлялся Сигурд.
   Дил помалкивал, охота шутить и балагурить пропала. Они спустились уже на двести семьдесят метров под землю, а картина была все той же.
   - Вот он! - воскликнул вдруг Сигурд.
   - Кто? Цай?! - дернулся было Дйл Бронкс.
   -Люк!
   Сигурд стоял на двух половинах огромного раздвижного створа - грузового створа. Но прямо перед ним был люк с круглым старинным штурвалом, зажимами, кнехтами и тонким запутанным тросом.
   - Ну и что? Таких тут тыщи!
   - Нет, этот один, - не согласился Сигурд. - Надо попробовать.
   Они навалились на штурвал-подъемник - он не был закручен, потянули гидравлика скрипуче запела. Не закрыто! Но почему! Все бросали в спешке.
   Значит, им ничего уже на Земле не нужно?
   - Да кому это им? - не сдержался Сигурд.
   - Им. Выродкам!