Страница:
– Я думаю, у него появился еще один повод для зависти. – Стивен сдержанно рассмеялся. – И я не могу винить его за это.
– Для зависти? Ты правда так думаешь? – У меня застучало сердце. Сет ревнует? Неужели его мать права и он любит меня? «А если и так, то что из этого, – сказала я себе. – Ты ведь не любишь его». – Бедный Вулкан, – вздохнула я.
– Что?
– О, – сказала я поспешно. – Я так прозвала его, потому что он напоминает мне Вулкана: большой, черный, молчаливый. Он работает глубоко под землей, где его никто не видит, пока мы, прекрасные боги, играем на небесах.
– Я только не понимаю, как ты сможешь бросить сцену ради того, чтобы стать женой простого адвоката? – вздохнул Стивен.
– Тебя скомпрометирует, если твоя жена будет появляться на публике? Твои враги уговорят критиков писать плохие рецензии о моем пении! Мне-то наплевать, я их все равно никогда не читаю, а ты будешь в ярости. Тебе придется вызывать их на дуэль и убивать одного за одним, и твоя карьера будет кончена!
– Ну и фантазия! – засмеялся он и нежно поцеловал меня.
Я соскользнула с его колен и легла на кушетку, увлекая его за собой. Волосы упали ему на лицо, и я отвела их в сторону. Ах, какое у него красивое, открытое лицо. Его глаза светились любовью ко мне. И я любила его.
– Как мне не хочется снова покидать тебя, – вздохнул он.
– Покидать? – Я удивленно посмотрела на Стивена. – О чем ты говоришь?
Он смутился.
– Я помню, что мы собирались поехать куда-нибудь после концерта, – сказал он, – я хочу этого так же, как и ты, но президент вызывает меня в Вашингтон. Завтра я уезжаю. Это связано с положением на Кубе. Я встречался с генералом Лопесом, и президент Тейлор подумал… но тебе, наверное, все это неинтересно. – Он увидел, как влажно заблестели у меня глаза, и сел. – Ты сердишься?
– Нет, нет, – поспешно сказала я. – Просто я не ожидала… я не хочу остаться одна…
«С Сетом», – мысленно добавила я.
– Глупости, – засмеялся Стивен. – Ты не будешь одна. Здесь моя семья. Тебе не придется скучать. Сезон в разгаре, ожидаются вечера и балы. На этой неделе прием у губернатора. К тому же тебя окружает толпа почитателей.
Ты даже можешь великодушно позволить бедняге Сету свозить тебя куда-нибудь.
– Я не могу этого сделать, – резко ответила я. – Я не доверяю себе рядом с такими мужчинами, как он. – И это была правда.
– Тогда, наоборот, держись от него подальше, – засмеялся Стивен. – Я уеду ненадолго. На месяц, не больше.
У меня упало сердце. На месяц. С таким же успехом он мог уехать на год. Месяц с Сетом разрушит все до основания.
– Можно мне поехать с тобой? – тихо спросила я. – Я не доставлю тебе хлопот.
– Тогда я не смогу работать. И никто другой в Вашингтоне.
– А что будет после свадьбы? Ты будешь все время уезжать по делам других людей и оставлять меня… на съедение волкам! Это несправедливо, Стивен. Женатые люди должны жить вместе.
– Бедняжка, – сказал он с печальной улыбкой, – ты говоришь так, словно я бросаю тебя.
– Ты так и делаешь! Ты бросаешь меня. А как было с Джули? Ты брал ее с собой в Вашингтон?
– Конечно, нет. – Я видела, что ему неприятен этот разговор. – Она большую часть времени была беременна и к тому же не любила путешествовать.
– Похоже на какой-то странный уговор. Ты приезжаешь раз в год, целуешь детей, делаешь ей еще одного ребенка и уезжаешь. А как же любовь? Или во время твоих отъездов ей полагалось жить воспоминаниями о коротких мгновениях ваших встреч?
– Ты несправедлива, Рони, – сдавленно сказал он. – Джули была счастлива тем, что она жена известного политического деятеля.
– Она сама говорила тебе об этом? Или ты ей это сказал?
– Она сама сказала, – холодно ответил он. – А что касается занятий любовью… – Стивен помолчал и вздохнул. – Она этого не любила. Она… ее воспитывали совсем иначе, чем тебя, Рони. Она терпела «это», но не любила. Иногда я слышал, как она потом плакала в темноте.
Но Сет заявлял, что Джули «не святая», имея в виду, что она пылко и страстно отдавалась ему. Теперь я поняла. Она вышла замуж за Стивена, но в ее душе хранилась тайна. Тайна от него. Вероятно, ей нравилось быть женой политика, писать ему умные письма, воспитывать его детей, содержать дом в порядке и каждый раз… с ужасом ждать его возвращения. Ложь всегда была рядом, преследовала ее, причиняла постоянную боль. Этот обман превращал в ложь все, что она делала: каждый ласковый жест, нежное слово, каждую жертву.
Чудесный, счастливый брак Стивена был построен на лжи. Его жестоко обманули, обманули сильнее, чем он думал. Возможно, она все это время любила Сета… а может, и нет. Это не имело значения. Она не рассказала обо всем, когда следовало, а со временем сделать это становилось все труднее и труднее. Тайна пряталась в ней, как пласт угля под каменной породой. Ожидание несчастья лишь усиливало ее пытку.
И я вот-вот сделаю то же самое: построю брак на гнилом фундаменте лжи и обмана.
– Но ты, Стивен, – тихо сказала я, – как же ты обходился… у тебя были любовницы?
– Моей любовницей была политика, – ответил он с горькой усмешкой. – У меня были какие-то женщины, но я ненавидел встречи с ними. Я считал, что это нечестно по отношению к Джули. В конце концов это была не ее вина.
Но я никогда не имел постоянной женщины до тех пор, пока не встретил тебя. Такую теплую, нежную. Ты не стыдилась и не смущалась. Тебе нравилось смотреть на мое тело и нравилось, когда я смотрел на твое.
Сказать ему. Сказать ему. Но он сейчас выглядит таким несчастным. Я сделаю его еще несчастнее. Нет, я не могу. Не могу!
– В котором часу ты уезжаешь? – спросила я.
– Утром. – Он вытащил из кармана часы. – Пожалуй, мне сейчас лучше уйти.
Стивен хотел встать, но я удержала его.
– Нет, – сказала я, – этой ночью ты останешься со мной. Я… я не хочу быть одна. Концерт… я буду очень разочарована, если ты уйдешь. Пожалуйста, Стивен.
Он легко коснулся моего лица, потом взял за руку и повел в спальню. Мы быстро раздели друг друга. В эту ночь он сделал мне больно – впервые с тех пор, что я знала его. Он был голоден, неистов, требователен. Он хотел, чтобы я возместила ему все годы воздержания и разбитых надежд. И я старалась. Мы спали урывками и снова отчаянно занимались любовью, словно это было последний раз в жизни.
– Ты весь день будешь очень усталым, Стивен, – сказала я незадолго до рассвета.
– Не важно. Я высплюсь на корабле. Стивен поцеловал меня в растрепанные волосы.
– Мне кажется, мы стали гораздо ближе друг другу, – прошептал он.
– Мне тоже так кажется, и я рада этому. О Стивен, я хочу поговорить с тобой.
Я решилась. Я скажу ему.
Но он снова поцеловал меня, потом еще раз и сказал:
– Не надо. Не сейчас.
Я трусиха. Я цыганка. Я отдаюсь мгновенному удовольствию, а потом будь, что будет.
Следующие две недели я наслаждалась вниманием многочисленных поклонников. Меня засыпали приглашениями на балы, вечера и званые ужины. Я пела в кафедральном соборе Сент-Луиса, а Элиза Мак-Клелланд попросила меня выступить перед вдовами, потерявшими мужей в чалметтском сражении. Конечно, я согласилась. Я всегда от души сочувствовала вдовам… и брошенным женщинам. Получалось, что во время отсутствия Стивена я без дела не сидела, и это, по мнению Анны, было к лучшему. Сета я видела редко, но достаточно часто, чтобы понять, что он все еще в городе. Как бы мне хотелось, чтобы он тоже уехал.
Затем однажды утром, в десять часов, он ворвался ко мне в комнату, преследуемый разгневанной Анной, которая пыталась остановить его. Я только что проснулась и сейчас, сидя за туалетным столиком, расчесывала волосы.
– Где она? – с порога крикнул Сет. – Ну, выкладывай! Что вы с ней затеяли? – Он был бледен и небрит, налившиеся кровью глаза сверкали от гнева.
Я покосилась на него и сонно спросила:
– О чем ты? И о ком? Может, он спятил?
– Ты знаешь о ком! – Сет подошел к туалетному столику и рывком поднял меня на ноги. Его пальцы впились в мои покрытые шрамами запястья. – Если ты не скажешь мне правду, я оторву твою глупую цыганскую голову с плеч долой! – Он встряхнул меня. – Габи убежала! Ты прячешь ее, признавайся! Это все твои проделки!
Он отпустил меня, и я отскочила, потирая запястья.
– Я ничего не знаю, – проговорила я. Сонливость как рукой сняло. – Ради Бога, Сет, успокойся и скажи мне, что случилось. Что ты имеешь в виду, говоря, «она убежала»? Куда?
Он вытащил из кармана сюртука смятую записку и протянул мне.
– Прочти это. Ты ведь теперь умеешь читать. Мы думали, что она гостит у Колетт и Филиппа. Сегодня утром я отправился навестить их, и выяснилось, что они ее не видели! Ее нет уже неделю! А это мы получили час назад. Записку бросил в ящик здесь, в городе, какой-то мерзавец-сообщник. Это была ты, Рони?
Я бегло просмотрела записку, выхватывая отдельные фразы. У меня подкосились ноги, и я тяжело опустилась на стул.
– «Дорогие мама и папа… пожалуйста, простите… надеюсь, вы поймете… Борис и я…» Борис! – воскликнула я. – О Господи, это ужасно! – Я вернула записку. – Она убежала с этим чудовищем! Сделай что-нибудь, Сет! Найди ее! – Я вскочила и схватила его за руки. – Я предупреждала ее, Сет. Ты думаешь, это моих рук дело? Я ненавижу Бориса Азубина! Он жестокий, злой эгоист! Я сказала ей, что он разобьет ей сердце, как ты… – Я закусила губу и замолчала. – Пожалуйста, Сет, поверь мне, я не имею к этому никакого отношения.
– Она познакомилась с ним у тебя, ведь так? – не унимался он. – Он русский и ты тоже. Он, наверное, был одним из твоих любовников, а? Был? Говори!
– Нет, нет! – Я бросила взгляд на Анну, которая стояла в дверях и испуганно смотрела на нас широко раскрытыми глазами. – Скажи ему, Анна! Он несколько раз приходил играть в карты и один раз потом… Никогда… – Я прижала пальцы к вискам. – Принеси кофе и бренди, Анна.
– Ты решил… из-за того, что я тебе тогда сказала… ты решил, что я хотела сделать тебе больно через нее? – Он устало сел на край кровати, зажав руки между коленями. – Это были только слова, Сет, не больше. Я люблю твою семью. О, мне следовало догадаться, что она что-то задумала! – Я ходила по комнате, ломая руки. – Она вела себя слишком тихо, слишком послушно. Мы с твоей матерью обе думали, что она начала забывать его. Я должна была догадаться! Женщины не забывают подобных мужчин так легко. А он такая свинья, что не успокоится, пока не отомстит. Все вы дьяволы! Я оденусь и помогу тебе искать ее.
Я распахнула гардероб и достала простой, в испанском стиле костюм для верховой езды с узкой юбкой с разрезом, короткой курткой-болеро и белой кружевной блузкой.
Только я успела снять ночную рубашку, как в комнату без стука вошел Давид Тэтчер. Я вскрикнула и прижала рубашку к груди, но он даже не взглянул на меня.
– Есть новости? – спросил он Сета. Сет отрицательно покачал головой.
– Ты все знаешь? – удивилась я, застегивая блузку. Давид кивнул.
– Сегодня утром я был у Масперо и встретил мистера Мак-Клелланда. Он не хотел, чтобы о случившемся знал весь город, а дом Масперо – лучшее место, где можно обо всем разузнать, не привлекая ничьего внимания.
Анна принесла кофе, и они оба взяли чашки. Пока мужчины обсуждали, куда она могла убежать, я надела ботинки. Габриэль и это мерзкое чудовище! Как она могла быть такой слепой? А Давид Тэтчер носится по заведениям, имеющим в городе самую ужасную репутацию. Насколько я знаю, Масперо такой же мерзавец, как и Сет Мак-Клелланд. «Мужчины, – с отвращением подумала я. – Все они одинаковы».
Через десять минут в комнату вошел Гарт. Мак-Клелланд. Похоже, моя спальня сегодня утром стала местом встреч всех мужчин Нового Орлеана.
– Я кое-что узнал, – сказал он. – Кто-то видел, как они… или пара, похожая по описанию на них… на прошлой неделе садились на пароход «Валери Джейн». Они оплатили билет до Сент-Луиса и сейчас, наверное, на полпути туда. «Валери Джейн» – самый быстрый пароход на Миссисипи.
– Нужно ехать вдогонку верхом, – воскликнул Давид. – Против течения они вряд ли делают больше пятнадцати узлов.
– Нет, – возразил Сет, – из-за дождей все дороги развезло. Сплошная грязь. Подождите, «Делта Белл» сейчас в порту? Я знаю ее капитана, Фарлея Сьюарда. Я уговорю его догнать «Валери Джейн». Он до смерти любит гонки.
– Я поеду с вами, – сказал Давид.
– Нет. – Гарт взял Давида за руку. – Возможно, я ошибаюсь, и они уехали в другую сторону, а может, они все еще в городе. Ты нужен мне здесь, Давид. Продолжай поиски, может, тебе удастся узнать что-нибудь важное. И если так… если они не на «Валери Джейн», пошлешь телеграмму Сету в Сент-Луис, и он вернется домой. Сет, я прикажу, чтобы Джордж собрал твой чемодан и отвез его к пристани. А ты отправляйся к Сьюарду и попробуй его уговорить.
Затем все трое вышли из комнаты, даже не взглянув на меня.
– Как глупа молодость, – вздохнула я. – Почему, почему она меня не послушала, Анна? Ничем хорошим это не кончится, ничем. Я боюсь за нее, Анна.
Я вспомнила, в каком отчаянии была сама, когда Сет покинул меня, и как чуть не умерла от горя, если бы не Анна.
Меня спасло то, что рядом со мной была другая женщина, которая сочувствовала мне.
– Анна, я поеду с Сетом! – воскликнула я. – На «Делта Белл»! Упаковывай вещи! Возьми лекарства, чай, немного бренди, водки и какой-нибудь еды. Хватит одного платья, простого и прочного. Нижнее белье и теплый плащ… так, я надену это. И пришей остатки подарков Людвига к нижней юбке! Они могут понадобиться.
Затем я села за стол в музыкальной комнате, чтобы написать несколько слов Стивену. Это было самым тяжким занятием в моей жизни – не потому, что я не знала, что сказать, а потому, что никогда в жизни не писала писем, а с последнего урока у короля Людвига прошло много времени.
– Дарагой Стивен, – писала я слова так, как они мне слышались. С пера на бумагу сорвалась огромная чернильная капля. Я выругалась, разорвала лист и начала снова: – Я знаю што ты паймеш миня. – Кончик пера обломился – я слишком сильно надавила на него. Я растерялась. Все письма за меня писал Давид, а Бог знает, где он сейчас носится. Ясно, что мне не суждено написать Стивену письмо. Ему придется узнать подробности нашего отъезда от кого-нибудь еще, и я надеялась, он действительно поймет меня. А когда я вернусь, я, может быть, наберусь смелости сказать ему правду.
На пристани перед «Делта Белл» кипела бурная деятельность. Чернокожая команда выносила с катера весь посторонний груз и даже мебель, чтобы облегчить судно. Человек на мостках криками поторапливал их. Я решила, что это, должно быть, и есть капитан Фарлей Сьюард. За ним шел Сет.
– Рони. – Кто-то взял меня за руку. Я обернулась и увидела Гарта Мак-Клелланда. – Что ты здесь делаешь?
– Я должна поехать с ним, – сказала я. – Когда мы найдем Габриэль, будет хорошо, если рядом с ней окажется женщина. Я хочу помочь. Пожалуйста, не пытайтесь остановить меня.
– Не буду. А ты действительно делаешь это ради Габи? Или ради самой себя?
У него были добрые голубые глаза. И очень внимательные, как у Стивена.
Я почувствовала, что краснею.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Думаю, что понимаешь.
– Я сейчас вообще ничего не понимаю, – торопливо пробормотала я. – Я не знаю, кто я и чего хочу. Мне нужно уехать, вы можете это понять? Все произошло слишком быстро. Я люблю его… я никому не хочу сделать больно. Я должна сказать вам… о мсье!.. Я не могу выйти замуж за Стивена, даже несмотря на то что я люблю его, потому что я уже давно замужем за Сетом. – Я опустила голову. – Вы думаете, я плохая? Я должна была хоть кому-то сказать об этом! Я не знаю, что мне делать!
Он обнял меня и сказал:
– Тебе предстоит сделать выбор? И ты боишься сказать об этом Стиву?
– Я не могу, – прошептала я, уткнувшись лицом ему в сюртук. – Я несколько раз пыталась, но не смогла. – Я с надеждой подняла глаза на Гарта. – Может быть, вы? Вы скажете ему об этом!
Он покачал своей львиной гривой.
– Это ваше с Сетом дело.
С «Делта Белл» раздался гудок. Гарт ободряюще улыбнулся и сказал:
– Тебе лучше идти на катер. Они сейчас отчалят. Не беспокойся. Тяжелые испытания закаляют. Удачи тебе, Рони. Вам обоим.
И поспешно обняла его, поцеловала и вытерла платком мокрые глаза. Потом велела носильщику нести мой чемодан на катер и подбежала к сходням как раз в тот момент, когда матрос собирался их убрать. Грузный моряк преградил мне дорогу.
– Сегодня пассажиров не берем, мэм, – сказал он.
Нам предстоит гонка и…
– Я знаю, что вам предстоит, – отрезала я. – И я еду с вами. Я жена Сета Мак-Клелланда.
Глава 16
– Для зависти? Ты правда так думаешь? – У меня застучало сердце. Сет ревнует? Неужели его мать права и он любит меня? «А если и так, то что из этого, – сказала я себе. – Ты ведь не любишь его». – Бедный Вулкан, – вздохнула я.
– Что?
– О, – сказала я поспешно. – Я так прозвала его, потому что он напоминает мне Вулкана: большой, черный, молчаливый. Он работает глубоко под землей, где его никто не видит, пока мы, прекрасные боги, играем на небесах.
– Я только не понимаю, как ты сможешь бросить сцену ради того, чтобы стать женой простого адвоката? – вздохнул Стивен.
– Тебя скомпрометирует, если твоя жена будет появляться на публике? Твои враги уговорят критиков писать плохие рецензии о моем пении! Мне-то наплевать, я их все равно никогда не читаю, а ты будешь в ярости. Тебе придется вызывать их на дуэль и убивать одного за одним, и твоя карьера будет кончена!
– Ну и фантазия! – засмеялся он и нежно поцеловал меня.
Я соскользнула с его колен и легла на кушетку, увлекая его за собой. Волосы упали ему на лицо, и я отвела их в сторону. Ах, какое у него красивое, открытое лицо. Его глаза светились любовью ко мне. И я любила его.
– Как мне не хочется снова покидать тебя, – вздохнул он.
– Покидать? – Я удивленно посмотрела на Стивена. – О чем ты говоришь?
Он смутился.
– Я помню, что мы собирались поехать куда-нибудь после концерта, – сказал он, – я хочу этого так же, как и ты, но президент вызывает меня в Вашингтон. Завтра я уезжаю. Это связано с положением на Кубе. Я встречался с генералом Лопесом, и президент Тейлор подумал… но тебе, наверное, все это неинтересно. – Он увидел, как влажно заблестели у меня глаза, и сел. – Ты сердишься?
– Нет, нет, – поспешно сказала я. – Просто я не ожидала… я не хочу остаться одна…
«С Сетом», – мысленно добавила я.
– Глупости, – засмеялся Стивен. – Ты не будешь одна. Здесь моя семья. Тебе не придется скучать. Сезон в разгаре, ожидаются вечера и балы. На этой неделе прием у губернатора. К тому же тебя окружает толпа почитателей.
Ты даже можешь великодушно позволить бедняге Сету свозить тебя куда-нибудь.
– Я не могу этого сделать, – резко ответила я. – Я не доверяю себе рядом с такими мужчинами, как он. – И это была правда.
– Тогда, наоборот, держись от него подальше, – засмеялся Стивен. – Я уеду ненадолго. На месяц, не больше.
У меня упало сердце. На месяц. С таким же успехом он мог уехать на год. Месяц с Сетом разрушит все до основания.
– Можно мне поехать с тобой? – тихо спросила я. – Я не доставлю тебе хлопот.
– Тогда я не смогу работать. И никто другой в Вашингтоне.
– А что будет после свадьбы? Ты будешь все время уезжать по делам других людей и оставлять меня… на съедение волкам! Это несправедливо, Стивен. Женатые люди должны жить вместе.
– Бедняжка, – сказал он с печальной улыбкой, – ты говоришь так, словно я бросаю тебя.
– Ты так и делаешь! Ты бросаешь меня. А как было с Джули? Ты брал ее с собой в Вашингтон?
– Конечно, нет. – Я видела, что ему неприятен этот разговор. – Она большую часть времени была беременна и к тому же не любила путешествовать.
– Похоже на какой-то странный уговор. Ты приезжаешь раз в год, целуешь детей, делаешь ей еще одного ребенка и уезжаешь. А как же любовь? Или во время твоих отъездов ей полагалось жить воспоминаниями о коротких мгновениях ваших встреч?
– Ты несправедлива, Рони, – сдавленно сказал он. – Джули была счастлива тем, что она жена известного политического деятеля.
– Она сама говорила тебе об этом? Или ты ей это сказал?
– Она сама сказала, – холодно ответил он. – А что касается занятий любовью… – Стивен помолчал и вздохнул. – Она этого не любила. Она… ее воспитывали совсем иначе, чем тебя, Рони. Она терпела «это», но не любила. Иногда я слышал, как она потом плакала в темноте.
Но Сет заявлял, что Джули «не святая», имея в виду, что она пылко и страстно отдавалась ему. Теперь я поняла. Она вышла замуж за Стивена, но в ее душе хранилась тайна. Тайна от него. Вероятно, ей нравилось быть женой политика, писать ему умные письма, воспитывать его детей, содержать дом в порядке и каждый раз… с ужасом ждать его возвращения. Ложь всегда была рядом, преследовала ее, причиняла постоянную боль. Этот обман превращал в ложь все, что она делала: каждый ласковый жест, нежное слово, каждую жертву.
Чудесный, счастливый брак Стивена был построен на лжи. Его жестоко обманули, обманули сильнее, чем он думал. Возможно, она все это время любила Сета… а может, и нет. Это не имело значения. Она не рассказала обо всем, когда следовало, а со временем сделать это становилось все труднее и труднее. Тайна пряталась в ней, как пласт угля под каменной породой. Ожидание несчастья лишь усиливало ее пытку.
И я вот-вот сделаю то же самое: построю брак на гнилом фундаменте лжи и обмана.
– Но ты, Стивен, – тихо сказала я, – как же ты обходился… у тебя были любовницы?
– Моей любовницей была политика, – ответил он с горькой усмешкой. – У меня были какие-то женщины, но я ненавидел встречи с ними. Я считал, что это нечестно по отношению к Джули. В конце концов это была не ее вина.
Но я никогда не имел постоянной женщины до тех пор, пока не встретил тебя. Такую теплую, нежную. Ты не стыдилась и не смущалась. Тебе нравилось смотреть на мое тело и нравилось, когда я смотрел на твое.
Сказать ему. Сказать ему. Но он сейчас выглядит таким несчастным. Я сделаю его еще несчастнее. Нет, я не могу. Не могу!
– В котором часу ты уезжаешь? – спросила я.
– Утром. – Он вытащил из кармана часы. – Пожалуй, мне сейчас лучше уйти.
Стивен хотел встать, но я удержала его.
– Нет, – сказала я, – этой ночью ты останешься со мной. Я… я не хочу быть одна. Концерт… я буду очень разочарована, если ты уйдешь. Пожалуйста, Стивен.
Он легко коснулся моего лица, потом взял за руку и повел в спальню. Мы быстро раздели друг друга. В эту ночь он сделал мне больно – впервые с тех пор, что я знала его. Он был голоден, неистов, требователен. Он хотел, чтобы я возместила ему все годы воздержания и разбитых надежд. И я старалась. Мы спали урывками и снова отчаянно занимались любовью, словно это было последний раз в жизни.
– Ты весь день будешь очень усталым, Стивен, – сказала я незадолго до рассвета.
– Не важно. Я высплюсь на корабле. Стивен поцеловал меня в растрепанные волосы.
– Мне кажется, мы стали гораздо ближе друг другу, – прошептал он.
– Мне тоже так кажется, и я рада этому. О Стивен, я хочу поговорить с тобой.
Я решилась. Я скажу ему.
Но он снова поцеловал меня, потом еще раз и сказал:
– Не надо. Не сейчас.
Я трусиха. Я цыганка. Я отдаюсь мгновенному удовольствию, а потом будь, что будет.
Следующие две недели я наслаждалась вниманием многочисленных поклонников. Меня засыпали приглашениями на балы, вечера и званые ужины. Я пела в кафедральном соборе Сент-Луиса, а Элиза Мак-Клелланд попросила меня выступить перед вдовами, потерявшими мужей в чалметтском сражении. Конечно, я согласилась. Я всегда от души сочувствовала вдовам… и брошенным женщинам. Получалось, что во время отсутствия Стивена я без дела не сидела, и это, по мнению Анны, было к лучшему. Сета я видела редко, но достаточно часто, чтобы понять, что он все еще в городе. Как бы мне хотелось, чтобы он тоже уехал.
Затем однажды утром, в десять часов, он ворвался ко мне в комнату, преследуемый разгневанной Анной, которая пыталась остановить его. Я только что проснулась и сейчас, сидя за туалетным столиком, расчесывала волосы.
– Где она? – с порога крикнул Сет. – Ну, выкладывай! Что вы с ней затеяли? – Он был бледен и небрит, налившиеся кровью глаза сверкали от гнева.
Я покосилась на него и сонно спросила:
– О чем ты? И о ком? Может, он спятил?
– Ты знаешь о ком! – Сет подошел к туалетному столику и рывком поднял меня на ноги. Его пальцы впились в мои покрытые шрамами запястья. – Если ты не скажешь мне правду, я оторву твою глупую цыганскую голову с плеч долой! – Он встряхнул меня. – Габи убежала! Ты прячешь ее, признавайся! Это все твои проделки!
Он отпустил меня, и я отскочила, потирая запястья.
– Я ничего не знаю, – проговорила я. Сонливость как рукой сняло. – Ради Бога, Сет, успокойся и скажи мне, что случилось. Что ты имеешь в виду, говоря, «она убежала»? Куда?
Он вытащил из кармана сюртука смятую записку и протянул мне.
– Прочти это. Ты ведь теперь умеешь читать. Мы думали, что она гостит у Колетт и Филиппа. Сегодня утром я отправился навестить их, и выяснилось, что они ее не видели! Ее нет уже неделю! А это мы получили час назад. Записку бросил в ящик здесь, в городе, какой-то мерзавец-сообщник. Это была ты, Рони?
Я бегло просмотрела записку, выхватывая отдельные фразы. У меня подкосились ноги, и я тяжело опустилась на стул.
– «Дорогие мама и папа… пожалуйста, простите… надеюсь, вы поймете… Борис и я…» Борис! – воскликнула я. – О Господи, это ужасно! – Я вернула записку. – Она убежала с этим чудовищем! Сделай что-нибудь, Сет! Найди ее! – Я вскочила и схватила его за руки. – Я предупреждала ее, Сет. Ты думаешь, это моих рук дело? Я ненавижу Бориса Азубина! Он жестокий, злой эгоист! Я сказала ей, что он разобьет ей сердце, как ты… – Я закусила губу и замолчала. – Пожалуйста, Сет, поверь мне, я не имею к этому никакого отношения.
– Она познакомилась с ним у тебя, ведь так? – не унимался он. – Он русский и ты тоже. Он, наверное, был одним из твоих любовников, а? Был? Говори!
– Нет, нет! – Я бросила взгляд на Анну, которая стояла в дверях и испуганно смотрела на нас широко раскрытыми глазами. – Скажи ему, Анна! Он несколько раз приходил играть в карты и один раз потом… Никогда… – Я прижала пальцы к вискам. – Принеси кофе и бренди, Анна.
– Ты решил… из-за того, что я тебе тогда сказала… ты решил, что я хотела сделать тебе больно через нее? – Он устало сел на край кровати, зажав руки между коленями. – Это были только слова, Сет, не больше. Я люблю твою семью. О, мне следовало догадаться, что она что-то задумала! – Я ходила по комнате, ломая руки. – Она вела себя слишком тихо, слишком послушно. Мы с твоей матерью обе думали, что она начала забывать его. Я должна была догадаться! Женщины не забывают подобных мужчин так легко. А он такая свинья, что не успокоится, пока не отомстит. Все вы дьяволы! Я оденусь и помогу тебе искать ее.
Я распахнула гардероб и достала простой, в испанском стиле костюм для верховой езды с узкой юбкой с разрезом, короткой курткой-болеро и белой кружевной блузкой.
Только я успела снять ночную рубашку, как в комнату без стука вошел Давид Тэтчер. Я вскрикнула и прижала рубашку к груди, но он даже не взглянул на меня.
– Есть новости? – спросил он Сета. Сет отрицательно покачал головой.
– Ты все знаешь? – удивилась я, застегивая блузку. Давид кивнул.
– Сегодня утром я был у Масперо и встретил мистера Мак-Клелланда. Он не хотел, чтобы о случившемся знал весь город, а дом Масперо – лучшее место, где можно обо всем разузнать, не привлекая ничьего внимания.
Анна принесла кофе, и они оба взяли чашки. Пока мужчины обсуждали, куда она могла убежать, я надела ботинки. Габриэль и это мерзкое чудовище! Как она могла быть такой слепой? А Давид Тэтчер носится по заведениям, имеющим в городе самую ужасную репутацию. Насколько я знаю, Масперо такой же мерзавец, как и Сет Мак-Клелланд. «Мужчины, – с отвращением подумала я. – Все они одинаковы».
Через десять минут в комнату вошел Гарт. Мак-Клелланд. Похоже, моя спальня сегодня утром стала местом встреч всех мужчин Нового Орлеана.
– Я кое-что узнал, – сказал он. – Кто-то видел, как они… или пара, похожая по описанию на них… на прошлой неделе садились на пароход «Валери Джейн». Они оплатили билет до Сент-Луиса и сейчас, наверное, на полпути туда. «Валери Джейн» – самый быстрый пароход на Миссисипи.
– Нужно ехать вдогонку верхом, – воскликнул Давид. – Против течения они вряд ли делают больше пятнадцати узлов.
– Нет, – возразил Сет, – из-за дождей все дороги развезло. Сплошная грязь. Подождите, «Делта Белл» сейчас в порту? Я знаю ее капитана, Фарлея Сьюарда. Я уговорю его догнать «Валери Джейн». Он до смерти любит гонки.
– Я поеду с вами, – сказал Давид.
– Нет. – Гарт взял Давида за руку. – Возможно, я ошибаюсь, и они уехали в другую сторону, а может, они все еще в городе. Ты нужен мне здесь, Давид. Продолжай поиски, может, тебе удастся узнать что-нибудь важное. И если так… если они не на «Валери Джейн», пошлешь телеграмму Сету в Сент-Луис, и он вернется домой. Сет, я прикажу, чтобы Джордж собрал твой чемодан и отвез его к пристани. А ты отправляйся к Сьюарду и попробуй его уговорить.
Затем все трое вышли из комнаты, даже не взглянув на меня.
– Как глупа молодость, – вздохнула я. – Почему, почему она меня не послушала, Анна? Ничем хорошим это не кончится, ничем. Я боюсь за нее, Анна.
Я вспомнила, в каком отчаянии была сама, когда Сет покинул меня, и как чуть не умерла от горя, если бы не Анна.
Меня спасло то, что рядом со мной была другая женщина, которая сочувствовала мне.
– Анна, я поеду с Сетом! – воскликнула я. – На «Делта Белл»! Упаковывай вещи! Возьми лекарства, чай, немного бренди, водки и какой-нибудь еды. Хватит одного платья, простого и прочного. Нижнее белье и теплый плащ… так, я надену это. И пришей остатки подарков Людвига к нижней юбке! Они могут понадобиться.
Затем я села за стол в музыкальной комнате, чтобы написать несколько слов Стивену. Это было самым тяжким занятием в моей жизни – не потому, что я не знала, что сказать, а потому, что никогда в жизни не писала писем, а с последнего урока у короля Людвига прошло много времени.
– Дарагой Стивен, – писала я слова так, как они мне слышались. С пера на бумагу сорвалась огромная чернильная капля. Я выругалась, разорвала лист и начала снова: – Я знаю што ты паймеш миня. – Кончик пера обломился – я слишком сильно надавила на него. Я растерялась. Все письма за меня писал Давид, а Бог знает, где он сейчас носится. Ясно, что мне не суждено написать Стивену письмо. Ему придется узнать подробности нашего отъезда от кого-нибудь еще, и я надеялась, он действительно поймет меня. А когда я вернусь, я, может быть, наберусь смелости сказать ему правду.
На пристани перед «Делта Белл» кипела бурная деятельность. Чернокожая команда выносила с катера весь посторонний груз и даже мебель, чтобы облегчить судно. Человек на мостках криками поторапливал их. Я решила, что это, должно быть, и есть капитан Фарлей Сьюард. За ним шел Сет.
– Рони. – Кто-то взял меня за руку. Я обернулась и увидела Гарта Мак-Клелланда. – Что ты здесь делаешь?
– Я должна поехать с ним, – сказала я. – Когда мы найдем Габриэль, будет хорошо, если рядом с ней окажется женщина. Я хочу помочь. Пожалуйста, не пытайтесь остановить меня.
– Не буду. А ты действительно делаешь это ради Габи? Или ради самой себя?
У него были добрые голубые глаза. И очень внимательные, как у Стивена.
Я почувствовала, что краснею.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Думаю, что понимаешь.
– Я сейчас вообще ничего не понимаю, – торопливо пробормотала я. – Я не знаю, кто я и чего хочу. Мне нужно уехать, вы можете это понять? Все произошло слишком быстро. Я люблю его… я никому не хочу сделать больно. Я должна сказать вам… о мсье!.. Я не могу выйти замуж за Стивена, даже несмотря на то что я люблю его, потому что я уже давно замужем за Сетом. – Я опустила голову. – Вы думаете, я плохая? Я должна была хоть кому-то сказать об этом! Я не знаю, что мне делать!
Он обнял меня и сказал:
– Тебе предстоит сделать выбор? И ты боишься сказать об этом Стиву?
– Я не могу, – прошептала я, уткнувшись лицом ему в сюртук. – Я несколько раз пыталась, но не смогла. – Я с надеждой подняла глаза на Гарта. – Может быть, вы? Вы скажете ему об этом!
Он покачал своей львиной гривой.
– Это ваше с Сетом дело.
С «Делта Белл» раздался гудок. Гарт ободряюще улыбнулся и сказал:
– Тебе лучше идти на катер. Они сейчас отчалят. Не беспокойся. Тяжелые испытания закаляют. Удачи тебе, Рони. Вам обоим.
И поспешно обняла его, поцеловала и вытерла платком мокрые глаза. Потом велела носильщику нести мой чемодан на катер и подбежала к сходням как раз в тот момент, когда матрос собирался их убрать. Грузный моряк преградил мне дорогу.
– Сегодня пассажиров не берем, мэм, – сказал он.
Нам предстоит гонка и…
– Я знаю, что вам предстоит, – отрезала я. – И я еду с вами. Я жена Сета Мак-Клелланда.
Глава 16
ПОГОНЯ
Огромные лопасти колеса с шумом вспенивали воду, и «Делта Белл» быстро продвигалась вперед. Мы миновали Батон-Руж, потом Натчез, Виксберг, Гринвилл и Мемфис. Прошли то место, где две великие реки – Миссисипи и Огайо – сливаются в один грязный, бурлящий поток. Ночью миновали Иллинойс, где река настолько широка, что с одного берега не виден другой. По крайней мере мне так сказали. Трубы-близнецы извергали два столба густого, черного дыма. Капитан «Делта Белл» покрикивал на матросов, требуя подбросить еще дров в топку.
Река поднялась от дождей и растаявшего снега, течение стало сильнее, поэтому приходилось бороться за каждую милю. К счастью, благодаря дождям река стала глубже, и у нас было меньше шансов сесть на мель. Лоцман все время измерял глубину, и его крик перекрывал грохот поршней и гул котла: «Четыре с половиной! Пять! Пять с четвертью!» Какие-то обломки то и дело ударялись о борт судна и некоторые из них захватывались лопастями колеса и перемалывались в порошок. Благодаря острому глазу лоцмана и капитану, отлично знавшему русло реки, нам удалось благополучно избежать многих опасностей на пути.
Шли седьмые сутки с тех пор, как мы отплыли из Нового Орлеана. Стоял полдень. До Сент-Луиса оставалось около пятидесяти миль. Мы ждали с минуты на минуту, что покажется дымок с «Валери Джейн» и наша погоня закончится. Капитан Сьюард и Сет полагали, что ждать теперь осталось совсем недолго. Хотя «Валери Джейн» вышла на неделю раньше, мы двигались вдвое быстрее и не делали остановок, чтобы подобрать пассажиров или взять на борт груз. После того как в Новом Орлеане корабль загрузили дровами, все рабочие покинули судно.
Мы с Сетом стояли в рубке вместе с капитаном Фарлеем Сьюардом и напряженно вглядывались вдаль, надеясь вот-вот увидеть корабль с беглецами. Сет выглядел усталым, глаза ввалились и помутнели. С тех пор, как мы сели на судно, он совсем не ел и не спал. Во рту у него была сигара, которую он сжевал почти до трухи. Он всем телом прижимался к поручням, словно хотел заставить «Делта Белл» плыть быстрее. Еще совсем немного, и мы вернем Габриэль, а Борис Азубин будет лежать мертвый у его ног. Никто из нас не сомневался в этом ни на минуту.
Сет был в бешенстве оттого, что я села на корабль. Он приказал мне немедленно сойти на берег и, когда я отказалась, пригрозил, что выкинет меня за борт прямо в Миссисипи. Я привела свои доводы, объяснив, почему я решила поехать, упирала на свой опыт общения с Борисом и на то, что, когда мы поедем домой, рядом с Габриэль должна быть женщина. Я даже пыталась убедить себя в том, что мы сможем спасти ее репутацию, придумав подходящее объяснение ее исчезновению из Нового Орлеана… но только в том случае, если она вернется в моем сопровождении. Я буду ее компаньонкой.
– А твою репутацию уже ничто не спасет, – фыркнул он. – Стиву это вряд ли понравится: его невеста уехала с человеком, который позорит всю семью.
– Он поймет, он не такой испорченный, как ты, – ответила я как можно спокойнее.
– Это правда. У него нет такого опыта общения с цыганами, как у меня.
Если мы оказывались где-нибудь вместе, Сет на меня даже не смотрел. На его лице застыло выражение отвращения. Он был враждебен ко мне со времени концерта и до сих пор, несмотря на мои бесконечные заверения в обратном, считал виноватой в истории, которая приключилась с его сестрой.
Я твердила себе, что мне наплевать на его безразличие. Я была рада, что снова путешествую, хотя повод для этого путешествия нельзя было назвать приятным. Чем больше мы удалялись от Нового Орлеана, тем легче становился мой груз сомнений и тревог. Будущее само все рассудит, думала я. Если мне суждено выйти замуж за Стивена, я выйду за него замуж. А сейчас я снова чувствовала себя свободной. Свобода. Свобода! Мне слышалось это слово в грохоте мотора, гуле котла и ударах лопастей колеса по воде.
– Еще дров!
Сет сказал Сьюарду, что заплатит тысячу долларов за это плавание и добавит еще столько же, если мы настигнем «Валери Джейн» до того, как она окажется в Сент-Луисе.
– Котел взорвется, если его так нагружать, – предупредил капитана боцман.
– Взорвется! – вскричал капитан. – Мой котел не может взорваться! Этот красавчик побывал в самом аду!
– Нам нужно причалить, чтобы набрать дров, – сказал боцман.
– До Сент-Луиса никаких остановок! – снова крикнул Сьюард. – Или пока мы не настигнем «Валери Джейн»! Сдирайте обшивку палубы! Оторвите всю эту дрянную мишуру. – Он указал на деревянную, выкрашенную под золото лепнину, украшавшую стены, потолок, перила – все, что только можно было обшить деревом.
На всех напало лихорадочное возбуждение. Сет присоединился к дюжине матросов, которым было разрешено остаться на корабле, и они принялись отдирать деревянную обшивку пола и стен. Я предложила свою помощь, но Сет грубо остановил меня и велел убраться с глаз подальше. Я пожала плечами и, удалившись в тихий угол, сидела на деревянной лавке, пока ее не вырвали прямо из-под меня.
– Я вижу их! Я вижу дым из трубы! – раздался чей-то крик.
Мы все бросились в рубку. Капитан смотрел в бинокль, а мы с Сетом отчаянно щурились, силясь разглядеть крошечную точку, качавшуюся на горизонте. Потом «Валери Джейн» исчезла за поворотом реки.
– Это она, отлично! – ликующе воскликнул капитан Сьюард. Я видела, как он в кармане загибал пальцы, и поняла, что он подсчитывает барыши. – Подкиньте еще дров, ребята. Засуньте в печку столько, сколько влезет! Я хочу догнать это корыто здесь, а не в Сент-Луисе. Еще огня! Еще пара!
Заработали поршни, воздух наполнился клубами дыма. Стало жарко. Негры-матросы с лоснящимися от пота спинами ловко управлялись баграми, но удвоили усилия, когда капитан пообещал дополнительно заплатить каждому.
Сет тоже разделся до пояса. Его кожа блестела от пота. Кудрявые волосы распрямились, как у Стивена, и прилипли ко лбу. Он трудился, как каторжный, отрывая доски и сдирая обшивку со стен. То и дело он бегал в рубку посмотреть на преследуемый корабль. Столб дыма с «Валери Джейн» был виден все отчетливее. Еще немного, и мы должны были настигнуть беглецов.
Я тронула Сета за руку.
– Может, отдохнешь? – спросила я.
– Не путайся под ногами, – прорычал он, отталкивая меня, и снова с сумасшедшим рвением принялся отрывать доски: мрачный Вулкан, работающий в своей кузнице.
И тут случилось то, о чем уже не раз предупреждал боцман. Снизу донеслись страшные крики: это треснул котел и обварил паром нескольких матросов. Раздался зловещий грохот и вслед за ним оглушительный взрыв. Рубка накренилась, и мы с Сьюардом покатились по разобранному полу. Впереди, сзади – кругом заплясали языки пламени.
Я бросилась к крошечной дверце и проскочила сквозь завесу пламени. Резко запахло паленым. Я перепрыгнула через перила корабля и, когда воды Миссисипи сомкнулись над моей головой, услышала еще один взрыв. Его эхо, казалось, придавило меня ко дну. Ко дну мира.
Когда я вынырнула на поверхность, у меня звенело в ушах. «Делта Белл» была объята пламенем, и вскоре корявый скелет корабля поразительно быстро погрузился в бурлящие воды реки. Сквозь треск и шипение огня я слышала крики и чувствовала в воздухе запах горелого дерева и мяса.
Я в отчаянии озиралась вокруг, пытаясь увидеть Сета, и хрипло выкрикивала его имя. Я искала его, плывя в кромешном дыму и каждую секунду отталкивая от себя горящие останки катера. Уверенность, что его нет в живых, росла с каждой минутой.
Затем над поверхностью воды, не более, чем в десяти футах от меня, вдруг показалась его голова. Широко раскрытым ртом он судорожно глотнул воздух с водой пополам и снова погрузился в волны. Я подплыла к этому месту и нырнула, стараясь разглядеть его сквозь бурлящую грязь и тину. Наконец я нашла Сета, скорее на ощупь, чем увидела, и вытащила на поверхность. Он казался страшно тяжелым и неуклюжим.
До берега было около мили. Я устала и ослабела, а моя ноша невыносимо тянула ко дну, но мне как-то удалось дотащить Сета до берега.
Наконец мы оказались на твердой земле. Здесь было топко и грязно, но я никогда еще с таким удовольствием не ощущала под своими ногами землю. Сет лежал на спине, а я, прижавшись ухом к его груди, пыталась уловить биение сердца, но тщетно. Я положила Сета на живот и повернула ему голову набок. Потом села на него верхом и стала выгонять воду из легких так, как это делал когда-то Любов с цыганским мальчиком, который упал в пруд. После того случая всем в таборе пришлось научиться плавать. Мальчик выжил, поэтому я была уверена, что и Сет тоже выживет.
– Ну, дьявол! – кричала я. – Дыши! Живи!
Я изо всех сил сдавливала Сету руками грудную клетку, и у него изо рта выплескивалась вода, но он не подавал никаких признаков жизни. Никакого даже самого слабого движения воздуха возле носа или рта.
Река поднялась от дождей и растаявшего снега, течение стало сильнее, поэтому приходилось бороться за каждую милю. К счастью, благодаря дождям река стала глубже, и у нас было меньше шансов сесть на мель. Лоцман все время измерял глубину, и его крик перекрывал грохот поршней и гул котла: «Четыре с половиной! Пять! Пять с четвертью!» Какие-то обломки то и дело ударялись о борт судна и некоторые из них захватывались лопастями колеса и перемалывались в порошок. Благодаря острому глазу лоцмана и капитану, отлично знавшему русло реки, нам удалось благополучно избежать многих опасностей на пути.
Шли седьмые сутки с тех пор, как мы отплыли из Нового Орлеана. Стоял полдень. До Сент-Луиса оставалось около пятидесяти миль. Мы ждали с минуты на минуту, что покажется дымок с «Валери Джейн» и наша погоня закончится. Капитан Сьюард и Сет полагали, что ждать теперь осталось совсем недолго. Хотя «Валери Джейн» вышла на неделю раньше, мы двигались вдвое быстрее и не делали остановок, чтобы подобрать пассажиров или взять на борт груз. После того как в Новом Орлеане корабль загрузили дровами, все рабочие покинули судно.
Мы с Сетом стояли в рубке вместе с капитаном Фарлеем Сьюардом и напряженно вглядывались вдаль, надеясь вот-вот увидеть корабль с беглецами. Сет выглядел усталым, глаза ввалились и помутнели. С тех пор, как мы сели на судно, он совсем не ел и не спал. Во рту у него была сигара, которую он сжевал почти до трухи. Он всем телом прижимался к поручням, словно хотел заставить «Делта Белл» плыть быстрее. Еще совсем немного, и мы вернем Габриэль, а Борис Азубин будет лежать мертвый у его ног. Никто из нас не сомневался в этом ни на минуту.
Сет был в бешенстве оттого, что я села на корабль. Он приказал мне немедленно сойти на берег и, когда я отказалась, пригрозил, что выкинет меня за борт прямо в Миссисипи. Я привела свои доводы, объяснив, почему я решила поехать, упирала на свой опыт общения с Борисом и на то, что, когда мы поедем домой, рядом с Габриэль должна быть женщина. Я даже пыталась убедить себя в том, что мы сможем спасти ее репутацию, придумав подходящее объяснение ее исчезновению из Нового Орлеана… но только в том случае, если она вернется в моем сопровождении. Я буду ее компаньонкой.
– А твою репутацию уже ничто не спасет, – фыркнул он. – Стиву это вряд ли понравится: его невеста уехала с человеком, который позорит всю семью.
– Он поймет, он не такой испорченный, как ты, – ответила я как можно спокойнее.
– Это правда. У него нет такого опыта общения с цыганами, как у меня.
Если мы оказывались где-нибудь вместе, Сет на меня даже не смотрел. На его лице застыло выражение отвращения. Он был враждебен ко мне со времени концерта и до сих пор, несмотря на мои бесконечные заверения в обратном, считал виноватой в истории, которая приключилась с его сестрой.
Я твердила себе, что мне наплевать на его безразличие. Я была рада, что снова путешествую, хотя повод для этого путешествия нельзя было назвать приятным. Чем больше мы удалялись от Нового Орлеана, тем легче становился мой груз сомнений и тревог. Будущее само все рассудит, думала я. Если мне суждено выйти замуж за Стивена, я выйду за него замуж. А сейчас я снова чувствовала себя свободной. Свобода. Свобода! Мне слышалось это слово в грохоте мотора, гуле котла и ударах лопастей колеса по воде.
– Еще дров!
Сет сказал Сьюарду, что заплатит тысячу долларов за это плавание и добавит еще столько же, если мы настигнем «Валери Джейн» до того, как она окажется в Сент-Луисе.
– Котел взорвется, если его так нагружать, – предупредил капитана боцман.
– Взорвется! – вскричал капитан. – Мой котел не может взорваться! Этот красавчик побывал в самом аду!
– Нам нужно причалить, чтобы набрать дров, – сказал боцман.
– До Сент-Луиса никаких остановок! – снова крикнул Сьюард. – Или пока мы не настигнем «Валери Джейн»! Сдирайте обшивку палубы! Оторвите всю эту дрянную мишуру. – Он указал на деревянную, выкрашенную под золото лепнину, украшавшую стены, потолок, перила – все, что только можно было обшить деревом.
На всех напало лихорадочное возбуждение. Сет присоединился к дюжине матросов, которым было разрешено остаться на корабле, и они принялись отдирать деревянную обшивку пола и стен. Я предложила свою помощь, но Сет грубо остановил меня и велел убраться с глаз подальше. Я пожала плечами и, удалившись в тихий угол, сидела на деревянной лавке, пока ее не вырвали прямо из-под меня.
– Я вижу их! Я вижу дым из трубы! – раздался чей-то крик.
Мы все бросились в рубку. Капитан смотрел в бинокль, а мы с Сетом отчаянно щурились, силясь разглядеть крошечную точку, качавшуюся на горизонте. Потом «Валери Джейн» исчезла за поворотом реки.
– Это она, отлично! – ликующе воскликнул капитан Сьюард. Я видела, как он в кармане загибал пальцы, и поняла, что он подсчитывает барыши. – Подкиньте еще дров, ребята. Засуньте в печку столько, сколько влезет! Я хочу догнать это корыто здесь, а не в Сент-Луисе. Еще огня! Еще пара!
Заработали поршни, воздух наполнился клубами дыма. Стало жарко. Негры-матросы с лоснящимися от пота спинами ловко управлялись баграми, но удвоили усилия, когда капитан пообещал дополнительно заплатить каждому.
Сет тоже разделся до пояса. Его кожа блестела от пота. Кудрявые волосы распрямились, как у Стивена, и прилипли ко лбу. Он трудился, как каторжный, отрывая доски и сдирая обшивку со стен. То и дело он бегал в рубку посмотреть на преследуемый корабль. Столб дыма с «Валери Джейн» был виден все отчетливее. Еще немного, и мы должны были настигнуть беглецов.
Я тронула Сета за руку.
– Может, отдохнешь? – спросила я.
– Не путайся под ногами, – прорычал он, отталкивая меня, и снова с сумасшедшим рвением принялся отрывать доски: мрачный Вулкан, работающий в своей кузнице.
И тут случилось то, о чем уже не раз предупреждал боцман. Снизу донеслись страшные крики: это треснул котел и обварил паром нескольких матросов. Раздался зловещий грохот и вслед за ним оглушительный взрыв. Рубка накренилась, и мы с Сьюардом покатились по разобранному полу. Впереди, сзади – кругом заплясали языки пламени.
Я бросилась к крошечной дверце и проскочила сквозь завесу пламени. Резко запахло паленым. Я перепрыгнула через перила корабля и, когда воды Миссисипи сомкнулись над моей головой, услышала еще один взрыв. Его эхо, казалось, придавило меня ко дну. Ко дну мира.
Когда я вынырнула на поверхность, у меня звенело в ушах. «Делта Белл» была объята пламенем, и вскоре корявый скелет корабля поразительно быстро погрузился в бурлящие воды реки. Сквозь треск и шипение огня я слышала крики и чувствовала в воздухе запах горелого дерева и мяса.
Я в отчаянии озиралась вокруг, пытаясь увидеть Сета, и хрипло выкрикивала его имя. Я искала его, плывя в кромешном дыму и каждую секунду отталкивая от себя горящие останки катера. Уверенность, что его нет в живых, росла с каждой минутой.
Затем над поверхностью воды, не более, чем в десяти футах от меня, вдруг показалась его голова. Широко раскрытым ртом он судорожно глотнул воздух с водой пополам и снова погрузился в волны. Я подплыла к этому месту и нырнула, стараясь разглядеть его сквозь бурлящую грязь и тину. Наконец я нашла Сета, скорее на ощупь, чем увидела, и вытащила на поверхность. Он казался страшно тяжелым и неуклюжим.
До берега было около мили. Я устала и ослабела, а моя ноша невыносимо тянула ко дну, но мне как-то удалось дотащить Сета до берега.
Наконец мы оказались на твердой земле. Здесь было топко и грязно, но я никогда еще с таким удовольствием не ощущала под своими ногами землю. Сет лежал на спине, а я, прижавшись ухом к его груди, пыталась уловить биение сердца, но тщетно. Я положила Сета на живот и повернула ему голову набок. Потом села на него верхом и стала выгонять воду из легких так, как это делал когда-то Любов с цыганским мальчиком, который упал в пруд. После того случая всем в таборе пришлось научиться плавать. Мальчик выжил, поэтому я была уверена, что и Сет тоже выживет.
– Ну, дьявол! – кричала я. – Дыши! Живи!
Я изо всех сил сдавливала Сету руками грудную клетку, и у него изо рта выплескивалась вода, но он не подавал никаких признаков жизни. Никакого даже самого слабого движения воздуха возле носа или рта.