– Зачем же вы так нехорошо поступили с моим другом? Очень нехорошо. Он был всего лишь неграмотным крестьянином. Он всё делал так, как подсказывали чувства. А ты отрубил ему голову, старшина: – Последняя фраза была произнесена с притворным братским укором.
– Чувства обманули его, – ответил Семен, держась за покалеченную руку. Было видно, что ему больно.
– Ну что вы! Вот я поступаю согласно своим чувствам. И мне это нравится. Я схожу с ума, и это великолепно! А всё началось после той бомбардировки, когда рядом со мной взорвалась немецкая бомба. Меня контузило…
– Ты погиб тогда, Сергей Вирский, – прервал его старшина. – Эта бомба не контузила, а убила тебя.
Легкая задумчивость на миг посетила лицо солдата.
– Да? – произнес он. – А я-то думал, почему со мной происходят все эти странности! Ведь, знаете, я даже не мог выдернуть топорик из дерева, чтобы зарубить проклятого фашиста, вот… Кстати, хотел спросить, что вы делаете здесь? – Солдаты молчали.
– Сами не знаете? – Вирский захохотал. Его хохот пронесся по залам, и чем он дальше удалялся, тем становился громче. – Вот, значит, как теперь приказы отдаются!
– Ты не Сергей Вирский! – произнес Калинин. Солдат вновь захохотал.
– Ты интересный парень, Красная Ягода, я давно наблюдаю за тобой. – Он спустился с виадука и начал ходить взад-вперед в нескольких метрах от солдат. – Мне стало легче. Зуд в руках уменьшился…
Вирский остановился и поднес руки к глазам:
– Зуд уменьшился, но полностью не прошел. – Он поднял голову, и лицо солдата исказилось гневом. – Еще раз спрашиваю, что вы делаете возле черных камешков, которые я положил посередь реки!
На миг глаза солдата затянула мазутная пленка. Или это только показалось Алексею. Старшина, смотревший на руки Вирского, отчетливо увидел, как у солдата на мгновение почернели пальцы.
Алексей быстро повернулся к Семену. Вытащил из сумки гранаты и протянул ему:
– Ты прекрасно понимаешь, что мне не приготовить заряд. Это можешь сделать только ты! Я попытаюсь отвлечь его.
– Но это просто… – начал старшина и осекся. Он всей душой против этой затеи, потому что сам хотел отомстить существу, принявшему облик погибшего солдата. Но в то же время он прекрасно понимал, что Калинин прав.
Семен прижал гранаты к груди и бросился на завал. Вирский дернулся в сторону старшины, но Алексей встал на его пути.
…(рви-ломай, вражья сила! сам черт тебе не поможет)…
Вирский вскинул руку в направлении бегущего через завал старшины. Что-то черное вырвалось из рукава шинели, и от неожиданности Алексей отпрянул.
Стая воронья с противным карканьем вылетела из рукава, словно метеор, пронеслась мимо Калинина и ударила Семена в спину. Удар был силен. Старшину сбросило с камней. Он перелетел через завал, через русло реки и упал на противоположном берегу. Гранаты и запалы рассыпались по прибрежному песку. Пара «лимонок» покатилась к воде и остановилась в нескольких сантиметрах от нее. Черное облако воронья рассыпалось на отдельных птиц, которые быстро исчезли под сводами зала. Из рукава Вирского посыпались черные крупинки.
Все планы рушились. Старшина лежал без движения на противоположном берегу, гранаты едва не скатились в смертоносную воду.
Не дав Алексею опомниться, Вирский с нечеловеческой скоростью подскочил к завалу и в два огромных прыжка преодолел его и реку, оказавшись на противоположном берегу рядом с распростертым старшиной.
Семен пытался подняться, но это давалось нелегко. Его шатало, рука, на которую он оперся, дрожала в локте. Сквозь повязку на покалеченных пальцах проступила кровь. Удар о берег был слишком силен, чтобы старшина мог сразу прийти в себя. Но, несмотря на всё это, Семен старался дотянуться до выроненных «лимонок» и завернутых в промасленную бумагу запалов.
Семен не видел, что Вирский рядом, а существу в серой шинели, казалось, это нравилось. Он сделал легкое движение головой, словно сбрасывая муху с кончика носа. Невидимая сила подбросила старшину и ударила о стену.
Калинин отчаянно думал, как помочь другу. Взгляд его упал на статую неопознанного человека с кувшином. Алексею некогда было разбираться – какого бога изображает фигура. Перед ним воочию предстал другой бог. Страшный. Злой. Кровожадный.
Черный…
Он ухватил кувшин и выломал его из каменных рук. Кусочек дна откололся в том месте, где к нему прикасались пальцы водолея. Алексей растерянно посмотрел на образовавшуюся дыру, но медлить было нельзя. Темная фигура на противоположном берегу, высокомерно задрав подбородок, приближалась к старшине.
Семен тряхнул головой. После второго падения в глазах стало двоиться. Но, несмотря на легкое головокружение, несмотря на тошноту, он отчетливо понимал, что Вирский приближается для окончательной расправы.
– Как жаль… – прошептал он.
– Чего тебе жаль? – спросил Вирский, картинно прислонив ладонь к уху. – Свою короткую жизнь? Или своего сына, разорванного пулеметной очередью? Чего тебе жаль?
– Жаль, что я не увижу, как твой завал взлетит на воздух, – прошептал старшина.
– О да! – произнес Вирский, и на мгновение по лицу его пронеслась черная тень. Он приближался к Семену медленно и неумолимо. У существа в длинной шинели не было в руках оружия, но от него исходил такой запах смерти, какого старшина не ощущал, даже пройдя огонь шести месяцев войны.
Позади надвигающейся фигуры мелькнул Калинин, но старшина уже не надеялся на спасение. Он не видел способа, как остановить мертвого солдата.
Но в следующее мгновение Вирский откинулся назад и закричал от боли. Лицо его почернело.
Он поспешил. Неправильно оценил расстояние, и почти вся вода, которую он набрал из реки, выплеснулась на прибрежный песок. Лишь несколько капель попали на серую шинель промеж лопаток восставшего из мертвых.
Мгновение – и крик боли разорвал пространство Храма Воды. Стены зала содрогнулись, пошатнулись черные камни завала, вода в реке пошла волнами, которые ударились о берега. Калинина отбросило на песок. Кувшин выскользнул из пальцев и, ударившись о камень, разлетелся на мелкие осколки.
Кричащая фигура рассыпалась в черное пылевое облако.
Алексей поднял голову, с удивлением глядя на висящую в воздухе пыль. Он был не в силах поверить в неожиданную развязку. Неужели всё?
Он поднялся. Семен Владимирович лежал на песке и не двигался. Калинину показалось, что старшина потерял сознание, но, когда Алексей приблизился, Семен предупреждающе поднял руку.
– Гранаты, – выдавил он. – Собери их…
– Да, – кивнул Калинин, поднял одну и остановился как вкопанный.
Облако, образовавшееся на месте Вирского, состояло не из пыли, как подумал вначале молодой лейтенант, а из черных крупинок мака. Не оседая на землю и собравшись в ленту, зерна мака заскользили к исполинской скульптуре животного возле стены. Калинин поднял голову. Это была статуя стоящего на задних лапах гигантского ящера. Змея. Бога подземного царства мертвых. Облако пыли скользнуло под статую и, как показалось Алексею, растворилось в ней.
Хвост черного облака исчез в ногах колосса. Фигура Змея моргнула. Обломки каменных роговиц посыпались вниз. Мертвые глаза ожили. Змей начал поворачивать голову и шевельнул лапами. Обломки полетели градом, стряхиваемая вековая пыль вздымалась облаком. Под всем этим затрепетала живая плоть.
Алексей оцепенел.
Каменная скульптура стала падать. Залы Храма вновь содрогнулись, когда чудовище приземлилось на все четыре лапы. Покрывавшая существо каменная скорлупа слетела, Калинин едва успел увернуться от падающих обломков.
Перед Алексеем предстал огромный живой Змей. Его глаза горели огнем таким же черным, как луна над высотой Черноскальная. Крупицы мака, влившиеся в статую бога мертвых, оживили ее.
Змей раскрыл пасть, полную острых изогнутых зубов, и ринулся на Алексея. Калинин побежал по берегу прочь.
Огромная лапа впечаталась в берег рядом со старшиной, разбросав гранаты и запалы к ним. Семен с трудом открыл глаза, глядя вслед огромному чудовищу.
У него есть время. Возможно, минута… может, больше. И он должен этим временем воспользоваться.
Он перевернулся, встав на колени. Голова продолжала кружиться. Неприятный комок в горле заставлял сжиматься пустой желудок. Хорошо, что они сегодня почти ничего не ели. Иначе замучила бы рвота.
Семен сделал попытку подняться на ноги, но опять рухнул на песок. Сказались последствия двух падений. Ноги плохо слушались и не держали его. Старшина на четвереньках пополз к разбросанным на песке гранатам.
Огромный четырехлапый Змей, скачками несущийся за Алексеем, казался призраком в сером свете Храма Воды. Но эта призрачность была чисто внешней. Калинин чувствовал каждый шаг гигантской твари, а в нос бил терпкий запах разлагающейся плоти.
Расстояние между ними быстро уменьшалось. На каждые десять шагов Калинина чудовище делало один. Вскоре молодой лейтенант понял, что еще несколько секунд, и Змей настигнет его.
Он свернул в сторону и влетел на каменный мостик через реку. Чудовище издало протяжный рык. Мостик вздрогнул от страшного звука, камни, из которых он был построен, стали рассыпаться. Фонтаны смертельных брызг вздымались вокруг лейтенанта. Не останавливаясь, с разбега Калинин перескочил через провалившуюся часть моста и оказался на другом берегу реки. Оглянулся.
Полоса воды шириной в несколько метров не была помехой для Змея. Одним прыжком он преодолел это расстояние и обрушился на песок рядом с лейтенантом. Берег содрогнулся, словно от взрыва авиабомбы. Удержавшийся на ногах Калинин бросился на следующий мостик – через реку в обратную сторону.
Насколько хватит его прыти? Очень ненадолго. Но Алексей всё же надеялся, что старшина сумеет распорядиться временем, пока демоническое существо, на этот раз принявшее облик Змея, преследует его.
Оказавшись на середине очередного моста, он неожиданно остановился, глядя вверх по течению.
Там находился еще один завал. Опять черные камни перегораживали реку. Завал походил на тот, что пытались разобрать он и старшина.
«Река уже изменила русло однажды, – стремительно подумал Алексей. – И это случилось давно, черные камни успели порасти мхом. Неужели нужно взрывать два завала? Взрывчатки хватит только на один».
Больше размышлять было некогда. Змей быстро развернулся на берегу и бросился к мосту следом за Алексеем. Длинный чешуйчатый хвост ударил по одной из статуй и смел ее с пьедестала. Калинин сбежал с моста, но споткнулся у его основания и упал лицом в песок. Змей влетел на мост и остановился. Алексей быстро перевернулся на спину и увидел зависшую над собой чешуйчатую голову.
Семен добрался до разбросанных по песку гранат. Нужно собрать все пять, иначе заряда может не хватить, чтобы взорвать завал. Он собирал «лимонки» неповрежденной, левой рукой и запихивал в гранатную сумку. Перевязь на правой руке растрепалась, сквозь ткань сочилась кровь.
Бросив взгляд в сторону гигантского ящера, легко перепрыгивающего с одного берега на другой, старшина достал из вещмешка веревку и крепко обмотал сумку, набитую гранатами.
Из трех оброненных запалов старшина нашел только два. Он убрал один в нагрудный карман, зажал под мышкой сумку с гранатами, взял левой рукой второй запал и стал пробираться на завал.
Голова кружилась меньше. Это позволило подняться на ноги.
В принципе хватит и одного запала. Семен вставит его в «лимонку», привяжет к чеке веревку, укроется на безопасном расстоянии и выдернет предохранительное кольцо. Через три-четыре секунды горения замедлителя граната взорвется, вызвав детонацию остальных. Общий взрыв произойдет практически одновременно. Сила его будет достаточной, чтобы разрушить дамбу Чернобога.
Стараясь сохранять равновесие, Семен аккуратно преодолел реку по камням и оказался на завале. В самом низу у поверхности воды он увидел подходящее место для заряда. Семен спустился туда, остановившись в опасной близости от сверкающей глади, положил сумку с гранатами на камень и собрался очистить запал от упаковочной бумаги и смазки.
В этот момент откуда-то выпорхнул черный ворон. Он был из стаи, выпущенной Вирским. Черная птица стремительно спикировала на старшину и, цапнув за фаланги, выхватила запал из пальцев.
Семен выругался, глядя на птицу, которая растворилась под сводами зала. Нужно быть аккуратным, сказал он себе. Остался последний запал.
Семен достал его из кармана.
Калинин пытался отползти от нависшего над ним чудовища, но даже в самых смелых фантазиях не мог представить, как убежать.
Змей неожиданно взорвался, превратившись в песок, который осыпал Алексея и весь берег вокруг. Черный туман из крупинок мака, оставшийся на месте рассеявшегося песчаного облака, начал сгущаться в фигуру. Он обретал очертания, светился… и перед Алексеем вновь оказался Вирский.
Горбоносый солдат приближался к Калинину, в груди призрака Алексей видел несколько сквозных отверстий. Капли речной воды, попавшие на спину, прошили его насквозь, словно пули. Через них было видно блеск реки.
Алексей пятился от наступающей фигуры, одновременно думая о том, что вода из реки не могла бы прожечь НАСТОЯЩУЮ шинель. Это еще раз убедило его в том, что на него наступает существо, созданное из неведомой, сверхъестественной материи. Очень убедительный образ.
– К чему бессмысленная возня? – произнесло существо в шинели.
– Мы выполняем приказ, – ответил Калинин. – Нам приказано захватить высоту Черноскальная.
Вирский-Чернобог вновь засмеялся.
– Захватить ее могу только я! Ты – червь и не можешь тягаться с творцом мира!
– Зачем ты перегородил реку?
– Меня попросили… – Он жалобно закатил глаза. – Очень хорошо попросили.
– В угоду тебе принесли человеческую жертву!
– Только этим можно заставить меня что-то сделать.
– Что это за река? Это река жизни и смерти?
– Иногда ты бываешь очень сообразителен, – сказал Вирский-Чернобог. – Но иногда – неисправимо глуп. Ты знаешь ответ.
Как странно. Он знает! Но почему тогда этот ответ не приходит на ум?
…(рви-ломай, вражья сила!)…
Потому что ответ глубоко запрятан в голове Алексея?
Он уперся спиной в стену. Дальше отступать некуда.
Или ответ лежит на поверхности? Просто он настолько очевиден, что Алексей его не замечает?
Чернобог, слегка улыбаясь устами мертвого солдата, упрямо двигался на Калинина. Алексей попытался еще раз заговорить с ним:
– Покажи свое настоящее лицо.
– У меня много ликов и нет постоянного.
– Древние славяне описывают тебя как свирепого воина, закованного в черную броню.
– Времена меняются, – ответил Вирский-Чернобог. – Может быть, тебе придется по душе этот облик?
И он стал перевоплощаться. Длинная шинель укорачивалась, подтягиваясь к поясу, и принимала форму солдатского мундира, валенки темнели и сужались, приобретая блеск. На голове появилась фуражка.
Перед Алексеем предстал другой человек, солдат не в длиннополой серой шинели, но в черной форме с ослепительным воротником белой рубашки, кожаной портупеей, широкими бриджами и высокими, до колен, сапогами. На голове красовалась черная фуражка с кокардой, изображающей надменного орла. На околыше блестел череп с костями, на рукаве – красная повязка с черным крестом (символом Солнца), сдвоенные молнии в петлицах и серебристый шеврон на правом плече. Черная форма офицера СС.
– Нацисты поклоняются тебе? – спросил Алексей.
– Я их бог! – ответил эсэсовец.
Он внезапно повернул голову в направлении завала, где остался Семен. На лице появилось тревожное выражение. Он почувствовал опасность! Неужели старшина близок к осуществлению замысла?
Гортанный крик Чернобога резанул по ушам.
Калинин дернулся, чтобы бежать, но невидимая сила отбросила лейтенанта обратно к стене.
Эсэсовец снова безжизненными пустыми глазами взглянул на лейтенанта. Тревога исчезла с его лица. Алексей понял, что Чернобог каким-то образом устранил угрозу.
Сейчас голова кружилась сильнее. Тошнота тоже досаждала, но головокружение было таким нестерпимым, что Семен на некоторое время прекратил приготовления.
Сумка с гранатами лежала рядом на черных камнях. Он надавил пальцами на глазные яблоки, пытаясь избавиться от двоения в них. Затем облизнул пересохшие губы и достал второй – последний! – запал. Промасленную бумагу, в которую он был завернут, облепил прибрежный песок. Семен осторожно счистил его и аккуратно, чтобы грязь не попала на металлический стержень, снял оберточную бумагу. Перевязью правой руки нежно обтер смазку.
Запал готов.
Одну из гранат старшина вставил в сумку так, чтобы, не разбирая связки, можно было установить запал. Он приготовился это сделать, когда услышал рядом знакомый голос:
– Что случилось с тобой, Семен?
Старшина испустил протяжный, полный душевной боли стон. Он повернул голову и увидел перед собой человеческую фигуру.
– Боровой! – подавленно прошептал старшина.
Чернобог вновь превратился в Вирского. Нанесенные речной водой сквозные раны не исчезли.
– Ты причинил мне боль! – сказал Чернобог, проследив за взглядом Калинина. – Ни один человек не смог меня покалечить… – Он осекся. – Однако хватит разговоров.
Вирский-Чернобог почти вплотную приблизился к Калинину, и молодой лейтенант едва не задохнулся от смердящего запаха разложения, исходящего от мертвого солдата. Холодные невидимые пальцы вдруг сдавили его горло, и он почувствовал, что задыхается. Вирский даже не поднимал рук. Он просто смотрел, склонив голову набок, а невидимые пальцы душили Калинина. Лейтенант Красной Армии извивался и корчился, но был не в состоянии вырваться из смертельного кольца.
Прежний командир роты и его лучший друг предстал перед Семеном таким, каким он был незадолго до смерти. Запахнутая дубленка, валенки на ногах. Только ушанка отсутствовала. Но ведь так и было! Старший лейтенант снял ее перед самой гибелью.
– Как ты оказался здесь, Семен? – произнес Боровой.
– Мы выполняем приказ, – ответил старшина, но как-то неубедительно.
– Вместе с этим сопливым лейтенантом? – заметил Боровой.
– Я ошибался в нем.
– Быть может… – Мертвый командир роты посмотрел на реку. Туда, где должен находиться Калинин. – Что ты задумал, Семен?
– Ты погиб, Валера, – сказал ему старшина, протяжно вздохнув. – Ты похоронен на окраине деревни Ельцово. Прямо за окопами, в которых мы держали оборону.
– Разве ты не видишь меня перед собой? – удивился Боровой. Он протянул старшине руку, но тот отстранился. – Потрогай! Я живой!
Сумка с гранатами лежала возле ног старшины.
Запал находился в неповрежденной руке. Голова сейчас кружилась так, словно он попал на карусель, управляемую пьяным механиком. Всё плясало перед глазами, и Семен держался на ногах только чудом.
– Потрогай меня! – Боровой настойчиво протягивал руку.
Семен зажмурился. Крошечные капли проступили в уголках глаз.
– Ты мертв! – прошептал Семен, поднимая руку, чтобы дотронуться до Борового.
– Это неправда, – ответил прежний командир роты. – Пойдем со мной, Семен.
– Ты мертв! – повторил старшина и коснулся руки Борового.
– Хорошо, – произнес старший лейтенант. – Теперь ты чувствуешь, что я не призрак. А теперь пойдем со мной!
– Куда?
– В реку. Она ждет нас.
Холодные пальцы сжали неповрежденную руку Семена в запястье и потянули вперед.
– Что там? – спросил старшина.
– Там освобождение! – последовал ответ.
– Я должен разобрать завал, – прошептал старшина, но покорно сделал шаг к воде вслед за мертвым другом.
Калинин хрипел. Невидимые пальцы железной хваткой сжимали горло. Вирский-Чернобог наклонил голову к плечу и не сводил глаз с лейтенанта. Пустые серые зрачки холодно взирали на извивающегося человека.
– Только безумец мог послать вас сюда, – произнесли губы Вирского.
Легкие сжались, требуя порцию воздуха, но Калинин не мог сделать ни вдоха. Перед глазами поплыли радужные круги.
«Смерть!» – мелькнуло в голове у Алексея.
Чем он будет после смерти? Неужели его ждет участь бедного Вирского, из которого Чернобог извлек самые темные и мерзкие потаенные желания? Ему этого очень не хотелось. Но, похоже, именно так и будет.
Семен вступил на валун, позволяя Боровому вести себя за руку. Старлей приблизился к воде и обернулся.
– Там ты не будешь знать боли и страданий! – сказал он.
Семен послушно двигался к воде.
– Там ты забудешь про боль утраты! – настойчиво говорил бывший командир роты.
Они оказались на двух камнях, за которыми несла свои кристальные воды загадочная река.
– И я забуду про погибшего сына? – с надеждой спросил Семен.
– Да! – с жаром произнес Боровой и легонько потянул его вперед.
Семен сжал в ладони запал. Затем с силой выдернул руку из пальцев старшего лейтенанта.
– Прости, Валера! – сказал он. – Но ты мертв. – И толкнул друга в воду.
Лицо Борового исказилось. Он закричал, но это не был звук живого человека. Старшина с ужасом увидел, как лицо Борового мгновенно приобрело белые заостренные черты покойника. Над бровью появился кровавый след от пули, которая убила его. Именно так и должен выглядеть сейчас Боровой, лежащий в промерзлой могиле на окраине деревни Ельцово.
В воду упал безжизненный труп.
Поднялся фонтан брызг, и старшина закрылся рукавом. Когда шум всплеска утих, он опустил руку и увидел на ткани гимнастерки несколько опасных капель. Очень осторожно, чтобы капли не попали на открытую кожу, старшина вытер рукав о черные камни.
Семен смахнул слезы из уголков глаз и посмотрел на металлический стержень в руке.
После встречи с погибшим другом уже никто не сможет напугать старшину.
Уже никому не удастся его остановить.
Хватка вдруг ослабла. Калинин неожиданно оказался свободен. Он упал на землю, широко раскрыв рот и держась за горло. Легкие наполнились долгожданным воздухом.
Где Вирский? Куда он делся?
Легкий холодок коснулся его щиколоток. Алексей посмотрел вниз и увидел, что Вирский никуда не исчез. Он вновь превратился в черный туман, состоящий из мака. Змеей он заскользил вдоль реки, конец черного хвоста стеганул по ногам Алексея.
– Нет! – закричал Калинин и кинулся вслед за черным туманом.
Он бежал так быстро, как только мог, но туман двигался в несколько раз быстрее и уже скрылся из глаз.
– СЕМЕН!! – закричал Калинин что есть мочи.
Он уже видел черные камни, перегородившие реку, и Семена на них у самой воды. В руках старшина держал сумку с гранатами.
Осталось совсем немного. Семен поднял сумку с гранатами. Запал давно зажат в кулаке…
Он был близок к потере сознания после того, как столкнул в реку Борового. С таким сильным головокружением ему не удастся протянуть веревку, чтобы выдернуть чеку на безопасном расстоянии. Он обязательно свалится в воду. И уж тем более не удастся убежать на берег за те три-четыре секунды, пока горит запал.
Скорее всего он просто опустится на камни, выдернет чеку и сделает пару вздохов. Больше не успеет.
Семен сел.
Какое блаженство. Тупая усталость потихоньку уползала из ног. Вот и хорошо… хорошо…
Семен вставил запал в «лимонку», переждал приступ тошноты и уже собрался завернуть запал по резьбе…
Мощный удар подбросил старшину. Семену показалось, будто ему сейчас, словно взрывом, оторвет конечности. Головокружение накатилось с новой невиданной силой. Он закричал.
Сумка с «лимонками» выпала из рук старшины, не завернутый по резьбе запал выскользнул из гранаты.
Черная длань поймала запал в воздухе. Вирский-Чернобог одной рукой поднес его к глазам, рассматривая, словно диковинку. Вторая рука направлена на старшину.
Преодолев головокружение, Семен увидел, что висит над водой, удерживаемый в воздухе невидимой силой. Наполненная гранатами сумка с тяжелым булькающим звуком провалилась в искрящуюся смертоносную воду.
Вирский-Чернобог бросил запал под ноги и наступил на него.
Приглушенный хлопок взорвавшегося запала разрушил последние надежды.
– Игра окончена! – сказал Вирский. Старшина с трудом повернул голову.
– Прости меня, Алексей… – прошептал он. Чернобог отнял руку.
Старшина рухнул в воду.
Бегущий к завалу Калинин остановился и закричал.
Глава 11
Алексей ощутил, словно падает в бездонную пропасть. Настолько велики были боль и отчаяние, когда он увидел, как старшина провалился в реку и тут же бесследно растворился в ней. Сумка с гранатами тоже исчезла под водой.
Чернобог прав. Игра окончена. И победителем был он.
Горечь утраты сменилась другими чувствами. Калинин чувствовал себя виноватым перед комбатом, отдавшим приказ захватить высоту Черноскальная. Алексей потерял роту, не выполнил приказ. Он не выполнил свою миссию. Даже смерть не могла бы избавить от чувства вины, которое испытывал сейчас Калинин.
…(я не нашел первый взвод)…
Приказ остался невыполненным.
…В нескольких метрах от него в песке валялась пустая гранатная сумка. Это была его сумка, Алексея. Он выбросил ее, когда отдал гранаты старшине. Семен собирал гранаты уже в свою.
Вот только валявшаяся на песке сумка не пустая, подумал Калинин. Он выбросил ее бездумно. А ведь в сумке остались запалы от двух гранат!
Калинин сделал пару шагов и, упав на колени, нащупал в зеленой материи два металлических стержня.
Вирский-Чернобог сошел с завала. Сжав запалы в кулаке, Калинин бросился вдоль берега вверх по течению. Вирский преследовал его без азарта, поэтому Алексей надеялся, что у него есть шанс.