– Я тогда заглянул в пещеру, хоть Хэл и просила ей не мешать… В общем, она склонялась над Данте, и у нее в руке был эльфийский кинжал.
   – То есть, ты хочешь сказать, что Хэл пыталась убить Данте, пока мы с ним пребывали в иллюзорном сне?! – Я поверить не могла. Но, тем не менее, я смотрела в глаза эльфа и понимала, что он говорит правду. Да и зачем ему лгать…
   – Нет, не пыталась. Но хотела.
   – Но зачем ей это?! Зачем Хэлириан желать смерти Данте?!
   – Не знаю, Еваника. Просто не знаю… Понимаешь, у нее глаза были, как черное зеркало, словно она чувствовала опасность или же чего-то боялась.
   Я внимательно посмотрела на него и покачала головой. Можно было найти множество объяснений тому, что Хэлириан занесла кинжал над Данте, но ведь она не убила! Может, она боялась, что лунный призрак подчинил себе сознание Данте, и у нас окажется на одного врага больше, да мало ли что!
   – Алин, почему ты сказал это мне только сейчас?
   – Потому что ты должна об этом знать. А также ты должна знать и о том, что Хэл опустила кинжал. Не я помешал ей, а она сама приняла такое решение. Раньше мне казалось, что она так страховалась от того, чтобы Данте в иллюзорном сне не напал ни на тебя, ни на нее, но опасность миновала, а Хэлириан до сих пор изредка бросает в его сторону несколько странные взгляды. Мне кажется, что она знает о нем больше, чем мы с тобой и Вильей вместе взятые.
   – Но почему же она нам ничего не рассказала?
   – Может, потому, что не считает нужным.
   Вилькин голос раздался, как гром среди ясного неба, многократно отразившись эхом от стен и потолка подземного зала:
   – Ева, Алин, вы где застряли? Вас ниоткуда вытаскивать не надо?
   – Нет, сестричка, мы сами выберемся! – съязвил Алин в ответ, улыбаясь и подмигивая мне. Я фыркнула, представив себе выражение лица подруги, которая уже пребывала в полной уверенности, что если меня нет в поле зрения, значит, я опять влипла в неприятности.
   – Виль, уже идем!! – Я потянула эльфа за рукав куртки, вынуждая его перейти на бег трусцой. – Не, с ними не поговоришь. Зуб даю, Вилька меня уже мысленно похоронила, накрыла могильной плитой и теперь ломает голову, где взять денег на памятник.
   – Ты про цветы забыла.
   – Ах, да. И с чьей клумбы наворовать цветов побольше, чтобы хватило. – Хихикнула я, нагоняя уже ушедших вперед друзей. Донельзя серьезная Вилька, сложив руки на груди, уже многозначительно поглядывала в мою сторону. Не менее серьезный и многозначительный взгляд я схлопотала от Данте, которому явно не улыбалось закапывать меня в этих местах.
   – Все, все сдаюсь! – Шутливо подняла я руки. – Виль, не дергайся ты за меня так, я ведунья взрослая, сама о себе позабочусь.
   – Да что ты? Тебе все напомнить, или сама догадаешься?
   Я намек уловила и, отложив препирания на потом, последовала за Данте к уже маячившему в ближайшей перспективе выходу.
   Леденящий душу вой раздался, когда впереди уже виднелся светлый овал выхода. Похоже, горный дух вознамерился взять реванш, похоронив нас в этой горе. С потолка посыпались разнокалиберные камни, разбиваясь об пол и грозя настучать нам по голове по полной программе. Вот уж когда я пожалела, что не ношу шлем!
   – Бегом!! – Данте схватил меня за руку чуть пониже локтя и, дернув за собой, потащил, как на буксире. Я едва успевала перепрыгивать через груды камней, усыпавших до того ровный пол, когда очередной оторвавшийся от потолка камень угодил мне точнехонько по затылку. Я споткнулась и упала.
   В голове гудело, затылок горел огнем, а ноги отказывались держать. Голос Данте слышался, точно сквозь воду, потом меня довольно бесцеремонно закинули на плечо и, судя по всему, забег был продолжен. Я с трудом разлепила глаза и сквозь шум в ушах расслышала все приближающийся вой.
   Рассвирепевший горный дух летел точно на меня!
   Я завизжала, взяв такую высокую ноту, что у тащившего меня Данте наверняка оглохло левое ухо, а дух, не ожидая, что я переплюну его исполнении художественно-прочувствованного завывания, секунд на пять озадачился, но потом метнулся полупрозрачным сгустком непонятно чего и буквально вырвал меня из рук Данте. Зачем, я поняла только после того, как оглянулась и осознала, что горный дух несется прямо на стену пещеры!!
   Туман в голове, подстегиваемый ужасом, моментально рассеялся, и я отчаянно проорала заклинание, раскинув руки в стороны. У груди словно вспыхнуло золотистое солнышко, которое разгоралось все сильнее, накрывая меня спасительным облачком света.
   Горный дух вовсе не собирался размазать меня по стенке – это не в его правилах.
   Он просто втиснет меня живьем в камень, где я стану всего лишь оригинальным рисунком, причудливыми прожилками в толще какого-нибудь мрамора…
   Сияние окутало мою голову и грудь сверкающим облачком, но я уже четко осознавала, что не успеваю…
   Лучше бы я погибла сразу.
   Горный дух огласил пещеру победным ревом и вмял меня в камень.
   Мне показалось, что я лишилась конечностей – такой ошеломляющей и резкой была боль. Кажется, я даже успела вскрикнуть, прежде чем погрузиться в беспросветную тьму…
   Пробуждение было не из приятных. В голове шумело и завывало, как будто кто-то заунывно верещит мне прямо в ухо, все тело нещадно ноет, причем я не чувствовала ни рук, ни ног – ниже середины бедер и предплечий я ощущала только могильный холод, а попытка пошевелить пальцами рук окончилась неудачей. К тому же завывания сменили тональность, и я с удивлением поняла, что это просто кто-то рыдает! Господи, а я-то подумала, что у меня вместо мозгов нежить в голове поселилась – такими прочувствованными были рыдания.
   Я приоткрыла глаза и тотчас наткнулась взглядом на склоненную рыжеволосую голову. Вилька прижалась к стене, прямо подо мной, и от ее всхлипываний у меня в груди все перевернулось. Я попыталась позвать ее, и сама поразилась своему донельзя слабому голосу.
   – Виль, а Виль… – Подруга вскинула голову, и в ее заплаканных зеленых глазах отразился ужас.
   – Евочка… Живая… – И, подскочив, обняла меня за пояс, зарывшись лицом мне в живот. А я вспомнила…
   И едва удержалась от крика, когда осознала, что наполовину вмурована в камень на высоте двух локтей от пола. Хорошо хоть, что в вертикальном положении. Там, где меня накрыло защитное облако, все было в порядке, но раскинутые в стороны руки до предплечий были погружены в камень, да там и застыли, став частью скалы. С ногами, судя по всему, было то же самое. Честно говоря, механизм подобного заклятия был абсолютно неизвестен, потому что жертвы горного духа уже не могли ничего рассказать. Похоже, что я – единственный человек, попавший в такую ловушку частично, а не полностью. Честь сомнительная, но во мне разыгрался работник магических наук, поэтому я принялась перечислять симптомы. Самое смешное, что вмурованные конечности не ощущались вообще, как будто их у меня отрезали, а раны моментально зажили. То есть ни боли, ни затрудненного кровообращения – ничего, что обычно сопутствует последствия подобных заклятий. Конечности просто исчезли, став раз и навсегда частью скалы. То есть если меня сейчас попытаться выковырять из стены, то вместо меня останется безрукий и безногий обрубок, который с относительной легкостью отделится от камня. Вот только жить такя точно не захочу.
   Вилька все еще рыдала, прижавшись ко мне там, где я была еще живой, когда я подняла голову и обвела взглядом своих притихших спутников. Хэл тихо хлюпала носом, уткнувшись в плечо Алина, который машинально гладил ее по голове, шепча что-то неразборчивое, а на застывшее лицо Данте было страшно смотреть.
   Наш проводник смотрел куда-то перед собой и зрачки его чуть подрагивали, то расширяясь, то снова сжимаясь, а пальцы сомкнулись на рукояти серебряного кинжала так, что я только диву далась, как она еще не промялась.
   – Данте. – Тихо позвала я. Он вздрогнул, словно очнувшись, и широким шагом подошел ко мне. Впервые я смотрела на него сверху вниз… – Данте, я не смогу снять это заклятие. И никто не сможет… Ты понимаешь, о чем я? – Он кивнул и шагнул поближе, одновременно вытягивая из ножен серебряный кинжал. Я глубоко вздохнула и скосила глаза на грудь, где из-под куртки выбился конец нежно-голубого эльфийского шарфика с белой бахромой.
   – Неужели ничем нельзя помочь? – Я только покачала головой.
   – Ни один маг не сможет снять проклятие горного духа. Его вообще никто снять не может… – Я горько рассмеялась, и смех этот рассыпался в застывшем воздухе подземелья осколками битого стекла. Вилька, обнимавшая меня, судорожно всхлипнула.
   – Евочка, ну как же так… Ну, нельзя…
   – Вилья, по-другому не получится. – Я постаралась улыбнуться, но вместо улыбки получилась гримаса, исказившая лицо. – Не плачь, подруга, все будет хорошо.
   – Ева, – Данте осторожно коснулся пальцами моей щеки, и я прикрыла глаза, ловя его тепло, – ты уверена, что ничем помочь нельзя?
   – Данте, ни один маг не снимет это заклятие. Разве что вы изловите горного духа и склоните его к сотрудничеству. По идее, снять проклятье всегда сможет тот, кто его наложил, но…
   Я ощутила, как Данте убрал пальцы от моей щеки, и открыла глаза. На лице нашего проводника была написана алмазной твердости решимость найти треклятого духа и вытрясти из него лекарство.
   – Отговаривать, как я понимаю, бесполезно? – Невозмутимо поинтересовалась я, каким-то шестым чувством улавливая, что похороны временно откладываются.
   – Ага. – Безапелляционно подтвердил Данте. – Хэлириан, за мной, Алин, Вилья, оставайтесь с Еваникой, и не смейте вгонять ее в хандру своим похоронным видом – надежда еще есть.
   – Куда?? – Хором вопросили мы вчетвером, круглыми от удивления глазами уставившись на Данте.
   – Ловить горного духа. Хэл, перекидывайся, магия нам будет нужна позарез.
   – Но… – Попыталась было отговорить его я. – Данте-е, я хочу красиво умереть, а ты весь праздник портишь!!!
   – Ева, умирать будешь потом. Я обещал тебя защитить, и я это сделаю. Все будет хорошо, верь мне.
   – Да верю я, верю… – Буркнула я, провожая взглядом быстро удалявшегося Данте и уже сменившую ипостась Хэл.
   – Ну что, – бодро поинтересовалась я у значительно приунывших Алина и Вильи. – Как будем развлекать умирающую? Анекдотами али забавными случаями из личной жизни?
   – …И вот тогда наставник кинулся выковыривать Вильку из дупла, в которое она не пойми как влезла! – Преувеличено весело расписывала я, глядя на мрачнеющие лица Алина и Вильи, которые нервно прохаживались взад-вперед, изредка кидая в мою сторону сострадательные взгляды.
   Что-то мне непонятно, кто кого тут успокаивать должен -они меня или я их, а? Кто тут несчастная жертва обстоятельств, угнетенная грядущей нерадостной долей?! Я? Не-е. Судя по всему, этими жертвами являются мои чересчур впечатлительные друзья эльфийского происхождения.
   Н-да, похоже, все ведуньи изначально на голову больные, ничем иным объяснить такое поведение просто невозможно -вишу на скале, наполовину вмурованная в камень, и травлю анекдоты и байки из жизни, вместо того, чтобы красиво и максимально вдохновлено страдать по своей так некстати загубленной молодой жизни и т.д. Ага, и еще ржу нездоровым смехом так, что только эхо под потолком гуляет. Алин, услышав впервые такой хохот, выхватил меч и стал нервно оглядываться по сторонам, соображая, где же прячется столь отвратительно хохочущее чудовище. Когда же до него дошло, ктосмеется, он схватился за голову и очень серьезно попросил меня так больше не делать, а то ему седые волосы не идут.
   Но меня уже понесло – байки сыпались из меня, как горох из прохудившегося мешка. Я уже четко для себя решила – жить надо весело, а умирать шумно, причем лучше уж встретить смерть смехом, чем слезами и завываниями. К тому же я всерьез беспокоилась, что если я замолчу, то точно начну трезво осмысливать ситуацию, а там уж до паники и долгой, продолжительной истерики рукой подать.
   – Еваника, тебе что, плохо? – Наконец-то решилась коснуться деликатной темы Вилька. – А то ты как-то странно себя ведешь.
   – Виль, ты только не издевайся, ладно? – Взмолилась я, пытаясь сдуть лезущую в глаза челку. – Вот влипнешь в стену, я на тебя полюбуюсь. И спрошу, хорошо ли ты себя чувствуешь!
   – Ев, извини.
   – Я-то извиню, но… Вилья, Алин, что за похоронный вид, а? Я что-то не понимаю, кто кого развлекать должен? Народ, меня еще не похоронили, я еще очень даже живая, по крайней мере, наполовину, так что нефиг играть по мне траур! И вообще – я передумала умирать! На тот случай, если Данте с Хэл не изловят горного духа, у меня есть кое-какое необратимое заклинание, которым я не рискнула бы воспользоваться, но если другого выхода не останется…
   – Что за заклинание? – Моментально заинтересовался Алин. Если бы у меня были руки, то я отмахнулась бы, а так пришлось отвечать.
   – Да так, есть одно такое… – Неохотно протянула я. – Оно разработано с учетом физиологии горных троллей, тела которых, как известно, наполовину состоят из камня. В общем, если применить это заклинание, то у человека вместо утерянной конечности появится каменная. Вернее, не совсем каменная, а с физиологией, сходной с тролльей. У меня конечности стали частью камня, значит, я могу с помощью этого заклинания «вылепить» себе новые руки и ноги из горной породы.
   – Интересно, а почему же ты этого сразу не сделала? – Удивилась Вилька. – Зачем сказала, что ничего сделать нельзя?
   – Затем и сказала. – Буркнула я, опустив глаза. – Потому что изменение затронет весь организм, а я лично не хочу прожить остаток жизни, прячась от солнечного света. Виль, ты же знаешь, что горные тролли, попав на солнце, становятся камнями. Если я произнесу это заклинание, то со мной будет то же самое, когда меня коснется солнечный луч. – Я горько усмехнулась. – К тому же, у меня будет просто отвратительный пепельно-серый цвет лица, а это для девушек чревато.
   Вот так мы коротали время, сидя в ста локтях от выхода, ожидая, когда же вернется Данте. Солнце медленно сползало к горизонту, а осенние сумерки, спускающиеся на горы, становились все гуще. Постепенно пещера, где мы находились, погружалась во мрак – факелов у нас с собой не было, а для того, чтобы создать пульсар, нужны руки. Наконец, когда овал выхода потускнел настолько, что практически не отличался от стен, за поворотом послышались шаги, а затем оттуда вынырнул фиолетовый светлячок пульсара, в свете которого я увидела донельзя довольных Хэл и Данте, причем за плечами Хэлириан с помощью левитации двигалось нечто довольно приличных размеров.
   – Привет, не ждали? – Весело крикнул Данте, приветственно взмахнув рукой. – А мы тут вам сувенирчик приволокли. Хэл, хвастайся.
   – Ну, что тут хвастаться… – Скромно потупилась айранит. – Вот, принесли…
   Предмет, до того мирно висевший за спиной Хэлириан, плавно выплыл на свет, и я с удивлением уставилась на двухпудовый камень, невесть как выломанный из скалы.
   – И? – Непринужденно поинтересовалась я. – Это мне вместо надгробия, что ли?
   – Сплюнь, чудо в перьях! – Возмутился Данте.
   – Про перья – это к Хэл. – Отозвалась я, попытавшись пожать плечами, но это мне не удалось. – Что за каменюка-то?
   – Не каменюка, а темница для горного духа. – Терпеливо пояснила мне Хэлириан, и только теперь я увидела едва заметное зеленоватое свечение, исходящее от глыбы серого камня. – Я засадила его туда, потому что по-другому никак его не дотащишь.
   – Ага. – Глубокомысленно покивала я. – А по поводу меня вы договориться-то успели?
   – Успели, не волнуйся. – Успокаивающим тоном проговорил Данте. – Он пообещал, что у тебя руки-ноги даже действовать будут. Правда, онемение полностью пройдет только через несколько часов, но нам-то не к спеху – спать ляжем, а утром ты будешь как огурчик.
   – В смысле – маленькая, зелененькая и в пупырышку? – Съязвила я, улыбаясь во все тридцать два зуба. Нет, все-таки хорошие у меня друзья… Заботливые, главное. Вот, камешек с духом принесли, в случае неудачи за надгробием далеко бегать не надо.
   Данте на мою реплику ничего не ответил, только махнул рукой, и устало уселся на камень у стены, вытянув длинные ноги в высоких черных сапогах. Хэлириан же пролевитировала доставленный камень ко мне поближе, причем во время колдовства у нее безостановочно еле заметно мерцали кончики перьев. Наверное, чем сильнее колдовство, тем ярче светятся перья, потому что, когда Хэл мечет на диво мощные молнии, по ее крыльям словно пробегают искры и дуги высокого напряжения, а здесь – еле заметные огоньки…
   – Ну, Еваника, готовься. Сейчас из камня вылетит дух. Не бойся, я выпущу его не до конца, так что смыться он не сможет.
   – А затолкать меня еще глубже в камень?
   – Всякое может быть. Но я нашего горняка уже предупредила, что пусть только попытается – сразу на молекулы разметаю, собирать нечего будет. Так что, думаю, он не рискнет.
   Я обдумала сложившееся положение и решила, что двум смертям не бывать, да и терять мне, в общем-то, нечего.
   – Ладно. Хэл, выпускай своего «подопечного». – Айранит кивнула и развела руки-крылья в стороны, нашептывая заклинания. Огоньки по перьям забегали с удвоенной частотой, и тотчас из камня с диким воем вырвалось густое облако с провалами глаз и широко разинутым призрачным ртом.
   Я содрогнулась всем телом, неосознанно пытаясь вжаться в шероховатый камень скалы, но дух остановился в локте от моей груди и пронзительно зашипел. Хэл ухмыльнулась и кивнула в сторону камня, из которого вылетел дух, и только сейчас я заметила, что часть «облака» по-прежнему уходила внутрь слабо светящегося камня.
   – Я же сказала, что от меня ты так просто не уйдешь. Делай то, что велено, и быть может, я сохраню твою жалкую жизнь. – Девушка-айранит хищно улыбнулась, продемонстрировав острозубый оскал матерого волка. Глядя в глаза Хэл, ставшие блестящими черными зеркалами, я впервые задумалась – а кто же такие айраниты на самом деле? Я знала Хэлириан почти месяц, и за это время я стала относиться к ней как к младшей подруге, наивной девчонке, на долю которой выпало суровое испытание, но сейчас…
   Сейчас я впервые порадовалась, что не являюсь врагом айранитов вообще и Хэлириан в частности. Потому что, как я осознала, враги айранитов долго не живут, а умирают быстро.
   – Ну же. – Хэл взмахнула правым крылом, и по горному духу пробежал зеленоватый разряд молнии. Тот дернулся и почти утратил форму, но все-таки сумел собраться и развернулся ко мне.
   От облака, составляющего «тело» горного духа, ко мне потянулись два жгута, принявших слабое подобие рук. Я зажмурилась и задержала дыхание. Сердце колотилось где-то у горла, а в голове не осталось ни одной мысли.
   Страшно, очень страшно находиться так близко к горному духу, не имея возможности сопротивляться и зная, на что он способен.
   Призрачные ледяные руки легли мне на плечи, и тотчас руки от плеча до кончиков пальцев прострелило холодом.
   До кончиков пальцев?
   Я снова ощущала свои руки, когда горный дух потянул меня обратно из скалы, куда сам же и засунул. Ощущения были похожи на то, как будто меня вытаскивают из холодного песка – что-то сухое и ледяное струиться по рукам, пальцам, холодит колени сквозь шерстяные штаны. Я скосила глаза на свою левую руку, и увидела, как сквозь камень медленно проступает сначала рукав куртки, а потом и ладонь, затянутая в черную кожаную перчатку. С ногами было то же самое, только они проявлялись быстрее.
   Наконец дух резко дернул меня на себя и я, высвободившись из каменной ловушки, хлопнулась на жесткий каменный пол. Все тело болело, руки мелко дрожали и отказывались повиноваться, но я была свободна! Алин моментально оказался рядом, и, подняв меня с пола, взял на руки и отнес на расстеленное Вильей одеяло. Подруга сразу же налетела на меня, как коршун на цыпленка, ощупывая с головы до ног и причитая на все лады.
   – Ви-иль, чего ты встрепенулась-то? – Несколько удивленно поинтересовалась я, с трудом подтягивая онемевшие, словно замерзшие, колени к груди и несколько вымученно улыбаясь. – Я в порядке, пострадала не особенно, даже ожоги болеть перестали, так чего же волноваться? Теперь радоваться надо.
   – Дурочка… – Пробормотала Вилька, обнимая меня. – Я ж тебя уже лет десять знаю, с детства. Ты мне как сестра, так чего же удивляешься, что я так переволновалась.
   – Да, со мной дружить трудно, – улыбнулась я. Идиллию испортил не вовремя зашипевший горный дух, о котором все временно забыли.
   – Кстати, Хэл, – поинтересовалась я. – А что ты теперь с ним сделаешь? – Айранит ненадолго задумалась, а потом ответила.
   – Ев, сначала я, вообще-то, хотела его уничтожить, но теперь я думаю, что лучше будет его погрузить в сон и заточить в этом самом камне. Понимаешь, если я его сейчас дематериализую, то покоя он все равно не обретет, а так хоть мешать никому не будет.
   – Ладно, черт с ним, Хэл. Запихивай обратно и засунь сам камень куда-нибудь так, чтобы в глаза не бросался. И… спасибо тебе огромное.
   Айранит улыбнулась и, пробормотав заклинание, очертила светящимся крылом контур горного духа. Тот моментально перестал завывать и послушно погрузился обратно вглубь камня. Хэл обвела камень крылом, и бледное свечение полностью потухло. Теперь, если не знать, что в этом камне заключен горный дух, то никогда не догадаешься. Но Хэлириан этого показалось мало – она с помощью левитации перенесла глыбу, ставшую на ближайшую тысячу лет домом для горного духа, к дальней стене пещеры, где была небольшая ниша, да там и оставила, предварительно «приварив» с помощью магии обломок к скале так, что образовался цельный монолит.
   Я некоторое время любовалась работой Хэл, а потом вспомнила, что нужно поблагодарить еще кое-кого.
   – Данте. – Негромко позвала я. Он оторвался от вдохновленного созерцания собственных сапог и, поднявшись с облюбованного места, подошел ко мне. Вилька понимающе улыбнулась и ретировалась с одеяла, утащив за собой Алина, который явно вознамерился не отходить от меня ни на шаг, чтобы я еще куда-нибудь не влипла.
   – Ева, как ты себя чувствуешь? – Я внимательно посмотрела на нашего проводника. Сразу видно, что поимка горного духа далась им с Хэл нелегко – вон, куртка и плащ настолько грязные, будто бы ими полы вытирали, волосы растрепались, и вместо залихватского хвоста на затылке превратились в натуральное воронье гнездо, под глазами залегли тени…
   – Кажется, лучше, чем ты. – Улыбнулась я, попытавшись все еще непослушными руками пригладить его волосы. Естественно, у меня ничего не вышло, и Данте перехватил мои ладони, чтобы я не закрепила «воронью» прическу на голове. – Я… Я тебе спасибо сказать хотела. За то, что не бросил в беде. Ведь если бы не ты…
   – Забудь, Ева. Все хорошо, мы живы и относительно здоровы. К тому же, ты тоже не бросила меня в Сером Урочище, хотя могла. Ревилиэль-то вы вытащили без проблем, но ты все-таки вернулась за мной. – Он внимательно посмотрел мне в глаза. – Я тоже не мог бросить тебя в беде, когда был хотя бы один шанс спасти.
   – Все равно спасибо.
   – Пожалуйста. – Данте улыбнулся и принялся стаскивать перчатки с моих ладоней. – А теперь давай посмотрим на твои ожоги. Кажется, бинты уже можно снимать.
   – Да ну? – Удивилась я, наблюдая за тем, как Данте разматывает бинты, прикрывавшие ожоги.
   – Ты же сама говорила, что от мази они дня за три затянутся. Так три дня уже прошло.
   – Да-а?? Кажется, у меня совершенно пропало чувство времени. Мне почему-то казалось, что намного меньше…
   – Вообще-то это неудивительно – у нас путешествие шло на редкость насыщенно, по крайней мере, скучать нам точно было некогда. Вот ты и не заметила, как время пролетело. – Он наконец-то снял последние бинты с моих кистей и озадаченно уставился на результат. – Знаешь, а мазь-то у тебя отличнейшая. Рецептик не дашь?
   Я тоже посмотрела на освобожденные от бинтов кисти и недоверчиво поднесла их к глазам. Результат, по правде говоря, превзошел все ожидания – вместо солидных ожогов были ярко-розовые пятна, которые со временем обязательно побледнеют. Правда, на правой руке, там, где мы неосмотрительно содрали ожоги, на коже появились чуть выступающие шрамы, которые, как я уже точно знала, не сойдут никогда. У травников есть превосходные снадобья, заживляющее раны без образования шрамов, но исцелить уже зарубцевавшиеся они не могут. Можно, конечно, попытаться их сгладить, но отметины все равно останутся.
   А, без разницы. В самом деле, руки – не лицо, а перчатки еще никто не отменял. Хотя в моем случае уродство было не таким уж страшным, чтобы его стыдиться. Подумаешь, несколько коротких широких шрамов на тыльной стороне ладони…
   – Рецептик не дам. – Знал бы он, чтовходит в состав мази… – Мазь еще приготовить надо. Гораздо проще у травников купить – это снадобье весьма распространено, так что проблем возникать не должно. Лучше название запомни – «желтоцвет».
   – Запомню. – Улыбнулся Данте, легонько взъерошив мне волосы. – Кстати, лично я предлагаю устроить привал, а завтра попытаемся пройти через Ночной перевал.
   – Стоп, – вскинулась Вилька, резво укладывавшая сумки. – Ты сказал «попытаемся»?
   – Да. – Невозмутимо кивнул Данте, выпуская мои ладони и вставая с одеяла. – На Ночном перевале сгинул не один вооруженный отряд, а это наводит на всякие нехорошие мысли. Так что придется быть начеку, а для этого нужно как минимум выспаться.
   – Но ты был там раньше?