Полякова Маргарита. Варька

   Завтра должно было состояться большое сражение, но Варька не хотела даже думать об этом. Она прижалась к Хай-Ри ближе, и он не выдержал. Они стояли и целовались под теплыми звездами нависших над их головами сумерек. При одной только мысли о том, что Хай-Ри понесется завтра с мечом наперевес в гущу битвы, Варьке хотелось заковать пирата в кандалы и никуда не отпускать. Да с какой стати она должна отдавать гоблинам последнего генерала? Хай-Ри обнял ее и пробормотал какое-то невнятное ругательство. Похоже, в его голове тоже бродили далеко не радостные мысли. Ну, все! Больше Варька терпеть не намерена. Сколько еще ждать, пока Хай-Ри опять решится ее соблазнить? И Варька взяла инициативу в свои руки. Хай-Ри мужественно попытался оказаться выше гнусной женской провокации, но ничего у него не вышло. Наконец-то, за все время своего пребывания в качестве хозяйки замка, Варька спала в своей огромной постели под балдахином не одна. И ее это радовало. Теплое мужское тело давало ощущение покоя и надежности. И главное — на плече Хай-Ри спалось гораздо уютнее.

Глава пятая,

   из которой выясняется, что за один день вполне можно успеть поучаствовать в сражении, попасть в плен, выйти замуж и оказаться в тюрьме.
 
   Варька провожала войско с затаенной грустью. Она опять осталась одна. Постель еще хранила запах мужчины, который делил с ней эту ночь, но сам Хай-Ри уже был в пути. Жаль. Варька с удовольствием еще часов несколько понаблюдала бы идеальную картину абсолютно удовлетворенной мужской особи. Она вздохнула и впервые задумалась о том, как непросто живется в этом свихнутом мире мужикам, которые должны уметь махать и шпагой, и мечом, и еще бог знает чем, поскольку враги на их пути могут попасться самые неожиданные.
   Рыцари били морды гоблинам, мотались по крестовым походам и поклонялись даме своего сердца. И никому из них даже в голову не приходило, что носить титул дамы их сердца тоже было весьма непросто. Нет, ну конечно, обыкновенная средневековая девушка, воспитанная в лучших местных традициях, может, и воспринимала это как должное, а вот Варьке данное положение дел не нравилось вовсе. Почему она должна сидеть дома, когда все мужчины ушли на фронт? Даже ее любимый дракон, склонный к суициду по причине частой влюбчивости, взял на себя военную миссию и изображал авиацию. Рядом с рыцарями, русичами и вэрлоками войско Варькиных подданных смотрелось несколько забавно, но представляло собой довольно грозную силу.
   И ничего с ней не случилось бы, если бы они ее с собой взяли! Воин, конечно, из нее никакой, но она вполне могла бы поддержать сражающихся мужчин морально. Изобразила бы из себя группу поддержки, например. Как на баскетбольной площадке. Варька представила себе эту картинку и хмыкнула. Какая уж из нее фанатка? Корова на льду. Трюк «Ласточка». Все гоблины в одночасье со смеху бы померли. И ей бы поставили памятник. Из консервных банок. Наверное.
   Варька вздохнула. Конечно, с одной стороны, быть средневековой дамой совсем неплохо. Менестрели песни про тебя поют, рыцари на турнирах за тебя сражаются… Но, с другой стороны — сидишь, как чижик в клетке, и даже вякнуть не дадут лишний раз. И ладно Дмитрий с Руальдом Залесским, их еще можно понять, они родились такими, но Наркот-то чего из себя рыцаря строит и не пускает ее никуда? А вдруг она кэ-э-к вскочила бы на коня, да кэ-э-к размахнулась бы мечом! И Варька мечтательно вздохнула. А зря. «Бойтесь своих желаний — они сбываются», — говорят умные люди. И не зря говорят, между прочим. Во всяком случае, Варьке предстояло убедиться в этом на собственной шкуре. Не прошло и часа с момента отбытия войска, как к ней буквально ворвалась толпа простого народа.
   — Гоблины! Там гоблины! Они идут нас убивать! Кто нас защитит?!
   — Стой, раз-два. — скомандовала Варька, и толпа приутихла. — Где гоблины?
   — Подходят к нашему городу.
   — Откуда?
   — Из леса! — возопила толпа, огорченная Варькиной непонятливостью.
   — И много их? — подрастерялась Варька.
   — Небольшой отряд.
   — Ну, это еще куда ни шло. А от меня-то вы чего хотите?
   Толпа загудела, и Варька поняла, что они создали экстренное ополчение, а возглавить его должна знатная особа. И именно графиня де Сент-Труа Тьен для этой цели подходит больше всего. Варька даже не успела открыть рот. Толпа подхватила ее и с радостным воплем «мы спасены» вынесла к воротам города. Собственно говоря, ополчение и без нее не скучало. Стояли палатки, горели костры… Конечно, все молодые мужчины ушли с основным войском, но оставшиеся не собирались сидеть, сложа руки. Варька, по всей видимости, была нужна тут только для проформы, но она уже увлеклась. Одела кольчугу, напялила шлем и даже нашла меч. Потом попыталась его поднять. А потом вооружилась как все — рогатиной. (Пуля — дура, штык — молодец!)
   Гоблинов действительно было немного. По всей видимости, они собирались слегка помародерствовать и совершенно не рассчитывали на вооруженное сопротивление. Варька понимала, что ввязывается в сумасшедшую авантюру, что ни Руальд, ни Дмитрий, ни Нарк, ни Вулиметр ее не одобрят, а Хай-Ри вообще свернет ей голову, но остановиться уже не могла. Она даже понимала, что орда горожан может не устоять перед пусть небольшим, но боевым и хорошо вооруженным отрядом гоблинов. Но погибать от их грязных (в прямом смысле) рук без сопротивления? В общем, Варька сначала выпила для храбрости (грамм двести, не больше), а потом себя уговорила. Мало ли что рассудок возражает? Факты — они как коровы. Если смело посмотреть им в глаза — они удирают. Поэтому Варька села на коня и с воплем «За Родину, за Путина!» возглавила историческое сражение. Гоблины остановились в недоумении. Ну вы представляете себе пирожок в латах, с рогатиной наперевес, который вопит, что он вас всех расстреляет? Представляете, да? Вот у гоблинов была примерно такая же реакция. Хотя сама Варька наивно считала, что похожа на Жанну д, Арк.
   Как у нее получилось снести первых же двух гоблинов — Варька сама не поняла. Наверное, это была просто удача, которая, как известно, улыбается дурачкам и новичкам. И может даже, все закончилось бы хорошо, если бы Варька не увлеклась, изображая из себя героя. Гоблины сначала отступили, потом еще отступили, а потом прихватили с собой Варьку, чтобы бежать от войска пенсионеров было не так скучно. Теперь они даже могли сделать вид, что это было Специальное Хитрое Похищение, а не неудавшаяся попытка мародерства на почве жадности. Сначала Варька не поняла, что случилось, а затем осознала и впала в панику. В основном потому, что не знала, как себя вести. Ее как-то еще ни разу не похищали гоблины.
   Лагерь гоблинов представлял собой военизированный бардак. Пока Варьку дотащили до места назначения, она успела скинуть с себя доспехи. Пусть теперь доказывают, что она сражалась. Варька будет хлопать невинными глазами и упорно все отрицать. Может быть, ей даже удастся убедить гоблинов, что не виноватая она, они сами пришли. С соответствующим выражением лица Варька и предстала перед предводителем войска. Судя по свежепобитому виду, он был не в настроении. «Наверное, наши победили», — пронеслась в голове у Варьки радостная мысль.
   — Падай на колени перед нашим повелителем великим Болдани! — зЗаорал на нее стражник.
   — У вас тут полы грязные. — поморщилась Варька. — Помоете — тогда, такость быкость, встану.
   Болдани так возмутило Варькино нахальство, что первые минут несколько ничего, кроме самой грязной брани выдавить он из себя не смог. Надо ли говорить, сколько нового и интересного узнала о себе из гоблинской тирады графиня? Причем на брани ее злоключения не кончились, поскольку когда Болдани все-таки выдохся, его подручные подтащили Варьку к одному из бездыханных гоблинских тел, и буквально ткнули в это самое тело носом. Разумеется, лежавшего в прострации гоблина графиня опознала. Именно его она и умудрилась сбить с ног первым. Графине, как всегда, «повезло». Гоблин оказался родственником Болдани. Сначала Варька хотела сказать, что это не она, но, взглянув на суровые лица гоблинов, поняла, что эта отмазка ей не прокатит. Тогда графиня попыталась сделать вид, что это случайность, и что вообще она не понимает, о чем речь. Ведь когда в голове мозга недостаточно, ты не всегда представляешь, чем заняты отдельные части твоего тела. Однако этот номер ей тоже не прошел. Тогда Варька праведно возмутилась по поводу подворачивающихся под горячую руку гоблинов и по поводу того, что родственник еще дышит. А значит жив. И даже еще будет жить. Наверное. Какое-то время. Но Варьку слушать не стали.
   Ее подхватили, вынесли из палатки, протащили через весь лагерь и посадили в какой-то сарай под стражу. Варьке оставалось надеяться, что ее хотя бы будут кормить. Но только графиня начала рассматривать сарай на предмет того, что ей тут еще жить и жить (если не казнят), как за ней пришли. И Варька впервые увидела подруг гоблинов по трудовым и боевым будням. О боже! Теперь она точно знала, что страшнее атомной войны. Тем более, что все это украшалось рюшечками, бантиками и доброжелательными скалозубыми улыбками. Дамы долго мялись и хихикали, изображая из себя глупеньких девочек, пихали друг друга локтями, и никак не могли выговорить, что же им, в конце концов, от нее надо. Сначала Варьке было любопытно, поскольку она никогда не видела столько застенчивых цистерн сразу, затем интересно, поскольку она никогда не видела особей, в обществе которых у нее так развился бы комплекс собственной полноценности, а потом ее все это стало попросту раздражать, и она насупила брови. Проникнувшись грозным Варькиным видом, гоблинихи, наконец, поднатужились, и выдали первую логически построенную фразу.
   — Тебе надо переодеться. — глупо захихикали они.
   — Зачем? — искренне удивилась Варька.
   — Твой наряд не подходит для свадьбы. — и гоблинихи захихикали еще глупее.
   — Для какой свадьбы? — похолодела Варька, не желая думать о такой гнусной возможности.
   — Болдани решил взять тебя в жены, мы будем твоими подружками… — у Варьки громко отвисла челюсть.
   Душевно. Очень даже душевно. Можно даже сказать потрясающе. Буквально только познакомилась с парнем, даже не успела толком еще ничем ему насолить, и на тебе. Он вздумал на ней жениться. За что?! Что она плохого ему сделала за последние полчаса? Ну подумаешь, побили его слегка в эпохальном сражении… Так ведь не она же лично! Варька застонала от безысходности. То, что протестовать было бессмысленно, она поняла сразу. Гоблину было сугубо фиолетово — хочет она за него замуж, или нет. Ее просто поставили перед фактом. Как мебель.
   — И когда свадьба? — уныло спросила Варька.
   — Сегодня вечером! — радостно сообщили ей.
   Варька сквасилась. Итак, ей придется или выходить замуж, или погибать геройской смертью, сопротивляясь этому, буквально важнейшему в ее жизни, событию. Ни то, ни другое ее не грело. Бог ты мой… Лопоухий гоблин в качестве мужа и эти бегемоты в бантиках в качестве подружек невесты. Очень мило. Как же ей хотелось напиться, чтобы было не так противно!
   — Девочки, а у вас есть что-нибудь выпить? А то у меня мандраж. Предсвадебный. — попросила Варька, и ее «подружки» понимающе закивали головами.
   — Конечно есть, конечно дадим… Как не волноваться, когда выходишь замуж… За такого мужчину… Сам Болдани… А он-то говорил, что больше ни на ком не женится, что ему хватит уже имеющихся у него жен… Но тут, конечно, вопрос еще и политический.
   — Стоп! — Варька собрала мысли в кучу и окончательно офонарела. Так этот козел безрогий, дятел лысый, мартышка лопоухая еще и многоженец? Во вилы! Да чтоб она за такого извращенца замуж вышла? Ее ж вырвет! Прям на него. Причем как раз в тот момент, когда он потянет свои немытые лапы к ее невинному телу. Ну или почти невинному, какая разница? Все равно вырвет!
   Варьку настолько ошеломило происходящее, что она позволила одеть себя в свадебное платье, не говоря худого слова. Графиня раз за разом прокручивала ситуацию в голове, но выхода не находилось. И умирать не хотелось. «Значит, надо напиться». — Вынесла соломоново решение Варька. И поглядела на себя в зеркало. Платье было шикарным, это ничего не скажешь. И что самое удивительное — по размеру. Этот гоблин что, подбирал себе жен исходя исключительно из их далеко не мелких габаритов что ли?
   Варька огляделась. За ради грядущей свадьбы ее из изображавшего тюрьму сарая переправили в замок самого Болдани. Здесь было сыро, холодно, мерзко пахло кислятиной, редко встречалась мебель, а на каменном полу валялись разнокалиберные бумажки подозрительного происхождения и чьи-то нечесаные шкуры. От окончательного падения духом Варьку спасла одна из гоблиних с бутылкой. Варька налила себе стаканчик и приняла на душу. Фу!!! Боже ж ты мой, вот это гадость несусветная! Да по сравнению с этой бурдой Вершаевская самогонка — это буквально коньяк пятизвездочный! И никто из окружающих Варьку скалозубых дур даже закуски поднести не догадался! Варька пришла в себя и налила еще один стакан. Уж напиваться, так в зюзю! Чтоб потом об этой поганой свадьбе сохранить минимальные воспоминания. Фу!!! Варьку передернуло. Одно хорошо — накрывает с этой гадости быстро. По крайней мере, ей уже не страшно, не холодно и очень хочется сделать будущему мужу какую-нибудь гадость. Ну, еще пару стаканов, и ей вполне может захотеться выйти за кого-нибудь замуж. Даже за гоблина. Тем более, с такими замечательными расписными подружками-нарядницами. Варька хряпнула еще стакан, но тут бутылку у нее отобрали. Зря, ой зря гоблинихи с ней так неосмотрительно поступили. Оставили бы они ей бутылку — и история могла бы пойти совершенно по-другому.
   Варька еще ни разу не выходила замуж за гоблина. Она вообще, если честно, замуж еще не выходила. Ей как-то казалось, что 22 года — еще не тот срок, чтобы хоронить себя заживо. И вот тебе на — начало. Лопоухий жених, не менее лопоухая родня и гнусный священник, выдающий Варьку замуж против ее воли. Сказала бы она им все, что о них думает — да рот завязан. И руки связаны. И даже ноги связаны. Хотя куда она денется из такой толпы? Гоблинов вокруг — как мишек на севере. Штук 50. Как же — хозяин женится. В какой раз, интересно.
   Варька медленно, но неуклонно трезвела, и ей становилось страшно. И что она, дура, за Дмитрия замуж не вышла, когда случай предоставлялся? По крайней мере, хоть он бы пошел ее спасать. Наверное. Но уж замуж ее за гоблина точно отдавать бы не стали. Да, надо было выходить замуж за Дмитрия, поскольку Хай-Ри, наверняка, спасать ее даже не двинется. Из принципа. Если только Нарк не заступится. Интересно, а этот упитанный слуга Божий соображает вообще, что именно он благословляет? Или ему столько денег дали, что он Варьку и с ежом повенчал бы? Графиня изобразила святоше соответствующее выражение лица, но священник не реагировал. Под невеселые Варькины мысли обряд закончился, и новоявленный муж сдал ее с рук на руки какой-то бойкой старушке. По самым скромным Варькиным подсчетам, весила эта старушка центнер с гаком. Но это не помешало (или помогло?) ей перекинуть Варьку через плечо и куда-то потащить. Сначала было темно. Потом страшно. И, наконец, Варька оказалась в роскошном зале с фонтанами, павлинами и еще как минимум сотней женщин.
   — Ничего себе! — присвистнула Варька, поняв, что попала в гарем. — По всей видимости, это — все, что осталось от султаната. Потому что гоблины такое построить не могут. Готова съесть свои тапочки.
   Однако долго любоваться собственным местонахождением Варьке не позволили. Бойкая старушка вернулась, прихватив с собой двух товарок такой же комплекции, и они кинулись Варьку сначала раздевать, потом мыть, а потом красить. «Как для порядочного человека стараются». — Пронеслось в голове у Варьки. Наконец на нее натянули ночную сорочку и выдали зеркало. Варька оглядела себя с ног до головы.
   — Порнуха! — вынесла она свой суровый вердикт. — Я, конечно, не боюсь прозрачных вещей, поскольку, когда я внутри, они уже не такие прозрачные, но это, я вам хочу сказать, уже слишком! — Однако никто, конечно же, на ее протесты внимания не обратил.
   — Госпожа чего-нибудь желает? — радостно оскалилась одна из старушек.
   — Напиться! — честно ответила Варька. — Я на трезвую голову замуж-то за этого гоблина идти не могла, а уж ложиться с ним в одну постель? Бр-р-р! Пусть лучше он мне супружеский долг рублями отдаст. Или паранджу оденет. Я честное слово не буду называть его Гюльчатай и просить открыть личико. — Однако с паранджой Варьку обломили. Мало того, ее методично начали толкать к выходу. Правда, среди кучи женщин нашлась все-таки одна добрая душа, сунувшая Варьке бутылку с какой-то бурдой.
   Старушки проводили Варьку в супружескую опочивальню, усадили на широкую постель и тактично удалились. А она вытащила бутылку, и опять (уже третий раз за день) начала напиваться для храбрости. Может, в ее душе тлела надежда, что она сможет все-таки напиться до такого состояния, чтобы вернуться домой? Однако в этот самый злополучный третий раз Варьке не пьянелось. Ну не пьянелось и все тут, хоть ты тресни! Она долго уговаривала себя, что не бывает некрасивых мужиков, бывает мало выпивки — не помогало. Варька начала понимать, что столько она просто не выпьет. Зачем вырабатывать у себя отвращение к спиртному? Лучше меньше, чем никогда больше. Все равно она этого гоблина не полюбит никогда, особенно настолько, чтобы с ним в постель лечь. А во что там влюбляться, в поросячьи глазки что ли? Или в такой нос, что через ноздри видно, как сердце бьется? Или в уши? Интересно, зачем же ему уши такие огромные? Неужели чтобы мыть чаще? На волосатом теле (у него ж еще и лохматость повышенная) из одежды — одни штаны драные. И те сползают. Он бы их хоть веревочкой подвязал что ли… А еще лучше — домкратом бы поддержал. Снизу. Варька сделала еще один глоток и настроилась на боевой лад.
   — Ладно, гоблин зеленый, ща я как покажу тебе, где много металлолома, вот тут-то мы и похохочем! Готовься, гад, отправиться к своим предкам и рассказывать им страшные истории о непокорных графинях!
   Болдани, тем временем, уже практически забыл, что он недавно женился, и что в спальне его ждет молодая жена. На него навалилось слишком много проблем. Жалкие людишки, которые всегда избегали встреч с гоблинами, на сей раз сами развязали сражение. И даже разбили часть его войска. Все это было неприятно и требовало немедленного вмешательства. Болдани сменил военачальников, продумал план контратаки и решил воспользоваться графиней, как щитом, в случае поражения. Он был слишком опытным политиком, чтобы не понять, какие выгоды сулит ему этот брак. В свое время, после того, как его войско разгромило султанат, Болдани унаследовал весь султанский гарем, а вместе с ним и права на вожделенную территорию. С графиней Тьена все было еще проще. У нее не было мужа, коего следовало бы убить, а территория Тьена представлялась довольно лакомым куском, который можно было бы вполне законно под себя подмять. Графиня вообще должна быть ему благодарна. Он и так отнесся к ней с максимальным вниманием: выделил лучшие апартаменты и даже не отрезал уши в отместку за смерть близкого родственника.
   На самом деле, жаловаться было действительно грех. Варьке отвели самую теплую комнату, а на постели под балдахином, где она ждала новоприобретенного супруга, вполне могло бы поместиться человек десять, причем ни разу за ночь не встретиться. Однако этот полигон класса «траходром» утяжеленной конструкции делал мысли Варьки еще мрачнее и злее. Быть изнасилованной каким-то зеленым, волосатым, лопоухим дегенератом, тем более, в первую брачную ночь, ее совсем не прельщало.
   Гоблин появился в спальне уже поздно вечером. По его блестючим глазенкам и глупой саблезубой ухмылочке, Варька поняла, что он пришел исполнить свой супружеский долг.
   — Ну, это ты фиг угадал. — пробормотала Варька. — Лучше спрячь зубы, а то неровен час оптом повыпадают! Будешь улыбаться одними коренными, и страдать плоскозубием в острой форме. — Вслед за новоявленным мужем вошли еще двое гоблинов с огромными подсвечниками. — Ты еще и при свидетелях это делать собрался? — окончательно взбеленилась Варька и поняла, что способна почти на все. В ее глазах появилось что-то подозрительное. Что-то очень подозрительное. Гоблин так и не успел понять — что. Он с вожделением нагнулся над неожиданно улыбнувшейся ему новобрачной и получил удар с ноги в зубы. Ему было больно. Очень. Настолько, что какое-то время пошевелиться он не мог. Перепуганные слуги окаменели от ужаса, а затем попытались поймать вылетевшие зубы своего хозяина на лету. Вдруг хоть что-нибудь удастся вернуть обратно?
   С диким ревом Болдани ринулся вон из спальни, и слуги вылетели вслед за ним. Только тогда Варьке в голову пришла мысль, что она немного переборщила.
   Вылетевший за дверь разъяренный гоблин созвал охрану и приказал схватить непокорную жену. Охрана издала воинственный клич. Варьке так и не дали осознать, что это было. Гоблины решили задавить противника количеством. За дверью раздался дикий рев, и лопоухие дегенераты, как стадо бизонов, ринулись в сторону непокорной графини. У Варьки мелькнула мысль, что второе ее сегодняшнее сражение с гоблинами закончится наверняка не лучше, чем первое, и она зажмурилась.
   Надо же, а она-то уж начала думать, что действительно нехорошо поступила, дав собственному мужу в зубы! Когда гоблины, взявшие (естественно) верх, куда-то ее потащили, Варька начала жалеть, что поступила гуманно, оставив Болдани на светлую память зубы как таковые вообще. А когда ее кинули в тюремный подвал, она поняла, что самое трудное на свете — это быть последней сволочью. За тобой все время кто-то пристраивается! Варька с шипением потерла ушибленные при падении локти и коленки и встала. Какой все-таки насыщенный у нее сегодня был день! За сутки два сражения, три пьянки и одна неудавшаяся свадьба!

Глава шестая,

   которая поведает вам верный способ побега из тюрьмы, а так же познакомит с весьма любвеобильным монахом.
 
   Когда глаза Варьки немного привыкли к темноте, она оглядела новое место своего заключения. Камера внушала мало оптимизма. Ну, во-первых, в ней уже было не так тепло, как в спальне, а точнее говоря — зверски холодно. Во-вторых, по своему архитектурному стилю это был явно зиндан восточного типа, усугубленный гоблинскими взглядами на тюремный комфорт. Данный колодец с узеньким окошком где-то на недосягаемой высоте вызвал у Варьки приступ клаустрофобии, и она прикрыла глаза. Однако, тут же открыла, поскольку рядом с ее ногами кто-то подозрительно зашевелился. Варька вгляделась и увидела толстых, нахальных, серых крыс, ничуть не похожих на ее любимую домашнюю крыску Тусю. Может быть, конечно, все, что эти крысы хотели — это вежливо поздороваться с новой узницей, но недоверчивая по жизни Варька сразу заподозрила их в намерении себя укусить и поэтому мужественно их запинала, благо тапочки ей гоблины по дороге в камеру выдать догадались. Этими же самыми тапочками Варька разогнала и кружившихся рядом с ней голубей. Может они, конечно, и символы мира, и даже, где-то, птицы-романтики, но с санитарной точки зрения голуби — это ни что иное, как крысы с перьями. После данного подвига Варька встала и завопила, что съесть себя никому не даст. Ответом ей была тишина.
   Спать Варьке не хотелось. Совсем. Во-первых, как мы уже знаем, в тюрьме было безбожно холодно, а она была в одной сорочке, так что камера вполне заменила вытрезвитель. Во всяком случае, Варьку бил озноб, мучило похмелье, а в голову лезли всякие глупые зароки типа «пьянству — бой!». Во-вторых, на полу лежала только грязная солома, а ни на ней, ни тем более на голых камнях, Варьке спать не хотелось. Еще не застудила она чего-нибудь. Потом не вылечишь. А ей, между прочим, рожать еще. Кого-нибудь. Когда-нибудь. Наверное.
   Единственное маленькое окошко, имевшееся в камере, было слишком высоко, и Варька, помимо холода и неудобства, испытывала смертельную скуку. Конечно, главным развлечением узников всех времен и народов было выкапывание подкопов, но во-первых, было неясно куда копать, (Варька не была уверена, что под ней нет еще одного тюремного этажа), во-вторых, было неясно, чем копать (не тапочкой же!), в-третьих, ей никто не помогал, а в-четвертых, графиня сильно сомневалась, что за всю мировую историю хоть кому-то удавалось бежать из хорошо укрепленной и охраняемой тюрьмы без посторонней помощи, имея только ночнушку и тапочки. Варька подумала о том, не попытаться ли подкупить стражу, но потом вспомнила, сколько заломил за нее Хай-Ри, сколько она еще ему должна и с этой мыслью рассталась.
   Некоторое время спустя (ход суток было определить сложно) Варька приучилась дремать стоя и даже есть то, что ей приносили. Ей, правда, предлагали свободу, но видеть в своей постели гоблина Варьке так и не захотелось. От очередной депрессии графиню отвлекли дикие застенные вопли. А затем в ее маленькое тюремное окошко просунулась умильная драконья морда.
   — Кеша! — радостно взвизгнула Варька. — Кеша, это я, не смотри, что я такая чумазая!