Михаил Серегин
Ангел по имени 112
Глава 1
Дверь слегка приоткрылась, и сначала в нее проникла густая шевелюра и голова, на которой эта шевелюра произрастала, затем – с некоторой задержкой – широкие плечи в голубой рубашке с погончиками, и, наконец, появился весь Макс целиком, немного смущенный, но совсем не обескураженный.
– Доброе утро всем! – произнес Макс, останавливаясь на пороге. – Извиняюсь, я тут немного, кажется, задержался…
Четыре пары глаз с любопытством уставились на него – в комнате находились три человека и еще собака – крупная овчарка с темно-серой шерстью. На голове и хребте шерсть делалась совсем черной, и горящие на таком фоне два желтых неподвижных глаза выглядели как-то особенно зловеще и угрожающе.
– Ты не задержался, – холодно объявил один из присутствовавших – худой, большеносый, с залысинами на высоком лбу. – Ты элементарно опоздал на дежурство. По-моему, это свинство.
– Но он же всего-то второй раз и опоздал, Грач! И всего-то на полчасика, – добродушно возразил другой – богатырского телосложения, с мясистым восточным лицом, на котором сияла широкая улыбка. – Все же спокойно и ничего не случилось.
– Именно потому, что ничего не случилось и все спокойно, я нахожу возможным спокойно обсуждать этот вопрос, – сказал худой. – Если бы все было иначе… То все было бы иначе, – многозначительно заключил он.
– И кстати, если уж говорить серьезно, – заметил третий, – то опоздал Макс не во второй раз, а в пятый. Это по моим скромным подсчетам. И не на полчаса, а на сорок минут.
– Ну, это уже просто мелочность какая-то! – обиженно отозвался Макс. – Тридцать, сорок… Я же извинился! И потом, у меня была уважительная причина.
– Ну, разумеется! Может быть, ты нас с ней познакомишь?
– Ага! Я именно это и хотел сделать! – обрадованно зачастил Макс. – Собственно, из-за этого я и опоздал. Потому что хотел вас познакомить… Вы увидите, это просто чудо! – добавил он почему-то шепотом и оборачиваясь через плечо.
Он тут же выглянул в коридор и позвал:
– Олеся, заходи!
Дверь раскрылась, и в комнату вплыло существо лет двадцати двух – голубоглазое, с чудесными льняными волосами, пухлыми губами и свежей розовой кожей. Такие девушки рекламируют по телевизору лапшу и мыло в красивых упаковках. О Максе тут же все забыли.
– Ой! – сказала гостья, прижимая руки к своей, несомненно, выдающейся груди.
Это отнюдь не было приветствием – просто она сразу увидела собаку. Она даже отступила на шаг, и в ее голубых глазах мелькнул испуг.
– Это Граф! – предупредительно сказал Макс, беря девушку под руку. – Для хороших людей абсолютно не опасен. Более того, хороших людей он спасает, когда они попадают в беду. Ну, а это все остальные… Вот этого серьезного мужчину, – Макс показал на худого, – зовут Валентин. Но фамилия у него Грачев, поэтому между собой мы зовем его Грач. Очень удобно. Вот этот тяжеловес – Ашот. Он у нас самый добрый, потому что любого может свернуть в бараний рог. Ему легко быть добрым. А это – Саша Величко. Для Графа он царь и бог, да и для нас, собственно говоря, тоже… С железным характером человек. Ну вот, теперь ты, можно сказать, со всеми познакомилась. А это, мужики, Олеся, удивительная девушка! Мы с ней только вчера встретились и с тех пор еще не расставались. Она потеряла ключ от дома, и ей некуда было деваться. Теперь вы понимаете, почему я опоздал. И еще Олеся очень хотела вас увидеть. Настоящих живых спасателей, героев…
– Это он заливает, Олеся, не слушайте! – прогудел Ашот, поспешно поднимаясь со стула, чтобы уступить место девушке. – Он нас героями назвал, чтобы его за опоздание не критиковали. А вы присаживайтесь, не стесняйтесь! У нас даже кофе имеется… А может быть, вы покушать хотите? Это мы тоже организуем…
Он засуетился, потирая руки, как тамада на свадьбе. Грачев и Величко переглянулись.
– А вы что же, Олеся, домой попасть совсем теперь отчаялись? – с еле уловимой иронией осведомился Грачев. – Может быть, стоит вызвать спасателей, чтобы взломали дверь?
Девушка фыркнула – такая мысль показалась ей, видимо, забавной.
– Да что вы! – сказала она. – Стану я отрывать вас из-за такой ерунды! Запасной ключ у мамы есть – нужно просто к ней съездить. А как работают спасатели – я действительно хотела бы посмотреть. Андрей так много про вас рассказывал…
– Да, рассказывать он мастер, – с непонятной интонацией сказал Грачев. – Только как же вы увидите нашу работу? Вот сидим, бездельничаем…
– И слава богу, – вставил Величко.
– Да уж, работенка теплая! – посмеиваясь, добавил Ашот. – Всем хорошо, и нам хорошо. Как говорится, пусть будут все здоровы! А вас, Олеся, я прошу к столу – угощение скромное, но вы не отчаивайтесь. Придете с Максом ко мне в ресторан – там я вас такими разносолами угощу…
За какие-то две минуты он, как волшебник, успел соорудить на пустом столе завтрак на одну персону – немного мяса, зелень, бутерброд с маслом и дымящаяся кружка кофе.
– Ой, ну зачем это? – растерянно спросила Олеся. – Мне даже неловко…
– Неловко с пустым желудком ходить, – возразил Ашот. – Я ведь догадываюсь, что в компании с Максом покушать вам вряд ли удалось.
– А почему вы Андрея все время Максом называете? – подозрительно спросила Олеся, все же усаживаясь после некоторого колебания за накрытый стол.
– Но это же элементарно, Ватсон! – шутливо сказал Величко. – Фамилия у него – Максимов. Отсюда и прозвище.
– Вот как? Правда, до фамилий мы еще не дошли, – беззаботно сказала девушка, обхватывая кружку длинными тонкими пальцами.
Все посмотрели на Макса.
– Ладно, вы тут пока… – пробормотал он. – А я пойду переоденусь.
– Да, не мешало бы, – проворчал себе под нос Грачев.
Макс удалился в боковую комнатку, откуда появился ровно через минуту уже в форме спасателя МЧС.
– А тебе идет, – заметила девушка, окидывая его критическим взглядом.
– Максу все идет, – жизнерадостно сказал Ашот. – Он у нас настоящий красавец!
– Это он в благодарность за то, что я назвал его героем, – усмехаясь, пояснил Макс. – Кавказцы – люди широкие. На самом деле…
– На самом деле он просто разгильдяй, – вставил Грачев. – Фактически он уже час должен находиться на дежурстве…
– А я где нахожусь? Я вам даже подкрепление привел, – возразил Макс, подмигивая девушке. – Между прочим, Олеся уже четвертый курс мединститута закончила.
– Врач, значит? – с уважением сказал Ашот. – Это очень правильный выбор.
– Ну какой из меня пока врач! – мотнув головой, скромно сказала Олеся. – До этого еще далеко. У меня еще пока ветер в голове.
Но при этих словах в ее голубых глазах промелькнули такие бесшабашные искорки, что Грачев поверил им безоговорочно. Да, признаться, и внешне эта девушка была совсем не похожа на представителя благородной и отчасти загадочной профессии. На студентку – несомненно. Даже стиль ее одежды вполне соответствовал этому образу – джинсы, на поясе которых висел мобильник, и хлопчатобумажная майка без рисунка – максимум свободы, удобства и никаких условностей. Грачев попытался представить себе, при каких обстоятельствах произошло накануне знакомство их Макса и этой безмятежной особы, но, прежде чем в его голове оформилась эта любопытная картина, заговорил динамик внутренней трансляции, и все остальное в один миг сделалось совершенно неважным.
– Группа Грачева-Величко на выезд! – сказал динамик женским голосом.
– Ну вот, безделье закончилось, – констатировал Величко, пружинисто поднимаясь. – Граф, за мной!
Голубые глаза Олеси загорелись. Вскочив со своего места и на ходу допивая свой кофе, она замахала свободной рукой и прокричала вслед выходящему за порог Грачеву:
– Ой, а можно я с вами?! Я потихоньку…
Грачев, кажется, ее не услышал – он был слишком занят своими мыслями. Тогда она побежала его догонять, с благодарностью кивнув Ашоту.
– Спасибо, все было очень вкусно!
Он развел руками. Девушка выскочила в коридор. Ашот сочувственно похлопал Макса по плечу.
– Если бы я познакомился с такой девушкой, – сказал он веско, – то я не стал бы опаздывать на работу. Я бы взял отпуск.
– Кто бы его тебе дал, – вздохнул Макс. – В смысле, мне.
И он поспешно бросился догонять свою новую подругу, которая, похоже, уже совершенно освоилась в компании спасателей, даже немного забыв про Макса, с которого, собственно, все и началось.
К диспетчеру, можно сказать, не заходили – еще по пути их перехватил врач МЧС Дмитрий Мышкин, дежуривший в одну с ними смену. В руках у него был рабочий чемоданчик. Хмуря брови, он отрывисто бросил на ходу:
– На Партизанской ЧП – какой-то шкет на штырь накололся. С дерева упал и прямо животом – на ограду.
– Ничего себе! – с чувством сказал Макс. – Живой?
– Если бы не живой, зачем бы тогда суетиться? – неприветливо отозвался Мышкин. – Поехали!
Благодушное настроение как ветром сдуло. Через минуту вся группа погрузилась в спецавтомобиль с оранжевой полосой на борту. В суматохе даже не заметили, что девушка Олеся тоже оказалась рядом. Лишь когда проехали два квартала, врач Мышкин пристально посмотрел на неожиданную попутчицу и спросил у Величко:
– У вас практикантка, что ли? Из резерва?
Величко неопределенно хмыкнул и покосился на Макса, который по воле случая оказался сейчас отделен от своей избранницы огромной тушей Ашота Мачколяна и очень из-за того страдал – это было видно по его глазам. Мышкину ответил Ашот.
– Это наша хорошая знакомая, – улыбаясь, сказал он. – Олесей зовут. Очень интересуется нашей благородной профессией.
– Мне ваше лицо тоже откуда-то знакомо, – строго обратился Мышкин к Олесе. – Не скажу, что хорошо знакомо, но я точно вас где-то видел. Можете дать какие-то объяснения на этот счет?
– Слушай, Дима, отстань от человека! – немного раздраженно вмешался Макс. – Ты здесь не у себя на кафедре…
– Точно! – воскликнул Мышкин, не обращая на Макса никакого внимания. – Вы – студентка. Теперь я вспомнил.
– Да, вы читали у нас курс медицины катастроф, – не слишком охотно согласилась Олеся.
– Да, я читал, – с достоинством сказал Мышкин. – А вы были на моих лекциях ровно один раз. Потому я вас так смутно помню. Но это дело поправимое – зачет ко мне придете сдавать, и, судя по вашему отношению к делу, придете еще не однажды.
– Слушай, дорогой! – уже начиная горячиться, сказал Ашот. – Перестань наезжать на девушку. Занимайся своими делами. Тебе сказали, что она – наша хорошая знакомая. А ты знаешь – своих мы в обиду не даем.
– Насчет знакомой я понял, – невозмутимо ответил Мышкин. – Только сомневаюсь, что это поможет девушке в сдаче зачета.
– Ну, заладил! – с досадой сказал Макс. – Просто инквизитор какой-то! Между прочим, мог бы обратить внимание, насколько заинтересована твоя студентка в материале – она не ограничивается сухими лекциями, а лично старается принять участие в этой самой медицине катастроф! За такое усердие любой зачет можно автоматом поставить.
Мышкин иронически посмотрел на него, потом на девушку и сказал:
– Насчет лекций в самую точку. А что касается личного участия – тут у меня вопрос возникает: а не для того ли ваша знакомая с вами познакомилась, чтобы завести этот разговор о зачетах? Если так, то сразу предупреждаю – напрасный труд.
– Да ладно вам! – надувая губы, сказала наконец Олеся. – Поставите вы мне зачет или нет – мне это совершенно фиолетово. Мне на самом деле интересно.
– Интересно, с каких это пор МЧС устраивает экскурсии для интересующихся? – со злым ехидством спросил Мышкин. – Я…
– Ладно, кончаем дискуссию! – сказал вдруг Величко. – Подъезжаем уже.
Определить место происшествия не составляло никакого труда – в глаза сразу же бросалась порядочная толпа, которая стихийно образовывала как бы несколько кругов оцепления около пятиэтажного серого дома, торцом выходившего на обширный асфальтовый двор школы. Дворы отделялись друг от друга железной оградой, по обе стороны которой росли деревья. Едва автомобиль МЧС въехал во двор, как навстречу ему, размахивая руками, побежали люди.
– Черт вас возьми, куда вы провалились?! – раздраженно выкрикнул какой-то плешивый краснолицый мужик в клетчатой рубахе, просовывая голову в кабину машины. – Ждем вас уже целый час! Служба спасения называется!
– Давайте без эмоций, – ровным голосом предложил Грачев. – Мы нигде не задерживались. И сейчас не задержимся, если вы уберете голову.
Мужик выругался, но отступил в сторону. Спасатели подъехали к ограде и выскочили из машины. Толпа расступилась, и их глазам предстала жуткая картина – поперек ограды в неестественной позе лежал мальчик лет двенадцати в синей футболке и зеленых шортах – один из острых прутьев насквозь пронзил его живот и вышел со спины. Как ни странно, крови было совсем немного, но выглядел мальчик неважно – его бледное лицо приобрело уже какой-то синеватый оттенок. Он тяжело дышал и смотрел перед собой мутным, ничего не выражающим взглядом. Высохшие слезы оставили на щеках две грязные полоски. К счастью, ограда была не слишком высока, да к тому же хрупкое тело мальчика с обеих сторон поддерживали двое, мужчина и женщина, оба бледные, с выражением почти физической боли в глазах. Судя по всему, это были родители.
Хмуря брови, Мышкин быстро прошел к ограде, кивнул родителям, о чем-то коротко спросил. Затем пощупал пульс у ребенка, заглянул в зрачок и с деловитым видом открыл свой чемоданчик.
– Сейчас я введу обезболивающее, – строго сказал он родителям. – Тревожить ребенка нельзя. Я имею в виду, что в больницу мы его можем доставить только вместе с фрагментом ограды. Будем выпиливать. Я бы рекомендовал передать инициативу в руки наших сотрудников.
– Вы имеете в виду, что сейчас мы должны оставить нашего сына? – с беспокойством спросил мужчина и отрицательно помотал головой. – Делайте ваше дело – мы его подержим.
– Пусть держат, в самом деле, – кивнул Грачев. – Мальчишке будет легче. А чтобы родителям было легче, Ашот им поможет.
Он обернулся и кивнул Максу. Тот понял его без слов и поднял на руках механическую пилу, которую предусмотрительно захватил из машины. А Мачколян и Величко уже несли пленку, чтобы укрыть тех, кто будет поддерживать ребенка, от искр и металлических осколков.
Тем временем Мышкин сделал мальчику обезболивающий укол и ушел в машину готовить кислородный аппарат. Покрыв родителей защитной пленкой, спасатели приступили к освобождению мальчика. Толпа невольно подалась назад, когда Макс, надвинув на глаза защитные очки, врубил мотор своего агрегата и приступил к обработке забора.
Механическое полотно, бешено вращаясь, вгрызлось в кованый металл ограды. Из-под него хлынул огненно-желтый дождь искр. Душераздирающий скрежет металла продолжался не слишком долго – фрагмент ограды, проникший в тело мальчика, был аккуратно подпилен со всех сторон. Когда работа была закончена, по толпе прокатился невольный вздох облегчения.
Но радоваться было еще рано – последнее слово в этой печальной истории должны были сказать врачи.
– Ну, теперь уж я! – внушительно произнес Ашот, подхватывая ребенка как пушинку и направляясь к автомобилю. – И прошу не мешать!
Родители секунду стояли, глядя ему вслед и опустив руки, словно только сейчас потеряли что-то главное в своей жизни и уже не знали, как применить себя. Пока они могли оказывать хоть какую-то помощь своему сыну, сила духа не покидала их, но теперь, когда даже этой малости от них не требовалось, они по-настоящему поняли, какая их настигла катастрофа.
Впрочем, через секунду они бросились вслед за человеком, который уносил их ребенка в неизвестность, и заявили, что поедут в больницу тоже.
– Разумеется, – серьезно кивнул Грачев. – Разумеется, вы поедете, не беспокойтесь. Садитесь в машину.
Затем он подошел к Максу и негромко объявил:
– Места всем не хватит. Величко с Графом остаются. Ты со своей подругой, естественно, тоже. Время попрощаться у вас будет, но если до нашего приезда ты не окажешься на месте, пеняй на себя.
Он тут же повернулся и пошел к машине. Хлопнули дверцы, зарычал мотор, и спецавтомобиль выкатился со двора. Толпа понемногу начала рассасываться. Макс растерянно посмотрел по сторонам, высматривая Олесю, но она словно сквозь землю провалилась. На спасателей с любопытством смотрели жители дома, в основном женщины среднего возраста.
Величко рассеянно потрепал Графа по жесткому серому загривку и сказал вполголоса:
– По моим наблюдениям, больше половины вызовов организуют вот такие детишки. Я даже не беру в расчет звонки насчет бомбы, которую подложили в школу накануне контрольной. Надо предложить кому-нибудь тему для диссертации – «Дети как источник повышенной опасности».
– Да, интересно, как он умудрился на этот прут наколоться? – рассеянно пробормотал Макс, продолжая высматривать поблизости Олесю.
– А ничего интересного, – неприветливо сказала вдруг крупная женщина в синем линялом халате. – Вишню на дерево полез рвать, сорвался и накололся. Вы посмотрите, пики-то какие! Это же убийство, а не забор! Для кого, скажите, такие заборы делают?
– Это вопрос! – сокрушенно произнес Макс. – Только какая же вишня? Она же еще неспелая!
– Дети, они не разбирают, спелая или нет, – возразила женщина. – Красная – и ладно. Вон еще ведерко его валяется. Я без содрогания смотреть не могу!
Спасатели посмотрели, куда она показывала. Действительно, под забором лежало опрокинутое набок белое пластиковое ведерко, перемазанное, точно кровью, вишневым соком. Пригоршня темно-красных ягод рассыпалась по асфальту.
– Зрелище не совсем приятное, согласен, – сказал Величко. – Но это не смертельно. А вот с копьями этими действительно решать что-то надо. Сейчас каникулы, но детворы тут, я думаю, всегда хватает.
– Мальчик-то жить будет? – спросил кто-то из-за спины Макса.
– Обязательно, – поспешно сказал он. – Медики у нас сейчас на таких случаях собаку съели. Заштопают!
Он вдруг увидел Олесю. Она, опустив плечи, стояла возле угла дома и смотрела себе под ноги. Ее лицо сейчас было бледным, даже с каким-то зеленоватым оттенком. Макс метнулся в ее сторону.
– Так я пошел на базу, – остановил его Величко. – Ты тоже не задерживайся. Не давай страсти взять над собой верх.
– Я не даю, – нетерпеливо отозвался Макс. – Ты ступай. Я тебя догоню.
Он подошел к девушке. Она подняла голову и без улыбки посмотрела на него.
– Как это ужасно! – прошептала она. – Я понимаю, что чувствуют сейчас родители. Кошмар!
В ее голубых глазах сейчас не было даже искры веселья. Олеся была по-настоящему потрясена.
– Ну вот примерно так мы и работаем, – стараясь говорить бодро, произнес Макс. – Не слишком весело, конечно, но кому-то надо заниматься такими вещами.
– Да, все это так жутко, что я до сих пор не могу прийти в себя, – потерянно сказала Олеся. – Наверное, этот желчный тип Мышкин прав – я никудышная студентка, и мне нечего делать в медицине.
– Это с непривычки, – благодушно сказал Макс. – А с Мышкиным я поговорю. Он только с виду такой неприступный, а вообще душа человек. Просто подход знать надо.
– Почему они уехали без тебя?
– Просто места в машине мало. Там раскладывающиеся носилки, плюс родители, плюс Ашот со своим пузом… Да здесь не так далеко, я дойду.
– А что тебе сказал этот… с собакой? – вдруг ревниво спросила Олеся. – Он что-то про нас с тобой говорил?
Максу стало неловко. Похоже, Олеся уже раскаивалась, что с таким легкомыслием влезла в чужие дела, и теперь ей казалось, что все только об этом и говорят.
– Нет, он не о нас говорил, – ответил он. – Он говорил, что от детей одни неприятности. Мол, нужно на них таблички вешать, как на автомобили, и специальную службу организовать, чтобы регулировать их движение…
– Дурацкая шутка! – нахмурив брови, сказала Олеся. – Дети – это не тема для шуток, я считаю.
– Ну так это не моя шутка, – соврал Макс. – Я тоже обожаю детей. По мне – пускай живут в свое удовольствие. Просто около каждого забора нужно поставить еще один забор. Или запретить фруктовые деревья в городе.
– Твоя шутка не намного умнее, – серьезно сказала Олеся. – Я тебя прощаю только потому, что ты принимал участие в спасении этого бедного мальчика.
Макс тревожно оглянулся по сторонам. Толпа уже почти разошлась, но оставшиеся во дворе зеваки пялились на них с Олесей во все глаза.
– Пойдем отсюда, – предложил Макс. – А за участие в спасении ты могла бы наградить меня чем-то более существенным – например, поцелуем…
– У меня сейчас не поцелуйное настроение, – сердито сказала Олеся.
Они вышли со двора, свернули за угол и пошли в сторону центра. Оба молчали. Макс искоса поглядывал на девушку и в душе ругал себя последними словами за то, что согласился привести Олесю на свое дежурство. Случаи, подобные сегодняшним, происходят не слишком часто, но на неподготовленных людей производят неизгладимое впечатление – ему следовало бы об этом помнить. Грачев утверждает, что люди, пережив сильное потрясение, стараются потом избегать всего, что хоть каким-то образом с этим потрясением связано. Инстинкт у них такой. Грачев по образованию психолог, ему виднее. Но Макс и сам интуитивно это чувствовал. Наверное, сейчас в глазах Олеси он выглядит едва ли не главным виновником случившегося. Логики тут немного, но в отношениях между мужчиной и женщиной логика не главное. Вчера они случайно встретились, а сегодня могут так же случайно разойтись, потому что теперь образ Макса будет связан с кровью, болью и страхом.
– А вообще твой товарищ в чем-то прав, – неожиданно сказала Олеся. – От детей куча неприятностей. Но это только, когда у них наступает переходный возраст. У меня есть сестра, ей тридцать четыре года. Мальчишке ее шестнадцать лет. Славик, мой племянник… С мужем сестра развелась, тянет мальчишку одна и порой не знает, что с ним делать. Он все время ищет приключений на свою шею.
Макс с сожалением посмотрел на другую сторону улицы – ему нужно было сворачивать.
– Мне пора, – сказал он. – Но завтра с утра я совершенно свободен. Давай где-нибудь встретимся и обсудим наши дела. Я переговорю с Мышкиным.
– Если ты только ради этого, то можешь не напрягаться, – ответила Олеся. – Все равно этот дурацкий зачет перенесли на осень.
– Ну, мы можем поговорить о твоем непутевом племяннике, – с улыбкой сказал Макс. – Он связался с плохой компанией?
– Если тебе это действительно интересно, то мы поговорим об этом завтра. Запомни мой телефон и позвони – возможно, я буду дома.
Она назвала цифры своего номера, и Макс постарался запомнить их все до одной. Само собой, старался он отнюдь не ради неведомого племянника, и был бы сильно удивлен, если бы ему сказали, что совсем скоро судьба этого парня так крепко переплетется с его собственной, что распутать узел окажется совсем не просто.
– Доброе утро всем! – произнес Макс, останавливаясь на пороге. – Извиняюсь, я тут немного, кажется, задержался…
Четыре пары глаз с любопытством уставились на него – в комнате находились три человека и еще собака – крупная овчарка с темно-серой шерстью. На голове и хребте шерсть делалась совсем черной, и горящие на таком фоне два желтых неподвижных глаза выглядели как-то особенно зловеще и угрожающе.
– Ты не задержался, – холодно объявил один из присутствовавших – худой, большеносый, с залысинами на высоком лбу. – Ты элементарно опоздал на дежурство. По-моему, это свинство.
– Но он же всего-то второй раз и опоздал, Грач! И всего-то на полчасика, – добродушно возразил другой – богатырского телосложения, с мясистым восточным лицом, на котором сияла широкая улыбка. – Все же спокойно и ничего не случилось.
– Именно потому, что ничего не случилось и все спокойно, я нахожу возможным спокойно обсуждать этот вопрос, – сказал худой. – Если бы все было иначе… То все было бы иначе, – многозначительно заключил он.
– И кстати, если уж говорить серьезно, – заметил третий, – то опоздал Макс не во второй раз, а в пятый. Это по моим скромным подсчетам. И не на полчаса, а на сорок минут.
– Ну, это уже просто мелочность какая-то! – обиженно отозвался Макс. – Тридцать, сорок… Я же извинился! И потом, у меня была уважительная причина.
– Ну, разумеется! Может быть, ты нас с ней познакомишь?
– Ага! Я именно это и хотел сделать! – обрадованно зачастил Макс. – Собственно, из-за этого я и опоздал. Потому что хотел вас познакомить… Вы увидите, это просто чудо! – добавил он почему-то шепотом и оборачиваясь через плечо.
Он тут же выглянул в коридор и позвал:
– Олеся, заходи!
Дверь раскрылась, и в комнату вплыло существо лет двадцати двух – голубоглазое, с чудесными льняными волосами, пухлыми губами и свежей розовой кожей. Такие девушки рекламируют по телевизору лапшу и мыло в красивых упаковках. О Максе тут же все забыли.
– Ой! – сказала гостья, прижимая руки к своей, несомненно, выдающейся груди.
Это отнюдь не было приветствием – просто она сразу увидела собаку. Она даже отступила на шаг, и в ее голубых глазах мелькнул испуг.
– Это Граф! – предупредительно сказал Макс, беря девушку под руку. – Для хороших людей абсолютно не опасен. Более того, хороших людей он спасает, когда они попадают в беду. Ну, а это все остальные… Вот этого серьезного мужчину, – Макс показал на худого, – зовут Валентин. Но фамилия у него Грачев, поэтому между собой мы зовем его Грач. Очень удобно. Вот этот тяжеловес – Ашот. Он у нас самый добрый, потому что любого может свернуть в бараний рог. Ему легко быть добрым. А это – Саша Величко. Для Графа он царь и бог, да и для нас, собственно говоря, тоже… С железным характером человек. Ну вот, теперь ты, можно сказать, со всеми познакомилась. А это, мужики, Олеся, удивительная девушка! Мы с ней только вчера встретились и с тех пор еще не расставались. Она потеряла ключ от дома, и ей некуда было деваться. Теперь вы понимаете, почему я опоздал. И еще Олеся очень хотела вас увидеть. Настоящих живых спасателей, героев…
– Это он заливает, Олеся, не слушайте! – прогудел Ашот, поспешно поднимаясь со стула, чтобы уступить место девушке. – Он нас героями назвал, чтобы его за опоздание не критиковали. А вы присаживайтесь, не стесняйтесь! У нас даже кофе имеется… А может быть, вы покушать хотите? Это мы тоже организуем…
Он засуетился, потирая руки, как тамада на свадьбе. Грачев и Величко переглянулись.
– А вы что же, Олеся, домой попасть совсем теперь отчаялись? – с еле уловимой иронией осведомился Грачев. – Может быть, стоит вызвать спасателей, чтобы взломали дверь?
Девушка фыркнула – такая мысль показалась ей, видимо, забавной.
– Да что вы! – сказала она. – Стану я отрывать вас из-за такой ерунды! Запасной ключ у мамы есть – нужно просто к ней съездить. А как работают спасатели – я действительно хотела бы посмотреть. Андрей так много про вас рассказывал…
– Да, рассказывать он мастер, – с непонятной интонацией сказал Грачев. – Только как же вы увидите нашу работу? Вот сидим, бездельничаем…
– И слава богу, – вставил Величко.
– Да уж, работенка теплая! – посмеиваясь, добавил Ашот. – Всем хорошо, и нам хорошо. Как говорится, пусть будут все здоровы! А вас, Олеся, я прошу к столу – угощение скромное, но вы не отчаивайтесь. Придете с Максом ко мне в ресторан – там я вас такими разносолами угощу…
За какие-то две минуты он, как волшебник, успел соорудить на пустом столе завтрак на одну персону – немного мяса, зелень, бутерброд с маслом и дымящаяся кружка кофе.
– Ой, ну зачем это? – растерянно спросила Олеся. – Мне даже неловко…
– Неловко с пустым желудком ходить, – возразил Ашот. – Я ведь догадываюсь, что в компании с Максом покушать вам вряд ли удалось.
– А почему вы Андрея все время Максом называете? – подозрительно спросила Олеся, все же усаживаясь после некоторого колебания за накрытый стол.
– Но это же элементарно, Ватсон! – шутливо сказал Величко. – Фамилия у него – Максимов. Отсюда и прозвище.
– Вот как? Правда, до фамилий мы еще не дошли, – беззаботно сказала девушка, обхватывая кружку длинными тонкими пальцами.
Все посмотрели на Макса.
– Ладно, вы тут пока… – пробормотал он. – А я пойду переоденусь.
– Да, не мешало бы, – проворчал себе под нос Грачев.
Макс удалился в боковую комнатку, откуда появился ровно через минуту уже в форме спасателя МЧС.
– А тебе идет, – заметила девушка, окидывая его критическим взглядом.
– Максу все идет, – жизнерадостно сказал Ашот. – Он у нас настоящий красавец!
– Это он в благодарность за то, что я назвал его героем, – усмехаясь, пояснил Макс. – Кавказцы – люди широкие. На самом деле…
– На самом деле он просто разгильдяй, – вставил Грачев. – Фактически он уже час должен находиться на дежурстве…
– А я где нахожусь? Я вам даже подкрепление привел, – возразил Макс, подмигивая девушке. – Между прочим, Олеся уже четвертый курс мединститута закончила.
– Врач, значит? – с уважением сказал Ашот. – Это очень правильный выбор.
– Ну какой из меня пока врач! – мотнув головой, скромно сказала Олеся. – До этого еще далеко. У меня еще пока ветер в голове.
Но при этих словах в ее голубых глазах промелькнули такие бесшабашные искорки, что Грачев поверил им безоговорочно. Да, признаться, и внешне эта девушка была совсем не похожа на представителя благородной и отчасти загадочной профессии. На студентку – несомненно. Даже стиль ее одежды вполне соответствовал этому образу – джинсы, на поясе которых висел мобильник, и хлопчатобумажная майка без рисунка – максимум свободы, удобства и никаких условностей. Грачев попытался представить себе, при каких обстоятельствах произошло накануне знакомство их Макса и этой безмятежной особы, но, прежде чем в его голове оформилась эта любопытная картина, заговорил динамик внутренней трансляции, и все остальное в один миг сделалось совершенно неважным.
– Группа Грачева-Величко на выезд! – сказал динамик женским голосом.
– Ну вот, безделье закончилось, – констатировал Величко, пружинисто поднимаясь. – Граф, за мной!
Голубые глаза Олеси загорелись. Вскочив со своего места и на ходу допивая свой кофе, она замахала свободной рукой и прокричала вслед выходящему за порог Грачеву:
– Ой, а можно я с вами?! Я потихоньку…
Грачев, кажется, ее не услышал – он был слишком занят своими мыслями. Тогда она побежала его догонять, с благодарностью кивнув Ашоту.
– Спасибо, все было очень вкусно!
Он развел руками. Девушка выскочила в коридор. Ашот сочувственно похлопал Макса по плечу.
– Если бы я познакомился с такой девушкой, – сказал он веско, – то я не стал бы опаздывать на работу. Я бы взял отпуск.
– Кто бы его тебе дал, – вздохнул Макс. – В смысле, мне.
И он поспешно бросился догонять свою новую подругу, которая, похоже, уже совершенно освоилась в компании спасателей, даже немного забыв про Макса, с которого, собственно, все и началось.
К диспетчеру, можно сказать, не заходили – еще по пути их перехватил врач МЧС Дмитрий Мышкин, дежуривший в одну с ними смену. В руках у него был рабочий чемоданчик. Хмуря брови, он отрывисто бросил на ходу:
– На Партизанской ЧП – какой-то шкет на штырь накололся. С дерева упал и прямо животом – на ограду.
– Ничего себе! – с чувством сказал Макс. – Живой?
– Если бы не живой, зачем бы тогда суетиться? – неприветливо отозвался Мышкин. – Поехали!
Благодушное настроение как ветром сдуло. Через минуту вся группа погрузилась в спецавтомобиль с оранжевой полосой на борту. В суматохе даже не заметили, что девушка Олеся тоже оказалась рядом. Лишь когда проехали два квартала, врач Мышкин пристально посмотрел на неожиданную попутчицу и спросил у Величко:
– У вас практикантка, что ли? Из резерва?
Величко неопределенно хмыкнул и покосился на Макса, который по воле случая оказался сейчас отделен от своей избранницы огромной тушей Ашота Мачколяна и очень из-за того страдал – это было видно по его глазам. Мышкину ответил Ашот.
– Это наша хорошая знакомая, – улыбаясь, сказал он. – Олесей зовут. Очень интересуется нашей благородной профессией.
– Мне ваше лицо тоже откуда-то знакомо, – строго обратился Мышкин к Олесе. – Не скажу, что хорошо знакомо, но я точно вас где-то видел. Можете дать какие-то объяснения на этот счет?
– Слушай, Дима, отстань от человека! – немного раздраженно вмешался Макс. – Ты здесь не у себя на кафедре…
– Точно! – воскликнул Мышкин, не обращая на Макса никакого внимания. – Вы – студентка. Теперь я вспомнил.
– Да, вы читали у нас курс медицины катастроф, – не слишком охотно согласилась Олеся.
– Да, я читал, – с достоинством сказал Мышкин. – А вы были на моих лекциях ровно один раз. Потому я вас так смутно помню. Но это дело поправимое – зачет ко мне придете сдавать, и, судя по вашему отношению к делу, придете еще не однажды.
– Слушай, дорогой! – уже начиная горячиться, сказал Ашот. – Перестань наезжать на девушку. Занимайся своими делами. Тебе сказали, что она – наша хорошая знакомая. А ты знаешь – своих мы в обиду не даем.
– Насчет знакомой я понял, – невозмутимо ответил Мышкин. – Только сомневаюсь, что это поможет девушке в сдаче зачета.
– Ну, заладил! – с досадой сказал Макс. – Просто инквизитор какой-то! Между прочим, мог бы обратить внимание, насколько заинтересована твоя студентка в материале – она не ограничивается сухими лекциями, а лично старается принять участие в этой самой медицине катастроф! За такое усердие любой зачет можно автоматом поставить.
Мышкин иронически посмотрел на него, потом на девушку и сказал:
– Насчет лекций в самую точку. А что касается личного участия – тут у меня вопрос возникает: а не для того ли ваша знакомая с вами познакомилась, чтобы завести этот разговор о зачетах? Если так, то сразу предупреждаю – напрасный труд.
– Да ладно вам! – надувая губы, сказала наконец Олеся. – Поставите вы мне зачет или нет – мне это совершенно фиолетово. Мне на самом деле интересно.
– Интересно, с каких это пор МЧС устраивает экскурсии для интересующихся? – со злым ехидством спросил Мышкин. – Я…
– Ладно, кончаем дискуссию! – сказал вдруг Величко. – Подъезжаем уже.
Определить место происшествия не составляло никакого труда – в глаза сразу же бросалась порядочная толпа, которая стихийно образовывала как бы несколько кругов оцепления около пятиэтажного серого дома, торцом выходившего на обширный асфальтовый двор школы. Дворы отделялись друг от друга железной оградой, по обе стороны которой росли деревья. Едва автомобиль МЧС въехал во двор, как навстречу ему, размахивая руками, побежали люди.
– Черт вас возьми, куда вы провалились?! – раздраженно выкрикнул какой-то плешивый краснолицый мужик в клетчатой рубахе, просовывая голову в кабину машины. – Ждем вас уже целый час! Служба спасения называется!
– Давайте без эмоций, – ровным голосом предложил Грачев. – Мы нигде не задерживались. И сейчас не задержимся, если вы уберете голову.
Мужик выругался, но отступил в сторону. Спасатели подъехали к ограде и выскочили из машины. Толпа расступилась, и их глазам предстала жуткая картина – поперек ограды в неестественной позе лежал мальчик лет двенадцати в синей футболке и зеленых шортах – один из острых прутьев насквозь пронзил его живот и вышел со спины. Как ни странно, крови было совсем немного, но выглядел мальчик неважно – его бледное лицо приобрело уже какой-то синеватый оттенок. Он тяжело дышал и смотрел перед собой мутным, ничего не выражающим взглядом. Высохшие слезы оставили на щеках две грязные полоски. К счастью, ограда была не слишком высока, да к тому же хрупкое тело мальчика с обеих сторон поддерживали двое, мужчина и женщина, оба бледные, с выражением почти физической боли в глазах. Судя по всему, это были родители.
Хмуря брови, Мышкин быстро прошел к ограде, кивнул родителям, о чем-то коротко спросил. Затем пощупал пульс у ребенка, заглянул в зрачок и с деловитым видом открыл свой чемоданчик.
– Сейчас я введу обезболивающее, – строго сказал он родителям. – Тревожить ребенка нельзя. Я имею в виду, что в больницу мы его можем доставить только вместе с фрагментом ограды. Будем выпиливать. Я бы рекомендовал передать инициативу в руки наших сотрудников.
– Вы имеете в виду, что сейчас мы должны оставить нашего сына? – с беспокойством спросил мужчина и отрицательно помотал головой. – Делайте ваше дело – мы его подержим.
– Пусть держат, в самом деле, – кивнул Грачев. – Мальчишке будет легче. А чтобы родителям было легче, Ашот им поможет.
Он обернулся и кивнул Максу. Тот понял его без слов и поднял на руках механическую пилу, которую предусмотрительно захватил из машины. А Мачколян и Величко уже несли пленку, чтобы укрыть тех, кто будет поддерживать ребенка, от искр и металлических осколков.
Тем временем Мышкин сделал мальчику обезболивающий укол и ушел в машину готовить кислородный аппарат. Покрыв родителей защитной пленкой, спасатели приступили к освобождению мальчика. Толпа невольно подалась назад, когда Макс, надвинув на глаза защитные очки, врубил мотор своего агрегата и приступил к обработке забора.
Механическое полотно, бешено вращаясь, вгрызлось в кованый металл ограды. Из-под него хлынул огненно-желтый дождь искр. Душераздирающий скрежет металла продолжался не слишком долго – фрагмент ограды, проникший в тело мальчика, был аккуратно подпилен со всех сторон. Когда работа была закончена, по толпе прокатился невольный вздох облегчения.
Но радоваться было еще рано – последнее слово в этой печальной истории должны были сказать врачи.
– Ну, теперь уж я! – внушительно произнес Ашот, подхватывая ребенка как пушинку и направляясь к автомобилю. – И прошу не мешать!
Родители секунду стояли, глядя ему вслед и опустив руки, словно только сейчас потеряли что-то главное в своей жизни и уже не знали, как применить себя. Пока они могли оказывать хоть какую-то помощь своему сыну, сила духа не покидала их, но теперь, когда даже этой малости от них не требовалось, они по-настоящему поняли, какая их настигла катастрофа.
Впрочем, через секунду они бросились вслед за человеком, который уносил их ребенка в неизвестность, и заявили, что поедут в больницу тоже.
– Разумеется, – серьезно кивнул Грачев. – Разумеется, вы поедете, не беспокойтесь. Садитесь в машину.
Затем он подошел к Максу и негромко объявил:
– Места всем не хватит. Величко с Графом остаются. Ты со своей подругой, естественно, тоже. Время попрощаться у вас будет, но если до нашего приезда ты не окажешься на месте, пеняй на себя.
Он тут же повернулся и пошел к машине. Хлопнули дверцы, зарычал мотор, и спецавтомобиль выкатился со двора. Толпа понемногу начала рассасываться. Макс растерянно посмотрел по сторонам, высматривая Олесю, но она словно сквозь землю провалилась. На спасателей с любопытством смотрели жители дома, в основном женщины среднего возраста.
Величко рассеянно потрепал Графа по жесткому серому загривку и сказал вполголоса:
– По моим наблюдениям, больше половины вызовов организуют вот такие детишки. Я даже не беру в расчет звонки насчет бомбы, которую подложили в школу накануне контрольной. Надо предложить кому-нибудь тему для диссертации – «Дети как источник повышенной опасности».
– Да, интересно, как он умудрился на этот прут наколоться? – рассеянно пробормотал Макс, продолжая высматривать поблизости Олесю.
– А ничего интересного, – неприветливо сказала вдруг крупная женщина в синем линялом халате. – Вишню на дерево полез рвать, сорвался и накололся. Вы посмотрите, пики-то какие! Это же убийство, а не забор! Для кого, скажите, такие заборы делают?
– Это вопрос! – сокрушенно произнес Макс. – Только какая же вишня? Она же еще неспелая!
– Дети, они не разбирают, спелая или нет, – возразила женщина. – Красная – и ладно. Вон еще ведерко его валяется. Я без содрогания смотреть не могу!
Спасатели посмотрели, куда она показывала. Действительно, под забором лежало опрокинутое набок белое пластиковое ведерко, перемазанное, точно кровью, вишневым соком. Пригоршня темно-красных ягод рассыпалась по асфальту.
– Зрелище не совсем приятное, согласен, – сказал Величко. – Но это не смертельно. А вот с копьями этими действительно решать что-то надо. Сейчас каникулы, но детворы тут, я думаю, всегда хватает.
– Мальчик-то жить будет? – спросил кто-то из-за спины Макса.
– Обязательно, – поспешно сказал он. – Медики у нас сейчас на таких случаях собаку съели. Заштопают!
Он вдруг увидел Олесю. Она, опустив плечи, стояла возле угла дома и смотрела себе под ноги. Ее лицо сейчас было бледным, даже с каким-то зеленоватым оттенком. Макс метнулся в ее сторону.
– Так я пошел на базу, – остановил его Величко. – Ты тоже не задерживайся. Не давай страсти взять над собой верх.
– Я не даю, – нетерпеливо отозвался Макс. – Ты ступай. Я тебя догоню.
Он подошел к девушке. Она подняла голову и без улыбки посмотрела на него.
– Как это ужасно! – прошептала она. – Я понимаю, что чувствуют сейчас родители. Кошмар!
В ее голубых глазах сейчас не было даже искры веселья. Олеся была по-настоящему потрясена.
– Ну вот примерно так мы и работаем, – стараясь говорить бодро, произнес Макс. – Не слишком весело, конечно, но кому-то надо заниматься такими вещами.
– Да, все это так жутко, что я до сих пор не могу прийти в себя, – потерянно сказала Олеся. – Наверное, этот желчный тип Мышкин прав – я никудышная студентка, и мне нечего делать в медицине.
– Это с непривычки, – благодушно сказал Макс. – А с Мышкиным я поговорю. Он только с виду такой неприступный, а вообще душа человек. Просто подход знать надо.
– Почему они уехали без тебя?
– Просто места в машине мало. Там раскладывающиеся носилки, плюс родители, плюс Ашот со своим пузом… Да здесь не так далеко, я дойду.
– А что тебе сказал этот… с собакой? – вдруг ревниво спросила Олеся. – Он что-то про нас с тобой говорил?
Максу стало неловко. Похоже, Олеся уже раскаивалась, что с таким легкомыслием влезла в чужие дела, и теперь ей казалось, что все только об этом и говорят.
– Нет, он не о нас говорил, – ответил он. – Он говорил, что от детей одни неприятности. Мол, нужно на них таблички вешать, как на автомобили, и специальную службу организовать, чтобы регулировать их движение…
– Дурацкая шутка! – нахмурив брови, сказала Олеся. – Дети – это не тема для шуток, я считаю.
– Ну так это не моя шутка, – соврал Макс. – Я тоже обожаю детей. По мне – пускай живут в свое удовольствие. Просто около каждого забора нужно поставить еще один забор. Или запретить фруктовые деревья в городе.
– Твоя шутка не намного умнее, – серьезно сказала Олеся. – Я тебя прощаю только потому, что ты принимал участие в спасении этого бедного мальчика.
Макс тревожно оглянулся по сторонам. Толпа уже почти разошлась, но оставшиеся во дворе зеваки пялились на них с Олесей во все глаза.
– Пойдем отсюда, – предложил Макс. – А за участие в спасении ты могла бы наградить меня чем-то более существенным – например, поцелуем…
– У меня сейчас не поцелуйное настроение, – сердито сказала Олеся.
Они вышли со двора, свернули за угол и пошли в сторону центра. Оба молчали. Макс искоса поглядывал на девушку и в душе ругал себя последними словами за то, что согласился привести Олесю на свое дежурство. Случаи, подобные сегодняшним, происходят не слишком часто, но на неподготовленных людей производят неизгладимое впечатление – ему следовало бы об этом помнить. Грачев утверждает, что люди, пережив сильное потрясение, стараются потом избегать всего, что хоть каким-то образом с этим потрясением связано. Инстинкт у них такой. Грачев по образованию психолог, ему виднее. Но Макс и сам интуитивно это чувствовал. Наверное, сейчас в глазах Олеси он выглядит едва ли не главным виновником случившегося. Логики тут немного, но в отношениях между мужчиной и женщиной логика не главное. Вчера они случайно встретились, а сегодня могут так же случайно разойтись, потому что теперь образ Макса будет связан с кровью, болью и страхом.
– А вообще твой товарищ в чем-то прав, – неожиданно сказала Олеся. – От детей куча неприятностей. Но это только, когда у них наступает переходный возраст. У меня есть сестра, ей тридцать четыре года. Мальчишке ее шестнадцать лет. Славик, мой племянник… С мужем сестра развелась, тянет мальчишку одна и порой не знает, что с ним делать. Он все время ищет приключений на свою шею.
Макс с сожалением посмотрел на другую сторону улицы – ему нужно было сворачивать.
– Мне пора, – сказал он. – Но завтра с утра я совершенно свободен. Давай где-нибудь встретимся и обсудим наши дела. Я переговорю с Мышкиным.
– Если ты только ради этого, то можешь не напрягаться, – ответила Олеся. – Все равно этот дурацкий зачет перенесли на осень.
– Ну, мы можем поговорить о твоем непутевом племяннике, – с улыбкой сказал Макс. – Он связался с плохой компанией?
– Если тебе это действительно интересно, то мы поговорим об этом завтра. Запомни мой телефон и позвони – возможно, я буду дома.
Она назвала цифры своего номера, и Макс постарался запомнить их все до одной. Само собой, старался он отнюдь не ради неведомого племянника, и был бы сильно удивлен, если бы ему сказали, что совсем скоро судьба этого парня так крепко переплетется с его собственной, что распутать узел окажется совсем не просто.
Глава 2
– Долго еще тащиться? – недовольно спросил Фитиль.
Он остановился и с отвращением оглянулся по сторонам. Вокруг простиралась пустошь, покрытая выгоревшей от солнца травой. Тенистая роща, из которой они вышли, осталась далеко за спиной, а впереди ничего не было, кроме рыжего оврага, тянувшегося, казалось, до самого горизонта.
– Ты куда нас привел, козел? – совсем хмуро спросил Фитиль. – Чего тут может быть интересного? Бабочек ловить собрался, что ли?
Фитиль выглядел старше своих шестнадцати лет – высокий, жилистый, с пробивающейся на щеках щетиной. Эта мужественная поросль, а также физическая сила и таинственные связи Фитиля с какими-то «крутыми пацанами» являлись неизменными предметами зависти для всех подростков того района, где проживал Фитиль. На него старались равняться и пытались завоевать его расположение. Делалось это разными путями и с разной степенью эффективности. Фитиль себя очень ценил, а не сумевших ему угодить тиранил страшно.
Славик Туманов тоже мечтал о дружбе с Фитилем. Не то чтобы он слишком уважал этого вечно хмурого и агрессивного парня. Пожалуй, даже наоборот. Славик был неглуп, неплохо учился, интересовался многими вещами, часами просиживал в Интернете и имел еще кучу разнообразных увлечений. Свой интеллект он расценивал гораздо выше среднего. Фитиль был примитивным существом, но за ним была сила. А у Славика с этим делом всегда были проблемы. Нескладный, худой, с острыми локтями и коленками, он вечно подвергался насмешкам сверстников. Настоящих друзей у него практически не было. Девчонки совершенно не обращали на него внимания. В такой ситуации выход мог быть только один – приблизиться к Фитилю. Заслужив его уважение, можно было поднять свой авторитет среди всего общества – Славик был в этом убежден.
Однако заинтересовать Фитиля было совсем не просто. Его ничто не волновало, кроме чисто мужских дел – выпивки, баб и делишек с криминальным душком. В таких жестких рамках шансов у Славика было раз-два и обчелся, но судьба ему все-таки улыбнулась. Сегодня у него было что показать Фитилю, было чем удивить.
Интуитивно Славик не стал добиваться внимания Фитиля в одиночку. Для компании он позвал Валерку Кашина, которого во дворе звали Вихор. С Вихром у него были нормальные отношения, и Вихор пользовался уважением Фитиля. Славик пообещал им нечто необыкновенное, нечто из ряда вон выходящее, и на какое-то время оба ему поверили.
Он остановился и с отвращением оглянулся по сторонам. Вокруг простиралась пустошь, покрытая выгоревшей от солнца травой. Тенистая роща, из которой они вышли, осталась далеко за спиной, а впереди ничего не было, кроме рыжего оврага, тянувшегося, казалось, до самого горизонта.
– Ты куда нас привел, козел? – совсем хмуро спросил Фитиль. – Чего тут может быть интересного? Бабочек ловить собрался, что ли?
Фитиль выглядел старше своих шестнадцати лет – высокий, жилистый, с пробивающейся на щеках щетиной. Эта мужественная поросль, а также физическая сила и таинственные связи Фитиля с какими-то «крутыми пацанами» являлись неизменными предметами зависти для всех подростков того района, где проживал Фитиль. На него старались равняться и пытались завоевать его расположение. Делалось это разными путями и с разной степенью эффективности. Фитиль себя очень ценил, а не сумевших ему угодить тиранил страшно.
Славик Туманов тоже мечтал о дружбе с Фитилем. Не то чтобы он слишком уважал этого вечно хмурого и агрессивного парня. Пожалуй, даже наоборот. Славик был неглуп, неплохо учился, интересовался многими вещами, часами просиживал в Интернете и имел еще кучу разнообразных увлечений. Свой интеллект он расценивал гораздо выше среднего. Фитиль был примитивным существом, но за ним была сила. А у Славика с этим делом всегда были проблемы. Нескладный, худой, с острыми локтями и коленками, он вечно подвергался насмешкам сверстников. Настоящих друзей у него практически не было. Девчонки совершенно не обращали на него внимания. В такой ситуации выход мог быть только один – приблизиться к Фитилю. Заслужив его уважение, можно было поднять свой авторитет среди всего общества – Славик был в этом убежден.
Однако заинтересовать Фитиля было совсем не просто. Его ничто не волновало, кроме чисто мужских дел – выпивки, баб и делишек с криминальным душком. В таких жестких рамках шансов у Славика было раз-два и обчелся, но судьба ему все-таки улыбнулась. Сегодня у него было что показать Фитилю, было чем удивить.
Интуитивно Славик не стал добиваться внимания Фитиля в одиночку. Для компании он позвал Валерку Кашина, которого во дворе звали Вихор. С Вихром у него были нормальные отношения, и Вихор пользовался уважением Фитиля. Славик пообещал им нечто необыкновенное, нечто из ряда вон выходящее, и на какое-то время оба ему поверили.