Полякова Маргарита. Варька

   — А нам это интересно? — удивилась Эллен.
   — Не знаю. — пожала плечами Варька и вежливо поинтересовалась у Сабрины, кто же так ошибся.
   Выяснилось, что Сабрина до такой степени хотела замуж, что мужа себе просто-напросто… купила. Брак, разумеется, был фиктивным, но гордости были — полны штаны.
   — Надо же, как мало надо человеку для счастья, если горе от ума! — процитировала Варька великого гения, который емко, кратко и точно выразил все, что она по поводу Сабрины думала. И тут в Варькиной голове зародилась коротенькая сказочка про девиц де Крус.
 
   «Сказочка.
   Жила-была сорока-белобока. Только и делала, что жила, да имела. А все, что имела — давала. Одному дала, второму дала, третьему дала, четвертому дала, а пятому не дала. Взять не захотел. А умные люди всегда считали, что лучше меньше, чем никогда больше».
 
   Тем временем, в процессе своего повествования, Сабрина, наконец, добралась и до давно уже ожидаемой от нее всеми изобличающей части. Она встала в позу и нахально обвинила Дмитрия с Вулиметром в том, что они на нее посягали. Князь с вэрлоком вытаращили глаза, замычали кто во что горазд (от возмущения у них даже слов не нашлось) и отрицательно затрясли головами в знак того, что все это неправда. Собственно, (надо отдать Варьке, Эллен и Хай-Ри должное), никто в этом и не усомнился. Правда Варька, решив на всякий случай довести до сведения противника, что личная жизнь ее друзей — это их личное дело, объяснила Сабрине, что на сторону не смотрят только три категории мужчин: биологически неполноценные, безукоризненно порядочные и увлеченные до краев какой-нибудь идеей: научной, деловой или революционной. Сабрина вспылила и обвинила Варьку в том, что раз она так упорно своих друзей защищает, то значит графиню с князем и вэрлоком связывают какие-то неясные грязные обстоятельства. Варька мужественно попыталась представить те грязные обстоятельства, которые могли связать ее с Вулиметром и Дмитрием, причем одновременно, и ей поплохело.
   — Не расстраивайся. — успокаивающе похлопала Варьку по руке Эллен. — У нее же шизофрения вялотекущая.
   — Ты думаешь вяло? — усомнилась Варька. — Подождем, что дальше будет.
   Но дальше вмешался разъяренный гнусными подозрениями Сабрины Хай-Ри. Он схватил Сабрину за шиворот, буквально выволок из замка, выкинул за ворота и заорал громкое:
   — Вон!!!
   Конечно, это было не по-рыцарски. И даже не по-мужски. Но стоять и слушать, как оскорбляют его любимую женщину, Хай-Ри больше не мог.
   Эллен, приняв успокоительное, легла спать, Дмитрий с Вулиметром отправились каждый к своим подданным, а Хай-Ри вызвался их провожать во избежание дальнейших сексуальных посягательств девиц де Крус. Варька подумала-подумала и поняла, что дальше она так жить не может. Все. Девицы де Крус довели ее окончательно, и графиня была на грани срыва. Все складывалось одно к одному! И Хай-Ри, который в очередной раз захотел узаконить отношения, и Вулиметр, который ни Дмитрия, ни Руальда не предупредил о существовании девиц де Крус, и князь с рыцарем, которые зачем-то с этими девицами связались, и конечно, сами Катрина и Сабрина, которые сидели у нее в печенках. Варька оделась поскромнее, велела выдать ей самую непритязательную карету и двинулась в «Млин». Никаких мужиков! Никакого флирта! Она жутко хотела напиться и обо всем забыть!
   Однако не успела она оторвать от стола первую рюмку, как услышала над ухом знакомый голос.
   — Привет, графиня, сесть можно? — Варька подняла голову.
   — Рюрик! — Варька подскочила, порывисто обняла черта и чмокнула его куда-то в щеку. — Привет! Блин, как я рада тебя видеть! Ты откуда здесь взялся?
   — Ну… после появления на моем балу личность ты стала среди нечисти знаменитая… Так что не успела ты перешагнуть порог «Млина», как мне уже донесли, что ты здесь. Вот я и подумал… Вдруг ты по мне уже успела соскучиться?
   — Конечно успела! Скажешь тоже!
   — Это радует. — хмыкнул Рюрик, подсел к Варьке за столик и наткнулся взглядом на бутылку водки. — Слушай, графиня, а чего это ты напиваешься в гордом одиночестве?
   — Ой, Рюрик, лучше не спрашивай. Меня так эти девицы де Крус доконали — вся жизнь не в радость. Ты знаешь, меня, вообще-то, обычно трудно вывести из себя, но они такую большую работу проделали в этом направлении, что вполне могли бы стать чемпионками олимпийских игр! По надоеданию.
   — Ты что, с ума сошла? — отодвинул от Варьки стакан Рюрик. — Нашла из-за чего расстраиваться. — Черт подал знак, и водка со стола исчезла. Перед Варькой возникла бутылка дорогого вина и фрукты.
   — Как же я по тебе на самом деле соскучилась, Рюрик… — улыбнулась его бесцеремонности Варька. — Ты знаешь, у меня почему-то такое ощущение, что я тебя знаю уже много лет. И все это время ты мой хороший друг.
   — За тебя, графиня! — поднял фужер Рюрик.
   Варька улыбнулась, выпила вина и расслабилась. Как же хорошо было забыть о своих проблемах! Варька поудобнее устроилась за столом и окинула взглядом кабачок. Нечисти, как всегда, в нем было больше, чем достаточно. Однако Варька не чувствовала ни опасности, ни неудобства. Она воспринимала окружающих абсолютно спокойно. Собственно, Варька и Рюрика нормально воспринимала. Черт вальяжно развалился на стуле, закурил и пустился перемывать кости всем, сидящим в зале. Варька расхохоталась, подняла тост за Рюрика и искренне попыталась понять, почему так хорошо и уютно чувствует себя в обществе черта. Может потому, что Рюрик, опять одетый в джинсы и мешковатый джемпер крупной вязки, напоминал ей кого-то хорошо знакомого из прошлой жизни? Или просто потому, что перед ним не надо было выпендриваться?
   Да, Рюрик был ехидным, циничным и непредсказуемым, но он умел слушать, слышать, понимать и принимать совершенно неожиданные вещи. Черт умел проникать в самую суть проблемы, спокойно относился к чужим слабостям и недостаткам и был очень интересным собеседником. Да, Рюрик был небезопасным и не всегда приятным типом. Он умел быть раздражительным, резким, неуживчивым, самовлюбленным и таким мерзким, что ему просто хотелось надавать по голове тапочком. Но он умел быть и другим. Прикалывающимся, бесшабашным, увлекающимся, стремительным, подначивающим Варьку на какие-то совершенно немыслимые аферы и главное — потрясающим другом. Другом, готовым понять и помочь.
   Наверное, Рюрику тоже не хватало Варьки. Ее умения слушать, понимать, держать дистанцию, воспринимать его самого по себе, вне его собственного величия… Черту безумно нравилось с ней общаться. Вполне возможно, они просто были в чем-то похожи. Варька ведь тоже могла быть увлекающейся аферисткой, она тоже могла подначить Рюрика на какой-нибудь сногсшибательный подвиг и главное — она тоже умела быть другом. Именно поэтому им было настолько хорошо вместе. Именно поэтому они никак не могли наговориться и расстаться.
   Они могли бы сидеть в «Млине» бесконечно. Приятно проводить время под легкое вино, прикалываться, флиртовать и со смехом вспоминать весело проведенное в замке лэрда время… Однако долго взаимное удовольствие длиться не могло. Именно в этот вечер и именно в это время в «Млин» завалились ни кто иные, как девицы де Крус. Обе сразу. Варька застонала от безысходности, но Рюрик успокаивающе сжал ее локоть.
   — Никогда не показывай свои слабости посторонним. Они слишком хорошо этим пользуются. А что касается Катрины и Сабрины… Не переживай из-за дураков и не пытайся их понять. Не трать свои драгоценные нервы, внимание и время на людей, которые все равно не могут быть тебе опасны.
   — Да я не вынесу их присутствия! — расстроилась Варька.
   — Одна — может быть и нет, а вместе со мной — запросто. — пожал плечами черт.
   — Елки-палки… Рюрик, они нас увидели и направляются прямо к нам!
   — Спокойно! Сиди и ничего не предпринимай. Я — не благородный рыцарь. И даже не мирная нечисть. Я знаю, как обращаться с девушками такого сорта, умею это делать, и главное — меня ничто не остановит это сделать. Так что поверь мне. И оставь их мне поразвлечься. — Варька нервно поежилась и махнула рукой. Никакого желания видеть Катрину и Сабрину она не испытывала вообще.
   Сестры, даже не спросив разрешения, брякнулись за столик Рюрика и Варьки и начали клеить черта прямо на Варькиных глазах. И тут Рюрик начал над ними прикалываться. По-черному. Однако первых минут двадцать ни Катрина, ни Сабрина искренне этого не замечали. Сначала Варька еще пыталась сдерживаться, потом начала хихикать, а затем, когда Рюрик начал пихать ее локтем в бок и шипеть, чтоб она не мешала ему развлекаться, на Варьку напал ржак. Она искренне пыталась его спрятать, имитируя кашель, но, похоже, ей это не совсем удалось, поскольку до Катрины, наконец, дошло, что здесь что-то не так.
   — Вы что, издеваетесь? — спросила она у Рюрика.
   — А что, заметно? — хмыкнул Рюрик, и девиц де Крус прорвало. Катрина и Сабрина вскочили, зашипели, что теперь-то им все понятно, и вылетели из «Млина».
   — Извини, Рюрик. — никак не могла успокоиться хохочущая Варька. — Я, конечно, понимаю, что слегка подпортила тебе развлекаловку, но я просто уже не могла сдержаться.
   — Да ладно… — простил графиню великодушный Рюрик и тоже рассмеялся.
   — Спасибо тебе. — с искренней душевной теплотой сказала Варька и прижалась щекой к плечу Рюрика.
   — За что? — не понял черт.
   — За поддержку. За смех. За то, что поставил этих мармышек на место. Ты знаешь, я даже уже и не помню, кто и когда последний раз доставлял мне столько удовольствия.
   — Да брось ты! — поежился от Варькиной похвалы черт. — Мне самому эта сцена удовольствие доставила. — графиня подняла бокал и как-то не очень весело улыбнулась.
   — За тебя, Рюрик.
   — Знаешь что, Варвара?! Кончай ты мне тут расстраиваться из-за этих двух дур! — Вспылил черт. — Ничего такого, из-за чего ты могла бы печалиться, нет ни в Катрине, ни в Сабрине!
   — Ты знаешь, меня не только девицы де Крус тревожат… — вздохнула Варька.
   — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — сразу заинтересовался Рюрик.
   — Слушай, а ведь можешь наверное… — задумалась Варька. — Ты же можешь найти моего благоверного супруга, некоего гоблина Болдани?
   — Могу. А зачем он тебе?
   — Да ни зачем! Просто должен же хоть кто-нибудь ему посоветовать избегать Хай-Ри, чтобы не распроститься со своей жизнью.
   — Ты что, не хочешь, чтоб Хай-Ри убил Болдани? — удивился Рюрик.
   — С некоторых пор нет. — нахмурилась графиня.
   — Это почему?
   — Да потому что замуж мне за Хай-Ри не хочется. Совсем. — созналась Варька.
   — Понятно. — иронично улыбнулся черт. А Варька, проникнувшись симпатией к этому ничему не удивляющемуся типу, попыталась поделиться с ним своим состоянием.
   — Ты знаешь, Рюрик, может, конечно, со мной что-то не так… Может быть, я вообще больная, но замуж мне абсолютно не хочется. Ни за кого. Даже за Хай-Ри, хоть он мне и нравится. Я еще не готова к этому просто-напросто. Хотя… я прекрасно понимаю, что для женщины, конечно же, это ненормально.
   — Почему? — пожал плечами Рюрик. — Наоборот нормально. Свободные отношения, обоюдное удовольствие, никакой ответственности…
   — Бог ты мой, ну почему же Хай-Ри-то этого не понимает? — возмутилась Варька, а черт поднял на нее змеиный зеленый взгляд и улыбнулся.
   — Слушай, графиня, а тебе никогда не приходило в голову, что это не ты ненормальная, а Хай-Ри ненормальный? Должна же быть хоть какая-то причина того, что твой пират не понимает элементарных вещей? Может он у тебя больной просто? Может тебе не влюбляться в него надо, а лечить его срочно? А? — Варька рассмеялась, а Рюрик наклонился ближе и доверительно посоветовал: — Ты знаешь, Варвара, давай-ка ты вернешься домой и выспишься. Уверяю тебя, с утра все будет выглядеть совсем по-другому.
   — Ладно. — вздохнула Варька.
   Черт проводил ее до кареты, помог усесться и протянул Варьке какие-то бумаги.
   — Что это? — удивилась Варька.
   — Моя посильная помощь в борьбе с девицами де Крус. Почитай на досуге. Я думаю, ты девочка умная и сама поймешь, что с этими бумагами делать. Может, конечно, это и не самый действенный способ бороться с сестрами де Крус, но неприятности ты им доставишь определенно.
   — Правда? — оживилась Варька.
   — Как пить дать! — заверил ее Рюрик, чмокнул в щеку, и карета графини двинулась по направлению к Тьену.
   Тем временем события продолжали развиваться по нарастающей. Катрина, подумав, решила напакостить Варьке опять и начать полномасштабное наступление на нелюбимую графиню по всем фронтам. И первым ей под руку подвернулся Ухрин, подозреваемый Катриной в том, что он — Варькин шпион. Монах, разумеется, о надвигающемся на него бедствии не знал ни сном, ни духом. Ухрин был не совсем трезв (точнее совсем нетрезв, поскольку обмывал с Вулиметром только что написанный хит) и очень весел (поскольку хит удался).
   У него не было никакого предчувствия. И даже предвидения. И если даже ему и было послание свыше, то оно затерялось на полдороге. Поэтому оказать сопротивление Катрине Ухрин просто не смог. Тем более, что Катрина приложила максимум усилий, чтобы остаться неузнанной. Она заявилась к Ухрину с просьбой освятить ее жилище, (для чего сняла на время комнату в гостинице), и монах клюнул. Поставив себе целью в процессе соблазнения перевербовать Ухрина, Катрина по дороге раза два «нечаянно» его коснулась, раза три «нечаянно» задрала платье, и к моменту прибытия экипажа к двери гостиницы, Ухрин уже был готов. Настолько, что подхватил Катрину на руки и понес ее в номер.
   Пошатываясь от вина и тяжести, и пару раз чуть было не навернувшись на лестнице, монах все-таки кое-как дотащил Катрину до кровати. (Последняя по размерам не намного уступала аэродрому родного Варьке Тырдымовска). Катрина поначалу активно помогала Ухрину себя раздеть, мало заботясь о сохранности собственного наряда, а затем высунулась в окошко и истошно заорала, что ее насилуют. Голоса у визгливых дур отличаются высокой пронзительностью, а потому Катрину услышало максимальное количество народа. Вот тут-то Ухрин и понял, что он попал. За такую провинность его в лучшем случае могли убить. В худшем — расстричь и заставить на Катрине жениться. Представив себе последнюю перспективу, Ухрин вспотел и начал метаться по комнате. Хлипкая дверь уже дрожала под ударами кованых сапог, и монаху ничего не оставалось делать, как сигануть в окно. Именно это монах и сделал. А потом вспомнил, что номер Катрины находится на четвертом этаже. Впрочем, секунду спустя, Ухрин уже находился этажом ниже, а еще через секунду перед ним замаячила радужная перспектива разбить себе голову. Монах зажмурил глаза и уже приготовился было отдать Богу душу, но… именно в этот исторический момент Господу Богу его душа оказалась совершенно без надобности. Ухрин завис буквально в паре метров над мостовой, а затем понял, что летит.
   Катрина разразилась всеми известными ей нецензурными словами в адрес ускользнувшего из ее рук монаха, но ничего поделать уже была не в силах. Единственное, что она могла, — это убедить себя в том, что сбежавший Ухрин проникнется сознанием ее совершенства позже, и что на самом деле он уже стал ее самым тайным шпионом в тылу врага. Настолько тайным, что даже сам не подозревал об этом.
   Тем временем Ухрин продолжал свой загадочный полет. Он продержался в воздухе еще минут пять, потом начал снижаться, затем мягко приземлился на траву и открыл, наконец, зажмуренные глаза. И увидел Кешу.
   — Я получил приказ от Хай-Ри следить за девицами де Крус. — пояснил дракон. — Жди меня здесь. Я принесу одежду. — монах ощупал себя и понял, что сбежал от Катрины в чем мать родила — то есть в туфлях и шляпе.
   — Что мои прихожанки скажут! — застонал Ухрин.
   — Ты лучше подумай о том, что скажет графиня де Сент-Труа Тьен! — хмыкнул дракон, и Ухрин чертыхнулся. Это он не знал еще, что он шпион Катрины, а то очень расстроился бы.
   * * *
   А дальше события развивались совсем интересно. Варька просмотрела бумаги, врученные ей Рюриком, и радостно понеслась делиться информацией с Эллен.
   — Читай! — торжественно выложила бумаги Варька.
   — Что это? — заранее полюбопытствовала Эллен.
   — Компромат! — доложила довольная Варька.
   — Что?!
   — Ну… порочащие сведения.
   — На кого?
   — На девиц де Крус, на кого же еще-то?
   — Да все и без этих сведений знают, кто такие эти девицы на самом деле и что они из себя представляют.
   — Ты читай! — возразила Варька. — А потом ты сразу поймешь мою мысль. — Эллен пробежала глазами текст, подняла на Варьку довольный взгляд и широко улыбнулась.
   — Ты хочешь настроить девиц де Крус друг против друга? — догадалась Эллен.
   — Угу! — радостно подтвердила пойманную подругой на лету мысль Варька. — Это же надо — Катрина с фиктивным мужем Сабрины переспала! Как жаль, что я не увижу реакцию Сабрины на это известие. Во шоу будет!
   — А может и не будет. — трезво осадила Варькины мечтания Эллен. — Вдруг они этого самого мужа по взаимной договоренности поделили? Они же любят мужиков вдвоем кадрить.
   — Численным превосходством берут, наверное. — не удержалась Варька от шпильки в адрес девиц де Крус.
   — Да я не об этом! — пояснила свою мысль Эллен. — Я к тому, что этот твой компромат может оказаться для них не таким уж большим открытием. Вдруг он никак на сестер не подействует и поможет нам, как мертвому припарки? — Варька ненадолго задумалась.
   — Да нет, Эллен, вряд ли. Если б это так было, мне бы его Рюрик не сунул.
   — Кто тебе его сунул???
   — Рюрик. А ты что, знаешь его что ли?
   — Лэрда Рюрика?! Ну ты спросила вообще. Конечно знаю! Весь вопрос в том, откуда ты его знаешь…
   — А я тебе что, эту феерическую эпопею не рассказывала что ли? — удивилась Варька.
   — Нет… — И Варька пустилась в повествование с подробностями. И про девиц де Крус, и про похищение, и про Рюрика, и про бал… Когда графиня добралась до эпизода с бриллиантами, Эллен не выдержала.
   — Так это была ты?! Я, конечно, слышала о некой девице, которую лэрд принял в своем замке более, чем благосклонно, но никогда бы не подумала, что с ней встречусь. А теперь оказывается, что это ты. Ничего себе! И сколько же ты пробыла в гостях у лэрда?
   — В общей сложности — три дня.
   — Три дня?! — вытаращила на Варьку глаза Эллен. — И… что тебе сказал Хай-Ри по этому поводу?
   — Ничего. А что он мне сказать мог?
   — Ну вообще-то, если он слышал о лэрде хотя бы половину того, что знаю о нем я, он, по идее, должен бы закатить тебе такую сцену ревности…
   — С какой это радости? — возмутилась Варька. — Я же не по собственной воле попала в гости к Рюрику…
   — Какая разница? — пожала плечами Эллен. — У лэрда такая репутация, которая любую сцену ревности оправдает.
   — Ой, да ладно тебе на Рюрика наговаривать. — отмахнулась Варька. — Он вполне обыкновенный черт. Умный, интересный и компанейский.
   — Правда? — искренне удивилась Эллен, которая пару раз Рюрика видела. — Ты знаешь, мне так не показалось.
   И Эллен вспомнила явление великого лэрда на одной из официальных церемоний, проводившихся Советом Тьмы. Рюрик совершенно не выглядел обыкновенным. Он выглядел каким угодно, только не обыкновенным. Эллен вспомнила, какое впечатление он на нее произвел и передернула плечами. Агрессия, самоуверенность, внутренняя сила, иронично-ехидный взгляд, безусловный интеллект и абсолютное пренебрежение к окружающим. Холодный, непробиваемый снобизм, неприкрытый цинизм, и совершенно наплевательское отношение ко всему, кроме собственной персоны.
   — Слушай, мы говорим про одного и того же Рюрика? — уточнила Варька у Эллен, поделившейся своими наблюдениями.
   Слов нет, черт, конечно, умел быть мерзопакостным, но не до такой же степени! Или просто он не считал нужным быть таким с ней? Лэрд произвел на Варьку совершенно противоположное впечатление. Он был общительным, умел слушать, не выпендривался, а порой даже позволял себе настолько расслабиться, что представал перед графиней абсолютно человечным. Варька видела Рюрика разным. И принимала разным. Поэтому мнение о лэрде окружающих было ей абсолютно пополам.
   Да что эти окружающие знают? Сами боятся его, как чумы, и даже не видят, как их великий и ужасный черт страдает от одиночества. А Варька видела! Это же с ума сойти — сколько времени такой коммуникабельный тип, как Рюрик, провел в гордом одиночестве! И окружающие еще удивляются, что у него характер мерзкий. Если бы от Варьки все шарахались, как от чумы, у нее тоже характер мерзкий был бы. Да от такого положения дел даже черт, обычно такой сильный и уверенный, казался иногда уставшим и далеким. И, кстати, он вовсе не боялся демонстрировать графине свои слабости. Варька даже не задумывалась почему. До сегодняшнего разговора с Эллен. Впрочем, то, что Рюрик относился к ней несколько иначе, чем к остальным, говорило только об одном — он действительно считал ее своим другом.
   Варька общалась с лэрдом достаточно долго, чтобы составить о нем собственное мнение. Рюрик был вовсе не тем циничным, непробиваемым и опасным тип, каким видели его окружающие. Он нормальный. Вполне человечный и поддающийся пониманию.
   Однако, подумав, Варька поняла, что рассказать об этом Эллен она не может. Это был почти что заговор. Молчаливый, но тем не менее действенный. Нет, Рюрик ее вовсе не просил скрывать что бы то ни было. Но Варька это почувствовала. А потому перевела разговор на другую тему и поведала Эллен о сражении с гоблинами, в котором принимала непосредственное участие, о боевых качествах дракона и о ранении Нарка. Словом, когда Варькина повесть в лицах подошла, наконец, к логическому завершению, дело уже было ближе к вечеру. Но не откладывать же на завтра сладкую радость мщения! И курьер с компроматом на Катрину отправился к Сабрине прямо в ночь.
   Оказалось, что Варька была права, и Рюрик выдал ей компромат не напрасно. Прочитав послание, разъяренная Сабрина ворвалась в комнату сестры и повыдирала из Катрины половину ее приблондиненных волос, после чего Катрина начала выпадать клочками. Стены замка постонали еще часа два от гонявшихся друг за другом с вениками сестер, а затем наступила неожиданная тишина. Катрина и Сабрина выдохлись, заключили перемирие, выгнали фиктивного мужа Сабрины вон, разошлись по своим комнатам и, надвинув подушки на уши, сладко заснули.
   А утром на них обрушилось еще одно горе: папа-барон, которому, наконец, надоело наблюдать за выходками своих дочерей, отказал им в денежном содержании, пока они не исправятся. Исправляться, разумеется, ни одна из сестер не собиралась, а потому Катрина, вспомнив о существовании самой древней женской профессии, отправилась на самостоятельные заработки. Она, конечно, и Сабрину с собой взяла бы, но толку-то от нее? С ней же разоришься сразу, да еще и пострадавшим клиентам доплачивать придется за нанесенный моральный ущерб. Словом, соорудила Катрина на голове любимую прическу «чердак-теремок», прикрыла начало всех начал фиговым листком и отправилась в сторону, где ее предположительно знали меньше всего — к гоблинам.
   * * *
   Известны три истины по поводу того, что
   — с кем поведешься, с тем и наберешься,
   — с кем поведешься, от того и забеременеешь и
   — с кем поведешься, так тебе и надо.
   Ни один из трех путей ни Варьку, ни Эллен не устраивал. Конечно, поодиночке с девицами де Крус справиться было проще, а потому позвав на помощь болтающегося без дела в Варькином замке Вулиметра, они на троих стали думать, как бы им от этой напасти избавиться. Сердобольный Вулиметр предложил средство анестезии, изобретенное еще в первобытном обществе и проверенное временем — дубинкой по голове. Варька, неожиданно проникнувшаяся идеей милосердия, предложила попросту обзавестись амулетами из «кошачьего глаза», под предлогом того, что этот камень хорошо помогает от соперниц. Однако Эллен вполне резонно возразила ей в ответ, что от соперниц помогает только цианистый калий. Тут же посыпались предложения использовать для этой цели крысиный яд, мышьяк и другие гуманные средства массового отравления.
   Сабрина, оставшись в гордом одиночестве, тоже развила кипучую деятельность. Сначала она попыталась еще раз закадрить Руальда Залесского, но правильный и верный (Изольде) рыцарь на нее не повелся. Тогда Сабрина пробралась в «Млин» и перед собравшимися начала катить бочку на Рюрика за то, что он 1) не убил Варьку, 2) (самое страшное) не полюбил Сабрину с первого взгляда и с последующих взглядов тоже. Однако нечисть, которой Сабрина данную речь толкала, оскорбилась за своего лэрда. Сабрине сказали, что она — дятел, и что на ней сейчас проверят исследования ученых, согласно которым хорошо брошенный дятел летит не менее тридцати метров, втыкается по пояс и висит два часа. После этого нечисти сунули Сабрину головой в ближайший стог сена и разошлись по домам.
   На следующий же день Сабрина объявила во всеуслышании, что открыла в себе дар предвидения.
   — Никто в здравом уме не становится экстрасенсом. — отреагировала на это сообщение Варька, однако девица де Крус, объявив себя провидцем, тут же начала пророчествовать. Сабрина рассказала, что видит собственное будущее, и что это будущее будет славным. Оказалось, что после того, как у нее открылись чакры, рассосалась аура и выпрямилась карма, она установила взаимосвязь с космическими силами. И теперь специальные архаты делали Сабрине массаж астрального тела на дому и делились с ней откровениями. Например, по поводу того, что нынешнее поколение просто не доросло до того, чтобы ее понять. Сабрина загордилась и объявила всем, что она еще им покажет.