Штеменко С.. Генеральный штаб в годы войны

   Советское командование немало сделало для восстановления нормальной жизни австрийского народа, освобожденного из-под гитлеровского гос-подства. Хочу в заключение подчеркнуть, что все это происходило тогда, когда советские люди сами жили на полуголодном пайке среди руин разрушенного врагом хозяйства наших западных районов.
   Работа по нормализации жизни освобожденных от гитлеровских оккупантов стран одновременно с руководством боевыми действиями войск давалась далеко не просто. Она требовала постоянного и предельного напряжения сил участвующих в ней людей. Ф. И. Толбухину, А. С. Желтову и другим руководящим работникам фронта нужно было иметь железные нервы и утроенное внимание, чтобы разобраться в хитросплетениях местных проблем. Особенно трудно приходилось Федору Ивановичу, здоровье которого и так не было крепким. Почти всегда, когда Генштаб докладывал обстановку на фронтах и доходил до 3-го Украинского, И. В. Сталин или кто-либо из присутствующих в Ставке обязательно спрашивал о самочувствии командующего. Не были здоровяками и многие другие наши маршалы и генералы, систематически переносившие колоссальные перегрузки. Но в годы войны они меньше всего думали о собственном здоровье.
   Воины 3-го Украинского фронта до конца войны вели бои на территории Австрии против укрепившихся в горах западной части страны гитлеровских войск. Здесь находилась вторая по силе после группы армий "Центр" группировка противника, насчитывавшая почти 450 тыс. человек. На этих рубежах и пришел к советскому солдату час долгожданной победы. Но около 26 тыс. солдат и офицеров не дожили до того светлого дня, приблизив полное освобождение Австрии ценою своей жизни...
   Глава 11. Направление второстепенное
   Что такое второстепенное направление. - Финны просят перемирия и отказываются от него. - К. А. Мерецков на Карельском фронте. - Неофициальные переговоры в Москве. - Готовим наступление. - Разгром. - Официальные переговоры. - Освобождение Заполярья и северной части Норвегии. - Остров Борнхольм.
   Есть у военных такое понятие - направление главного удара. Здесь решаются основные задачи войны, операции или боя, сюда направляется более всего сил и средств, к тому же лучших, ему уделяется особенное внимание. Любой солдат, офицер или военачальник стремится на главное направление. На второстепенном - задачи поскромнее, сил и средств поменьше, внимания - тоже. А воевать здесь не легче, даже, пожалуй, труднее.
   Так было и на северном фланге советско-германского фронта, протянувшемся почти на 1600 км. Незримо делит его Полярный круг на две неравные и несхожие части. Карелия - край тихих зорь, вековых лесов и чистых светлых озер. Заполярье - это тундра, скалистые бесплодные плоскогорья с безлесными холмами, вытянутые к морю озера и бурные реки. Длинная ночь сменяется непрерывным днем. Сурова природа - даже солнце бессильно растопить пятна вечной мерзлоты. Но мурманский берег, омываемый теплым течением, весь год напролет трудится, отправляя и принимая корабли.
   Оба эти непохожие друг на друга края - соседи, и каждый по-своему богат: лес, рыба, металлы...
   Гитлеровское командование учло в своих военных планах экономическую важность и большое стратегическое значение этого театра для нашей страны. Оно правильно оценило роль наших морских коммуникаций и железной дороги к Мурманску. Поэтому с самого начала войны, в конце июля 1941 г., на северном фланге советско-германского фронта развернулось широкое наступление противника на всех доступных для этого направлениях.
   К незамерзающему побережью Баренцева моря, к Мурманску и Беломорью устремилась 20-я - так называемая Лапландская армия немцев, специально обученная боевым действиям в особых условиях Севера. По узким неудобным дорогам Карелии наступали финские войска. Враг рвался вперед, надеясь овладеть Заполярьем и шедшими к нему железнодорожными путями.
   Соотношение сил на сухопутном участке Северного фронта оказалось тогда на стороне противника. В результате жестоких боев и ценой больших потерь немецко-финским войскам удалось оттеснить наши силы и значительно продвинуться вперед, подойти вплотную к Ухте и Ругозеру, захватить Медвежьегорск и Петрозаводск, форсировать Свирь и создать плацдарм на ее южном берегу. На этом рубеже наступление противника было остановлено. С тех пор и вплоть до июня 1944 г. начальник направления этого фронта генерал М. А. Красковец изо дня в день подтверждал почти неизменную линию переднего края советских войск.
   Стабилизация фронта отнюдь не означала тихую, безмятежную жизнь. Как на Карельском фронте, так и на участке 7-й отдельной армии между Онежским и Ладожским озерами, на Карельском перешейке, где обороняли город на Неве войска Ленинградского фронта, шли постоянные бои местного значения, державшие противника в непрерывном напряжении, не позволявшие ему снимать отсюда силы для использования на главных направлениях.
   Неспокойное Баренцево море денно и нощно бороздили корабли Северного флота, проводя транспорты союзников, обеспечивая оборону северных рубежей страны с моря и авиацией с воздуха, на Ладожском и Онежском озерах успешно действовали наши озерные военные флотилии.
   Большие и неудобные для человека пространства как бы поглощали здесь людей и технику. Привычные оперативные понятия о плотности насыщения фронта войсками, исчисляемой, как известно, количеством километров на одну дивизию и числом танков, орудий и минометов на километр фронта, на этом театре выражались формулой, где первая цифра нередко переваливала за сотню, а количество орудий и танков на километр исчислялось однозначными цифрами. Так, на 1600 км фронта в самое лучшее время приходилось всего 22 расчетные дивизии (более 73 км на одну дивизию). Многочисленные безлюдные участки местности контролировались только отдельными отрядами и патрулями.
   Танкам здесь негде было развернуться, и применялись они мало, за исключением некоторых направлений, где местность позволяла ограниченно использовать их, и то после сложного технического и инженерного обеспечения.
   Оборона на северном фланге осуществлялась по принципу действий на широком фронте. Сил и средств у Карельского фронта было немного. Ему приходилось изворачиваться, часто обращаться за помощью к Ставке. "Вечным просителем" называл этот фронт Верховный Главнокомандующий. Он понимал условия борьбы, сочувствовал, но войск не давал, постоянно помня о других, главных направлениях войны.
   Войска здесь располагались очагами по отдельным направлениям, локтевой связи обычно не имели. Часто батальон, рота, а то и взвод, оторванные от других сил, удерживали в течение длительного времени высоты, дороги через леса, болота и горы или иные важные объекты. Они делали это в условиях зимней стужи и полярной ночи, карельских снегов и голых северных скал, непроходимых топей и нетерпимого летнего гнуса, по-хозяйски опираясь на островки сухой земли среди кочкарника и стремнин, устраиваясь поприкладистей для стрельбы и поудобнее для рукопашного удара. Снабжать всем необходимым войска в таких условиях втройне было сложнее.
   После того как наступление противника на северном фланге советско-германского фронта в 1941 г. было надежно остановлено, Ставка и Генеральный штаб не баловали этот театр военных действий особым вниманием. Все помыслы их были направлены к тому, чтобы нанести поражение немецко-фашистским войскам на основных стратегических направлениях: там решался исход второй мировой войны и находился ключ от логова фашистского зверя. Нужно было сломить вермахт, как главную силу фашизма. Тогда с сателлитами Германии, в том числе и Финляндией, полагали в Ставке, должно было произойти то, что бывает с ветвями, когда падает срубленное под корень дерево.
   В конце 1943 г. уже не оставалось сомнений, что перелом в ходе войны закреплен прочно. Под Курском произошло окончательное крушение расчетов гитлеровского командования вернуть себе инициативу. Немецко-фашистская наступательная стратегия полностью провалилась.
   Победы Советских Вооруженных Сил открыли глаза политикам и военачальникам многих стран на ближайшие перспективы войны. Повысили активность наши союзники. Они высадили войска на Апеннинском полуострове. Италия вышла из войны на стороне фашистской Германии. Во многих странах Европы, оккупированных немецко-фашистскими захватчиками, шире развернулось движение Сопротивления. Теперь на земле и на море в основном наступали силы антигитлеровской коалиции.
   Тегеранская конференция "большой тройки", как звали в то время Ф. Рузвельта, И. В. Сталина и У. Черчилля, представлявших три великие союзные державы, приняла важнейшие решения о втором фронте и последующих операциях.
   Начало 1944 г. было для Красной Армии благоприятным. В зимней кампании она взломала оборону гитлеровских войск под Ленинградом, на Правобережной Украине и в Крыму. Славные победы краснозвездных воинов были важны не только сами по себе - они означали на этот раз крушение оборонительной стратегии гитлеровского вермахта на советско-германском фронте и открывали новый период в ходе войны. Теперь всем мыслящим людям стало видно, что Советский Союз в состоянии своими силами разбить врага на собственной территории, освободить оккупированные народы Европы и осуществить полный разгром гитлеровской Германии.
   Однако эта перспектива, радующая народы всего мира, по-своему пугала наших союзников и врагов. Боязнь потерять моральный и политический престиж заставила правящие круги США и Великобритании по-деловому развернуть подготовку к открытию второго фронта.
   В стане фашистской Германии произошло очередное серьезное ослабление его прочности: заколебалась Финляндия.
   Смятение в лагере финских приспешников Гитлера Генеральный штаб почувствовал в середине февраля 1944 г., когда Ленинградский и Волховский фронты нанесли тяжелое поражение осаждавшей Ленинград с 1941 г. 18-й армии противника. Советские войска освободили Новгород и Лугу. Ленинградцы вышли на реку Нарва, за которой высился город того же названия, превращенный в мощный узел немецко-фашистской обороны. Часть войск Ленинградского (впоследствии 3-й Прибалтийский) фронта нацелилась на Псков и Остров.
   Финское правительство поняло, что вслед за разгромом немецко-фашистских войск под Ленинградом и Новгородом последует наступление Красной Армии против Финляндии. Для противодействия ему достаточных сил у финнов не было, гитлеровские войска сами терпели жестокие поражения на главных направлениях и большой поддержки оказать не могли. Тогда-то, в середине февраля 1944 г., финны и начали искать контакты с нашим послом в Швеции А. М. Коллонтай. Целью поисков был выход Финляндии из войны, из гитлеровской коалиции. Финское правительство направило в Швецию выдающегося деятеля Финляндии Ю. К. Паасикиви, известного своими прогрессивными взглядами. Как представитель Финляндии он должен был выяснить условия Советского правительства относительно прекращения войны.
   Финские руководители, однако, не переставали при этом надеяться, что военное счастье еще улыбнется им, и, направляя Ю. Паасикиви в Швецию, стремились оттянуть время неминуемой в будущем капитуляции.
   Тогда же, в начале февраля, в советской Ставке уже было решено, что с выходом Волховского фронта на подступы к Пскову и Острову его войска будут переданы в состав Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов, а штаб и другие органы управления подлежат перемещению на Карельский фронт, где и станут выполнять функции по руководству войсками. Такой маневр был очень нужен. Штаб бывшего Волховского фронта являлся сколоченным коллективом, хорошо знавшим условия войны на севере, обладавшим опытом руководства крупными наступательными операциями. Этого опыта не было у штаба, который имелся до того на Карельском фронте.
   13 февраля Волховский фронт был упразднен, а командующего фронтом генерала К. А. Мерецкова пригласили в Ставку. И. В. Сталин предложил ему принять должность командующего Карельским фронтом. После недолгих переговоров Кирилл Афанасьевич, который, как и все, мечтал о направлении главного удара, согласился занять этот пост. Верховный Главнокомандующий коротко обрисовал политическое положение Финляндии и заметил, что лично он не верит в быстрый выход ее из войны. Сталин приказал Мерецкову поскорее убыть на фронт и обратить особое внимание на разведку противника. Был еще один особый совет: поскольку Финляндия затеяла переговоры о перемирии, И. В. Сталин рекомендовал разгромить в первую очередь гитлеровские войска.
   Наряду с проведением этих организационных мероприятий были предприняты некоторые меры, так сказать, психологического нажима на финнов, побуждавшие их к переговорам.
   Около полуночи 14 февраля И. В. Сталин приказал Генштабу передать командующему Ленинградским фронтом генералу Л. А. Говорову, что необходимо овладеть городом Нарва не позднее 17 февраля, "Этого требует обстановка, как военная, так и политическая,- подчеркивал Сталин.- Это сейчас самое главное. Требую от Вас принятия всех необходимых мер для освобождения Нарвы не позже указанного срока".
   Смысл депеши был понятен, поскольку освобождение южного берега Финского залива от гитлеровских войск создавало дополнительный фактор, неблагоприятно влиявший на военное положение Страны Суоми. Нужно заметить, что немцы отлично понимали значение Нарвы и упорно ее удерживали.
   Условия перемирия, предъявленные финнам со стороны Советского Союза, были минимальными. Они предусматривали разрыв отношений с Германией и интернирование немецких войск в Финляндии. При этом СССР предлагал помочь, если интернирование гитлеровских войск окажется для Финляндии непосильной задачей. Одним из требований СССР был отвод финских войск за границу 1940 г. и восстановление последней. Советские военнопленные и пленные союзных нам армий подлежали немедленному возврату. Решение всех других вопросов оставлялось до переговоров в Москве.
   Пока шли сложные дипломатические переговоры, К. А. Мерецков, а вслед за ним и штаб прибыли в Беломорск, где находился командный пункт Карельского фронта. По своему характеру новый командующий был очень общительным и деятельным человеком. Он легко вошел в курс дела. Генерал-полковник В. А. Фролов, ранее командовавший фронтом, не посчитал для себя зазорным принять должность заместителя у Мерецкова и быстро ознакомил Кирилла Афанасьевича с положением войск и особенностями их действий.
   Членом Военного совета фронта являлся генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков, один из опытнейших политработников, всего полтора месяца как прибывший на этот фронт. Он тоже пока осваивал обстановку и охотно сопровождал командующего в поездках по войскам. Штабом фронта руководил немолодой уже генерал-лейтенант Б. А. Пигаревич, хорошо знавший штабную работу, но не обладавший, к сожалению, опытом организации и управления крупными наступательными операциями, да еще в таких сложных условиях, как на Карельском фронте. Впоследствии ему пришлось сдать должность начальника штаба фронта более энергичному и лучше подготовленному во всех отношениях генералу А. Н. Крутикову. До этого момента Крутиков успешно командовал 7-й отдельной армией, вошедшей с весны 1944 г. в состав Карельского фронта.
   Хорошие отношения сложились у К. А. Мерецкова и с командармами. 14-й армией на севере командовал генерал-лейтенант В. И. Щербаков, 19-й генерал-лейтенант Г. К. Козлов, 26-й - генерал-майор Л. С. Сквирский, 32-й генерал-лейтенант Ф. Д. Гореленко, 7-й армией командовал с сентября 1944 г. генерал-лейтенант В. А. Глуздовский.
   Кирилл Афанасьевич побывал и на Северном флоте, который взаимодействовал с фронтом на приморском участке немалого протяжения. Командовал североморцами в то время контр-адмирал Арсений Григорьевич Головко, удивительный человек по разнообразию дарований, отзывчивости к людям, уму и душевной теплоте. Он вступил в должность командующего Северным флотом в июле 1940 г. и в свои тридцать четыре года стал выдающимся флотоводцем, умевшим оценить обстановку и принять обоснованное решение в считанные минуты. За разум, горячее и доброе сердце его любили и уважали все, кто с ним рядом сражался или работал.
   Изучая фронт, К. А. Мерецков помнил личное задание Верховного Главнокомандующего по разведке. И. В. Сталин не любил опозданий с докладами или проволочек, с чем приходилось очень считаться. Особенно нелегко было от неожиданных вопросов Верховного Главнокомандующего, которые он частенько задавал. В марте разведывательная деятельность войск Карельского фронта дала важные результаты. Взятые пленные показали, что 20-я Лапландская армия немцев, состоявшая из корпусов "Норвегия", 36-го армейского и 18-го горного, приняла новое, ухтинское направление за счет расширения полосы обороны 18-го горного корпуса. Выявилось, что некоторые дивизии финнов отведены в тыл. Видимо, создавались резервы.
   Усиленная разведка давала возможность установить слабые места в обороне противника и нанести ему чувствительные удары. 20 марта, например, командир 94-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии, находившейся на кандалакшском направлении, установил, что перед ним появилось до батальона немцев, которые успели создать лишь снежные окопы. Командир полка принял решение разгромить противника, пока тот не успел закрепиться. Комдив решение утвердил. В тот же день полк нанес короткий стремительный удар по немецкому батальону, окружил его и разгромил. Пленные рассказали, что батальон был выдвинут из резерва, чтобы помешать русским строить дорогу в направлении Алакуртти.
   Полученные разведкой данные наводили на размышления. Противник, очевидно, ожидал наступления с нашей стороны и готовился к его отражению. Немецкие наставники финских политиков уже не доверяли им, видимо, столь беспредельно, как прежде. Об этом свидетельствовал приведенный выше эпизод с немецким батальоном, уничтоженным атакой 94-го полка. Можно было полагать, что и финны не собирались прекращать войну, если выводили дивизии в состав глубоких резервов.
   Однако они прислали в Москву для переговоров делегацию в составе Ю. Паасикиви, К. Энкеля и О. Энкеля, чтобы получить с нашей стороны более подробное толкование советских условий перемирия. Переговоры вел В. М. Молотов, который накануне вызвал меня, сообщив, что я буду принимать участие в этих переговорах и что мне нужно быть готовым и явиться завтра к нему в кабинет к 10.00 в гражданской одежде.
   Все было бы хорошо: я на память точно знал положение сторон на фронте, имел полное представление по ряду военных вопросов, которых могли касаться в ходе работы. Но я не имел... штатского костюма! Сегодняшнему читателю это покажется странным. Но до войны мы как-то не помышляли о таком платье, да и не принято было тогда ходить вне службы в гражданской одежде. В молодости мы и в театр ходили с наганом и шашкой на боку и гордились этим. В войну же тем более было просто неуместным думать о штатском костюме. А вот сейчас он понадобился... Выручил Народный комиссар иностранных дел. Он распорядился срочно сшить мне черную тройку. Прибыл степенный мужчина с манерами мага-волшебника, обмерил меня с ног до головы и за одну ночь без примерки изготовил костюм...
   Финской стороне подробно были разъяснены условия перемирия. В конце марта финская делегация отбыла на родину. Но шли дни и недели, а оттуда не было ответа...
   Ознакомление с войсками и штабами Карельского фронта показало К. А. Мерецкову, что нужно учить и тех и других современным методам ведения наступательных операций и боя.
   Генеральный штаб проявлял особое беспокойство относительно органов управления войсками, поскольку твердо и непрерывно руководить наступлением на широком фронте в условиях Заполярья или Карелии было далеко не простым делом. Когда К. А. Мерецков был в Москве, ему прямо об этом сказали. Он не забыл этого и в апреле - мае 1944 г. развернул очень широкое и основательное обучение войск наступлению. Учились все - и строевики и штабные командиры, начиная со взвода, кончая фронтовым звеном.
   Можно сказать много добрых слов в адрес К. А. Мерецкова и его боевых товарищей, проявивших огромную настойчивость в деле подготовки войск. Эта учеба, беспокойная и трудная, сберегла нам много человеческих жизней в последующих боях. 19 апреля финское правительство ответило, что не может принять условия перемирия, предложенные Советским Союзом. В Финляндии взяла верх реакционная часть правительства - Рюти, Таннер и другие, призвавшие на помощь представителей фашистской Германии.
   Отказ финского правительства вынуждал Ставку и Генеральный штаб пересмотреть вопрос о том, кого следует громить в первую очередь - немцев или финнов. На очередном докладе по обстановке на фронтах А. И. Антонов обмолвился в удобной форме на эту тему, сказав, что теперь, после отказа финнов от условий перемирия, следует, пожалуй, начать не с немецко-фашистских войск, а с более слабой финской армии. Верховный Главнокомандующий согласился с этим. Однако он приказал создать и поддерживать у противника видимость, что советское командование преследует цель овладеть районом Петсамо. Это, по мнению И. В. Сталина, могло усыпить бдительность финнов и ослабить их готовность к отражению ударов советских войск в районе Петрозаводска и под Ленинградом.
   В Генштабе был разработан несложный замысел мероприятий по дезинформации противника. Он предусматривал демонстрацию подготовки советского наступления в районе Петсамо с высадкой десантов Северного флота на прилегающее морское побережье Норвегии. 20 апреля все необходимые распоряжения по плану дезинформации были отданы командующими Карельским фронтом и Северным флотом. На самом же деле все наши помыслы обращались уже к той части северного фланга фронта, где располагались финские войска.
   На совести реакционных политиков Финляндии Рюти, Таннера и иже с ними, не пожелавших принять гуманные условия перемирия с СССР, лежат тысячи жизней финских и советских воинов, павших в сражениях летом 1944 г.
   В замысел операций на северном фланге советско-германского фронта была заложена идея последовательного разгрома противника. Теперь, после 20 апреля, первые удары советских войск должны были обрушиться на финскую армию. В Генеральном штабе полагали, что войска финнов, хуже вооруженные и подготовленные, чем немецкие, понесут поражение в относительно короткий срок.
   Разгром финских войск, по нашим расчетам, должен был существенно ослабить положение 20-й немецкой горной армии, занимавшей фронт в Заполярье. Южный фланг немецкого участка обороны неминуемо оголялся и открывал большие возможности для наших последующих ударов. Возникала перспектива изоляции основных сил противника от путей отхода к западным портам Финляндии и в глубину норвежской территории.
   Такой порядок действий исходил из сложившейся тогда обстановки. На финском участке фронта быстрее всего могли быть поставлены под удар основные жизненные центры Финляндии, до которых были самые короткие расстояния. Здесь располагались главные силы финских войск. С разгромом их рушилась вся система финской обороны. Для наступления могли быть привлечены два фронта Ленинградский и Карельский, Балтийский флот и озерные флотилии, большое количество авиации.
   Правда, укрепления противника здесь были весьма серьезными. На Карельском перешейке они представлялись долговременными сооружениями пресловутой линии Маннергейма, вновь восстановленной противником, и разного рода многими другими искусно оборудованными инженерными препятствиями. Мощные укрепления имелись и на свирском участке фронта. Все это предстояло прорывать, но у советского командования имелись достаточные для этого силы и средства.
   В конечном счете было решено на Карельском перешейке операции проводить Ленинградскому фронту во взаимодействии с Балтийским флотом и дальней авиацией, на свирско-петрозаводском участке - Карельскому фронту с подчинением ему озерных военных флотилий.
   Первый удар по главным силам противника должен был нанести Ленинградский фронт. Его задача состояла в том, чтобы прорвать финскую оборону в направлении Выборга и создать угрозу вторжения советских войск в глубину Финляндии к основным политическим и экономическим центрам, в том числе Хельсинки. На второстепенном направлении фронту предстояло частью сил выйти на Сортавалу и по северному берегу Ладоги нацелиться в тыл противнику, оборонявшемуся в Карелии. Для проведения операций Ленинградскому фронту передавалась из резерва Ставки 21-я армия, которой с конца апреля стал командовать бывший начальник штаба Ленинградского фронта генерал-полковник Д. Н. Гусев.
   Имея в тылу советские войска, финны перед Карельским фронтом едва ли могли чувствовать себя уверенно. В этот момент и должно было начинаться наступление войск К. А. Мерецкова.
   В свою очередь планы операций Карельского фронта предусматривали главный удар на свирском участке. Здесь была сосредоточена 7-я армия со значительными средствами усиления, позволявшими, по нашим расчетам, с ходу форсировать полноводную Свирь. Прорыв на север вдоль восточного берега Ладожского озера обеспечивал наступавшим здесь советским войскам выгодное фланговое положение относительно финской обороны в районе Петрозаводска с перспективой выхода ей в тыл. Соображения были тщательно продуманы, работа над планами продолжалась весь апрель, а с привлечением командований фронтов - и май.