Ридпат Майкл. Последний проект

   — В этом у меня нет никаких сомнений, — сказал я. — Но прежде чем продолжать свое расследование, я должен исключить из него всех сотрудников фирмы.
   — Я уже отвечал на вопросы копам. И какого дьявола, спрашивается, я теперь должен отвечать на те же вопросы тебе?
   — Прости, Арт, но полиция не делится со мной результатами своего расследования и при этом не скрывает, что я являюсь у них главным подозреваемым. Поэтому я должен самостоятельно воспроизвести ход их следствия. Я понимаю, что тебе это противно, но, ответив, ты мне очень поможешь.
   — Ну хорошо. Весь тот день я провел дома в обществе Ширли. Не так ли, дорогая?
   Его супруга только что вернулась их кухни с крошечным кувшинчиком молока. Я тут же вылил все содержимое кувшинчика в чашку.
   — Какой это был день? — спросила она.
   — Суббота. Как раз тогда был убит Фрэнк Кук.
   — Как же, помню, — сказала Ширли Альтшуль, бросив на меня колючий взгляд. — Всю вторую половину дня ты проработал в саду, а затем мы смотрели взятую напрокат кассету. Но все это мы уже успели рассказать полиции.
   — Да, дорогая, я это знаю, но Саймон, похоже, ведет собственное расследование.
   — Кроме вас здесь кто-нибудь был?
   — Нет, — ответила Ширли. — Наши дети — в колледже.
   — А кто брал в пункте проката пленку?
   — Я, — сказала Ширли. — Это был фильм «Трудная смерть». Арту нравятся такие картины. Но я не понимаю, почему вас это интересует, неужели вы считаете, что…
   — Ни в коем случае! Как я уже сказал Арту, мне хочется воссоздать все следственные действия, произведенные полицией. Так что я теперь с полным основание могу вычеркнуть Арта из своего списка, хотя, по правде говоря, он там вовсе и не находился.
   — Я отправляюсь в магазин, Арт, — сказала она, как мне показалось, несколько встревожено. — Скоро вернусь.
   — Увидимся позже, дорогая.
   Я подождал, когда она выйдет из гостиной, и продолжил допрос.
   — Как ты думаешь, кто мог убить Фрэнка?
   — Не имею ни малейшего представления. Мы с Джилом, естественно, на эту тему толковали. Не верю, что это сделал кто-то из сотрудников «Ревер». Скорее всего его убил какой-то сумасшедший бродяга. Не сомневаюсь, что копы его в конце концов найдут. Остается надеяться, что они схватят парня до того, как тот успеет еще кого-нибудь прикончить.
   — Скажу по секрету: я себя ужасно чувствую, видя, как копы обкладывают меня со всех сторон, — сказал я. — Это сильно подрывает веру в действенность всей правоохранительной системы.
   — Еще бы.
   — Слышал, что с тобой когда-то тоже происходило нечто подобное. После самоубийства твоего партнера.
   — Кто тебе это сказал? — резко спросил Арт.
   — Ей Богу, не помню. Шло общее обсуждение каких-то сплетен. Я тогда вообще решил, что это, скорее всего, неправда.
   — Нет, это — так, — он посмотрел на меня, затем на часы (стрелки показывали четверть шестого), бросил взгляд на дверь, через которую только что ушла его жена, и спросил: — А как ты посмотришь на то, если мы выпьем по-настоящему?
   — По-моему, немного рановато, — ответил я.
   Я понимал, что спиртное развяжет ему язык, но поощрять бывшего алкоголика к выпивке вовсе не хотелось.
   — Не валяй дурака. Бурбон со льдом сойдет?
   Я утвердительно кивнул, так как понимал, что, если Арту по-настоящему захотелось выпить, то остановить его я все едино не смогу.
   Арт просунул руку за книжный шкаф и извлек на свет бутылку. С полки он снял два чистых стакана и нагреб льда из небольшого холодильника, до отказа набитого, как я успел заметить, банками «Доктор Пеппер». Через мгновение я уже держал в руке стакан с щедрой порцией бурбона.
   — Ух, — Арт сделал огромный глоток и с меткостью заправского баскетболиста закинул пустую алюминиевую банку из-под своего любимого напитка в стоящую в противоположном углу комнаты корзину для мусора. — Вкус, что надо. Итак, мне тоже пришлось побывать в шкуре главного подозреваемого. Скверное было время. Создавалось впечатление, что все вокруг меня идет совсем не так, как надо. Выяснилось, что партнер в течение многих лет обворовывает нашу компанию. В результате нам обоим предстояло сделать громадные гарантийные платежи. Но этот глупый сукин сын предпочел себя убить. Копы тут же обвинили меня.
   — Но у них не было никаких улик, не так ли?
   — У них не было вещественных доказательств. Но все остальное полиция имела в избытке. У меня был мотив, а мое алиби могла подтвердить лишь Ширли. Ей, естественно, не верили. Кроме того, против меня было и то (прямо мне об этом, конечно, не говорили), что я воевал во Вьетнаме. Это меня больше всего выводило из себя. Меня считали убийцей только потому, что я сражался за свою страну.
   — Я прекрасно понимаю, как ты себя чувствовал. Именно по той же причине Махони точит на меня зуб.
   — Но ты же не был на войне, — сказал Арт, глядя на меня с некоторым любопытством. — Мне всегда казалось, что вы, парни, в основном гарцуете на лошадях, охраняя чаепитие вашей королевы.
   — Нет, в боях я не был. Но мне пришлось оставить лошадей, чтобы научиться водить бронетранспортер. Я провел целый год в Северной Ирландии, и Махони это не нравится.
   — Да, подобное возможно, — согласился Арт.
   — Но в конечном итоге они так и не смогли на тебя ничего повесить?
   — Нет. У меня был отличный адвокат, и им пришлось оставить меня в покое. Похоже, что этот мерзавец Салтер достает меня и из могилы, — фыркнул он и отпил немного виски.
   — А как было во Вьетнаме? — спросил я.
   Арт подозрительно посмотрел на меня, видимо, опасаясь подвоха, но все же ответил:
   — Совсем не так, как я ожидал. Так войны вестись не должны. Нас учили вовсе не этому, — сделав изрядный глоток виски, он продолжил: — Я стараюсь об этом забыть. Мне не всегда это удается, но я пытаюсь.
   Этот ответ был совсем не в духе Арта. В нем не было ни присущей этому человеку бравады, ни хвастовства, что меня немало изумило, и я поблагодарил Бога за то, что мне не пришлось испытать ничего подобного.
   Арт опустошил стакан, налил себе еще и спросил:
   — А как было в Северной Ирландии?
   — Довольно неприятно, — ответил я. — Мы были там, чтобы не позволить одной половине населения страны перебить другую половину. И обе враждующие стороны нас в равной степени ненавидели. Там вся атмосфера пронизана ненавистью. Девяносто девять процентов времени царят тишина и покой, а затем взрывается бомба или раздается выстрел из-за угла, и ваш товарищ гибнет.
   — Думаешь, стратегия умиротворения сработает?
   — Надеюсь, — пожал плечами я.
   Некоторое время мы сидели молча, а затем Арт спросил:
   — Ты не считаешь, что это хорошая школа?
   Я не ответил, так как не верил, что на войне можно научиться чему-то полезному. В каждом обществе имеется грязная работа, и вождям ничего не остается, кроме как внушать молодежи, что это вовсе не мерзкое занятие, а благородный долг во имя национальных интересов. Лично я чувствовал, что стал не лучше, а хуже после того, как был вынужден застрелить двух человек.
   Я допил виски, и Арт налил мне новую порцию.
   — Послушай, — сказал он, — а ты не хотел бы взглянуть на мою коллекцию оружия?
   — Очень, — ответил я.
   Любовь Арта к огнестрельному оружию меня весьма интересовала.
   Мы оставили стаканы на столе, и Арт провел меня в подвальное помещение. Вдоль одной из стен подвала располагались весьма прочные на вид металлические шкафы. Хозяин дома достал из кармана ключ и открыл один из них. В шкафу находилось с полдюжины старинных мушкетов, ружей и карабинов. Большая часть их относилась ко времени Гражданской войны, однако в одном из ружей я узнал мушкет под названием «Длинная Бетти», который в свое время был на вооружении британской армии.
   Три других шкафа содержали в своих недрах более современное оружие, включая некоторые образчики времен Второй мировой войны. Там были штурмовые автоматы, полуавтоматические винтовки и широкий ассортимент ручного оружия — пистолетов и револьверов. «Магнума» 357 я среди них не заметил. Интересно, входил ли этот револьвер до недавнего времени в коллекцию Арта или нет?
   Глядя на все это железо, я с душевной болью вспомнил свою первую встречу с Лайзой и её спор с Артом о праве на ношение оружия.
   Пробыв в арсенале минут двадцать или около того, мы вернулись в гостиную к своим стаканам. Арт казался мне непривычно расслабленным и добродушным.
   — Как ты относился к Фрэнку? — спросил я.
   — Мы имели совершенно разные взгляды на то, как следует вести дела, — после некоторого раздумья ответил он. — Фрэнк стремился все подвергать тщательному анализу. Я же больше полагался на наитие. Фрэнк, без сомнения, имел блестящий ум, но и мой работал отлично.
   — Так же как и его, — заметил я, желая защитить Фрэнка.
   — Да. Но в более мелком масштабе, если можно так выразиться. Для такого успеха, как «Био один», простой калькуляции не хватит. Для выигрыша по крупному требуется воображение, готовность пойти на риск, смелость, решительность лидера… Не знаю, как назвать все это одним словом.
   В моем лексиконе это слово было. «Везение». Но я успел во время прикусить себе язык.
   — Думаешь, что он стал бы во главе фирмы, если бы Джил решился уйти на покой? — спросил я и тут же добавил: — Если бы, конечно, остался жив.
   — Весьма возможно, — ответил Арт. — Фрэнк очень нравился Джилу, но сейчас «Ревер» нуждается в сильном руководстве. Фирме нужен волевой лидер, а таким могу быть только я. — Он налил себе очередную порцию. — Я работаю с Джилом практически с момента основания фирмы, и результаты моей инвестиционной деятельности оставляют далеко позади результаты всех остальных партнеров. Поэтому я остаюсь естественным наследником на руководство, — сказал он и добавил: — После того, как Джил решит выйти в отставку.
   О планах Джила мне, само собой, знать было не положено.
   — А если случится так, что ты не станешь главой фирмы?
   — Стану обязательно! — с нажимом ответил Арт и как-то странно на меня посмотрел. — Можешь не волноваться.
   В этот момент я услышал звук мотора подъезжающего автомобиля, и еще через несколько секунд в гостиной появилась хозяйка дома с парой бумажных пакетов в руках.
   — Дорогой, не мог бы ты помочь мне разобраться с покупками? — весело спросила Ширли, но тут же, увидев стаканы с виски, выкрикнула: — Арт!
   — Что еще? — злобно спросил Арт.
   Я посмотрел на бутылку «Джэка Дэниэлса». Когда мы начинали, бутылка была полной. Сейчас же она на половину опустела. Однако язык Арта не заплетался, и если бы не его порозовевшие щеки, то никто не догадался бы, что Арт пил.
   — Арт. Мы же договорились! — раздраженно произнесла она.
   Арт поднялся и, выпрямившись во весь свой внушительный рост (шесть футов четыре дюйма, по меньшей мере) произнес:
   — Ширли, я всего-навсего выпил немного с заглянувшим ко мне коллегой.
   Ширли выронила пакеты, выхватила из руки мужа стакан и выплеснула содержимое в цветочный горшок.
   Физиономия Арта залилась краской.
   — Никогда не смей делать этого! — прорычал он низким, полным ярости голосом.
   Ширли, уловив в голосе мужа угрозу, просто окаменела. На её лице я прочитал нечто похожее на ужас. Однако через несколько секунд к ней вернулось мужество.
   — Арт! Обещай, что больше не станешь пить, — сказала она чуть ли не ласково и посмотрела в мою сторону.
   — Не волнуйся, он уже уходит, — сказал Арт, испепеляя супругу взглядом.
   Я пытался поймать взгляд Ширли. Жена стояла перед мужем, пытаясь казаться решительной, но я не мог не видеть, что она охвачена ужасом. Уголки её рта мелко дрожали.
   Я не имел права оставить её в таком положении.
   — Может быть я могу помочь вам разобраться с покупками, миссис Альтшуль?
   — Это было бы очень мило с вашей стороны, — ответила она, неуверенно взглянула на Арта и направилась к дверям.
   Я последовал за ней. Арт внимательно смотрел нам вслед.
   Машина с открытым багажником стояла на въездной аллее у входа в дом.
   — Простите, — сказал я. — Он предложил мне выпить, и я согласился.
   — Вашей вины здесь нет, — вздохнула Ширли. — Если он захочет выпить, то выпьет обязательно.
   — Сцена в доме меня очень встревожила, — продолжал я. — Вам ничего не грозит?
   Ширли прикусила губу и отрицательно покрутила головой, однако испуганный взгляд, который она при этом на меня бросила, говорил об обратном.
   — Когда он начал пить?
   — Примерно месяц тому назад.
   — После того, как умер Фрэнк?
   — Нет. Немного раньше.
   — И не знаете, почему?
   Она растеряно посмотрела на меня, явно не зная, как ответить.
   — Я знаю, что Джил намерен уйти на покой. Он должен был сказать об этом Арту. Может быть, Джил сообщил, что его место в фирме займет Фрэнк?
   — Арт крайне честолюбив, — со вздохом начала она, — и не сомневался в том, что место Джила достанется ему. Когда Джил разослал партнерам уведомление о скорой отставке, Арт решил, что настало его время. Однако через пару недель Джил сказал, что главой фирмы станет Фрэнк. Арту он обещал какой-то сногсшибательный титул, но реальная власть переходила к Фрэнку. В такой ярости Арта я никогда раньше не видела. Вернувшись домой, он не переставая твердил о «Био один» и о том, какую роль сыграл в успехе фирмы. Для мужа это был страшный удар. «Джил кинул меня» — говорил он.
   По тону голоса Ширли было ясно, что она полностью разделяет чувства супруга.
   — Жаловался Арт примерно час, а затем ушел, не удосужившись сказать, куда. Вернулся он на такси около часу ночи вдрызг пьяным, — Ширли прикусила губу. — Ничего не случилось бы, если бы Джил был по отношению к нему справедлив, — сквозь слезы выдавила Ширли. — Десять лет он не выпил ни капли. Арт не притрагивался к алкоголю с того ужасного момента, когда его партнер покончил с собой. Теперь же, начав, он не может остановиться. Но это же просто глупо, и отнюдь не повышает его шансы стать во главе компании.
   — Но разве он не думает, что теперь, после смерти Фрэнка, вполне может занять место Джила?
   — Арт, конечно, надеется на это. Но он утратил веру и уже не доверяет Джилу. А пьянство только ухудшает его положение. — Ширли посмотрела на меня так, словно уже сожалела о сказанном, и с неожиданной воинственностью продолжила: — Мой муж не убивал Фрэнка Кука! Все это время он был здесь со мной. Да, временами Арт способен на насилие, но он — не убийца! — Ширли посмотрела на меня так, словно ожидала с моей стороны возражений.
   — Понимаю, — как можно мягче произнес я.
   Затем в её глазах промелькнула тревога, и она спросила:
   — Надеюсь, вы ничего не скажет Джилу?
   — Конечно, нет. Но он рано или поздно обо всем узнает.
   — Возможно, — вздохнула она. — Остается надеяться, что, узнав о слабости Арта, он отнесется к нему с пониманием. Однако я не оставляю надежды, что он с моей помощью сможет избавиться от дурной привычки. Нового приступа алкоголизма я просто не переживу.
   Мы стояли у машины. В окне дома я заметил какое-то движение и поднял глаза. За нами внимательно наблюдал Арт.
   — Что вы собираетесь сейчас делать? — спросил я, глядя на дом. — Вы уверены, что вам ничего не грозит?
   — Конечно, не грозит, — ответила она. На какой-то миг в её взоре снова промелькнул страх, но на сей раз она быстро с ним справилась. — Мы должны бороться с этой бедой вместе, — ответила она, твердо глядя мне в глаза. — Он может справиться со злом только в том случае, если я буду рядом. А теперь помогите мне внести все это в дом.
   Я сгреб несколько пакетов и двинулся следом за ней к дверям. Арт встретил нас в прихожей, практически преграждая мне путь. Я боком проскользнул мимо него и отнес пакеты в кухню.
   — До свиданья, Саймон, — пробормотал он, пройдя следом за мной.
   Я поднял глаза на его супругу.
   — До свиданья, — сказала та.
   Мне хотелось либо задержаться, чтобы в случае необходимости защитить женщину, либо убедить её уехать вместе со мной. В то же время меня восхищали её отвага и чувство долга, и я понимал, что не имею права мешать ей поступать так, как она считает необходимым, для того, чтобы помочь мужу.
   Однако бросить её полностью я тоже не мог. Поэтому проехав несколько ярдов по дороге, я затормозил, выбрался из машины, добежал до дома и осторожно заглянул в окно гостиной.
   Арт и его жена стояли посередине комнаты, заключив друг друга в крепкие объятия.

18

   В понедельник утром я поднялся чуть свет и сразу же отправился на реку. Для того, чтобы освежить голову, мне требовалось нагрузить мышцы. Плечо уже болело значительно меньше, чем в субботу.
   Я страшно сожалел о том, что не сумел вчера вечером отговорить Арта от выпивки. Мужество его супруги произвело на меня сильное впечатление, и я надеялся, что ей не пришлось расплачиваться за свою отвагу. Но если ей не удастся отвадить его от пьянства, то Арт просто не сможет управлять фирмой. Оставалось надеяться, что Джил это тоже поймет.
   Я неторопливо греб обратно к эллингу. Солнце стояло уже довольно высоко. Утро было ясным и прохладным. Приблизившись к Эспланде, я увидел на берегу несколько человек, как мне показалось, в легководолазных костюмах. Я замедлил ход и вгляделся внимательнее. Да, ошибки быть не могло. Это — ныряльщики.
   Я вдруг почувствовал, что где-то в районе моего желудка вдруг появился холодный комок. Мне стало ясно, что ищут водолазы, и я вознес молитву о том, чтобы они ничего не нашли.
 
   Наше традиционное совещание в понедельник началось на мажорной ноте. Дайна предложила назначить на ближайшую среду встречу с руководством «Тетракома», чтобы менеджеры компании могли лично представить партнерам свой проект. Джила ей удалось убедить без всякого труда. Рави по всем проектам, не имеющим отношения к биотехнологиям, всегда разделял мнение Джила. Что же касается Арта, то он на предложение Дайны промолчал. Должен отметить, что меня он все утро просто не замечал.
   После этого мы перешли к обсуждению двух, вызывающих озабоченность, проектов. Я докладывал о «Нет Коп», а Джону предстояло сообщить о состоянии дел в «Нэшнл Килт».
   Я начал с условий, которые мне удалось выторговать у Джеффа Либермана. Согласно договора, активы «Ревер» в «Нет Коп» существенно разжижались, но мы, в любом случае, что-то себе возвращали. Ну, а если Крэгу удастся задуманное, то наша компания могла получить на свои первоначальные инвестиции существенную прибыль. Без поддержки со стороны «Блумфилд Вайсс» стоимость всех наших активов в «Нет Коп» была бы равна нулю.
   Джил был страшно доволен результатом моей деятельности и дал свое благословение. Другие также благословили меня на дальнейшие подвиги.
   Настала очередь «Нэшнл Килт Компани».
   Джон пояснил, что в результате непредвиденного роста товарных запасов компания не сможет к концу месяца погасить кредиты по оборотному капиталу, как того требует банк. Не исключено, сказал он, что на следующей неделе фирма подаст заявление о своей несостоятельности в соответствии с Главой одиннадцатой Закона о банкротстве.
   — Что? — мгновенно помрачнев, спросил Джил. — Я и не знал, что здесь существуют какие-то сложности. Мне не нравятся подобные сюрпризы, Джон.
   Джон покосился на Арта. Тот сидел, уставясь на лежащий перед ним блокнот. Надо заметить, что на протяжении всего совещания Арт делал все, чтобы не встретиться со мной взглядом.
   — Думаю, что это явилось неожиданностью и для руководства компании.
   — Но ты же входишь в Совет директоров. Неужели ты не видел надвигающегося кризиса?
   — Это как-то прошло мимо меня, — пожал плечами Джон.
   — Вначале это был целиком твой проект, — сказал Джил, обращаясь к Арту. — Что там пошло не так?
   — Трудно сказать, — ответил Арт. — Три месяца тому назад компания казалась вполне устойчивой. Ничего выдающегося, но и ничего тревожного. Поэтому я и передал проект Джону. С того времени фирма успела разработать «новую стратегию» — как они это называют. На постельном белье они решили помещать изображения обнаженных женщин. Думаю, что это и лежит в основе неприятностей.
   — Что?! — изумился Джил. — Неужели это соответствует действительности, Джон?
   — Ммм… Да, — ответил Джон. — Вообще-то нет. Я хочу сказать…
   — Помещают они голых женщин на постельное белье? Да или нет?
   — Ммм…Да, помещают.
   — Ради Бога, Джон, скажи мне — зачем?!
   Джон запаниковал окончательно. Он вполне мог сказать, что рост запасов явился результатом решений, принятых в то время, когда проект вел Арт. Джон мог пояснить, что стратегия «Надо обнажиться!» еще не начала реализовываться. И, наконец, он мог сказать, что пытался говорить с Артом о состоянии дел в компании, но тот отказался слушать.
   — Виноват.
   — Пойми, мы не можем позволить себе потерять эту компанию, — холодно произнес Джил. — Особенно сейчас, когда вся наша деятельность находится под пристальным вниманием «Бибер фаундейшн».
   Джон съежился, потому что для Джила это были на редкость суровые слова.
   Затем Джил повернулся к Арту и сказал:
   — Займись этим делом лично. Мне хочется, чтобы мы спасли все, что возможно.
   — Хорошо, — ответил Арт. — Сдается мне, что мы опоздали, но я посмотрю, что можно сделать.
   — Похоже, что на сегодня все, — сказал Джил и взял со стола листок с повесткой дня.
   — У меня есть еще кое-что, — услышал я. Это говорила Дайна.
   — Выкладывай, — ответил Джил после некоторой паузы.
   — Я полностью с тобой согласна. Терять «Нэшнл килт» мы не имеем права. Мне кажется, что мы до конца так и не разобрались в причинах провала. Нам следует все как следует проанализировать, чтобы извлечь урок из своих ошибок.
   Над столом повисла тяжелая тишина. Я напрягся в предвкушении скандала.
   — Мне кажется, что Джон хорошо объяснил характер проблемы, — нахмурился Джил. — Мы позволили менеджерам фирмы прибегнуть к абсолютно неприемлемой стратегии развития.
   — Часть ответственности лежит и на мне, — вступил в разговор Арт. — Мне не следовало передавать проект столь юному члену нашей команды.
   Джил одобрительно кивнул. Джон сидел тихо, однако его уши все сильнее наливались краской. То ли от смущения, то ли от злости, то ли от того и другого. Определить это я был не в силах.
   — Полагаю, что имелись какие-то ранние сигналы о надвигающейся опасности, на которые нам следовало обратить внимание, — не унималась Дайна. — Почему, например, мы не изучили как следует руководящий состав фирмы? Следовало ли их вообще поддерживать? Мы не сделали оценки их стратегии реализации. Разве это правильно?
   В помещении снова воцарилась тишина, которую первым нарушил Джил.
   — Что же, думаю, что все эти вопросы вполне уместны, — заметил он. — Что скажешь, Арт?
   Видимо, настало время краснеть Арту. Он немного помолчал, чтобы собраться с мыслями, а затем ответил:
   — Абсолютно верные вопросы, — уверенно и даже с некоторым нажимом, сказал он. — Но я без всякого риска ошибиться могу сказать, что три месяца тому назад дела в компании шли прекрасно, менеджеры работали отлично, и их стратегические планы выглядели вполне убедительно.
   — А затем они вдруг взяли и сошли с рельсов? — спросила Дайна. — Без всякого предупреждения?
   Я физически ощутил, как все присутствующие затаили дыхание. Партнеры компании «Ревер» не задают друг другу подобных вопросов. Во всяком случае, на общих утренних совещаниях в понедельник.
   Арт навалился всем своим огромным телом на стол и, глядя в глаза Дайне, ответил:
   — Да. Именно так. В нашем бизнесе случаются и не такие вещи.
   Джил с мрачным видом следил за этой перепалкой. Между его ближайшими помощниками возникло открытое противостояние, и это ему крайне не нравилось.
   — Достаточно, — сказал он, — дискуссия закончена, совещание закрывается.
   Дайна ответила на слова Джила улыбкой и тут же принялась собирать свои бумаги. Но атмосфера напряжения в помещении не исчезла. Так бывает, когда проносится шквал, и вся природа затихает в ожидании следующего удара стихии.

***

   — Почему ты не мог за себя постоять? — спросил я у Джона, когда мы вернулись в свою комнату. Мы были вдвоем, поскольку Даниэл отправился к Джилу, чтобы обсудить с ним какой-то вопрос. — Арт оставил тебя барахтаться в одиночку, и если бы не Дайна, он вообще бы вывернулся из этого дела совершенно не замаранным.
   — В препирательствах с Артом я не вижу никакого смысла, — пожал плечами Джон. — Это только ухудшило бы положение. Как только дела в «Нэшнл килт» пошли не так как надо, Арт сделал все, чтобы неудача ассоциировалась с моим именем. Я ничего не мог с этим сделать.
   — Ты должен был постоять за себя, — упрямо повторил я. — Меня хотели уничтожить в связи с «Нет Коп», но я сумел выжить.
   — «Нэшнл Килт» катится в сточную канаву, — печально покачал головой Джон и тяжело опустился на стул. — Дайна же, по существу, сделала политическое заявление. Я не мог выступить так, даже если бы и захотел. С этой работы мне следует уходить. И я это сделаю. Клянусь.
   — Перестань! Нельзя же капитулировать только из-за того, что какой-то единичный проект оказался провальным.
   — Дело вовсе не в отдельном проекте, — ответил Джон. — Это место вообще перестало мне нравится. Меня, в отличие от всех остальных, мало волнуют деньги.
   — Как это «мало волнуют»? Ты же окончил школу бизнеса, где тебе несколько лет внушали, что нет ничего важнее бабок.