Страница:
- Не особенно, - почти не разжимая губ, ответил Хакарай. - Я тебе потом расскажу. Постарайся не глазеть по сторонам.
- Это я уже понял, - тоже почти беззвучно ответил Юкенна.
Возле высокой двери Хакарай остановился и что-то негромко сказал человеку в длинном облачении из тяжелого крученого шелка. Тот кивнул и распахнул дверь.
- Его светлость господин посол Хакарай! - возгласил он. - Его высочество принц Юкенна, посол в Загорье!
Зал для больших королевских приемов не украшала роспись. Светлое, причудливого рисунка дерево, светлая бронза стройных оконных решеток и подсвечников, самая малость позолоты, перламутр и затканные золотом драпировки - наверняка взятые еще из старого дворца: в новом золота не так-то много. Да, этот зал тоже кое-что говорит о короле Югите. Юкенна сам рос во дворце и прекрасно знает, что придать двору блеск и пышность, не влезая в серьезные затраты, - искусство редкостное, и ведомо оно далеко не каждому правителю. Акейро был большим мастером на такие дела. Югита, оказывается, тоже - хотя и совершенно в другом роде. Убранство зала не потребовало от короля новых налогов. А между тем сочетание золотистых тонов, небольшого количества золота и перламутрового мерцания создает удивительное впечатление простора, света и легкости - но вместе с тем и надежности...
Все это промелькнуло в голове Юкенны за какую-то долю минуты. А потом толпа придворных расступилась, и Юкенна увидел короля.
Следуя правилам дворцового церемониала, Юкенна согнулся в глубоком неспешном поклоне. Сердце его бешено колотилось от предчувствия удачи. До сих пор он еще мог сомневаться, хорош ли придуманный им план. Теперь он был твердо уверен: план безупречен. Окажись король Югита хоть немного иным, и замысел Юкенны был бы обречен на провал. Но Югита оказался именно таким, каким Юкенна и ожидал, - даже больше, чем он смел надеяться, лихорадочно вспоминая все сведения о короле, собранные им за годы посольства в сопредельном Загорье.
Невысокий. Холодноглазый. Утративший юношескую угловатость, но по-прежнему гибкий. Движения плавные. Очень плавные, как у многих людей, вынужденных скрывать свою порывистость. Впечатление такое, словно огонь пожелал притвориться водой. В результате текучая мягкость этих движений напоминает сокрушительно тяжкое течение расплавленного металла.
Король Югита, с восторгом подумал Юкенна, низко склонясь перед ним, очень опасный человек. Хвала Богам. Это именно тот человек, который мне нужен.
- Рад видеть вас в добром здравии, - произнес король, когда Юкенна выпрямился. Голос у него был низкий и сильный - голос военачальника, привычный перекрывать большие расстояния, но без обычной для командира профессиональной хрипотцы. Хотя говорил король негромко, слышно его было во всех концах огромного зала.
Голос военачальника? Нет... скорее голос актера! Удача, яростно думал Юкенна, удача, удача! Этот человек - куда лучший актер, чем я или Тагино вместе взятые. На такое везение я и надеяться не смел!
- Я счастлив, что доставил вашему величеству эту радость, - с изысканной церемонностью ответил Юкенна. - По правде говоря, я потерял всякую надежду... особенно когда услышал, как мои похитители обсуждают, как именно меня следует убить.
- И все же вам удалось спастись? - улыбнулся король. - Расскажите, каким образом?
- Увы, ваше величество, - вздохнул Юкенна, - моей заслуги в этом ровным счетом никакой.
И Юкенна принялся враль, глядя королю прямо в глаза - дерзость неслыханная. Но и король не отводил взгляда от Юкенны. И в глазах его посол видел понимание. Да, король прекрасно понимает, что все, сказанное Юкенной, - сплошная ложь. Но вслух этого не скажет. Ибо ложь посла не противоречит его интересам. Она снимает с короля всякую вину за исчезновение высокого гостя, она помогает избежать войны - и король примет эту заведомую ложь и поддержит ее. Конечно, он захочет узнать не только официальную версию, но и подлинную историю - вот почему так важно любой ценой избегать свидания с королем наедине. Иначе господин Тагино нанесет удар раньше, чем Юкенна будет готов его отразить. Нужно дождаться подходящего момента... а до тех пор - никакой правды! Ни единого слова правды!
Лгал Юкенна, как и положено всякому уважающему себя дипломату, с большим вдохновением. Он повествовал о том, как его, сонного, в поисках выкупа похитили разбойники, приняв по ошибке за богатого вельможу из свиты министра. Как разбойники узнали о своей ошибке и со страху едва не убили чужеземного посла, ибо выгоды от его поимки никакой, а неприятностей от него не оберешься. Как здравый смысл все же возобладал, и разбойники, опоив пленника сонным зельем, скрылись, разрушив тот домик в лесу, где они все это время содержали пагубную добычу. Как он, Юкенна, очнувшись в незнакомом месте, долго блуждал сначала по лесу, а потом и по разным другим местам, опасаясь назваться раньше, чем он доберется до посольства, чтобы не попасть ненароком в руки каких-нибудь злонамеренных интриганов. Рассказывал Юкенна все это с такой обезоруживающей, почти простодушной искренностью, что никто и не помыслил бы усомниться. Никто, кроме короля. Ибо королю Юкенна смотрел прямо в глаза. Это все ложь, говорил его взгляд. Это ложь. Но я скажу правду. Не здесь. Не сейчас. И все же я скажу правду. Клянусь. Пойми. Поверь.
Король слегка наклонил голову. Уголки его губ осенила чуть заметная улыбка. Все было принято как должно - и явная ложь, и обещание правды.
Только теперь Юкенна осмелился отвести взгляд и посмотреть на остальных слушателей. Вернее, на одного-единственного слушателя.
Лицо господина Главного министра Тагино выражало безмерное сострадание мукам несчастного посла, проистекшим в известном смысле по его вине. Но взгляд его был неотрывно устремлен на руки Юкенны. Руки, то и дело выразительным жестом взмахивающие в такт повествованию. Руки, на которых не было ни одного кольца.
Юкенна улыбнулся господину Главному министру с поистине чарующей доброжелательностью и очень медленно поправил волосы. Обеими руками.
- Одним словом, все хорошо, что хорошо кончается, - заключил Юкенна, обращаясь к Тагино. - Не правда ли, ваша светлость?
Больше всего на свете господину Главному министру хотелось схватить массивный мраморный стол и грохнуть его об стену. Пожалуй, у Тагино даже хватило бы сил воплотить это неординарное желание - такая дикая, безысходная ярость переполняла его. Но он не мог этого сделать. Не мог даже стукнуть кулаком по тщательно отполированной столешнице. Не мог выругаться или хотя бы нахмуриться. Он давно отвык давать себе волю. Господин Главный министр попросту не умел проявлять какие бы то ни было чувства. А чувств было много - и любое из них обратило бы в бегство целую армию с воплями ужаса, вырвись оно на свободу.
Давно уже удалился слуга, пожелавший своему господину спокойной ночи, давно догорела свеча, а Тагино не спал. Это он-то, повелитель всех своих чувств и властелин собственного тела! Ничего не поделаешь, не спится господину министру. Стоит закрыть глаза, и мысленному взору Тагино вновь представляются эти руки - сильные, гибкие, выразительные. Их жесты мягки и округлы, в движениях столько завораживающей плавности. Руки такой красоты в украшениях не нуждаются: и без колец видно, что обладатель этих рук не землепашец. Руки, открытые до самого запястья. Обнаженные руки. До чего издевательски небрежный взмах - взмах непристойно голой правой руки. Руки, на которой нет ни одного кольца. Взмах, указующий на него, на господина Главного министра Тагино.
Воображаемая рука вновь взметнулась в воздух, как-то особо насмешливо описала полукруг и беззвучно прищелкнула пальцами. Тагино мысленно изрыгнул проклятие, встал, бесшумно подошел к окну и раздвинул скользящие ставни. Надо же, а ведь кто-то считает лунный свет призрачным - глупцы! Он плотный и тяжелый, его яркость почти весома, в нем нет ничего бесплотного. Великолепный, восхитительный, яростный лунный свет, изгоняющий призраков! Синюшная лоснящаяся белизна шелка. Блики, дрожащие на полированной поверхности красного дерева... нет, уже не красного - почти черного, черного смутной чернотой осенней реки. Резкие острые тени поперек словно вылинявшего мрамора. Лунный свет, навязчивый, как запах ночных Цветов. Благословенный лунный свет, такой простой, такой понятный, Даже уютный. Ничего загадочного или угрожающего. Угрожающего... как взмах обнаженной руки с едва заметной светлой полоской вокруг среднего пальца.
Значит, все-таки было кольцо! Там, во время большого королевского приема, Тагино чуть было не решил, что при первой встрече с Юкенной кольцо ему попросту примерещилось. Но нет, раз кольцо оставило след на руке, значит, когда-то оно там красовалось На том самом месте, где его и увидел Тагино. Нет-нет, память работает исправно, она не подвела Тагино.
Встречая Юкенну, Тагино первым делом бросил беглый взгляд на его руки. Не потому, что ожидал не узреть своего подарка, а просто для порядка. Наговорный перстень был там, где ему и надлежало быть, - на правой руке жертвы. Тот самый перстень. Юкенна не любил носить кольца - что он сегодня и продемонстрировал, - а это кольцо сидело на его пальце так ловко, будто Юкенна родился с ним.
Вид наговорного перстня, приятно поблескивающего на руке ненавистного принца-гадальщика, принес господину министру редкостную радость. Вот ты и попался, посол! Скоро, очень скоро ты станешь предателем, презренным убийцей. Ты убьешь короля Югиту. И новый король из старого, почти угасшего рода велит казнить тебя и пойдет войной на твою страну. И даже если ты позаботился о том, чтобы собранные тобой обо мне сведения были обнародованы после твоей смерти, - да кто поверит твоим обличениям, коварный убийца!
Исчезновение Юкенны, конечно, встревожило Тагино... однако, если верить Гобэю, беспокоиться не о чем. Снять кольцо Юкенна не сможет, да и вряд ли он догадался, к чему его должно принудить это кольцо, - даже и в том случае, если он вообще сообразил, что перстень-то не простой. А сообразил он навряд ли. Чтобы просто заметить наговорный перстень на своей руке, и то нужна личность незаурядная. Положим, заметить Юкенна еще способен... может быть, и уразуметь что к чему... но никоим образом не избавиться от кольца. А значит, пусть себе догадывается. Пусть пытается сбежать от предназначения. Чем больше сил и старания он к этому приложит, тем быстрей и верней кольцо приведет его к цели.
Но время шло, а Юкенна не появлялся. Вдобавок ко всему исчез и сам Гобэй.
Тагино был готов собственноручно содрать шкуру со всех учеников исчезнувшего мага. Лишь на четвертый день эти недоумки догадались прийти к нему и сообщить, что их кэйри исчез, да еще вместе с собственным домом, одним из старших учеников и - предположительно - каким-то таинственным пленником.
Тут уже Тагино встревожился всерьез. И недаром. Исчез Гобэй - зато появился Юкенна. Юкенна, у которого на пальцах нет ни одного кольца. Только тонкий ободок лишенной загара кожи вкруг среднего пальца правой руки.
Выходит, Гобэй убит? Ведь не мог Юкенна избавиться от перстня, пока жив изготовивший это кольцо маг... Убит... Гобэй убит... Но каким образом? Как мог околдованный убить мага, во власти которого он находится? Как и вообще простой смертный может убить мага в его собственном месте средоточия? На такое способен только очень сильный маг. Можно, конечно, не будучи магом, заручиться его помощью... и Тагино знает, чьей помощью мог бы заручиться Юкенна.
Да нет, вздор! Молод еще побратим сиятельного Акейро, Кенет Деревянный Меч. Молод и зелен. Восемнадцать лет для мага не возраст. Хоть и говорят, что он очень силен, но... нет, быть того не может. Да и не посылал Акейро своего побратима на поиски пропавшего Юкенны. Люди, приходящие в урочные места Кенета за помощью, получают эту помощь до сих пор. А ведь если бы он отлучился куда, предоставив толпы нытиков самим себе, какой бы переполох поднялся, сколько бы возникло самых разных слухов. Нет, ерунда. Кенет Деревянный Меч тут ни при чем.
Но кто же все-таки помог Юкенне? Или... или он и сам - маг? А талант свой магический, силу свою он просто скрывает для отвода глаз? И дальше бы скрывал, не случись нужда... что ж, очень и очень возможно. Сбрасывать такую вероятность со счетов вовсе не следует.
Равно как и другую вероятность: никуда Гобэй не исчез, а просто-напросто стакнулся с Юкенной. Продался ему. Собственно говоря, почему бы и нет? Никто его не убивал, а исчезновение свое он обстряпал сам, опять-таки для отвода глаз. И его мнимая смерть очень удобно объясняет исчезновение кольца.
Вот что главное - исчезновение кольца! Гобэй пропал вскоре после исчезновения Юкенны, и это никак уж не совпадение. Таких совпадений не бывает. И означать это может лишь одно. Не важно, сам ли Юкенна расправился с Гобэем, нанял ли кого из магов, или просто подкупил его. В любом случае он как-то прознал, что кольцо сделал Гобэй. А значит, и про само кольцо он осведомлен куда лучше, чем мнилось Тагино. Он знает, что представлял собой перстень. Знает, что нужно было совершить, чтоб от него отделаться. И безусловно знает, зачем Тагино сделал ему такой подарок. Может, и не полностью, но знает.
Хорошо бы еще и Тагино знать, до какой степени этот хитрец проник в его планы. Считает ли Юкенна, что они ограничивались покушением на короля и объявлением войны? Или... или докопался неугомонный принц-посол до подлинных желаний Тагино? Ведь он давно уже интересовался происхождением господина Главного министра... возможно, то был праздный интерес молодого неопытного дипломата, мечтающего о сногсшибательных приключениях и интригах... а может быть, и нет.
Что известно Юкенне?
Судя по тому, как уверенно он сегодня держался, как вызывающе демонстрировал руки... похоже, известно ему очень многое. Возможно, даже все. И навряд ли он блефует. Человек, только притворяющийся уверенным, обязательно зарвется. Хоть на самый краткий миг, а перестарается. Нет, Юкенна не притворялся. Он действительно уверен в себе. Он многое знает - и он свободен. На нем нет кольца. Трудно сказать, почему он сразу не обвинил Тагино при всех, почему он не потребовал у короля личной аудиенции наедине... но ведь непременно потребует. Это вопрос нескольких дней... если не часов.
И ведь убивать его сейчас никак нельзя, вот что скверно. Никто бы не поверил наветам безумного убийцы - но посмертным обличениям посла дружественной державы поверят! А ведь Юкенна наверняка озаботился припрятать доказательства своих обличений с тем, чтобы в случае его безвременной кончины или нового исчезновения эти доказательства были незамедлительно представлены королю. И покуда Тагино не вызнал, где его тайник, покуда не лишил господина посла смертоносных улик, уничтожить мерзавца Юкенну невозможно. Вот если Тагино найдет бумаги... тогда можно и убить.
Но не сразу. Не сейчас. Не здесь. Господина посла и без того уже похитили злобные разбойники - поздравляю вас с удачной выдумкой, ваше иноземное высочество! - и он уже любезно согласился считать этот инцидент несущественным. Однако если его похитят вторично, а то и убьют... тут уж без дипломатических осложнений не обойдется. И король Югита такую оплошность своему министру не простит. Хорошо еще, если просто отрешит его от должности и отправит в ссылку, а ведь может и... впрочем, даже если и в ссылку - куда как труднее будет добиться своего, сидя где-нибудь в глуши, в отдаленной провинции, чем здесь, в столице. Нет, Юкенну сейчас трогать ни в коем случае нельзя.
Зато можно сделать другое. Любой ценой воспрепятствовать его встрече с королем. Эти двое ни за что не должны увидеться наедине. Задача не такая уж невыполнимая. Распорядок дня двора вполне во власти господина Главного министра. Не полностью, конечно, но вполне достаточно. Да, именно так. Всех, долго и безуспешно добивающихся аудиенции, внести в список! Большой прием, устраивать который Тагино было собрался отсоветовать, - наоборот, горячо одобрить! И устроить уйму всяческих развлечений для господина посла Юкенны, дабы изгладить все страдания, кои сей мужественный посол был вынужден невинно претерпеть в плену у мерзостных разбойников. Так его, бедняжку, развлекать, чтоб у него минуты свободной не оставалось! Чтоб все время был на виду! Если он сегодня не бросил публичного обвинения - значит не сделает этого и впредь: самый удачный момент уже упущен. А уж с королем он ни на мгновение не останется наедине! Король будет слишком занят... как не быть занятым, когда господин Главный министр внезапно занемог и испросил позволения удалиться в одно из своих поместий, дабы там превозмочь болезнь!
Да, именно так! Господин министр занедужил, король занят делами, высокий гость развлекается... под присмотром особо доверенных людей... и не важно, сам ли он маг, или помогает ему кто - пусть даже и Гобэй, - все равно ему не пробиться к королю. А Тагино тем временем будет искать, куда же ты, хитрец, запрятал обличающие бумаги. И найдет. Можешь не сомневаться.
Юкенна отодвинул скользящие ставни и с наслаждением вдохнул пронизанный лунным светом ночной воздух. Он всегда любил лунные ночи. Конечно, здешнее полнолуние никак не может сравниться с теми, что ему доводилось видеть в Саду Мостов. Чистая прозрачная чернота и зыбкое влажное мерцание под гулкими пролетами мостов. А уж как хороши лунные ночи в степях Загорья - жители коего, к слову сказать, именуют его отнюдь не Загорьем. Для них эта земля, с трех сторон окруженная горами, а с четвертой морем не что иное, как Небесная Чаша. Прожив там не один год, Юкенна и сам начинал склоняться к мнению, что так оно и есть. Он и представить себе раньше не мог, что степь бывает такой душераздирающе прекрасной. Даже трудно сказать, когда в ней больше красоты и величия - днем, когда над степью так жарко дышит ослепительно синее небо, или вот такой, как сейчас, лунной ночью. До чего же хочется полюбоваться огромной луной, приподнявшись на стременах посреди степи... или взглянуть на жемчужный лунный блеск с дворцового балкона в Саду Мостов... или хотя бы из окон резиденции господина Хакарая, если уж на то пошло. Но ничего не поделаешь - раз уж ему пришлось заночевать в королевском дворце, приходится терпеть. Еще не скоро доведется Юкенне уснуть не во дворце, а где-нибудь еще.
Юкенна хотел оказаться в посольстве не оттого, что боялся за свою жизнь: если уж его захотят убить, то за крепкими стенами резиденции господина Хакарая он от наемного убийцы не укроется. Да и не будут его убивать - по крайней мере сейчас. Его благолепие господин Главный министр Тагино не может себе позволить такую роскошь. Самое большее, что ему сейчас доступно, - с удовольствием помечтать о смерти Юкенны. А поскольку от мечтаний ни министру, ни послу никакого вреда не будет, пусть себе мечтает. Нет, сейчас Тагино будет охранять и беречь Юкенну пуще глаза своего. Потому-то и может Юкенна отодвинуть ставни, распахнуть окно и подставить лицо прохладному лунному свету. Очень уж при луне складно думается. А Юкенне есть о чем подумать.
В который уже раз Юкенна возвращался мыслями к своему плану. Тщательно его разрабатывать было некогда - тонущий не раздумывает, за который из обломков корабля ему хвататься: какой ближе, за тот и схватится. Вот и Юкенна схватился за ближайший обломок и покуда не потонул. Однако долго он на плаву не останется, если не спасет его проплывающая мимо лодочка. Сейчас все зависело только от того, захочет ли спасти утопающего тот, кто сидит на веслах.
Король Югита.
Снова и снова Юкенна вспоминал все, что ему известно о прошлом и настоящем короля, не упуская ни одной мелочи, завалявшейся в самых дальних потаенных уголках памяти.
Югита. Сын полубезумного тирана, свихнувшегося от собственной власти. Этот кровавый маньяк убивал направо и налево, не щадя ни чужих, ни своих, но принц выжил. Он умел не попадаться на глаза, в то же время не избегая демонстративно ни отца, ни его приспешников. Он ничем не блистал, и отец не видел в нем будущего соперника. Он не отходил в тень, и повода заподозрить его в скрытой враждебности не было. А когда отец женил его на какой-то незначительной дворяночке, принц ухитрился сохранить жизнь и ей.
Если учесть, что к моменту смерти отца Югите едва пятнадцать исполнилось, ума он был превеликого. Любой другой не дожил бы до этого дня.
Ну, будем справедливы... может, и дожил бы. Но уж точно не пережил бы. Страна разодрана мятежами в клочья, и каждый клочок мнит себя мантией. Потомков древних и знатных родов почти не осталось в живых - но те, что остались, считают себя вправе завладеть окровавленным троном. Да что может сделать пятнадцатилетний мальчик против опытных взрослых интриганов и мятежных орд?
Оказалось, очень даже многое.
Все подробности того давнего вечера, когда Насмешник Хэсситай уничтожил отца Югиты, не известны никому... кроме, возможно, самого Югиты ну а этот никому ничего не расскажет. Достоверно известно лишь, что, едва убедившись в смерти отца, Югита велел дворцовой страже доставить к нему в связанном виде четверых самых опасных претендентов на престол, благо находились они тут же, в столице, хоть и не во дворце. Как именно проходила беседа между Югитой и четырьмя претендентами, неведомо. Впрочем, можно догадаться: ведь эти четверо, хотя и ненавидели покойного короля, соперничали между собой. При жизни короля общая ненависть к нему их объединяла, теперь же они могли стать только врагами, но никак уж не союзниками. Чем Югита и воспользовался. Что он им посулил, как уламывал, чем грозил... какая разница? Главное, что с первыми лучами рассвета эти четверо короновали его в присутствии всего двора. И ни один из них не попытался изменить молодому королю.
Югита, Югита...
Неизменно хладнокровный и устрашающе практичный. Юкенна уже вспоминал сегодня о том, как молодой король повелел снести отцовский дворец. Ему нужен был собственный дворец, не запятнанный кровью, не оскверненный безумием - нужен, как зримый символ нового царствования. Но ни один камешек из старого дворца не пропал даром. Золото и серебро - под монетный пресс, камни - на починку обветшавших сторожевых башен, браные золотом ткани - в королевскую казну... не очень-то молодой король и потратился, воздвигая свое обиталище.
Корону он себе тоже заказал новую. Юкенна фыркнул, припоминая подробности. Слишком уж много было таких, кто мечтал отомстить если не кровавому тирану, который спрятался в могиле от рук мстителей, так хоть его сыну. Покушений на жизнь короля Югиты поначалу было не так уж мало. Один из таких заговорщиков даже ухитрился проникнуть в королевские покои. Но добраться до короля он не успел. Он умер на месте с кинжалом в руках. Югита убил его собственной короной, метнув ее через весь зал. Не то чтобы корона была уж очень тяжелой, но бросок совершила мощная рука. Вот после этого случая и вышел королевский указ, под страхом смертной казни воспрещающий появляться во дворце с оружием, даже и церемониальным. А король Югита заказал себе новую корону.
Всегда хладнокровный, рассудительный, не теряющий головы ни при каких обстоятельствах. Даже когда была убита королева, Югита не поддался своей ярости, не стал казнить правого и виноватого, как сделал бы его отец. А ведь король нежно любил жену. Он был всего на год старше ее когда его, четырнадцатилетнего мальчика, женили, не спросив его согласия хотя бы для соблюдения условностей. Бедная девочка боялась безумного короля до судорог. Юный супруг был ее единственной опорой. Она была предана принцу беззаветно и старалась порадовать его, чем только могла. Ни от одного живого существа Югита не видел столько ласки и искренней нежности. Навязанная ему против воли жена и вообще была единственным искренним человеком, которого он встретил во дворце, - и мало-помалу Югита начал отвечать ей такой же пылкой привязанностью. Они вместе пережили кровавое правление его отца - а ничто так не сближает людей, как совместно избегнутая смертельная опасность. Недолго Югите пришлось наслаждаться любовью своей жены. Женился он четырнадцати лет от роду, а когда королеву отравили, ему не исполнилось и двадцати. И вновь он проявил свое пресловутое хладнокровие. Исполнители были казнены публично - а вот до вдохновителей убийства, до истинных виновников Югита добрался гораздо позже и правосудие свое свершил тайно. Он носил траур по королеве полных три года, как и требует церемониал, - но то, что по прошествии еще долгих лет изголовье короля к утру бывало мокрым от слез, не знал никто.
Итак, Югита. Сдержанный, здравомыслящий Югита. Едва ли очень хороший человек - но, несомненно, очень и очень хороший король. Такой, бесспорно, сумеет понять Юкенну. А вот захочет ли помочь ему... это еще вопрос.
Возможно, захочет. Скорее всего захочет. Поскольку это в его интересах.
Впрочем, все равно никто другой Юкенне уж точно не поможет. Юкенна просто вынужден сделать ставку на Югиту. Выхода у него другого нет.
А если рассчитывать на помощь Югиты... тогда первым делом надо придумать благовидный предлог, который позволит Юкенне не оставаться с королем наедине, покуда все приготовления не будут окончены... и придумать, как понезаметнее вырваться из дворца, чтобы оставить в условленном месте весточку для Кенета...
Размышления Юкенны прервал какой-то шум. Юкенна нехотя обернулся.
У дверей стоял высокий ладный парень в парадном черном хайю со знаками различия дворцовой стражи.
- Это я уже понял, - тоже почти беззвучно ответил Юкенна.
Возле высокой двери Хакарай остановился и что-то негромко сказал человеку в длинном облачении из тяжелого крученого шелка. Тот кивнул и распахнул дверь.
- Его светлость господин посол Хакарай! - возгласил он. - Его высочество принц Юкенна, посол в Загорье!
Зал для больших королевских приемов не украшала роспись. Светлое, причудливого рисунка дерево, светлая бронза стройных оконных решеток и подсвечников, самая малость позолоты, перламутр и затканные золотом драпировки - наверняка взятые еще из старого дворца: в новом золота не так-то много. Да, этот зал тоже кое-что говорит о короле Югите. Юкенна сам рос во дворце и прекрасно знает, что придать двору блеск и пышность, не влезая в серьезные затраты, - искусство редкостное, и ведомо оно далеко не каждому правителю. Акейро был большим мастером на такие дела. Югита, оказывается, тоже - хотя и совершенно в другом роде. Убранство зала не потребовало от короля новых налогов. А между тем сочетание золотистых тонов, небольшого количества золота и перламутрового мерцания создает удивительное впечатление простора, света и легкости - но вместе с тем и надежности...
Все это промелькнуло в голове Юкенны за какую-то долю минуты. А потом толпа придворных расступилась, и Юкенна увидел короля.
Следуя правилам дворцового церемониала, Юкенна согнулся в глубоком неспешном поклоне. Сердце его бешено колотилось от предчувствия удачи. До сих пор он еще мог сомневаться, хорош ли придуманный им план. Теперь он был твердо уверен: план безупречен. Окажись король Югита хоть немного иным, и замысел Юкенны был бы обречен на провал. Но Югита оказался именно таким, каким Юкенна и ожидал, - даже больше, чем он смел надеяться, лихорадочно вспоминая все сведения о короле, собранные им за годы посольства в сопредельном Загорье.
Невысокий. Холодноглазый. Утративший юношескую угловатость, но по-прежнему гибкий. Движения плавные. Очень плавные, как у многих людей, вынужденных скрывать свою порывистость. Впечатление такое, словно огонь пожелал притвориться водой. В результате текучая мягкость этих движений напоминает сокрушительно тяжкое течение расплавленного металла.
Король Югита, с восторгом подумал Юкенна, низко склонясь перед ним, очень опасный человек. Хвала Богам. Это именно тот человек, который мне нужен.
- Рад видеть вас в добром здравии, - произнес король, когда Юкенна выпрямился. Голос у него был низкий и сильный - голос военачальника, привычный перекрывать большие расстояния, но без обычной для командира профессиональной хрипотцы. Хотя говорил король негромко, слышно его было во всех концах огромного зала.
Голос военачальника? Нет... скорее голос актера! Удача, яростно думал Юкенна, удача, удача! Этот человек - куда лучший актер, чем я или Тагино вместе взятые. На такое везение я и надеяться не смел!
- Я счастлив, что доставил вашему величеству эту радость, - с изысканной церемонностью ответил Юкенна. - По правде говоря, я потерял всякую надежду... особенно когда услышал, как мои похитители обсуждают, как именно меня следует убить.
- И все же вам удалось спастись? - улыбнулся король. - Расскажите, каким образом?
- Увы, ваше величество, - вздохнул Юкенна, - моей заслуги в этом ровным счетом никакой.
И Юкенна принялся враль, глядя королю прямо в глаза - дерзость неслыханная. Но и король не отводил взгляда от Юкенны. И в глазах его посол видел понимание. Да, король прекрасно понимает, что все, сказанное Юкенной, - сплошная ложь. Но вслух этого не скажет. Ибо ложь посла не противоречит его интересам. Она снимает с короля всякую вину за исчезновение высокого гостя, она помогает избежать войны - и король примет эту заведомую ложь и поддержит ее. Конечно, он захочет узнать не только официальную версию, но и подлинную историю - вот почему так важно любой ценой избегать свидания с королем наедине. Иначе господин Тагино нанесет удар раньше, чем Юкенна будет готов его отразить. Нужно дождаться подходящего момента... а до тех пор - никакой правды! Ни единого слова правды!
Лгал Юкенна, как и положено всякому уважающему себя дипломату, с большим вдохновением. Он повествовал о том, как его, сонного, в поисках выкупа похитили разбойники, приняв по ошибке за богатого вельможу из свиты министра. Как разбойники узнали о своей ошибке и со страху едва не убили чужеземного посла, ибо выгоды от его поимки никакой, а неприятностей от него не оберешься. Как здравый смысл все же возобладал, и разбойники, опоив пленника сонным зельем, скрылись, разрушив тот домик в лесу, где они все это время содержали пагубную добычу. Как он, Юкенна, очнувшись в незнакомом месте, долго блуждал сначала по лесу, а потом и по разным другим местам, опасаясь назваться раньше, чем он доберется до посольства, чтобы не попасть ненароком в руки каких-нибудь злонамеренных интриганов. Рассказывал Юкенна все это с такой обезоруживающей, почти простодушной искренностью, что никто и не помыслил бы усомниться. Никто, кроме короля. Ибо королю Юкенна смотрел прямо в глаза. Это все ложь, говорил его взгляд. Это ложь. Но я скажу правду. Не здесь. Не сейчас. И все же я скажу правду. Клянусь. Пойми. Поверь.
Король слегка наклонил голову. Уголки его губ осенила чуть заметная улыбка. Все было принято как должно - и явная ложь, и обещание правды.
Только теперь Юкенна осмелился отвести взгляд и посмотреть на остальных слушателей. Вернее, на одного-единственного слушателя.
Лицо господина Главного министра Тагино выражало безмерное сострадание мукам несчастного посла, проистекшим в известном смысле по его вине. Но взгляд его был неотрывно устремлен на руки Юкенны. Руки, то и дело выразительным жестом взмахивающие в такт повествованию. Руки, на которых не было ни одного кольца.
Юкенна улыбнулся господину Главному министру с поистине чарующей доброжелательностью и очень медленно поправил волосы. Обеими руками.
- Одним словом, все хорошо, что хорошо кончается, - заключил Юкенна, обращаясь к Тагино. - Не правда ли, ваша светлость?
Больше всего на свете господину Главному министру хотелось схватить массивный мраморный стол и грохнуть его об стену. Пожалуй, у Тагино даже хватило бы сил воплотить это неординарное желание - такая дикая, безысходная ярость переполняла его. Но он не мог этого сделать. Не мог даже стукнуть кулаком по тщательно отполированной столешнице. Не мог выругаться или хотя бы нахмуриться. Он давно отвык давать себе волю. Господин Главный министр попросту не умел проявлять какие бы то ни было чувства. А чувств было много - и любое из них обратило бы в бегство целую армию с воплями ужаса, вырвись оно на свободу.
Давно уже удалился слуга, пожелавший своему господину спокойной ночи, давно догорела свеча, а Тагино не спал. Это он-то, повелитель всех своих чувств и властелин собственного тела! Ничего не поделаешь, не спится господину министру. Стоит закрыть глаза, и мысленному взору Тагино вновь представляются эти руки - сильные, гибкие, выразительные. Их жесты мягки и округлы, в движениях столько завораживающей плавности. Руки такой красоты в украшениях не нуждаются: и без колец видно, что обладатель этих рук не землепашец. Руки, открытые до самого запястья. Обнаженные руки. До чего издевательски небрежный взмах - взмах непристойно голой правой руки. Руки, на которой нет ни одного кольца. Взмах, указующий на него, на господина Главного министра Тагино.
Воображаемая рука вновь взметнулась в воздух, как-то особо насмешливо описала полукруг и беззвучно прищелкнула пальцами. Тагино мысленно изрыгнул проклятие, встал, бесшумно подошел к окну и раздвинул скользящие ставни. Надо же, а ведь кто-то считает лунный свет призрачным - глупцы! Он плотный и тяжелый, его яркость почти весома, в нем нет ничего бесплотного. Великолепный, восхитительный, яростный лунный свет, изгоняющий призраков! Синюшная лоснящаяся белизна шелка. Блики, дрожащие на полированной поверхности красного дерева... нет, уже не красного - почти черного, черного смутной чернотой осенней реки. Резкие острые тени поперек словно вылинявшего мрамора. Лунный свет, навязчивый, как запах ночных Цветов. Благословенный лунный свет, такой простой, такой понятный, Даже уютный. Ничего загадочного или угрожающего. Угрожающего... как взмах обнаженной руки с едва заметной светлой полоской вокруг среднего пальца.
Значит, все-таки было кольцо! Там, во время большого королевского приема, Тагино чуть было не решил, что при первой встрече с Юкенной кольцо ему попросту примерещилось. Но нет, раз кольцо оставило след на руке, значит, когда-то оно там красовалось На том самом месте, где его и увидел Тагино. Нет-нет, память работает исправно, она не подвела Тагино.
Встречая Юкенну, Тагино первым делом бросил беглый взгляд на его руки. Не потому, что ожидал не узреть своего подарка, а просто для порядка. Наговорный перстень был там, где ему и надлежало быть, - на правой руке жертвы. Тот самый перстень. Юкенна не любил носить кольца - что он сегодня и продемонстрировал, - а это кольцо сидело на его пальце так ловко, будто Юкенна родился с ним.
Вид наговорного перстня, приятно поблескивающего на руке ненавистного принца-гадальщика, принес господину министру редкостную радость. Вот ты и попался, посол! Скоро, очень скоро ты станешь предателем, презренным убийцей. Ты убьешь короля Югиту. И новый король из старого, почти угасшего рода велит казнить тебя и пойдет войной на твою страну. И даже если ты позаботился о том, чтобы собранные тобой обо мне сведения были обнародованы после твоей смерти, - да кто поверит твоим обличениям, коварный убийца!
Исчезновение Юкенны, конечно, встревожило Тагино... однако, если верить Гобэю, беспокоиться не о чем. Снять кольцо Юкенна не сможет, да и вряд ли он догадался, к чему его должно принудить это кольцо, - даже и в том случае, если он вообще сообразил, что перстень-то не простой. А сообразил он навряд ли. Чтобы просто заметить наговорный перстень на своей руке, и то нужна личность незаурядная. Положим, заметить Юкенна еще способен... может быть, и уразуметь что к чему... но никоим образом не избавиться от кольца. А значит, пусть себе догадывается. Пусть пытается сбежать от предназначения. Чем больше сил и старания он к этому приложит, тем быстрей и верней кольцо приведет его к цели.
Но время шло, а Юкенна не появлялся. Вдобавок ко всему исчез и сам Гобэй.
Тагино был готов собственноручно содрать шкуру со всех учеников исчезнувшего мага. Лишь на четвертый день эти недоумки догадались прийти к нему и сообщить, что их кэйри исчез, да еще вместе с собственным домом, одним из старших учеников и - предположительно - каким-то таинственным пленником.
Тут уже Тагино встревожился всерьез. И недаром. Исчез Гобэй - зато появился Юкенна. Юкенна, у которого на пальцах нет ни одного кольца. Только тонкий ободок лишенной загара кожи вкруг среднего пальца правой руки.
Выходит, Гобэй убит? Ведь не мог Юкенна избавиться от перстня, пока жив изготовивший это кольцо маг... Убит... Гобэй убит... Но каким образом? Как мог околдованный убить мага, во власти которого он находится? Как и вообще простой смертный может убить мага в его собственном месте средоточия? На такое способен только очень сильный маг. Можно, конечно, не будучи магом, заручиться его помощью... и Тагино знает, чьей помощью мог бы заручиться Юкенна.
Да нет, вздор! Молод еще побратим сиятельного Акейро, Кенет Деревянный Меч. Молод и зелен. Восемнадцать лет для мага не возраст. Хоть и говорят, что он очень силен, но... нет, быть того не может. Да и не посылал Акейро своего побратима на поиски пропавшего Юкенны. Люди, приходящие в урочные места Кенета за помощью, получают эту помощь до сих пор. А ведь если бы он отлучился куда, предоставив толпы нытиков самим себе, какой бы переполох поднялся, сколько бы возникло самых разных слухов. Нет, ерунда. Кенет Деревянный Меч тут ни при чем.
Но кто же все-таки помог Юкенне? Или... или он и сам - маг? А талант свой магический, силу свою он просто скрывает для отвода глаз? И дальше бы скрывал, не случись нужда... что ж, очень и очень возможно. Сбрасывать такую вероятность со счетов вовсе не следует.
Равно как и другую вероятность: никуда Гобэй не исчез, а просто-напросто стакнулся с Юкенной. Продался ему. Собственно говоря, почему бы и нет? Никто его не убивал, а исчезновение свое он обстряпал сам, опять-таки для отвода глаз. И его мнимая смерть очень удобно объясняет исчезновение кольца.
Вот что главное - исчезновение кольца! Гобэй пропал вскоре после исчезновения Юкенны, и это никак уж не совпадение. Таких совпадений не бывает. И означать это может лишь одно. Не важно, сам ли Юкенна расправился с Гобэем, нанял ли кого из магов, или просто подкупил его. В любом случае он как-то прознал, что кольцо сделал Гобэй. А значит, и про само кольцо он осведомлен куда лучше, чем мнилось Тагино. Он знает, что представлял собой перстень. Знает, что нужно было совершить, чтоб от него отделаться. И безусловно знает, зачем Тагино сделал ему такой подарок. Может, и не полностью, но знает.
Хорошо бы еще и Тагино знать, до какой степени этот хитрец проник в его планы. Считает ли Юкенна, что они ограничивались покушением на короля и объявлением войны? Или... или докопался неугомонный принц-посол до подлинных желаний Тагино? Ведь он давно уже интересовался происхождением господина Главного министра... возможно, то был праздный интерес молодого неопытного дипломата, мечтающего о сногсшибательных приключениях и интригах... а может быть, и нет.
Что известно Юкенне?
Судя по тому, как уверенно он сегодня держался, как вызывающе демонстрировал руки... похоже, известно ему очень многое. Возможно, даже все. И навряд ли он блефует. Человек, только притворяющийся уверенным, обязательно зарвется. Хоть на самый краткий миг, а перестарается. Нет, Юкенна не притворялся. Он действительно уверен в себе. Он многое знает - и он свободен. На нем нет кольца. Трудно сказать, почему он сразу не обвинил Тагино при всех, почему он не потребовал у короля личной аудиенции наедине... но ведь непременно потребует. Это вопрос нескольких дней... если не часов.
И ведь убивать его сейчас никак нельзя, вот что скверно. Никто бы не поверил наветам безумного убийцы - но посмертным обличениям посла дружественной державы поверят! А ведь Юкенна наверняка озаботился припрятать доказательства своих обличений с тем, чтобы в случае его безвременной кончины или нового исчезновения эти доказательства были незамедлительно представлены королю. И покуда Тагино не вызнал, где его тайник, покуда не лишил господина посла смертоносных улик, уничтожить мерзавца Юкенну невозможно. Вот если Тагино найдет бумаги... тогда можно и убить.
Но не сразу. Не сейчас. Не здесь. Господина посла и без того уже похитили злобные разбойники - поздравляю вас с удачной выдумкой, ваше иноземное высочество! - и он уже любезно согласился считать этот инцидент несущественным. Однако если его похитят вторично, а то и убьют... тут уж без дипломатических осложнений не обойдется. И король Югита такую оплошность своему министру не простит. Хорошо еще, если просто отрешит его от должности и отправит в ссылку, а ведь может и... впрочем, даже если и в ссылку - куда как труднее будет добиться своего, сидя где-нибудь в глуши, в отдаленной провинции, чем здесь, в столице. Нет, Юкенну сейчас трогать ни в коем случае нельзя.
Зато можно сделать другое. Любой ценой воспрепятствовать его встрече с королем. Эти двое ни за что не должны увидеться наедине. Задача не такая уж невыполнимая. Распорядок дня двора вполне во власти господина Главного министра. Не полностью, конечно, но вполне достаточно. Да, именно так. Всех, долго и безуспешно добивающихся аудиенции, внести в список! Большой прием, устраивать который Тагино было собрался отсоветовать, - наоборот, горячо одобрить! И устроить уйму всяческих развлечений для господина посла Юкенны, дабы изгладить все страдания, кои сей мужественный посол был вынужден невинно претерпеть в плену у мерзостных разбойников. Так его, бедняжку, развлекать, чтоб у него минуты свободной не оставалось! Чтоб все время был на виду! Если он сегодня не бросил публичного обвинения - значит не сделает этого и впредь: самый удачный момент уже упущен. А уж с королем он ни на мгновение не останется наедине! Король будет слишком занят... как не быть занятым, когда господин Главный министр внезапно занемог и испросил позволения удалиться в одно из своих поместий, дабы там превозмочь болезнь!
Да, именно так! Господин министр занедужил, король занят делами, высокий гость развлекается... под присмотром особо доверенных людей... и не важно, сам ли он маг, или помогает ему кто - пусть даже и Гобэй, - все равно ему не пробиться к королю. А Тагино тем временем будет искать, куда же ты, хитрец, запрятал обличающие бумаги. И найдет. Можешь не сомневаться.
Юкенна отодвинул скользящие ставни и с наслаждением вдохнул пронизанный лунным светом ночной воздух. Он всегда любил лунные ночи. Конечно, здешнее полнолуние никак не может сравниться с теми, что ему доводилось видеть в Саду Мостов. Чистая прозрачная чернота и зыбкое влажное мерцание под гулкими пролетами мостов. А уж как хороши лунные ночи в степях Загорья - жители коего, к слову сказать, именуют его отнюдь не Загорьем. Для них эта земля, с трех сторон окруженная горами, а с четвертой морем не что иное, как Небесная Чаша. Прожив там не один год, Юкенна и сам начинал склоняться к мнению, что так оно и есть. Он и представить себе раньше не мог, что степь бывает такой душераздирающе прекрасной. Даже трудно сказать, когда в ней больше красоты и величия - днем, когда над степью так жарко дышит ослепительно синее небо, или вот такой, как сейчас, лунной ночью. До чего же хочется полюбоваться огромной луной, приподнявшись на стременах посреди степи... или взглянуть на жемчужный лунный блеск с дворцового балкона в Саду Мостов... или хотя бы из окон резиденции господина Хакарая, если уж на то пошло. Но ничего не поделаешь - раз уж ему пришлось заночевать в королевском дворце, приходится терпеть. Еще не скоро доведется Юкенне уснуть не во дворце, а где-нибудь еще.
Юкенна хотел оказаться в посольстве не оттого, что боялся за свою жизнь: если уж его захотят убить, то за крепкими стенами резиденции господина Хакарая он от наемного убийцы не укроется. Да и не будут его убивать - по крайней мере сейчас. Его благолепие господин Главный министр Тагино не может себе позволить такую роскошь. Самое большее, что ему сейчас доступно, - с удовольствием помечтать о смерти Юкенны. А поскольку от мечтаний ни министру, ни послу никакого вреда не будет, пусть себе мечтает. Нет, сейчас Тагино будет охранять и беречь Юкенну пуще глаза своего. Потому-то и может Юкенна отодвинуть ставни, распахнуть окно и подставить лицо прохладному лунному свету. Очень уж при луне складно думается. А Юкенне есть о чем подумать.
В который уже раз Юкенна возвращался мыслями к своему плану. Тщательно его разрабатывать было некогда - тонущий не раздумывает, за который из обломков корабля ему хвататься: какой ближе, за тот и схватится. Вот и Юкенна схватился за ближайший обломок и покуда не потонул. Однако долго он на плаву не останется, если не спасет его проплывающая мимо лодочка. Сейчас все зависело только от того, захочет ли спасти утопающего тот, кто сидит на веслах.
Король Югита.
Снова и снова Юкенна вспоминал все, что ему известно о прошлом и настоящем короля, не упуская ни одной мелочи, завалявшейся в самых дальних потаенных уголках памяти.
Югита. Сын полубезумного тирана, свихнувшегося от собственной власти. Этот кровавый маньяк убивал направо и налево, не щадя ни чужих, ни своих, но принц выжил. Он умел не попадаться на глаза, в то же время не избегая демонстративно ни отца, ни его приспешников. Он ничем не блистал, и отец не видел в нем будущего соперника. Он не отходил в тень, и повода заподозрить его в скрытой враждебности не было. А когда отец женил его на какой-то незначительной дворяночке, принц ухитрился сохранить жизнь и ей.
Если учесть, что к моменту смерти отца Югите едва пятнадцать исполнилось, ума он был превеликого. Любой другой не дожил бы до этого дня.
Ну, будем справедливы... может, и дожил бы. Но уж точно не пережил бы. Страна разодрана мятежами в клочья, и каждый клочок мнит себя мантией. Потомков древних и знатных родов почти не осталось в живых - но те, что остались, считают себя вправе завладеть окровавленным троном. Да что может сделать пятнадцатилетний мальчик против опытных взрослых интриганов и мятежных орд?
Оказалось, очень даже многое.
Все подробности того давнего вечера, когда Насмешник Хэсситай уничтожил отца Югиты, не известны никому... кроме, возможно, самого Югиты ну а этот никому ничего не расскажет. Достоверно известно лишь, что, едва убедившись в смерти отца, Югита велел дворцовой страже доставить к нему в связанном виде четверых самых опасных претендентов на престол, благо находились они тут же, в столице, хоть и не во дворце. Как именно проходила беседа между Югитой и четырьмя претендентами, неведомо. Впрочем, можно догадаться: ведь эти четверо, хотя и ненавидели покойного короля, соперничали между собой. При жизни короля общая ненависть к нему их объединяла, теперь же они могли стать только врагами, но никак уж не союзниками. Чем Югита и воспользовался. Что он им посулил, как уламывал, чем грозил... какая разница? Главное, что с первыми лучами рассвета эти четверо короновали его в присутствии всего двора. И ни один из них не попытался изменить молодому королю.
Югита, Югита...
Неизменно хладнокровный и устрашающе практичный. Юкенна уже вспоминал сегодня о том, как молодой король повелел снести отцовский дворец. Ему нужен был собственный дворец, не запятнанный кровью, не оскверненный безумием - нужен, как зримый символ нового царствования. Но ни один камешек из старого дворца не пропал даром. Золото и серебро - под монетный пресс, камни - на починку обветшавших сторожевых башен, браные золотом ткани - в королевскую казну... не очень-то молодой король и потратился, воздвигая свое обиталище.
Корону он себе тоже заказал новую. Юкенна фыркнул, припоминая подробности. Слишком уж много было таких, кто мечтал отомстить если не кровавому тирану, который спрятался в могиле от рук мстителей, так хоть его сыну. Покушений на жизнь короля Югиты поначалу было не так уж мало. Один из таких заговорщиков даже ухитрился проникнуть в королевские покои. Но добраться до короля он не успел. Он умер на месте с кинжалом в руках. Югита убил его собственной короной, метнув ее через весь зал. Не то чтобы корона была уж очень тяжелой, но бросок совершила мощная рука. Вот после этого случая и вышел королевский указ, под страхом смертной казни воспрещающий появляться во дворце с оружием, даже и церемониальным. А король Югита заказал себе новую корону.
Всегда хладнокровный, рассудительный, не теряющий головы ни при каких обстоятельствах. Даже когда была убита королева, Югита не поддался своей ярости, не стал казнить правого и виноватого, как сделал бы его отец. А ведь король нежно любил жену. Он был всего на год старше ее когда его, четырнадцатилетнего мальчика, женили, не спросив его согласия хотя бы для соблюдения условностей. Бедная девочка боялась безумного короля до судорог. Юный супруг был ее единственной опорой. Она была предана принцу беззаветно и старалась порадовать его, чем только могла. Ни от одного живого существа Югита не видел столько ласки и искренней нежности. Навязанная ему против воли жена и вообще была единственным искренним человеком, которого он встретил во дворце, - и мало-помалу Югита начал отвечать ей такой же пылкой привязанностью. Они вместе пережили кровавое правление его отца - а ничто так не сближает людей, как совместно избегнутая смертельная опасность. Недолго Югите пришлось наслаждаться любовью своей жены. Женился он четырнадцати лет от роду, а когда королеву отравили, ему не исполнилось и двадцати. И вновь он проявил свое пресловутое хладнокровие. Исполнители были казнены публично - а вот до вдохновителей убийства, до истинных виновников Югита добрался гораздо позже и правосудие свое свершил тайно. Он носил траур по королеве полных три года, как и требует церемониал, - но то, что по прошествии еще долгих лет изголовье короля к утру бывало мокрым от слез, не знал никто.
Итак, Югита. Сдержанный, здравомыслящий Югита. Едва ли очень хороший человек - но, несомненно, очень и очень хороший король. Такой, бесспорно, сумеет понять Юкенну. А вот захочет ли помочь ему... это еще вопрос.
Возможно, захочет. Скорее всего захочет. Поскольку это в его интересах.
Впрочем, все равно никто другой Юкенне уж точно не поможет. Юкенна просто вынужден сделать ставку на Югиту. Выхода у него другого нет.
А если рассчитывать на помощь Югиты... тогда первым делом надо придумать благовидный предлог, который позволит Юкенне не оставаться с королем наедине, покуда все приготовления не будут окончены... и придумать, как понезаметнее вырваться из дворца, чтобы оставить в условленном месте весточку для Кенета...
Размышления Юкенны прервал какой-то шум. Юкенна нехотя обернулся.
У дверей стоял высокий ладный парень в парадном черном хайю со знаками различия дворцовой стражи.