Ридпат Майкл. Последний проект

   — Падение котировок началось лишь с того момента, когда «Бибер фаундейшн» выбросила на рынок свои акции, — ухмыльнулся Даниэл.
   — Даниэл!
   — Что? — еще шире осклабился он. — Это должно было так или иначе случится, и я всего лишь немного ускорил события.
   Он хихикнул, а я не веря своим ушам, безмолвно качал головой.
   — Неужели для тебя имеют значение только деньги? — спросил я, несколько оправившись от шока.
   — Нет, не только, — как мне показалось удивленно ответил Даниэл. — Почему ты спрашиваешь?
   Я в ответ лишь вскинул брови.
   — Что же, может быть, ты и прав. В наше время, чтобы быть в Америке человеком, необходимо иметь деньги. Тебя здесь замечают только в том случае, если ты при бабках. И речь идет о больших деньгах. Не о каком-то там миллионе, а о десятках, как, например, у отца Джона.
   Джон поднял голову, но, видимо, решив оставить слова Даниэла без внимания, снова погрузился в работу.
   — Я не лишен честолюбия, — продолжал Даниэл, — и не вижу в этом ничего плохого. Скажи мне, если я ошибаюсь. Назови мне хотя бы одного знаменитого американца, который не стоил бы несколько миллионов.
   Я перебрал в уме известных американцев, которых знал: кинозвезды, телевизионные ведущие, политики, спортсмены, писатели, певцы, религиозные лидеры… Да, он прав. Даже Микки Маус, возможно, стоил здесь многие миллиарды.
   — Вот видишь, — сказал Даниэл и погрузился в цифры на экране компьютера.
   Присутствие в офисе Махони, допрашивающего обо мне моих коллег, настолько выбило меня из колеи, что я не мог продолжать работу за письменным столом. Одним словом, я решил отправиться на поезде в Уэллси, чтобы взглянуть, как идут дела у Крэга.
 
   Жизнь в «Нет Коп» била ключом. Пережив длительный период неуверенности, инженеры фирмы уже не сомневались в том, что их детище обретет физические формы. Несмотря на то, что переключатель был безумно дорогим предметом, вид у него был довольно простенький. Какой-то непрезентабельного вида ящик восемнадцати дюймов в ширину и около двух футов в длину. Основные расходы приходились на ИС или Интегральную систему, являвшую собой тончайшую кремниевую пластину с миллионами крошечных электронных соединений на ней. Именно эта новая схема отличала творение Крэга от всех других переключателей и в силу этого являлась основным активом «Нет Коп». Мы рассчитывали на то, что капитализация фирмы возрастет многократно, если переключатель будет удачно продан или акции компании поступят в открытую продажу.
   Для того, чтобы завершить сборку и провести испытание прибора, фирма нуждалась в притоке новых сил. Крэг заранее составил список из нескольких талантливых инженеров, и я застал его в тот момент, когда он всеми силами заманивал их к себе, убеждая покинуть прежнюю высокооплачиваемую работу. Я присоединился у Крэгу и тоже занялся вербовкой. Эта работа показалась мне на редкость увлекательной.
   Именно в этот момент я осознал, что, думая о «Нет Коп», стал употреблять местоимение «мы», а не «они», как делал прежде. Я почувствовал себя неотъемлемой частью компании и, надо признаться, стал лучше понимать Арта и его особое отношение к «Био один».
   Рабочий день близился к завершению, когда открылась дверь кабинета и Джина, обращаясь к Крэгу, объявила:
   — Пришел сержант Махони. Он желает с тобой поговорить.
   — Скажи ему, что я буду через минуту, — затем, вопросительно вкинув брови, он спросил у меня: — Что я должен ему говорить?
   — О Джоне Шалфонте и Фрэнке сержанту известно. Это мне сказал Джон.
   — Плохо! Да, кстати. Я узнал еще кое— что об этом парне. Сержант активно сотрудничал с НОРЕЙД. Думаю, что и сейчас продолжает сотрудничать.
   Это мне не понравилось, хотя и не удивило. НОРЕЙД в течение многих лет собирал средства для ИРА, и активист организации вряд ли мог испытывать теплые чувства в отношении английского офицера, служившего в Северной Ирландии.
   — Желаю удачи, — сказал я.
   — Спасибо. А ты пока можешь расслабиться за чашкой кофе.
   Я вышел из кабинета Крэга и тут же узрел сидящего на стуле рядом с дверью Махони.
   — Вот уж не ожидал вас здесь встретить, мистер Айот, — сказал он иронично, но все же достаточно дружелюбно.
   — «Нет Коп», как вам известно, — одна из компаний, с которой я имею дело.
   — Да, да, конечно. Насколько мне помнится, именно в связи с ней у вас возникли некоторые разногласия с мистером Куком. Я не ошибся?
   Оставив без ответа этот вопрос, я отправился на поиски человека, с которым можно было бы сгонять пару партий в настольный теннис. Столы для игры находились в готовой принять новых сотрудников компании, но пока пустой комнате. На грифельной доске была изображена большая таблица с результатами встреч. Судя по ней, здесь постоянно проходили внутрифирменные соревнования. Крэг мечтал о настоящем спортивном зале, однако компания пока была слишком мала для того, чтобы оправдать его существование.
   Махони проторчал в «Нет Коп» довольно долго. За время его пребывания я успел проиграть три партии. Эти шифровальщики здорово поднаторели в игре в пинг-понг. Меня занимал вопрос, о чем могли говорить Махони и Крэг. Сержанту и его ребятам приходится довольно много работать ногами. Интересно, нашли ли они еще какие-нибудь улики против меня? Если так, то арест не за горами. Оставалось уповать на то, что Крэг не снабдит их новыми «доказательствами» моей вины.
   Наконец я услышал, как уходит сержант. В зал заглянул Крэг, чтобы увести меня в свой кабинет. По пути мы заскочили в кухню, где Крэг сотворил для себя огромную кружку каппучино, естественно без кофеина. Я же налил себе чашку чая.
   — Как все прошло? — поинтересовался я.
   — Ты был прав. Увидев меня, сержант первым делом спросил, действительно ли я тот самый человек с фотоаппаратом, которого видели на болоте. Я это подтвердил. Какой смысл врать, если они смогут без труда это установить?
   — О чем еще он тебя спрашивал?
   — Что я там делал, вооружившись камерой?
   — И как ты ему ответил?
   — Сказал, что следил за Фрэнком, так как тот отказался поддержать «Нет Коп»; что надеялся обнаружить факты, которые можно было бы использовать в качестве рычага воздействия.
   — И он тебе поверил?
   — Не сразу. Поначалу сержант пытался убедить меня в том, что я прикончил Фрэнка. Говорил он об этом, естественно, не прямо, но намекал достаточно прозрачно. Одним словом, мне пришлось все повторять несколько раз с начала до конца и с конца до начала. Однако я ни разу не сбился. Кроме того, я объяснил ему, что не настолько туп для того, чтобы убить Фрэнка. Мне нужно было, чтобы он поменял свою позицию, а в случае смерти его «нет» осталось бы навсегда. Что, собственно, и произошло. Разве я не прав?
   — Ты сказал, что видел там меня?
   — Да. И эта информация ему страшно понравилась.
   — А о том, что видел Джона Шалфонта, тоже сообщил?
   — Да. Поскольку полиции уже все известно о Джоне и Фрэнке, скрывать это не имеет смысла.
   — Он просил передать ему фотографии?
   — Да. И я ему их отдал. Включая негативы.
   — Там были и мои изображения?
   — Само собой. Я сфотографировал твое прибытие.
   — А отъезд?
   — Я же говорил тебе, что уехал вскоре после твоего появления.
   — Очень мило.
   — Извини, Саймон.
 
   Я с трепетом ожидал появления Дайны. Бар был до отказа заполнен недавними выпускниками университета и состоятельными студентами, решившими хорошенько оттянуться вечером в пятницу. Ко мне это не относилось. В какой-то момент я даже вознамерился отменить встречу, но потом решил, что это не имеет смысла. Объяснения с Дайной мне все равно не избежать.
   Она пришла минуты через две после меня.
   — Привет, — бросила Дайна и, склонившись, чмокнула меня в щеку. Аромат духов мгновенно заставил меня вспомнить уютную квартиру, музыку, виски и её.
   — Привет, — хрипло ответил я, поскольку мое горло почему-то вдруг пересохло.
   — Как дела?
   — Был страшно занят. Носился по городу, пытаясь установить, кто убил Фрэнка.
   — И насколько в этом преуспел?
   — Трудно сказать. Почему-то получается так, что чем больше я узнаю, тем больше вопросов возникает.
   — А как копы?
   — Они, похоже, куда-то продвигаются. Всё ближе и ближе к тому, чтобы меня арестовать.
   Дайна сочувственно улыбнулась и прикоснулась к моей руке. Это было всего лишь легкое прикосновение, но мне показалось, что мое тело поразил электрический разряд.
   — Ну и достается же тебе, — сказала она.
   Я в ответ лишь кинул.
   — Лайза вернулась?
   — Нет, — ответил я, убирая руку. — Но я очень этого хочу. Мне её так не хватает…— Набрав полную грудь воздуха, я продолжил: — Я очень сожалею, о том, что произошло во время нашей последней встречи. Едва не случилось то, чего я очень не хотел… Нет, не так. Я, как это ни печально, очень этого хотел. Просто с самого начала я не должен был позволять себе думать об этом. Я очень хочу, чтобы Лайза ко мне вернулась, и подобной ошибки больше не совершу.
   Я внимательно следил за реакцией Дайны. Некоторое время она молчала, а потом спокойным, рассудительным тоном произнесла:
   — Думаю, что этим все сказано. Но если она окажется настолько глупой, что оставит тебя одного, то сама будет во всем виновата. Ты мне нравишься, Саймон. И нам вместе было бы очень хорошо. Запомни это.
   — Прости…
   Я не знал, как отнестись к словам Дайны. Мне осталось не ясно, делает ли она хорошую мину при плохой игре, оказавшись отвергнутой, или ей всё безразлично. Не исключено, что она пытается показать свой ко мне интерес, не желая меня при этом отпугнуть. Однако, могло быть и так, что она говорит искренне и действительно думает то, что говорит. Понять эту женщину я не мог.
   — Ну и что мы будем делать с «Ревер»?
   — Мы?
   — Да. Ты и я.
   — Сдается, Дайна, что у меня в этой стране вообще нет будущего.
   — Вздор! Они обязательно найдут убийцу Фрэнка, и с тебя снимут все подозрения. Джил уйдет на покой. Арт — вне игры. Таким образом, остаюсь лишь я.
   Уверенность Дайны мне импонировала, но говорить о моем будущем в «Ревер», было просто смешено, поскольку у меня не было никакой уверенности, что к тому времени, когда уйдет на покой Джил, я останусь на свободе.
   — Линетт Мауэр сказала, что будет продолжать инвестировать в «Ревер», если руководить фирмой стану я.
   — Отлично сработано! — не мог не восхититься я.
   — Джил с тобой разговаривал?
   — Да. Вчера вечером он пригласил меня в свой клуб.
   — Знаю, — улыбнулась она. — И что же он тебе сказал?
   — Неужели это тебе не известно?
   — Я отлично информирована, но все же не в такой степени.
   — Он хотел получить от меня обещание, что я поддержу любого, кто придет на его место. Будь то ты, или кто-то иной.
   — Кто-то иной? — вопросительно подняла брови Дайна.
   — Да. Джил сказал, что, возможно, пригласит в качестве старшего партнера какого-нибудь опытного человека из венчурного бизнеса.
   — Хмм… — сдвинув брови, протянула Дайна.
   — Тебе следует пошевеливаться.
   — Видимо, так.
   Мы приканчивали наше пиво в молчании. Дайна впала в задумчивость, и я не мог не чувствовать, в каком темпе начал работать её мозг. Интересно, насколько можно ей доверять?
   Ответа на этот вопрос у меня не было.
   Мы вышли из бара. Дайна пешком отправилась домой, а я успел остановить проезжающее мимо такси. Когда я прибыл домой, часы показывали всего лишь восемь.
   Я знал, что мне следует как можно больше наслаждаться свободой, поскольку становилось все более и более ясно, что скоро я её потеряю. Оказалось, что ожидание ареста — занятие весьма утомительное.
   Я обвел взглядом гостиную. Без Лайзы и её разбросанных повсюду вещей она казалось совершенно пустой. Я ничего не слышал о жене с того момента, как она улетела в Калифорнию и даже не знал, где она остановилась. Келли отказалась мне это говорить, так же как и мамаша, которой я звонил дважды. Я даже пытался связаться с её братцем, но мне сказали, что я ошибся номером. Эдди, видимо, переехал, а когда я позвонил в службу информации, мне ответили, что о местонахождении мистера Эдварда Кука им ничего не известно.
   Выдержать остаток вечера в одиночестве, гоняя по кругу мысли о Лайзе, полиции и Дайне, я был просто не в силах. Мне не оставалось ничего иного, кроме как отправиться в «Красную шляпу». Кирен и пара его приятелей уже были на месте. Пиво, дружеская болтовня и смех помогли мне снять напряжение.
   Домой я вернулся поздно, находясь при этом в легком подпитии. На автоответчике мигал красный огонек. Там оказалось одно сообщение:

   «Привет, Саймон, это Джон. Сейчас около половины девятого. Думаю, что у меня есть кое-какие интересные для тебя сведения о „Био один“. Не мог ли ты заскочить ко мне завтра вечером, чтобы мы могли все обсудить? Примерно в восемь. Позвони».

   Звонить было поздно, поэтому я забрался в постель и почти сразу крепко уснул.

24

   Без десяти восемь я уже был рядом с домом Джона в районе Саут-Енд. Мне не терпелось узнать, какой информацией в связи с «Био один» хочет поделиться со мной Джон. Я надавил на кнопку звонка его квартиры у входной двери дома, но ответа не последовало. Видимо, я прибыл слишком рано. Он говорил о восьми часах, и я оставил на его автоответчике сообщение, что обязательно буду. Следовательно, Джон должен был скоро появиться. Я решил подождать его на улице.
   Было холодно, и очень скоро я начал бормотать себе под нос проклятия в адрес Джона. В витрине картинной галереи рядом с его домом сияли всеми красками лета пейзажи Прованса. Я решил насладиться искусством и заодно согреться, но галерея закрывалась, и какая-то дама за стеклянной дверью, увидев меня, отрицательно качнула головой. Начал накрапывать дождь.
   Дверь дома, наконец, распахнулась, и из неё вышел какой-то человек. Это был высокий крашеный блондин. В его ухе поблескивала бриллиантовая серьга. Я проскользнул мимо него в дом, удостоившись при этом подозрительного взгляда, и поднялся на второй этаж. На площадку лестницы выходили две двери. Одна из них была приоткрыта, и из щели на темную площадку пробивался свет. Это была дверь Джона.
   Интересно, почему он не отвечает, подумал я и толкнул дверь.
   — Джон?
   Никакого ответа.
   Я вошел в квартиру.
   — Джон!
   Он лежал лицом вниз на полу в центре гостиной. На спине рубашки была дыра, вокруг которой расплылось кровавое пятно.
   — Джон!
   Я подбежал к нему. Его постоянно бледное лицо было прижато к полу, а из угла рта сочилась красная струйка. А уже погасшие глаза пялились куда то в пустоту.
   Не зная как поступить, я попытался нащупать на его шее биение пульса, одновременно лихорадочно размышляя, с чего лучше начать — с искусственного дыхания рот в рот или закрытого массажа сердца. Но размышлял я зря. Шея все еще хранила тепло, но Джон был уже мертв.
   Ощущая во всем теле слабость, я не мог оторвать от трупа взгляд. Время, как мне казалось, остановилось, а мой мозг отказывался осознать происходящее. Опустившись на колени рядом с телом, я закрыл глаза и зарыл лицо в ладонях. Перед моим мысленным взором вновь возникло тело, обнаруженное мною всего четыре недели тому назад.
   Какая ужасная смерть!
   Услыхав за спиной какой-то шорох, я оглянулся. Мне показалось, что появился убийца, который прятался где-то в квартире. Но на пороге стояла всего лишь высокая негритянка в черном платье в обтяжку под распахнутой шубой. Увидев меня, она взвизгнула.
   — Он умер, — сказал я. — Вызывайте полицию.
   Она кивнула и выбежала из квартиры. Я услышал, как хлопнула дверь напротив.
   Я обежал взглядом комнату. Всё в ней, как мне показалось, оставалось на месте. На полу ничего подозрительного я тоже не увидел. Револьвер, во всяком случае, там не валялся. Джон умер совсем недавно, и не исключено, что убийца все еще находился в квартире. Мне почему-то не захотелось проверять это предположение на практике, и я вышел на лестничную площадку. На стук в дверь напротив никто не отозвался.
   Я постучал сильнее.
   — Да? — послышался голос.
   Судя по испуганному тону, открывать дверь она не собиралась.
   — Это я. Человек, который нашел Джона. Вы вызвали полицию?
   — Да. Они будут здесь через минуту.
   — Отлично, — бросил я и сбежал вниз, чтобы встретить копов у входа.
   Они не заставили себя ждать. Через две минуты с ревом сирены и сверканием проблесковых маячков к дому подкатила патрульная машина и следом еще одна. Я жестом показал им на второй этаж и, поднявшись за ними, остался ждать на площадке, чтобы не мешать проводить осмотр квартиры и тела.
   В течение последующих десяти минут в дом устремлялись все новые и новые люди. Один из них, детектив-сержант по имени Коль, спросив меня, как я обнаружил тело, попросил подождать на первом этаже здания в крошечной прихожей.
   Через некоторое время Коль снова удостоил меня своим появлением. Это был невысокий человек с моложавым лицом, но уже седеющей шевелюрой. Он попросил меня проехать с ним в участок, чтобы дать там формальные показания.
   Я согласился, и мы уехали от дома Джона на машине без каких-либо опознавательных знаков полиции. Через пару минут мы уже были в участке, где меня сразу провели в комнату для допросов. Примерно через полчаса компанию Колю составил еще один детектив. Полицейские держались деловито, но вполне дружелюбно.
   — Мистер Айот, не согласитесь ли вы ответить на несколько наших вопросов?
   — Охотно отвечу, — сказал я.
   — Вот и хорошо, — улыбнулся Коль. Он извлек из нагрудного кармана карточку и, глядя в неё, монотонно забубнил: — Вы имеете полное право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть позже использовано против вас в суде. Вы также имеете право воспользоваться услугами адвоката, как до допроса, так и в ходе последнего. Если вы не располагаете средствами для оплаты услуг адвоката, защитник может быть назначен вам решением суда, и выделенный юрист будет бесплатно оказывать вам необходимые услуги до допроса или в ходе последнего. Если вы решите в какой-то момент воспользоваться этими правами, вы можете отказаться отвечать на любой вопрос или делать какие-либо заявления. Вы понимаете права, которые я вам только что разъяснил?
   Это выступление меня потрясло.
   — Неужели вы меня подозреваете в убийстве? — спросил я довольно зло. Подобное отношение полиции могло вывести из себя даже ангела.
   — Вас видели рядом с телом, — ответил Коль. — Мы не узнаем, что произошло до тех пор, пока вы нам об этом не расскажете. А по закону мы обязаны вас предупредить до того, как вы начнете свой рассказ.
   — Но я не могу рассказать вам, что там произошло. Я всего-навсего обнаружил тело и…
   — Хорошо, хорошо, — оборвал меня Коль, подняв руку. — Повторяю вопрос: вы поняли то, что я вам зачитал?
   — Да, понял.
   — И вы желаете продолжать беседу?
   Я глубоко вздохнул, понимая, что Гарднер Филлипс настоятельно посоветовал бы мне хранить молчание. Но мне до смерти надоело выступать у полицейских в роли их любимого подозреваемого. Мне казалось, что лучше рассказать им всю правду, чтобы они оставили меня в покое и пустились на поиски того, кто действительно убил Джона.
   — О’кей, — сказал я. — Приступайте.
   Коль еще раз попросил меня повторить рассказ о том, как я вошел в здание, почему я там оказался, как нашел дверь квартиры открытой, и не обнаружил ли я там чего-нибудь необычного, кроме тела Джона, разумеется. Я дал ему детальное описание человека, который пропустил меня в здание. Только сейчас я с ужасом осознал, что это мог быть убийца Джона.
   — Что вы сделали после того, как обнаружили тело? — спросил Коль.
   — Вышел из квартиры и постучал в дверь напротив, чтобы убедиться, вызвала ли соседка полицию. После этого я спустился вниз, чтобы дождаться вас.
   — Почему вы так поступили?
   — Не хотел каким-либо образом нарушить порядок на месте преступления, — тупо глядя на сержанта, ответил я, на что тот вопросительно вскинул брови. — Кроме того, я опасался, что в квартире может находиться вооруженный человек. Джон умер всего за несколько минут до моего появления.
   — И сколько же времени вы прождали нас на улице?
   — Не очень долго. Не более пары минут.
   — Понимаю, — протянул Коль, внимательно глядя мне в глаза. — Не могли бы вы пояснить нам, где и когда познакомились с мистером Шалфонтом?
   — Мы работали вместе. В венчурной фирме «Ревер партнерс».
   — И с какой целью вы хотели с ним встретиться? Хотели вместе выпить? Или поужинать?
   — Нет. Он позвонил мне вчера и сказал, что хотел бы обсудить кое-какие дела, связанные с работой. Джон попросил заглянуть к нему сегодня в восемь часов вечера. Что я и сделал.
   Коль, отдать ему должное, сразу уловил в моих словах некоторую нерешительность и тут же задал уточняющий вопрос:
   — Кое-какие дела связанные с работой… Не могли бы пояснить, какие именно?
   Допрос пошел не в том направлении, на которое я рассчитывал. Но, понимая, что сержант все равно скоро об этом узнает, я рассказал ему об убийстве Фрэнка и о звонке Джона. После этого интерес Коля к моей персоне явно усилился. Его коллега тщательно фиксировал услышанное.
   Когда я закончил рассказ, сержант Коль улыбнулся и сказал:
   — Благодарю вас, мистер Айот. Мы сейчас перепечатаем ваши показания, после чего вы сможете их подписать.
   С этими словами они удалились, оставив меня в скверно освещенной, с голыми стенами и лишенной мебели — если не считать простого стола и неудобного стула — комнате. В помещении пахло мочой, дезинфекцией и застарелым сигаретным дымом. На полу у стены стояли два пластиковых стакана для кофе — один был пуст, а из второго, наполненного какой-то заплесневелой серо-зеленой жижей, торчал окурок сигареты.
   Мне ничего не оставалось, кроме как ждать.
   Интересно, кто убил Джона? Это случилось как раз перед моим приходом. Не исключено, что убийцей был искусственный блондин, который повстречался мне у дверей. Кто он такой? Я, конечно, не специалист, но для меня парень выглядел, как типичный гей. Вполне вероятно, что он был тем звеном, которое связывало убийство Фрэнка и Джона.
   Прождав почти час, я начал испытывать нетерпение. Я, конечно, понимал, что перепечатка стенограммы займет некоторое время, но так много я им не наговорил. Скорость печати у парня, видимо, не превышает пяти слов в минуту! Я высунулся в коридор и спросил у пары торчащих там копов, что происходит, и они обещали сообщить мне все, как только сами узнают. Судя по всему, мой рассказ вполне Коля удовлетворил, и мне, прежде чем отправиться домой, оставалось только подписать протокол.
   Наконец, дверь открылась. В комнату вошли Коль и уже знакомый мне детектив. Последний держал в руке пачку листков бумаги с аккуратно распечатанной стенограммой. Следом за детективом в дверях возникла массивная фигура человека, которого я не мог не узнать.
   — Рад снова встретиться с вами, мистер Айот, — лучась счастьем, произнес Махони.
   — Да… — протянул я.
   — Мне известно, что вы уже рассказали сержанту Колю о том, что произошло этим вечером, — начал он, усаживаясь напротив меня. — Но нам хотелось бы более подробно услышать о ваших отношениях с Джоном Шалфонтом.
   Настало время призвать Гарднера Филлипса. Но я устал, мне страшно хотелось домой, и я решил ответить на вопросы Махони. Если дело пойдет скверно, тогда я позову своего адвоката.
   — О’кей.
   — Вам известно, что между Фрэнком Куком и Джоном Шалфонтом существовали гомосексуальные отношения?
   — Да.
   — Когда вы об этом узнали?
   — Три дня тому назад.
   — Каким образом?
   — Мне об этом сказал Крэг Догерти. Он сумел их обоих сфотографировать.
   — Какова была ваша реакция?
   — Полное изумление. Я не мог даже предположить подобного.
   — Понимаю… — протянул Махони, и, выдержав паузу, продолжил: — Вы обсуждали эту тему с мистером Шалфонтом?
   — Да. Во вторник вечером. В его квартире.
   — И как проходила беседа?
   — Я сказал, что мне известно о его отношениях с Фрэнком. Я спросил, не он ли убил Фрэнка. На что Джон ответил, что он этого не делал, и у вас имеются доказательства, что во время убийства в «Домике на болоте» его не было.
   Махони ухмыльнулся, и мне показалось, что мои слова доставили ему удовольствие.
   — И какие же соображения он высказал на сей счет?
   — Никаких. По крайней мере, в то время. Но вчера вечером он оставил на моем автоответчике сообщение о том, что обнаружил нечто интересное в связи с фирмой «Био один». Джон попросил меня прийти к нему на следующий день в восемь вечера. Поэтому я там и оказался.
   — Понимаю. Не могли бы вы передать нам ленту из вашего автоответчика?
   — Охотно, — пожал плечами я.
   — Благодарю вас. Не знаете ли вы, что именно он мог узнать?
   — Не знаю.
   — Совершенно ничего не знаете?
   — Понятия не имею.
   — Как вам известно, Джон Шалфонт был убит выстрелом в спину. Мы не нашли никаких признаков того, что кто-то насильственно проник в его дом, и поэтому считаем, что он был знаком с убийцей. Точно так, как и Фрэнк Кук. — Махони снова выдержал паузу и спросил: — Мистер Айот, это вы убили Джона Шалфонта?
   — Нет, я его не убивал, — глядя в глаза Махони, ответил я. — Но даже если допустить, что убийца я, то возникает вопрос, куда я дел оружие.
   — Вы могли избавиться от него, когда выбежали на улицу, чтобы встретить полицию, — вмешался Коль.