…Данте склонился ко мне, почти касаясь, когда со стороны входа послышалось хлопанье крыльев, и на камень спланировали два аватара, закованных в доспехи, которые немедленно опустились на одно колено, едва завидев Хэл и сверкающий на ее груди Небесный хрусталь.
   – Наше почтение, жрица Хэлириан. Мы прибыли, чтобы охранять тебя на пути домой. Принц уже осведомлен о том, что Хрусталь возвращается в Андарион, наполненный силой Источника.
   Хэл словно преобразилась – вместо наивной, бледной девчонки перед коленопреклоненными аватарами возвышалась жрица, чье величие могло соперничать с королевским. Он чуть склонила голову, принимая помощь, и повернулась к нам со словами:
   – Еваника, мне пора. Ты еще не передумала присоединиться к нам? Ты как-никак айранит из рода Синих Птиц, твое место в Андарионе. – Я посмотрела в глаза Данте и, высвободив свои руки, подошла к Хэлириан, не обращая внимания на аватаров.
   – Хэл, мое место среди людей, и ты это знаешь. То, что во мне проснулась кровь Синих Птиц, ничего не меняет. Я двадцать лет была человеком, и у меня нет желания менять это. Если хочешь, то мы с Вилькой как-нибудь заедем к вам в Андарион, как только вы уладите свои внутренние проблемы, но… – Я покосилась на молча стоявшую поодаль Вилью и ободряюще ей улыбнулась. – Я никогда не оставлю свою лучшую подругу здесь. Мы пришли сюда вместе, вместе и уйдем.
   – Я понимаю тебя, ведунья Еваника. В таком случае – до встречи, и я надеюсь, что она будет скорой.
   – Я тоже на это надеюсь…
   Аватары, как один, обступили Хэлириан, и жрица, бросив в нашу сторону прощальную улыбку, взмыла в небо… Данте так и не обернулся, но это было к лучшему – я и сама не хотела говорить ему слова прощания…
   – Ева? – Ревилиэль подошла ко мне и уселась рядом, положив руку мне на плечо. – Как ты?
   – Нормально… почти. – Честно призналась я, обнимая лучшую подругу за плечи и теребя ее рыжие волосы. Полуэльфийка понимающе склонила голову и тихо спросила:
   – Ты не хочешь об этом поговорить?
   – Не знаю. Не уверена. – Я пожала плечами и, поежившись, накрыла подругу широким, синим с белой каймой, крылом, как одеялом. – Виль, понимаешь… Я чувствую себя предавшей… И преданной.
   – По отношению к Данте, да?
   – И к нему тоже, – я посмотрела на солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом и тихо продолжила. – Я не уберегла Алина, твоего брата. Не сумела сказать Данте, что я не хочу, чтобы он улетал, хоть и понимаю, что он должен. Не сумела улететь вместе с ним в Андарион, хоть Хэлириан и настаивала…
   – Она ведь сказала, что там твое место, так? – зеленые глаза полуэльфийки мягко блеснули в тающем свете дня. – Ты теперь айранит… Так может, она была права?
   – Может быть. Но я не отправлюсь никуда без тебя. А ты не сможешь жить среди айранитов, потому что ты чужая для них… Впрочем, как и я.
   – Тогда возвращаемся в Древицы?
   Я только кивнула, продолжая смотреть на небо. Такое близкое и далекое, неизменное и каждый раз разное…
   …А где-то далеко зажигались первые звезды…
 

Глава 19

   Это утро в горах выдалось ярким и солнечным, но очень холодным. Настолько холодным, что у меня, закутавшейся в плащ у магического костра, зуб на зуб не попадал. Я открыла глаза и, сладко потянулась, разминая мышцы и слегка поводя крыльями. Перед отлетом Хэлириан объяснила мне, как происходит смена ипостаси обратно в человеческую форму, но я не спешила становиться самой собой, поскольку перспектива прошагать еще неделю по самым опасным местам Роси вдвоем нас не вдохновила. Поэтому было решено научиться летать (мне), и до Древиц добираться по воздуху. Отчего-то я была абсолютно уверена, что смогу не уронить в полете довольно-таки легкую полуэльфийку, так что сегодня с утра мне предстояло освоить неведомую доселе технику полета на своих двоих крыльях.
   Я поднялась с одеяла и посмотрела на Вилью, деловито сооружавшую из остатков провизии солидные бутерброды.
   – Привет, соня! – Весело поздоровалась подруга, хищно вгрызаясь в бутерброд. – Как пфофла нофь?
   – Что? – изумленно переспросила я. Вилька озорно сверкнула зелеными глазами и, прожевав, повторила уже нормальным голосом.
   – Ночь, спрашиваю, как прошла?
   – Нормально… – пожала плечами я. – Только вот под утро какая-то ерунда снилась. А что?
   – Да ты ночью такие жуткие звуки издавала – виверна отдыхает! Говорила я тебе – стань на ночь человеком, а утром опять крылья отрастишь. Нет, уперлась…
   – Виль, понимаешь, я не уверена, что смогу перекинуться снова. Из человека в айранита, я имею в виду, – честно призналась я.
   – Да брось! – Полуэльфийка протянула мне толстенный бутерброд с ветчиной, в который я вцепилась, как оголодавшая химера. – Хэл же сказала – надо только сосредоточиться и пожелать, чтобы твое тело изменилось. Это же вроде как несложно?
   – Несложно-то несложно, да вот только снова становиться этим крылатым недоразумением я не хочу.
   Я дожевала бутерброд и, поеживаясь от холода, выбралась из пещеры на выщербленный холодными ветрами, временем и моими заклинаниями козырек и, глянув в пропасть, подумала, что завтракать перед первым полетом явно не стоило. Вилька вышла следом за мной и, опасливо посмотрев вниз, ехидно поинтересовалась:
   – Тебе помочь или не мешать?
   – Совершить героическое самоубийство? – едко осведомилась я, подходя на самый край площадки и на глаз прикидывая расстояние до земли. Получилось так много, что я предпочла не осмысливать эту цифру. – Не надо.
   Прошло минут десять, а я все так же стояла на козырьке, не решаясь сделать один-единственный шаг, который с вероятностью в пятьдесят процентов мог стать для меня последним. Вилька, до того стоявшая за моей спиной, подошла ближе и, ласково положив ладони мне на плечи, вкрадчиво спросила:
   – Ев, ты знаешь, как учатся летать птицы? – Я, не заподозрив подвоха, неопределенно пожала плечами.
   – Как-то не доводилось видеть… А что?
   – А учатся они вот так! – С этими словами Вилька безапелляционно спихнула меня с козырька.
   Я, не ожидая такого гнусного предательства со стороны лучшей подруги, камнем ухнула вниз, падая почти параллельно отвесной скалы. В ушах засвистел ветер, желудок приклеился к позвоночнику, а все слова моментально улетучились из головы… Из груди вырвался прочувствованный вопль, после чего я вспомнила, что у меня, собственно, крылья на спине растут не просто так, и если у Данте как-то получалось на них планировать, то и у меня получиться должно. По идее…
   Полночно-синие с белой каймой крылья развернулись за моей спиной, ловя воздушные потоки. Падение замедлилось и превратилось в скольжение по широкой дуге. Я взмахнула крыльями, задействовав мышцы, о существовании которых даже и не подозревала, и рванулась в пронзительно-голубое небо выпущенным арбалетным болтом.
   Все-таки, полет -это действительно то, ради чего можно было пожертвовать многим. Ощущение пьянящей свободы захлестнуло меня, и я рассмеялась, радуясь холодному ветру, бьющему прямо в лицо, ярким солнечным лучам, слепящим глаза… Я развернулась и сделала круг над козырьком пещеры Небесного Колодца, на котором подпрыгивала, размахивая руками, тоненькая девичья фигурка, чьи рыжие волосы ярким пятном выделались на фоне серой скалы.
   Я с шумом приземлилась на выступ в двух шагах от Вильки и, обняв полуэльфийку, в порыве чувств закружилась с ней по пещере.
   – Виль, это просто потрясающе!!! У меня нет слов!!! Виль? Ви-и-иль! Не притворяйся! – Я разжала руки, и подруга с тихим вздохом стекла на пол, ошеломленно тряся головой. Я, безуспешно пытаясь нацепить на лицо соответствующую случаю виноватую мину, присела рядом и сочувственно похлопала младшую княжну по плечу.
   – Эй, ты в порядке?
   – Я??? В порядке??? Да ты меня чуть не задушила!! – Взвилась подруга, возмущенно подпрыгнув на месте. Я только хмыкнула и цинично заявила:
   – По-моему, для умирающей и зверски задушенной у тебя чересчур цветущий вид и громкий голос.
   Вилька поперхнулась очередным нецензурным ругательством и бросилась на меня, намереваясь если не придушить, то защекотать до смерти. Я охотно подыграла ей, повалившись на спину и весьма достоверно изобразив предсмертные судороги. Все бы ничего, но меня подвело еле слышное похрюкивание из-за тщетно сдерживаемого смеха. Вилька, услышав, как я честно пытаюсь не рассмеяться, издала боевой клич голодной гарпии, завидевший после недельной голодовки свет в конце туннеля, то бишь желанную добычу, и принялась щекотать меня с удвоенным энтузиазмом. Хрюканье сменилось безудержным хохотом.
   – Вилька-а-а!!! Хорош издеваться!! Мне же щеко-о-отно!!
   – Так тебе и надо!
   – Виль, я сейчас икать от смеха начну! Будь другом, не издевайся, а то могу выронить в самый неподходящий момент!
   – Ты еще мне угрожаешь?! – Вилька вознамерилась было продолжить экзекуцию, но я вывернулась и, бросившись «грозной полуэльфийке» в ноги, заголосила нарочито высоким голоском, то и дело срывавшегося на неприличный писк:
   – О, прекрасная и несравненная воительница, отпусти душу на покаяние, я больше не бу-у-уду!! – После такого выступления подруга, не выдержав, рассмеялась во весь голос и объявила перемирие.
   – Ев, кончай ломать комедию. Посмеялись, и будет… Так что ты там говорила про полет?
   Я улыбнулась и, шутливо дернув Вильку за ярко-рыжий локон, объявила.
   – Виль, собирайся. Мы летим домой.
   М-да… Оказывается, полет сам по себе и полет с дополнительным грузом в три с половиной пуда -две совершенно разные вещи. Пока я была одна, я гордо рассекала разреженный горный воздух, но, стоило только «взять на борт» относительно легкую полуэльфийку с парой изрядно полегчавших походных сумок, как началось хождение по мукам.
   Начать с того, что едва я сделала первый шаг в пропасть, крепко прижав к себе Вильку, (а заодно и привязав ее к себе веревкой для большей надежности) как мы благополучно ухнули в воздушную яму! Вилькин вопль ввинтился в уши, едва не оглушив меня надолго, если не навсегда, и прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем я выровнялась, а подруга перестала орать и начала громко и весьма многоэтажно ругаться. Пропустив два десятка реплик, где приличными были только местоимения и знаки препинания, я невозмутимо поинтересовалась:
   – Ну, как тебе полет?
   – Ты еще и издеваешься?? Ну, Еваника…!!
   – А чего возмущаться-то? – весело поинтересовалась я у слегка позеленевшей подруги. – Я училась летать точно так же, причем не без твоей помощи… И как тебе ощущения?
   – Теперь я понимаю, за чтоты хотела меня удушить с такой подозрительно счастливой рожей. Надеюсь, больше такого не повторится?
   – Честно говоря, не обещаю…
   – Что??
   – Виль, не возмущайся! Лечу, как умею, не нравится – можем пойти пешком. Ты, случаем, не помнишь, каким путем мы пробирались через катакомбы Закатного пика? А то что-то плохо стало с памятью моей…
   После такого заявления Вилька надолго замолчала, видимо взвешивая все «за» и «против», после чего она объявила:
   – Ладно, лети. Но еще один такой прикол со свободным падением – и я тебя прибью!
   – Прямо здесь? – ехидно поинтересовалась я, кивая на проплывающие под нами низкие облака. Вилька покосилась вниз, слегка побледнела и замотала головой.
   – Нет, когда приземлимся.
   – Добрая ты душа… – протянула я, решив больше не спорить, а то мы такими темпами и в самом деле далеко не улетим…
   Как ни странно, но полет даже с таким балластом, как висящая на мне мертвым грузом Вилька, доставлял мне несказанное удовольствие. Когда мы облетали Закатный пик, приближаясь к Серому Урочищу, выяснилось, что над Росью стоит ненастная погода, и плотные слои облаков почти полностью затянули весь обзор. Пришлось снижаться, ныряя в клочья низких, вот-вот грозящих пролиться дождем, туч…
   Волосы моментально напитались влагой и холодными щупальцами облепили лицо. К счастью, облака кончились быстро, и мы с Вильей оказались под редким, едва крапающим холодным осенним дождем аккурат над Серым Урочищем. Присмотревшись, я своим новообретенным зрением заметила темнеющие за жемчужным туманом проклятой низины смотровые вышки Древиц. Вилька, судя по всему, тоже их заметила, потому что сказала:
   – Ев, снижаемся. Если мы приблизимся ближе, то эльфы на вышках нас точно увидят. И доказывай им потом, что ты попросту ипостась сменила, а не в нежить превратилась!
   – Думаешь? – с сомнением в голосом поинтересовалась я. Что-то не было у меня у меня большого желания пилить через Серое Урочище вдвоем, не чувствуя за спиной поддержки в лице Данте, Хэл или Алина… Хотя… Алин сейчас нам ничем не помог бы, даже если бы и хотел, поэтому не будем об этом…
   – Уверена, – кивнула Вилька, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в мои плечи. Я поморщилась – теперь точно синяки останутся… – Мы сейчас на фоне горы кажемся просто как темное пятнышко, но если ты подлетишь ближе, то эльфийские стрелки нас точно разглядят.
   – С такого расстояния? Не преувеличиваешь? До них не меньше пяти верст…
   – Ева, я полуэльфийка, а зрение у меня такое, что белку за сотню саженей в листве различу. Поверь, они нас увидят. Потом будешь им доказывать, что это были зрительные галлюцинации… Короче, есть предложение. Снижаемся в Серое Урочище прямо здесь, переодеваемся, вернее, ты переодеваешься, потом наскоро перекусим и пойдем в Древицы уже своим ходом. Как тебе такой план? К тому же, скоро ливень начнется, ты уверена, что сможешь лететь в грозу?
   – А леший его знает… – Глубокомысленно выдала я ответ на оба вопроса сразу, снижаясь в густые клубы пепельного тумана и стараясь не напороться на голые ветви деревьев.
   К счастью, с посадкой нам повезло – когда мы спустились ниже, то выяснилось, что под нами поляна, густо поросшая чахлым кустарником, но почти без деревьев, так что приземлилась я без проблем. Проблемы начались, когда я попыталась отцепить пальцы Вильи от своей куртки, значительно затекшие за двухчасовой перелет. Дальнейший диалог напоминал беседу двух сумасшедших.
   – Виль, отцепляйся.
   – Хорошо.
   – Отцепляйся, ты не невесомая.
   – Хорошо.
   – Ну?
   – Не могу!
   – Почему?
   – Пальцы затекли. Но я сейчас отцеплюсь.
   – Отцепляйся.
   – Хорошо…
   – Ну??!!
   – Не могу…
   – Вилька, ты меня в могилу сведешь!!! – Взвыла я, лихорадочно вспоминая, куда же младшая княжна надавливала, когда у меня была подобная ситуация. Я лично помнила только то, что где-то в район локтевого сгиба. Когда я попыталась повторить этот трюк, то выяснилось, что помимо точки, снимавшей судорогу, там имеется около десятка болевых…
   В итоге, когда Вилькины пальцы наконец-то отклеились от моей порядком подранной и никуда уже не годной куртки, мы с ней были почти враги. Полуэльфийка, гордо и донельзя обиженно подняв подбородок, отвязала страховочную веревку от своей талии и, сгрузив мне под ноги мою безразмерную сумку, демонстративно отвернулась, впрочем, снизойдя до совета стать человеком как можно быстрее, тогда, возможно, мы будем в Древицах еще до сумерек. Я восприняла совет, как добрый знак, что подруга обиделась не так сильно, как хочет показать, и, достав из сумки последнюю чистую рубашку и легкую осеннюю куртку, сосредоточилась на своих ощущениях, стремясь как можно скорее стать человеком.
   Сначала я не чувствовала ничего необычного, но потом кожу начало как-то странно печь изнутри. Жар становился все сильнее, пока мне не показалось, что у меня вся кровь закипела прямо в венах, короткая, болезненная судорога свела все мышцы так, что я пошатнулась и упала на колени. Жар схлынул так же внезапно, как и возник, судорожно сведенные мышцы расслабились, а я почувствовала, как по затылку мерно барабанят холодные капли постепенно усиливающегося дождя.
   Густая челка прежнего, золотисто-каштанового цвета занавесила мне глаза, и я с каким-то облегчением осознала, что вновь стала сама собой. Еваникой Соловьевой, ведуньей почти двадцати лет от роду, воспитанницей волхва Лексея… И, что самое главное – человеком.
   Вилька подошла ко мне и набросила мне на плечи свой запасной, ярко-зеленый шерстяной плащ. Я слабо улыбнулась подруге и, набросив капюшон на голову, критично оглядела себя. Ну, про куртку и рубашку даже заикаться не стоило – и так понятно, что после первой смены ипостаси крылья превратили весь тыл в одну живописную дыру с лохмотьями по краям, не подлежащую восстановлению, штаны были продраны на колене, кое-где обуглены… В общем, весь мой наряд годился только для того, чтобы стыдливо спалить это все глухой ночью, после чего быстро-быстро уйти, не оглядываясь. Добротные теплые сапоги с высоким голенищем после купания в Небесном Колодце потрескались, кое-где прорвались и задубели так, что если бы я в них ходила, а не летела, то гарантированно стерла бы ноги до крови спустя сотню шагов. Вывод – придется переодеваться в то, в чем я выезжала из Стольна Града, а те лохмотья, что на мне, сжечь на месте.
   Пока Вилька бдила на стреме, следя за тем, чтобы мою драгоценную персону, стыдливо переодевающуюся за ближайшим раскидистым кустом, не потревожила какая-нибудь особо наглая нежить, я с охапкой относительно новой одежды приводила себя в порядок, с наслаждением стягивая с себя испорченную странствиями одежду, не тронув только тонкий эльфийский шарфик, на внешнем виде которого не сказалось ни одно из пережитых мною приключений. Похоже, что сегодня мне везло – никто ниоткуда не выскочил с дикими воплями, а дождь соизволил припустить вовсю только после того, как я соизволила надеть плащ поверх куртки и накинуть на голову глубокий капюшон. Я, довольно вздыхая и с наслаждением прохаживаясь в любимых дриадских полусапожках, сложила испорченную и не подлежащую починке одежду в кучу и метнула в нее маломощный зеленоватый пульсар, от которого лохмотья моментально заполыхали и спустя полторы минуты обратились в пепел.
   Я флегматично понаблюдала за тем, как исчезает в магическом огне еще одна страница из моей жизни, и повернулась к Вильке. Полуэльфийка смотрела на зеленовато-голубой костерок настолько печально, что мне невольно стало не по себе. Я тронула подругу за локоть и тихо спросила:
   – Виль, что-то не так?
   – Ева… Я у тебя этого не спрашивала, но ведь ты сожгла тело Алина, да? – я только кивнула, глядя на то, как затухает на белом пепле огонь.
   – Я, кажется, понимаю, что ты хочешь спросить. Был ли твой брат все еще жив тогда, когда я обращала его тело в пепел? – Вилька только кивнула, не отрывая взгляда от тающих под дождем язычков пламени. – Нет, не был. Он умер мгновенно, и, как мне кажется, не успел даже ничего почувствовать…
   – Тогда… Тогда все нормально… – Вилька еле слышно шмыгнула носом, и по ее побледневшей щеке соскользнула одинокая слеза. Последний раз я видела, как она плачет, лет пять назад, когда князь попытался в очередной раз выдать Ревилиэль замуж, причем жених был таким, что моментально отпадал вопрос, почему же такой богатый и могущественный человек не женат в свои тридцать шесть…
   Я положила Вильке ладонь на плечо и осторожно сжала.
   – Ладно, идем отсюда. Честно говоря, я хочу попасть в Древицы до темноты, иначе мы с тобой будем долго и упорно утверждать, что мы – это мы, а не заглянувшая на огонек нежить…
   – Кажется, я тут где-то рядом тропу видела… По-моему, по ней травники постоянно ходят.
   – Так уж и травники, – засомневалась я. – Далековато от Древиц-то, сомневаюсь, что они тут шастают… – Тут мой несколько рассеянный взгляд упал на небольшой кустик с ярко-желтыми острыми листиками и гроздьями белесых ягод с темными пятнышками. «Драконий глаз»! Я ринулась к частому кустику, как голодный к куску хлеба, на ходу бросив недоумевающей Вильке:
   – Теперь я верю, что это тропка, вытоптанная травниками! Тут «драконий глаз» растет, из его ягод можно такую смесь приготовить!!
   С этими словами я опустилась на корточки рядом с невзрачным, но бесценным из-за своих свойств кустиком, и принялась аккуратно обрывать ягоды и складывать их в небольшую берестяную коробочку, нашедшуюся в моей практически бездонной сумке. Пока я занималась этим нехитрым делом, Вилька нервно крутилась поблизости, откровенно недоумевая, почему я на карачках ползаю вокруг желтолистого кустика, бережно обрывая непримечательные ягоды, издававшие резкий, неприятный запах.
   – Ев, а Ев, кончай дурака валять, а? Пойдем отсюда. Мне тут не нравится…
   – Никому тут не нравиться! – ответила я, закончив наполнять коробочку и доставая чистый лоскут ткани, на который начала складывать мелкие остренькие листики золотистого цвета. – Виль, я второй раз сюда не полезу, а за одну коробочку с такими вот ягодами можно безбедно просуществовать целый год. А если выгодно продать еще и листочки – то хватит и на приличный дом, – продолжала пояснять я, осторожно обрывая самые верхние листья – они считались наиболее ценными.
   Вилька постояла-постояла у меня за спиной, вслушиваясь то в мою лекцию «О пользе листьев и ягод „драконьего глаза“ и методах их использования», то в окружающую нас тишину, и внезапно задала весьма заинтересовавший меня вопрос:
   – Ева, а если это растение такое замечательное, редкое и ценное, то почему травники его до сих пор не ободрали?
   – Может, не добрались еще? – предположила я, заворачивая собранные листья в ткань и кладя их вместе с коробочкой с ягодами в сумку.
   – Ага, а тропу в двух шагах от нас кто протоптал?
   – Травники… – рассеянно ответила я, мысленно прикидывая, сколько ценной флоры можно оставить для собственных нужд, а сколько продать, когда Вилька сильно тряхнула меня за плечо.
   – Ева, как травники могли пройти мимои не заметить такой ценный кустик???
   В голове у меня что-то тревожно щелкнуло, и я уставилась на подругу уже более осмысленным взглядом, в котором уже не мелькали золотые горы. Мы с Вилькой переглянулись и моментально пришли к общему решению:
   – Валим?
   – Валим! И чем быстрее, тем лучше, потому как чую – что-то тут не так.
   С этими словами мы, быстренько сориентировавшись по магическому компасу, скорым шагом двинулись по едва заметной тропке, ответвлявшейся от основной, подозрительно хорошо вытоптанной и больше напоминавшей дорогу, по которой изо дня в день проходит по несколько десятков человек. Вилья шла первой, бесшумно скользя по толстому ковру опавших, еще влажных листьев, источавших острый, ни с чем не сравнимый, пряный аромат осени и сырой земли. Правда, впечатление портил сладковатый запах тумана и дождь, непрестанно льющийся с затянутого темными тучами неба, который грозил стать затяжным. Я натянула капюшон так, что он практически скрывал половину лица, и устремилась вслед за Вилькой, которая с быстрого шага перешла на легкую рысь, огибая препятствия в виде кустов и низких, кривых деревьев, и перепрыгивая через вывороченные из земли корни.
   Дождь все усиливался, постепенно превращаясь в довольно-таки сильный ливень, и вскоре мне начало казаться, что мы несемся сквозь почти сплошную, отвесную стену из воды, когда Вилька внезапно остановилась, да так неожиданно, что я, не успев затормозить, влетела ей в спину.
   – Виль, ты чего?
   – Ев, ты слышишь?
   – Что? – Вместо ответа подруга указала куда-то налево. Я прислушалась, но за шумом дождя не было слышно практически ничего. Но с другой стороны – Вилька наполовину эльф, так что в остроте слуха я даже не собиралась с ней соперничать – все равно дело гиблое. То, что она услышит без труда, я не уловлю при всем желании, так что если подруга говорит, что там что-то шебуршится, значит, так оно и есть… – Виль, что там?
   – Не знаю, но что-то идет по нашему следу. Пока еще довольно далеко, оно скрывается и не хочет выдать себя раньше времени, но если мы не поторопимся, то могут быть проблемы.
   – Думаешь, мы успеем?
   – Не знаю, честно. Понимаешь, не думаю, что оно не наберется смелости атаковать нас до того, как мы выйдем из Серого Урочища. Хотя, как знать… Короче, ноги в руки – и за мной.
   С этими словами младшая княжна устремилась по едва заметной тропке, виляющей между кривыми, хилыми деревьями так быстро, что я едва за ней поспевала. Не-е-ет, если так дальше пойдет, то я довольно быстро устану. Хотя, Вилька уже не первый год носится со мной по лесам, и уже прекрасно знает степень моей выносливости. Проще говоря – она прекрасно знала, как долго и с какой скоростью я могу бежать, поэтому она периодически переходила на быстрый шаг, давая мне перевести дыхание.
   Наконец мы выскочили на порядком протоптанную тропу, по обе стороны которой на некоторых кустиках не осталось ни листочка, а кое-где виднелись небольшие ямки, полускрытые опавшими листьями.
   – Вот это я понимаю – тропа травников, – задумчиво произнесла Вилька, оглядываясь вокруг и ободряюще улыбаясь мне. – Ева, теперь уже совсем немного осталось, я вспомнила – еще две сотни саженей, и будет граница Серого Урочища.
   – Скорее бы… – Выдохнула я, утирая пот со лба и тяжело дыша – все-таки, надо будет заняться пробежками, а то выносливость ни к лешему…