Страница:
Ошибка тем не менее помогла двум отрядам пересечь пути в неожиданном месте.
Правда, изначальные условия, в которых оказались стороны, были неравными.
Зоран гнал свой отряд ускоренным шагом. Люди двигались в колонне по одному. Впереди с псом на поводке шел самый сильный боец — капрал Вуячич. Из желания выслужиться он готов был загнать сослуживцев в мыло, что ему в целом и удавалось. Спины солдат почернели от пота. Лица стали красными. Но главное — каждый чувствовал себя бычком на веревочке, которому незачем думать: за него все уже решено, его ведут куда надо и, главное — не сбиться с шага, не отстать.
Группа Крюкова растянулась цепью. Это позволяло прочесывать местность по маршруту движения на широком участке. Все вместе и каждый в отдельности были насторожены и внимательны. Шли размеренным шагом, сберегая силы: в горах легко себя измотать, но куда как трудно восстанавливать растраченное.
Первым заметил противника Демин. На одном из рубежей он задержался и внимательно оглядел пространство, которое они недавно миновали-С возвышенности хорошо просматривался зеленый альпийский луг с буйной, по колено, травой. Справа по кромке широколиственного леса в колонне по одному двигалась группа вооруженных людей.
Раз, два, три — всего восемь.
Демин подал сигнал тревоги.
Теперь за противником наблюдали все. Судя по многим признакам, небольшой отряд шел по их следу. Во-первых, у мусульман в таком глубоком тылу не имелось причин на то, чтобы идти с оружием на изготовку. Значит, они заранее предполагали возможность боевого столкновения. Во-вторых, в некоторых местах отряд задерживался, занимал позицию, а два-три человека бродили вдоль тропинки, изучая следы.
— Что делаем? — Крюков, как всегда, до принятия решения ставил вопрос на обсуждение.
— Надо встретить.
— Может, лучше уйти? — Демин усомнился в подсказке Лукина.
— Нет. — Лукин говорил уверенно. — Если они за нами, тащить «хвост» за собой опасно. Надо его обрезать.
— Встречаем, — согласился Мишин.
Крюков издалека определил командира мусульманской группы. Невысокий, худенький, он уступал в росте и весе своим подчиненным, но превосходил всех в настойчивости и целеустремленности. Даже на расстоянии угадывалось, что солдаты идут по обязанности, не испытывая от погони возбуждения, не проявляя признаков особой старательности. Командир то и дело подгонял их, размахивая руками, показывая, куда идти, что делать, где искать чужие следы.
Зоран чувствовал, что русские где-то совсем рядом. Пес, которого вел на поводке капрал Вуячич, недавно раскопал остатки съеденной пищи — упаковки шоколада, галет, смятую пачку сигарет «Житан». Не было сомнения, что они догонят противника именно сегодня. Русские шли слишком медленно и за три дня проделали путь, который Зоран одолел за два. Следы стоянки, которые обнаружены час назад, были очень свежими. Даже трава в местах, где сидели люди, не успела оправиться и подняться.
Зоран понимал, что его вояки подустали. Он умел выжимать соки, но в данном случае не учел, что с ним не его взвод «спецов», а надерганные из разных подразделений новобранцы, которые не втянуты в форсированные марши и не обстреляны в крутых стычках.
Акт шестой
Акт седьмой
Правда, изначальные условия, в которых оказались стороны, были неравными.
Зоран гнал свой отряд ускоренным шагом. Люди двигались в колонне по одному. Впереди с псом на поводке шел самый сильный боец — капрал Вуячич. Из желания выслужиться он готов был загнать сослуживцев в мыло, что ему в целом и удавалось. Спины солдат почернели от пота. Лица стали красными. Но главное — каждый чувствовал себя бычком на веревочке, которому незачем думать: за него все уже решено, его ведут куда надо и, главное — не сбиться с шага, не отстать.
Группа Крюкова растянулась цепью. Это позволяло прочесывать местность по маршруту движения на широком участке. Все вместе и каждый в отдельности были насторожены и внимательны. Шли размеренным шагом, сберегая силы: в горах легко себя измотать, но куда как трудно восстанавливать растраченное.
Первым заметил противника Демин. На одном из рубежей он задержался и внимательно оглядел пространство, которое они недавно миновали-С возвышенности хорошо просматривался зеленый альпийский луг с буйной, по колено, травой. Справа по кромке широколиственного леса в колонне по одному двигалась группа вооруженных людей.
Раз, два, три — всего восемь.
Демин подал сигнал тревоги.
Теперь за противником наблюдали все. Судя по многим признакам, небольшой отряд шел по их следу. Во-первых, у мусульман в таком глубоком тылу не имелось причин на то, чтобы идти с оружием на изготовку. Значит, они заранее предполагали возможность боевого столкновения. Во-вторых, в некоторых местах отряд задерживался, занимал позицию, а два-три человека бродили вдоль тропинки, изучая следы.
— Что делаем? — Крюков, как всегда, до принятия решения ставил вопрос на обсуждение.
— Надо встретить.
— Может, лучше уйти? — Демин усомнился в подсказке Лукина.
— Нет. — Лукин говорил уверенно. — Если они за нами, тащить «хвост» за собой опасно. Надо его обрезать.
— Встречаем, — согласился Мишин.
Крюков издалека определил командира мусульманской группы. Невысокий, худенький, он уступал в росте и весе своим подчиненным, но превосходил всех в настойчивости и целеустремленности. Даже на расстоянии угадывалось, что солдаты идут по обязанности, не испытывая от погони возбуждения, не проявляя признаков особой старательности. Командир то и дело подгонял их, размахивая руками, показывая, куда идти, что делать, где искать чужие следы.
Зоран чувствовал, что русские где-то совсем рядом. Пес, которого вел на поводке капрал Вуячич, недавно раскопал остатки съеденной пищи — упаковки шоколада, галет, смятую пачку сигарет «Житан». Не было сомнения, что они догонят противника именно сегодня. Русские шли слишком медленно и за три дня проделали путь, который Зоран одолел за два. Следы стоянки, которые обнаружены час назад, были очень свежими. Даже трава в местах, где сидели люди, не успела оправиться и подняться.
Зоран понимал, что его вояки подустали. Он умел выжимать соки, но в данном случае не учел, что с ним не его взвод «спецов», а надерганные из разных подразделений новобранцы, которые не втянуты в форсированные марши и не обстреляны в крутых стычках.
Акт шестой
Часто военная хитрость оказывается настолько тонкой, что позволяет военным перехитрить самих себя.
Зоран исходил из того, что ему удалось обогнать русских, что было правдой. Но он уверился, что те обязательно пойдут на восток, и потому расположил позицию засады фронтом к западу. Это стало его роковой ошибкой.
Крюков, прождав душманов и не дождавшись их, понял, что те прошли стороной и встреча не состоялась. Отряд двинулся дальше на юг, усилив меры предосторожности. В головном дозоре шел Мишин. Он осторожно спускался по крутому карнизу мощного кряжа. Еле заметная тропинка — кто и когда ее натоптал, сказать было трудно — тянулась над рекой, ласково шумевшей в низине.
Временами Мишин останавливался и прислушивался. Поскрипывавшие камешки под ногами, монотонное плескание воды не позволяли на ходу различать другие звуки. Стараясь держаться поближе к скале, Мишин чуть пригибался. Каждый раз он приглядывался к месту, на которое собирался поставить ногу: на наклонной тропе легче легкого поскользнуться и с пятиметровой высоты полететь в мелкую реку на камни. Автомат Мишин держал стволом вперед. Его указательный палец лежал на рычаге предохранителя. Патрон дослан в патронник. Стоило двинуть рукой, и можно стрелять.
Мишину потребовалось двадцать минут, чтобы спуститься к реке. И только здесь, под скалами, он понял, как появилась в таком глухом месте тропа. Ее за многие годы проторили местные жители, поскольку более удобного места, чтобы пересечь водную преграду, поблизости не имелось. Река, прорывавшаяся через горы по узкому ложу и сдавленная с обеих сторон крутыми боками кряжей, именно в этом месте вытекала на широкое пространство и смиряла норов. Пересекая поток, лежали большие валуны, которые вода натащила из верховий. Над камнями был протянут ржавый трос. Придерживаясь за него, можно перебраться на противоположную сторону. Однако начать переправу Мишин не спешил. Он устроился за выступом скалы, достал бинокль, надел на объективы мягкие бленды и стал осматривать противоположный берег.
От воды тропа уходила влево. По осыпи она поднималась вверх до места, где начинался лес. Склон выглядел слишком крутым, чтобы на нем устраивать засаду, да и сторожевой пост здесь едва ли кто-то поставил. Атаковать гору снизу мог рискнуть только тот, кому природа не залила в башку никакого масла. Значит, можно идти вперед спокойно.
Переправляясь, Мишин выпустил автомат из рук. Тот повис на ремне, переброшенном через плечо.
Камни, по которым то и дело перекатывались волны, были скользкими. Все время приходилось держаться за канат. Перед тем как перехватиться руками, Мишин внимательно разглядывал трос. Он знал — если под ладонь попадет хотя бы одна лопнувшая стальная жила, она проколет руку насквозь. А таких порванных жил на стареньком тросе торчало немало.
Когда Мишин одолел поток, поднялся по каменистой осыпи, угрожающе подрагивавшей под ногами, он облегченно нырнул под лесную сень. Продолжая идти на юг, вышел к небольшому уступу, который нависал над склоном, уходившим в сторону запада. Движению Мишина уступ не мешал, но он остановился на нем, чтобы оглядеть местность.
Стараясь лучше разглядеть, что лежит внизу, Мишин присел у корня старого вяза и стал вглядываться в местность. Неожиданно его внимание привлек непонятный предмет, похожий на большой куль. Он лежал наполовину укрытый кустами терна.
Мишин пригляделся и неожиданно заметил, как мешок ворохнулся, сдвинулся с места. Мишин едва не выругался вслух, догадавшись, в чем дело. Это в укрытии лицом на запад лежал душман. Зад его, обтянутый камуфляжными брюками, походил на валун, поросший мхом, а все остальное тело выглядело мешком. Только шевеление выдало человека.
Мишин понял — засаду устроила та группа, которую они видели чуть раньше, но так и не дождались ее появления.
Понаблюдав еще немного, Мишин заметил еще одного солдата. Он стоял в двадцати шагах от него у дерева и наблюдал за ближайшей опушкой. Лихая мысль мелькнула в голове. Слишком легкой добычей казался одинокий вояка, и преодолеть искушение взять его самому трудно было избежать.
Теперь Мишин думал только об одном: как лучше преодолеть дурацкую плешь, поросшую папоротником, которая разделяла их. Обходить ее стороной значило терять время. Ползти было опасно. Оставалось выждать, когда солдатик повернется спиной, рвануть бегом, чуть пригнувшись. Важно добежать незамеченным до ближайшего дерева и сразу упасть.
Мишин терпеливо ждал, пока солдат отвернется. Тот не спешил. Он покрутил головой, огляделся и неожиданно для Мишина, расстегнул ширинку. Парня приперло, и он не мог отказать себе в удовольствии облегчить душу. Мишин рывком бросился вперед. Бежать оказалось труднее, чем ему казалось вначале. Папоротники росли густо, прочные стебли путались между ног, заставляя то и дело спотыкаться. И он упал, когда добежал до деревьев. Рухнул на землю со всего маху, едва успев изменить направление падения. И все равно ударился головой о шишковатый корень, да так, что в голове загудело. Ему казалось, что это вызвало сильный шум, но солдатик не обратил на него внимания. Именно в тот момент он наподдал ногой по пустой пивной банке, которую кто-то выбросил в лесу.
Мишин застыл на месте, приходя в себя после стремительного броска и удара при падении. За это время вояка привел себя в порядок и отошел от места, где только что облегчался. Было ясно, что здоровенному энергичному парню в тягость переминаться с ноги на ногу в горной глуши, где противника нет и неизвестно, когда он появится. Ему бы туда, где стреляют и хрипят, сталкиваясь в рукопашной. Он бы там себя показал.
Потоптавшись на месте, солдат неожиданно присел на корточки. Зачем — Мишин не понял. Присел, и все. Может быть, что-то увидел на земле, может, что-нибудь уронил и решил поднять. Короче, присел совсем зря. Такие вольности «спецы» противнику не прощают.
Мишин оттолкнуся от земли, рванулся к чужой широкой спине. Рукоятка ножа лежала в ладони твердо и плотно…
На левом фланге засады Зоран посадил двух братьев-мусульман, которые, по отзывам их командира, были неплохими бойцами. Как любые парни, получившие в руки оружие, те горели желанием совершать подвиги во славу пророка и во имя Аллаха. Они заняли удобную позицию, замаскировали ее и внимательно следили за местностью, лежавшей перед ними.
Старание окупилось сторицей. Неожиданно для себя солдаты заметили двух человек, которые двигались в их сторону по редколесью.
По-умному надо было бы поставить в известность о противнике командира, но зачем это делать, если чужаков всего двое, идут они по открытому месту, а ты с оружием укрылся в кустах? Выстрел для острастки, команда: «Руки вверх!» — и готово! Командир получит не доклад, а живой товар.
Лукин и Верочка, держась на расстоянии двух шагов друг от друга, быстрым шагом пересекали поле. Они стремились побыстрее достичь кромки леса и прикрыть продвижение остальных.
Лукин почувствовал опасность инстинктивно. Позже, анализируя происшедшее, он мог рассказать, что заметил легкое шевеление кустов, услыхал неясный вдох или шепот, осторожное щелканье предохранителя на оружии. Но в тот момент он первым делом предпринял действие: подскочил к Верочке, которая держалась справа от него, подсечкой сбил ее с ног и сам, уже падая, полоснул из автомата по месту, где шевельнулся куст.
Было слышно, как за переплетением ветвей в листве раздался тяжелый глухой звук, такой словно куль картошки швырнули в орешник.
Падая, Верочка ударилась о землю локтем. Импульс электрического тока — неприятный и сильный — пробежал по ее руке к плечу. Она лежала на животе, а со спины на нее навалился Лукин, жилистый, крепкий. Положение их выглядело смешным и двусмысленным. Чтобы выйти из него с достоинством, надо было что-то придумать. Верочка нашлась мгновенно.
— Ну мужики у нас! — Она проворчала это со всей силой осуждения. — Даже бабу на спину повалить не могут!
Лукин с такой же быстротой огрызнулся:
— Потренируюсь, может, и получится.
На опушку, выломившись из кустов, выскочил душман. Он остановился, широко раздвинув ноги, и рубанул из автомата. Он не видел цели и даже не догадывался, что противник у него буквально под ногами, и палил только для устрашения — обычная глупость, свойственная необстрелянным новичкам.
Лукин скатился с Верочки, упал на бок и отсек три патрона в упор. Душмана отбросило в сторону. Ноги скользнули по росистой траве, тело опрокинулось на спину, нога в большом ботинке с потертой подошвой оказалась у самого лица Верочки. Только теперь Верочка по достоинству оценила грубость Лукина, которую поначалу восприняла с такой сердитостью.
Она поднялась, сняла затвор с предохранителя, быстро шагнула в кусты. В чаще орешника увидела второго душмана. Тот лежал, согнувшись крючком, уткнувшись лицом в землю.
Проходя мимо Лукина, Верочка задела его плечом.
— Спасибо, Алеша…
Лукин бросил на нее быстрый взгляд:
— А ты, мать, мягкая…
Крюков легко понял, что группа вышла во фланг позиции тех, кто готовил им встречу. Иначе появление в глухой горно-лесистой местности вооруженного подразделения, которое устраивает засаду, объяснить было нельзя. Обращала на себя внимание тщательность маскировки, с которой солдаты укрыли огневые точки, а также количество боеприпасов, приготовленное на случай боя.
Двадцать минут «спецы» наблюдали за противником, пока не раскрыли его позицию.
Вглядываясь в расположение засады, Крюков обнаружил ее главную слабость. Точно не зная, с какого направления появится противник, командир моджахедов расположил отряд фронтом на запад и подставил свои фланги под удар.
— Заходим с тыла, — подал команду Крюков. — Пошли. Все разом!
Лукин ударил длинной очередью по ближайшему душману, залегшему у корней векового дуба. «Хеклер и Кох» в бешенстве дернулся. Латунные стаканчики стреляных гильз вылетели вправо вверх, ударились о камень, торчавший из земли гнилым зубом, глухо зазвенели. Этот звук показался Лукину неожиданным, и он на миг отвлекся, чтобы посмотреть, откуда исходит звон. Все пули, выпущенные прицельно, попали в противника. Они легли кривой строчкой поперек спины, оставив на ней кровавый след.
Из-за кустов кизила на проплешину выскочил автоматчик и обалдело закрутил головой. Он не знал, откуда ждать опасность. Ничего не заметив, душман повел оружием и полоснул очередью трассирующих пуль по подлеску. На Лукина посыпались листья и ветки, срезанные с кустов. Возьми противник прицел чуть пониже…
Демин, двигавшийся левее Лукина, выстрелил в моджахеда, который в рост стоял, укрываясь за стволом вяза. Демин не сомневался, что попал, но человек не упал. Он повернулся на пятках и побежал туда, откуда в него стреляли. Демин хотел дать вторую очередь, но не успел. Душман остановился и тут же рухнул вниз лицом.
С правого фланга ударили автоматы Крюкова и Мишина. Им ответили. Завязалась перестрелка. Лукин выскочил из-за камня, за которым залег. На всякий случай быстро поменял рожок магазина, хотя в старом еще оставались патроны. Перебегая от дерева к дереву, поспешил в ту сторону, где воздух пороли автоматные строчки. Поспешность едва не привела к несчастью.
Когда Лукин пробегал мимо толстенного вяза, из-за его ствола вывернулся душман. Он вскинул оружие. Демин заметил рывок Лукина и подстраховал его. Находясь в двух шагах от противника, он приподнял автомат над головой так, чтобы очередь пошла круто вниз. Рванул спусковой крючок. Пули, врубившиеся в поясницу душмана, распотрошили живот, превратив внутренности в кровавое месиво…
Зоран, раненный в руку, остался в живых один. Он стоял перед русскими, стараясь определить, кто из них старше по положению, выбирая между Крюковым и Лукиным. Ему показалось, что если правильно угадать командира, то проще будет выторговать жизнь.
Обратился к Крюкову:
— Господин! Я здесь не самый главный. Вот он — наш начальник. — Зоран кивнул в сторону Вуячина, лежавшего ничком рядом со своим псом. — Он.
Мишин шагнул поближе, встал позади пленного и подколол его ножом в ягодицу.
— Лаж. — Он зло произнес легко запомнившееся слово. — Ложь!
Зоран понял: оправданиям никто не поверит. Диверсанты — жаль они их не перестреляли, — знают, кто был командиром и чьи приказы исполняли остальные. Понял и мгновенно изменил тактику:
— Господин, я знаю, кто издайник-предатель. — Чтобы сообщение прозвучало более весомо, уточнил по английски: — Трейтор…
— Меня это мало интересует. — Крюков смотрел на Зорана с холодным безразличием. — Пусть такими делами занимается контрразведка.
— Господин! — Зоран сыграл ва-банк. Ему хотелось, чтобы русские клюнули и хоть на мгновение расслабились. Если удастся их заинтересовать, отвлечь внимание, он попытается бежать. Эти места Зоран знал давно и хорошо. В пяти метрах за его спиной кусты прикрывают трехметровый обрыв. Спрыгнешь в него и окажешься в извилистом овраге. Небольшой, но все же шанс… — Господин! Я скажу. Это капитан Илич. Он вас сдал. Мне приказали встретить отряд и уничтожить…
— Меня это мало интересует. — Крюков сплюнул и посмотрел на Лукина. — Что будем делать с этим?
— Он еще нужен? — Мишин спросил спокойно, не повышая голоса. Крюков бросил на него быстрый взгляд.
— Думаю, нет.
— Иди. — Мишин рукой подтолкнул Зорана. — Шагай!
Зоран от неожиданности вздрогнул. Это была удача. Его направляли в сторону оврага. Еще два шага… теперь один… Зоран оттолкнулся ногой, пытаясь прыгнуть через кусты. Но он опоздал. Острое жало ножа, блеснувшее в руке Мишина, вошло под левую лопатку…
— Уходим! — Крюков даже не посмотрел в сторону упавшего Зорана.
Они сразу пошли ускоренным шагом.
Вскоре Верочка заметила, что Лукин прихрамывает. Подошла сзади, тронула за локоть.
— Что с ногой?
Первая реакция мужика, когда его о болячке спрашивает женщина, — отрицание.
— А! — Лукин отмахнулся. — Ерунда!
Именно это побудило Верочку отнестись к делу серьезно. Она хорошо помнила, чем кончалось в подобных случаях бодрячество Анисимова. Он мог таскать с собой болезнь до тех пор, пока та не валила его с ног. Затем приходилось лечиться, устраняя осложнения.
На первом же привале, когда они присели отдохнуть и отдышаться после крутого подъема, Верочка подсела к Лукину.
— Ну, сердечный, показывай, что с ногой.
— Все нормально. Ничего не надо.
Верочка обернулась к Крюкову.
— Командир, могу я применить насилие?
Все заулыбались весело. Лукин — растерянно.
— Покажи ей ногу, Алексей. — Крюков не просил, он по-командирски требовал. — Под мою ответственность. Она тебя не укусит.
Лукин со вздохом задрал штанину. Коленную чашечку и голень украшала длинная свежая ссадина.
— И это называется нормальным? — Верочка смотрела на Лукина насмешливо.
— Ты хуже мальчишки, Лукин. Все еще боишься йода?
Зоран исходил из того, что ему удалось обогнать русских, что было правдой. Но он уверился, что те обязательно пойдут на восток, и потому расположил позицию засады фронтом к западу. Это стало его роковой ошибкой.
Крюков, прождав душманов и не дождавшись их, понял, что те прошли стороной и встреча не состоялась. Отряд двинулся дальше на юг, усилив меры предосторожности. В головном дозоре шел Мишин. Он осторожно спускался по крутому карнизу мощного кряжа. Еле заметная тропинка — кто и когда ее натоптал, сказать было трудно — тянулась над рекой, ласково шумевшей в низине.
Временами Мишин останавливался и прислушивался. Поскрипывавшие камешки под ногами, монотонное плескание воды не позволяли на ходу различать другие звуки. Стараясь держаться поближе к скале, Мишин чуть пригибался. Каждый раз он приглядывался к месту, на которое собирался поставить ногу: на наклонной тропе легче легкого поскользнуться и с пятиметровой высоты полететь в мелкую реку на камни. Автомат Мишин держал стволом вперед. Его указательный палец лежал на рычаге предохранителя. Патрон дослан в патронник. Стоило двинуть рукой, и можно стрелять.
Мишину потребовалось двадцать минут, чтобы спуститься к реке. И только здесь, под скалами, он понял, как появилась в таком глухом месте тропа. Ее за многие годы проторили местные жители, поскольку более удобного места, чтобы пересечь водную преграду, поблизости не имелось. Река, прорывавшаяся через горы по узкому ложу и сдавленная с обеих сторон крутыми боками кряжей, именно в этом месте вытекала на широкое пространство и смиряла норов. Пересекая поток, лежали большие валуны, которые вода натащила из верховий. Над камнями был протянут ржавый трос. Придерживаясь за него, можно перебраться на противоположную сторону. Однако начать переправу Мишин не спешил. Он устроился за выступом скалы, достал бинокль, надел на объективы мягкие бленды и стал осматривать противоположный берег.
От воды тропа уходила влево. По осыпи она поднималась вверх до места, где начинался лес. Склон выглядел слишком крутым, чтобы на нем устраивать засаду, да и сторожевой пост здесь едва ли кто-то поставил. Атаковать гору снизу мог рискнуть только тот, кому природа не залила в башку никакого масла. Значит, можно идти вперед спокойно.
Переправляясь, Мишин выпустил автомат из рук. Тот повис на ремне, переброшенном через плечо.
Камни, по которым то и дело перекатывались волны, были скользкими. Все время приходилось держаться за канат. Перед тем как перехватиться руками, Мишин внимательно разглядывал трос. Он знал — если под ладонь попадет хотя бы одна лопнувшая стальная жила, она проколет руку насквозь. А таких порванных жил на стареньком тросе торчало немало.
Когда Мишин одолел поток, поднялся по каменистой осыпи, угрожающе подрагивавшей под ногами, он облегченно нырнул под лесную сень. Продолжая идти на юг, вышел к небольшому уступу, который нависал над склоном, уходившим в сторону запада. Движению Мишина уступ не мешал, но он остановился на нем, чтобы оглядеть местность.
Стараясь лучше разглядеть, что лежит внизу, Мишин присел у корня старого вяза и стал вглядываться в местность. Неожиданно его внимание привлек непонятный предмет, похожий на большой куль. Он лежал наполовину укрытый кустами терна.
Мишин пригляделся и неожиданно заметил, как мешок ворохнулся, сдвинулся с места. Мишин едва не выругался вслух, догадавшись, в чем дело. Это в укрытии лицом на запад лежал душман. Зад его, обтянутый камуфляжными брюками, походил на валун, поросший мхом, а все остальное тело выглядело мешком. Только шевеление выдало человека.
Мишин понял — засаду устроила та группа, которую они видели чуть раньше, но так и не дождались ее появления.
Понаблюдав еще немного, Мишин заметил еще одного солдата. Он стоял в двадцати шагах от него у дерева и наблюдал за ближайшей опушкой. Лихая мысль мелькнула в голове. Слишком легкой добычей казался одинокий вояка, и преодолеть искушение взять его самому трудно было избежать.
Теперь Мишин думал только об одном: как лучше преодолеть дурацкую плешь, поросшую папоротником, которая разделяла их. Обходить ее стороной значило терять время. Ползти было опасно. Оставалось выждать, когда солдатик повернется спиной, рвануть бегом, чуть пригнувшись. Важно добежать незамеченным до ближайшего дерева и сразу упасть.
Мишин терпеливо ждал, пока солдат отвернется. Тот не спешил. Он покрутил головой, огляделся и неожиданно для Мишина, расстегнул ширинку. Парня приперло, и он не мог отказать себе в удовольствии облегчить душу. Мишин рывком бросился вперед. Бежать оказалось труднее, чем ему казалось вначале. Папоротники росли густо, прочные стебли путались между ног, заставляя то и дело спотыкаться. И он упал, когда добежал до деревьев. Рухнул на землю со всего маху, едва успев изменить направление падения. И все равно ударился головой о шишковатый корень, да так, что в голове загудело. Ему казалось, что это вызвало сильный шум, но солдатик не обратил на него внимания. Именно в тот момент он наподдал ногой по пустой пивной банке, которую кто-то выбросил в лесу.
Мишин застыл на месте, приходя в себя после стремительного броска и удара при падении. За это время вояка привел себя в порядок и отошел от места, где только что облегчался. Было ясно, что здоровенному энергичному парню в тягость переминаться с ноги на ногу в горной глуши, где противника нет и неизвестно, когда он появится. Ему бы туда, где стреляют и хрипят, сталкиваясь в рукопашной. Он бы там себя показал.
Потоптавшись на месте, солдат неожиданно присел на корточки. Зачем — Мишин не понял. Присел, и все. Может быть, что-то увидел на земле, может, что-нибудь уронил и решил поднять. Короче, присел совсем зря. Такие вольности «спецы» противнику не прощают.
Мишин оттолкнуся от земли, рванулся к чужой широкой спине. Рукоятка ножа лежала в ладони твердо и плотно…
На левом фланге засады Зоран посадил двух братьев-мусульман, которые, по отзывам их командира, были неплохими бойцами. Как любые парни, получившие в руки оружие, те горели желанием совершать подвиги во славу пророка и во имя Аллаха. Они заняли удобную позицию, замаскировали ее и внимательно следили за местностью, лежавшей перед ними.
Старание окупилось сторицей. Неожиданно для себя солдаты заметили двух человек, которые двигались в их сторону по редколесью.
По-умному надо было бы поставить в известность о противнике командира, но зачем это делать, если чужаков всего двое, идут они по открытому месту, а ты с оружием укрылся в кустах? Выстрел для острастки, команда: «Руки вверх!» — и готово! Командир получит не доклад, а живой товар.
Лукин и Верочка, держась на расстоянии двух шагов друг от друга, быстрым шагом пересекали поле. Они стремились побыстрее достичь кромки леса и прикрыть продвижение остальных.
Лукин почувствовал опасность инстинктивно. Позже, анализируя происшедшее, он мог рассказать, что заметил легкое шевеление кустов, услыхал неясный вдох или шепот, осторожное щелканье предохранителя на оружии. Но в тот момент он первым делом предпринял действие: подскочил к Верочке, которая держалась справа от него, подсечкой сбил ее с ног и сам, уже падая, полоснул из автомата по месту, где шевельнулся куст.
Было слышно, как за переплетением ветвей в листве раздался тяжелый глухой звук, такой словно куль картошки швырнули в орешник.
Падая, Верочка ударилась о землю локтем. Импульс электрического тока — неприятный и сильный — пробежал по ее руке к плечу. Она лежала на животе, а со спины на нее навалился Лукин, жилистый, крепкий. Положение их выглядело смешным и двусмысленным. Чтобы выйти из него с достоинством, надо было что-то придумать. Верочка нашлась мгновенно.
— Ну мужики у нас! — Она проворчала это со всей силой осуждения. — Даже бабу на спину повалить не могут!
Лукин с такой же быстротой огрызнулся:
— Потренируюсь, может, и получится.
На опушку, выломившись из кустов, выскочил душман. Он остановился, широко раздвинув ноги, и рубанул из автомата. Он не видел цели и даже не догадывался, что противник у него буквально под ногами, и палил только для устрашения — обычная глупость, свойственная необстрелянным новичкам.
Лукин скатился с Верочки, упал на бок и отсек три патрона в упор. Душмана отбросило в сторону. Ноги скользнули по росистой траве, тело опрокинулось на спину, нога в большом ботинке с потертой подошвой оказалась у самого лица Верочки. Только теперь Верочка по достоинству оценила грубость Лукина, которую поначалу восприняла с такой сердитостью.
Она поднялась, сняла затвор с предохранителя, быстро шагнула в кусты. В чаще орешника увидела второго душмана. Тот лежал, согнувшись крючком, уткнувшись лицом в землю.
Проходя мимо Лукина, Верочка задела его плечом.
— Спасибо, Алеша…
Лукин бросил на нее быстрый взгляд:
— А ты, мать, мягкая…
Крюков легко понял, что группа вышла во фланг позиции тех, кто готовил им встречу. Иначе появление в глухой горно-лесистой местности вооруженного подразделения, которое устраивает засаду, объяснить было нельзя. Обращала на себя внимание тщательность маскировки, с которой солдаты укрыли огневые точки, а также количество боеприпасов, приготовленное на случай боя.
Двадцать минут «спецы» наблюдали за противником, пока не раскрыли его позицию.
Вглядываясь в расположение засады, Крюков обнаружил ее главную слабость. Точно не зная, с какого направления появится противник, командир моджахедов расположил отряд фронтом на запад и подставил свои фланги под удар.
— Заходим с тыла, — подал команду Крюков. — Пошли. Все разом!
Лукин ударил длинной очередью по ближайшему душману, залегшему у корней векового дуба. «Хеклер и Кох» в бешенстве дернулся. Латунные стаканчики стреляных гильз вылетели вправо вверх, ударились о камень, торчавший из земли гнилым зубом, глухо зазвенели. Этот звук показался Лукину неожиданным, и он на миг отвлекся, чтобы посмотреть, откуда исходит звон. Все пули, выпущенные прицельно, попали в противника. Они легли кривой строчкой поперек спины, оставив на ней кровавый след.
Из-за кустов кизила на проплешину выскочил автоматчик и обалдело закрутил головой. Он не знал, откуда ждать опасность. Ничего не заметив, душман повел оружием и полоснул очередью трассирующих пуль по подлеску. На Лукина посыпались листья и ветки, срезанные с кустов. Возьми противник прицел чуть пониже…
Демин, двигавшийся левее Лукина, выстрелил в моджахеда, который в рост стоял, укрываясь за стволом вяза. Демин не сомневался, что попал, но человек не упал. Он повернулся на пятках и побежал туда, откуда в него стреляли. Демин хотел дать вторую очередь, но не успел. Душман остановился и тут же рухнул вниз лицом.
С правого фланга ударили автоматы Крюкова и Мишина. Им ответили. Завязалась перестрелка. Лукин выскочил из-за камня, за которым залег. На всякий случай быстро поменял рожок магазина, хотя в старом еще оставались патроны. Перебегая от дерева к дереву, поспешил в ту сторону, где воздух пороли автоматные строчки. Поспешность едва не привела к несчастью.
Когда Лукин пробегал мимо толстенного вяза, из-за его ствола вывернулся душман. Он вскинул оружие. Демин заметил рывок Лукина и подстраховал его. Находясь в двух шагах от противника, он приподнял автомат над головой так, чтобы очередь пошла круто вниз. Рванул спусковой крючок. Пули, врубившиеся в поясницу душмана, распотрошили живот, превратив внутренности в кровавое месиво…
Зоран, раненный в руку, остался в живых один. Он стоял перед русскими, стараясь определить, кто из них старше по положению, выбирая между Крюковым и Лукиным. Ему показалось, что если правильно угадать командира, то проще будет выторговать жизнь.
Обратился к Крюкову:
— Господин! Я здесь не самый главный. Вот он — наш начальник. — Зоран кивнул в сторону Вуячина, лежавшего ничком рядом со своим псом. — Он.
Мишин шагнул поближе, встал позади пленного и подколол его ножом в ягодицу.
— Лаж. — Он зло произнес легко запомнившееся слово. — Ложь!
Зоран понял: оправданиям никто не поверит. Диверсанты — жаль они их не перестреляли, — знают, кто был командиром и чьи приказы исполняли остальные. Понял и мгновенно изменил тактику:
— Господин, я знаю, кто издайник-предатель. — Чтобы сообщение прозвучало более весомо, уточнил по английски: — Трейтор…
— Меня это мало интересует. — Крюков смотрел на Зорана с холодным безразличием. — Пусть такими делами занимается контрразведка.
— Господин! — Зоран сыграл ва-банк. Ему хотелось, чтобы русские клюнули и хоть на мгновение расслабились. Если удастся их заинтересовать, отвлечь внимание, он попытается бежать. Эти места Зоран знал давно и хорошо. В пяти метрах за его спиной кусты прикрывают трехметровый обрыв. Спрыгнешь в него и окажешься в извилистом овраге. Небольшой, но все же шанс… — Господин! Я скажу. Это капитан Илич. Он вас сдал. Мне приказали встретить отряд и уничтожить…
— Меня это мало интересует. — Крюков сплюнул и посмотрел на Лукина. — Что будем делать с этим?
— Он еще нужен? — Мишин спросил спокойно, не повышая голоса. Крюков бросил на него быстрый взгляд.
— Думаю, нет.
— Иди. — Мишин рукой подтолкнул Зорана. — Шагай!
Зоран от неожиданности вздрогнул. Это была удача. Его направляли в сторону оврага. Еще два шага… теперь один… Зоран оттолкнулся ногой, пытаясь прыгнуть через кусты. Но он опоздал. Острое жало ножа, блеснувшее в руке Мишина, вошло под левую лопатку…
— Уходим! — Крюков даже не посмотрел в сторону упавшего Зорана.
Они сразу пошли ускоренным шагом.
Вскоре Верочка заметила, что Лукин прихрамывает. Подошла сзади, тронула за локоть.
— Что с ногой?
Первая реакция мужика, когда его о болячке спрашивает женщина, — отрицание.
— А! — Лукин отмахнулся. — Ерунда!
Именно это побудило Верочку отнестись к делу серьезно. Она хорошо помнила, чем кончалось в подобных случаях бодрячество Анисимова. Он мог таскать с собой болезнь до тех пор, пока та не валила его с ног. Затем приходилось лечиться, устраняя осложнения.
На первом же привале, когда они присели отдохнуть и отдышаться после крутого подъема, Верочка подсела к Лукину.
— Ну, сердечный, показывай, что с ногой.
— Все нормально. Ничего не надо.
Верочка обернулась к Крюкову.
— Командир, могу я применить насилие?
Все заулыбались весело. Лукин — растерянно.
— Покажи ей ногу, Алексей. — Крюков не просил, он по-командирски требовал. — Под мою ответственность. Она тебя не укусит.
Лукин со вздохом задрал штанину. Коленную чашечку и голень украшала длинная свежая ссадина.
— И это называется нормальным? — Верочка смотрела на Лукина насмешливо.
— Ты хуже мальчишки, Лукин. Все еще боишься йода?
Акт седьмой
За двое суток перехода диверсанты потеряли вид солдат-новичков, который еще недавно им придавала необношенная форма. Тяжелый маршрут по пыльным дорогам и горным тропам, лазание по густым зарослям, преодоление вброд речушек и ручьев превратили их в лесных бродяг. Но такое преображение нисколько не тревожило Крюкова. Грязные солдаты своей внешностью меньше привлекают внимание тех, кто может заметить их со стороны.
Группа медленно поднималась по крутому склону. Под ногами похрустывали камни большой осыпи. Если кто-то наступал на них не очень ловко, вся масса начинала угрожающе дышать и скрипеть. Поэтому при каждом шаге людям приходилось выбирать для ноги место поудобнее.
Кромка букового леса осталась внизу. На высоту, куда они забрались, дотянуться смогли только наиболее упорные кустарники и трава.
Признаки непогоды появились неожиданно. Приплывшая с севера туча, которую от глаз группы долгое время скрывала Турска Храдина, неожиданно зацепилась за вершину горы Топуз — Булавы и задержалась на месте.
С высоты потянуло холодным сырым ветром. Его струи загудели в каменных лабиринтах скал монотонно и нудно. С севера к туче, застрявшей на вершине, подплывали все новые и новые подкрепления. Туман ложился на горы, скрывал от взоров гребни хребта, заползал в расселины. Дождь еще не пошел, но лица людей уже увлажнились. Казалось, что все вокруг вдруг пропиталось взвешенной в воздухе влагой. Замокрели камни. Заблестели листья кустов и стебли травы.
Крюков остановился, подождал, когда к нему подтянутся другие.
— Остановимся?
— Нет, надо идти, — сказал Лукин. — Самое подходящее время.
Его поддержали. Группа продолжала движение. Из-за тумана пришлось несколько уплотниться, чтобы не потерять друг друга из виду.
Река Бистар, которую им предстояло пересечь, текла в узкой складке, сдавленная с обеих сторон хребтами Голетан и Литице. Долгие тысячелетия борьбы с камнем поток использовал с толком. Он одолел скальную твердь.
Река слизала пальцы отрогов, мешавшие ей течь, вымыла в скалах глубокий каньон. Пролившийся дождь неузнаваемо преобразил реку. Ущелье до краев заполнила вода, грязная, охристо-бурая. Она лизала скалы, оставляла на них обрывки грязной пены. То, что недавно было руслом чистого звонкого потока, теперь угадывалось только по особой стремительности течения. Вода тащила с собой массу всякого мусора — кусты, листву, корни деревьев. И все это звучало угрожающим гулом. Ударяясь один о другой, стучали камни, которые ворочала и катила река. Скрипели коряги, царапая дно. Они пытались сопротивляться потоку. Но где там!
Крюков еще размышлял, как поступить, встретившись с неожиданным препятствием, когда заметил — природа постепенно перекрывала кран, поток стал на глазах терять силу и злость. Сперва вода присмирела у бортов ущелья, перестала бурлить, беситься. Потом начала медленно отступать, оставляя после себя на берегу желтую грязь, рогатые коряги.
Видимо, не так обширна оказалась зона гор, с которых вода после ливней стекала в Бистар. Поток бушевал здесь только до поры, пока все пролитое дождем сбегало по склонам в ущелье.
— Перекурим, — сказал Крюков. — Через часик, а то и раньше поток успокоится.
Ушедшие на юг тучи отмыли небо до синевы, и на его фоне стали ясно видны контуры темных скал. Их бурые стены, отвесом вздымавшиеся над Бистаром, пугали воображение необузданной крутизной.
Вверху над горами, широко распластав крылья, описывая гигантские круги, бесшумно парил орел.
В поисках места, где можно было спуститься к реке, группа вышла к водопаду. Широкая струя срывалась с десятиметрового уступа, падала вниз, разбивалась о камни. Черная стена отвеса, до блеска отполированная струями, казалась стеклянной. В месте, где вода ударялась о подошву скалы, в воздухе плавала мелкая водяная пыль. Небольшая полоска радуги протянулась наискосок и сверкала цветным узором.
Для туристов в этих местах раздолье и рай. В кипящей прозрачной воде мелькали стремительные тени форели. Только забрасывай удочку, дыши свежим воздухом, наслаждайся видами водопада, выдергивай рыбку на походную ушицу у костра! Но для отряда оставаться здесь значило запереть себя в ловушке, из которой так легко закрыть выход.
Крюков и Мишин в поисках удобного места для подъема на плато подошли к правой по течению стенке утеса. Скала здесь не была такой неприступной, как в других местах. Камень только издали казался монолитом. Вблизи хорошо было видно, что, тронутый временем и солнцем, он потрескался, слоился чешуями, лежал уступами, которые нависали над пустотой. Высота невелика — метров двадцать, но потрудиться, чтобы ее одолеть, придется.
Мишин походил по берегу, огляделся, пока не выбрал место, где восхождение совершить было проще всего. Трещина, распоровшая скалу, тянулась вверх от подошвы к вершине. Альпинисты такие разломы называют «каминами». По ним можно взбираться вверх и спускаться вниз, опираясь об одну стену спиной, о другую — ногами. Но разлом у водопада не позволял совершить такой подъем — он был слишком широк. Однако взбираться на плато удобнее всего было здесь: в «камине» не имелось участков с отрицательными углами, которые при прохождении требуют особой техники и умения.
Мишин имел опыт скалолазания. Майор Духов изрядно погонял своих подчиненных по кручам Джадрана и Хазараджата, а такие уроки быстро не забываются.
— Я пошел.
Закинув автомат за спину, Мишин полез вверх. Он цеплялся за выступы, прижимался грудью к камням и неторопливо полз по скале все выше и выше.
Мишин проложил путь к плато, сбросил вниз страховочные канаты. По его следу на скалу один за другим поднялись остальные. Последней двинулась на штурм стены Верочка. Она легко сделала первые несколько шагов вверх и вдруг поняла — подняться дальше будет не так и просто. Над ее головой в месте, которое снизу казалось ровным, камень выклинивался острым карнизом.
Чтобы обойти препятствие, Верочка плотнее прижалась к скале и, скользя по ней спиной, стала подталкивать тело вверх. Ее голова приблизилась к выступу, когда наверху что-то угрожающе заскрипело. Верочка подняла глаза и замерла в ужасе. Огромная каменная глыба, вывалившись из стеньг, медленно ползла по щели вниз. Мелкая каменная крошка сыпалась на лицо, пыль запорошила глаза.
Верочка сжалась, пригнула голову. Она понимала — ее уже ничто не спасет и камень, ползущий сверху, раздавит, расплющит тело с силой могучего пресса.
Неожиданно камень остановился. Глыба доползла до карниза и заклинилась в желобе. Она висела в неустойчивом равновесии, едва заметно покачиваясь и поскрипывая. Мелкие крошки все еще продолжали сыпаться. Хуже всего — обломок передавил страховочный шнур и лишил Верочку свободы движения. Она уже не могла спуститься вниз.
Верочка хотела крикнуть, позвать на помощь, но не крикнула — испугалась, решив, что громкий звук может стронуть застрявшую глыбу с места.
Группа медленно поднималась по крутому склону. Под ногами похрустывали камни большой осыпи. Если кто-то наступал на них не очень ловко, вся масса начинала угрожающе дышать и скрипеть. Поэтому при каждом шаге людям приходилось выбирать для ноги место поудобнее.
Кромка букового леса осталась внизу. На высоту, куда они забрались, дотянуться смогли только наиболее упорные кустарники и трава.
Признаки непогоды появились неожиданно. Приплывшая с севера туча, которую от глаз группы долгое время скрывала Турска Храдина, неожиданно зацепилась за вершину горы Топуз — Булавы и задержалась на месте.
С высоты потянуло холодным сырым ветром. Его струи загудели в каменных лабиринтах скал монотонно и нудно. С севера к туче, застрявшей на вершине, подплывали все новые и новые подкрепления. Туман ложился на горы, скрывал от взоров гребни хребта, заползал в расселины. Дождь еще не пошел, но лица людей уже увлажнились. Казалось, что все вокруг вдруг пропиталось взвешенной в воздухе влагой. Замокрели камни. Заблестели листья кустов и стебли травы.
Крюков остановился, подождал, когда к нему подтянутся другие.
— Остановимся?
— Нет, надо идти, — сказал Лукин. — Самое подходящее время.
Его поддержали. Группа продолжала движение. Из-за тумана пришлось несколько уплотниться, чтобы не потерять друг друга из виду.
Река Бистар, которую им предстояло пересечь, текла в узкой складке, сдавленная с обеих сторон хребтами Голетан и Литице. Долгие тысячелетия борьбы с камнем поток использовал с толком. Он одолел скальную твердь.
Река слизала пальцы отрогов, мешавшие ей течь, вымыла в скалах глубокий каньон. Пролившийся дождь неузнаваемо преобразил реку. Ущелье до краев заполнила вода, грязная, охристо-бурая. Она лизала скалы, оставляла на них обрывки грязной пены. То, что недавно было руслом чистого звонкого потока, теперь угадывалось только по особой стремительности течения. Вода тащила с собой массу всякого мусора — кусты, листву, корни деревьев. И все это звучало угрожающим гулом. Ударяясь один о другой, стучали камни, которые ворочала и катила река. Скрипели коряги, царапая дно. Они пытались сопротивляться потоку. Но где там!
Крюков еще размышлял, как поступить, встретившись с неожиданным препятствием, когда заметил — природа постепенно перекрывала кран, поток стал на глазах терять силу и злость. Сперва вода присмирела у бортов ущелья, перестала бурлить, беситься. Потом начала медленно отступать, оставляя после себя на берегу желтую грязь, рогатые коряги.
Видимо, не так обширна оказалась зона гор, с которых вода после ливней стекала в Бистар. Поток бушевал здесь только до поры, пока все пролитое дождем сбегало по склонам в ущелье.
— Перекурим, — сказал Крюков. — Через часик, а то и раньше поток успокоится.
Ушедшие на юг тучи отмыли небо до синевы, и на его фоне стали ясно видны контуры темных скал. Их бурые стены, отвесом вздымавшиеся над Бистаром, пугали воображение необузданной крутизной.
Вверху над горами, широко распластав крылья, описывая гигантские круги, бесшумно парил орел.
В поисках места, где можно было спуститься к реке, группа вышла к водопаду. Широкая струя срывалась с десятиметрового уступа, падала вниз, разбивалась о камни. Черная стена отвеса, до блеска отполированная струями, казалась стеклянной. В месте, где вода ударялась о подошву скалы, в воздухе плавала мелкая водяная пыль. Небольшая полоска радуги протянулась наискосок и сверкала цветным узором.
Для туристов в этих местах раздолье и рай. В кипящей прозрачной воде мелькали стремительные тени форели. Только забрасывай удочку, дыши свежим воздухом, наслаждайся видами водопада, выдергивай рыбку на походную ушицу у костра! Но для отряда оставаться здесь значило запереть себя в ловушке, из которой так легко закрыть выход.
Крюков и Мишин в поисках удобного места для подъема на плато подошли к правой по течению стенке утеса. Скала здесь не была такой неприступной, как в других местах. Камень только издали казался монолитом. Вблизи хорошо было видно, что, тронутый временем и солнцем, он потрескался, слоился чешуями, лежал уступами, которые нависали над пустотой. Высота невелика — метров двадцать, но потрудиться, чтобы ее одолеть, придется.
Мишин походил по берегу, огляделся, пока не выбрал место, где восхождение совершить было проще всего. Трещина, распоровшая скалу, тянулась вверх от подошвы к вершине. Альпинисты такие разломы называют «каминами». По ним можно взбираться вверх и спускаться вниз, опираясь об одну стену спиной, о другую — ногами. Но разлом у водопада не позволял совершить такой подъем — он был слишком широк. Однако взбираться на плато удобнее всего было здесь: в «камине» не имелось участков с отрицательными углами, которые при прохождении требуют особой техники и умения.
Мишин имел опыт скалолазания. Майор Духов изрядно погонял своих подчиненных по кручам Джадрана и Хазараджата, а такие уроки быстро не забываются.
— Я пошел.
Закинув автомат за спину, Мишин полез вверх. Он цеплялся за выступы, прижимался грудью к камням и неторопливо полз по скале все выше и выше.
Мишин проложил путь к плато, сбросил вниз страховочные канаты. По его следу на скалу один за другим поднялись остальные. Последней двинулась на штурм стены Верочка. Она легко сделала первые несколько шагов вверх и вдруг поняла — подняться дальше будет не так и просто. Над ее головой в месте, которое снизу казалось ровным, камень выклинивался острым карнизом.
Чтобы обойти препятствие, Верочка плотнее прижалась к скале и, скользя по ней спиной, стала подталкивать тело вверх. Ее голова приблизилась к выступу, когда наверху что-то угрожающе заскрипело. Верочка подняла глаза и замерла в ужасе. Огромная каменная глыба, вывалившись из стеньг, медленно ползла по щели вниз. Мелкая каменная крошка сыпалась на лицо, пыль запорошила глаза.
Верочка сжалась, пригнула голову. Она понимала — ее уже ничто не спасет и камень, ползущий сверху, раздавит, расплющит тело с силой могучего пресса.
Неожиданно камень остановился. Глыба доползла до карниза и заклинилась в желобе. Она висела в неустойчивом равновесии, едва заметно покачиваясь и поскрипывая. Мелкие крошки все еще продолжали сыпаться. Хуже всего — обломок передавил страховочный шнур и лишил Верочку свободы движения. Она уже не могла спуститься вниз.
Верочка хотела крикнуть, позвать на помощь, но не крикнула — испугалась, решив, что громкий звук может стронуть застрявшую глыбу с места.