Серегин Михаил. Ангел по имени 112

   Он шагнул в сторону, намереваясь порыться в ящиках с оружием, и в этот момент грохнула входная дверь. Вздрогнув, все обернулись.
   В свете фонарей за стальными прутьями снова замелькали собачьи морды.
   – Ожили! – пробормотал Грачев. – Ну ничего, сейчас дадим вам взбучку!
   – Видно, хозяин уже близко, – озабоченно заметил Величко. – Нужно поменять диск в пулемете…
   И вдруг из коридора донесся незнакомый человеческий голос, усиленный допотопным рупором и лишенный каких-либо интонаций:
   – Враги народа, вы полностью окружены! Предлагаю добровольно сложить оружие и сдаться! Любое сопротивление будет подавлено самым беспощадным образом! Даю на размышление две минуты! Выходить без оружия, с поднятыми руками, по одному!
   – Как в кино, слушай! – озадаченно заметил Мачколян. – Послушай, Славик, дорогой, он это серьезно?
   – Нет, он так шутит, – ответил за Славика Грачев. – Тут у них под землей специфическое чувство юмора.
   – Грач, ты хотел с ним поговорить, мне помнится, – сказал Величко. – По-моему, сейчас самое время. А вдруг получится? Ты у нас все-таки психолог.
   – Психолог – это не значит психиатр, – проворчал Грачев. – Но, в принципе, я не против. Нужно использовать все шансы. У нас всего две минуты.
   Он оставил друзей и осторожно подошел к двери почти вплотную. Здесь он погасил фонарь и крикнул:
   – Господин… Э-э, товарищ лейтенант! Послушайте! Я предлагаю вам переговоры! Мы не враги. Мы спустились в бункер с поверхности. Мы выведем вас отсюда. Ваше заточение кончится – вы увидите солнце!
   Грачев замолчал и прислушался. Молчание старика показалось ему благоприятным знаком. Если этот человек задумался над словами Грачева, то можно было рассчитывать, что он примет правильное решение.
   – Вы спустились сюда, – вдруг снова раздался скрипучий, почти бесстрастный голос. – Значит, должны знать пароль. Какой у вас код доступа?
   «А черт его знает, какой у нас код, – с досадой подумал Грачев. – Вот же занозистый старик! Шестьдесят лет тут просидел и еще пароль требует. Просто железный дровосек какой-то».
   – Послушай, отец! – крикнул он. – Твой объект давно никого не интересует. Про него все забыли. Твоя воинская служба закончилась много лет назад. Мы гражданские люди, спасатели. Мы поднимем тебя на поверхность и определим в лучший санаторий. Ты персональную пенсию получишь. Питание диетическое – фрукты, кефир, масло сливочное…
   «Ну чем тебя еще заинтриговать, старый хрыч? – с тоской подумал Грачев, не слыша ответа на свои посулы. – Я даже не знаю, что было самым заманчивым для людей той эпохи. Пообещать ему генеральское звание? Награду от президента? Но за такое словцо он меня просто на месте расстреляет. Вот тебе и психолог! Все равно что с египетским фараоном разговариваешь…»
   – Две минуты прошло, – вдруг рявкнул жестяной голос. – Последний раз предлагаю вам сдаться.
   Грачев обернулся к товарищам и развел руками. Они не могли видеть его жеста, но им и так было все понятно. Грачев пошел обратно, но едва он сделал первый шаг, как за его спиной, прямо за дверью, с оглушительным треском разорвалась граната.
   Грачева швырнуло на пол, над его головой полетели осколки и куски собачьего мяса. «Лишь бы не сорвало дверь! – подумал он. – Это было бы очень некстати».
   В голове у него звенело, но он заставил себя встать и крикнуть:
   – Нужно освободить место на стеллажах! Тогда собаки нас не достанут!
   Повторять ему не пришлось. Мачколян уже сбрасывал на пол тяжелые ящики, освобождая верхнюю полку.
   – Славик, лезь наверх! – приказал он, подхватывая мальчишку и придавая ему нужное ускорение.
   – Что, так и будем отсиживаться теперь на полках? – спросил Величко. – Как в бане? Парку будем просить прибавить?
   – А ты что предлагаешь? – спросил Грачев. – На прорыв идти, под гранаты? Абориген-то, видишь, совсем озверел.
   – Ничего я не предлагаю, – резко ответил Величко. – Я лишь хочу сказать, что просто отсидеться не получится. Темп мы уже потеряли. Еще два-три неверных хода, и мы в ауте. А насчет гранат хочу заметить, что здесь я тоже видел ящик с гранатами.
   – А ты представляешь, что может случиться, если мы начнем тут все швыряться гранатами? Нас просто здесь засыплет. Как пишут в газетах, схоронит под обломками.
   – Это еще вопрос. Здесь под многотонные бомбы строилось. А то, что обрушилось, то сами взрывали, с расчетом.
   – Вот и мы – сами.
   – Ну уж тут так: или мы, или нас, – невесело усмехнувшись, сказал Величко. – Этот хранитель древних кладов так просто нас отсюда не выпустит. Разве что сам умрет – от старости. Но у него, по-видимому, уникальная генетическая закваска.
   – О генетике – ни слова! – самым серьезным тоном предупредил Грачев. – В те времена за нее можно было срок схлопотать. Кто знает, может, этот «лейтенант» в курсе?
   Величко не успел ответить. На входе опять рванула граната. Железная дверь отлетела в сторону. Со всех сторон посыпались окровавленные ошметки.
   – Все наверх! – заорал Грачев.
   Они полезли на свободные полки. Величко еще успел помочь запрыгнуть Графу, передать наверх пулемет и подтянуться на руках, как в оружейку, точно морская волна, ворвались десятки одинаковых коротконогих монстров, рассыпались по всему помещению и неожиданно, задрав вверх головы, разом испустили леденящий душу вой.

Глава 20

   – Вы должны понять мое состояние, – волнуясь, сказал Косицин. – Я разрешил моим ребятам предпринять кое-какие меры. Наверное, не следовало идти у них на поводу, нужно было организовать все обычным порядком, но я много лет знаю этих людей и доверяю им целиком. У них огромный опыт и ясный ум. К тому же речь шла помимо прочего об их товарище. Одним словом, возвращаюсь я из Москвы, с важного совещания и узнаю, что теперь пропала вся группа. Ни в управлении, ни их родные ничего не знают. Понимаете, это катастрофа!
   Косицин был сильно расстроен и не скрывал этого. Он поминутно вытирал пот со лба и часто моргал, будто в глаза ему попал песок. Капитан Веленкин был заранее предупрежден телефонным звонком, что его навестит начальник городской службы МЧС, но, тем не менее, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Косицин был уважаемым в городе человеком, имел большие связи, и его появление в скромном кабинете оперативников само по себе было не совсем обычным делом. Причина же, по которой он лично прибыл сюда, вообще смущала Веленкина до крайности. У него и самого были, как он выражался, «мозги враскорячку» из-за пропажи коллеги Смагина, а тут еще на его шею пытались навесить целую группу МЧС и мифический бункер в придачу. У Веленкина было собственное мнение насчет Смагина и вообще не было никакого мнения о затеях спасателей. Их проблемы его совершенно не интересовали, а история о потерянном бункере, по его мнению, вообще в этом деле всплыла для отвода глаз. Но резать все это прямо в лоб главе городской службы МЧС было неудобно. Поэтому он стоически выслушивал все, что ему говорилось, а сам тем временем прокручивал в уме варианты, как бы поудачнее отвязаться от непростого собеседника.
   Из-за этих мыслей он едва не попал впросак, вовремя не среагировав на вопрос Косицина.
   – И что же вы мне скажете по этому поводу? – спросил тот, пристально и с надеждой глядя капитану прямо в глаза.
   – По этому поводу? – удивленно повторил Веленкин, но тут же опомнился. – А, ну да, конечно! Вы хотите знать, что я думаю об исчезновении ваших спасателей?
   – Не только, – строго поправил его Косицин. – Если бы речь шла только о пропаже людей, без криминального уклона, мы бы вряд ли стали тревожить милицию. Но ведь все началось с исчезновения мальчика, подростка, не так ли? И когда следом исчез ваш сотрудник, занимавшийся этим делом, то стало совершенно ясно, что дело имеет явную криминальную подоплеку. Следователи ведь так просто не пропадают, верно?
   – Тут я с вами согласен, – энергично кивнул Веленкин. – И про подростка вы в точку попали. Только… Понимаете, связывать все это с неким вымышленным бункером… Честно говоря, не хотелось бы. Я вижу, вы допускаете возможность…
   – Допускаю, – строго сказал Косицин. – Мои ребята предъявили достаточно веские… ну, не доказательства, допустим, но предположения у них были вполне правдоподобные. Да и ваш пропавший сотрудник, кажется, также не отрицал существования бункера?
   Веленкин не сумел сдержать пренебрежительного тона.
   – Наш сотрудник! Да с чьих слов это поется? Всю эту байку запустили безутешные женщины. Мать и тетка пропавшего подростка. Мол, этот славный мальчик всю жизнь искал Атлантиду и прочую чепуху. И вы думаете, я в это поверю?!
   Косицин нахмурился.
   – А какие же в таком случае у вас соображения? – требовательно спросил он. – Мне необходимо знать, потому что мои люди отправились практически по стопам этого мальчика и вашего следователя. Я понимаю, что вы не имеете права посвящать посторонних в подробности расследования…
   – Не имею, – кивнул Веленкин. – Но вас посвящу. Вы – человек ответственный, имеющий вес в городе. В конце концов, мы делаем одно дело… Так вот, скажу вам по секрету – я ни на грош не верю этим дамочкам. Они специально вешают нам лапшу на уши. Бункер этот придумали. А сами водят нас за нос.
   – С какой целью? – нахмурив брови, спросил Косицин.
   – Пока не знаю! – развел руками Веленкин. – Есть у меня подозрения, что их сын и племянник ввязался в какую-то грязную историю. Может быть, с наркотиками. А эти его выгораживают. Возможно, надеются, что их чадо как-то выпутается из создавшегося положения. Вы себе не представляете, каких бед может натворить слепая материнская любовь! Честное слово! Матери покрывают своих детей почти в ста процентах случаев, даже если те совершили предельно гнусные преступления. Покрывают убийц, маньяков, кого угодно… Иногда не просто покрывают, а сами идут на преступление. Понимаете теперь, чем я озабочен?
   – Не хотите же вы меня убедить, что две слабые женщины могли ликвидировать следователя и еще четверых спасателей, здоровых тренированных мужиков? А один у нас там есть – так тот вообще настоящий богатырь. С ним и трое обычных мужиков не справятся. Плюс у них собака – немецкая овчарка.
   – Про ваших людей ничего не скажу, – устало признался Веленкин. – Откровенно говоря, я пока вынес вашу группу за скобки, так скажем. Прямой связи, хоть убейте, я тут не вижу, а в производстве у меня нет такого дела – о пропаже группы спасателей. Наверное, я покажусь вам циником, но мне и своих забот хватает. Не хочу жаловаться, но только за последнюю неделю на меня навалили, кроме моих старых дел, еще вот пропажу Смагина, ограбление винного магазина и уж как полное издевательство – похищение пациента сумасшедшего дома! Нет, вы можете себе такое представить? Какие-то идиоты среди бела дня взломали с помощью автомобиля решетку на окне палаты, а работники больницы даже не почесались! Хватились уже к вечеру, когда нужно было кормить больных. Естественно, псих, который в этой палате сидел, благополучно сбежал, и ваш покорный слуга должен его искать!
   – Постойте-постойте! – странно смутившись, забормотал Косицин. – Говорите, в психбольнице? Взломали решетку? А вы не припомните фамилию сбежавшего пациента? Дело в том…
   – Да ради бога! – небрежно прервал его Веленкин и, перебрав пачку листов на столе, ткнул в один из них пальцем: – Летягин его фамилия. Шестнадцатого года рождения, представляете? В больнице уверяют, что его похитили. Ну кому может понадобиться выживший из ума престарелый инвалид? Я выяснял – у него ни родных, ни близких, недвижимости – ноль. Двадцать лет стажа в психиатрической лечебнице…
   Косицин при этих словах внезапно побагровел и густо закашлялся, зажимаясь носовым платком, который он комкал в руке. Веленкин с тревогой посмотрел на него.
   – Что-то не так? – просил он. – Может быть, стакан воды?
   – Нет-нет, ничего! – пробормотал Косицин. – На сквозняке прохватило. Извините. Но то, что вы рассказываете, крайне любопытно. Неужели такое возможно?
   – В наше время все возможно, – горько усмехнулся Веленкин. – Изволь теперь искать этого буйного! А он, между прочим, как сквозь землю провалился.
   – А машина? – осторожно спросил Косицин. – Кто-то ведь помог этому человеку бежать. Машину эту нашли?
   – Да никто никому не помогал! Обыкновенное хулиганство! – заявил Веленкин. – Вы же знаете этот район. Насмотрелись боевиков, приняли на грудь – вот на подвиги и потянуло. А старик воспользовался. Хорошо, если просто заблудился, а то еще напугает кого-нибудь, неприятностей тогда не оберешься… Но про психа это я для примера сказал. Вот такой приходится заниматься ерундой, потому что соответствующие службы хлопают ушами.
   – Значит, сумасшедшего так и не нашли? – с непонятной для Веленкина интонацией произнес Косицин. – А когда это было? Шестого июля? Гм, действительно странная история… Однако вернемся к нашему делу. Я, извините, все-таки считаю, что оно наше. Ведь группа отправилась искать не только пропавшего товарища. Они и вашего Смагина должны были искать, и мальчишку, соответственно. Так что нужно рассматривать это в комплексе. Если вас смущает тот момент, что у вас нет приказа искать конкретно моих людей, то это можно легко исправить. Я прямо сейчас готов переговорить об этом с Григорием Пантелеевичем. Думаю, он пойдет мне навстречу…
   Григорием Пантелеевичем звали начальника УВД Желтогорска, поэтому Веленкин заметно обеспокоился.
   – Может быть, по своему вы правы, Михаил Илларионович, – поспешно сказал он. – И вы меня не совсем правильно поняли. Я готов оказать посильное содействие в поисках ваших ребят. Просто лично мне кажется, что мы имеем тут как бы два параллельных курса. Оба этих дела идут рядом, но они не пересекаются. Я глубоко убежден, что прежде всего нужно вплотную прозондировать семью Туманова. Мы этим сейчас занимаемся. Скажу вам по секрету – мы установили постоянное наблюдение за квартирой гражданки Тумановой. Я уверен, что совсем скоро она совершит прокол и выведет нас на сына, который, несомненно, где-то прячется. А когда он будет у нас в руках, мы получим ключ ко всем прочим вопросам. Нужно просто немного подождать.
   – Извините, но я не могу ждать, – твердо заявил Косицин. – Третьего июля у меня пропал Максимов, шестого июля – остальные члены группы. Сегодня восьмое, и дело идет к ночи. Родственники уже оборвали мой телефон. Как хотите, но мне необходима информация. Ребята докладывали мне, что на компьютере Славы Туманова…
   – Я знаю все про этот компьютер! – нетерпеливо воскликнул Веленкин. – Поверьте, это очередная фантазия. Я лично проверил этот компьютер. Там нет ничего, что могло бы навести нас на след.
   – И все же я хотел бы взглянуть лично, – настойчиво сказал Косицин. – Я специально захватил с собой одного толкового парнишку – он ждет меня в машине – отлично разбирается в компьютерах. К тому же увлекается историей. Он может очень помочь. Но нам не очень удобно обращаться к этой женщине напрямую. Поэтому у меня к вам просьба – посодействовать. Вы представитель власти, по долгу службы обязаны…
   – Вы хотите, чтобы я прямо сейчас сопровождал вас к Тумановой? – озадаченно спросил Веленкин. – Но…
   – Признаться, я настаиваю на этом, – сказал Косицин. – Я понимаю, что уже поздно, что вам это не с руки…
   Веленкин пожал плечами.
   – Ну отчего же? – пробормотал он. – Пожалуй… Заодно проверю, как там наружка…
   И тут же, будто его услышав, в кабинет заглянул молодой человек спортивной наружности в серой водолазке с засученными рукавами.
   – Антон Борисович! – озабоченно сказал он. – Извини, что отвлекаю. Только что Абрамян звонил. Они там у себя засекли тачку, которая числится в угоне. Тормознула напротив дома Тумановой. Но это не самое интересное. Знаешь, кто приехал на этой тачке? Князь собственной персоной!
   – Да что ты говоришь, Мальков?! – изумился Веленкин. – Князь?! Давненько о нем не было слышно. И что же ему там нужно?
   – Пока неясно, – пожал плечами молодой человек. – Абрамян говорит, крутится там пока – вроде как обстановку уточняет.
   – Давай, Мальков, собирайся! – распорядился Веленкин, вставая. – Поедешь с нами. Я как раз собирался проверить, что там и как. А тут Князь, надо же! Сколько с ним человек?
   – Абрамян говорит, трое. Конкретно кто такие – не рассмотрел, – пояснил Мальков и, подумав, добавил: – Так, может, это, ОМОН просить будем?
   – Пока будем просить – только их там и видели, – возразил Веленкин. – Сами справимся, если что. Возьмем с собой Баранова, да с Абрамяном еще двое – всего, значит, шестеро против четверых. Справимся, не сомневайся. У меня с Князем старые счеты. А что тачка паленая, так это просто он подарок нам делает…
   На крыльце управления Веленкин будто спохватился.
   – Ну как же я вас могу с собой взять, Михаил Илларионович? – развел он руками. – Я не имею права подвергать вашу жизнь опасности. Сами видите, что там у нас творится. Князь – это такой отморозок, не дай бог! Давайте сделаем так – вы и ваш парнишка подъедете, когда мы там разберемся…
   – Я еду с вами, – жестко сказал Косицин. – Уговор дороже денег. Не бойтесь – под пули не полезу. А вдруг этот ваш Князь там неспроста появился? Что, если он ко всем этим делам каким-то образом причастен?
   – Не исключено, – кивнул Веленкин. – Но вы уж без моего разрешения из машины не выходите, Михаил Илларионович! Если с вами, не дай бог, что случится, мне вовек не оправдаться.
   – Я вам свинью подкладывать не собираюсь! – сердито сказал Косицин. – И за меня не бойтесь. Не пацан, не школьник, повидал кое-что! Мне главное – хоть какую-то ниточку добыть насчет ребят.
   – Ну, не знаю, – с сомнением сказал Веленкин. – Этого обещать не могу, а там видно будет.
   Косицин отдал распоряжение своему шоферу ждать его звонка и сел в машину Веленкина.
   По дороге капитан связался с Абрамяном, который возглавлял группу наблюдения.
   – Что там у вас? Князь все еще там?
   – Торчит в машине, Антон Борисович, – ответил Абрамян. – Не знаю, что он затевает, но мне такая вещь не понравилась – сначала они все по территории тут слонялись, будто вынюхивали что-то, а потом один из его корешей в подъезд пошел, в тот самый.
   – Где Туманова живет? – забеспокоился Веленкин. – А кто там у вас? Предупредили?
   – Там Черепахин сейчас. Я ему сразу сигнал дал, чтобы не рисовался. Пока все тихо.
   – Смотрите в оба! – предупредил Веленкин.
   Он выглядел чрезвычайно озабоченным. Чувствовалось, что присутствие в машине постороннего начинает раздражать его все сильнее. Он изо всех сил сдерживал свои чувства, но Косицин сразу понял, что капитан не на шутку встревожен. Он не стал больше ни о чем расспрашивать, справедливо полагая, что на месте все объяснится само собой.
   Остановились за сто метров от дома Тумановой. Веленкин опять взялся за телефон.
   – Что-то они затевают, Борисыч! – сообщил Абрамян. – Один из подъезда вышел, а через десять минут второй зашел. Сейчас тоже вышел. Машину прямо к подъезду подогнали… Пока не выходят. Не нравится мне это.
   – Мне это тоже не по душе, – сказал Веленкин. – Думаю, придется его брать. Особенно если он в то же место нацелился. Ты вот что сделай: Черепахин с Капустиным пускай наверх поднимаются – с квартиры пусть глаз не сводят. А сам так встань, чтобы в случае чего выезд ему перекрыть. А я его с другого бока зажму.
   – Понял, Борисыч! Только припоздали мы! – торопливо пробормотал Абрамян. – Выходят они! Князь в костюмчике – как на банкет собрался. А с ним… С ним Дикий! Помнишь такого?
   – Я все помню! – злым голосом сказал Веленкин. – Короче, делайте что хотите, но чтобы он у вас на крючке был! Я подъезжаю!
   Водитель без предупреждения нажал на газ. Веленкин, складывая телефон, обернулся и крикнул Косицину:
   – Михаил Илларионович, от души прошу: не высовывайся из машины! А если стрельба начнется – ложись на пол! Мы тебе потом лучше новый костюм купим, сложимся и купим. Только не губи меня!
   – Я все понял, капитан, – сухо сказал Косицин. – Не стоит по десять раз повторять. А о своем костюме я сам позабочусь.
   – Да я это так, образно сказал, – заметил Веленкин. – Для силы выражения. Не обижайтесь, Михаил Илларионович.
   Служебная «Волга» вылетела к фасаду многоэтажного дома, который полыхал огнями десятков окон. Веленкин сразу оценил диспозицию – «Жигули», в которых сидел Абрамян, сейчас стояли на самом неудобном для этого месте, перекрывая асфальтовую дорожку, по которой можно было выехать на соседнюю улицу. «Вольво» черного цвета, числящаяся в розыске, стояла у самого подъезда.
   – Подъезжай по самое не могу! – сквозь зубы сказал Веленкин водителю. – А ты, Мальков, у нас артист – давай, возьми эту шатию на понт – разыграй пьяного. Отвлеки внимание, чтобы мы с Барановым поближе могли подойти.
   Мальков кивнул и, не теряя времени, выбрался из машины. Веленкин, исподлобья за ним наблюдая, достал пистолет и деловито передернул затвор.
   – Ты своего сразу выключай, Баранов! – сказал он. – Сопли не жуй. Сразу в рог и в аут. Разговаривать с одним будем. Так оно душевнее будет.
   – Понял, Антон Борисович! – отозвался Баранов, звякая наручниками.
   Мальков, очень натурально шатаясь и рассыпая искры с зажженной сигареты, добрел до «Вольво» и бесцеремонно постучал согнутым пальцем в боковое стекло.
   – Алё, гараж! – пьяным голосом сказал он. – На два слова можно?
   Стекло в машине медленно опустилось, и оттуда высунулась злая упитанная физиономия.
   – Вали отсюда, козел! – негромко, но с выраженной угрозой произнесла физиономия. – Чего вылупился? Вали по-быстрому, пока я из тебя инвалида не сделал!
   Мальков уронил на землю сигарету и с огромным изумлением уставился на грубияна.
   – Эт-то ты кого козлом назвал, пидор? – заплетающимся языком проговорил он. – Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю? – и он неверным движением попытался цапнуть физиономию за нос, но промахнулся.
   – Ну все, сука! – убежденно произнес человек в автомобиле. – Теперь ты – покойник!
   Он решительно толкнул дверцу и живо выскочил из машины. Ударил он с разворота, от души, не опасаясь, что пьяный сумеет уклониться. Но, к его удивлению, Мальков вполне натурально в этот момент качнулся в сторону, и кулак просвистел мимо.
   – Ты кого? Ну, я тебя сейчас урою! – грозно закричал Мальков, тем не менее отступая назад.
   – Иди сюда, Шнырь! – крикнул его противник. – Угомонить кое-кого надо.
   Его приятель уже сам выскочил из машины и устремился на помощь. Он даже не успел среагировать на вынырнувшего из темноты Баранова, который, не мудрствуя лукаво, попросту двинул его рукояткой пистолета в лоб. Не успевший ничего понять Шнырь нырнул вниз и повалился лицом на дорожку.
   А тем временем внезапно протрезвевший Мальков поймал на противоходе бросившегося на него парня, провел прием, и нападавший, крутанувшись в воздухе, с размаху шлепнулся на асфальт. Секунду он лежал пластом, не шевелясь и не понимая, что с ним такое произошло, а к нему уже подскочил злой как собака Веленкин и, ухватив за шиворот, поволок к машине. Там он с размаху впечатал свою жертву лицом в капот и сноровисто надел на нее наручники. Ошеломленный и слегка контуженный парень даже не пытался сопротивляться.
   Веленкин вытащил из кармана пистолет и ткнул его ствол в затылок задержанному.
   – Заряжен и на взводе, – предупредил он. – Поэтому давай без шуток. В случае чего оформим как нападение на работника милиции. У нас и свидетель есть, не беспокойся! Ты кто такой?
   – Пакля! – простонал парень. – То есть Паклин Василий Петрович, шестьдесят восьмого года рождения…
   – А чего ты тут раскатываешь на угнанной тачке, Пакля? – поинтересовался Веленкин. – Только не говори, что ничего не знал, ладно?
   – Это не я, начальник, – пискнул Паклин. – Меня Князь заставил. Сказал, сгонять вечерком надо. А я в натуре ничего не знаю.
   Веленкин приподнял его за волосы и слегка стукнул головой об капот.
   – Но чего Князю здесь понадобилось, это-то ты знаешь, конечно? – ласково спросил он.
   – Падлой буду, начальник! – заныл Пакля. – Откуда мне знать? Бабу какую-то повидать ему надо. А больше он ничего не говорил. Эти любовные дела, сам понимаешь, начальник…
   – А что же он к любимой вместе с Диким подался? – вкрадчиво спросил Веленкин. – Ты, Пакля, со мной в кошки-мышки не играй! Я в эту игру всегда выигрываю. Хочешь, угадаю, что у тебя в машине под сиденьем?
   – А чего у меня? – встревожился Пакля. – Ничего вроде…
   – Это тебе кажется, что ничего, – шепнул ему на ухо Веленкин. – А по-моему, там у тебя героина двести граммов и пушка с патронами. А Князь к девушке пошел – любовь крутить. Мы его и беспокоить не будем, верно?
   – Нет, постой, начальник! – растерянно забормотал Пакля. – Вроде он хотел эту бабу свозить куда-то…
   – Куда? Быстро! – прорычал Веленкин, снова приподнимая, а потом опуская голову Пакли на капот.
   – Типа в Покровский лес, – простонал Пакля.
   – Подходящее место для ночных прогулок, – ядовито заметил Веленкин. – Что за баба? Как фамилия? Туманова? Отвечай!
   – Вроде, – пролепетал Пакля.
   – Значит, дело дрянь, – констатировал Веленкин, отпуская Паклю и оглядываясь. – Значит, так, Мальков – за этих двоих отвечаешь головой! Баранов, зови Абрамяна – пусть на выходе караулит. А мы с тобой наверх. Лифт уже отключен. Не разминемся.
   – Что делать-то будем, Антон Борисыч? – спросил Баранов.