Страница:
интересует. Ему нужна не тайна мироздания, а тайна смерти отца, то есть он
не только не разгадывает загадку Призрака (при весьма прозрачной
подсказке!), но даже не осознает, что ему загадали загадку.
Главная тайна ада - имя его победителя. То есть Христа. Это и есть
"легчайшее слово", способное преобразить душу Гамлета. Увы, Гамлет этого не
понимает. А если так, то становятся понятны и слова, сказанные Гамлетом при
последнем появлении отца:
Do not look upon me;
Lest with this piteous action you convert
My stern effects: then what I have to do
Will want true colour; tears perchance for blood. (III, 4)
Переведем:
...Отец, не надо так глядеть, не то
Разбудишь ты не мужество, а жалость.
И с чем же я тогда останусь, папа?
Растает ледяная эта глыба,
И я не сделаю того, что должен.
...А вместо крови - слезы потекут.
Старый Гамлет, который под пыткой вынужден произносить то, что должно
погубить душу сына, глазами показывает Гамлету, что тот не должен верить его
речам. (Так во все века поступают на очных ставках те, кто не хочет
предавать своих товарищей.) Гамлет видит этот взгляд, но не понимает его.
Ему не приходит в голову, что отец может говорить правду о своей гибели,
действуя не по своей доброй воле, а по злой чужой. Поэтому Гамлет пропускает
мимо ушей предупреждение отца, перечеркивающее все его призывы отомстить
Клавдию.
По Шекспиру ад - это когда человек вынужден поступать против своего
желания и воли, неся гибель окружающим его людям, даже самым близким. Во
власти ада Гамлет оказывается при жизни: убив Полония, он сделал сумасшедшей
Офелию, отправил на смерть Розенкранца и Гильденстерна, лишился матери и
убил Лаэрта. Постепенно Гамлет все больше становится похож на своих врагов.
Уже и покойный отец должен заступаться перед ним за неверную свою супругу. А
в последней сцене Гамлет вынужден лгать Лаэрту, списывая убийство Полония на
свое мнимое сумасшествие.
- Загадка для зрителя (и для самого Гамлета), почему принц так медлит с
мщением. Трус? Слабый нерешительный меланхолик? Да нет, просто Гамлет должен
сделать нечто противное его чистому сердцу. И честно пытается изнасиловать
собственную душу.
- Гамлет не догадался, почему Офелия согласилась шпионить за ним,
почему отдала его письмо своему отцу. Эту загадку должны разгадать зрители.
В пьесе же ее разгадает только следователь, который осмотрит тело
утопленницы. Что же он мог обнаружить такое, что заставило церковь пойти
против светской власти (абсолютной власти Клавдия) и, несмотря на
распоряжение короля хоронить Офелию как христианку, отменить исполнение
реквиема и пение поминальных молитв? Единственная возможная причина -
установленная следователем беременность покойницы. Только это могло привести
к вопросу, а не разыграла ли Офелия свое сумасшествие, чтобы этим оправдать
свою беременность? И не утопилась ли она из страха грядущей огласки? Только
этими сомнениями церковников можно объяснить, почему Офелию хоронят по
"усеченному обряду" и почему ее могилу "должны были забросать камнями и
битой посудой".
Лаэрт
Еще
Обряды будут?
Священник
Все, что позволяет
Устав церковный, мы произвели.
Но эта смерть сомнительна. И если б
Не указанье свыше - то, что строже,
Чем даже и церковные каноны! -
Лежать бы ей в земле неосвященной
До Страшного Суда. Взамен молитв
Покойную - ну точно б! - забросали
Каменьями да битою посудой...
А так - чего ж еще? - нам разрешили,
Ну как при отпевании девицы,
Гирляндами украсить Божий храм,
Позволили цветы бросать в могилу
И колокольный звон - не отменили!
Лаэрт
Еще обряды будут?
Священник
Сожалею.
Мы только б осквернили панихиду,
Пропев заупокойные молитвы
И реквием, поскольку здесь нельзя
Просить упокоенья со святыми,
Как просим мы за всех, почивших с миром.
Таков порядок.
Лаэрт
Опустите гроб.
Не далее, чем будущей весною,
Вот здесь, где мы стоим, взойдут фиалки -
Земной залог невинности ее.
И помни, подлый поп, моя сестра
На небе станет ангелом, а ты,
Ты будешь выть в пучине ада!.. (V, 1)
Заметим, что священник не называет Офелию самоубийцей. Почему же
"смерть ее сомнительна"?
Да потому, что так решил следователь. (Об этом нам сообщат эльсинорские
могильщики.) Слова священника "как при погребении девушки..." - ключ к
разгадке. Лаэрт прекрасно понимает, на что намекает священник, и пытается
пророчить, что весной на этой могиле взойдут фиалки. Взойдут и тем докажут
невинность Офелии.
Загадка Офелии не разгадана ни возлюбленным, ни братом, ни отцом. Меж
тем Офелия сама пыталась подсказать Гамлету:
Офелия
Милорд, вы присылали мне подарки,
И я давно хотела их вернуть,
Позвольте же...
Гамлет
Ну, тут я ни при чем!
Я никогда не делал вам подарков.
Офелия
Вы делали, и знаете прекрасно,
Что именно... Подарки и слова,
Столь нежные, что и подарки ваши
От этих самых слов благоухали...
Теперь, когда их аромат утрачен,
Поскольку ваша кончилась любовь,
Свои слова берете вы назад,
А, значит, заберите и подарки!..
По оригиналу:
OPHELIA: My lord, I have remembrances of yours,
That I have longed long to re-deliver;
I pray you, now receive them.
HAMLET: No, not I;
I never gave you aught.
OPHELIA: My honour'd lord, you know right well you did;
And, with them, words of so sweet breath composed
As made the things more rich: their perfume lost,
Take these again; for to the noble mind
Rich gifts wax poor when givers prove unkind.
There, my lord. (III, 1)
Гамлет не понял загадки Офелии: "подарки" - это не просто ласки. Это их
следствие.
Тут мы вынуждены поставить вопрос, а есть ли в пьесе указание на то,
что Гамлет и Офелия - любовники? Есть, и не одно.
"Где Гамлет наш - ну как сказать? - ночует".
"I pray; and I this morning know
Where we shall find him most conveniently..." (I, 1)
Заключительное двустишие первой сцены остается за наивным Марцеллом:
По переводу М. Морозова: "Я знаю, где нам всего удобнее повидаться с
ним сегодня утром".
Информированный Марцелл (охранять замок, а значит, и следить за ночными
передвижениями по нему - его работа) выдает тайну Гамлета только что
приехавшему в Эльсинор Горацио. Кому, как не Марцеллу, знать, что поутру
Гамлета и впрямь можно встретить в непосредственной близости от комнаты
Офелии?
"Так, набухая, вызревает плод..."
"For nature, crescent, does not grow alone..." (I, 3)
Я счел возможным так перевести следующие строки:
For nature, crescent, does not grow alone
In thews and bulk, but, as this temple waxes,
The inward service of the mind and soul
В переводе М. Морозова:
"Ибо природа, развиваясь, растет не только в отношении крепости мышц и
размеров тела..."
Но Лаэрт говорит сестре совсем не о грехе чревоугодия.
"Держите ее в тени. Земные плоды благословенны, если они не зреют во
чреве вашей дочери..."
"Let her not walk i'the sun: conception is a blessing: but not as your
daughter may conceive". (II, 2)
Гамлет, как ранее Лаэрт, сам того не понимая, попадает точно в яблочко.
Оба они так никогда и не узнают, что Офелия беременна.
"Ага, ты называешь это способ любви. Ну-ну..."
"Ay, fashion you may call it; go to, go to..." (I, 3)
Полоний в силу своей натуры не может отважиться на прямой вопрос, а
потому вынужден лишь гадать, сколь далеко зашли отношения Офелии и Гамлета.
Неглупая Офелия знает отца и знает, как надо отвечать, чтобы сберечь свою
тайну.
"Сударыня, я лягу к вам в ноги?"
"Lady, shall I lie in your lap?" (III, 2)
С этого места Гамлет мстит Офелии, ибо считает ее поведение изменой.
Вспомним, что она отдала письма Гамлета отцу и согласилась шпионить за своим
возлюбленным. Отсюда и начинается чреда его скабрезностей, не оставляющих
сомнений в характере их былых отношений:
HAMLET: Do you think I meant country matters?
OPHELIA: I think nothing, my lord.
HAMLET: That's a fair thought to lie between maids' legs.
OPHELIA: What is, my lord?
HAMLET: Nothing.
OPHELIA: You are merry, my lord.
В подстрочном переводе:
ГАМЛЕТ: Вы думаете, я хотел сказать непристойность?
ОФЕЛИЯ: Ничего я не думаю, милорд.
ГАМЛЕТ: Чудная мысль лежать между ног у девицы.
ОФЕЛИЯ: Что такое, милорд?
ГАМЛЕТ: Да уже ничего.
ОФЕЛИЯ: Вы все шутите, милорд.
В этом контексте гамлетовское "Nothing" означает не то, что Гамлет
испугался строгого вопроса Офелии (мол, ничего я такого не хотел сказать!),
а то, что Офелия уже не девица, о чем им обоим лучше всех и известно. Дальше
Гамлет уже не будет знать удержу: речь пойдет и о том, что Офелии пришлось
бы изрядно постонать, чтобы притупить жало Гамлета, и о позах, в которые
Офелии надо "не постесняться встать, а актер не постесняется их
растолковать".
Цель оскорблений, которыми Гамлет осыпает Офелию, - разрыв с предавшей
возлюбленной.
"Надеюсь, все будет хорошо. Надо только потерпеть. Но как не плакать,
когда его положат в холодную землю? Мой брат должен об этом узнать. Он об
этом узнает. Спасибо вам за хорошую мудрость. Пойдем, моя карета. Покойной
ночи, леди. Покойной ночи, милые леди. Покойной ночи, покойной ночи".
"I hope all will be well. We must be patient: but I cannot choose but
weep, to think they should lay him i' the cold ground. My brother shall know
of it: and so I thank you for your good counsel. Come, my coach! Good night,
ladies; good night, sweet ladies; good night, good night". (IV, 5)
Этот короткий, но весьма темный монолог звучит сразу после песенки
Офелии про Валентинов день. Речь Офелии станет осмысленной, если мы
допустим, что соблазненная девушка ждет ребенка. (Избежать беременности в
такой ситуации можно в жизни, но не в трагедии.)
Офелия в ее "священном безумии" получает дар пророчества. Лаэрт
ошибается в том, что она якобы живет памятью. Офелия видит не прошлое, а
будущее.
Офелия говорит не о Полонии, которого уже похоронили. На тему убитого
отца Офелия говорить не хочет, о чем она только что и сказала королю. И не о
брате, ибо брат прямо назван здесь в другом контексте. И не о Гамлете (о нем
песенка про пилигрима). Это о том, что понятно всем "милым леди": о будущем
ребенке, которого положат в землю с ней и в ней самой. Впрочем, как и
подобает матери, она о себе не думает.
Здесь употреблено библейское слово "мудрость", а не светское "совет".
"Good counsel" - это, надо полагать, то, что в западной христианской
традиции называется "Evangelical counsels" (Евангельские советы), среди
которых добровольная нищета, добродетель и послушание старшим. Лишь тот, кто
следует Евангельским советам, и может рассчитывать на Царствие Небесное. За
эту истину Офелия и благодарит собравшихся, понимая, что ей "надо
перетерпеть" всего лишь от смерти до воскресения. (Это наблюдение сообщено
мне переводчицей Анной Макаровой в частной беседе.)
И еще об одной фразе из этого загадочного монолога Офелии.
Офелия обращается к себе: "Пойдем, моя карета!" (Или: "Сюда, моя
карета!") Кажется, о смысле этого выражения догадался только Борис
Пастернак. Однако без комментария и у него звучит не очень-то понятно:
"Поворачивай, моя карета!"
"Come, my coach!" нельзя перевести как "Подайте мне карету!". У карет
конца XVI века не было поворотных устройств. Чтобы повернуть, надо было
остановиться, взять за торчащее сзади дышло и развернуть зад кареты в нужную
сторону. Пластика такого действа, видимо, напоминала современникам пластику
беременной женщины, которая впереди себя несет свой живот, а если сидит и
хочет развернуться, то сначала поворачивает таз, а после уже живот. В
метафоре Офелии карета - живот, лошадь - женщина, пассажир - ребенок.
В пьесе от убийства Старого Гамлета прошло четыре месяца (по словам
Офелии). Менее чем через месяц по смерти мужа Гертруда уже вышла замуж за
Клавдия (по словам Гамлета).
Горацио приехал в Эльсинор, узнав о кончине отца Гамлета. Так он сам
говорит. Но жил не в замке, а, надо полагать, в городе и Гамлета не видел.
Значит, принц Гамлет был в Эльсиноре, когда Клавдий убил брата. Другими
словами, Гамлет уехал из Виттенберга раньше Горацио, еще до смерти отца. Но
влюбился в Офелию и застрял в Эльсиноре. Значит, Офелия может быть уже на
сносях.
Офелия сошла с ума не потому, что ее любимый убил ее отца. Такая
ситуация горька и трагична, но в ней нет того электрического замыкания,
которое поражает мозг и душу и не оставляет жертве возможности здравого
действия, скажем, ухода в монастырь. Офелия сходит с ума потому, что _ее
отца убивает отец ее будущего ребенка_.
Даже самые профессиональные комментаторы Шекспира подчас столь же
наивны в отношении Офелии, сколь бывают наивны отцы в отношении своих горячо
любимых дочерей. Приведу цитату из комментария А.Н. Горбунова: "Как заметил
Дженкинс, и эта песня рассказывает о несчастной любви. Молодой человек,
соблазнив девушку, бросил ее. В песне случилось то, о чем Офелию
предупреждали отец и брат, прося избегать Гамлета. Ирония состоит в том, что
на самом деле их страх оказался напрасным - Гамлет отверг любовь Офелии".
Здесь едва ли не каждое слово хочется комментировать восклицательным
или вопросительным знаком. Но вместо этого просто закончим цитату: "Однако
были комментаторы и режиссеры, которые усматривали здесь намек на физическую
близость Гамлета и Офелии. Мейерхольд, например, хотел показать Офелию в
этой сцене беременной" (Горбунов, с. 625).
"Славный Робин, мой малыш, - вся радость моя..."
"For bonny sweet Robin is all my joy". (IV, 5)
В оригинале Робин назван милашкой (славным и милым). Офелия потеряла
отца и жениха, но об отце она говорить отказывается, а о Гамлете поет совсем
другую песенку: "Ах, как мне милого узнать..." Из этого следует, что Робин -
это и есть пассажир той самой кареты, у которой лошадкой сама Офелия.
Робин добрый малый - домашний сельский эльф, фольклорный герой и
персонаж шекспировской пьесы "Сон в летнюю ночь". Там он больше всего
напоминает мальчишку-проказника.
Эльфы - духи воздуха.
Робин - малиновка, небольшая певчая красногрудая птичка. (Другое ее имя
- robin redbreast.) Очевидно, что само имя "Робин" ассоциировалось с детской
душой, а в контексте драмы Офелии - с нерожденным ребенком. И, надо полагать
(по аналогии с русским поверьем о том, что утопленницы становятся
русалками), в позднесредневековой Англии должно было существовать поверье,
согласно которому души неродившихся (а значит, и некрещеных) младенцев
становились эльфами.
- Гамлет разгадывает тайну приезда Розенкранца и Гильденстерна ("А за
вами не посылали?.. Увязли, голубчики!"). И, пройдя это испытание, остается
жив.
- Гамлет не разгадывает тайну возвращения в Эльсинор Горацио. Как не
разгадывает и тайну натуры Горацио (разгадка - в имени), хотя сам и играет
этим именем: "Эгей, хо, Горацио!" (What ho! Horatio!). (III, 2)
- Загадку Фортинбраса (она в имени, ведь по-французски это значит
"Сильная рука") Гамлет, в отличие от Горацио, не разгадывает. Он
представляет Фортинбраса по собственной мере (оба молоды и оба принцы
крови): "изящный и нежный принц, дух которого подвигнут божественным
честолюбием".
- Тайну своей высылки Гамлет тут же раскрывает. И вновь остается жив:
КОРОЛЬ: Гамлет, ради твоей же безопасности, которая столь же нам
дорога, сколь и прискорбен твой проступок, ты должен бежать отсюда быстрее
огня. Снаряжайся - и в путь. Корабль под парусами. Спутники готовы. В Англии
тебя ждут.
ГАМЛЕТ: В Англии?
КОРОЛЬ: Да, Гамлет.
ГАМЛЕТ: Хорошо.
КОРОЛЬ: Ты мог бы так сказать, если б видел наши намерения.
ГАМЛЕТ: Я вижу ангела, который их видит. Ладно, пусть - в Англию.
Прощайте, матушка. (IV, 3)
Розенкранц и Гильденстерн этой загадки не разгадывают и потому гибнут.
- Гамлет не разгадал загадку "поединка" с Лаэртом (это не спортивное
состязание, даже не дуэль, а убийство!), потому что подвоха ждет от короля,
но не от "благородного юноши". То есть не разгадал самого Лаэрта и его
коварства.
А ведь Лаэрт сам предложил королю смазать клинок ядом.
- Гамлет не разгадал, кто спрятался за ковром в комнате матери, и убил
Полония, тем самым предопределив всю дальнейшую череду насильственных
смертей.
- Загадку своего сумасшествия Гамлет заранее открыл Горацио и Марцеллу.
Офелии Гамлет тоже пытается подсказать:
Не seem'd to find his way without his eyes;
For out o'doors he went without their helps,
And, to the last, bended their light on me. (II, 1)
По Морозову: "Он, казалось, без глаз находил дорогу; без их помощи он
вышел из двери, все время устремляя их свет на меня". Вторая попытка -
монолог "Быть или не быть?..", произнесенный специально для Офелии. Офелия
поняла только то, что принц и впрямь спятил:
Офелия
О, Боже!
Принц, как себя вы чувствуете, принц?
Гамлет
Спасибо за участие. Отменно.
По оригиналу:
OPHELIA: Good my lord,
How does your honour for this many a day?
HAMLET: I humbly thank you; well, well, well. (III, 1)
Чтобы разгадать загадку сумасшествия Гамлета, беременная Офелия и идет
на предательство.
- Король разгадывает, куда Гамлет спрятал тело Полония. Розенкранц и
Гильденстерн - нет.
"Укрыт в укромном месте..."
"Safely stowed". (IV, 2)
В оригинале: "Надежно спрятан". Но дело совсем не в том, что Гамлет
почему-то не хочет говорить, где именно он спрятал тело Полония. Он говорит,
но его загадку не разгадывают ни Розенкранц с Гильденстерном, ни
шекспироведы.
Шпионам короля Гамлет сообщает, что смешал тело с "прахом".
ROSENCRANTZ: What have you done, my lord, with the dead body?
HAMLET: Compounded it with dust, whereto 'tis kin.
Зато загадку Гамлета в следующей сцене тут же разгадывает король, едва
Гамлет сообщает, что Полоний сам себя обнаружит через месяц, когда король
пойдет по лестнице в переднюю.
Под лестницей в замках (а до XIX века и во дворцах) устраивали туалеты,
а если у обитателей были индивидуальные ночные вазы, именно здесь обычно
ставили бочку с парашей.
- "Убийство Гонзаго" (специально для короля Гамлет придумывает и другое
название этой пьесы - "Мышеловка") - эдакая _провоцирующая загадка_. Король
ее разгадал. И выжил, поскольку пошел к себе и стал молиться. Убить
молящегося Гамлет не смог. Во время представления "Мышеловки" и Гамлет
разгадал Клавдия.
Покажем, как пользуется "темным стилем" Шекспир.
К примеру, нигде не сказано, сколько лет Гамлету. Но вот Гамлет
спрашивает, давно ли могильщик работает могильщиком? Тот отвечает, что
"взялся за дело как раз в тот день, когда наш покойный король победил
Фортинбраса". Гамлет переспрашивает: "А когда это было?" Могильщик удивлен:
"Разве не знаете? Да это скажет каждый дурак. В тот день родился молодой
Гамлет".
Могильщик так и не ответил на вопрос. Но потом все-таки проговорился:
"Я служу здесь могильщиком, подмастерьем и мастером тридцать лет".
Перед нами простейший случай "расчлененной информации".
Таким же образом можно отгадать и загадку происхождения Горацио. На
вопрос Франциско "Стой, кто идет?" Горацио отвечает: "Друзья этой страны"
(то есть он сам и еще Марцелл, который, кстати, тут же уточняет: "И вассалы
короля Дании"). Идут не подданные (то есть датчане), но "друзья", то есть
иноземцы-наемники. И Горацио - один из этих друзей-вассалов.
Он не стражник, он соплеменник стражников.
Потому-то приехавшему из университета ученому земляку простые
швейцарские парни и открывают, что на эспланаду стал наведываться призрак.
Кто охраняет Эльсинор, мы можем сразу догадаться, но если не
догадаемся, Шекспир нам подскажет устами Клавдия, когда тот завопит: "Где
мои швейцарцы?"
В средние века Швейцария входила в Священную Римскую империю.
Фактическую независимость страна получает в 1499 г. (Юридически это
произошло лишь в 1648 г. по Вестфальскому миру.) Но уже в XIV-XV вв.
Швейцария становится поставщиком наемных войск для стран Западной Европы.
Имя Горацио оканчивается на "о". Это типично итальянское окончание:
Паоло, Леонардо, Джакомо, Доменико и т. д. У нас так звучат украинские
фамилии Матвиенко, Диденко... И если в анекдоте действует сержант Сидоренко,
то никому не придет в голову уточнять, что он малоросс.
А вот латинизированные имена с окончанием "us" для автора "Гамлета" -
знак общеевропейской цивилизации. Латынь в шекспировские времена была тем,
чем для нашего века стал английский. И стражник "Марцеллус" - хоть и
швейцарец, но не итальянец.
Горацио - такой же итальянский швейцарец, как его приятели-стражники
Франциско и Бернардо. Сюда же следует отнести и шпиона Рейнальдо, и
начальника канцелярии Клавдия - Клавдио.
Обратим внимание на этот ряд: стражники, шпионы, канцелярские крысы. Он
не слишком политкорректен, но в средневековой Европе швейцарцев ненавидели,
ибо именно они были профессиональными наемниками при дворах монархов.
(Русское "швейцар" - это первоначально именно об охраннике-швейцарце.)
Сергей Николаев справедливо обратил мое внимание на то, что традиционно
швейцарские наемники были выходцами из Немецкой Швейцарии. Почему же у троих
из четырех (включая Горацио) приятелей-швейцарцев в пьесе Шекспира
"итальянские" имена? Да потому, что в 1587 г. шесть католических кантонов
Швейцарии заключили сепаратный "дружеский союз" с Филиппом II Испанским. И
если бы не гибель "Непобедимой Армады", католический реванш на кончике копий
католиков-швейцарцев (прежде всего итальянского происхождения) мог
дотянуться и до Англии
"Гамлет" пишется за четыре-пять лет до окончания Англо-Испанской войны.
И у соплеменников Шекспира есть все основания опасаться коварства именно
итало-швейцарцев, ведь Швейцария стала плацдармом католицизма в Центральной
Европе, и союз ее с Испанией и Папой Римским мог привести к всеевропейской
войне, реставрации католицизма в странах Центральной и Северной Европы и
переделу карты Европы.
Только в последней сцене трагедии Горацио говорит, что он "больше
древний римлянин, чем датчанин". Перед нами случай, в котором работают и
"расчлененная информация", и "своя цитата", ведь устами Горацио Шекспир
делает отсылку к собственному "Юлию Цезарю".
Шекспир в год рождения Кромвеля (1599 г.) угадал грядущее. И потому
Гамлет говорит, мол, признаюсь тебе, Горацио, уже года три я замечаю, что
носок крестьянина стал натирать пятку дворянина. Дело идет к краху
привычного мироустройства. Вновь обратимся к истории Англии: в 1596 г.
крестьянские волнения прокатились по Оксфордширу и начались голодные бунты в
городах и селах Кента, а также в Восточной и Западной Англии. (На основании
этого мы можем заключить, что поставленный в сезон 1600/1601 гг. "Гамлет"
писался в 1599 г., то есть на самом пике эсхатологических ожиданий,
традиционных в Средневековье для конца любого столетия".)
Горацио - герой новейшего времени, уже наступающего по всем фронтам и
потому натирающего изнеженную пятку старой монархической Европы.
"Эпоха вывихнула сустав". На смену фанатикам пришли новые люди -
политики и _функционеры_.
Так автор "Слова о полку Игореве", описывая свои "изнаночные времена"
("На ничь ся годины обратиша" Д.С. Лихачев переводил как "наизнанку времена
обратились"), тоже пророчил гибель Киевской Руси. По его слову все и
случится: от Каялы до Калки - те же сорок лет, что от "Гамлета" до Кромвеля.
Горацио занимает Шекспира, открывшего то, что Бердяев потом назовет
"кризисом гуманизма". Еще три века до коммунизма и фашизма, почти два до
Робеспьера, но Кромвель уже бьет пятками в материнском чреве.
И закономерно, что люди посткромвелевской эпохи не захотели узнать в
Горацио того, кто им был показан и прямо назван по имени. И мы, живущие в
той же историко-гуманитарной парадигме, тоже не хотим верить, что
современным миром правят те же Горацио - политиканы и мафиози. Они и
убивают-то не так, как убивали Каин и Клавдий.
Ничего личного. Только бизнес.
Или, как пел Андрей Миронов в "Обыкновенном чуде": "По обстоятельствам,
а не со зла..."
Мы не разглядели эпической мощи человека-функции, хотя две тысячи лет
назад нас и предупредили об Антихристе, который и похож на Христа, и слова
станет говорить правильные, но будет "горд, уныл и сребролюбив".
Четыреста лет назад о том же пытался сказать человечеству автор
"Гамлета". Уже первый монолог Горацио - пародия. Не понимая этого, Михаил
Морозов стремится пригладить речь Горацио и перевести пародийно-канцелярский
монолог в "книжный" и "юридический". Но и ему это не очень-то удается,
поскольку смеховая структура оказывается сильней благих намерений
переводчика:
"...Наш прежний король, чей образ только что явился нам, был, как вы
знаете, вызван на поединок Фортинбрасом Норвежским, подзадоренным
завистливой гордыней. В этом поединке наш доблестный Гамлет, - ибо таким
почитала его эта сторона нашего исследованного мира, - убил Фортинбраса.
Последний, в силу скрепленного печатью соглашения, вполне соответствующего
закону о поединках, потерял вместе с жизнью все захваченные им земли,
которые перешли к победителю. Со своей стороны, нашим королем была
поставлена в заклад соответствующая доля владений, которая перешла бы в
наследственную собственность Фортинбраса, если бы он вышел победителем, -
точно так же, как по этому соглашению и содержанию указанной статьи его доля
перешла к Гамлету. И вот, сэр, молодой Фортинбрас, человек горячего и еще не
обработанного опытом нрава, по окраинам Норвегии, в разных местах, набрал за
не только не разгадывает загадку Призрака (при весьма прозрачной
подсказке!), но даже не осознает, что ему загадали загадку.
Главная тайна ада - имя его победителя. То есть Христа. Это и есть
"легчайшее слово", способное преобразить душу Гамлета. Увы, Гамлет этого не
понимает. А если так, то становятся понятны и слова, сказанные Гамлетом при
последнем появлении отца:
Do not look upon me;
Lest with this piteous action you convert
My stern effects: then what I have to do
Will want true colour; tears perchance for blood. (III, 4)
Переведем:
...Отец, не надо так глядеть, не то
Разбудишь ты не мужество, а жалость.
И с чем же я тогда останусь, папа?
Растает ледяная эта глыба,
И я не сделаю того, что должен.
...А вместо крови - слезы потекут.
Старый Гамлет, который под пыткой вынужден произносить то, что должно
погубить душу сына, глазами показывает Гамлету, что тот не должен верить его
речам. (Так во все века поступают на очных ставках те, кто не хочет
предавать своих товарищей.) Гамлет видит этот взгляд, но не понимает его.
Ему не приходит в голову, что отец может говорить правду о своей гибели,
действуя не по своей доброй воле, а по злой чужой. Поэтому Гамлет пропускает
мимо ушей предупреждение отца, перечеркивающее все его призывы отомстить
Клавдию.
По Шекспиру ад - это когда человек вынужден поступать против своего
желания и воли, неся гибель окружающим его людям, даже самым близким. Во
власти ада Гамлет оказывается при жизни: убив Полония, он сделал сумасшедшей
Офелию, отправил на смерть Розенкранца и Гильденстерна, лишился матери и
убил Лаэрта. Постепенно Гамлет все больше становится похож на своих врагов.
Уже и покойный отец должен заступаться перед ним за неверную свою супругу. А
в последней сцене Гамлет вынужден лгать Лаэрту, списывая убийство Полония на
свое мнимое сумасшествие.
- Загадка для зрителя (и для самого Гамлета), почему принц так медлит с
мщением. Трус? Слабый нерешительный меланхолик? Да нет, просто Гамлет должен
сделать нечто противное его чистому сердцу. И честно пытается изнасиловать
собственную душу.
- Гамлет не догадался, почему Офелия согласилась шпионить за ним,
почему отдала его письмо своему отцу. Эту загадку должны разгадать зрители.
В пьесе же ее разгадает только следователь, который осмотрит тело
утопленницы. Что же он мог обнаружить такое, что заставило церковь пойти
против светской власти (абсолютной власти Клавдия) и, несмотря на
распоряжение короля хоронить Офелию как христианку, отменить исполнение
реквиема и пение поминальных молитв? Единственная возможная причина -
установленная следователем беременность покойницы. Только это могло привести
к вопросу, а не разыграла ли Офелия свое сумасшествие, чтобы этим оправдать
свою беременность? И не утопилась ли она из страха грядущей огласки? Только
этими сомнениями церковников можно объяснить, почему Офелию хоронят по
"усеченному обряду" и почему ее могилу "должны были забросать камнями и
битой посудой".
Лаэрт
Еще
Обряды будут?
Священник
Все, что позволяет
Устав церковный, мы произвели.
Но эта смерть сомнительна. И если б
Не указанье свыше - то, что строже,
Чем даже и церковные каноны! -
Лежать бы ей в земле неосвященной
До Страшного Суда. Взамен молитв
Покойную - ну точно б! - забросали
Каменьями да битою посудой...
А так - чего ж еще? - нам разрешили,
Ну как при отпевании девицы,
Гирляндами украсить Божий храм,
Позволили цветы бросать в могилу
И колокольный звон - не отменили!
Лаэрт
Еще обряды будут?
Священник
Сожалею.
Мы только б осквернили панихиду,
Пропев заупокойные молитвы
И реквием, поскольку здесь нельзя
Просить упокоенья со святыми,
Как просим мы за всех, почивших с миром.
Таков порядок.
Лаэрт
Опустите гроб.
Не далее, чем будущей весною,
Вот здесь, где мы стоим, взойдут фиалки -
Земной залог невинности ее.
И помни, подлый поп, моя сестра
На небе станет ангелом, а ты,
Ты будешь выть в пучине ада!.. (V, 1)
Заметим, что священник не называет Офелию самоубийцей. Почему же
"смерть ее сомнительна"?
Да потому, что так решил следователь. (Об этом нам сообщат эльсинорские
могильщики.) Слова священника "как при погребении девушки..." - ключ к
разгадке. Лаэрт прекрасно понимает, на что намекает священник, и пытается
пророчить, что весной на этой могиле взойдут фиалки. Взойдут и тем докажут
невинность Офелии.
Загадка Офелии не разгадана ни возлюбленным, ни братом, ни отцом. Меж
тем Офелия сама пыталась подсказать Гамлету:
Офелия
Милорд, вы присылали мне подарки,
И я давно хотела их вернуть,
Позвольте же...
Гамлет
Ну, тут я ни при чем!
Я никогда не делал вам подарков.
Офелия
Вы делали, и знаете прекрасно,
Что именно... Подарки и слова,
Столь нежные, что и подарки ваши
От этих самых слов благоухали...
Теперь, когда их аромат утрачен,
Поскольку ваша кончилась любовь,
Свои слова берете вы назад,
А, значит, заберите и подарки!..
По оригиналу:
OPHELIA: My lord, I have remembrances of yours,
That I have longed long to re-deliver;
I pray you, now receive them.
HAMLET: No, not I;
I never gave you aught.
OPHELIA: My honour'd lord, you know right well you did;
And, with them, words of so sweet breath composed
As made the things more rich: their perfume lost,
Take these again; for to the noble mind
Rich gifts wax poor when givers prove unkind.
There, my lord. (III, 1)
Гамлет не понял загадки Офелии: "подарки" - это не просто ласки. Это их
следствие.
Тут мы вынуждены поставить вопрос, а есть ли в пьесе указание на то,
что Гамлет и Офелия - любовники? Есть, и не одно.
"Где Гамлет наш - ну как сказать? - ночует".
"I pray; and I this morning know
Where we shall find him most conveniently..." (I, 1)
Заключительное двустишие первой сцены остается за наивным Марцеллом:
По переводу М. Морозова: "Я знаю, где нам всего удобнее повидаться с
ним сегодня утром".
Информированный Марцелл (охранять замок, а значит, и следить за ночными
передвижениями по нему - его работа) выдает тайну Гамлета только что
приехавшему в Эльсинор Горацио. Кому, как не Марцеллу, знать, что поутру
Гамлета и впрямь можно встретить в непосредственной близости от комнаты
Офелии?
"Так, набухая, вызревает плод..."
"For nature, crescent, does not grow alone..." (I, 3)
Я счел возможным так перевести следующие строки:
For nature, crescent, does not grow alone
In thews and bulk, but, as this temple waxes,
The inward service of the mind and soul
В переводе М. Морозова:
"Ибо природа, развиваясь, растет не только в отношении крепости мышц и
размеров тела..."
Но Лаэрт говорит сестре совсем не о грехе чревоугодия.
"Держите ее в тени. Земные плоды благословенны, если они не зреют во
чреве вашей дочери..."
"Let her not walk i'the sun: conception is a blessing: but not as your
daughter may conceive". (II, 2)
Гамлет, как ранее Лаэрт, сам того не понимая, попадает точно в яблочко.
Оба они так никогда и не узнают, что Офелия беременна.
"Ага, ты называешь это способ любви. Ну-ну..."
"Ay, fashion you may call it; go to, go to..." (I, 3)
Полоний в силу своей натуры не может отважиться на прямой вопрос, а
потому вынужден лишь гадать, сколь далеко зашли отношения Офелии и Гамлета.
Неглупая Офелия знает отца и знает, как надо отвечать, чтобы сберечь свою
тайну.
"Сударыня, я лягу к вам в ноги?"
"Lady, shall I lie in your lap?" (III, 2)
С этого места Гамлет мстит Офелии, ибо считает ее поведение изменой.
Вспомним, что она отдала письма Гамлета отцу и согласилась шпионить за своим
возлюбленным. Отсюда и начинается чреда его скабрезностей, не оставляющих
сомнений в характере их былых отношений:
HAMLET: Do you think I meant country matters?
OPHELIA: I think nothing, my lord.
HAMLET: That's a fair thought to lie between maids' legs.
OPHELIA: What is, my lord?
HAMLET: Nothing.
OPHELIA: You are merry, my lord.
В подстрочном переводе:
ГАМЛЕТ: Вы думаете, я хотел сказать непристойность?
ОФЕЛИЯ: Ничего я не думаю, милорд.
ГАМЛЕТ: Чудная мысль лежать между ног у девицы.
ОФЕЛИЯ: Что такое, милорд?
ГАМЛЕТ: Да уже ничего.
ОФЕЛИЯ: Вы все шутите, милорд.
В этом контексте гамлетовское "Nothing" означает не то, что Гамлет
испугался строгого вопроса Офелии (мол, ничего я такого не хотел сказать!),
а то, что Офелия уже не девица, о чем им обоим лучше всех и известно. Дальше
Гамлет уже не будет знать удержу: речь пойдет и о том, что Офелии пришлось
бы изрядно постонать, чтобы притупить жало Гамлета, и о позах, в которые
Офелии надо "не постесняться встать, а актер не постесняется их
растолковать".
Цель оскорблений, которыми Гамлет осыпает Офелию, - разрыв с предавшей
возлюбленной.
"Надеюсь, все будет хорошо. Надо только потерпеть. Но как не плакать,
когда его положат в холодную землю? Мой брат должен об этом узнать. Он об
этом узнает. Спасибо вам за хорошую мудрость. Пойдем, моя карета. Покойной
ночи, леди. Покойной ночи, милые леди. Покойной ночи, покойной ночи".
"I hope all will be well. We must be patient: but I cannot choose but
weep, to think they should lay him i' the cold ground. My brother shall know
of it: and so I thank you for your good counsel. Come, my coach! Good night,
ladies; good night, sweet ladies; good night, good night". (IV, 5)
Этот короткий, но весьма темный монолог звучит сразу после песенки
Офелии про Валентинов день. Речь Офелии станет осмысленной, если мы
допустим, что соблазненная девушка ждет ребенка. (Избежать беременности в
такой ситуации можно в жизни, но не в трагедии.)
Офелия в ее "священном безумии" получает дар пророчества. Лаэрт
ошибается в том, что она якобы живет памятью. Офелия видит не прошлое, а
будущее.
Офелия говорит не о Полонии, которого уже похоронили. На тему убитого
отца Офелия говорить не хочет, о чем она только что и сказала королю. И не о
брате, ибо брат прямо назван здесь в другом контексте. И не о Гамлете (о нем
песенка про пилигрима). Это о том, что понятно всем "милым леди": о будущем
ребенке, которого положат в землю с ней и в ней самой. Впрочем, как и
подобает матери, она о себе не думает.
Здесь употреблено библейское слово "мудрость", а не светское "совет".
"Good counsel" - это, надо полагать, то, что в западной христианской
традиции называется "Evangelical counsels" (Евангельские советы), среди
которых добровольная нищета, добродетель и послушание старшим. Лишь тот, кто
следует Евангельским советам, и может рассчитывать на Царствие Небесное. За
эту истину Офелия и благодарит собравшихся, понимая, что ей "надо
перетерпеть" всего лишь от смерти до воскресения. (Это наблюдение сообщено
мне переводчицей Анной Макаровой в частной беседе.)
И еще об одной фразе из этого загадочного монолога Офелии.
Офелия обращается к себе: "Пойдем, моя карета!" (Или: "Сюда, моя
карета!") Кажется, о смысле этого выражения догадался только Борис
Пастернак. Однако без комментария и у него звучит не очень-то понятно:
"Поворачивай, моя карета!"
"Come, my coach!" нельзя перевести как "Подайте мне карету!". У карет
конца XVI века не было поворотных устройств. Чтобы повернуть, надо было
остановиться, взять за торчащее сзади дышло и развернуть зад кареты в нужную
сторону. Пластика такого действа, видимо, напоминала современникам пластику
беременной женщины, которая впереди себя несет свой живот, а если сидит и
хочет развернуться, то сначала поворачивает таз, а после уже живот. В
метафоре Офелии карета - живот, лошадь - женщина, пассажир - ребенок.
В пьесе от убийства Старого Гамлета прошло четыре месяца (по словам
Офелии). Менее чем через месяц по смерти мужа Гертруда уже вышла замуж за
Клавдия (по словам Гамлета).
Горацио приехал в Эльсинор, узнав о кончине отца Гамлета. Так он сам
говорит. Но жил не в замке, а, надо полагать, в городе и Гамлета не видел.
Значит, принц Гамлет был в Эльсиноре, когда Клавдий убил брата. Другими
словами, Гамлет уехал из Виттенберга раньше Горацио, еще до смерти отца. Но
влюбился в Офелию и застрял в Эльсиноре. Значит, Офелия может быть уже на
сносях.
Офелия сошла с ума не потому, что ее любимый убил ее отца. Такая
ситуация горька и трагична, но в ней нет того электрического замыкания,
которое поражает мозг и душу и не оставляет жертве возможности здравого
действия, скажем, ухода в монастырь. Офелия сходит с ума потому, что _ее
отца убивает отец ее будущего ребенка_.
Даже самые профессиональные комментаторы Шекспира подчас столь же
наивны в отношении Офелии, сколь бывают наивны отцы в отношении своих горячо
любимых дочерей. Приведу цитату из комментария А.Н. Горбунова: "Как заметил
Дженкинс, и эта песня рассказывает о несчастной любви. Молодой человек,
соблазнив девушку, бросил ее. В песне случилось то, о чем Офелию
предупреждали отец и брат, прося избегать Гамлета. Ирония состоит в том, что
на самом деле их страх оказался напрасным - Гамлет отверг любовь Офелии".
Здесь едва ли не каждое слово хочется комментировать восклицательным
или вопросительным знаком. Но вместо этого просто закончим цитату: "Однако
были комментаторы и режиссеры, которые усматривали здесь намек на физическую
близость Гамлета и Офелии. Мейерхольд, например, хотел показать Офелию в
этой сцене беременной" (Горбунов, с. 625).
"Славный Робин, мой малыш, - вся радость моя..."
"For bonny sweet Robin is all my joy". (IV, 5)
В оригинале Робин назван милашкой (славным и милым). Офелия потеряла
отца и жениха, но об отце она говорить отказывается, а о Гамлете поет совсем
другую песенку: "Ах, как мне милого узнать..." Из этого следует, что Робин -
это и есть пассажир той самой кареты, у которой лошадкой сама Офелия.
Робин добрый малый - домашний сельский эльф, фольклорный герой и
персонаж шекспировской пьесы "Сон в летнюю ночь". Там он больше всего
напоминает мальчишку-проказника.
Эльфы - духи воздуха.
Робин - малиновка, небольшая певчая красногрудая птичка. (Другое ее имя
- robin redbreast.) Очевидно, что само имя "Робин" ассоциировалось с детской
душой, а в контексте драмы Офелии - с нерожденным ребенком. И, надо полагать
(по аналогии с русским поверьем о том, что утопленницы становятся
русалками), в позднесредневековой Англии должно было существовать поверье,
согласно которому души неродившихся (а значит, и некрещеных) младенцев
становились эльфами.
- Гамлет разгадывает тайну приезда Розенкранца и Гильденстерна ("А за
вами не посылали?.. Увязли, голубчики!"). И, пройдя это испытание, остается
жив.
- Гамлет не разгадывает тайну возвращения в Эльсинор Горацио. Как не
разгадывает и тайну натуры Горацио (разгадка - в имени), хотя сам и играет
этим именем: "Эгей, хо, Горацио!" (What ho! Horatio!). (III, 2)
- Загадку Фортинбраса (она в имени, ведь по-французски это значит
"Сильная рука") Гамлет, в отличие от Горацио, не разгадывает. Он
представляет Фортинбраса по собственной мере (оба молоды и оба принцы
крови): "изящный и нежный принц, дух которого подвигнут божественным
честолюбием".
- Тайну своей высылки Гамлет тут же раскрывает. И вновь остается жив:
КОРОЛЬ: Гамлет, ради твоей же безопасности, которая столь же нам
дорога, сколь и прискорбен твой проступок, ты должен бежать отсюда быстрее
огня. Снаряжайся - и в путь. Корабль под парусами. Спутники готовы. В Англии
тебя ждут.
ГАМЛЕТ: В Англии?
КОРОЛЬ: Да, Гамлет.
ГАМЛЕТ: Хорошо.
КОРОЛЬ: Ты мог бы так сказать, если б видел наши намерения.
ГАМЛЕТ: Я вижу ангела, который их видит. Ладно, пусть - в Англию.
Прощайте, матушка. (IV, 3)
Розенкранц и Гильденстерн этой загадки не разгадывают и потому гибнут.
- Гамлет не разгадал загадку "поединка" с Лаэртом (это не спортивное
состязание, даже не дуэль, а убийство!), потому что подвоха ждет от короля,
но не от "благородного юноши". То есть не разгадал самого Лаэрта и его
коварства.
А ведь Лаэрт сам предложил королю смазать клинок ядом.
- Гамлет не разгадал, кто спрятался за ковром в комнате матери, и убил
Полония, тем самым предопределив всю дальнейшую череду насильственных
смертей.
- Загадку своего сумасшествия Гамлет заранее открыл Горацио и Марцеллу.
Офелии Гамлет тоже пытается подсказать:
Не seem'd to find his way without his eyes;
For out o'doors he went without their helps,
And, to the last, bended their light on me. (II, 1)
По Морозову: "Он, казалось, без глаз находил дорогу; без их помощи он
вышел из двери, все время устремляя их свет на меня". Вторая попытка -
монолог "Быть или не быть?..", произнесенный специально для Офелии. Офелия
поняла только то, что принц и впрямь спятил:
Офелия
О, Боже!
Принц, как себя вы чувствуете, принц?
Гамлет
Спасибо за участие. Отменно.
По оригиналу:
OPHELIA: Good my lord,
How does your honour for this many a day?
HAMLET: I humbly thank you; well, well, well. (III, 1)
Чтобы разгадать загадку сумасшествия Гамлета, беременная Офелия и идет
на предательство.
- Король разгадывает, куда Гамлет спрятал тело Полония. Розенкранц и
Гильденстерн - нет.
"Укрыт в укромном месте..."
"Safely stowed". (IV, 2)
В оригинале: "Надежно спрятан". Но дело совсем не в том, что Гамлет
почему-то не хочет говорить, где именно он спрятал тело Полония. Он говорит,
но его загадку не разгадывают ни Розенкранц с Гильденстерном, ни
шекспироведы.
Шпионам короля Гамлет сообщает, что смешал тело с "прахом".
ROSENCRANTZ: What have you done, my lord, with the dead body?
HAMLET: Compounded it with dust, whereto 'tis kin.
Зато загадку Гамлета в следующей сцене тут же разгадывает король, едва
Гамлет сообщает, что Полоний сам себя обнаружит через месяц, когда король
пойдет по лестнице в переднюю.
Под лестницей в замках (а до XIX века и во дворцах) устраивали туалеты,
а если у обитателей были индивидуальные ночные вазы, именно здесь обычно
ставили бочку с парашей.
- "Убийство Гонзаго" (специально для короля Гамлет придумывает и другое
название этой пьесы - "Мышеловка") - эдакая _провоцирующая загадка_. Король
ее разгадал. И выжил, поскольку пошел к себе и стал молиться. Убить
молящегося Гамлет не смог. Во время представления "Мышеловки" и Гамлет
разгадал Клавдия.
Покажем, как пользуется "темным стилем" Шекспир.
К примеру, нигде не сказано, сколько лет Гамлету. Но вот Гамлет
спрашивает, давно ли могильщик работает могильщиком? Тот отвечает, что
"взялся за дело как раз в тот день, когда наш покойный король победил
Фортинбраса". Гамлет переспрашивает: "А когда это было?" Могильщик удивлен:
"Разве не знаете? Да это скажет каждый дурак. В тот день родился молодой
Гамлет".
Могильщик так и не ответил на вопрос. Но потом все-таки проговорился:
"Я служу здесь могильщиком, подмастерьем и мастером тридцать лет".
Перед нами простейший случай "расчлененной информации".
Таким же образом можно отгадать и загадку происхождения Горацио. На
вопрос Франциско "Стой, кто идет?" Горацио отвечает: "Друзья этой страны"
(то есть он сам и еще Марцелл, который, кстати, тут же уточняет: "И вассалы
короля Дании"). Идут не подданные (то есть датчане), но "друзья", то есть
иноземцы-наемники. И Горацио - один из этих друзей-вассалов.
Он не стражник, он соплеменник стражников.
Потому-то приехавшему из университета ученому земляку простые
швейцарские парни и открывают, что на эспланаду стал наведываться призрак.
Кто охраняет Эльсинор, мы можем сразу догадаться, но если не
догадаемся, Шекспир нам подскажет устами Клавдия, когда тот завопит: "Где
мои швейцарцы?"
В средние века Швейцария входила в Священную Римскую империю.
Фактическую независимость страна получает в 1499 г. (Юридически это
произошло лишь в 1648 г. по Вестфальскому миру.) Но уже в XIV-XV вв.
Швейцария становится поставщиком наемных войск для стран Западной Европы.
Имя Горацио оканчивается на "о". Это типично итальянское окончание:
Паоло, Леонардо, Джакомо, Доменико и т. д. У нас так звучат украинские
фамилии Матвиенко, Диденко... И если в анекдоте действует сержант Сидоренко,
то никому не придет в голову уточнять, что он малоросс.
А вот латинизированные имена с окончанием "us" для автора "Гамлета" -
знак общеевропейской цивилизации. Латынь в шекспировские времена была тем,
чем для нашего века стал английский. И стражник "Марцеллус" - хоть и
швейцарец, но не итальянец.
Горацио - такой же итальянский швейцарец, как его приятели-стражники
Франциско и Бернардо. Сюда же следует отнести и шпиона Рейнальдо, и
начальника канцелярии Клавдия - Клавдио.
Обратим внимание на этот ряд: стражники, шпионы, канцелярские крысы. Он
не слишком политкорректен, но в средневековой Европе швейцарцев ненавидели,
ибо именно они были профессиональными наемниками при дворах монархов.
(Русское "швейцар" - это первоначально именно об охраннике-швейцарце.)
Сергей Николаев справедливо обратил мое внимание на то, что традиционно
швейцарские наемники были выходцами из Немецкой Швейцарии. Почему же у троих
из четырех (включая Горацио) приятелей-швейцарцев в пьесе Шекспира
"итальянские" имена? Да потому, что в 1587 г. шесть католических кантонов
Швейцарии заключили сепаратный "дружеский союз" с Филиппом II Испанским. И
если бы не гибель "Непобедимой Армады", католический реванш на кончике копий
католиков-швейцарцев (прежде всего итальянского происхождения) мог
дотянуться и до Англии
"Гамлет" пишется за четыре-пять лет до окончания Англо-Испанской войны.
И у соплеменников Шекспира есть все основания опасаться коварства именно
итало-швейцарцев, ведь Швейцария стала плацдармом католицизма в Центральной
Европе, и союз ее с Испанией и Папой Римским мог привести к всеевропейской
войне, реставрации католицизма в странах Центральной и Северной Европы и
переделу карты Европы.
Только в последней сцене трагедии Горацио говорит, что он "больше
древний римлянин, чем датчанин". Перед нами случай, в котором работают и
"расчлененная информация", и "своя цитата", ведь устами Горацио Шекспир
делает отсылку к собственному "Юлию Цезарю".
Шекспир в год рождения Кромвеля (1599 г.) угадал грядущее. И потому
Гамлет говорит, мол, признаюсь тебе, Горацио, уже года три я замечаю, что
носок крестьянина стал натирать пятку дворянина. Дело идет к краху
привычного мироустройства. Вновь обратимся к истории Англии: в 1596 г.
крестьянские волнения прокатились по Оксфордширу и начались голодные бунты в
городах и селах Кента, а также в Восточной и Западной Англии. (На основании
этого мы можем заключить, что поставленный в сезон 1600/1601 гг. "Гамлет"
писался в 1599 г., то есть на самом пике эсхатологических ожиданий,
традиционных в Средневековье для конца любого столетия".)
Горацио - герой новейшего времени, уже наступающего по всем фронтам и
потому натирающего изнеженную пятку старой монархической Европы.
"Эпоха вывихнула сустав". На смену фанатикам пришли новые люди -
политики и _функционеры_.
Так автор "Слова о полку Игореве", описывая свои "изнаночные времена"
("На ничь ся годины обратиша" Д.С. Лихачев переводил как "наизнанку времена
обратились"), тоже пророчил гибель Киевской Руси. По его слову все и
случится: от Каялы до Калки - те же сорок лет, что от "Гамлета" до Кромвеля.
Горацио занимает Шекспира, открывшего то, что Бердяев потом назовет
"кризисом гуманизма". Еще три века до коммунизма и фашизма, почти два до
Робеспьера, но Кромвель уже бьет пятками в материнском чреве.
И закономерно, что люди посткромвелевской эпохи не захотели узнать в
Горацио того, кто им был показан и прямо назван по имени. И мы, живущие в
той же историко-гуманитарной парадигме, тоже не хотим верить, что
современным миром правят те же Горацио - политиканы и мафиози. Они и
убивают-то не так, как убивали Каин и Клавдий.
Ничего личного. Только бизнес.
Или, как пел Андрей Миронов в "Обыкновенном чуде": "По обстоятельствам,
а не со зла..."
Мы не разглядели эпической мощи человека-функции, хотя две тысячи лет
назад нас и предупредили об Антихристе, который и похож на Христа, и слова
станет говорить правильные, но будет "горд, уныл и сребролюбив".
Четыреста лет назад о том же пытался сказать человечеству автор
"Гамлета". Уже первый монолог Горацио - пародия. Не понимая этого, Михаил
Морозов стремится пригладить речь Горацио и перевести пародийно-канцелярский
монолог в "книжный" и "юридический". Но и ему это не очень-то удается,
поскольку смеховая структура оказывается сильней благих намерений
переводчика:
"...Наш прежний король, чей образ только что явился нам, был, как вы
знаете, вызван на поединок Фортинбрасом Норвежским, подзадоренным
завистливой гордыней. В этом поединке наш доблестный Гамлет, - ибо таким
почитала его эта сторона нашего исследованного мира, - убил Фортинбраса.
Последний, в силу скрепленного печатью соглашения, вполне соответствующего
закону о поединках, потерял вместе с жизнью все захваченные им земли,
которые перешли к победителю. Со своей стороны, нашим королем была
поставлена в заклад соответствующая доля владений, которая перешла бы в
наследственную собственность Фортинбраса, если бы он вышел победителем, -
точно так же, как по этому соглашению и содержанию указанной статьи его доля
перешла к Гамлету. И вот, сэр, молодой Фортинбрас, человек горячего и еще не
обработанного опытом нрава, по окраинам Норвегии, в разных местах, набрал за