— Но мы ведь с ними увидимся, не так ли?
   — Не знаю, стоит ли? У нас нет времени на разговоры, которые не решат проблемы. Возможно, стоит связаться с Европой? Там в сфере телекоммуникаций есть сильные фирмы.
   — Саймон, ни с какой Европой мы связываться не будем. Если эти парни нам не помогут, то «Нет Коп» — крышка!
   — О’кей, Крэг, коли так, то мы летим в Нью-Йорк. — Встретимся в аэропорту перед челночным рейсом в час дня.
 
   «Блумфилд Вайсс» высился величественным утесом в одной из прилегающих к Уолл-стрит проулков. В центре Бостона тоже имелись внушительные здание, но с гигантами Нью-Йорка они не шли ни в какое сравнение. Мы вылезли из такси у подножия черного пятидесятиэтажного монстра, над дверями которого сияла надпись из крошечных золоченых букв — «Блумфилд Вайсс».
   Скоростной лифт вознес меня и Крэга на сорок шестой этаж, где нас с распростертыми объятиями встретил Джефф Либерман. Роскошная приемная произвела на нас весьма сильное впечатление. После непродолжительной дискуссии мы решили, что Крэг явится на встречу в своей обычной униформе — футболке с короткими рукавами и джинсах. В таком виде он должен был полностью соответствовать образу блестящего компьютерного мага, каким он на самом деле и являлся. Если бы он влез в костюм, то сразу стал бы походить на мускулистого строительного рабочего, втиснувшегося в свой лучший воскресный наряд. Хотя дело происходило в пятницу — день, когда все стремятся одеться попроще, ни один из банкиров даже отдаленно не был похож на Крэга. Однако мой приятель в некотором роде вырядился — на нем была его любимая черная футболка с рассыпанными по ней изображениями разнокалиберных гантелей.
   Облаченный в строгую тройку Джефф повел нас через лабиринт коридоров в конференц-зал. Взглянув в окно, я увидел через плечо соседнего небоскреба серебрящуюся поверхность нью-йоркской гавани.
   В конференц-зале появилось еще несколько костюмов. Или, если быть более точным, — рубашек. На половине банкиров были совершенно одинаковые оксфордские сорочки из плотной ткани и строгие костюмные брюки, а на остальных (видимо более демократичных) — весьма дорогие трикотажные рубашки стиля «поло» и столь же добротные штаны различных покроев. Крэг страшно нервничал. Я, надо сказать, тоже. За исключением Джеффа, всем банкирам было за сорок, а некоторым и за пятьдесят, и все они выглядели просто великолепно. Одним словом, мы попали в общество могущественных людей с большими деньгами. Если «Ревер» время от времени решался на инвестирование нескольких миллионов, то «Блумфилд Вайсс» бросал в дело миллиарды, и эти миллиарды начинали работать во всех концах мира. Попав в столь избранное общество, я, конечно, волновался, но настоящего трепета не испытывал.
   Каждый из небожителей вручил нам свою визитку, после чего Джефф сдал свои полномочия крохотному человечку по имени Сидни Шталь.
   — Значит так, Крэг, — начал мистер Шталь. — Хорошо известный вам Джефф совершенно заморочил нам головы своими невнятными россказнями. Не могли бы вы четко и ясно поведать нам, чем вы там у себя занимаетесь. В вашем распоряжении десять минут.
   Он говорил с типичным нью-йоркским акцентом — грубовато и напористо, примерно так, как изъяснялся сам Крэг лет двадцать тому назад.
   Родные звуки, видимо, положительно повлияли на руководителя фирмы «Нет Коп», и тот как-то сразу успокоился.
   — Конечно, могу, — ответил Крэг и приступил к делу.
   Большие шишки «Блумфилд Вайсс» слушали его так, словно попали под гипноз.
   Сорок пять минут спустя раздался стук в дверь, и в конференц-зал вступил явно встревоженный молодой человек в прекрасно сшитом костюме. Поймав взгляд мистера Сидни Шталя, молодой человек неуверенно кивнул на дверь. Мистер Шталь принял сигнал и произнес:
   — О’кей, о’кей. Простите, Крэг, но на этом месте я вынужден вас прервать. — Он повернулся к коллегам и добавил: — Лично я — в деле. Теперь ваше мнение, парни.
   Головы всех сидящих вокруг стола одновременно склонились, выражая тем самым свое полное согласие. Если Сидни решил, что риск оправдан, то все остальные не могли с разной степенью уверенности не разделить его мнение.
   — Вы отличный рассказчик, — продолжил, поднимаясь со стула Шталь. — И вы мне нравитесь. Вы получите наши деньги, но только в том случае, если сможете столковаться с Джеффом о деталях сделки. Надеюсь, что он не окажется чересчур требовательным и напористым.
   Крэг и я пожали мистеру Шталю руку и тот вышел из конференц-зала. За ним потянулись и остальные. С нами остался только Джефф.
   — Держу пари, парни, вы и не подозревали, что дело провернется так легко, — ухмыльнулся он нам с противоположной стороны стола.
   Я в ответ осклабился от уха до уха и спросил:
   — Как это все называется? Ведь это сборище совсем не похоже на заседание инвестиционного комитета венчурной фирмы.
   — В этом-то вся и загвоздка, — ответил Джефф. — Вы присутствовали на собрании своего рода неформального инвестиционного клуба самых удачливых дельцов фирмы. Самым удачливым из всех них бесспорно является Сидни Шталь. Их идея состоит в том, что они инвестируют проекты, которые для такого гиганта, как «Блумфилд Вайсс», слишком незначительны. Они вкладывают, как вы понимаете, свои доллары. Это — своего рода азартная игра. Собираются крепкие ребята и спрашивают себя: «Ну и кто из вас, парни, еще способен рискнуть?».
   — Мне это было понятно, — заметил я.
   — Однако не надо их недооценивать, — продолжал Джефф. — Большинство таких сделок приносят им хорошие очки.
   — Хмм, — протянул я. — Мы забыли обсудить с ними один важный вопрос.
   — Всего лишь один? — спросил Джефф.
   — Да. О какой сумме идет речь.
   — А сколько вам требуется?
   — Три миллиона долларов.
   — Ну, значит речь и идет о трех миллионах долларах.
***
   На обратном пути в Бостон Крэг пребывал в экстазе. Он, словно не веря в свое счастье, вновь и вновь во всех деталях рассказывал себе и мне о том, что произошло. Джефф оказался крепким дельцом. В результате достигнутого нами соглашения солидный кус «Нет Коп» переходил в руки синдиката вкладчиков «Блумфилд Васйсс», столь же солидная доля оставалась у Крэга, а активы «Ревер» подлежали разводнению. Джефф получал место в Совете директоров.
   В соответствии с соглашением об инвестициях, сделка вступала в силу лишь после получения одобрения от «Ревер». Таким образом, последнее слово оставалось за моей фирмой. Однако у меня создавалось впечатление, что Крэг все же получит средства на создание прототипа. А после получения работающего кремния, средства для «Нет Ком» потекут от таких крупных продавцов на рынке электроники, как «Лакстел» и «Эрикссон».
   — Благодарю тебя, Саймон, — наконец, произнес он.
   — Я и не подозревал, что они предложат нам всю сумму, — скромно ответил я.
   — Но они сделали это! Сделали!!
   Я следил из иллюминатора, как вдали за хвостом самолета постепенно исчезает Лонг-Айленд. Благополучное окончание дела с «Нет Коп» меня радовало. Очень радовало. Но остальные мои проблемы все еще оставались нерешенными.
   Крэг обратил внимание на мое молчание.
   — Эй, Саймон, в чем дело? Ты сражался за «Нет Коп» не меньше меня.
   — Да. И я рад ничуть не меньше, чем ты.
   — Так в чем же тогда дело?
   Я поведал ему о том, что в глазах всех являюсь главным подозреваемым в убийстве Фрэнка. Сказал, что из-за этого от меня ушла Лайза, и что мне надо как можно больше узнать о подробностях преступления и о ходе его расследования.
   — Возможно, я смогу тебе помочь, — сказал он. — Отец вышел в отставку несколько лет назад, но у него осталась куча знакомых в полицейском управлении. Не забывай, что я происхожу из семьи добрых католиков, поэтому двоюродных братьев у меня больше, чем у тебя пальцев на руках и ногах. И большинство их служит в полиции.
   — Не исключено, что сможешь, — ответил я и, собравшись с мыслями, продолжил: — Человек, ведущий расследование приписан к офису Окружного прокурора графства Эссекс. Это некий сержант Махони. Я ему определенно не нравлюсь. Хотелось бы узнать о нем чуть больше.
   — Я поспрашиваю.
   — А не мог бы ты установить, были ли у кое-каких людей в прошлом нелады с законом?
   — Естественно, нет, — улыбнулся Крэг. — Это же незаконно. Тем не менее мне любопытно, что именно тебе хотелось бы узнать.
   — Мне хотелось бы выяснить, кто из этих людей имеет криминальное прошлое. У тебя есть ручка?
   — Для чего мне ручка? — изумленно вскинул брови Крэг. — Я могу воспроизвести по памяти число «Пи» до двадцать девятого знака.
   — Прости, забыл. Итак, слушай имена: Артур Альтшуль, Джилберт Эпплбей, Эдвард Кук — это брат Дайны — и… — я замолчал, но вспомнив слова Даниэла, все же добавил: — Дайна Зарилли.
   — Похоже, ты здорово доверяешь своим партнерам.
   — Кто-то убил Фрэнка, Крэг. И сделал это не я.
   — О’кей, посмотрим, что можно сделать, — сказал он. — Но только в том случае, если по возвращению в Бостон ты со мной как следует выпьешь. И это будет шампанское.
***
   Как только я начал снимать лодку со стойки, мое плечо пронзила настолько острая боль, что я непроизвольно ойкнул. У меня не было особого желания предаваться физическим упражнениям, но субботние встречи с Киреном отменять тоже не хотелось.
   — С тобой все в порядке? — спросил он.
   — Пару дней тому назад у меня были неприятные приключения. Плечо с тех все еще побаливает.
   — Какие приключения? Драка?
   — Можно и так сказать. Но если быть точным меня пытались ограбить неподалеку от «Питера» в самом центре города. Я был тогда с Даниэлом Холлом.
   — Вот это да! И что они у тебя взяли?
   — Это было довольно странная попытка. У меня ничего не пропало.
   — Действительно, странно. Выходит, что им просто не понравилась твоя физиономия?
   — Понятия не имею, что им во мне не понравилось.
   Я с трудом дотащил лодку до воды. Плечо болело дьявольски.
   — Возможно, все дело в Даниэле. Может быть он, как всегда, выступал со своими дурацкими шуточками?
   — Не думаю. Создается впечатление, что им был нужен я. В последнее время у меня были кое-какие неприятности.
   — И, видимо, весьма серьезные, если судить по этому случаю.
   — Ты абсолютно прав. Но тем не менее, я не понимаю, почему кому-то захотелось меня избить. Один из нападавших говорил по-русски.
   — Не может быть!
   — Во всяком случае, его слова звучали именно так.
   Мы спустили лодку на воду, расселись по своим банкам и задали очень медленный темп. Разогреваться следовало постепенно.
   — Я слышал, что в системе организованной преступности появились новые парни. Ходят слухи, что это — русские, — сказал Кирен. — Набор интересов обычный: наркотики, отмывание денег, займы под грабительские проценты, выколачивание долгов, таксомоторы.
   — Неужели эксплуатация такси относится к преступным занятиям?
   — Когда за рулем русский, то безусловно относится. Ты помнишь парня по имени Сергей Делесов?
   — Конечно, помню.
   Сергей Делесов был одним из самых способных студентов Школы Бизнеса и единственным русским в нашем выпуске. Я знал его не очень хорошо.
   — Говорят, что он замешан в их делишках.
   — Делесов? Выпускник Гарварда?!
   — Да, если верить слухам.
   — А где он сейчас? Может быть, ему что-нибудь известно?
   — Не сомневаюсь, что он вернулся в Россию и заправляет там каким-нибудь банком.
   Мы поддерживали медленный и ровный темп гребли. По мере того, как я разогревался, боль в мышцах немного стихла, но мне не хотелось давать им чрезмерную нагрузку. Мы встретили еще одну двойку, и её экипаж предложил устроить гонку до следующего моста. Обычно мы соглашались на соревнования, но на сей раз мне пришлось отказаться. В конце прогулки я извинился перед Киреном за свою неполноценность, и тот великодушно принял извинение, сказав, что ему даже нравится такая неторопливая утренняя разминка перед бурной субботой.
 
   Уик-энд — самое тяжкое время для человека, которого возненавидела его любимая. Особенно, если этот человек остался в полном одиночестве.
   Я все больше и больше начинал осознавать то, что Лайза ушла, и все чаще и чаще у меня стала появляться ужасная мысль, что она может вообще не вернуться. Поначалу это казалось полным абсурдом — чем-то совершенно нереальным. Убийство Фрэнка тоже представлялось мне абсурдным. До этого у меня не было ни одного знакомого, которого убили. За этим нелепым событием последовало и другое, столь же нелепое. От меня ушла Лайза, поставив наш брак на грань полного краха. Мой отец мог гоняться за всеми юбками более десяти лет, а семейная жизнь продолжалась, как ни в чем не бывало. И только потому, что мама его просто обожала. Я оказался не столь удачлив. Несмотря на все желание избежать судьбы отца, моя жизнь в браке не продлилась даже и года.
   А ведь у нас вполне могла сложиться идеальная семья. Казалось, что мы с Лайзой абсолютно совместимы. Что бы Лайза ни говорила и как бы ни поступала, я верил ей безгранично. Её мать, так же как и моя, с самого начала сильно сомневались в успехе нашего брака. Но они, по счастью, ошиблись.
   Бракосочетание наше стало полным кошмаром. Вернее, не само бракосочетание, а то, что ему предшествовало. Когда я сказал маме, что намерен жениться на американке, та проявила сдержанный оптимизм. Она, как мне кажется, решила, что я следую примеру многих знатных англичан, которые искали руки девиц с хорошим приданым в колониях, дабы сохранить и приумножить свои владения в старой доброй Англии. Но узнав, что Лайза еврейка, не имеющая хорошего банковского счета и вдобавок пожелавшая сохранить свою девичью фамилию, мама стала демонстрировать такое холодное отношение к идее бракосочетания сына, что я до сих пор удивляюсь, почему Атлантический океан не покрылся льдом от берега до берега. Я привез Лайзу в Европу отчасти для того, чтобы мать увидела, какой милый человек её будущая невестка. Однако моя мамочка предпочла этого не заметить и постоянно твердила, что по субботам следует обязательно есть свинину.
   Мать Лайзы тоже пыталась не допустить нашего бракосочетания. Однако её усилия не шли ни в какое сравнение с деятельностью моей матушки. В мечтах мама Лайзы видела своим зятем хорошего еврейского мальчика, а мои светлые волосы и голубые глаза этому образу никак не соответствовали. Однако поняв, что Лайза и я хорошо уживаемся и что дочь её вполне счастлива, она оставила свои первоначальные надежды или, во всяком случае, перестала их демонстрировать.
   За полгода семейной жизни я привык думать, что обе почтенные дамы с самого начала ошибались. Да и теперь не мог смириться с мыслью о том, что они могли быть правы.
   Однако уже вечером в субботу мою хандру нарушил Крэг.
   — Как тебе удалось так быстро все выяснить? — спросил я, наливая ему пива.
   — Полиция Бостона не дремлет! — напыщенно произнёс он и тут же добавил: — Во всяком случае, её компьютеры работают и по субботам.
   — Итак, что же удалось тебе узнать?
   — Начнем с Махони. Отец был с ним знаком. В течение двадцати лет парень трудился в Бостоне, вначале в патрульной службе, а затем детективом. Затем сержант позволил себя подстрелить, и его супруга потребовала, чтобы он ушел с этой опасной работы. В качестве компромисса он попросил перевода в полицию штата.
   — Мне он представляется крутым уличным копом.
   — Отец говорит, что Махони был классным детективом. Работал по старинке, полагаясь главным образом на свой нюх и интуицию. Отец говорит, что сержант очень часто попадал в точку.
   Замечательно. Видимо на сей раз интуиция этого любителя старинных методов сыска избрала своей жертвой меня.
   — Ты не знаешь, не испытывает ли он симпатий к деятельности Ирландской революционной армии?
   — Понятия не имею, — явно удивившись этому вопросу, ответил Крэг. — Но могу проверить. Он, как и добрая половина копов, ирландец. А большинство ирландцев Бостона считают, что вам, не сочти за обиду, нечего делать на их исторической родине. Но почему ты спрашиваешь? Неужели считаешь, что он катит на тебя потому, что ты бритт?
   — Похоже на то, — слабо улыбнулся я. Учитывая ирландское происхождение Крэга, мне вовсе не хотелось распространяться о своих военных подвигах в Северной Ирландии.
   — Постараюсь выяснить, если это для тебя так важно, — сказал Крэг.
   — Сделай, если это тебя не затруднит. А как насчет остальных?
   В Калифорнии имеется парочка Эдвардов Куков с уголовным прошлым, но ни один из них не похож на твоего парня. На Джила нет никаких компрометирующих сведений, так же как и на Дайну Зарелли.
   Я удивился тому, что испытал облегчение, услыхав об отсутствии криминального прошлого у Дайны. Меня порадовало то, что Джил был тоже чист. Однако информация об Эдди немного огорчила.
   — А как Арт?
   — У этого парня, в отличие от других, довольно интересное прошлое. Он был связан с фирмой, торговавшей компьютерами. Его партнер, которого звали Деннис Салтер, пустился в махинации, прикарманивая выручку. Когда они продали фирму, это выяснилось, и Салтер покончил с собой, или так, по крайней мере, было официально признано.
   — Но полиция вела следствие против Арта по подозрению в убийстве?
   — Точно.
   — И копы ничего не обнаружили?
   — Не могли собрать улик, достаточных даже для ареста, не говоря уж о возможном осуждении. В момент смерти партнера он, якобы, находился дома в обществе своей супруги. Жена подтвердила его алиби, но никто другой сделать этого не мог. Никаких способов проверить правдивость заявлений семейной парочки не имелось.
   — Как он совершил самоубийство?
   — Разнес себе череп. Буквально вдребезги, — ответил Крэг. — Подобный суицид очень легко сфабриковать. Это мог сделать любой, кто получил возможность подойти к жертве и приставить револьвер к её виску. Кровищи и разбрызганных мозгов было бы много, но Арт вполне мог избавиться от одежды, которую носил в момент убийства. Если он, конечно, сделал это. Но никаких прямых доказательств, указывающих на него, как на бесспорного убийцу, до сих пор не найдено.
   — Удалось ли тебе что-нибудь узнать, как движется расследование убийства Фрэнка Кука?
   — Прости, Саймон, — уныло произнес он, — но получение сведений о ходе текущих следствий — дело весьма трудное. Особенно, если оно ведется не в городе. Ведь это, если я не ошибаюсь, графство Эссекс?
   Я в ответ лишь утвердительно кивнул.
   — В дела любого графства чрезвычайно трудно сунуть нос и остаться при этом незамеченным. Графства ревниво оберегают свои секреты от нас, горожан.
   — Жаль. Очень хотелось бы знать, что накопал Махони. И в первую очередь о том, подозревает ли сержант Арта, или у него есть основания исключить его из следствия.
   — Ты мог бы выяснить это, обратившись напрямик к Арту.
   Это предложение вызвало у меня лишь скептическую ухмылку.
   — Сомневаюсь, что он падет предо мной на колени и признается в убийстве, — сказал я.
   — Да, но он может привести факты, доказывающие его полную невиновность. Всё зависит от того, как ты спросишь.
   — Не исключено, что я попытаюсь это сделать. Спасибо, Крэг, ты мне очень помог.
   — Без проблем. Ну как? В понедельник вбиваем в дело последний гвоздь?
   В понедельник утром мне предстояло получить одобрение условий моей сделки с Джеффом.
   — Я хорошо усвоил урок и, обжегшись на молоке, теперь дую на воду. Будем надеяться, что совещание не явится последним гвоздем в гроб нашего дела.
   — Послушай, Саймон, — стиснув зубы, выдавил Крэг, — если они снова меня кинут, то я…
   — Успокойся. Если возникнут сложности, я тебе немедленно позвоню.
   — Звони при любом исходе.
   — Будет сделано, — заверил я его, и он сразу ушел.

17

   В конечном итоге я решил, что от разговора с Артом ничего не теряю. И лучше всего сделать это в его доме. Поэтому в воскресенье во второй половине дня я отправился на машине в Актон.
   Вокруг Бостона полным-полно самых заурядных местечек, позаимствовавших свои названия от городков Юго-восточной Англии — Актон, Чемлсфорд, Уобёрн, Биллерика, Брайнтри, Норвуд и, конечно, Вудбридж. Вудбриджу повезло больше остальных, и рядом с Бостоном я насчитал по меньшей мере с полдесятка Вудбриджей. Когда бы я ни путешествовал в этих краях, у меня всегда создавалось впечатление, что я кружу по сельским дорогам Норт-Даунса или заблудился где-то в районе Ипсуича. Правда, поселения с названием Чиппинг Онгар мне еще не попадалось, но я не сомневался, что и оно обретается где-то поблизости.
   Актон ничем не напоминал своего тёзку из Западного Лондона. Извилистые речушки, крошечные мостики через них, каменистые поля с выстроившимися словно на параде рядами огромных тыкв, выкрашенные в яркие тона и стоящие поодаль друг от друга коттеджи, голубые озерца и деревья. Деревья просто заполоняли округу. Лучи яркого осеннего солнца играли в оранжевой и красной листве кленов, так же как в желтых, бурых и коричневых кронах других, не столь известных представителей флоры.
   Я катил по живописной дороге, именуемой Спринг-Холлоу, и мое настроение, несмотря на несколько двусмысленную цель моего визита к Арту, с каждой милей становилось все лучше. Вскоре я увидел большой, выкрашенный в желтый цвет дом и стоящий перед ним стильный зеленый внедорожник «Рейндж-Ровер».
   На звонок в дверь ко мне вышла жена Арта Ширли. Хотя ей, наверное, было около пятидесяти, она делала всё, чтобы выглядеть лет на двадцать моложе. Выкрашенные платиновые волосы, джинсы в обтяжку и тщательный макияж изо всех сил старались ей в этом помочь, но боюсь, что их усилия были не до конца успешны. Как сказал Даниэл, мы отлично повеселились у Арта на прошлое Рождество, но сейчас хозяйка дома узнала меня не сразу.
   Наконец, сообразив, кто перед ней, она широко улыбнулась.
   — Саймон, как я рада снова вас увидеть!
   — Простите, Ширли, что я осмелился побеспокоить вас во время уик-энда, — сказал я.
   — Никаких проблем. Проходите, пожалуйста. Я собралась за покупками, но Арт — дома.
   Я остановился в прихожей, а она отправилась за супругом.
   — Что тебя привело ко мне, Саймон? Сорвалось еще одно дело? — чуть ли ни радостно спросил Арт.
   — Нет. Я приехал по личному вопросу.
   — Ах вот как? — теперь в его голосе я уловил некоторое недоверие.
   На Арте были прекрасно отутюженные брюки цвета хаки и джинсовая рубашка. Усталым он не казался, хотя его глаза слегка слезились. Вполне возможно, что босс немного простудился.
   — Да. Мне хотелось попросить у тебя совета.
   Немного подумав, Арт, видимо, решил сыграть роль доброго, мудрого дядюшки и широким жестом пригласил меня проследовать в гостиную. На огромном телевизионном экране во всю кипела борьба между двумя футбольными командами из Большой десятки.
   Арт нажал на кнопку пульта дистанционного, чтобы немного приглушить звук. Совсем вырубать телевизор он не стал. Открыв банку «Доктор Пеппер», Арт спросил:
   — Хочешь?
   — Спасибо, нет, — ответил я.
   — Может быть чашку чая?
   — А вот это с удовольствием.
   Не знаю, издевался надо мной он или нет, но я в любом случае предпочел бы выпить чашку чая вместо этой шипучей, бордовой смеси разнообразных химикатов, которую столь обожал Арт.
   — Подожди, я попрошу Ширли тебе его заварить.
   Я уселся в кресло и позволил своему взору обратиться на большой экран. Мичиган только что заработал очередные очки и повел в матче с Огайо 23:22. Зрители на стадионе страшно возрадовались этому. Интересно, лениво подумал я, а с каким счетом закончилась вчерашняя встреча между «Челси» и «Арсеналом»? Не найдя ответа, я снова обратился к лицезрению американского футбола.
   — Отличная игра, — сказал Арт, возвратившись из кухни. — На следующей неделе Огайо схватится с Чикаго. Итак, в чем проблема?
   — Вообще-то мне хотелось бы поговорить об убийстве Фрэнка, — неуверенно начал я.
   — Слушаю.
   — Проблема в том, что полиция считает виновным меня, — сказал я и внимательно посмотрел на Арта.
   Тот промолчал, однако при этом взглянул на меня так, словно разделял мнение копов. Но, видимо, решив остаться вежливым, Арт позволил мне высказаться до конца.
   — Но ты же был его зятем… — нейтральным тоном произнес он.
   — И это только усугубляет проблему. Лайза должна унаследовать половину состояния Фрэнка. Включая все доходы от «Био один».
   Арт неодобрительно фыркнул, словно ему не нравилось, что Фрэнк вообще мог получить часть прибыли его любимого детища.
   — Кроме того, незадолго до убийства я навестил его в загородном доме, — продолжал я. — Оказалось, что я — последний, кто видел его живым. За исключением убийцы, естественно.
   — Да, я понимаю, что все это выглядит для тебя очень скверно, — сдвинул брови Арт. — Но Джил прямо потребовал, чтобы мы все тебя поддерживали. Что мы и делаем.
   В гостиной появилась Ширли с чрезвычайно элегантной чашкой из веджвудского фарфора.
   — Благодарю вас, миссис Альтшуль, — сказал я. — Мне неудобно затруднять, но не могли бы вы плеснуть в чай несколько капель молока?
   — Одну минуту, — ответила дама и удалилась в кухню.
   — Но чем я могу тебе помочь? — спросил Арт.
   — Мне надо выяснить, кто убил Фрэнка, — ответил я с застенчивой полуулыбкой, — и с этой целью я хочу задать тебе несколько вопросов.
   — О чем?
   — Во-первых, не мог бы ты сказать, чем ты занимался в ту субботу, когда он был убит?
   — Что?! — изумился Арт. — Что за дурацкий вопрос? — он поставил на столик свой «Доктор Пеппер» и добавил: — Я его, во всяком случае, не убивал.