Он тряхнул Смерклого так, что у того свалилась винтовка с плеча.
– Знаешь? Потому что один мерзавец подшутил над тобой и сделал из тебя посмешище!
– Он не хотел, – начал оправдываться Смерклый. – У него получилось ненароком. Он потом извинился.
– Но стало ли тебе от этого легче? – спросил Вирский, изогнув черную бровь. – Он извинился… а ты стал посмешищем для всей роты. Теперь и старшина шугает тебя, и даже молодой лейтенант…
Смерклый встал. Его мозги медленно проворачивали сказанное. Вирский терпеливо ждал реакции крестьянина.
– Меня на самом деле никто не любит! – наконец произнес Фрол.
– Это из-за той глупой шутки.
– Приходько… – процедил сквозь зубы крестьянин.
– Тебя не оставят в покое эти солдаты.
– Но как быть? Ведь мне некуда деваться из роты!
– Ты должен показать, что не таков, каким они тебя представляют.
– Не понял…
– Ты должен проявить твердость. Не слушай офицерьё! Доверься чувствам. Ты чувствуешь что-нибудь?
– Я его ненавижу! – со злостью прошипел Смерклый. – Я ненавижу Приходько, как пес луну!
– Как доказать, что ты сильнее его? – хитро спросил Вирский.
Фрол увидел, что черное пятно на тыльной стороне кисти Вирского, выглядывающее из-под рукава шинели, сделалось больше. Оно словно выросло. Но такого быть не может. Просто Вирский измазал руку чем-то вроде дегтя.
– Ты должен проявить характер! – произнес Вирский, удаляясь от него с загадочной улыбкой.
– Смерклый! – раздался окрик старшины. – Твою мать, ты что там в хвосте плетешься!
Глаза Смерклого налились кровью, ему показалось, будто они сейчас лопнут. Он проскрежетал зубами:
– Сейчас-сейчас.
– А ну догоняй! – воскликнул старшина.
– Не гони, парень!
Смерклый встрепенулся. Это крикнул Приходько. Да как он посмел, после того, что случилось! Сучий сын.
– Сейчас… – тихо пробурчал Смерклый, наклоняясь за упавшей винтовкой. – Догоню тебя, хохол… догоню.
В течение последнего получаса Калинин не мог унять дрожь. Он испытывал страх – безудержный, пронизывающий насквозь. Кто-то неведомый заморозил кучу немцев и выложил мертвыми телами надпись, в которой угрожал ему смертью. За что? Почему именно ему? Ведь Алексей не сделал ничего плохого! Кто обращается к нему из пустого леса?
«Тот, кто боится мака», – отвечал внутренний голос.
Алексей вдруг ощутил запах горького миндаля. Несколько секунд потребовалось, чтобы вспомнить…
И вернулся страшный вой и сопровождающий его хруст снега. Они взбудоражили заколдованный лес.
К роте по сугробам стремительно приближался длинный рассекающий снежную гладь след, похожий на волну от кильватера морского судна. В нескольких метрах от переднего края колонны след остановился, но хруст не утих.
Лязгнули взведенные затворы. Солдаты прицелились.
На какой-то миг Калинин почувствовал ступнями дрожь снега под собой, а в следующий момент увидел, как рядом из сугроба поднялась огромная черная тварь и рухнула на стоящего в двух шагах старшину.
Семен Владимирович попытался убежать. Но не успел – тварь ухватила его за ноги и повалила в снег. Калинин вскинул пистолет и остановился, не решаясь выстрелить. С другой стороны замер Ермолаев с «ППШ» в руках и еще несколько бойцов.
Старшина извивался, пытаясь освободиться из цепких лап, и кричал что-то матерное. Вокруг взбилось снежное облако, мешающее Калинину прицелиться – Алексей боялся, что начиненная маком пуля «дум-дум» угодит в старшину.
Его терзания прервала яростная очередь. Сквозь снежную пелену Алексей увидел, как Семен с криком опустошал диск автомата. То ли рев, то ли вопль прокатился вдоль просеки. Тварь начала метаться, не отпуская старшину. Его бросало из стороны в сторону, но он продолжал стрелять.
Рев оборвался внезапно. Одновременно стих грохот автоматной очереди. Магазин «ППШ» опустел. Чудовище больше не двигалось, навалившись на ноги старшины, а он, лежа в снегу, суетно дергал спусковой крючок, оглашая звонким щелканьем притихшую округу.
– Семен, хватит! – окликнул его Калинин.
На этот раз тварь не сумела сбежать. Старшина выпустил в нее весь диск – семьдесят два патрона, первые двадцать из которых были через один напичканы маком.
– Господи, – промолвил Калинин, глядя на тварь, – неужели это твое создание?
Старшина осторожно высвободил ноги из лап чудовища. Тихо подошел Ермолаев.
– Сугробный крот, – произнес он.
«Вот она какая, тварь из снежного ада», – подумал Смерклый, вместе с остальными бойцами глядя на черное тело, застывшее в сугробе.
Он стоял поодаль, боясь приблизиться. Руки дрожали. Нападение на старшину изрядно напугало Фрола. Сугробная тварь могла кинуться на кого угодно. Старшине повезло, что в его диске находились патроны с маком. Будь на его месте простой солдат, всё закончилось бы плачевно.
Чтобы успокоиться, Смерклый решил закурить. Он воткнул винтовку прикладом в снег, достал махорку и огниво – спички закончились еще утром.
Чиркнул кремнем. Камень выскользнул из дрожащих пальцев и провалился глубоко в сугроб. Крестьянин коротко выругался и, присев, принялся ворошить снег. Так ничего и не обнаружив, он поднял голову.
Прямо перед ним, на обочине дороги, гигантский хвойный лес расступался, открывая ряд невысоких стройных березок, уходящих в чащу.
Фрол сильно соскучился по родным деревьям. Гигантский лес угнетал и пугал его. Забыв про винтовку, Смерклый стал пробираться к березкам. Не дойдя до них, он увидел мощное дерево рядом с лиственной рощей. Со ствола была срезана кора, и в этом месте темнели какие-то строки. Смерклый вспомнил события вчерашнего вечера, когда он, следя за Приходько, подслушал его разговор с лейтенантом.
…(я увидел на стволе текст на древнеславянском)…
…(а после этого меня позвала девочка)…
Фрол повернул голову к солдатам и, прищурившись, посмотрел не на Калинина со старшиной и не на тварь у них под ногами, а на стоящего в одиночестве рядового Николая Приходько, который что-то разглядывал у себя на ладони.
Ермолаев метко назвал существо сугробным кротом. Гладкая овальная голова твари была начисто лишена глаз. Короткая темная шерсть плотно покрывала всю поверхность черепа ото лба до носовых отверстий, и нигде не было даже намека на глазницы. Из маленького рта выпирали два коротких клыка. Тварь была горбатой и мощной.
Вчера днем Ермолаев точно описал внешний вид существа по обнаруженному следу. У твари оказались короткие передние лапы. Одна из полусогнутых задних лап торчала из сугроба: чудовище пыталось ускользнуть от пуль. Она была огромной и мускулистой. Длинные когти наполовину высовывались из подушечек на ступне. Разглядывая существо, Алексей передернулся от омерзения.
– Что это за животное? – удивленно спросил старшина.
– Я много верст исходил по тайге, – произнес Ермолаев. – Но такой твари ни разу не видел.
– Как же оно находит жертву? – спросил Калинин. – Глаз-то ведь нет!
– Глаза этой твари не нужны, – уверенно заявил сибиряк. – Ну зачем они ей в сугробе? Там темно.
– Значит, оно находит жертву, испуская рентгеновские лучи, – предположил Алексей.
– Нет, всё проще. – Ермолаев указал на широкие ноздри твари. – Оно находит жертву по запаху… Один только вопрос не дает мне покоя. Зачем оно хватает людей?
– Чтобы выложить их телами надписи на кириллице, – мрачно изрек старшина.
– Нет, я серьезно. Посмотрите на эти два слабых клыка и маленький рот. Ими невозможно разрывать добычу. А зубы… – Кончиком широкого ножа Иван приподнял верхнюю губу существа. – Они же тупые!
– Однако когти у этой твари настолько острые, что срезают одежду, словно бритвой, – заметил старшина.
– Зачем они утаскивают людей, если, извините меня, не могут их съесть? – настаивал Ермолаев. – Это не в повадках животных.
– Нужно признать, – произнес Калинин, – это поистине сказочный лес.
– Лейтенант, ну хва-атит, – недовольно протянул старшина.
– Нет, вы только послушайте! Неужели после всего, что произошло с нашей ротой, у вас, Семен Владимирович, остались какие-то сомнения? Посмотрите на эти деревья! Где вы видели такие? А буря, что замела нас и скрыла обратную дорогу? А черная луна, которую Ваня обнаружил на небе? И, наконец, эта тварь… сугробный крот. Видите, что это не самостоятельное существо? Он исполнитель! Мы попали в мистический лес, который как-то связан с язычеством.
Старшина и Ермолаев молчали, осмысливая слова Калинина.
– Что они сделали с немцами – мы видели, – сказал Ермолаев. – Но что стало с телами наших солдат?
– Я не верю в сказки, лейтенант, – произнес старшина. – Но одного не могу понять Почему именно мы попали в этот переплет?
– Я не знаю… – Калинин сделал паузу. – Много лет назад дружина витязей была отправлена в этот лес. Я видел об этом фрески в разрушенной церкви деревни Потерянная.
Краем уха Калинин услышал, как Фрол Смерклый подозвал Николая Приходько:
– Слышь, украинец! Слышь, земляк, помоги мне в одном деле!
Алексей озадаченно посмотрел в их сторону, но вопрос Ермолаева отвлек его.
– Чем же окончился их поход? – спросил сибиряк.
– Я видел рисунок, на котором витязи сражаются с сугробными тварями, – ответил Калинин, продолжая беспокойно оглядываться. – Лезвия их мечей были покрыты маком…
– Мы тоже использовали мак, – задумчиво произнес Ермолаев. – Это действенное средство. Вот только у нас осталось всего восемнадцать патронов… Так чем же окончилась история про витязей?
– Что? – спросил Алексей, словно очнувшись.
– Чем закончилась та история?
– Не знаю. Церковь была разбита. Стены с фресками, на которых изображено продолжение истории, разрушены…
– Алексей Витальевич, куда вы смотрите? – спросил старшина.
Калинин не отрывал взгляда от Приходько и Смерклого.
– Какая-то девочка позвала меня из леса, – донеслись до него слова Николая.
– Неужели?! – раздался ответ Смерклого. Калинин внезапно почувствовал, что не может вздохнуть от охватившего его волнения.
– Я сейчас вернусь, – пообещал он и направился к двум красноармейцам, остановившимся возле берез.
[7] – раздался позади голос пленного немца.
Ермолаев быстро обернулся и направил на него ствол:
– Стой на месте!
Он перевел суровый взгляд на красноармейцев и воскликнул:
– Всем оставаться на дороге! Слышали?
Не дождавшись ответа, сибиряк устремился за старшиной.
Немец огляделся. Никто не следил за ним и уж тем более не охранял его. Взгляды красноармейцев были прикованы к березам, среди которых пропал Приходько и куда во всю прыть неслись Калинин, старшина и Ермолаев.
Штолль тихо подошел к обозу. Лошадь Дуня вела себя взволнованно. Она фыркала и пыталась вырваться из упряжи. Он взял из обоза пустой фанерный ящик, в котором находился экспериментальный образец «панцер-фауст». Торопливо снял с него обрывки пеньковой веревки и оторвал от ящика два коротких фанерных листа.
Стоявшие на тропе красноармейцы пугливо оглядывались. Они отчетливо слышали хруст сугробов, который не предвещал ничего хорошего. Более того, все командиры покинули их, бросившись к лесу. Ермолаев предупредил, чтобы солдаты оставались на дороге, но никто и не собирался нарушать приказ. За сегодняшний день каждый четко уяснил, что оставаться на дороге намного безопаснее, чем находиться в лесу.
– Посмотрите! – с легкой паникой в голосе воскликнул кто-то, указывая на подножие деревьев. Сугробы у основания стволов двигались, словно живые, непрекращающийся хруст усилился.
– Там не одна тварь! – заметил кто-то. – Их там целая стая!
– Соберитесь вместе! – приказал командир одного из отделений взвода Ермолаева, бывший фрезеровщик ярославского механического завода, на котором его называли «Гена – золотые руки». У него были впалые щеки, а рот казался дырой на холщовом полотне лица; в «золотых» руках он держал последний «шпагин» с заряженными маком пулями. Он внимательно оглядывал сугробы, готовый пресечь нападение в любую секунду. Командир отделения пытался выглядеть невозмутимым, но нервы были на пределе – натянутые, словно струна.
– Они что, свихнулись – идти в глубь леса? – спросил кто-то из солдат.
– Замолчи! – прикрикнули на него другие.
Гена, прозвище которого осталось в прошлом, теперь все называли его просто Игнатьич, водил стволом «ППШ» из стороны в сторону и нервно кусал потрескавшиеся губы. Внезапно он заметил, как неподалеку от его ног поверхность сугроба шелохнулась. Гена вскинул автомат, нацелившись в это место.
– Ну, только сунься, поганая тварь! – прошептал он, прокусив губу до крови.
– Микола!
Николай двигался на звук щемящего сердце голоса. Он видел мелькающий между деревьев подол голубого платья, но разглядеть саму девочку так и не мог Он следовал за ней от одной березы к другой, не обращая внимания на предостерегающий внутренний голос. А тот надрывался, кричал, что не может живая девочка ходить, не оставляя ни единого следа! Голос сестры, зовущий его из темноты, неожиданно раздался с другого места – со стороны хвойного леса. Приходько обогнул две растущие вместе березки и замер перед стеной могучего ельника.
– Куда же ты побежала, Аленушка? – спросил он. – Это же лес. Там опасно!
– Иди ко мне, Микола! – жалостно попросила она.
Приходько замер в нерешительности, перекатывая пальцами маленький предмет, зажатый в руке. Ему хотелось снова увидеть сестру через эти долгие двадцать лет, хотелось обнять ее, прижать к себе. Слезы катились по щекам. Но даже несмотря на щемящую тоску, несмотря на ослепляющее желание прикоснуться к сестре, Приходько понимал, что входить в хвойный лес нельзя.
Войдя под березы, Калинин сразу провалился в снег по пояс. С плеча едва не соскочила сумка с гранатами. На мгновение молодым лейтенантом овладело отчаяние. Снег засасывал, словно зыбучий песок, и не позволял двигаться дальше.
– Приходько! – снова закричал Калинин, пытаясь привлечь внимание солдата.
Серая шинель Николая растворялась в темноте. Он не слышал окриков. Калинин поправил перевязь гранатной сумки и, стиснув зубы, начал разгребать перед собой снег и двигаться вперед. Главное сейчас – не упустить Николая. Догнать его Калинин уже не надеялся. Приходько скользил поверх сугробов, словно призрак, не проваливаясь даже по щиколотку.
Всё было устроено так, чтобы заманить Приходько в лес и чтобы Калинин не остановил его.
Силы молодого лейтенанта были на исходе. Снег облипал ноги Алексея, будто мокрый песок. Руки с трудом разгребали слипшиеся комья, а на ноги кто-то словно повесил по двухпудовой гире. Но Калинин, невзирая на изнеможение, гнал себя вперед. Он не мог допустить смерти Николая. За неполные три дня украинец стал близок Алексею, как родной брат. Он понимал молодого лейтенанта, поддерживал его шуткой. Разделил с ним последний глоток коньяка, что оставался в немецкой бутылке. Даже когда солдаты отказались помогать пленному Штоллю, Приходько без сожалений отдал немцу свою кружку. Нет, Николай не должен погибнуть!
Солдат вдруг повернул к хвойному лесу.
«Он не видит сугробных кротов и не знает, что они поджидают его, – подумалось Калинину. – Конечно, это так, ведь он движется, словно во сне!»
– НЕ-Е-ЕТ! – предупреждающе закричал Калинин и сорвал голос.
Приходько остановился у линии, за которой начинались хвойные деревья. Неужели опомнился?!
Калинин видел, как под стволами снег хрустит и гуляет, словно живой. Твари бороздили опушку хвойного леса, поджидая, когда кто-то неосторожный ступит в их владения. Но Приходько пока стоял на месте. Он о чем-то негромко говорил, обращаясь во мрак, затем замолкал, словно выслушивая ответ. Калинину было больно смотреть на Николая, похожего на сумасшедшего. Всё висело на волоске. Приходько мог в любой момент перешагнуть запретную черту.
Собрав волю в кулак, Калинин рванулся вперед и провалился в сугроб по грудь. Он заплакал от бессилия. Далеко позади слышался хруст снега под ногами старшины и Ивана Ермолаева.
Оставшийся на дороге, командир отделения Игнатьич, обливаясь потом от напряжения, ждал, когда из колышащегося снега появится крот. Пальцы сжимали автомат с такой силой, что кисти побелели. Он не решался стрелять, боясь понапрасну израсходовать драгоценные патроны. Красноармейцы позади него тоже не сводили глаз с дышащего сугроба. Ротная лошадь надрывалась от ржания.
– Стреляй! – не выдержав, крикнул кто-то, но бывший фрезеровщик сдержался и не выстрелил. Снег вдруг перестал колыхаться и замер.
– Оно ушло? – спрашивали солдаты. – Ушло? – Командир отделения не опускал автомат.
– Пойдем в лес, Микола! – просила девочка.
Николай продолжал перебирать в пальцах патрон, выпрошенный у молодого лейтенанта. Сестра по-прежнему не показывалась, лишь маня Николая забытым, но родным голосом.