Прокопьев С.. Швейцария на полкровати

Евроремонт не можешь сделать!
- Откуда у меня дурные деньги?
- В наше время стыдно скулить. Замути какое-нибудь дело. Знакомый пацан
на противозачаточных за два года поднялся. Начинал с того, что сумками из
Москвы презервативы возил. А сейчас монополист в этом деле. 22 года, он уже
квартиру двухуровневую купил. А ты живешь, как голохреновка!
- Замумукал ты меня! - крикнул Аркадий и, повалив стул, ринулся к окну,
рванул створки в разные стороны...
Осенняя погода ударила Аркадия в грудь и заспешила к столу с яствами и
весельем.
Гости, затуманенные алкоголем, сразу не въехали, к чему клонит хозяин,
стоящий на подоконнике. Думали, зажарился от гулянки, охладиться захотел.
- Продует! - забеспокоилась сестра жены.
- Прощайте! - крикнул Аркадий и шагнул в темноту.
- Дурак! - махнул рукой Гоша.
Гости нехотя отложили рюмки с вилками, бросились к месту трагедии. Суют
головы за окно. Да что там разглядишь? Темень октябрьская вплоть до первого
этажа, фонари во дворе давно свое отгорели.
Будь они с электричеством, все равно свежего трупа Аркадия было не
разглядеть. Что он - дурак, прыгать с такой пятиэтажной высоты в день
рождения супруги? В том и заключался сюрприз, Аркадий шагнул не в
губительное воздушное пространство, а на карниз, что вокруг дома для
архитектурной красоты был проложен. Сантиметров сорок выступало. Хоть пляши.
Аркадий плясать не стал. Притаился и ни мур-мур.
Гости от окна к двери побежали, собирать по двору бренные останки
Аркадия.
- Неужто разбился? - кричала по дороге к дорогим останкам жена
Антонина.
Аркадий дождался, когда заметались во дворе гости, и вернулся домой.
Пропустил рюмашку для сугрева - прохладно в одной рубашке за окном. А тут
уже и гости зашумели в коридоре.
Аркадий снова вернулся под купол цирка - на карниз.
- Сволочи! - заругались гости. - Вообще беспредел! Труп украли!
- Кому он понадобился, дурак такой! - не унимался Гоша.
- На органы для пересадки! Почки, сердце, печень...
- Точно! - согласился с догадкой ветеринарный медик Гоша. - Сейчас на
органах умные люди такие колыбашки делают!
- Вызывай милицию! Пустят Аркадия на органы - кого хоронить будем?
- Ой, что наделал! В день рождения! - жена причитает. - И ведь не
ругались ничего в последнее время.
"Вот врать-то", - мысленно хихикнул Аркадий. Он, прилипнув к стене,
ждал момента эффектно завершить номер, чтобы у гостей челюсти отпали. Даже
реплику на выход с карниза придумал: "Други, отставить нытье - вот вам мой
цветущий труп собственной персоной! Отложим пускать его органы на пересадку!
Они для начала выпить хотят граммов триста".
Пока Аркадий отрабатывал отпадный монолог, "скорая" приехала, у врача
сразу профессиональный интерес возник:
- Где самоубийца?
- Украли! - жена рыдает. - На органы!
- Вы из меня лоха не делайте? - врач не верит. - Где разбившийся
гражданин?
- Нет! - в один голос родня отвечает. - На органы похитили!
- Как это нет! - Аркадий встал на подоконник. - А это что - накакано? -
И приказывает. - Наполнить рюмки! Доктору штрафную в стакан!
- Морду бьют за такие шутки! - отказался доктор от угощения.
Свояк Гоша так и сделал. Подошел к родственнику, стащил с подоконника
и, ни слова не говоря, врезал по скуле.
Не поняли юмора гости. Аркадий думал, они от хохота начнут кипятком
писать. Попадают со смеху, и будут даже пострадавшие.
В результате пострадал сам, упав от удара затылком об пол.
Гости так разобиделись - допивать и доедать не стали.
С той поры началась у Аркадия черная полоса. Рекламная фирма, где
подрабатывал к пенсии, развалилась. Жена Антонина сделала семейному счастью
ручкой.
- Специально подгадал, - возмущалась, собирая вещи перед уходом, -
именно на дне рождения сыдиотничать. Обгадить юбилей! Как только башку
дурную не свернул! Вот уж действительно - дураку все по колено. Умный, как
пить дать, шею бы сломал.
- Умный не полез бы! - вякнул Аркадий.
- Не идиотничай! - не хотела слушать жена.
Пригорюнился Аркадий от такого поворота судьбы. Как быть? Что делать?
Хоть на самом деле во двор из квартиры прыгай.
Посмотрел из окна вниз, подумал и... отказался от крайностей. Вспомнил,
как по радио психолог вещал, если почерк изменить - судьба тоже меняется. И
бросился к столу. Всю жизнь у него буквы направо, животом вниз укладывались,
Аркадий начал их влево клонить, на спину заваливать. "Мама мыла раму. Раму
мыла мама", - исписывал листок за листком, стремясь к счастливой жизни.
Рука консервативно сопротивлялась. Чуть контроль ослабнет, "мама"
вместе с "рамой" норовили прилечь по старинке, вернуть судьбу на невезучие
рельсы.
Только не на того напали. Аркадий парень упертый. Боролся за новую
жизнь все свободное время. Гору бумаги извел, пучок стержней исписал. И
загнул судьбу на левую сторону.
Сразу, как в сказке, "пруха" пошла. Наследство получил. Бабушка дом
новому русскому продала. Пусть хоромы ее на княжеские не походили, больше -
избушка на рахитичных ножках. Зато заваливалась набок не в таежной глуши, а
в центре города, и земельный участок был неслабый. Новый русский купил
избенку, чтобы на ее месте виллу отгрохать. Бабуля выторговала за свою
догнивающую недвижимость однокомнатную квартиру плюс еще 110 тысяч рублей.
100 тысяч любимому внучку Аркане отвалила. Не из чулка, цивилизованно - на
счет в сбербанке перевела.
"Нельзя держать в рублях, - потерял сон из-за наследства Аркадий, - при
моей непрухе - обязательно инфляцию жди".
Решил снять наследство и выгодно купить на него доллары.
А снять не может. Почерк-то, выводя налево "мама мыла раму", изменил до
неузнаваемости. Расписаться никак не получается в прежнем стиле. Бьется изо
всех сил у окошечка и все зря. Кучу бланков извел, а ни рубля не дают.
- Может, это и не вы вовсе? - упрямится служащая банка.
- Как это не я?! - сует Аркадий паспорт. - Посмотрите фото!
- А подпись! - тычет пальцем под портрет служащая. - Подпись-то не
ваша!
- Я почерк поменял! - вышел из себя Аркадий. - Чтобы судьбу в корне
улучшить!
На эту новость заведующую вызвали.
- Справка из психиатрички есть? - заведующая спрашивает.
- Да нормальный я! Нормальный! - закричал Аркадий. - Выдайте сейчас же
деньги!
И дальше в том же смысле права качает. Дескать, произвол над правами
человека! Буду жаловаться!
Зашушукались сбербанковские - не пора ли милицию вызывать?
Зря не вызвали. Вдруг в зал врываются двое в масках. С пистолетами.
- Всем стоять! - командуют. - Не двигаться! Убьем!
"И почерк не помог, - подумал Аркадий. - Пристрелят, как собаку. Я
здесь единственный мужчина".
Рядом с "единственным" не менее перепугано женщина столбом застыла. Она
только что получила 20 тысяч и начала пересчитывать из соображения - доверяй
да проверяй, а тут грабители налетели... Увидели денежки, выхватили кровные
сбережения, проверять, в отличие от хозяйки, не стали, забрали еще до кучи
из кассы наличку и рванули на выход.
Без грабителей и без 20 тысяч женщина забилась в истерике. Жалко,
как-никак не чужого дяди были деньги, свои.
Аркадию тоже кровные жалко, поэтому заплясал от радости. Не вприсядку.
Мысленно. Понимал, пустись в перепляс у окошечка - психушка обеспечена. А
как хотелось, не отходя от кассы, чечетку отчебучить. Ведь это не кто иной,
как он, должен был биться в слезах на месте потерпевшей. Ему, кабы не новый
почерк, на роду было написано оплакивать безвременно ушедшие, даже
убежавшие, 100 тысяч. А так наследство до копеечки целехонькое.
Круто изменил судьбу, завалив буквы на спину.
И в семейном плане раскоряк рассосался. Супруга простила прикол с
несостоявшимся трупом. Родственники тоже поостыли в неприязни, узнав про
наследство. Аркадий на радостях мировую им выставил. Не хуже памятного
юбилея гулево закатил.
- С такими деньгами на карниз нельзя выходить! - уважительно говорил за
столом ветеринар Гоша. - Надо, Аркадий, беречь себя. И завещание обязательно
напиши на ближайших родственников...
Я на том пиру был, вино с водкой пил и заверяю: Аркадий научился
ставить размашистую загогулину росписи по-старому и зажил по-новому.

ГДЕ СГР Б, ТАМ И ХЛОП

"Козлы мужики! - клеймила сильный пол, глядя в заоконное автобусное
пространство, Елена Петровна Гонча. - Все козлы!!"
Когда-то она получала образование в физкультурном институте. Бегала -
только пятки сверкали на средних дистанциях. А когда они устали молотить
беговые дорожки, подалась в ученые, дабы подрастающей смене помогать медали
отхватывать. Писала диссертацию "Влияние женских молочных желез на скорость
бега на виражах". Как эти обязательные - нередко обаятельные - женские
атрибуты утягивают бегуний в сторону от рекордных финишей.
Однако и диссертация ушла в прошлое. Все течет, всех меняет. Если
раньше нечему было влиять на бег самой Леночки на виражах, сейчас тормозящие
объемы, случись выйти под стартовый пистолет, мотали бы Елену Петровну во
все стороны. Только она давно уже завязала со спортом, безвозвратно забыла,
с какой стороны на стадион калитка открывается. На хлеб зарабатывала с
помощью многоуровневого маркетинга.
- Что сейчас впариваешь? - ехидничал при встрече сосед по лестничной
площадке Пашка Легенза.
- Тебе, нищете, разве что впаришь?
- Ты зато, как я погляжу, разбогатела! - смеялся Пашка.
И был прав.
В разное время Елена Петровна распространяла и герболайф, и продукты
жизнедеятельности пчел, и турпутевки...Суетливый бизнес, но перед глазами
имели место живые примеры, когда на "впаривании" люди поднимались на
состоятельный уровень. Елена Петровна, мотаясь по городу, об этих высотах
только мечтала.
Но не абы как. Согласно передовой технологии. Когда мечте, зажатой в
угол, в один момент некуда будет от претворения деться.
Обучалась припирать мечту к стенке на специальном семинаре.
- Нарисуйте внутренним зрением образ цели, - преподавала психологию
мечты забальзаковского возраста дама, - и ежедневно вызывайте его,
примагничивайте, чтобы принудить желаемое обратиться в действительность.
Когда-то давно, - привела преподаватель пример из личной, еще
добальзаковской жизни, - придумала я себе картину. Будто сижу в Швейцарии на
террасе и попиваю вино. А передо мной сказка горнолыжная - снег сверкает,
лыжники летают. В небе облако, смахивающее на чайку... Два года, проснувшись
утром, и вечером, перед сном, рисовала себе эту сказку. И что вы думаете? В
один прекрасный день оказалась на той самой террасе с бокалом вина в руке...
Все сбылось, даже, представляете, облако, правда, больше на камбалу
походило. Но не это главное.
Елена Петровна по примеру многоопытного преподавателя тоже принялась
магнитить будущее. Привораживать его на свою сторону. Но нацелилась на
теплые параллели. Приколдовывала Эмираты. В возбужденном мозгу распаляла
чудную картинку. Ранний вечер в экзотических краях, за спиной у Елены
Петровны в стекле и разноцветном неоне айсберг супермаркета. Впереди шоссе,
черт знает сколькорядное, по нему роскошные лимузины шуршат по своим
заграничным делам. Противоположный берег автопотока перетекает в берег
океана. К нему от горизонта катят изумрудные валы соленой воды, чтобы
шарахнуться о твердь земли для извлечения музыки прибоя. Океанский ветер
гладит упругие щеки сибирячки, ее полные плечи с лямками шикарного платья,
крепкие ноги, украшенные изящными туфельками...
Дело дошло до хи-хи. Елена Петровна могла задуматься, сколько подъездов
в ее доме, зато с первого позыва натренированное воображение рисовала
мельчайшие детали остро желаемой экзотики. Однако покинуть родной двор с
билетом в кармане в привораживаемую сторону не удавалось.
В последнее время Елена Петровна распространяла по схеме
многоуровневого маркетинга лекарства и косметику. С утра заряжала сумку
панацейными мазями и чудо таблетками...
- Маркетингерствовать пошла? - издевался Пашка Легенза, встретив утром
соседку с ношей. - Желаю впарить весь куль. Дураков на ваше счастье еще
хватает.
- Лучше бы жидкость от лысины купил. Скоро на рассаду нечего взять
будет.
- На хорошей крыше трава не растет, - ласково поглаживал свою "крышу"
сосед.
...В тот день в одной торговой фирме удалось запудрить мозги секретарше
и прорваться к директору. Лет сорока мужчина, он обрушивал в окружающее
пространство крутые волны дорогущего одеколона.
"О, - обрадовалась Елена Петровна шибающему в нос обстоятельству, -
клиент слаб на косметику".
И начала маркетинговый натиск. В нем главное что? Воспитанный человек с
первой секунды не вытолкает за порог - "нет, не нуждаюсь". В эту
микроскопическую паузу и надо ворваться, чтобы втереться в доверие,
ошеломить напором.
Наша героиня принялась метать из сумки флаконы и тюбики.
- Косметика 21 века - это глубинная косметика! - задудела в уши
потенциальному покупателю. - Например, вот крем для лица, он проникает во
внутренние слои кожи, она в ответ благодарно молодеет, расправляет
морщины...
- Да ну? - закрутил запашистой головой директор. - Беру!
- Средство для чистки ванн. С одной капли белее снега...
- Пойдет!
На все, что доставала Елена Петровна: зубную пасту - от коей кариес
ищет во рту пятый угол, шампунь - смерть перхоти, стельки - заменители
прогулок босиком, - пахучий клиент бросал без раздумий:
- Пойдет!
За всю карьеру многоуровневого "впаривания" впервые такая удача.
"На нем можно Эмираты сделать!" - запела душа Елены Петровны.
Мгновенным видением вспыхнул за спиной радугой витрин эмиратовский
супермаркет, из-за горизонта покатили для симфонии прибоя волны, ветер с
океана дунул в щеку...
- Может, кофе? - предложил уникальный клиент.
Они сидели в глубоких креслах друг напротив друга.
- Спасибо, - поспешно отказалась Елена Петровна. - Она боялась упустить
момент, товара в сумке было еще ой-е-ей сколько. - Вот новинка - джинсы с
медными нитями. Постоянное ношение прекрасно повышает тонус, говоря
по-русски, - настроение мужской половой сферы, способствует, извините,
беспроблемной потенции, уменьшает риск грозного бича всех мужчин -
простатита. Масло "Адам" - используется для вызова симпатий противоположного
пола. Секс-бальзам "Лев" и крем "Геракл" - увеличивают половую активность в
количественном и качественном разрезе.
- В этом разрезе мы без медных брюк, крема и масла! - сказал клиент и -
вот те на - положил руки на обтянутые черными колготками колени Елены
Петровны.
Не успела она сообразить, что продвижение глубинной косметики и
тонизирующего товара приняло физиологический оборот, - на нее навалилась
волна дорогого запаха, и не только волна.
Как клешнями, обхватило плечи.
- Что вы! Что вы!! - пыталась призвать клиента к разуму Елена Петровна.
Куда там. Настырные руки обшаривали по всей женской площади,
недвусмысленно мяли и однозначно ощупывали.
- Все беру! - жарко задышал покупатель. - Вместе с сумкой!
Елена Петровна, наконец, поняла суть дополнительных условий,
выдвигаемых для купли-продажи, перестала сопротивляться. Движением ног
сбросила туфли и начала податливо проваливаться в кресло.
- Вот и хорошо! - поощрил смену настроений у продавца покупатель. В
предчувствии вкусного будущего ослабил хватку.
Но ничего хорошего не случилось. Елена Петровна резко подтянула колени
к груди. Пятки отнюдь не интимно уперлись в живот партнера, губы которого
только было вожделенно потянулись к сахарным устам дамы... Лишь в полете он
сообразил, на какой метательный агрегат попал. Откуда было знать, что у
Елены Петровны за спиной и в ногах сотни километров тренировок и диссертация
о молочных железах на виражах. Стремительно удаляясь от желанных губ и
желез, он вхолостую чмокнул воздух и, как из пращи выпущенный, влетел в
кресло, а затем - вместе с ним - врезался в стену.
- Ну, ты даешь! - восхищенно сказал директор, придя в себя от
катапульты. - Че такая-то. Я хотел показать, что без джинсов и масла
настроение с тонусом всегда на высоте! Хотя штанишки с медью можно
попробовать. А электричеством в них не шибает без заземления?
Елена Петровна бросала баночки и тюбики обратно в сумку.
- Какое вы хамье - мужики! Совести ни в одном глазу! Даже имени не
спросил!
- А у нас в деревне так, - хохотнул, садясь за стол директор, - где
сгреб, там и... хлоп!
- Я что, предмет?!
- Ага, блин, предмет! Меня, как взрывом, взметнуло! А с виду не
подумаешь! Прямо вулкан! Нет, я бы всю сумку купил, если...
Кавалер достал кошелек:
- Может, передумаешь?
- Козлы вы все! - уже в дверях бросила Елена Петровна.
"Козлы! Козлы! Козлы!" - повторяла в автобусе. Перед ней стоял видный
мужчина в благородно коричневом, ниже колен, пальто, бело-красный шарф. И...
в облаке дорогого одеколона.
"Тоже, поди, форменный козел!" - подумала Елена Петровна.
Но попутчик был хорош. Интеллигентное лицо. В руке черная кожаная
папка. Респектабельный мужчина, что там говорить. За деловым видом читалась
не базарная озабоченность.
"Все равно козел! - стояла на своем Елена Петровна. - Одно у них на
уме!"
Покидая общественный транспорт на своей остановке, она вдруг увидела
руку автобусного "козла", ладонью вверх она двигалась навстречу Елене
Петровне, предлагая помощь при выходе.
Елена Петровна машинально приняла предложение, почувствовала своей
ладошкой длинные сильные пальцы.
Буря вопросов ударила в голову: "Что? Зачем? Тоже из этих, "где сгреб,
там и хлоп"? Сейчас начнет вязаться на кофе? Или пригласит в ресторан?.. А
потом... в Эмираты..."
За спиной сказочно вспыхнуло стекло супермаркета. Его цветные огни
падали на асфальт под колеса шикарных авто. Тело охватывал сбежавший с
океанских просторов вольный ветер. Рядом с Еленой Петровной у витрины стоял
джентльмен, на руку которого она сейчас, при выходе из автобуса,
опиралась...
С этой картиной в голове Елена Петровна, как в тумане, сделала три шага
по ступенькам и пришла в себя из Эмиратов, когда опустевшая ладонь сиротливо
простерлась в пространство...
Мужчина, держа папку двумя пальцами за уголок, быстро уходил от
остановки вглубь микрорайона... Спина его выражала достоинство и
озабоченность.
"Козлы мужики! Козлы! - сделала резкий вираж в сторону своего дома
Елена Петровна. При этом скорость на повороте нисколько не снизилась. - Все
козлы! Все!!!"

КСЕЛЬ-МОКСЕЛЬ

Десять лет назад с Лехой Тетерей случай произошел. Не успел
познакомиться с одной девицей - та в декрет. Не сильно Леха расстроился. "А,
ексель-моксель! - сказал себе, - когда-то все одно хомут надевать".
Моя мама, Анна Михайловна, говорила: молодые все симпатичные. Лехина
жена была исключением. Не Баба-яга, но из близкой родни. "Какая
разница-заразница, - не расстраивался Леха. - Возьмешь красавицу, она из
тебя сохатого-рогатого начнет мастерить..."
Шесть лет вместе прожили. Как-то Леха возвращается с работы... По
дороге три литра - свою норму - пива купил. Со сладкими мыслями: сейчас
оттопырюсь до упора, - открыл дверь квартиры... И захлопнул с вытаращенными
глазами. С наружной стороны к двери не было претензий, тогда как изнутри
одна табуретка расхлябанная осталась да на подоконнике ракушка из Сочи. И
голые стены.
- ксель-моксель! - побежал Леха к соседям. - Обокрали!
Вышло хуже. Согласно пословице: "Только муж не знает, что жена гуляет".
Его далеко не красавица, оказывается, целый год с одним казахом, несмотря на
бабуягиную фотогеничность, из Лехи "сохатого-рогатого" мастерила.
Создав законному мужу густую ветвистость на лбу, казах поехал
доделывать начатое в свой аул. Подогнал фургон и вместе со всем скарбом
Лехино сокровище погрузил.
- Ну, ексель-моксель, - поклялся на руинах семейной жизни Леха, - чтоб
еще хоть одна баба переступила мой порог!
И сел пить пиво с водкой. При этом яростно пел: "Отцвела любовь-сирень,
вот такая хренотень!"
Насчет баб четыре года свято держал страшную клятву. С попугаем делил
жилище. А завел его не из магазина "Оазис".
Рот у Лехи дырявый. Крошки, как горох из худого мешка, на пол сыплются.
Леху прореха не колышет, а воробьям - радость. Летом постоянно харчуются на
балконе.
В один холостяцкий день Леха глянул на крылатых нахалявщиков, ба! -
вместе с ними попугайчик прилетел столоваться. Разноцветный, как из шоу.
- ксель-моксель, - удивился Леха, - прямо филиал Африки у меня
открывается. Того и гляди, крокодилы с бегемотами нарисуются.
Крокодилы не прилетели, зато попугай постоянно поддерживал балконную
Африку. Регулярно с воробьями заруливал. Спелся с ними, будто на одной
пальме вылупились.
- ксель-моксель, - как-то, глядя на несерьезную одежонку заморского
гостя, прикинул Леха. - А холода нагрянут, что зачирикаешь в своем эстрадном
полуперденчике? Воробьи - пройдохи морозоустойчивые, а твои цветастые
перышки облетят с первым снегом.
Человек Леха был сердобольный. "Простодыра чертова!" - называла его до
убега в аул жена.
Глядя на попугая, Леха вспомнил голопузое детство и, выручая
теплолюбивую птаху, навострил ловушку: ванночка детская, перевернутая кверху
дном, на палочку одним краем опирается, под ней семечки. К палочке привязана
леска, на другом конце которой Леха лежит в комнате под балконной дверью.
Попугай прилетел на семечки, а дальше как в песне: "Ну, попалась, птичка,
стой, не уйдешь из сети".
Словил попугая, как когда-то синичек. Возник вопрос имени спасенной от
зимы птахи.
- Ты, ексель-моксель, в своей Африке был каким-нибудь Мандейлом или
Чомбой, а у меня будешь Фаней! И не балуй! - окрестил Леха крылатого
сожителя.
Купил ему красивую клетку, чтобы все как у людей. Фаня с ходу "как у
людей" отверг. Хватанул с воробьями воли, после чего жить за железными
прутьями наотрез отказался. Закатывал скандалы и голодовки.
- Дурак ты, ексель-моксель, ни разу не грамотный! - сказал Леха и
навсегда открыл клетку.
Лехин приятель, заядлый голубятник, как-то зашел с добрым жбаном пива и
забраковал Фаню на человеческую речь.
- Напрасный труд, - сказал орнитолог-самоучка, - твоего попку учить -
только язык мозолить! Не из породы говорливых.
- Жаль, - немного расстроился Леха, - а то бы, ексель-моксель,
поболтали на досуге. Не все в телек пялиться по вечерам.
В одно отнюдь не прекрасное утро Леха (накануне накосорезился с
дружками) просыпается, а сквозь хмарь в голове "ексель-моксель!" доносится.
Лехе совсем дурно стало. "Эт че, - подумал больной головой, - глюки
колбасят?"
Похолодело все в пересохшем нутре, показалось: крыша едет, труба
плывет, парохода не видать.
"Надо, ексель-моксель, завязывать так надираться", - сделал
благоразумный вывод и увидел в изголовье Фаню.
Попугай с интересом рассматривал страдающего хозяина. И вдруг со
стороны Фани раздалось:
- ксель-моксель!
- Дак это ты, паразит! - обрадовался Леха, что "крыша" на месте.
- ксель!.. - подтвердил догадку Фаня.
С этого дня его прорвало. Безостановочно посыпалось: "не балуй",
"паразит", "халява", "пошел в пим", "без базару".
Давал корм дружку Леха всегда с ласковым напутствием:
- Ешь свою хренотень!
Фаня подцепил призыв. Причем повторял не лишь бы брякнуть.
Исключительно, когда Леха сам садился за стол. Еще любил говорить: "Пить
будем".
Да ладно бы только говорил. Пристрастился к пиву не хуже Лехи, который
поглощал слабоградусный напиток в неслабых количествах. Начнет наполнять
кружку, Фаня, заслышав пенистое "буль-буль", летит сломя голову из-под
потолка. Усядется на край кружки и сладострастно макает клюв в хмельную
жидкость. Много ли птахе надо? В голове захорошеет, в лапках ослабнет, того
и гляди, в кружку свалится.
- Че, ексель-моксель, - спросит Леха подвыпившего кореша, - полетишь
орлам морды бить, сорок щупать?
Не только к пиву пристрастился Фаня. Курить начал. Даже по трезвянке.
Леха за сигарету - Фаня тут как тут. На плечо хозяина приземлится и, как
только Леха выпустит струю дыма, торопливо начинает клевать никотиновый
воздух.
- ксель-моксель, - однажды удивился Леха, - дак тебе че - и баба
нужна?
- ксель, - согласился Фаня, - без базару!
Леха принял пернатое заявление за чистую монету и, решив, что на Фаню
клятва в отношении женского пола в данной квартире не распространяется,
принес дружку самочку.
Реакция на "бабу" была - не удержать. Но не в эротическом смысле. Фаня
принялся гонять невесту по всей квартире, только перья сыпались. А ведь был
абсолютно трезвый. Долбал бедняжку в хвост и в гриву, пока Леха не унес ее.
- Ну ты, ексель-моксель, даешь! - ругался Леха. - Не знал, что такой
отморозок!
- Пивко поцыркаем, - хитро передернул разговор на другую тему Фаня.
- Кто поцыркает, а кто и пролетает, - ворчал недовольный Леха, - ему
как путному купил...
- Отцвела любовь-сирень, вот такая хренотень! - издевался из-под
потолка Фаня.
- Сверну башку - узнаешь!
Но вскоре они уже целовались.
Если Леха приходил домой в настроении, Фаня тут же подлетал к нему и
начинал тыкаться клювом в усы, губы. Когда Леха садился перед телевизором,
Фаня цеплялся ему за чуб, как за ветку, и повисал вниз головой, мешая
зрительскому процессу. Дескать, куда уставился, вот же я...
И никогда не вязался к Лехе, когда тот возвращался хмурым.
В такие вечера Фаня засовывал голову в ракушку, доставшуюся Лехе от
жены при разделе ею имущества, и ворчал туда на свою жизнь. Звук получался
эхообразный. От чего Фане казалось - в ракушке сидит сочувствующий ему