– Что происходит? – жестко спросил Траян. Гонорий потянулся к бутылке и плеснул из нее в заляпанный стакан.
– Что происходит? – переспросил он. – Мы в состоянии войны. Чернь стоит у границ Бутылочного Горлышка. Ты разве не в курсе?
– Мне об этом прекрасно известно, – с раздражением ответил заместитель. – Но при чем тут отмена полетов? Почему никто не может покинуть луну? Что происходит?
– Все офицеры должны оставаться на базе. Это приказ. Все военные объекты переведены на особый режим функ… функционирования. Мы в состоянии войны!
– Какой войны! – Траян не выдержал и повысил голос – Война еще не началась! А между тем радисты доложили мне, что блокирована связь с Первым и Вторым флотом. Осмелюсь напомнить, Гонорий, что Корневой штаб является мозгом и координатором всех войсковых действий. А кого мы будем координировать, когда у нас нет никакой связи с внешним миром! Почему блокирована связь?! И что, наконец, за бедлам вы устроили в своем кабинете?
– Возвращайтесь в координационный центр. И ни о чем не беспокойтесь. За нас уже побеспокоились… Все будет в порядке. – Гонорий отхлебнул из стакана, проглотил порцию, поморщился. – Вы ничего не понимаете, Траян. Мы сейчас ориентированы на единственную задачу. Обеспечить прибытие войск.
– Каких войск? Куда?
– Возвращайтесь на свое рабочее место и ни о чем не беспокойтесь. Все под контролем. – Он снова отхлебнул из стакана. – Все под контролем…
В центр по координации он вошел, еще не остыв после разговора с начштаба, а потому позволил себе накричать на дежурного офицера, который заикался и путался в объяснениях.
– Был п-приказ, двадцать минут назад. П-принять войска и разместить на орбите.
– Какие войска? Где принять?
– Принять здесь, – ответил офицер. – Г-гвардейскую.
– Корабли гвардейской дивизии лягут на орбиту Геи?
– К-кажется, да.
Траян вдруг почувствовал, что ему тоже хочется расстегнуть верхнюю пуговицу кителя.
Ковчег Алых Зорь
Хотя для сиятельной дочери были подобраны самые богатые покои, в их убранстве все же сквозил рыцарский аскетизм. Пол из бурого камня был застлан грубым вязаным ковром, стены укрыты примитивными гобеленами. Окно узкое, а из мебели только кровать, тумба и небольшое зеркало – естественно, разбитое.
Днем Серафима не обратила на интерьер ровным счетом никакого внимания, и только сейчас, бесплодно пытаясь уснуть, лежала с открытыми глазами и оглядывала «мужицкий люкс», как его презрительно окрестила Нина. Разглядеть удалось не все. Свет плафона возле кровати не доставал до дальней части комнаты, и противоположные углы были погружены во тьму. Серафима помнила точно, что, когда вошла сюда днем, там было пусто. Лишь на гобелене красовался вышитый рисунок Великой змеи Сигизмунды и ее дочери Марии, обвивающей тело матери.
Теперь ей казалось, что в углу что-то находится. Разглядеть это «что-то» было невозможно. Нужно встать и включить общий свет – тогда будет ясно, что в углу никого нет. Все, что она видит, есть плод ее воображения. «Ого! – вдруг спохватилась она. – „Никого“! Вот я и одушевила свое видение».
В груди поднялось волнение. Серафима уже собралась выполнить задуманное, когда темнота в углу шевельнулась. Часть тьмы отделилась от основной массы и выдвинулась к свету. Сгусток не рассеялся, а лишь слабо колыхался. Девушка теперь отчетливо видела, что это все-таки не «что-то», а «кто-то».
Она судорожно сглотнула.
– Кто бы вы ни были – я вас не звала!
Сгусток тьмы плавно покачнулся. Как человек, который собирался двинуться на зов, но затем остановился.
– Серафима, – тихо раздалось из темноты, и девушка узнала голос матери.
– Нет, – в ужасе пробормотала она.
Из темноты появилась рука. И девушка узнала ее: и перстень, и широкий рукав платья. Она даже почувствовала запах духов, который исходил от Фреи в то памятное утро.
– Нет! – уже громче произнесла девушка. – На Ковчеге не может быть сенобита. Ему сюда не пройти.
– Поверь мне, Серафима… – просил сладкий голос – Позови меня.
Серафима оглянулась на разбитое зеркало.
– Шахревар! – жалобно протянула она.
Гудок аппарата связи прозвучал громко и тревожно. Серафима подпрыгнула на кровати. Зыбкая тьма всколыхнулась, и протянувшаяся из нее рука исчезла.
Сиятельная дочь быстро поднялась с кровати и включила свет. Как она и ожидала, угол оказался пуст. Аппарат связи трезвонил настойчиво, даже бесцеремонно. Периодически оглядываясь на дальнюю часть комнаты, девушка подошла к интеркому и включила его.
– Простите меня, Серафима, – раздался в ухе голос Антонио. – Но я не мог сдержаться… Соединяю.
Над интеркомом на тумбочке вспыхнул экран. В первый момент девушка не узнала человека, который появился перед ней – настолько он постарел.
– Доченька!
Ее глаза невольно увлажнились.
– Папа…
– Как я рад, что с тобой все в порядке! – трогательно произнес глава Великой Семьи. – Я так счастлив, что ты просто не представляешь! С того момента, как я узнал о происшествии в Храме Десигнатора, я не нахожу себе места. Не хватало… – Голос великого мужа дрогнул. – Не хватало потерять еще и тебя.
– Значит, мама…
Он пристально смотрел на нее, прежде чем ответить.
– Мамы больше нет.
Она выдержала прямой взгляд. Не опустила глаза и не заплакала, хотя очень хотелось.
– Я это чувствовала, – произнесла она тихо. – Но все-таки надеялась, что мои чувства меня обманывают.
– Где ты сейчас? Я забыл спросить Антонио.
– На Ковчеге паладинов.
Аркелл на мгновение задержался с ответом.
– Как неожиданно… Впрочем, это лучшее решение из всех.
– Да, это была идея Шахревара.
– И весьма мудрая идея! Даже в страшных битвах, когда войска звездных государств несли колоссальные потери и сдавали планету за планетой, лишь Ковчег оставался неприступным для врага.
– Я могу увидеть маму?
– Похороны через шесть дней… Но мне не хотелось бы, чтобы ты сейчас возвращалась на Гею. Обстановка здесь какая-то нервная. Пока оставайся на Ковчеге. Ты сможешь?
– Да, папа… Ты сейчас в усадьбе?
– Довольно тяжело находиться здесь, – вздохнул отец. – Но, согласно обычаям нашей семьи, мама будет похоронена на родовом кладбище… Мне понадобится от тебя небольшая помощь. Через Антонио я перешлю список родных и близких, приглашенных на похороны. Проверь его, а то я боюсь, что по рассеянности мог кого-нибудь пропустить.
– Хорошо.
– Вот, – задумчиво произнес Аркелл. – И оставайся пока на Ковчеге. За день до похорон пришлю за тобой корабль.
– Я точно успею?
– Точно. Не сомневайся.
Повисло неловкое молчание. Ни родитель, ни дочь не могли подобрать темы для продолжения разговора. Впрочем, Серафиме было достаточно того, что она просто видела отца. Пусть даже он находится на расстоянии многих световых лет, все равно ей казалось, что он рядом, только протяни руку. Насколько же прав был Антонио, что позвонил ему!
– Кстати, твой жених тоже беспокоился о тебе, – вспомнил Аркелл.
– Уильям? – оживилась Серафима. – Как он?
– Как и я, не находит себе места. Забросил учебу, отменил все политические встречи. И прямо-таки поселился в кабинетах Службы общественной безопасности, которая проводит расследование. Мне нравится этот деятельный молодой человек.
– Да, он такой! – улыбнулась Серафима, испытывая гордость за своего возлюбленного.
В последние сутки ее угнетало одиночество. Девушке казалось, что со смертью матери жизнь закончилась или, по крайней мере, подошла к этой черте. Но теперь, после разговора с отцом, она поняла, что вовсе не одинока. Что есть близкие, которые искренне переживают за нее – отец, милый Уильям… Как она могла позабыть о них?
Зачем, когда есть они, она искала ответа на мучащий вопрос у опасного пленника?
– Пап, – нерешительно начала она, – я хочу рассказать тебе о… вещи, которая оказалась у меня.
– Знаешь, доченька… – Перед Серафимой вдруг появился не государственный деятель, а усталый пожилой человек. – … В последние сутки я стал каким-то рассеянным. Без конца думаю о тебе и о том, что случилось с Фреей. И забываю, где оставил сюртук или в какой карман положил авторучку. Сегодня я не мог вспомнить имя водителя, который служит у нас двадцать лет… Поэтому, давай, ты расскажешь мне о своей вещи чуточку позже.
Серафима сконфуженно замолчала. В самом деле, если она расскажет отцу об ихоре, то лишь загрузит его еще одной проблемой, с которой он вряд ли справится до похорон. Ему и без того тяжело. Очень жаль, но на помощь отца в этом тонком вопросе рассчитывать не приходится.
– Да, и еще, – вспомнил Аркелл. – Тебя ведь искал Игнавус. Он говорил, что вы должны были встретиться в Храме, но ты внезапно исчезла.
– Игнавус! – Надежда вспыхнула подобно лучику солнца. – Да-да! Я просила его о встрече, но то ужасное нападение все расстроило.
– Советник просил тебя немедленно с ним связаться. Он курирует расследование и очень хотел бы поговорить с тобой о том, что ты видела и знаешь.
– Я обязательно позвоню ему. Прощание получилось скованным.
Завершив связь, Серафима попросила Антонио соединить ее с президентским советником. После некоторой паузы, во время которой девушка задумчиво бродила взад вперед возле кровати, пресс-секретарь сообщил, что Игнавус недоступен.
– Он находится где-то на Центральном континенте. Но его передатчик выключен.
– Соедини с ним, как только он появится.
– Уже полночь. Вы не будете спать?
– Нет. Я должна немедленно поговорить с Игнавусом. И ты знаешь о чем.
Корневой штаб,
искусственный спутник Геи Златобашенной
Все каналы связи обрублены. Все корабли прикованы к пирсам и не отойдут от них, пока Гонорий не отменит свой приказ об изоляции Корневого штаба. А он этого не сделает, потому что плотно сидит на крючке у главнокомандующего. Две тысячи офицеров, не считая персонала, заперты на искусственной луне, как в тюрьме.
Среди них – он, Майкл Траян, пожалуй, единственный из всех, кто понимает весь ужас ситуации, но ничего не может поделать.
После шокирующей информации, которую поведал ему заикающийся офицер, Траян долго бродил между мониторов и карт, делая вид, что просчитывает варианты наступления орков. Люди, находящиеся в координационном центре, тоже пытались работать, хотя на отрезанной от мира луне это занятие выглядело бесполезным.
Однако Траяна сейчас заботили не орки. Он думал лишь о том, как связаться с советником президента. Поиски решения были лихорадочными, потому что протекали в жутком цейтноте. Преданные Балнигану гвардейские корабли вот-вот выйдут из подпространства, и уже ничто не спасет Союз от мятежа.
План родился, как всегда это бывает, неожиданно.
Траян сказал офицерам, что отправится в архив, чтобы поднять старые данные по Сонгу и Крутане. Какое-то время его не будут искать, и он надеялся, что успеет…
Вместо архива он спустился на средние палубы, расположенные в той части искусственной луны, которая обращена к Гее… Можно заблокировать связь. Можно поставить на прикол суда и окружить охраной пирсы. Но системы аварийного спасения работают всегда, и отключить их невозможно.
Движимая гидравликой, створка поехала вверх и сорвала обе пломбы. Майкл отпустил кнопку и заглянул в ячейку. Внутри включилось освещение и загорелись мониторы. Спасательная капсула готова к приему пассажира. Убедившись, что его никто не видит, заместитель начальника штаба забрался внутрь.
Конечно, существовал определенный риск. На всех объектах Союзного флота объявлено военное положение, и операторы наружных лазеров имели все полномочия для уничтожения судна, оказавшегося рядом с луной без необходимой санкции. Они могли испепелить модуль. Но Траян все же надеялся, что молот войны еще не успел пройтись по людским мозгам. Офицер полагал, что после веков мира и спокойствия в сознании людей еще не выработался нервный инстинкт, заставляющий без раздумий палить по нарушителям. В том числе по стартовавшей спасательной капсуле. А вдруг это самопроизвольный старт? Вдруг в ней остался техник, который проводил осмотр и ненароком зацепился за спусковой рычаг? Подобные недоразумения случались не раз. На это Траян и рассчитывал.
… Катапульта выстрелила капсулу со скоростью реактивного снаряда. Луна в заднем иллюминаторе стремительно уменьшалась. Вслед никто не палил, приемник был глух. Минуты две после катапультированная Траян напряженно ждал строгого голоса, который сначала поинтересуется, что произошло, а затем пригрозит стереть в космическую пыль. И лишь чуть позже он вспомнил, что связь с наружными объектами обрублена полностью. Единственный «живой» канал будет работать только на гвардейцев, прибывших из системы Диких.
Через четыре минуты приемник все-таки ожил. На счастье, это оказался диспетчер Александрийского космопорта.
– Нет, никаких крушений, – ответил Траян. – Обычная неполадка. При плановом осмотре самопроизвольно сработала катапульта.
– Мы постараемся эвакуировать вас как можно скорее. К сожалению, придется доставить капсулу на Гею, а не в Корневой штаб.
– Ничего страшного. Только у меня будет небольшая просьба. Пожалуйста, накройте меня лучом связи, чтобы я мог связаться с абонентом в столице.
Президентский дворец
Игнавус шел быстро, почти бежал по дворцу. Наконечник трости звонко стучал по жемчужному мрамору, плащ развевался за спиной. Он едва заметно прихрамывал на левую ногу, отчего поспешность старика вызывала жалость и сочувствие. Придворные слуги, много лет знавшие советника президента, с нескрываемым удивлением глядели ему вслед. Подобную торопливость они видели впервые.
Запыхавшись, он влетел в президентский кабинет и в первый момент обомлел, потому что в огромном зале Калигулы не оказалось. Лишь спустя секунду Игнавус обнаружил колыхающиеся занавески и распахнутую балконную дверь.
Круглая площадка висела над пропастью, прикасаясь к стене здания лишь в одной точке. Калигула стоял на противоположном конце и, сложив руки на груди, смотрел на ряды золотых башен под вечерним небом. Ветер был сильным, порывистым. У атмосферных техников что-то нарушилось в их гигантском комплексе управления погодой.
Игнавус осторожно ступил на площадку, его трость цокнула о плиту.
– Игнавус? – спросил президент, не оборачиваясь, – Да.
– Ты никогда не думал, что в совершенстве нашей цивилизации таится некий вызов первобытному могуществу космоса? Ведь технологии людей подобны его стихиям. Термоядерная энергия, искусственный свет, антигравитация. Они развиваются и когда-нибудь воцарятся повсюду, заполонив космос. Только представь, когда-нибудь придуманные людьми технологии станут могущественнее изначальных стихий Вселенной! Осознание этого окрыляет, не правда ли?
– У нас случилась беда, господин президент. Калигула резко обернулся.
– Огромная беда, – продолжил советник. – И пришла она не из Нижних миров.
– В боях против Диких его отличала жесткость и даже жестокость. Именно эти качества продвинули его на самый верх. Этот человек решителен и для достижения цели не остановится ни перед чем. В войсках, в Корневом штабе, в правительстве и даже в Великих Семьях у него много знакомых, друзей и почитателей. Его влияние на них огромно… Сейчас он управляет армиями и космическими флотами. В его руках сосредоточена вся сила Союза. Если он отдаст команду, то эта сила будет брошена против нас. Я думаю, он уже это сделал.
Я не могу позволить себе бросить тень на кого-то из уважаемых людей. Но мне очень не нравятся многие совпадения. Почему Великая Семья Деламура так настойчиво добивалась назначения Балнигана? Почему Балниган принял командование именно сейчас, когда орки встали у ворот нашего государства? После того, как было совершено чудовищное убийство Фреи Морталес? Когда диверсанты орудуют в столице Союза! Почему? Кто является центром? Кто направляет их?.. Тяжко и больно говорить об этом, но все сводится к простому выводу. В верхушке Союза притаился враг. Предатель. Трудно сказать, на какие посулы Темного Конструктора он польстился, но его задача – взять власть и создать вес условия для вторжения чернолицых.
– Есть доказательства?
– Изолирован Корневой штаб. Отрублены все каналы правительственной связи с войсками и вновь отдан приказ об ослаблении контингента в Бутылочном Горлышке. Кроме того, к полуночи на орбиту Геи лягут десантные корабли с отборными гвардейскими частями, вне всяких сомнений, призванными захватить президентский дворец. Против армии не устоит ни Служба общественной безопасности, ни ваша президентская охрана. Он возьмет власть в свои руки, распахнет врата и впустит орков в Верхние миры. Возможно, ему предложено стать комендантом человеческих территорий.
Калигула растерянно поглядел вниз, через перила. Глубина пропасти подчеркивалась вереницами огней, Уходящими вниз по стене здания.
Левую часть лица пробил судорожный тик.
– Выхода нет?
– Есть. Единственный. Не свойственный людям, удостоенным чести править державой с великими традициями. Это силовой метод. Мы должны немедленно изолировать Балнигана.
– Переступить закон, – отстраненно произнес президент.
– Нужно действовать быстро. У нас есть пятьдесят минут, пока гвардейцы Крестоносного флота не оказались на орбите Геи. Мы изолируем Балнигана. Когда десант выйдет из подпространства, вы сообщите им, что они призваны для охраны столицы. Не больше. Балниган болен, во время его отсутствия обязанности главнокомандующего будет исполнять заместитель начальника Корневого штаба. Это грамотный, преданный Союзу офицер. Его зовут Майкл Траян.
– Но как арестовать главнокомандующего? Здание министерства неприступно… Я вызову его во дворец, и мы арестуем его здесь.
– Он не приедет, слишком далеко все зашло. Он сразу поймет. – Игнавус нахмурил брови в задумчивости. – Но у меня есть идея.
Он успел сделать все, что возможно сделать из кабинета в Министерстве обороны. Гвардейцы уже находились в пути. Адмирал Ветер, командующий Резервным флотом, который был расквартирован в окрестностях Геи, ждал лишь сигнала, чтобы оцепить планету кораблями. Дозаправка Пограничного флота произведена, и вывод кораблей должен вот-вот начаться. Корневой штаб подготовлен к реорганизации. Ему оставалось только покинуть министерство и отправиться на искусственную луну, которая станет его постоянной резиденцией. Оттуда он свяжется с Великими Семьями и поставит их в известность о том, что президент низложен…
Звонок интеркома застал врасплох.
– К вам пришел советник президента, – сообщил секретарь, при этом голос его звучал неуверенно.
– У меня нет времени для встречи с ним. Не пускайте его в здание.
– Он уже здесь, в вашей приемной.
– Как он вошел, черт возьми?
– Я не знаю… не знаю, как его пропустила охрана, – Адмирал поглядел на часы. Почти одиннадцать вечера.
– Он один?
– Один.
– Хорошо, пусть войдет.
Открылись двери, и на пороге возник опирающийся на трость Игнавус. Костяная рукоять едва заметно светилась, отчего казалось, что старца окутывает призрачное серое сияние.
– Какого дьявола администрация вмешивается в военные дела? – начал без предисловия Балниган. – И что за приказы поступают во флот от президента?
– Нам все известно, адмирал, – произнес старик, неспешно двигаясь вдоль стены.
– Что вам известно?
– О ваших планах.
Прищуренный взгляд вонзился в Игнавуса. Ладонь опустилась в выдвинутый ящик стола.
– Последнее время я замечаю, что вы, советник, без должного на то права постоянно вмешиваетесь в дела армии и флота. И мне это не нравится. – Он направил на Игнавуса ствол излучателя. – Очень сильно не нравится.
Старец остановился. На его лице не отразилось испуга.
– Когда основы государственности оказываются под угрозой, мы вынуждены вмешаться.
– Основы государства – это тысячелетняя рухлядь, которая в новых условиях требует коренной перестройки. И, уверяю вас, я займусь ею сегодня же.
– Что ж, – произнес советник, разглядывая трость. – В таком случае, мне больше не о чем с вами разговаривать.
Он повернул змеиную голову, раздался щелчок. Глаза-бусины погасли. Серый свет исчез и открыл находящихся в комнате, но невидимых до сего момента элитных бойцов президентской охраны.
Удар приклада выбил излучатель из руки Балнигана. Адмирал упал на колени, а шесть чутких стволов скорострельного оружия нацелились в голову мятежного главнокомандующего.
– Михаил Балниган! – холодно произнес Игнавус – Вы арестованы по обвинению в государственном мятеже! С этого момента ваши полномочия по управлению армиями Тысячелетнего Союза прекращаются.
Балниган тяжело дышал, оглядывая направленные ему в лицо стволы.
– Военной диктатуры не будет, – добавил Игнавус напоследок.
Низложенный главнокомандующий вдруг ринулся к советнику, несмотря на угрозу получить в голову смертельный разряд. Его руки метнулись к морщинистому горлу старика.
Охрана замешкалась. Перед проникновением в здание министерства они получили четкое указание взять адмирала живым. Спустить курок никто не решился, а потому казалось, что коренастый алгорец сметет умудренного годами советника.
Трость из вишневого дерева взметнулась в воздух, неожиданно превратившись в изящный клинок. Игнавус стремительно вскинул ее над головой, словно занося для удара…
Только удар был уже нанесен.
Правая кисть Балнигана развалилась в локтевом суставе. Отделенное предплечье ткнулось в толстый ворсистый ковер кабинета.
Охрана повалила адмирала на пол, пытаясь наложить на руки силовые оковы и одновременно остановить кровотечение из обрубка. Справившись, они подняли оглушенного болевым шоком Балнигана на ноги. А тем временем трость-оборотень вернула первоначальную форму, потеряв всякое сходство с клинком. Игнавус бросил в Балнигана горсть серой пыли и повернул костяную рукоять.
Серый поляризованный свет плавно укрыл шестерых солдат и пленника. Секретарь в приемной видел только, как одинокий Игнавус появился из дверей и неспешно направился к выходу из здания.
Линкор «Союз Нерушимый»
Все экраны в командном центре демонстрировали единственную картинку: стену из тысяч и тысяч черных звездолетов, стоящих напротив входа в Бутылочное Горлышко. Адмирал Стилихон, выпущенный из-под стражи, предпочитал не глядеть на экраны. Он бродил по палубе, хмуро опустив голову, и задумчиво почесывал знаменитую бороду.
Сразу после освобождения с ним связался Игнавус, который сообщил, что президент отстранил Балнигана от должности, следствием чего и стало возвращение Стилихона на командную палубу линкора. Новый главнокомандующий пока не назначен, его обязанности исполняет Майкл Траян.
– Бразды правления Пограничным флотом вновь в твоих руках, – поведал советник. – Кроме своих войск ты получишь в распоряжение корабли Крестоносного флота, которые подтянутся не сразу, а как позволит реперная точка в системе Диких. Действуй в соответствии с планами по обороне, реагируй на оперативную обстановку, не забывай докладывать во дворец – мы все-таки беспокоимся… Все приказы Балнигана следует считать незаконными.
– Где он сейчас?
– Под охраной в надежном месте. Забудь о нем. Своими действиями он едва не превратил Тысячелетний Союз в развалины.
Седовласый Стилихон нахмурился еще больше.
… Этого невысокого, с редкими волосами полковника он ждал. Появившийся в командном центре начальник аналитического отдела начал с ходу:
– Мы вычислили потенциальные векторы атак чернокровых. Быстрые и маневренные суда сосредоточены перед четырьмя заорбитальными крепостями. Особенно их много напротив «Западного Хозяина». Целых пять тысяч, за которыми устроилось полсотни броненосцев Р'уагов.
– Занятно-занятно, – пробормотал Стилихон. – Они собрались атаковать крепости?
– В этом есть логика. Быстрые корабли могут прорваться сквозь заградительный огонь в тыл крепости, где вооружение и силовые поля не такие мощные.
– У них нет шансов. Если кто-то и прорвется сквозь адово пекло, которое устроят гаубицы и зенитки, – их встретят истребители. Да и крейсеры поддержат огнем. Нет. Какой-то абсурдный план.
– Тем не менее. В этот раз у них не так много тяжелых орудий. Они учли опыт предыдущей войны и прекрасно понимают всю бесперспективность атаки заорбитальных станций в лоб. Расчет сделан на быстроту и маневренность.
– И как глубоко они собираются развить наступление?
– Об этом красноречиво свидетельствует состав второго эшелона. Десятки тысяч кораблей снабжения и обеспечения. Танкеры, заправщики, грузовые суда. Тысячи транспортников с десантом.
– Масштабное вторжение в Верхние миры, – подытожил Стилихон.
Аналитик ответил утвердительным взглядом.
– Господин адмирал, – доложил со своего места дежурный офицер. – Все корабли вернулись на свои предписанные планом позиции.
Стилихон кивнул.
– Пришло сообщение с Воха! – громко произнес радист. – Из подпространства появились крейсер «Грозный» и пять ракетных кораблей.
– Ага, – пробормотал Стилихон. – Вот и боевые части из системы Диких. Их опыт будет очень кстати. Диспетчер! Подтягивайте их в центр прохода.
– Слушаюсь!
– Мне нужно идти, – сказал аналитик, пряча в карман блокнот. – Еще много работы.
– Погоди. – Стилихон наконец оставил в покое бороду. – Удалось ли проанализировать их переговоры?
– Переговоры сплошь технические. Правда, орки еще транслируют религиозную проповедь Натаса. – Он несмело улыбнулся. – Но чтобы ее анализировать, требуется психиатр с крепкими нервами. Не всякий может вынести ту жуть, которую говорит сенобит.