Страница:
— Привет, Саймон. Как дела?
— Привет, Даниэл. Дела как всегда.
— Ты мог бы предположить, что подобное может случиться с Джоном?!
— Нет не мог. Это просто ужасно.
— А ты знал, что он гомик?
— Нет, Даниэл, не знал, — ответил я, чувствуя, как во мне закипает раздражение. — Человек умер, и теперь это не имеет никакого значения.
Я посмотрел на письменный стол Джона. За ним никого не было, а на самом столе царил необыкновенный порядок.
Проследив за моим взглядом, Даниэл сказал:
— Копы там все перерыли и забрали с собой тонну документов. Уверен, что, изучая их, они сдохнут от скуки.
Я подошел к столу и увидел, что на нем не осталось ничего, что представляло бы для Джона какую-то ценность. Все файлы, с которыми он работал, тоже исчезли.
— Копы все утро задавали самые разные вопросы, — внимательно, не спуская с меня глаз, сказал Даниэл. — Спрашивали, знал ли я, что между ним и Фрэнком существовали особые отношения. Фрэнк! Кто бы мог подумать!!
— Даниэл, парень, с которым мы в течение двух лет трудились бок о бок два года, убит. И его личная жизнь нас совершенно не касается, — со вздохом произнес я.
— Конечно, не касается, — согласился Даниэл. — Но каков наш Фрэнк Кук! Интересно, ты хоть чего-нибудь подозревал? Ведь он, как никак, был твоим тестем.
— Нет, я ничего не подозревал, — ответил я, уже не пытаясь скрыть раздражения.
— Я слышал, что ты весь вечер провел в полицейском участке. Как мне кажется, они считают, что Джона убил ты. И все из-за того, что ты обнаружил его тело.
— Да, что-то вроде этого, — сказал я. — Но у них нет против меня никаких улик.
— Тебе, видимо, крепко досталось.
— Да. Никому бы не пожелал пройти через это.
— А у нас здесь воцарился сущий ад, — продолжал Даниэл. — Джил рвет и мечет. Мне кажется, что он выходит из себя как из-за того, что Джон и Фрэнк оказались гомиками, так и потому, что Джона убили. Нам повезло, что пресса еще не докопалась до этих пикантных подробностей. Арт отправился на ленч и пропал, а Рави похож на испуганного кролика. Лишь Дайна сохраняет хладнокровие. Ну и я, конечно.
— Естественно.
— Все страшно напуганы. Вначале Фрэнк. Затем Джон. Все задают вопрос — кто следующий. Вообще-то, следующим можешь быть ты.
— Спасибо, Даниэл. Как ни странно, но подобный вариант приходил и мне в голову.
— Береги себя, Саймон, — на редкость серьезно произнес Даниэл.
— В этом отношении я мало на что способен, а вот ты можешь мне помочь.
— Каким образом?
— Не мог бы ты узнать для меня кое-что о «Био один»?
— «Био один»? Какое отношение к происходящему может иметь эта достойная фирма?
— Пока не знаю. Тебе известно, что Лайзу прогнали из «Бостонских пептидов»?
— Да. Мне об этом сказал Арт. По-моему, он этим страшно доволен.
— Мерзавец, — пробормотал я.
— Как только увидишь жену, передай ей мои соболезнования.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил я. — Она вернулась в Калифорнию.
— Это плохо.
— Очень плохо, — согласился я. — Но если хочешь знать, её уволили за то, что она начала задавала Томасу Эневеру неприятные вопросы о волшебном лекарстве, которое разрабатывает его фирма.
— Ну и что из этого следует?
— Джон незадолго до смерти мне звонил, — склонившись к Даниэлу, негромко произнес я. — Он оставил сообщение на автоответчике. Сказал, что узнал о «Био один» нечто такое, что может меня заинтересовать. Поэтому я и зашел к нему в субботу вечером.
— Но ты успел до этого с ним поговорить?
— Нет.
— Ясно. А что же тебя интересует в «Био один»?
— Самая большая проблема состоит в том, что я вообще ничего не знаю. Узнай, не происходит ли там чего-нибудь такого, что могло привести к убийству Джона и Фрэнка?
— Поясни, пожалуйста.
— Всё ли, например, в порядке с «Невроксилом-5»? Именно об этом спрашивала Лайза у Эневера.
— Думаю, что «Невроксилом» все в порядке. Я, как ты помнишь, занимаюсь лишь цифирью, но непременно услышал бы, если бы с лекарством возникли проблемы. Совсем напротив, на фирме убеждены, что клинические испытания проходят превосходно. Они убеждены в успехе.
— Кто «они»?
— Все те, кого я встречал в компании, — немного подумав, ответил Даниэл. — Арт, Джерри Петерсон, Эневер, члены Совета директоров и даже парни из инвестиционного банка «Харрисон бразерс».
— Значит, ты думаешь, что они ничего не скрывают?
— Мне кажется, что нет. Но я не специалист в области биотехнологий. Если хочешь, то я попытаюсь что-нибудь для тебя разнюхать.
— Это было бы здорово, — с благодарной улыбкой ответил я.
— В чем еще, по твоему мнению, у них могут возникнуть проблемы?
— Не знаю. Это может быть мошенничество… инсайдерская информация. Не исключено, что произошли серьезные нарушения при поглощении ими «Бостонских пептидов».
— Хорошо. Посмотрим, что можно сделать, — сказал Даниэл. — Но заранее предупреждаю, что ты задал мне сложную задачу. Всю информацию о «Био один» Арт держит при себе.
— Знаю. Именно поэтому я и хочу задать ему прямой вопрос.
— Это будет забавно, — ухмыльнулся Даниэл. — Но если он расскажет тебе что-нибудь интересное, поделись со мной. Чем больше я с ним работаю, тем больше убеждаюсь в том, что парень при всем желании не смог бы вникнуть в технологию производства стирального порошка. А о высоких биотехнологиях даже и речи быть не может.
Дверь кабинета Арта была распахнута, но я тем не менее постучал. Хозяин кабинета, вернувшись с ленча, повис на телефоне. В помещении витал легкий дух алкоголя. Не переставая говорить, он знаком пригласил меня сесть. Насколько я понял, обсуждался какой-то новый проект, связанный с компанией, занятой разработкой специальных эффектов для Голливуда. Судя по тому, что я слышал, новая великая затея Арта сулила нашей фирме баснословную прибыль.
— Этот проект мы не должны упустить, — сказал он, вернув, наконец, трубку на место.
— Согласен, — сказал я, опасаясь быть втянутым в дискуссию.
— Чем могу тебе помочь, Саймон? — спросил Арт, взглянул на часы и добавил: — Мне надо сделать еще несколько звонков.
Надо признать, что ему довольно успешно удавалось избегать встреч со мной с того самого момента, когда я побывал у него дома. Но сейчас мне было необходимо с ним поговорить.
— Много времени я не отниму. Мне хотелось бы задать тебе пару вопросов о «Био один».
— О чем именно? — мгновенно помрачнев, осведомился Арт. — Если об увольнении своей жены, то вопрос не ко мне. Я здесь ни при чем. Решение принимал Эневер. То, как он поступает с персоналом, входит в сферу его компетенции.
— Нет, речь идет не о Лайзе, — сказал я. — Мне хотелось спросить о том, какие проблемы возникли с «Невроксилом-5»?
Арт помрачнел еще сильнее.
— Какие еще проблемы? С «Невроксилом-5» все в полном порядке. Все испытания прошли превосходно, и мы не сомневаемся в полном успехе после того, как в марте будут опубликованы результаты третьей фазы.
— Значит, с лекарством все в порядке?
— С какой стати ты вообще решил, что с ним могли возникнуть какие-то осложнения? — воинственно спросил Арт.
— Мне кажется, что Лайза заметила кое-какие, связанные с «Невроксилом-5», проблемы. Не исключено, что это имело прямое отношение к её увольнению.
— Месяц назад, после разговора с Фрэнком, я все тщательно проверил. Обсудил все вопросы напрямую с доктором Эневером. Тот меня заверил, что с «Невроксилом-5» все в ажуре.
— Постой, постой… Значит, Фрэнк тоже интересовался «Невроксилом»?
— Да, интересовался, — бросил Арт с таким видом, словно сожалел о том, что упомянул об этом событии.
— Чем именно он интересовался?
— Тем же, чем и ты. Спрашивал, какие проблемы возникли с лекарством.
— Имел ли он в виду нечто конкретное? О какой именно проблеме он спрашивал?
— Возможно и упоминал что-то, — отмахнулся Арт. — Но я не запомнил что. Помню лишь то, что все его подозрения были тщательно проверены и не нашли подтверждения.
— Ты полиции об этом разговоре сообщил?
— Нет. С какой стати я должен был это сделать?
— Тебе не кажется, что все это выглядит крайне подозрительно?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что Фрэнка убили вскоре после того, как он стал задавать тебе каверзные вопросы о наиболее удачном проекте нашей фирмы.
— Нет, Саймон, мне это подозрительным вовсе не кажется, — вскинул голову Арт. — Фрэнк вел свои политические игры. «Ревер» стал тем, чем он есть, только благодаря «Био один». Это мой проект. Фрэнк хотел меня дискредитировать, и поэтому принялся копать под «Био один». Должен сказать, что все его домыслы никакими фактами не подкреплялись.
— Ты уверен, что не можешь припомнить, что конкретно говорил Фрэнк?
— Не могу, — злобно ответил Арт. — А тебе я хочу сказать вот что: «Био один» находится в данный момент в весьма деликатной фазе своего развития. И сейчас нам всем меньше всего нужно, чтобы типы вроде тебя задавали дурацкие вопросы. — Он облизал губы и, уставив мне в грудь указательный палец, продолжил: — Если ты кому-нибудь выскажешь свои идиотские сомнения по поводу «Невроксила-5», я дам тебе такого пинка под зад, что ты вылетишь отсюда, даже не успев «Ах!» крикнуть.
Я неторопливо поднялся со стула.
— А теперь послушай меня, Арт, — сказал я, — если с «Невроксилом-5» действительно что-то не так, я обязательно до этого докопаюсь. И остановить меня тебе не удастся.
Арт встал со стула и, ожегши меня полным ярости взглядом, прорычал:.
— Не угрожай мне, мальчик! «Био один» — самый важный проект этой фирмы. Если ты полезешь в дела «Био один», я тебя урою. Твоя баба стала задавать идиотские вопросы, и её вышибли с работы. Если ты не уймешься, то очень скоро горько пожалеешь, что перестал разъезжать в красном мундире на пони, охраняя чаепитие своей Королевы.
Я развернулся и вышел из кабинета, оставив его с покрасневшей рожей трястись от ярости.
В свой офис я брел в глубокой задумчивости. В словах Арта несомненно была доля истины. Задавать вопросы о «Био один» было крайне опасно. Фрэнк и Джон делали это, и теперь оба мертвы. Простым совпадением это быть не могло.
Навстречу мне по коридору шел Джил. Его обветренное лицо казалось даже более морщинистым, чем обычно. Неужели на него так действуют больные почки? Увидев меня, Джил кивнул. Он был погружен в мысли. Босс, видимо, обдумывал, что сказать прессе в связи с гибелью Джона.
— Джил, — окликнул я его, следуя неожиданному импульсу.
— Слушаю, — сказал он, с трудом сфокусировав на мне свой взгляд.
— Можешь уделить мне пару минут?
— В чем дело?
Я огляделся по сторонам и, убедившись в том, что мы одни, спросил:
— Ты полностью уверен в надежности «Био один»?
— Почему ты спрашиваешь? — изумился Джил.
— Потому что это беспокоило Джона накануне его гибели.
— Да, полиция упоминала о том, что ты им это говорил.
— Ты действительно уверен, что там все так надежно, как кажется?
— Полагаю, что да, — ответил Джил. — Конечно, там имеются недостатки, но без недостатков не бывает ни одного дела. Но если оценивать по большому счету, то компания «Био один» — победитель, и она обречена на полный успех.
— Неужели тебя в её деятельности никогда ничего не беспокоило?
— Что ты хочешь сказать?
— «Био один» пока еще не приносила прибыли, и её единственным реальным активом является «Невроксил-5». И что будет с компанией, если лекарство окажется бесполезным?
— Оно не окажется бесполезным, — ответил Джил. — Этот препарат является главной надеждой миллионов страдающих людей.
— Но как быть, если окажется, что с «Невроксилом-5» происходит что-то неладное?
— Что, например?
— Не знаю. Лекарство не будет действовать, или что-то иное в этом роде… Ведь в таком случае реальная стоимость «Био один» будет равна нулю. Не так ли?
— Ты правильно поступаешь, проявляя осторожность, — устало улыбнулся Джил. — Самый большой грех венчурных фирм заключается в том, что они начинают подсчитывать барыши еще до их получения. Это особенно опасно, когда имеешь дело со спецами в области биотехнологии. Часто бывает так, что их снадобья оказываются не более полезными для здоровья, чем таблетки из сахара. Однако с «Био один» нам подобная участь не грозит. Я очень высоко ценю деятельность этой фирмы.
— Надеюсь, что ты прав.
— Я тоже, — ответил Джил. — Если это не так, то нас ожидают большие неприятности.
Он отправился в свой офис к своим проблемам, я соответственно — к своим.
Заняв место за столом, я первым делом нашел в адресной книге номер телефона матери Лайзы.
— Хэлло? — раздалось в трубке.
— Привет, Энн. Это Саймон.
— Саймон? Разве я тебе не говорила, что Лайза не желает иметь с тобой дела? Она не хочет, чтобы я сообщала тебе её адрес.
В голосе мамаши я не уловил никакой враждебности, но зато в нем явно присутствовала горечь. Ей было жаль как Лайзу, так и меня.
— О’кей. Я это понимаю. Но не могла бы ты передать ей мою просьбу?
— Что же, попробую, — вздохнула Энн. — В чем эта просьба состоит? — Теперь в тоне её голоса прозвучала нотка подозрительности.
— Скажи Лайзе, что я хочу задать ей несколько вопросов касательно «Био один». Это чрезвычайно важно.
— Хорошо, — с явной неохотой согласилась теща. — Я ей это скажу. Но она очень подавлена, и не думаю, что станет тебе звонить.
— Попытайся. Я в любом случае буду тебе очень благодарен.
Я положил трубку. У меня не было и тени сомнений, что Энн передаст Лайзе мои слова. Однако я очень сильно сомневался в том, что реакция Лайзы на них окажется положительной. Я не имел права сидеть сложа руки и ждать ответа, который, быть может, так никогда и не придет. Что еще я могу сделать? Как я могу узнать, какие проблемы повстречало на своем пути чудо-лекарство «Невроксил-5»?
Некоторое время я сидел, уставившись в пустое пространство. А затем меня осенило.
Надо спросить у тех, кто его принимает.
До Бруклайн я добрался на поезде. Там я отыскал дом тёти Зои и нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открыла сама Зоя.
— Как я рада вас видеть! — воскликнула тетя с радостной улыбкой. — Входите же, входите. Карл! А у нас гость!
В прихожей появился Карл.
— Привет, Саймон! — сказал он. — Как поживает Лайза?
— Превосходно, — соврал я, восхищаясь, насколько изящно им удалось скрыть то, что тетя Зоя меня не узнала.
Они провели меня в гостиную. Последний раз, когда я здесь был, комната была заполнена людьми, явившимися проводить Фрэнка в последний путь. Некоторые следы этого печального события здесь все еще сохранились. Зеркало на стене прикрывал черный креп, а на фортепьяно впереди всех других снимков стояла фотография Фрэнка — юного, красивого и веселого. Внимательно взглянув на тетю Зою, я впервые увидел, насколько она похожа на своего брата. Такая же, как и он, высокая, стройная, с тем же добрым взглядом больших карих глаз. В тете Зое угадывалась какая-то внутренняя теплота и постоянное желание помочь ближнему. Теперь я окончательно понял, почему Зоя была самой любимой тетушкой Лайзы.
Зоя сварила нам кофе, и мы потолковали на разные темы — в основном о всяких пустяках. Я сказал, что Лайза уехала в Калифорнию, провести там кое-какие исследования. Далее эту тему я развивать не стал. Мне повезло, что я застал Карла дома, поскольку он как раз собирался в свой колледж. Я был рад его присутствию, хотя каких-либо трудностей, связанных с поддержанием беседы, у тети Зои не было. Кроме того первого момента, когда она меня не узнала, каких либо проявлений деградации её умственных способностей я не заметил.
После нескольких минут легкой болтовни я сумел направить тему разговора в нужное мне русло.
— Вы, наверное, помните, что моя фирма субсидирует «Био один» — компанию, которая производит «Невроксил-5»? — начал я.
— Да, конечно, — ответил Карл.
— Надеюсь, что у тети Зои не возникло никаких осложнений, после того как она начала его принимать?
— Я ничего не заметил, — ответил Карл. — А как ты, дорогая?
— Ничего, — сказала Зоя. — Мне очень часто приходится ходить в больницу. Они проводят там тщательный осмотр и, как мне кажется, не находят ничего экстраординарного. По крайней мере, мне об этом не говорили. С тех пор, как позвонила Лайза, я очень тщательно слежу за всеми симптомами, но никаких проблем пока не возникало. Чувствую я себя прекрасно. А самое главное, что вот здесь, — она постучала себя по виску, — ухудшений не наблюдается.
— Отличная новость, — заметил я, потягивая кофе. — Значит, Лайза вам звонила?
— Да, — ответил Карл. — На прошлой неделе. Я подумал, что это и явилось причиной твоего визита.
— Не совсем так, — с несколько нервозной улыбкой произнес я. — Лайза, как вы знаете, в Калифорнии, и не успела сказать мне, что разговаривала с вами. Нарушение связи.
Карл посмотрел на меня как-то странно и сказал:
— Лайза сказала, что «Невроксил-5», как ей кажется, может иметь опасные побочные эффекты. При этом она заметила, что до конца в этом не уверена. Когда я попытался выудить у неё подробности, она ответила, что ничего больше сообщить не может, так как это всего лишь её предположения. Зоя и я обсудили эту проблему с врачом, и решили продолжить прием лекарства. На Зою «Невроксил-5» действует благотворно, и, кроме того, доктор заверил, что Управление контроля пищевых продуктов и медицинских препаратов весьма тщательно контролирует все клинические испытания новых препаратов. Если бы в «Невроксиле-5» были обнаружены какие-либо отрицательные побочные эффекты, то об этом стало бы мгновенно известно.
— Тебе действительно что-то известно, Саймон? — как мне показалось, тревожно спросила тетя Зоя.
— По правде говоря, нет, — ответил я после недолгого раздумья. — Просто у меня возникли кое-какие подозрения из-за того, что я увидел на работе. Но никаких доказательств у меня не имеется.
— А каким, по-твоему, мог бы быть этот «побочный эффект»? — не сдавалась Зоя.
— Понятия не имею, — покачал головой я. — Поэтому меня и интересует, не заметили ли вы чего-нибудь.
— Не знаю, Карл, — сказала тетя Зоя, обращаясь к супругу. — Может быть, мне стоит прекратить прием лекарства?
— Когда Фрэнк рекомендовал тебе этот препарат, — беря жену за руку, произнес Карл, — у нас появилась некоторая надежда справиться с недугом. Не думаю, что нам следует отказываться от этой надежды. Я понимаю, что лекарство может не сработать. Оно даже может оказаться в какой-то степени опасным. Но ничего лучшего у нас, увы, нет.
Зоя одарила супруга полным любви взглядом, а затем сказала, обращаясь ко мне:
— Карл прав. Я не хочу терять последние остатки своих шариков, — едва заметно улыбнувшись своей шутке, она закончила: — Однако обещай сказать нам, если обнаружишь что-нибудь действительно важное.
Я, естественно, дал требуемое обещание и удалился.
27
— Привет, Даниэл. Дела как всегда.
— Ты мог бы предположить, что подобное может случиться с Джоном?!
— Нет не мог. Это просто ужасно.
— А ты знал, что он гомик?
— Нет, Даниэл, не знал, — ответил я, чувствуя, как во мне закипает раздражение. — Человек умер, и теперь это не имеет никакого значения.
Я посмотрел на письменный стол Джона. За ним никого не было, а на самом столе царил необыкновенный порядок.
Проследив за моим взглядом, Даниэл сказал:
— Копы там все перерыли и забрали с собой тонну документов. Уверен, что, изучая их, они сдохнут от скуки.
Я подошел к столу и увидел, что на нем не осталось ничего, что представляло бы для Джона какую-то ценность. Все файлы, с которыми он работал, тоже исчезли.
— Копы все утро задавали самые разные вопросы, — внимательно, не спуская с меня глаз, сказал Даниэл. — Спрашивали, знал ли я, что между ним и Фрэнком существовали особые отношения. Фрэнк! Кто бы мог подумать!!
— Даниэл, парень, с которым мы в течение двух лет трудились бок о бок два года, убит. И его личная жизнь нас совершенно не касается, — со вздохом произнес я.
— Конечно, не касается, — согласился Даниэл. — Но каков наш Фрэнк Кук! Интересно, ты хоть чего-нибудь подозревал? Ведь он, как никак, был твоим тестем.
— Нет, я ничего не подозревал, — ответил я, уже не пытаясь скрыть раздражения.
— Я слышал, что ты весь вечер провел в полицейском участке. Как мне кажется, они считают, что Джона убил ты. И все из-за того, что ты обнаружил его тело.
— Да, что-то вроде этого, — сказал я. — Но у них нет против меня никаких улик.
— Тебе, видимо, крепко досталось.
— Да. Никому бы не пожелал пройти через это.
— А у нас здесь воцарился сущий ад, — продолжал Даниэл. — Джил рвет и мечет. Мне кажется, что он выходит из себя как из-за того, что Джон и Фрэнк оказались гомиками, так и потому, что Джона убили. Нам повезло, что пресса еще не докопалась до этих пикантных подробностей. Арт отправился на ленч и пропал, а Рави похож на испуганного кролика. Лишь Дайна сохраняет хладнокровие. Ну и я, конечно.
— Естественно.
— Все страшно напуганы. Вначале Фрэнк. Затем Джон. Все задают вопрос — кто следующий. Вообще-то, следующим можешь быть ты.
— Спасибо, Даниэл. Как ни странно, но подобный вариант приходил и мне в голову.
— Береги себя, Саймон, — на редкость серьезно произнес Даниэл.
— В этом отношении я мало на что способен, а вот ты можешь мне помочь.
— Каким образом?
— Не мог бы ты узнать для меня кое-что о «Био один»?
— «Био один»? Какое отношение к происходящему может иметь эта достойная фирма?
— Пока не знаю. Тебе известно, что Лайзу прогнали из «Бостонских пептидов»?
— Да. Мне об этом сказал Арт. По-моему, он этим страшно доволен.
— Мерзавец, — пробормотал я.
— Как только увидишь жену, передай ей мои соболезнования.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил я. — Она вернулась в Калифорнию.
— Это плохо.
— Очень плохо, — согласился я. — Но если хочешь знать, её уволили за то, что она начала задавала Томасу Эневеру неприятные вопросы о волшебном лекарстве, которое разрабатывает его фирма.
— Ну и что из этого следует?
— Джон незадолго до смерти мне звонил, — склонившись к Даниэлу, негромко произнес я. — Он оставил сообщение на автоответчике. Сказал, что узнал о «Био один» нечто такое, что может меня заинтересовать. Поэтому я и зашел к нему в субботу вечером.
— Но ты успел до этого с ним поговорить?
— Нет.
— Ясно. А что же тебя интересует в «Био один»?
— Самая большая проблема состоит в том, что я вообще ничего не знаю. Узнай, не происходит ли там чего-нибудь такого, что могло привести к убийству Джона и Фрэнка?
— Поясни, пожалуйста.
— Всё ли, например, в порядке с «Невроксилом-5»? Именно об этом спрашивала Лайза у Эневера.
— Думаю, что «Невроксилом» все в порядке. Я, как ты помнишь, занимаюсь лишь цифирью, но непременно услышал бы, если бы с лекарством возникли проблемы. Совсем напротив, на фирме убеждены, что клинические испытания проходят превосходно. Они убеждены в успехе.
— Кто «они»?
— Все те, кого я встречал в компании, — немного подумав, ответил Даниэл. — Арт, Джерри Петерсон, Эневер, члены Совета директоров и даже парни из инвестиционного банка «Харрисон бразерс».
— Значит, ты думаешь, что они ничего не скрывают?
— Мне кажется, что нет. Но я не специалист в области биотехнологий. Если хочешь, то я попытаюсь что-нибудь для тебя разнюхать.
— Это было бы здорово, — с благодарной улыбкой ответил я.
— В чем еще, по твоему мнению, у них могут возникнуть проблемы?
— Не знаю. Это может быть мошенничество… инсайдерская информация. Не исключено, что произошли серьезные нарушения при поглощении ими «Бостонских пептидов».
— Хорошо. Посмотрим, что можно сделать, — сказал Даниэл. — Но заранее предупреждаю, что ты задал мне сложную задачу. Всю информацию о «Био один» Арт держит при себе.
— Знаю. Именно поэтому я и хочу задать ему прямой вопрос.
— Это будет забавно, — ухмыльнулся Даниэл. — Но если он расскажет тебе что-нибудь интересное, поделись со мной. Чем больше я с ним работаю, тем больше убеждаюсь в том, что парень при всем желании не смог бы вникнуть в технологию производства стирального порошка. А о высоких биотехнологиях даже и речи быть не может.
Дверь кабинета Арта была распахнута, но я тем не менее постучал. Хозяин кабинета, вернувшись с ленча, повис на телефоне. В помещении витал легкий дух алкоголя. Не переставая говорить, он знаком пригласил меня сесть. Насколько я понял, обсуждался какой-то новый проект, связанный с компанией, занятой разработкой специальных эффектов для Голливуда. Судя по тому, что я слышал, новая великая затея Арта сулила нашей фирме баснословную прибыль.
— Этот проект мы не должны упустить, — сказал он, вернув, наконец, трубку на место.
— Согласен, — сказал я, опасаясь быть втянутым в дискуссию.
— Чем могу тебе помочь, Саймон? — спросил Арт, взглянул на часы и добавил: — Мне надо сделать еще несколько звонков.
Надо признать, что ему довольно успешно удавалось избегать встреч со мной с того самого момента, когда я побывал у него дома. Но сейчас мне было необходимо с ним поговорить.
— Много времени я не отниму. Мне хотелось бы задать тебе пару вопросов о «Био один».
— О чем именно? — мгновенно помрачнев, осведомился Арт. — Если об увольнении своей жены, то вопрос не ко мне. Я здесь ни при чем. Решение принимал Эневер. То, как он поступает с персоналом, входит в сферу его компетенции.
— Нет, речь идет не о Лайзе, — сказал я. — Мне хотелось спросить о том, какие проблемы возникли с «Невроксилом-5»?
Арт помрачнел еще сильнее.
— Какие еще проблемы? С «Невроксилом-5» все в полном порядке. Все испытания прошли превосходно, и мы не сомневаемся в полном успехе после того, как в марте будут опубликованы результаты третьей фазы.
— Значит, с лекарством все в порядке?
— С какой стати ты вообще решил, что с ним могли возникнуть какие-то осложнения? — воинственно спросил Арт.
— Мне кажется, что Лайза заметила кое-какие, связанные с «Невроксилом-5», проблемы. Не исключено, что это имело прямое отношение к её увольнению.
— Месяц назад, после разговора с Фрэнком, я все тщательно проверил. Обсудил все вопросы напрямую с доктором Эневером. Тот меня заверил, что с «Невроксилом-5» все в ажуре.
— Постой, постой… Значит, Фрэнк тоже интересовался «Невроксилом»?
— Да, интересовался, — бросил Арт с таким видом, словно сожалел о том, что упомянул об этом событии.
— Чем именно он интересовался?
— Тем же, чем и ты. Спрашивал, какие проблемы возникли с лекарством.
— Имел ли он в виду нечто конкретное? О какой именно проблеме он спрашивал?
— Возможно и упоминал что-то, — отмахнулся Арт. — Но я не запомнил что. Помню лишь то, что все его подозрения были тщательно проверены и не нашли подтверждения.
— Ты полиции об этом разговоре сообщил?
— Нет. С какой стати я должен был это сделать?
— Тебе не кажется, что все это выглядит крайне подозрительно?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что Фрэнка убили вскоре после того, как он стал задавать тебе каверзные вопросы о наиболее удачном проекте нашей фирмы.
— Нет, Саймон, мне это подозрительным вовсе не кажется, — вскинул голову Арт. — Фрэнк вел свои политические игры. «Ревер» стал тем, чем он есть, только благодаря «Био один». Это мой проект. Фрэнк хотел меня дискредитировать, и поэтому принялся копать под «Био один». Должен сказать, что все его домыслы никакими фактами не подкреплялись.
— Ты уверен, что не можешь припомнить, что конкретно говорил Фрэнк?
— Не могу, — злобно ответил Арт. — А тебе я хочу сказать вот что: «Био один» находится в данный момент в весьма деликатной фазе своего развития. И сейчас нам всем меньше всего нужно, чтобы типы вроде тебя задавали дурацкие вопросы. — Он облизал губы и, уставив мне в грудь указательный палец, продолжил: — Если ты кому-нибудь выскажешь свои идиотские сомнения по поводу «Невроксила-5», я дам тебе такого пинка под зад, что ты вылетишь отсюда, даже не успев «Ах!» крикнуть.
Я неторопливо поднялся со стула.
— А теперь послушай меня, Арт, — сказал я, — если с «Невроксилом-5» действительно что-то не так, я обязательно до этого докопаюсь. И остановить меня тебе не удастся.
Арт встал со стула и, ожегши меня полным ярости взглядом, прорычал:.
— Не угрожай мне, мальчик! «Био один» — самый важный проект этой фирмы. Если ты полезешь в дела «Био один», я тебя урою. Твоя баба стала задавать идиотские вопросы, и её вышибли с работы. Если ты не уймешься, то очень скоро горько пожалеешь, что перестал разъезжать в красном мундире на пони, охраняя чаепитие своей Королевы.
Я развернулся и вышел из кабинета, оставив его с покрасневшей рожей трястись от ярости.
В свой офис я брел в глубокой задумчивости. В словах Арта несомненно была доля истины. Задавать вопросы о «Био один» было крайне опасно. Фрэнк и Джон делали это, и теперь оба мертвы. Простым совпадением это быть не могло.
Навстречу мне по коридору шел Джил. Его обветренное лицо казалось даже более морщинистым, чем обычно. Неужели на него так действуют больные почки? Увидев меня, Джил кивнул. Он был погружен в мысли. Босс, видимо, обдумывал, что сказать прессе в связи с гибелью Джона.
— Джил, — окликнул я его, следуя неожиданному импульсу.
— Слушаю, — сказал он, с трудом сфокусировав на мне свой взгляд.
— Можешь уделить мне пару минут?
— В чем дело?
Я огляделся по сторонам и, убедившись в том, что мы одни, спросил:
— Ты полностью уверен в надежности «Био один»?
— Почему ты спрашиваешь? — изумился Джил.
— Потому что это беспокоило Джона накануне его гибели.
— Да, полиция упоминала о том, что ты им это говорил.
— Ты действительно уверен, что там все так надежно, как кажется?
— Полагаю, что да, — ответил Джил. — Конечно, там имеются недостатки, но без недостатков не бывает ни одного дела. Но если оценивать по большому счету, то компания «Био один» — победитель, и она обречена на полный успех.
— Неужели тебя в её деятельности никогда ничего не беспокоило?
— Что ты хочешь сказать?
— «Био один» пока еще не приносила прибыли, и её единственным реальным активом является «Невроксил-5». И что будет с компанией, если лекарство окажется бесполезным?
— Оно не окажется бесполезным, — ответил Джил. — Этот препарат является главной надеждой миллионов страдающих людей.
— Но как быть, если окажется, что с «Невроксилом-5» происходит что-то неладное?
— Что, например?
— Не знаю. Лекарство не будет действовать, или что-то иное в этом роде… Ведь в таком случае реальная стоимость «Био один» будет равна нулю. Не так ли?
— Ты правильно поступаешь, проявляя осторожность, — устало улыбнулся Джил. — Самый большой грех венчурных фирм заключается в том, что они начинают подсчитывать барыши еще до их получения. Это особенно опасно, когда имеешь дело со спецами в области биотехнологии. Часто бывает так, что их снадобья оказываются не более полезными для здоровья, чем таблетки из сахара. Однако с «Био один» нам подобная участь не грозит. Я очень высоко ценю деятельность этой фирмы.
— Надеюсь, что ты прав.
— Я тоже, — ответил Джил. — Если это не так, то нас ожидают большие неприятности.
Он отправился в свой офис к своим проблемам, я соответственно — к своим.
Заняв место за столом, я первым делом нашел в адресной книге номер телефона матери Лайзы.
— Хэлло? — раздалось в трубке.
— Привет, Энн. Это Саймон.
— Саймон? Разве я тебе не говорила, что Лайза не желает иметь с тобой дела? Она не хочет, чтобы я сообщала тебе её адрес.
В голосе мамаши я не уловил никакой враждебности, но зато в нем явно присутствовала горечь. Ей было жаль как Лайзу, так и меня.
— О’кей. Я это понимаю. Но не могла бы ты передать ей мою просьбу?
— Что же, попробую, — вздохнула Энн. — В чем эта просьба состоит? — Теперь в тоне её голоса прозвучала нотка подозрительности.
— Скажи Лайзе, что я хочу задать ей несколько вопросов касательно «Био один». Это чрезвычайно важно.
— Хорошо, — с явной неохотой согласилась теща. — Я ей это скажу. Но она очень подавлена, и не думаю, что станет тебе звонить.
— Попытайся. Я в любом случае буду тебе очень благодарен.
Я положил трубку. У меня не было и тени сомнений, что Энн передаст Лайзе мои слова. Однако я очень сильно сомневался в том, что реакция Лайзы на них окажется положительной. Я не имел права сидеть сложа руки и ждать ответа, который, быть может, так никогда и не придет. Что еще я могу сделать? Как я могу узнать, какие проблемы повстречало на своем пути чудо-лекарство «Невроксил-5»?
Некоторое время я сидел, уставившись в пустое пространство. А затем меня осенило.
Надо спросить у тех, кто его принимает.
До Бруклайн я добрался на поезде. Там я отыскал дом тёти Зои и нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открыла сама Зоя.
— Как я рада вас видеть! — воскликнула тетя с радостной улыбкой. — Входите же, входите. Карл! А у нас гость!
В прихожей появился Карл.
— Привет, Саймон! — сказал он. — Как поживает Лайза?
— Превосходно, — соврал я, восхищаясь, насколько изящно им удалось скрыть то, что тетя Зоя меня не узнала.
Они провели меня в гостиную. Последний раз, когда я здесь был, комната была заполнена людьми, явившимися проводить Фрэнка в последний путь. Некоторые следы этого печального события здесь все еще сохранились. Зеркало на стене прикрывал черный креп, а на фортепьяно впереди всех других снимков стояла фотография Фрэнка — юного, красивого и веселого. Внимательно взглянув на тетю Зою, я впервые увидел, насколько она похожа на своего брата. Такая же, как и он, высокая, стройная, с тем же добрым взглядом больших карих глаз. В тете Зое угадывалась какая-то внутренняя теплота и постоянное желание помочь ближнему. Теперь я окончательно понял, почему Зоя была самой любимой тетушкой Лайзы.
Зоя сварила нам кофе, и мы потолковали на разные темы — в основном о всяких пустяках. Я сказал, что Лайза уехала в Калифорнию, провести там кое-какие исследования. Далее эту тему я развивать не стал. Мне повезло, что я застал Карла дома, поскольку он как раз собирался в свой колледж. Я был рад его присутствию, хотя каких-либо трудностей, связанных с поддержанием беседы, у тети Зои не было. Кроме того первого момента, когда она меня не узнала, каких либо проявлений деградации её умственных способностей я не заметил.
После нескольких минут легкой болтовни я сумел направить тему разговора в нужное мне русло.
— Вы, наверное, помните, что моя фирма субсидирует «Био один» — компанию, которая производит «Невроксил-5»? — начал я.
— Да, конечно, — ответил Карл.
— Надеюсь, что у тети Зои не возникло никаких осложнений, после того как она начала его принимать?
— Я ничего не заметил, — ответил Карл. — А как ты, дорогая?
— Ничего, — сказала Зоя. — Мне очень часто приходится ходить в больницу. Они проводят там тщательный осмотр и, как мне кажется, не находят ничего экстраординарного. По крайней мере, мне об этом не говорили. С тех пор, как позвонила Лайза, я очень тщательно слежу за всеми симптомами, но никаких проблем пока не возникало. Чувствую я себя прекрасно. А самое главное, что вот здесь, — она постучала себя по виску, — ухудшений не наблюдается.
— Отличная новость, — заметил я, потягивая кофе. — Значит, Лайза вам звонила?
— Да, — ответил Карл. — На прошлой неделе. Я подумал, что это и явилось причиной твоего визита.
— Не совсем так, — с несколько нервозной улыбкой произнес я. — Лайза, как вы знаете, в Калифорнии, и не успела сказать мне, что разговаривала с вами. Нарушение связи.
Карл посмотрел на меня как-то странно и сказал:
— Лайза сказала, что «Невроксил-5», как ей кажется, может иметь опасные побочные эффекты. При этом она заметила, что до конца в этом не уверена. Когда я попытался выудить у неё подробности, она ответила, что ничего больше сообщить не может, так как это всего лишь её предположения. Зоя и я обсудили эту проблему с врачом, и решили продолжить прием лекарства. На Зою «Невроксил-5» действует благотворно, и, кроме того, доктор заверил, что Управление контроля пищевых продуктов и медицинских препаратов весьма тщательно контролирует все клинические испытания новых препаратов. Если бы в «Невроксиле-5» были обнаружены какие-либо отрицательные побочные эффекты, то об этом стало бы мгновенно известно.
— Тебе действительно что-то известно, Саймон? — как мне показалось, тревожно спросила тетя Зоя.
— По правде говоря, нет, — ответил я после недолгого раздумья. — Просто у меня возникли кое-какие подозрения из-за того, что я увидел на работе. Но никаких доказательств у меня не имеется.
— А каким, по-твоему, мог бы быть этот «побочный эффект»? — не сдавалась Зоя.
— Понятия не имею, — покачал головой я. — Поэтому меня и интересует, не заметили ли вы чего-нибудь.
— Не знаю, Карл, — сказала тетя Зоя, обращаясь к супругу. — Может быть, мне стоит прекратить прием лекарства?
— Когда Фрэнк рекомендовал тебе этот препарат, — беря жену за руку, произнес Карл, — у нас появилась некоторая надежда справиться с недугом. Не думаю, что нам следует отказываться от этой надежды. Я понимаю, что лекарство может не сработать. Оно даже может оказаться в какой-то степени опасным. Но ничего лучшего у нас, увы, нет.
Зоя одарила супруга полным любви взглядом, а затем сказала, обращаясь ко мне:
— Карл прав. Я не хочу терять последние остатки своих шариков, — едва заметно улыбнувшись своей шутке, она закончила: — Однако обещай сказать нам, если обнаружишь что-нибудь действительно важное.
Я, естественно, дал требуемое обещание и удалился.
27
Домой я шел пешком. Вечер выдался ясным, холодным и очень ветреным. Я застегнул пиджак, поднял воротник и втянул голову в плечи. Все, кого я встречал на улице, уже были в пальто. Утром я легкомысленно покинул дом без оного и сейчас клялся самому себе, что начну носить пальто с завтрашнего дня и не сниму его до весны.
Интересно, смогу ли я весной бродить по парку Коммон или буду к тому времени сидеть в тюрьме в ожидании суда? Будет ли Лайза находится рядом со мной или останется в Калифорнии в тысячах миль от меня, привыкая к новой жизни одинокой женщины?
Она сказала, что «Био один» сильно воняет. Но что именно там не так? И как я могу до этого докопаться?
Погрузившись в эти невеселые размышления, я шагал по Чарльз-стрит по направлению к Бикон-хилл — самого аристократичного района Бостона. Вокруг меня царила тишина. Я свернул за угол на короткую улочку, размышляя о том, что через пару минут меня встретит пустая квартира, и припоминая те чувства, которые испытывал в предвкушении встречи с Лайзой. Я вспомнил тепло проведенных вместе вечеров, так хорошо снимавших все напряжение рабочего дня.
Теперь это все кончилось.
Я чуть замедлили шаг, чтобы достать ключи из кармана брюк. Ключи я достал, но тут же выронил и нагнулся, чтобы поднять.
В этот миг я услышал над головой справа серию быстрых ударов, и мне в лицо брызнули осколки битого кирпича. Я мгновенно развернулся и упал на асфальт рядом с запаркованным у тротуара джипом. Раздалась еще одна автоматная очередь, слившаяся с ударами пуль о металл кузова машины. Теперь на меня сверху сыпалось стекло.
Я прополз под машину, вжимаясь всем телом в холодный асфальт. Лицо горело. Тишина. Если стрелок выбежит из своего укрытия, чтобы меня добить, шансов на спасение у меня не будет. Кровь так стучала в ушах, что я почти ничего не слышал. Но вот до моего слуха долетели чьи-то легкие шаги. Проклятие!
Я выполз из-под машины поднялся на ноги и, низко пригнувшись, помчался вдоль припаркованных автомобилей. В нескольких шагах от меня взревел мотор и тут же раздалась автоматная очередь. На меня брызнула очередная порция битого стекла. На сей раз пули били очень близко. Совсем рядом.
Машина ехала по улице, и я снова услышал выстрелы. Судя по звуку, стреляли из пистолета. Затем раздался визг тормозов, стук захлопывающихся автомобильных дверей и топот ног. Я замер на месте и, осторожно высунув голову из-за оставленного у тротуара мотоцикла, увидел стоящую посередине проезжей части улицы и явно брошенную машину.
Со всех сторон до меня доносился рев сирен, и через минуту улицу озарил мерцающий свет проблесковых маячков, и по ней забегали многочисленные люди в синей униформе. Ко мне, задыхаясь, подбежал молодой человек в джинсах и простой кожаной куртке.
— Вы в порядке?
Я сразу узнал в нем того латиноамериканского типа, который несколько недель тому назад шел за мной в парке Коммон.
— Да, — сказал я, поднимаясь. — Похоже, что так.
Лицо мое горело и оно казалось мне каким-то влажным. Я провел по нему рукой и поднес ладонь к глазам. Кровь.
— Вы ранены?
— Нет, — ответил я. — Всего лишь осколки кирпича. — Похоже, что мне вас следует поблагодарить, — выдавив подобие улыбки, произнес я.
— Пустяки. Парню удалось смыться. Вам повезло — вы имели дело с профессионалом.
Да, мне действительно повезло. Так же как в тот день в Армаге, когда пуля разворотила не мою физиономию, а лицо Бинна. Хорошо, что на сей раз никто не пострадал.
Руки мои тряслись так, что я не сразу смог поднять оброненные мною ключи. Справившись с ключами я выпрямился и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы восстановить дыхание и унять бешеное биение сердца. Я позволил увести себя в дом, где тут же налил себе изрядную порцию виски, предложив выпить и своему спасителю, на что тот, естественно, ответил отказом.
Оказалось, что его зовут Мартинез. Он задал мне обычный вопрос, не знаю ли я людей, которые хотели бы меня убить. Я ответил, что таких людей не знаю. И Мартинез и я прекрасно понимали, что вопрос был задан лишь для проформы. Вскоре в моем скромном жилище появился целый взвод как знакомых, так и вовсе не известных мне личностей.
Среди них были Коль, бостонский партнер Махони и фельдшер скорой помощи, который обработал мое поцарапанное лицо. Наконец, появился и сам Махони.
— Значит, в вас стреляли? — радостно спросил он.
— Да, как мне кажется, — ответил я.
— Вам повезло, что мы организовали за вами наблюдение.
— А я и не знал, что у меня имеется личный телохранитель. И сколько же времени продолжается эта слежка?
— Недели три, наверное. И не всегда. Большую часть времени наблюдение не ведется. Нам надо экономить.
— Рад, что в этот вечер вы не поскупились на бабки.
Махони сел, а Мартинез приготовился записывать.
— Вы можете предположить, кто это сделал?
— Ваш друг сказал, что это был профессионал. Я, к сожалению, не знаком ни с одним из профессиональных киллеров. Кроме того, мне не известно, кто из знакомых мне людей имеет автомат.
Кроме Арта Артшуля, неожиданно для себя вспомнил я, но вслух произносить этого не стал.
Махони заметил мою нерешительность и спросил:
— Что вы подумали?
Я поведал им об интересе Арта к разного рода оружию.
— Хорошо, мы это проверим, — сказал сержант и тут же спросил: — Может быть, нам еще что-нибудь следует знать о мистере Артшуле?
— Нет. Ничего особенного. Просто он меня недолюбливает.
— Это почему же? — вопросительно вскинул брови Махони.
— Я начал задавать неудобные вопросы.
— О чем?
— О «Био один».
— Значит, о «Био один»? О проекте, который намеривался обсудить с вами покойный Джон Шалфонт?
— Да. Именно так.
— А какие именно проблемы возникли в связи с «Био один»?
— Не знаю. Об этом я и спрашивал Арта. Разве вам это не известно?
Допрос, учиненный сержантом, начинал выводить меня из себя. В меня только что стреляли. Мои нервы были напряжены до предела и мне казалось (хотя Махони задавал вполне логичные вопросы), что он собирает доказательства моей причастности к организации покушения на самого себя.
— Известно, поскольку мы проводим расследование, — с кислым видом признал сержант. — Однако, если согласиться с тем, что в данном случае действовал наемный киллер, то не могли бы вы высказать свои соображения о том, кто мог бы его нанять?
Интересно, смогу ли я весной бродить по парку Коммон или буду к тому времени сидеть в тюрьме в ожидании суда? Будет ли Лайза находится рядом со мной или останется в Калифорнии в тысячах миль от меня, привыкая к новой жизни одинокой женщины?
Она сказала, что «Био один» сильно воняет. Но что именно там не так? И как я могу до этого докопаться?
Погрузившись в эти невеселые размышления, я шагал по Чарльз-стрит по направлению к Бикон-хилл — самого аристократичного района Бостона. Вокруг меня царила тишина. Я свернул за угол на короткую улочку, размышляя о том, что через пару минут меня встретит пустая квартира, и припоминая те чувства, которые испытывал в предвкушении встречи с Лайзой. Я вспомнил тепло проведенных вместе вечеров, так хорошо снимавших все напряжение рабочего дня.
Теперь это все кончилось.
Я чуть замедлили шаг, чтобы достать ключи из кармана брюк. Ключи я достал, но тут же выронил и нагнулся, чтобы поднять.
В этот миг я услышал над головой справа серию быстрых ударов, и мне в лицо брызнули осколки битого кирпича. Я мгновенно развернулся и упал на асфальт рядом с запаркованным у тротуара джипом. Раздалась еще одна автоматная очередь, слившаяся с ударами пуль о металл кузова машины. Теперь на меня сверху сыпалось стекло.
Я прополз под машину, вжимаясь всем телом в холодный асфальт. Лицо горело. Тишина. Если стрелок выбежит из своего укрытия, чтобы меня добить, шансов на спасение у меня не будет. Кровь так стучала в ушах, что я почти ничего не слышал. Но вот до моего слуха долетели чьи-то легкие шаги. Проклятие!
Я выполз из-под машины поднялся на ноги и, низко пригнувшись, помчался вдоль припаркованных автомобилей. В нескольких шагах от меня взревел мотор и тут же раздалась автоматная очередь. На меня брызнула очередная порция битого стекла. На сей раз пули били очень близко. Совсем рядом.
Машина ехала по улице, и я снова услышал выстрелы. Судя по звуку, стреляли из пистолета. Затем раздался визг тормозов, стук захлопывающихся автомобильных дверей и топот ног. Я замер на месте и, осторожно высунув голову из-за оставленного у тротуара мотоцикла, увидел стоящую посередине проезжей части улицы и явно брошенную машину.
Со всех сторон до меня доносился рев сирен, и через минуту улицу озарил мерцающий свет проблесковых маячков, и по ней забегали многочисленные люди в синей униформе. Ко мне, задыхаясь, подбежал молодой человек в джинсах и простой кожаной куртке.
— Вы в порядке?
Я сразу узнал в нем того латиноамериканского типа, который несколько недель тому назад шел за мной в парке Коммон.
— Да, — сказал я, поднимаясь. — Похоже, что так.
Лицо мое горело и оно казалось мне каким-то влажным. Я провел по нему рукой и поднес ладонь к глазам. Кровь.
— Вы ранены?
— Нет, — ответил я. — Всего лишь осколки кирпича. — Похоже, что мне вас следует поблагодарить, — выдавив подобие улыбки, произнес я.
— Пустяки. Парню удалось смыться. Вам повезло — вы имели дело с профессионалом.
Да, мне действительно повезло. Так же как в тот день в Армаге, когда пуля разворотила не мою физиономию, а лицо Бинна. Хорошо, что на сей раз никто не пострадал.
Руки мои тряслись так, что я не сразу смог поднять оброненные мною ключи. Справившись с ключами я выпрямился и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы восстановить дыхание и унять бешеное биение сердца. Я позволил увести себя в дом, где тут же налил себе изрядную порцию виски, предложив выпить и своему спасителю, на что тот, естественно, ответил отказом.
Оказалось, что его зовут Мартинез. Он задал мне обычный вопрос, не знаю ли я людей, которые хотели бы меня убить. Я ответил, что таких людей не знаю. И Мартинез и я прекрасно понимали, что вопрос был задан лишь для проформы. Вскоре в моем скромном жилище появился целый взвод как знакомых, так и вовсе не известных мне личностей.
Среди них были Коль, бостонский партнер Махони и фельдшер скорой помощи, который обработал мое поцарапанное лицо. Наконец, появился и сам Махони.
— Значит, в вас стреляли? — радостно спросил он.
— Да, как мне кажется, — ответил я.
— Вам повезло, что мы организовали за вами наблюдение.
— А я и не знал, что у меня имеется личный телохранитель. И сколько же времени продолжается эта слежка?
— Недели три, наверное. И не всегда. Большую часть времени наблюдение не ведется. Нам надо экономить.
— Рад, что в этот вечер вы не поскупились на бабки.
Махони сел, а Мартинез приготовился записывать.
— Вы можете предположить, кто это сделал?
— Ваш друг сказал, что это был профессионал. Я, к сожалению, не знаком ни с одним из профессиональных киллеров. Кроме того, мне не известно, кто из знакомых мне людей имеет автомат.
Кроме Арта Артшуля, неожиданно для себя вспомнил я, но вслух произносить этого не стал.
Махони заметил мою нерешительность и спросил:
— Что вы подумали?
Я поведал им об интересе Арта к разного рода оружию.
— Хорошо, мы это проверим, — сказал сержант и тут же спросил: — Может быть, нам еще что-нибудь следует знать о мистере Артшуле?
— Нет. Ничего особенного. Просто он меня недолюбливает.
— Это почему же? — вопросительно вскинул брови Махони.
— Я начал задавать неудобные вопросы.
— О чем?
— О «Био один».
— Значит, о «Био один»? О проекте, который намеривался обсудить с вами покойный Джон Шалфонт?
— Да. Именно так.
— А какие именно проблемы возникли в связи с «Био один»?
— Не знаю. Об этом я и спрашивал Арта. Разве вам это не известно?
Допрос, учиненный сержантом, начинал выводить меня из себя. В меня только что стреляли. Мои нервы были напряжены до предела и мне казалось (хотя Махони задавал вполне логичные вопросы), что он собирает доказательства моей причастности к организации покушения на самого себя.
— Известно, поскольку мы проводим расследование, — с кислым видом признал сержант. — Однако, если согласиться с тем, что в данном случае действовал наемный киллер, то не могли бы вы высказать свои соображения о том, кто мог бы его нанять?