Самойлова Елена. Синяя Птица

   Видение разлетелось острыми кусками хрусталя, и я чуть пошатнулась, возвращаясь к реальности.
   Отбросила в сторону истлевший сбор и, перекинув сумку через плечо, сделала несколько шагов на восток, когда меня окликнул Алин.
   – Эльфы никогда не бросают своих. – С этими словами он подошел ко мне и, глядя в глаза, спросил, – Ты точно знаешь, где их искать? – Я покачала головой.
   – Не точно, но знаю. Я чувствую направление.
   – Тогда веди.
   Я кивнула и первой ступила на узкую тропу, едва различимую в вечном тумане Серого Урочища.
 

Глава 12

   Мы шли по узкой извилистой тропке уже битый час. Мой внутренний компас, «настроенный» на Вильку, пока безошибочно вел нас строго на восток, изредка отклоняясь к югу. День потихоньку катился к вечеру, а здесь, в Сером Урочище, сумерки наступали гораздо раньше, поэтому я, как могла, ускорила шаг, потому что с наступлением ночи лунный призрак становится сильнее, а в короткий час полуночи – вообще неуязвимым. И, чем раньше мы найдем его логово, тем больше вероятность, что Вилья и Данте будут еще живы.
   Не знаю, о чем думали бесшумно шедшие вслед за мной Алин и Хэлириан, но я размышляла о том, как именно прикончить обнаглевшую нежить. Первый приступ ярости (виртуозная нецензурная брань на двух языках сразу – человеческом и орочьем) утих спустя минут двадцать после начала спасательной операции и трансформировался в более осмысленную и почти цензурную форму (Ах, сволочь какая, на кого лапу подняла!! Найду – урою, и могильной плиты не пожалею – чтобы наверняка!!). Сейчас же неудержимое желание немедленно закопать искомую нежить так, чтобы больше не вылезла, сменилось холодной спортивной злостью, которая прочистила мозги и помогла сосредоточиться на деле.
   Вилька уже близко, я это чувствую, только вот что мне с призраком-то делать? Стандартные заклинания его не возьмут – слишком уж нестабильная у этого вида нежити физическая форма. Если лунный призрак успеет расплыться туманом – все, сматывай удочки, в туманном виде призраку ни одно заклинание не повредит. Правда, чтобы напасть, ему все-таки придется вернуться в материальную оболочку, и вот тут-то его нужно гасить либо синим огнем, либо специально разработанным экзорцизмом Зингары, который великолепно уничтожает любые виды нежити, да так эффективно, что после его применения остается в лучшем случае желтоватый, слегка обуглившийся костяк. Но экзорцизм Зингары – это на самый крайний случай, потому что после его применения меня можно будет сгрузить к стеночке или нести на руках, а у нас и так Вилья и Данте будут играть роль дополнительной поклажи – лунный призрак отнимает очень много сил, не думаю, что они смогут идти сами.
   И тут мои размышления нагло прервали!!
   Невесть откуда выскочило что-то небольшое, увешанное тиной и с противным верещанием вцепилось в волосы Хэл! Та взвизгнула и упала на землю, пытаясь стряхнуть с себя злобно пыхтевший комок плоти, покрытый зеленоватой шерстью. Алин охнул и кинулся помогать Хэлириан, но дело кончилось тем, что по полянке, усыпанной подгнившими листьями, образовалась куча мала, которая всячески пыхтела, визжала и верещала на все лады, то ли распугивая, то ли привлекая нежить.
   Я материализовала в ладонях довольно-таки приличную шаровую молнию и, неспешно, вразвалочку, подойдя к шевелящейся и сдавленно матерящейся куче мале, спокойным голосом объявила:
   – Итак, у меня прямо здесь и сейчас отвратительное настроение, поэтому говорю кратко. Либо вы сейчас дружно расползаетесь в разные стороны, либо я принимаю крайние меры.
   Куча мала не среагировала, продолжая ругаться так, что даже я заслушалась. И послушала бы дальше, но времени было в обрез, поэтому я подбросила молнию в воздух аккурат над шебуршащейся кучей и с воплем: «На кого бог пошлет!!» сиганула в ближайшие кусты.
   И вовремя.
   Потому что молния спланировала точно на мелкую нежить – до меня донесся визг, преходящий в ультразвук, а в воздухе противно завоняло паленой шерстью. Ругань грянула с удвоенной силой, и я запоздало вспомнила, что молния была несколько великовата для небольшой мавки. Выходит, друзьям тоже могло перепасть…
   Голос Алина, прозвучавший подозрительно близко, заставил меня вздрогнуть, а яростные нотки – втянуть голову в плечи и попытаться закопаться в ворох прелых листьев.
   – Еваника, чтоб тебя, ты куда делась?! – Я осторожно высунула голову из-за чахленького кустика, за которым пыталась схорониться, и тотчас наткнулась взглядом на многозначительно притоптывающую ногу, обутую в темный эльфийский сапог. Хозяин ноги обнаружился несколько выше – подняв глаза, я узрела перед собой обозленного Алина, который в одной руке держал за шкирку приунывшую мавку с опаленной шерстью, а другой стыдливо держался за место чуть пониже спины.
   – Здесь я! – оптимистично доложила я, впрочем, не рискуя подниматься, дабы при случае уползти по-пластунски подальше от разъяренного моей выходкой эльфа. Дальнейший диалог можно было бы включить в какое-нибудь представление и показывать в лицах.
   (Алин, кипя праведным гневом и потрясая пойманной не без моей помощи мавкой.): Ева, сколько можно колдовать настолько криво?!
   (Я, с лучезарной улыбкой до ушей и абсолютно наивными глазами.): А что, мавку мы не поймали?
   (Снова Алин, страдальчески закатывая глаза и по-прежнему не убирая ладонь от задницы): Поймали, но чего нам этого стоило! И вообще, разве можно без предупреждения молниями швыряться?!
   (Опять я, все еще пытаясь сохранить на лице выражение некоего тупоумия – всем известно, что дураков, а тем более дур, ногами не пинают, а вставать я пока не собиралась – все-таки подобие инстинкта самосохранения у меня осталось.): Алин, я честно предупредила, что пребываю не в лучшем настроении, времени у меня нет, поэтому будут применяться крайние меры! Причем предупредила довольно громким голосом! И если ты был настолько занят, что не услышал предупреждения, то это не мои проблемы!
   – Нет, Ева, с тобой разговаривать по-человечески нельзя! – мрачно пробормотал Алин, протягивая мне руку, помогая встать.
   – А ты по-эльфийски попробуй, авось сработает. – Ухмыльнулась я, отряхиваясь от налипших на одежду прелых листьев. Алин только страдальчески вздохнул, окончательно отчаявшись пробудить во мне жалкие остатки весьма специфической совести, и покосился на печально обвисшую в его левой руке мавку.
   – Слышь, Ева, а это существо разговаривать-то умеет? – Мавка злобно сверкнула в мою сторону красными глазками-буравчиками, но смолчала. Я же честно ответила:
   – Умеет, и еще как. Особенно, если правильно попросить.
   – А правильно – это как? – Заинтересованно спросила подошедшая Хэлириан, на голове которой вместо аккуратной прически громоздилось нечто, напоминающее воронье гнездо.
   – А вот так, – с нехорошей улыбкой ответила я, материализуя в ладони голубой пульсар и поднеся его поближе к мордочке застывшей от страха мавки.
   – Ты знаешь, что это за огонек? – Вкрадчиво спросила я у мавки, которая не смела даже пошевелиться, уставившись на пульсар, который спокойно лежал в моей ладони, изредка выстреливая небольшие ярко-синие искорки.
   – Д-да, ведунья… – тихо прошепелявила пойманная нежить.
   – Отлично. Тогда мы договоримся. Итак, вопрос первый. Ты знаешь, где обитает лунный призрак?
   – Ш-ш-ш!! Не скаж-ш-шу, ведьма проклятая!! – Мавка забилась в руке эльфа, пытаясь вырваться, но бесполезно – когда надо, рука Алина приобретала крепость самого твердого дерева, которое растет только в Серебряном Лесу. Эльфы называли это дерево alalmie, оно было похоже на обыкновенный вяз, только больше раза в три и твердостью древесины не уступало гномьей стали. На этих деревьях эльфы строили свои одноэтажные округлые домики, а сами alalmie считались священными, и не дай бог кому-нибудь покуситься на их целостность…
   – Ты уверена? – Улыбнулась я еще шире, и в глазах моих зажглись зеленые ведьминские огоньки. Изящный пасс – и голубой пульсар растекся по черной перчатке, не причиняя вреда мне, но со стороны казалось, что у ведьмы горит правая рука. – Алин, дай-ка, я ее подержу.
   Я потянулась к мавке «огненной дланью», и несчастная нежить задергалась, пытаясь вырваться, но кричать не смела.
   – Ш-ш-штой, ведьма!! Я вш-ш-е ш-шкажу. Ищ-щ-щи прижрака вон в той лощ-щ-щине, – мавка обречено махнула лапкой на восток, где сквозь густой туман проглядывали корявые остовы редких деревьев и довольно-таки густой кустарник. – Там его логово.
   – Очень хорошо. – Похвалила я. – Теперь вопрос второй: призрак успел обзавестись свитой?
   – Не-а. Ш-шюда ведь никто пош-шти не ходит. Не иж кого делать. Хотя недавно вроде каких-то двоих поймал – то ли люди, то ли нет. Еш-шли прижрак захочет, то ш-швита будет. – Уверенно ответила мавка. Видимо, до нее дошло, что маги шутить не любят, особенно в тех случаях, когда торопятся. Я задумчиво смерила съежившуюся нежить серьезным взглядом и задала последний вопрос:
   – Те двое, которых забрал призрак, были живы?
   – Ещ-щ-ще как! Кричали – краш-шота, заш-шлушаеш-ш-шься!
   – Понятно, – я впитала пульсар и кивнула Алину. – Отпусти ее на все четыре стороны.
   Эльф удивленно посмотрел на меня, но ладонь разжал, и мавка с воплем рухнула на землю, после чего моментально вскочила и скрылась в близлежащих кустах. Я рассеяно посмотрела вслед нежити, и устало потерла лоб.
   – Ладно, народ. Двинули.
   Указанная мавкой тропка привела нас к небольшой лощине, укрытой густым жемчужным туманом, из которого не раздавалось ни звука. Мы засели в кустах у края поляны и принялись продумывать план действий, который, в сущности, был до смешного прост – незаметно пробраться в лощину, умыкнуть Данте и Вильку, и максимально быстро смыться. Но любой план хорош только на бумаге, поэтому сейчас мы пытались придумать экстренный вариант отступления на тот случай, если нас все-таки засекут.
   – Ева, и все-таки – почему ты отпустила мавку? Она ведь наверняка растрещит о нас по всему Серому Урочищу. – Тихо спросила Хэлириан. Прическу она уже поправила с помощью магии и теперь смотрела на меня черными зеркалами глаз, в которых невозможно было прочитать ни одной эмоции.
   – Непременно растрещит. – Подтвердила я, настороженно оглядывая лощину в клубах густого тумана. – Но ей тоже жить хочется, а как нежить она совершенно не опасна – максимум, что она может, так это испортить прическу или укусить за палец. Зачем убивать-то? Пусть живет… Все равно, о нас и так уже знают все, кому это нужно. – Хэл только фыркнула и замолчала. Но через полминуты опять включилась.
   – А что за свита? Ну, ты спрашивала у мавки, есть ли у лунного призрака свита. Кто это?
   – Разумные существа, из которых лунный призрак выпил жизнь. – Коротко ответила я.
   На самом деле свита лунного призрака – это усовершенствованные зомби. Зомби с заключенной в мертвом теле душой, именно поэтому свита лунного призрака сохраняет свой внешний вид долгие годы, не разлагаясь и не требуя подпитки извне. Идеальные охранники, поскольку рефлексы и умения «выпитого» призраком сохраняются, а после смерти тело с заточенной душой становится абсолютно покорно лунному призраку.
   Некроманты до сих пор головы ломают, как же получить магическим путем такую «свиту», но пока, к счастью, безуспешно. Потому, что пока они работают исключительно с мертвыми телами, их хоть и объявляют вне закона во всех уважающих себя государствах, но не уничтожают. Пока некромант не перейдет определенные границы допустимого – скажем, не начнет целенаправленно убивать разумных существ для своих опытов, не удовлетворяясь телами, добытыми темной ночью на кладбище – на его деятельность попросту закрывают глаза, потому как есть определенные виды услуг, которые могут обеспечить только некроманты. К примеру, в кадровом составе княжеской пыточной непременно присутствует некромант – если палачу не удается «расколоть» допрашиваемого, то чародей гарантированно добьется нужной информации, хоть и после смерти объекта…
   – Не знаю, что там, но в лощине определенно что-то есть. – Доложил вернувшийся Алин, которого мы с Хэл, не долго думая, заслали в дозор, потому что, как ни крути, а у Алина быть шпионом на вражеской территории получалось лучше, чем у нас с Хэлириан вместе взятых.
   – Тогда идем. – Я поднялась с насиженного места и легким прогулочным шагом двинула вглубь тумана. Алин поймал меня буквально после того, как я сделала шагов пять, и зашипел на ухо:
   – Ты что, с ума сошла?? Там же лунный призрак! – Я, как сумела, развернулась в кольце рук Алина и, глядя в его серьезные серебряные глаза, тихо ответила:
   – Алин, во-первых, призрак уже наверняка в курсе, что мы здесь – он чует живое существо за сотню локтей. А во-вторых, у Вильки и Данте лишнего времени нет совсем. К тому же, у меня как у мага есть весьма приличные шансы выбраться из схватки с лунным призраком живой и невредимой. Что я не могу сказать о тебе. Поэтому план действий такой – Хэл прикрывает тебя ментальным щитом, и вы оба держитесь в стороне, пока не будет возможности вытащить Данте и Ревилиэль.
   – А ты?
   – А я, как обычно, буду носиться по лощине, работая приманкой и отвлекая внимание лунного призрака на себя. – Как можно беззаботнее отозвалась я, пытаясь освободиться, но эльф был непреклонен.
   – Нет. Так не пойдет.
   – Придется. Алин, пока мы тут с тобой треплемся, Вильку убивают! Учти, если я приду и выясню, что она погибла только потому, что ты меня удерживал здесь и сейчас, то я буду мстить. Причем тебе, и поверь мне, я не успокоюсь, пока ты не окажешься на том свете, даже если мне самой придется для этого вернуться из Преисподней! Ясно? – Я наконец-то разозлилась по-настоящему, а страх за Вильку и Данте подстегнул мою ярость, так что меня было безопасней отпустить, чем удерживать. И Алин, уже не раз видевший меня в деле, это понял. Он со вздохом разжал руки и напутственно хлопнул по плечу, сделав шаг назад, поближе к Хэл. Я кивнула им обоим и шагнула в туман лощины, где меня наверняка уже ждали.
   Я ошиблась.
   Лунному призраку не было до никчемной и незаметной меня ровным счетом никакого дела, поскольку в пещере, которую я видела в своих видениях, его не было. Зато была Вилька.
   Бледная, как полотно, полуэльфийка совершенно неподвижно лежала на огромном обомшелом валуне, который чем-то напоминал алтарь. Рыжие волосы слегка потускнели и словно выцвели, беспорядочно обрамляя белое, будто восковое, лицо. Я приглушенно вскрикнула и кинулась к подруге.
   Приложила ухо к груди и с несказанным облегчением услышала редкие удары сердца. Пусть, главное – что Ревилиэль жива, а преодолеть проклятие лунного призрака я смогу. Не зря же меня воспитывал лучший волхв во всей Роси! Я попыталась приподнять Вильку, но подруга, весившая примерно три с половиной пуда, в таком странно одеревеневшем состоянии была для меня практически неподъемной ношей. Пришлось аккуратно спихивать Вильку с импровизированного алтаря и волоком вытаскивать к входу пещеры.
   – Ну, Вилька, ты и тяже-е-елая-а!! – пропыхтела я, таща подругу по неровному полу пещеру головой вперед. За ноги, конечно, тащить было бы легче, но тогда бы Вилькина голова тесно познакомилась со всеми неровностями каменного пола, а это было чревато – голова ей еще пригодится.
   – Помочь? – Ехидно осведомился над ухом голос Алина. Я подпрыгнула на месте, едва не выпустив Вильку из рук, и со злостью уставилась в абсолютно честные глаза эльфа.
   – Ты что тут делаешь?? – Приглушенно зашипела я, помогая Алину подхватить Вилью на руки.
   – Тебе помогаю, если до тебя еще не дошло!
   – Вот и помогай – тащи Ревилиэль к Хэл, пусть наша айранит постарается вывести Вильку из этого состояния.
   – Как?
   – Она маг? Вот пусть придумает! Все, вали отсюда, а я пойду искать Данте. Странно, что его здесь нет…
   – Ева, а ты уверена, что стоит…
   Вместо ответа я настолько красноречиво уставилась на Алина, что тот, не размениваясь на дальнейшие препирания, рысью выбежал из пещеры с Вилькой на руках. Я же вздохнула посвободней – одной проблемой меньше. Теперь осталось только отыскать нашего горе-проводника – и можно со спокойной совестью проваливать отсюда от греха подальше.
   Я сделала несложный пасс пальцами левой руки, и под потолком пещеры затрепетал белый световой пульсар, похожий на светлячка-переростка, и в его свете я увидела, что у дальней стены небольшой пещеры находится нечто вроде двери – невысокий проем, занавешенный пепельно-серой шкурой неизвестного мне животного.
   И из-за этой шкуры доносились неясные бормотания. Я тихонько, на цыпочках, подошла к ней и, погасив пульсар, скользнула в почти полную темноту пещеры. Бормотания усилились и стали более различимыми -хриплый голос явно возмущался на все лады:
   – Ну, сколько можно с ним возиться? Никак не докопаюсь! Оградился, гад, чем-то – и не пробиться никак… Ну, ничего. И не таких ломали…
   Не знаю, кто больше удивился – лунный призрак явно женского пола, увидев в пяти локтях от себя сначала ярко вспыхнувший пульсар, а затем обозленную и уставшую ведунью, или я, в полной темноте почти натолкнувшаяся на призрака, принявшего материальное воплощение. Сдвоенный визг, многократно отразившийся от стен и потолка небольшой пещеры, поднял бы мертвого безо всякого некроманта! Наконец, когда мы сбросили напряжение таким нехитрым образом, настала очередь действовать.
   Вот только ни я, ни лунный призрак шинковать противницу в капусту не торопились. Не знаю, что мешало нежити, но я не могла снести призрака заклинанием только потому, что она в данный момент восседала на обнаженном до пояса Данте. Наш проводник отличался от нормального живого существа таким же, как и у Вильки, изумительным цветом лица – в тон свежевыпавшему снегу, редким поверхностным дыханием и, зуб даю, таким же слабым пульсом.
   И все же я решилась на действия – с хрустом размяла пальцы рук и ласково так вопросила, поигрывая голубым пульсаром:
   – Ну, что, красавица, отпускать чужого мужика будем, али как?
   – Твоего, что ли? – Усмехнулась нежить, демонстрируя ярко-красные глаза с вертикальными зрачками, острые зубы и длиннющие когти, которыми она как бы невзначай проводила по груди Данте. И я точно знала, что ей достаточно всего лишь одного движения когтей, чтобы нанести Данте смертельные повреждения.
   – Допустим, моего. – Подбоченясь, ответила я, продолжая поигрывать пульсаром. Ситуация сложилась патовая – пока нежить не отойдет от Данте, я не смогу уничтожить ее, боясь повредить нашему проводнику. В свою очередь, лунный призрак тоже не может меня убить – если она хотя бы не полшага отодвинется от лежащего на каменном полу Данте, то я моментально ее испепелю.
   Светлячок пульсара подлетел поближе к нежити, и я наконец-то сумела разглядеть ее во всех подробностях. Что ж, при жизни лунный призрак была довольно красива – волна угольно-черных волос, ниспадающих почти до талии, точеная фигурка и довольно приятное лицо. Общее впечатление несколько портили красные глаза, когти и зубы, но в тумане она вполне могла сойти за человека. К тому же, так хорошо лунный призрак выглядела только потому, что уже напиталась энергией Вильи и сейчас подкармливалась жизненной силой Данте. Если бы она высосала моих друзей до конца, то выглядела бы человеком даже при свете дня…
   – Ну-с, ведунья, и что делать будем? – Насмешливо спросила призрак, продолжая водить когтями по груди Данте.
   – Я лично собираюсь тебя уничтожить. Как меня и учили.
   – А как же твой возлюбленный? Я ведь могу нанести ему такие раны, от которых он в своем нынешнем состоянии не оправится.
   – Я рискну. – Хищно улыбнулась я. – Ведь терять мне, в сущности, нечего.
   – Тогда, – мурлыкнула нежить, – предлагаю сделку.
   – Какую? – Насторожилась я.
   – Я отпускаю твоего полукровку, а ты со мной сыграешь в о-очень опасную и интересную игру. Мы встретимся в твоем сне. Если ты сможешь выжить, то уйдешь отсюда вместе с ним. Если проиграешь – останешься, но его я все равно отпущу.
   – С чего такая милость-то? – Ехидно поинтересовалась я.
   – А мне с ним скучно! – Капризно пропела нежить. – Он спрятался от моих иллюзий, закрылся то ли воспоминанием, то ли чувством, сквозь которое я не могу пробиться. Все, что могла, я уже от него взяла, в мою свиту его ввести не получится, так что мне он больше не интересен. Хочешь – забирай. Но прежде дай слово ведуньи, что сама останешься и сыграешь со мной. Я чую от тебя интересную силу, совсем как от твоего друга, и хочу попробовать ее на вкус. – Нежить облизнулась и пристально посмотрела на меня сверкающими рубинами глаз.
   – Ну что, ведунья, согласна?
   Я задумалась. То, что предлагает мне лунный призрак, безусловно, очень опасно – мне придется сражаться на ее территории, более того – в ее иллюзорном мире, где действуют только те законы, которые она сама придумает. Но другого способа спасти Данте просто нет – нежить действительноуспеет распороть ему живот прежде, чем я уничтожу ее, и тогда я себя никогда не прощу. Потому что был шанс спасти, а я им не воспользовалась. Наставник мне говорил, что первая строчка кодекса ведунов гласит: «Если можешь – спаси». Поэтому придется рискнуть…
   – Хорошо, я согласна.
   – Отлично! – Нежить едва не захлопала в ладоши. – Только поклянись, что дашь мне себя увлечь в иллюзорный сон – и можешь забирать его.
   – Но при одном условии, – дополнила я. Призрак нахмурилась.
   – Каком?
   – Сейчас я поклянусь, и ты позволишь мне телепортировать его в другое место.
   – А откуда я буду знать, что ты вместо телепортации не спалишь меня?
   – Оттуда же, откуда у меня возьмется уверенность, что ты не нападешь, пока я творю волшбу. – Пожала плечами я. – Если не согласишься, то я рискну вступить в драку.
   – Ладно, черт с тобой, – махнула когтистой ладонью нежить. – Поклянись и телепортируй его отсюда. Мне уже не терпится сыграть с тобой, моя маленькая колдунья.
   – Хорошо. Я, ведунья Еваника Соловьева, приношу клятву ведунов, что соглашусь отправиться с лунным призраком в иллюзорный сон, не нанеся ей никаких повреждений до этого отправления при условии, что она позволит отправить моего спутника в безопасное место, не нанеся повреждений ни мне, ни ему во время отправки. В противном случае клятва будет считаться недействительной и освобождает меня ото всех обязательств. Довольна?
   – Да, ведунья, – ответила нежить, слезая с Данте. – Забирай его, и идем со мной.
   – Ты только отойди, ладно? – Призрак пожала плечами и сдвинулась в дальний угол пещеры. Я же подбежала к Данте и первым делом приложила ухо к груди.
   Сердце, к моему облегчению, билось ровно и четко, не то, что у Вильки. Я сняла с себя сумку и дважды обмотала ремень вокруг холодного запястья Данте – если не вернусь, то мои друзья смогут продолжить путь. Или вернуться в Древицы – это уж кому как предпочтительней. Но путешествие, по меньшей мере, не будет впроголодь – большая часть продуктов находиться в моей бездонной сумке… Я оглянулась вокруг, и почти сразу же наткнулась взглядом на меч Данте, наполовину вытащенный из ножен, а также подаренный мною серебряный кинжал, лежавший на ворохе одежды, в которой я признала почти не пострадавшую куртку нашего проводника, порванный на ленточки плащ и светлые обрывки рубашки. Не знаю, насчет одежды, но оружие Данте однозначно пригодиться, поэтому я, не вставая с колен, поманила к себе пальцем куртку, меч и кинжал и, положив это все одной кучкой рядом с сумкой, поднялась, и начала нараспев читать заклинание переноса.
   Велико, очень велико было желание и себя захватить, но если такое случиться, то лунный призрак будет преследовать нас, пока мы не покинем Серое Урочище, а сделать это мы сможем не раньше, чем через несколько часов… Нет, подвергать друзей такой опасности я просто не имею права, к тому же я дала слово, которое ведун должен держать в любом случае.
   Полыхнула ослепительная белая вспышка, унеся Данте к моим друзьям, которые кукуют где-то на краю лощины. Дай бог, до Хэлириан и Алина дойдет, что не вернулась я по весьма серьезной причине, и спасать меня нет смысла – если все получится, то я вернусь сама, а если не получиться…
   – Ну, вот мы и остались вдвоем, ведунья! – Промурлыкала нежить, выходя из неосвещенного угла и медленно приближаясь ко мне.
   – Что мне нужно сделать? – Холодно спросила я.
   – Ничего, моя дорогая. Просто сними перчатки и протяни мне руки. И расслабься.
   Я фыркнула, но ничего не сказала. В конце концов, Вилькина мать мне не раз говорила, что если не удается отвертеться от неприятного обязательства, то нужно просто расслабиться и получить удовольствие. Поэтому я глубоко вздохнула и, с трудом стянув с забинтованных кистей перчатки, протянула руки к подошедшей ко мне вплотную нежити.
   – Неприятных снов тебе, моя дорогая. – Нехорошо улыбнулась лунный призрак и коснулась кончиками когтей моих забинтованных ладоней.
   В голове у меня что-то щелкнуло, в глазах потемнело, и я моментально провалилась в сон, от которого могла не проснуться…
   Очнулась я от сильной боли в левой лодыжке. С трудом, опираясь руками на мягкий лесной мох, села и принялась рассматривать ногу. Вроде ничего страшного, но идти все равно нельзя – больно очень. Наставник говорил, что в таких случаях лучше всего приложить что-нибудь холодное, но ручья поблизости не наблюдалось, а вода в небольшой деревянной фляге, которую я захватила из дома, уже почти кончилась.