Страница:
– Может, спустимся вниз? – Хэлириан шмыгнула покрасневшим на холоде носом и укоризненно посмотрела на нас. – Тут вообще-то холодно!
– Тут везде холодно, – задумчиво отозвалась я. – Все-таки рюин на исходе, а мы к тому же находимся гораздо севернее Стольна Града.
Хэл с Вильей уже спустились с настила и теперь подгоняли нас ехидными комментариями, стоя внизу у ремонтируемого частокола. Данте пожал плечами и, не утруждая себя спуском по лестнице, попросту спрыгнул вниз с высоты доброго десятка локтей. Я слегка присвистнула, отчетливо понимая, что так по-кошачьи мягко приземлиться мне не удастся никогда, и помимо воли задумалась о том, какая же раса наделила Данте такими качествами. Эльфийское происхождение отметалось сразу же – я уже достаточно насмотрелась на полуэльфа в Вилькином исполнении, и могла с уверенностью сказать, что эльфы тут не замешаны. Истинные оборотни? Да нет, вряд ли. Хотя… Иногда в движениях Данте проявлялась какая-то текучая грация, которая свойственна оборотням, но…
От размышлений меня оторвал Алин. Эльф вопросительно уставился на меня, слегка приподняв золотистую бровь.
– Что? – Не поняла я.
– Ты идешь? – Алин был само терпение, присущее всем эльфам.
– Алин, да не обращай ты на ее причуды внимания! – Весело прокричала Вилька снизу. – Она постоянно где-то в облаках витает! Не трогай ее, и все будет в порядке – намечтается, и сама на землю спуститься. Кстати, Ева, ты по-прежнему собираешься там торчать, или как?
– Я… – Мой взгляд помимо воли притянуло к самой высокой вершине горной цепи Гномьего Кряжа – Рассветному пику, так хорошо видному отсюда. Закатный пик лежал сразу за Серым Урочищем, а Рассветный пик виднелся чуть дальше в северо-восточном направлении. Наша цель… И, словно со стороны, я услышала свой собственный голос.
– Я остаюсь.
– Ну, как хочешь. – Вилька едва слышно фыркнула, после чего возвысила голос. – Алин, хоть ты-то с нами идешь? В местной корчме, говорят, подают неплохую дичь, а мне уже так надоело питаться походной кашей, особенно после орочьей галеры…
– Вилья, идите, мы с Еваникой присоединимся к вам чуть позже.
– Ну, как хотите. Хэл, Данте, пошли отсюда. А эти пускай мерзнут, раз уж им это больше нравиться.
Ответа я не расслышала, но по удаляющемуся звуку высокого Вилькиного голоса поняла, что ребята действительно пошли искать пристанища в корчме. Я чуть изогнула губы в мимолетной улыбке – теперь уж Вилька однозначно закатит пир на весь мир в корчме. То-то она так алчно поглядывала в ее сторону…
Холодный порыв ветра взметнул мои волосы и заставил плотнее запахнуться в плащ. Сумерки медленно спускались на землю, и в этом зыбком синеватом свете неровные клочья тумана, клубящегося в Сером Урочище, начали едва заметно светиться призрачным перламутровым светом. М-да, неуютно… Я вздрогнула от нового порыва ветра, и тотчас почувствовала, как на плечи мне лег еще один плащ.
Темно-зеленый, ниспадающий тяжелыми складками и согретый чужим теплом.
Я подняла глаза и столкнулась с теплым, немного ехидным взглядом серебряных глаз, которые слегка светились в наступающих сумерках. «Совсем как туман Серого Урочища» – почему-то подумалось мне.
– О чем ты сейчас думала? – Алин смотрел на меня внимательно, словно стараясь прочесть что-то в моих зрачках. Бледно-золотые волосы стлались по ветру, словно степной ковыль, тускло мерцая на кончиках.
– А что?
– У тебя было такое лицо… Словно ты ушла куда-то далеко, очень далеко.
– На самом деле, довольно близко. – Я кивнула в сторону перламутрового тумана. – Завтра мы пойдем туда. И знаешь что? Я думаю, что не обязана идти через Серое Урочище только для того, чтобы помочь чужому мне Андариону обрести короля. Я смотрю на этот туман – и не понимаю, зачем я делаю все это? Зачем поперлась в такое опасное путешествие? Чтобы помочь Хэл? Да, безусловно. Я хочупомочь ей. Но на Рассветный пик я поднимусь не ради нее. Даже не ради себя. Я просто чувствую, что должна подняться туда…
– Тогда тебе надо просто следовать зову своего сердца, а понимание придет само собой. – Эльф улыбнулся и легонько коснулся моих волос. Я улыбнулась в ответ и тут же оглушительно чихнула.
– Будь здорова! – Улыбка Алина стала еще шире. – Знаешь, мне кажется, что с нашей стороны будет разумней пойти в корчму, а не то ты простынешь.
– Что, добровольно предлагаешь прервать наше уединение? – Язвительно отозвалась я, на что Алин скорчил максимально трагичную гримасу и произнес пафосным тоном:
– Поверь, Еваника, каждый миг нашего уединения бесценен, но забота о твоем хрупком здоровье намного важнее даже самых возвышенных реалий, посему я предлагаю проследовать в корчму, где твое здоровье не будет подвергаться испытаниям холодом и сыростью этого осеннего вечера!
– Господи, Алин, – пораженно выдохнула я. – Как ты умудрился выговорить все это на одном дыхании???
– Обучение велеречивости и складному слогу входит в обязательную программу образования эльфов. – Церемонно склонил голову Алин, и тотчас задорно улыбнулся. – А вкратце – Ева, давай-ка свалим отсюда по-хорошему, пока ты и в самом деле насморк не подхватила. А то Вилька на радостях всю корчму споит, а нам не оставит!
– Как можно! – Весело воскликнула я, уже сбегая вниз по скрипящим деревянным ступеням. – Алин, за мной!
Алин действительно не ошибся в своих предположениях: когда мы, раскрасневшиеся от вечернего холода, с обветренными губами и хохочущие во весь голос, ввалились в благословенное тепло древицкой корчмы, веселье там уже шло полным ходом. Достаточно будет сказать, что посетители уже стояли на ушах, стекла тряслись от взрывов хохота, а Вилька уже распевала какую-то залихватскую песенку из обширного репертуара росских вояк. Судя по тому, что песни были еще относительно приличные, Вилья была еще трезвая, но, судя по объемистой пивной кружке перед ней, состояние такое продлиться еще недолго, и скоро корчма услышит матерные частушки, которая подруга знает в неимоверном количестве, но исполняет неохотно, и только будучи в легком подпитии.
Увидев нас с Алином в дверях корчмы, Вилья радостно заорала и замахала нам руками на манер неисправной мельницы.
И вот тут-то я и уловила в смехе подруги некоторую нервозность, а заглянув в абсолютно трезвые зеленые глаза, поняла, что Вилья использует последнюю возможность повеселиться перед тем, как мы пойдем сквозь Серое Урочище. Кажется, полуэльфийка не хуже меня понимает, насколько опасным будет этот переход. Как говорится, перед смертью не надышишься…
– Еваника! Где столько шлялась??? – Вилька подскочила ко мне, оставив Хэл смущенно хихикать в компании молодых травников, и тотчас утянула к столу, распихивая окружающих и расчищая мне местечко рядом с собой. – Веселись, подруга, а завтра мы постараемся остаться в живых!
– Вилья! – Возмущенно зашипела я, взглядом указывая в сторону Хэл. – Перепугаешь нам ребенка до полусмерти, и что мы с ней завтра делать будем?
– Ребенка, говоришь… – Протянула Вилья. – Ева, а ты знаешь, что Хэл старше нас с тобой разика эдак в два с чем-то?
– Че-е-его??
– Того-о! – Передразнила подруга, подцепляя на вилку кусочек печеной баранины и отправляя его в рот. – Хэлириан, к твоему сведению, почти пятьдесят шесть лет.
– Че-е-его?? – Кажется, я начинаю повторяться. Но ведь Хэл ведет себя как наша ровесница, да и взгляд у нее совсем наивный…
– Не веришь – спроси у нее сама. Хэл, а Хэл, я тут Еве сказала, сколько тебе лет, а она не верит. Может, сама объяснишь? – Хэлириан, грациозно откинув с лица темные волосы и глядя на меня абсолютно честными глазами, подтвердила слова полуэльфийки.
– Вообще-то айраниты живут ой как долго… Примерно как эльфы – то есть для айранита пятьдесят шесть лет это ранняя юность, еще даже несовершеннолетие.
– Оп-па! – Только и смогла произнести я.
– Именно! – Довольно подтвердила раскрасневшаяся Хэлириан.
– Та-ак, пожалуй, я пойду… Кстати, а куда Данте делся? Он вроде бы с вами уходил.
– Уходил. Только вот до корчмы не дошел.
– Не поняла? Виль, ты где его потерять умудрилась?
– Никого я не теряла. – Обиженно протянула подруга. – Что он, маленький? Он довел нас с Хэлириан до корчмы, а сам куда-то смылся. Ева, расслабься ты наконец! Последний день гуляем!
С этими словами Вилья сунула мне в руки деревянный кубок с подогретым сладким вином и пододвинула блюдо с бараниной. Я печально посмотрела сначала на вино, потом на аппетитно пахнущую баранью ногу и, махнув рукой на все, что принесет нам день грядущий, попыталась проникнуться атмосферой веселья, царившего в корчме…
Разбудила меня Хэлириан. Темноволосая девушка честно пыталась меня растрясти, после чего, разочаровавшись в таком способе побудки, применила самый экстремальный метод – вылила мне за шиворот полкружки холодной воды…
Визг, наверное, перебудил полдеревни.
Я подскочила на месте, отряхиваясь от ледяной воды и при этом матерясь, как орк, которому в толпе наступили на любимую и старательно лелеемую долгие годы мозоль.
– Хэл,…!!! Что на тебя… нашло???!!! – Хэлириан, если судить по выражению лица, резво сменившего цвет с бледно-розового до пурпурного, едва не докатилась до разрыва сердца при виде моей физиономии после такой побудки, но быстро взяла себя в руки и, с удовольствием выслушав мой семиэтажный монолог, радостно пояснила:
– Так ведь рассвет уже. – Ах, да. Мы ведь собирались с рассветом двинуть в сторону Серого Урочища… Но по ощущениям я в кровать-то упала часа три назад!!!!
Я испустила долгий, протяжный стон человека, находящегося на пороге смерти.
Хэл передернулась, но не отступила. Пришлось вставать и, путаясь в подоле длинной ночной рубашки, идти умываться. Пока я честно пыталась проснуться и собрать разъезжающиеся мысли в кучу, Хэл радостной птичкой щебетала у меня над ухом, помогая проснуться.
– … И вот когда ты этого черта вызвала, травники прям окосели от удивления!
– Что??? – Я ошарашено вынырнула из пушистого полотенца, принесенного Хэл, и пораженно уставилась на нее. Та в свою очередь не менее удивленно посмотрела на меня и тихо переспросила:
– Ева, ты что, не помнишь, как вы с Вилькой вчера погуляли??? – Я покопалась у себя в памяти и, не найдя там ничего лишнего, честно ответила.
– Нет. На самом деле последнее, что я помню – это то, как Вилька поет матерные частушки, стоя на скамейке.
– Так я тебе напомню! – Счастливо улыбнулась Хэл. – Потом ты с каким-то травником поспорила, что сможешь вызвать всезнающего горного духа и выяснить, откуда же взялось Серое Урочище…
– Ага…
– Ты правильно дочитала почти до конца заклинание вызова, но когда надо было сказать имя того, кого вызываешь, один из травников уронил что-то в печь, это что-то взорвалось, и ты вместо имени горного духа сказала «Вот, черт!!»
– М-м-м…
– И появился черт, здоровенный такой, весь красный и с рогами в два вершка.
– ????!!!!
– Он сначала очень удивился, когда увидел, куда его занесло, и довольно недружелюбно поинтересовался, какого хрена его вытащили из преисподней, ему и там хорошо было.
– Вот…!
– А еще больше он удивился, когда не нашел пентаграммы на полу, которой обычно огораживаются заклинатели, и еще недружелюбней сказал… В общем, он сказал, что сейчас порвет всех на ленточки, но тут влезла ты.
– Я?
– Да, ты ему очень эмоционально сообщила, что его, собственно, на праздник пригласили, и предложила ему выпить.
– Мама… Роди меня обратно!!!!
– В общем, вы очень душевно пообщались, черт выдул ведерную бутыль гномьего самогона, после чего продемонстрировал тебе огненную отрыжку, от которой обуглилась вся восточная стена корчмы вместе с дверью.
– У-у-у…
– Кстати, за дверь корчмарь хотел содрать с тебя серебряную гривну, но черт показал ему кулак, и корчмарь сразу же заявил, что весь ущерб заведению пойдет за счет заведения.
– Ы-ы-ы!!!!
– А потом дверь вышибли со стороны улицы, и появился Данте. Когда он увидел, что ты пьешь с чертом на брудершафт, то у него глаза стали размером с золотую гривну, а когда до него дошло, что вы сделали с корчмой, то он попытался утащить тебя к Силантию…
– Мне конец…
– Но ты упиралась и орала, что не сегодня-завтра умрешь, поэтому хочешь погулять на поминках по поводу своей загубленной молодой жизни, в которой тебе так хотелось любви и ласки, но как-то не сложилось. Данте с чертом немного поспорили, но все-таки Данте одержал верх и принес тебя сюда, к волхву. Отсыпаться. А черт с Вилькой и травниками еще немного покуролесили, а потом разошлись по домам: черт к себе, в преисподнюю, травники кто куда, а Вилька сейчас отсыпается в соседней комнате. А еще…
– Хэл, достаточно… – еле слышно простонала я. Ну и погуляла же я вчера! Хос-с-споди, да я в жизни так не куролесила!!! С чертом на брудершафт пила, корчму чуть не разнесла… Ужас, знал бы наставник, КОГО он выудил тогда из сугроба – засунул бы обратно и быстренько пошел своей дорогой.
Я покачала головой и тут же поморщилась, поскольку в висках закололо тупыми иголками. Пришлось кое-как добираться до своей сумки, где я, пошарив, выудила небольшую бутыль, где плескался отвар темно-зеленого цвета, и душевно хлебнула из нее.
От мерзкого вкуса я поперхнулась и едва не оставила глаза рядом с этой самой бутылью, но сдержалась, и ровно через двадцать четыре секунды все признаки похмелья исчезли, оставив после себя только легкий шум в ушах. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, постепенно приходя в себя, когда дверь рывком распахнулась, и в комнату ввалился Данте. Не обращая внимания на мой внешний вид, он рявкнул на всю комнату:
– У частокола нежить! Еваника, натягивай куртку и сапоги и марш на стену – маги там нужны позарез!
Сказал, и тут же исчез в узком дверном проеме. Мы с Хэл переглянулись и я, набросив куртку прямо поверх ночнушки и натянув дриадские сапоги, пулей вылетела из комнаты, прихватив у двери свой сиротливо валявшийся меч.
Глава 10
– Тут везде холодно, – задумчиво отозвалась я. – Все-таки рюин на исходе, а мы к тому же находимся гораздо севернее Стольна Града.
Хэл с Вильей уже спустились с настила и теперь подгоняли нас ехидными комментариями, стоя внизу у ремонтируемого частокола. Данте пожал плечами и, не утруждая себя спуском по лестнице, попросту спрыгнул вниз с высоты доброго десятка локтей. Я слегка присвистнула, отчетливо понимая, что так по-кошачьи мягко приземлиться мне не удастся никогда, и помимо воли задумалась о том, какая же раса наделила Данте такими качествами. Эльфийское происхождение отметалось сразу же – я уже достаточно насмотрелась на полуэльфа в Вилькином исполнении, и могла с уверенностью сказать, что эльфы тут не замешаны. Истинные оборотни? Да нет, вряд ли. Хотя… Иногда в движениях Данте проявлялась какая-то текучая грация, которая свойственна оборотням, но…
От размышлений меня оторвал Алин. Эльф вопросительно уставился на меня, слегка приподняв золотистую бровь.
– Что? – Не поняла я.
– Ты идешь? – Алин был само терпение, присущее всем эльфам.
– Алин, да не обращай ты на ее причуды внимания! – Весело прокричала Вилька снизу. – Она постоянно где-то в облаках витает! Не трогай ее, и все будет в порядке – намечтается, и сама на землю спуститься. Кстати, Ева, ты по-прежнему собираешься там торчать, или как?
– Я… – Мой взгляд помимо воли притянуло к самой высокой вершине горной цепи Гномьего Кряжа – Рассветному пику, так хорошо видному отсюда. Закатный пик лежал сразу за Серым Урочищем, а Рассветный пик виднелся чуть дальше в северо-восточном направлении. Наша цель… И, словно со стороны, я услышала свой собственный голос.
– Я остаюсь.
– Ну, как хочешь. – Вилька едва слышно фыркнула, после чего возвысила голос. – Алин, хоть ты-то с нами идешь? В местной корчме, говорят, подают неплохую дичь, а мне уже так надоело питаться походной кашей, особенно после орочьей галеры…
– Вилья, идите, мы с Еваникой присоединимся к вам чуть позже.
– Ну, как хотите. Хэл, Данте, пошли отсюда. А эти пускай мерзнут, раз уж им это больше нравиться.
Ответа я не расслышала, но по удаляющемуся звуку высокого Вилькиного голоса поняла, что ребята действительно пошли искать пристанища в корчме. Я чуть изогнула губы в мимолетной улыбке – теперь уж Вилька однозначно закатит пир на весь мир в корчме. То-то она так алчно поглядывала в ее сторону…
Холодный порыв ветра взметнул мои волосы и заставил плотнее запахнуться в плащ. Сумерки медленно спускались на землю, и в этом зыбком синеватом свете неровные клочья тумана, клубящегося в Сером Урочище, начали едва заметно светиться призрачным перламутровым светом. М-да, неуютно… Я вздрогнула от нового порыва ветра, и тотчас почувствовала, как на плечи мне лег еще один плащ.
Темно-зеленый, ниспадающий тяжелыми складками и согретый чужим теплом.
Я подняла глаза и столкнулась с теплым, немного ехидным взглядом серебряных глаз, которые слегка светились в наступающих сумерках. «Совсем как туман Серого Урочища» – почему-то подумалось мне.
– О чем ты сейчас думала? – Алин смотрел на меня внимательно, словно стараясь прочесть что-то в моих зрачках. Бледно-золотые волосы стлались по ветру, словно степной ковыль, тускло мерцая на кончиках.
– А что?
– У тебя было такое лицо… Словно ты ушла куда-то далеко, очень далеко.
– На самом деле, довольно близко. – Я кивнула в сторону перламутрового тумана. – Завтра мы пойдем туда. И знаешь что? Я думаю, что не обязана идти через Серое Урочище только для того, чтобы помочь чужому мне Андариону обрести короля. Я смотрю на этот туман – и не понимаю, зачем я делаю все это? Зачем поперлась в такое опасное путешествие? Чтобы помочь Хэл? Да, безусловно. Я хочупомочь ей. Но на Рассветный пик я поднимусь не ради нее. Даже не ради себя. Я просто чувствую, что должна подняться туда…
– Тогда тебе надо просто следовать зову своего сердца, а понимание придет само собой. – Эльф улыбнулся и легонько коснулся моих волос. Я улыбнулась в ответ и тут же оглушительно чихнула.
– Будь здорова! – Улыбка Алина стала еще шире. – Знаешь, мне кажется, что с нашей стороны будет разумней пойти в корчму, а не то ты простынешь.
– Что, добровольно предлагаешь прервать наше уединение? – Язвительно отозвалась я, на что Алин скорчил максимально трагичную гримасу и произнес пафосным тоном:
– Поверь, Еваника, каждый миг нашего уединения бесценен, но забота о твоем хрупком здоровье намного важнее даже самых возвышенных реалий, посему я предлагаю проследовать в корчму, где твое здоровье не будет подвергаться испытаниям холодом и сыростью этого осеннего вечера!
– Господи, Алин, – пораженно выдохнула я. – Как ты умудрился выговорить все это на одном дыхании???
– Обучение велеречивости и складному слогу входит в обязательную программу образования эльфов. – Церемонно склонил голову Алин, и тотчас задорно улыбнулся. – А вкратце – Ева, давай-ка свалим отсюда по-хорошему, пока ты и в самом деле насморк не подхватила. А то Вилька на радостях всю корчму споит, а нам не оставит!
– Как можно! – Весело воскликнула я, уже сбегая вниз по скрипящим деревянным ступеням. – Алин, за мной!
Алин действительно не ошибся в своих предположениях: когда мы, раскрасневшиеся от вечернего холода, с обветренными губами и хохочущие во весь голос, ввалились в благословенное тепло древицкой корчмы, веселье там уже шло полным ходом. Достаточно будет сказать, что посетители уже стояли на ушах, стекла тряслись от взрывов хохота, а Вилька уже распевала какую-то залихватскую песенку из обширного репертуара росских вояк. Судя по тому, что песни были еще относительно приличные, Вилья была еще трезвая, но, судя по объемистой пивной кружке перед ней, состояние такое продлиться еще недолго, и скоро корчма услышит матерные частушки, которая подруга знает в неимоверном количестве, но исполняет неохотно, и только будучи в легком подпитии.
Увидев нас с Алином в дверях корчмы, Вилья радостно заорала и замахала нам руками на манер неисправной мельницы.
И вот тут-то я и уловила в смехе подруги некоторую нервозность, а заглянув в абсолютно трезвые зеленые глаза, поняла, что Вилья использует последнюю возможность повеселиться перед тем, как мы пойдем сквозь Серое Урочище. Кажется, полуэльфийка не хуже меня понимает, насколько опасным будет этот переход. Как говорится, перед смертью не надышишься…
– Еваника! Где столько шлялась??? – Вилька подскочила ко мне, оставив Хэл смущенно хихикать в компании молодых травников, и тотчас утянула к столу, распихивая окружающих и расчищая мне местечко рядом с собой. – Веселись, подруга, а завтра мы постараемся остаться в живых!
– Вилья! – Возмущенно зашипела я, взглядом указывая в сторону Хэл. – Перепугаешь нам ребенка до полусмерти, и что мы с ней завтра делать будем?
– Ребенка, говоришь… – Протянула Вилья. – Ева, а ты знаешь, что Хэл старше нас с тобой разика эдак в два с чем-то?
– Че-е-его??
– Того-о! – Передразнила подруга, подцепляя на вилку кусочек печеной баранины и отправляя его в рот. – Хэлириан, к твоему сведению, почти пятьдесят шесть лет.
– Че-е-его?? – Кажется, я начинаю повторяться. Но ведь Хэл ведет себя как наша ровесница, да и взгляд у нее совсем наивный…
– Не веришь – спроси у нее сама. Хэл, а Хэл, я тут Еве сказала, сколько тебе лет, а она не верит. Может, сама объяснишь? – Хэлириан, грациозно откинув с лица темные волосы и глядя на меня абсолютно честными глазами, подтвердила слова полуэльфийки.
– Вообще-то айраниты живут ой как долго… Примерно как эльфы – то есть для айранита пятьдесят шесть лет это ранняя юность, еще даже несовершеннолетие.
– Оп-па! – Только и смогла произнести я.
– Именно! – Довольно подтвердила раскрасневшаяся Хэлириан.
– Та-ак, пожалуй, я пойду… Кстати, а куда Данте делся? Он вроде бы с вами уходил.
– Уходил. Только вот до корчмы не дошел.
– Не поняла? Виль, ты где его потерять умудрилась?
– Никого я не теряла. – Обиженно протянула подруга. – Что он, маленький? Он довел нас с Хэлириан до корчмы, а сам куда-то смылся. Ева, расслабься ты наконец! Последний день гуляем!
С этими словами Вилья сунула мне в руки деревянный кубок с подогретым сладким вином и пододвинула блюдо с бараниной. Я печально посмотрела сначала на вино, потом на аппетитно пахнущую баранью ногу и, махнув рукой на все, что принесет нам день грядущий, попыталась проникнуться атмосферой веселья, царившего в корчме…
Разбудила меня Хэлириан. Темноволосая девушка честно пыталась меня растрясти, после чего, разочаровавшись в таком способе побудки, применила самый экстремальный метод – вылила мне за шиворот полкружки холодной воды…
Визг, наверное, перебудил полдеревни.
Я подскочила на месте, отряхиваясь от ледяной воды и при этом матерясь, как орк, которому в толпе наступили на любимую и старательно лелеемую долгие годы мозоль.
– Хэл,…!!! Что на тебя… нашло???!!! – Хэлириан, если судить по выражению лица, резво сменившего цвет с бледно-розового до пурпурного, едва не докатилась до разрыва сердца при виде моей физиономии после такой побудки, но быстро взяла себя в руки и, с удовольствием выслушав мой семиэтажный монолог, радостно пояснила:
– Так ведь рассвет уже. – Ах, да. Мы ведь собирались с рассветом двинуть в сторону Серого Урочища… Но по ощущениям я в кровать-то упала часа три назад!!!!
Я испустила долгий, протяжный стон человека, находящегося на пороге смерти.
Хэл передернулась, но не отступила. Пришлось вставать и, путаясь в подоле длинной ночной рубашки, идти умываться. Пока я честно пыталась проснуться и собрать разъезжающиеся мысли в кучу, Хэл радостной птичкой щебетала у меня над ухом, помогая проснуться.
– … И вот когда ты этого черта вызвала, травники прям окосели от удивления!
– Что??? – Я ошарашено вынырнула из пушистого полотенца, принесенного Хэл, и пораженно уставилась на нее. Та в свою очередь не менее удивленно посмотрела на меня и тихо переспросила:
– Ева, ты что, не помнишь, как вы с Вилькой вчера погуляли??? – Я покопалась у себя в памяти и, не найдя там ничего лишнего, честно ответила.
– Нет. На самом деле последнее, что я помню – это то, как Вилька поет матерные частушки, стоя на скамейке.
– Так я тебе напомню! – Счастливо улыбнулась Хэл. – Потом ты с каким-то травником поспорила, что сможешь вызвать всезнающего горного духа и выяснить, откуда же взялось Серое Урочище…
– Ага…
– Ты правильно дочитала почти до конца заклинание вызова, но когда надо было сказать имя того, кого вызываешь, один из травников уронил что-то в печь, это что-то взорвалось, и ты вместо имени горного духа сказала «Вот, черт!!»
– М-м-м…
– И появился черт, здоровенный такой, весь красный и с рогами в два вершка.
– ????!!!!
– Он сначала очень удивился, когда увидел, куда его занесло, и довольно недружелюбно поинтересовался, какого хрена его вытащили из преисподней, ему и там хорошо было.
– Вот…!
– А еще больше он удивился, когда не нашел пентаграммы на полу, которой обычно огораживаются заклинатели, и еще недружелюбней сказал… В общем, он сказал, что сейчас порвет всех на ленточки, но тут влезла ты.
– Я?
– Да, ты ему очень эмоционально сообщила, что его, собственно, на праздник пригласили, и предложила ему выпить.
– Мама… Роди меня обратно!!!!
– В общем, вы очень душевно пообщались, черт выдул ведерную бутыль гномьего самогона, после чего продемонстрировал тебе огненную отрыжку, от которой обуглилась вся восточная стена корчмы вместе с дверью.
– У-у-у…
– Кстати, за дверь корчмарь хотел содрать с тебя серебряную гривну, но черт показал ему кулак, и корчмарь сразу же заявил, что весь ущерб заведению пойдет за счет заведения.
– Ы-ы-ы!!!!
– А потом дверь вышибли со стороны улицы, и появился Данте. Когда он увидел, что ты пьешь с чертом на брудершафт, то у него глаза стали размером с золотую гривну, а когда до него дошло, что вы сделали с корчмой, то он попытался утащить тебя к Силантию…
– Мне конец…
– Но ты упиралась и орала, что не сегодня-завтра умрешь, поэтому хочешь погулять на поминках по поводу своей загубленной молодой жизни, в которой тебе так хотелось любви и ласки, но как-то не сложилось. Данте с чертом немного поспорили, но все-таки Данте одержал верх и принес тебя сюда, к волхву. Отсыпаться. А черт с Вилькой и травниками еще немного покуролесили, а потом разошлись по домам: черт к себе, в преисподнюю, травники кто куда, а Вилька сейчас отсыпается в соседней комнате. А еще…
– Хэл, достаточно… – еле слышно простонала я. Ну и погуляла же я вчера! Хос-с-споди, да я в жизни так не куролесила!!! С чертом на брудершафт пила, корчму чуть не разнесла… Ужас, знал бы наставник, КОГО он выудил тогда из сугроба – засунул бы обратно и быстренько пошел своей дорогой.
Я покачала головой и тут же поморщилась, поскольку в висках закололо тупыми иголками. Пришлось кое-как добираться до своей сумки, где я, пошарив, выудила небольшую бутыль, где плескался отвар темно-зеленого цвета, и душевно хлебнула из нее.
От мерзкого вкуса я поперхнулась и едва не оставила глаза рядом с этой самой бутылью, но сдержалась, и ровно через двадцать четыре секунды все признаки похмелья исчезли, оставив после себя только легкий шум в ушах. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, постепенно приходя в себя, когда дверь рывком распахнулась, и в комнату ввалился Данте. Не обращая внимания на мой внешний вид, он рявкнул на всю комнату:
– У частокола нежить! Еваника, натягивай куртку и сапоги и марш на стену – маги там нужны позарез!
Сказал, и тут же исчез в узком дверном проеме. Мы с Хэл переглянулись и я, набросив куртку прямо поверх ночнушки и натянув дриадские сапоги, пулей вылетела из комнаты, прихватив у двери свой сиротливо валявшийся меч.
Глава 10
На выходе мы столкнулись с толком не проспавшейся, а оттого вдвойне обозленной Вильей и, переглянувшись, вывалились во двор. Как я успела заметить, Вилька выглядела гораздо более собранной, чем я – по крайней мере, у нее не вылазила ночнушка из штанов. Все-таки в армии ее кой-чему научили, и теперь полуэльфийка предстала передо мной почти в полном боевом облачении, одетая и при оружии. Я же годилась только на то, чтобы выставить меня в качестве пугала на соседнем поле – не только вороны, но и нежить бы шугалась: волосы чуть ли не дыбом, из под куртки выглядывает плотная льняная ночная рубашка до середины икры, которая в предрассветной мгле с грехом пополам могла-таки сойти за платье, и почти новые полусапожки, обметанные темной грязью.
Вилья на бегу критически оглядела меня с головы до ног и невозмутимо поинтересовалась, зачем меня позвали на стену – уничтожать нежить или же попросту запугивать ее до икоты и потери рассудка. Я фыркнула и съязвила, что время, которое я могла потратить на одевание, было использовано с целью снятия похмельного синдрома, после чего одарила скуксившуюся Вильку торжествующим взглядом, и мы втроем зарысили в сторону северной стены, у которой слышались крики и грохот пополам с визгом и шипением, характерным для нечисти.
– Что там происходит? – Прокричала Вилька на бегу.
– Не знаю! Данте сказал, что нежить напала, и на стене нужны маги. – Я перепрыгнула через забытое на дороге пустое ведро и прибавила скорость, следуя за размеренно бегущей к северным воротам Вилькой. Сзади тяжело дышала Хэлириан, да и у меня дыхание начало сбиваться, когда мы выскочили на небольшую площадь перед воротами.
– …! – душевно высказалась Вилья, и я была с ней полностью согласна.
У частокола кипел бой. Через заостренные колья сразу в трех местах пыталось перелезть что-то крупное и зубастое, но пока защитники Древиц держались. Эльфы на вышках осыпали копошащуюся по ту сторону частокола нежить заговоренными стрелами, но это не сильно помогало – она упорно пыталась перелезть через забор и добраться до людей. Среди мельтешившего по настилу народа я заметила темную фигуру Данте с его неизменным двуручником, тенью мелькавшего у края частокола, отправляя обнаглевшую нежить на тот свет точно выверенными ударами обоюдоострого лезвия.
Мимо нас пробежал волхв Силантий с двумя травниками помоложе, жонглируя сумками, в которых что-то мелодично позвякивало. Вилька хлопнула меня по плечу и устремилась вслед за травниками, а я развернула к себе побледневшую Хэлириан.
– Хэл, спрячься где-нибудь на чердаке поближе и перекидывайся. Только смотри, чтобы тебя никто не заметил. Будешь прикрывать нас своей магией оттуда. Ясно?
– Но почему мне нельзя перекинуться прямо здесь?
– Да потому что люди этого не поймут!!! И могут тебя зачислить в неизвестный доселе вид нежити, вылезший из Серого Урочища!!
– Но…
– Не все люди такие, как Лексей Вестников, Вилька или я! И почти все люди боятся неизвестного! Поэтому могут убить тебя – в такой суматохе никто разбираться не будет, нежить ты или нет. Ясно тебе? – Хэл кивнула и рванула в ближайший двухэтажный дом, стоявший в трех саженях от ворот. Слава богу, что она меня послушала, иначе ее и впрямь могли убить в неразберихе…
Со стороны ворот что-то оглушительно прогрохотало, и по ту сторону частокола взметнулось ярко-голубое пламя. Нежить хором взвыла и внезапно стихла. Я стрелой взлетела по деревянным ступенькам и попыталась увидеть, что же творится за частоколом, но взорвавшееся зелье дало такой густой черный дым, что не было видно ровным счетом ничего, лишь слышалось удаляющееся глухое ворчание. За спиной у меня невесть откуда возник Алин, державший в левой руке измазанный темной кровью и слизью короткий меч. В левой – потому что правая рука была располосована почти до кости когтями нежити, и кровь ручьем стекала по изодранному рукаву куртки. Эльф успел наложить жгут, чтобы избежать большой кровопотери, но рука уже его не слушалась и висела безжизненной плетью. Я ахнула и попыталась было помочь, но Алин остановил меня.
– Это еще не все. Нежити слишком много и просто так она не уйдет.
– Что за нежить?
– Не знаю. Размером она с дворовую собаку. И у нее вытянутая морда с двумя рядами зубов, шесть лап и на двух передних всего один коготь, зато в полтора вершка длиной.
– Понятно. Виверна скальная, шестилапый подвид. – Определила я. Плохо. Этот вид нежити уже практически истребили по всей Роси, а заодно в прилегающих государствах. Отдельные ее представители еще изредка встречаются на перевалах Гномьего Кряжа, но этот вид уже считается вымирающим. И на тебе – в Сером Урочище, как оказалось, живет целая популяция этих существ, которые опасны тем, что невероятно быстро размножаются, обладают ядовитыми зубами и отменным аппетитам, при этом питая слабость к человеческому мясу…
Дым уже начал рассеиваться, когда я услышала прямо у себя за спиной характерное для виверны шипение. Я, не оборачиваясь, вслепую метнула в сторону нежити лучистый бледно-голубой пульсар, но промазала, и виверна, не обрадовавшись такому обращению, под прикрытием густого дыма прыгнула прямо в мою сторону. Я ощутила движение воздуха рядом с собой, а по шее меня хлестнул узкий, лишенный шерсти хвост.
Я взвизгнула и шарахнулась к частоколу, а нежить, промахнувшись, недовольно зашипела и нацелилась в незащищенную спину одного из травников…
Заклинание экзорцизма я читала уже на уровне автоматизма.
Вокруг меня заплясали изумрудно-зеленые молнии, и через секунду они построили ярко сверкающую «клетку», из «прутьев» которой в ощетинившуюся виверну вылетела короткая молния, облепила истошно завизжавшую нежить и сдавила так, что существо почти моментально превратилось в изломанный мешок плоти и костей.
Заклинание Зингары – одно из самых мощных в моем арсенале и обладает конкретной целенаправленностью. Можно настроить ее на уничтожение нечисти, а можно построить его так, что оно будет убивать людей. Но я нацелилась на нежить, так что изумрудные молнии, то и дело вылетавшие из «кокона», разили только виверн.
Я оглянулась – дым почти рассеялся, и нечисть уже не рисковала лезть на частокол, предпочитая выжидать с той стороны, но у меня времени на выжидание не было. Экзорцизм будет действовать еще секунд двадцать, не больше, и второй раз я вызвать его не смогу – сил не хватит. Поэтому я глубоко вздохнула и сделала самый сумасшедший поступок в моей жизни.
Пятнадцать секунд…
Я перемахнула через частокол и приземлилась по ту сторону ворот, оказавшись лицом к лицу с озверевшей от запаха крови нежитью…
Десять секунд…
Экзорцизм разошелся не на шутку. Изумрудные молнии сполохами озаряли пространство вокруг меня, и я знала, что каждая молния – это еще одна виверна, пытавшаяся убить меня…
Пять секунд…
К изумрудным молниям прибавились другие. Снежно белые, длинные и тонкие. Они взрыхляли землю в ладони от меня, создавая почти непробиваемый заслон. Я слабо улыбнулась – молнии прилетали как раз со стороны чердака, на котором обосновалась Хэлириан…
Заклинание иссякло, и я обессилено опустилась на землю. Виверны, поскуливая, уже скрывались в тумане Серого Урочища, а за частоколом установилась странная тишина, но я уже не могла поднять голову и посмотреть, что же там наверху творится. Я была не просто опустошена – выжата досуха, не было ни сил, ни желания даже подняться со стылой земли, которая так приятно холодила колени сквозь льняную сорочку…
Наверху раздался шорох и рядом со мной аккуратно спрыгнул Данте. Я взглянула на него, и вздрогнула – на его лбу красовался длинный порез, из-за чего лицо его превратилось в жутковатую кровавую маску. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Честно говоря, белоснежная улыбка на фоне залитого уже подсыхающей кровью лица смотрелась устрашающе, но мне почему-то стало спокойнее на душе – если бы случилось что серьезное, то Данте не улыбался бы так широко и открыто.
Он протянул мне руку, измазанную темной кровью нежити, и я без колебаний приняла ее.
– Теперь я верю, что ты сможешь провести нас через Серое Урочище. – Данте улыбнулся еще шире и потянул меня, помогая встать. Я честно пыталась подняться, но ноги меня совершенно не держали – после такого мощного заклинания мне вообще надо бы в идеале пару часиков поспать и выпить чашку куриного бульона с горячим пирожком, но, как мне кажется, такая радость не для меня. По-моему, Данте все понял – он подхватил меня на руки и прокричал Силантию, который с беспокойством свесился с частокола.
– Волхв, открывай ворота!! Нашей Еванике нужен отдых!
Ворота почти сразу со скрипом начали раскрываться, а я, прижавшись к груди Данте, слушала размеренное, чуть подрагивающее биение его сердца, под которое незаметно задремала…
После нападения виверн травники во главе с Силантием и мной в качестве скорой магической помощи в течение суток буквально не смыкали глаз. Во время нападения пострадал не только Алин – были ранены еще с десяток жителей Древиц, преимущественно те, кто имели несчастье работать за частоколом. К счастью, никто не погиб, но раны, нанесенные когтями нежити, быстро загнаивались, а трупный яд, содержащийся в слюне виверн, приводил к смерти, если его не вывести из организма в течение шести-семи часов. В общем, после того, как я более-менее пришла в себя, меня попросили помочь с ранеными.
Могли бы и не просить, кстати.
Кое-что в травах я понимала, да и магия для несложных заклинаний против воспаления ран и остановки кровотечения восстановилась минут через двадцать после применения экзорцизма. Поэтому, стоило только одному из травников робко заикнуться о том, что волхв Силантий просил помочь с ранеными, я моментально подхватила с лавки свою сумку со снадобьями и вышла под увещевания Вильки «погодить чуток, и так наколдовалась». Алина я, несмотря на его неясные бормотания типа: «Я -эльф, я потерплю, на меня яд нежити почти не действует, иди, займись другими!», перебинтовала одним из первых, поскольку у него уже был жар, а распухшее предплечье вызывало немалые опасения. Правда, после того, как я почистила рану заклинанием и наложила повязку, смоченную в специальном настое, ускоряющем заживление ран, опухоль немного спала, но что-то определенное можно будет сказать не раньше, чем через несколько часов. В ту ночь не спал ни Силантий с помощниками, ни я – яд виверн оказался каким-то на редкость стойким, выводился из организма долго, несколько дольше, чем обычно, при этом у раненых начиналась сильная лихорадка…
К рассвету состояние одного из раненых – того самого парнишки, который принимал у нас лошадей при въезде в Древицы – сильно ухудшилось, и он, несмотря на все наши усилия, скончался с первым лучом солнца, так и не приходя в сознание. Остальные же чувствовали себя несравненно лучше, по крайней мере, все они сумели погрузиться в исцеляющий сон, необходимый для скорейшего выздоровления.
Меня шатало от усталости, когда я после тревожного дня и не менее тревожной бессонной ночи вышла на порог дома, в котором разместили раненых. Неожиданно яркое осеннее солнце, уже показавшееся из-за горизонта, но все еще касающееся его нижним краем, резануло уставшие глаза, словно кинжалом, и я зажмурилась.
Вилья на бегу критически оглядела меня с головы до ног и невозмутимо поинтересовалась, зачем меня позвали на стену – уничтожать нежить или же попросту запугивать ее до икоты и потери рассудка. Я фыркнула и съязвила, что время, которое я могла потратить на одевание, было использовано с целью снятия похмельного синдрома, после чего одарила скуксившуюся Вильку торжествующим взглядом, и мы втроем зарысили в сторону северной стены, у которой слышались крики и грохот пополам с визгом и шипением, характерным для нечисти.
– Что там происходит? – Прокричала Вилька на бегу.
– Не знаю! Данте сказал, что нежить напала, и на стене нужны маги. – Я перепрыгнула через забытое на дороге пустое ведро и прибавила скорость, следуя за размеренно бегущей к северным воротам Вилькой. Сзади тяжело дышала Хэлириан, да и у меня дыхание начало сбиваться, когда мы выскочили на небольшую площадь перед воротами.
– …! – душевно высказалась Вилья, и я была с ней полностью согласна.
У частокола кипел бой. Через заостренные колья сразу в трех местах пыталось перелезть что-то крупное и зубастое, но пока защитники Древиц держались. Эльфы на вышках осыпали копошащуюся по ту сторону частокола нежить заговоренными стрелами, но это не сильно помогало – она упорно пыталась перелезть через забор и добраться до людей. Среди мельтешившего по настилу народа я заметила темную фигуру Данте с его неизменным двуручником, тенью мелькавшего у края частокола, отправляя обнаглевшую нежить на тот свет точно выверенными ударами обоюдоострого лезвия.
Мимо нас пробежал волхв Силантий с двумя травниками помоложе, жонглируя сумками, в которых что-то мелодично позвякивало. Вилька хлопнула меня по плечу и устремилась вслед за травниками, а я развернула к себе побледневшую Хэлириан.
– Хэл, спрячься где-нибудь на чердаке поближе и перекидывайся. Только смотри, чтобы тебя никто не заметил. Будешь прикрывать нас своей магией оттуда. Ясно?
– Но почему мне нельзя перекинуться прямо здесь?
– Да потому что люди этого не поймут!!! И могут тебя зачислить в неизвестный доселе вид нежити, вылезший из Серого Урочища!!
– Но…
– Не все люди такие, как Лексей Вестников, Вилька или я! И почти все люди боятся неизвестного! Поэтому могут убить тебя – в такой суматохе никто разбираться не будет, нежить ты или нет. Ясно тебе? – Хэл кивнула и рванула в ближайший двухэтажный дом, стоявший в трех саженях от ворот. Слава богу, что она меня послушала, иначе ее и впрямь могли убить в неразберихе…
Со стороны ворот что-то оглушительно прогрохотало, и по ту сторону частокола взметнулось ярко-голубое пламя. Нежить хором взвыла и внезапно стихла. Я стрелой взлетела по деревянным ступенькам и попыталась увидеть, что же творится за частоколом, но взорвавшееся зелье дало такой густой черный дым, что не было видно ровным счетом ничего, лишь слышалось удаляющееся глухое ворчание. За спиной у меня невесть откуда возник Алин, державший в левой руке измазанный темной кровью и слизью короткий меч. В левой – потому что правая рука была располосована почти до кости когтями нежити, и кровь ручьем стекала по изодранному рукаву куртки. Эльф успел наложить жгут, чтобы избежать большой кровопотери, но рука уже его не слушалась и висела безжизненной плетью. Я ахнула и попыталась было помочь, но Алин остановил меня.
– Это еще не все. Нежити слишком много и просто так она не уйдет.
– Что за нежить?
– Не знаю. Размером она с дворовую собаку. И у нее вытянутая морда с двумя рядами зубов, шесть лап и на двух передних всего один коготь, зато в полтора вершка длиной.
– Понятно. Виверна скальная, шестилапый подвид. – Определила я. Плохо. Этот вид нежити уже практически истребили по всей Роси, а заодно в прилегающих государствах. Отдельные ее представители еще изредка встречаются на перевалах Гномьего Кряжа, но этот вид уже считается вымирающим. И на тебе – в Сером Урочище, как оказалось, живет целая популяция этих существ, которые опасны тем, что невероятно быстро размножаются, обладают ядовитыми зубами и отменным аппетитам, при этом питая слабость к человеческому мясу…
Дым уже начал рассеиваться, когда я услышала прямо у себя за спиной характерное для виверны шипение. Я, не оборачиваясь, вслепую метнула в сторону нежити лучистый бледно-голубой пульсар, но промазала, и виверна, не обрадовавшись такому обращению, под прикрытием густого дыма прыгнула прямо в мою сторону. Я ощутила движение воздуха рядом с собой, а по шее меня хлестнул узкий, лишенный шерсти хвост.
Я взвизгнула и шарахнулась к частоколу, а нежить, промахнувшись, недовольно зашипела и нацелилась в незащищенную спину одного из травников…
Заклинание экзорцизма я читала уже на уровне автоматизма.
Вокруг меня заплясали изумрудно-зеленые молнии, и через секунду они построили ярко сверкающую «клетку», из «прутьев» которой в ощетинившуюся виверну вылетела короткая молния, облепила истошно завизжавшую нежить и сдавила так, что существо почти моментально превратилось в изломанный мешок плоти и костей.
Заклинание Зингары – одно из самых мощных в моем арсенале и обладает конкретной целенаправленностью. Можно настроить ее на уничтожение нечисти, а можно построить его так, что оно будет убивать людей. Но я нацелилась на нежить, так что изумрудные молнии, то и дело вылетавшие из «кокона», разили только виверн.
Я оглянулась – дым почти рассеялся, и нечисть уже не рисковала лезть на частокол, предпочитая выжидать с той стороны, но у меня времени на выжидание не было. Экзорцизм будет действовать еще секунд двадцать, не больше, и второй раз я вызвать его не смогу – сил не хватит. Поэтому я глубоко вздохнула и сделала самый сумасшедший поступок в моей жизни.
Пятнадцать секунд…
Я перемахнула через частокол и приземлилась по ту сторону ворот, оказавшись лицом к лицу с озверевшей от запаха крови нежитью…
Десять секунд…
Экзорцизм разошелся не на шутку. Изумрудные молнии сполохами озаряли пространство вокруг меня, и я знала, что каждая молния – это еще одна виверна, пытавшаяся убить меня…
Пять секунд…
К изумрудным молниям прибавились другие. Снежно белые, длинные и тонкие. Они взрыхляли землю в ладони от меня, создавая почти непробиваемый заслон. Я слабо улыбнулась – молнии прилетали как раз со стороны чердака, на котором обосновалась Хэлириан…
Заклинание иссякло, и я обессилено опустилась на землю. Виверны, поскуливая, уже скрывались в тумане Серого Урочища, а за частоколом установилась странная тишина, но я уже не могла поднять голову и посмотреть, что же там наверху творится. Я была не просто опустошена – выжата досуха, не было ни сил, ни желания даже подняться со стылой земли, которая так приятно холодила колени сквозь льняную сорочку…
Наверху раздался шорох и рядом со мной аккуратно спрыгнул Данте. Я взглянула на него, и вздрогнула – на его лбу красовался длинный порез, из-за чего лицо его превратилось в жутковатую кровавую маску. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Честно говоря, белоснежная улыбка на фоне залитого уже подсыхающей кровью лица смотрелась устрашающе, но мне почему-то стало спокойнее на душе – если бы случилось что серьезное, то Данте не улыбался бы так широко и открыто.
Он протянул мне руку, измазанную темной кровью нежити, и я без колебаний приняла ее.
– Теперь я верю, что ты сможешь провести нас через Серое Урочище. – Данте улыбнулся еще шире и потянул меня, помогая встать. Я честно пыталась подняться, но ноги меня совершенно не держали – после такого мощного заклинания мне вообще надо бы в идеале пару часиков поспать и выпить чашку куриного бульона с горячим пирожком, но, как мне кажется, такая радость не для меня. По-моему, Данте все понял – он подхватил меня на руки и прокричал Силантию, который с беспокойством свесился с частокола.
– Волхв, открывай ворота!! Нашей Еванике нужен отдых!
Ворота почти сразу со скрипом начали раскрываться, а я, прижавшись к груди Данте, слушала размеренное, чуть подрагивающее биение его сердца, под которое незаметно задремала…
После нападения виверн травники во главе с Силантием и мной в качестве скорой магической помощи в течение суток буквально не смыкали глаз. Во время нападения пострадал не только Алин – были ранены еще с десяток жителей Древиц, преимущественно те, кто имели несчастье работать за частоколом. К счастью, никто не погиб, но раны, нанесенные когтями нежити, быстро загнаивались, а трупный яд, содержащийся в слюне виверн, приводил к смерти, если его не вывести из организма в течение шести-семи часов. В общем, после того, как я более-менее пришла в себя, меня попросили помочь с ранеными.
Могли бы и не просить, кстати.
Кое-что в травах я понимала, да и магия для несложных заклинаний против воспаления ран и остановки кровотечения восстановилась минут через двадцать после применения экзорцизма. Поэтому, стоило только одному из травников робко заикнуться о том, что волхв Силантий просил помочь с ранеными, я моментально подхватила с лавки свою сумку со снадобьями и вышла под увещевания Вильки «погодить чуток, и так наколдовалась». Алина я, несмотря на его неясные бормотания типа: «Я -эльф, я потерплю, на меня яд нежити почти не действует, иди, займись другими!», перебинтовала одним из первых, поскольку у него уже был жар, а распухшее предплечье вызывало немалые опасения. Правда, после того, как я почистила рану заклинанием и наложила повязку, смоченную в специальном настое, ускоряющем заживление ран, опухоль немного спала, но что-то определенное можно будет сказать не раньше, чем через несколько часов. В ту ночь не спал ни Силантий с помощниками, ни я – яд виверн оказался каким-то на редкость стойким, выводился из организма долго, несколько дольше, чем обычно, при этом у раненых начиналась сильная лихорадка…
К рассвету состояние одного из раненых – того самого парнишки, который принимал у нас лошадей при въезде в Древицы – сильно ухудшилось, и он, несмотря на все наши усилия, скончался с первым лучом солнца, так и не приходя в сознание. Остальные же чувствовали себя несравненно лучше, по крайней мере, все они сумели погрузиться в исцеляющий сон, необходимый для скорейшего выздоровления.
Меня шатало от усталости, когда я после тревожного дня и не менее тревожной бессонной ночи вышла на порог дома, в котором разместили раненых. Неожиданно яркое осеннее солнце, уже показавшееся из-за горизонта, но все еще касающееся его нижним краем, резануло уставшие глаза, словно кинжалом, и я зажмурилась.