Ну, конечно, это звонил Платонов.
– Эндрю, переключите меня, пожалуйста, на интерком, то бишь на громкую связь. Я буду говорить для всех.
Эльф обращался подчеркнуто вежливо, но, разумеется, это был приказ, и я не стал до поры устраивать бунт на корабле. Важно было послушать, что же такое важное он скажет, ну а уж для всех – так для всех.
– С вами говорит временно исполняющий обязанности командира батальона специального назначения майор Платонов. Территория резиденции окружена войсками сто тридцать первой Владимирской воздушно-десантной дивизии. Сопротивление бесполезно. Приказываю всем бросить оружие и выходить по одному через пролом в воротах. Любые транспортные средства будут обстреляны из гранатометов. На выполнение условия – десять минут.
Это была какая-то ахинея. Блеф. Спектакль. Я даже сильно сомневался, что существует вообще такая Владимирская дивизия ВДВ, несмотря на названный для убедительности номер. Собственно, я знал наверняка, что дивизии такой не существует – их всего четыре на Россию – мне ли не знать! Под Владимиром могло быть только какое-нибудь спецподразделение – батальон, ну, максимум – полк.
Платонов меж тем продолжил:
– Капитан, отключите громкую связь.
И после щелчка добавил:
– Все бегом на проходную! Павленко, тебя это тоже касается, пойдешь вместе с ними, а там и поговорим.
– Майор, да вы с ума сошли! – зашипел Аристарх Николаевич, как ошпаренный. – С какой это стати я буду покидать свой кабинет, тем более, что я договорился о встрече…
– Все встречи можешь теперь отменить. Это приказ Навигатора.
От последней фразы Павленко вдруг зримо побледнел, что очень плохо вязалось со всей его предыдущей невозмутимостью. Мне даже вспомнилась фраза из какой-то читанной в детстве книжки: «Старый пират был грозен и не боялся никого на свете, если не считать, конечно, капитана Хука». Вот и на Павленко нашелся свой капитан Хук. Послушаешь этого розовощекого комсомольского босса, возрождавшегося из пепла несчетное число раз, и подумаешь: не боится он ни Бога, ни дьявола, ни Ельцина, ни Клинтона, а вот – поди ж ты! – какого-то Навигатора боится. Неужели у этого Навигатора тоже железный крюк вместо правой руки?
Разговор по телефону с Эльфом был закончен. Резко и бесповоротно. И у меня пропало всякое желание задавать вопросы исполняющему обязанности комбата. Вообще желание теперь оставалось лишь одно – уносить ноги из этого места. Возможно и с помощью Павленко, но лучше бы без него. Избавиться от солидного руководителя «Корпорации Феникс» по дороге, в принципе тоже не проблема, но вот какой хвост он потянет за собой…
– Уходим, – скомандовал Павленко, окончательно войдя в роль начальника.
Я кивнул ребятам, мол, подчинимся пока, и только спросил:
– Через пролом в воротах? На скорости и отстреливаясь?
– На скорости и отстреливаясь, но не через пролом, а через вторые ворота.
– Которые под землей? Прямо из гаража?
– Да, – кивнул он.
– Вы думаете, Платонов про них не знает? Он же мне их и показывал во время инструктажа.
– Конечно, знает, но он нас там не ждет. Потому как уверен, что ворота невозможно открыть при обесточенном движке. Он должен был говорить вам об этом. Но у нас преимущество – на самом деле ворота открываются изнутри при помощи системы механических блоков. Вот как раз на такой случай. Об этом знали всего три человека. Одного из них уже нет, зато теперь знаете еще вы. Вперед!
И Павленко уже совершенно по-хозяйски, выкинув из головы все наши террористические штучки, нажал клавишу на селекторе и коротко бросил:
– Черемисин, заводите машину!
5
По пути в гараж из знакомых помещений мы миновали только забрызганную кровью приемную и один изрешеченный пулями коридорчик. Дальше был поворот на потайную лестницу – чистенькую и уютную. Мы не боялись, что все эти лабиринты выведут не туда – на роль Ивана Сусанина Аристарх Павленко годился плохо. Как всякий богатый да еще и имеющий власть человек, шкурой своей он дорожил, а попытка обмана таких профи, как мы, дело абсолютно безнадежное, мы бы не оставили ему ни единого шанса. Поэтому до самого гаража шли спокойно, я только попытался ребятам жестами показать, что мечтаю выехать наружу уже без попутчиков. Говорить ничего не стоило, слух господина Павленко нам уже довелось проверить, а откладывать решение вопроса по ту сторону ворот не хотелось. В этой истории с воротами крылась какая-то нехорошая тайна. Шибко она мне не нравилась, и я хотел ее разгадывать без добровольных помощников в лице Павленко и его шофера Черемисина.
А шофер Черемисин почему-то в парадной форме полковника внутренних войск с малиновыми просветами на погонах уже сидел за рулем и прогревал машину. Я сильно сомневаюсь, что подобной машине так уж обязателен предварительный прогрев движка, тем более летом. В огромном полупустом гараже сверкал нероссийской чистотой и сразу покорял своим мощным дизайном такой же, как у Мышкина, явно собранный на заказ «Линкольн-Навигатор», только ярко-красный, словно пожарная машина, а молдинги, колпаки, подножки, даже антенны были у него золочеными. У аникеевского суперджипа, ярко-синего, как южное небо, все эти мелочи сияли начищенной до зеркального блеска нержавейкой. Вдруг вспомнилось ни к месту, что они похожи, как внутреннее убранство Александринского и Мариинского театров в Питере: красное – с золотом, синее – с серебром. В общем, это были машины близнецы – такое не могло не броситься в глаза. Да еще зловещее имя Навигатор, данное одновременно автомобилям и какому-то типу, которого боялся сам Павленко. От всего этого в сочетании с упомянутой восьмеркой-бесконечностью и объяснением смысла названий «Сфера» и «Феникс» пахнуло затхлой мистикой масонских лож и прочих тайных обществ. Я стряхнул наваждение и мобилизовал все свои силы перед решающим моментом.
Размахивать пушками было уже не время – теперь должны работать только руки – быстро и бесшумно.
Кроме нас семерых, в гараже не было никого, резиденция действительно будто вымерла после боя, пресловутое подкрепление, прибывшее еще раньше, чем боевики Ахмана, попряталось куда-то: или полковник их всех послал на съедение майору Платонову, или просто наврал – не было вообще никакого подкрепления. Так или иначе – мне сделалось скучно. Пятеро против двоих – это все равно, что маленьких обижать. Но рассусоливать тоже было некогда.
Павленко, ни с кем не посоветовавшись, торопливо плюхнулся на переднее сидение в лучших традициях советских руководителей среднего звена. Это было вопиющее нарушение правил транспортировки охраняемых лиц. Во всем мире сидение рядом с водителем называют местом для тещи (статистика смертных случаев красноречива, в комментариях не нуждается), и только у нас большинству кажется удобно и почетно сидеть впереди. На заднем сидении разместились Циркач, Фил и я, а пока Шкипер с Пиндриком поднимали заднюю дверь и залезали на откидные скамеечки, я, не слишком долго примериваясь, ткнул полковника Черемисина напряженным указательным пальцем в основание черепа. Полковник оказался человеком ученым и хорошо тренированным, он рефлекторно вжал голову в плечи, сильно снижая эффект от попадания в болевую точку, и пришлось уже более грубо и заметно придавить ему сонную артерию. «Спи, моя радость, усни!» – напеваю я про себя в таких случаях. А Павленко, убаюканный Циркачом под параллельным контролем Фила, уснул еще быстрее. Но с ним мы поступили нежно, босс должен был очнуться совсем скоро, поэтому, если полковника бросили как попало, то важную птицу Аристарха Павленко усадили на пластиковый стульчик, предназначенный то ли для слесарей, то ли для сторожа, и пристегнули наручниками к металлической опоре.
Потом Шкипер сел за руль, я с ним рядом (заметьте, я хоть и начальник, но не являюсь охраняемым лицом) и мы сразу обнаружили некоторую проблему: на одной связке с ключами от машины болтался брелок с клавиатурой – кодовый пульт к сигнализации. Торопливый поворот ключа в замке зажигания не дал бы нам ничего. Кроме необратимых изменений в системе питания или еще где-то. Шкипер понял это быстрее меня, произнес «Айн, момент!» и полез под капот. Я грустно выбрался из машины.
– Ну что, фиг теперь отсюда уедем? – поинтересовался я с нарочито небрежной ленцой, чтоб никому настроение не испортить.
– Глупости какие! – отозвался Шкипер из недр автомобильного чрева.
Пальцы мастера летали по механическим и электрическим внутренностям джипа с легкостью, доступной лишь пианисту-виртуозу, но в отличие от пианиста, он еще и зубами держал что-то важное. Я восхищался этим зрелищем, как впрочем, и другим процессом: Фил, не теряя времени зашивал мою дырку на ноге безо всякой иголки и нитки.
– Ну, вот и порядок! – объявил Шкипер, вновь запрыгивая на водительское место.
Прошло не больше трех минут.
Однако еще некоторое время мы изучали хитрую панель «Навигатора». По количеству лампочек, тумблеров и клавиш она могла бы соперничать разве что с пультом управления небольшой электростанции. Но еще сильнее озадачило нас количество рычагов между сидениями. Ну, ручка коробки передач, ручник, блокиратор раздатки и мультипликатор – это понятно. А еще три штуки зачем? Шкиперу пришлось наскоро испытать все эти системы. Дабы в ответственный момент не нажать, как поется в песне, «вместо тормоза на газ».
Один рычаг оказался гидравлическим подъемником шасси и мостов над дорогой – для повышения проходимости. Второй еще интереснее – это были выдвижные антикрылья, прижимающие машину к земле на трассе. Только тут Шкипер удосужился глянуть на спидометр и обнаружил там цифру «300» в нижнем правом углу. Вряд ли эта тяжеленная штука могла действительно разогнаться до трех сотен, словно какой-нибудь полуспортивный «додж-вайпер». Для джипа и двести пятьдесят – уже фантастика. В обычном «патроле», например спидометр размечен до ста восьмидесяти, в моем «террано» – до двухсот, и он это может, я знаю. Но, честно говоря, после ста семидесяти начинает отчаянно перегреваться. Джипы не для того делают, чтобы по шоссе гонять. Но этот «Линкольн» делали для всего сразу, и если бы третий рычаг выдвигал ему настоящие крылья превращая автомобиль в авиетку, как в старом фильме про Фантомаса, я бы, наверно, уже и не удивился.
Но удивиться пришлось, потому что третий незнакомый рычаг оказался гашеткой пулемета. В двойной крыше открывался люк, поднималась маленькая турель, и дальше ты мог крутить ручкой во всех направлениях, как джойстиком в компьютерной игре. Удобная штука! Для водителя, потому что под правую руку. Или для пассажира-левши. Впрочем, жизнь заставит, научишься стрелять хоть с левой ноги. А еще, как выяснилось, отдельные клавиши управляли двумя автоматическими стволами на консолях, имитированных под несущие планки верхнего багажника. О том, что у этого чуда техники стекла были бронированные, а корпус изготавливался не из тонкой жести, а из весьма толстой и прочной стали, надо думать, титано-танталовой, говорить уже и не стоило, наверно. Но вот, не удержался – сказал.
Дальше были ворота. Они не очень хотели открываться без хозяина, и опять подключился Шкипер. Он секунд сорок в резком свете фар копошился перед заросшим паутиной распределительным щитом, и лишь потом перебежал к противоположной стене, где красовались два слегка заржавевших штурвала. Надо еще было сообразить, в какую сторону их вертеть, одновременно или по очереди, и какие задвижки при этом следует открывать, а какие не стоит. На это у Володьки ушло еще секунд пятнадцать. Любой другой на его месте, думаю, потерял бы не менее получаса, и в итоге мы все остались бы ночевать вместе с Павленко, а проснувшись, едва ли смогли бы сказать друг другу «С добрым утром!»
Ворота поднимались медленно-медленно, и если б кому-то пришло в голову плеснуть в нас оттуда напалмом из огнемета, вряд ли бы мы успели придумать, как спастись, но оттуда даже пули не залетали и вообще никто не угрожал оружием. Неужели оцепление – полный блеф? Да нет – вон же стоят двое с «калашами» и в масках. Ё-моё, маски-то зачем?! От кого им прятаться? Или это так, для устрашения?
Они нас ждали. Но ждали терпеливо. Даже не прячась от света наших галогенок. Мы с Филом спокойно сели, задраили дверцы и поехали.
А эти добры молодцы и еще двое, появившиеся с другой стороны, совсем не собирались стрелять… Я вдруг понял: они уверены, что мы остановимся, один из них сделал короткий шаг навстречу и дал этакую небрежно-ленивую отмашку правой рукой. Так голосуют крестьяне на проселке, когда абсолютно уверены: здесь остановится любая попутка. А как же иначе? Все свои. «Земляк. Подкинь до райцентра, а я тебе стакан самопляса налью, вон у меня во фляге…» Но нам ничего от них было не нужно. Нам было с ними не по пути.
Шкипер так резко дал по газам, что ухитрился забуксовать всеми четырьмя колесами этого монстра, и на маленьком дисплейчике бортового компьютера цифры сошли с ума, наскакивая одна на другую.
Вот тут уже наши встречающие почуяли неладное и начали стрелять. Мы пригнулись, конечно, но заднее стекло выдержало(!) несколько(!) попаданий из «Калашникова»(!). Ё-моё! Из чего же оно сделано?! А потом началась отчаянная пальба по колесам.
– По баллонам могут зафинделить, – заметил Шкипер грустно. – Посадка высокая, расстояние маленькое, запросто попадут даже в темноте.
– Ерунда, – сказал я, – наверняка у этого «линкольна» колеса бронированные.
– Да, ты прав, – сказал Шкипер. – И я прав: они уже попали.
Очевидно, на панели высвечивалось в числе прочего и давление в шинах, которое теперь катастрофически пошло вниз и очень быстро сравнялось с атмосферным, но катастрофы не случилось.
– Что такое бронированные колеса? – спросил Циркач.
Второй раз за один день он проявлял безграмотность в вопросах брони. Но стоило его пристыдить, и он бы тут же завернул мне какой-нибудь вопрос из области литературы и искусства. Я бы не смог ответить, а он бы наверняка сказал, что это еще в шестом или восьмом классе школьники проходят, так что пикироваться с ним смысла не было. Я просто объяснил, что бронированные колеса – это стальные обода под покрышками, на которых в случае прокола (или прострела) можно ехать довольно долго, правда, уже не так быстро. А нам пока быстро и не светило. Я уже понял, что выдвижные антикрылья вряд ли сегодня придется испытать.
Шкипер что-то увидел в зеркальце заднего вида и начал петлять как заяц, соскакивая с узкой асфальтовой полосы, прыгая по кочкам, ловя колесами канавы и едва не впечатываясь в придорожные деревья. А потом очень близко от нас разорвалась граната, и все поняли, для чего он это делал.
– РПГ, – констатировал Пиндрик.
– Мазилы, – добавил Циркач.
За поворотом стало поспокойнее. Никто нас не догонял. Выходит, оторвались. Но ехали мы пока что в никуда. Даже идей никаких не было. Кроме одной: машину эту надо бросать, хоть и приятно было бы на ней покататься. Очень приятно, но только в другой обстановке. Для поездки в Москву воспользоваться синей мигалкой, пусть и полученной официально было не намного умнее, чем применить пулемет (возможно, тоже полученный официально) на ближайшем посту ГАИ, точнее ГИБДД (или ДПС?) – запутаешься с этими переименованиями! В любом случае, зону необитаемой чащобы стоило проскочить поскорее. Дабы в первом же населенном пункте угнать какой-нибудь задрипанный «уазик» – «уазики» легче всего угонять, особенно старые, у них двери, считай, всегда открытыми стоят.
Но до «уазика» доехать оказалось не суждено.
Дорогу нам вновь преградил человек, на этот раз одинокий и без оружия. Мы не торопились выходить из машины. Если это примитивная наживка, что ж, дадим изо всех стволов и все равно прорвемся, сколько бы их там ни повылезло из кустов и оврагов.
Но это была не наживка – это был генерал-майор Кулаков собственной персоной. Чуть поодаль мы и машину его заприметили, странноватую, признаться, машину – маленький корейский джип «Азия», сделанный практически по лекалам американского «Ренглера».
– Здравствуйте, дядя Воша, – сказал я, выскакивая, едва ли не на ходу. – Это что, теперь все в управлении на таких ездят? Новая мода? Или «польские» деньги до сих пор не кончились?
– Да нет, – сказал Кулаков, – это я позаимствовал у местного населения, для конспирации.
Вопрос про «польские» деньги он просто пропустил мимо ушей.
– Здесь к «волгам» относятся с большим недоверием. Ментовская, говорят, машина или для начальников, простые володимирские мужики на «жигулях» ездят, чаще на «нивах», а не простые – на импортных джипах, этим хозяйством здесь никого не удивишь, хоть на четырехсотом «лексусе» приезжай, хоть на «ламборгини». Вон и у вас тачка, я смОтрю, неплОхая, вы, рЕбята, впОлне сООтветствуете местным пОрядкам, – в последней фразе Кулаков отчаянно нажимал на все безударные гласные, пародируя «вОлОдимирский» говор.
– Ну ладно, до выезда на трассу поезжайте за мной, а там будут две «волги». Пересядем и по дороге домой поговорим. Поехали. Время!
– Минутку, дядя Воша. Одну вещицу я хотел бы забрать из этой машины и сразу передать вам.
– Красть грешно, Андрюша, – наставительно произнес Кулаков, а я уже выдернул из гнезда тяжелую трубку мобильного телефона.
– Возьмите. По нему могут быть интересные звонки. Да и аппарат…
– Что аппарат? Обычный «Филипс» для сотовой…
Но, взяв трубку в руки, Владимир Геннадиевич осекся.
– Нет, не обычный. Ба, да это же аппарат космической связи!
– Ну, а мы про что? – заметил я солидно, хотя первый раз в жизни держал в руках подобную трубку.
Кулаков объяснил, что если раньше, еще совсем недавно, для выхода на орбиту требовался целый чемодан, лежавший обычно в багажнике, то теперь, достаточно вот такой трубочки. Это новейшая разработка фирмы «Тесла». Но в серию их пустил именно «Филипс» и совсем недавно. Буквально в этом году. И стоимость такой игрушки, если он не ошибается, сравнима с ценой очень приличного автомобиля – тысяч двадцать баксов.
Мы не успели разойтись по машинам, как трубка запела, вызывая желающих на разговор. Кулаков торопливо включил диктофон, прижал его к динамику рядом с ухом, крякнув с досады, что не успел кинуть нормальный проводок на выход телефона, и ответил абоненту:
– Да, я слушаю.
– А зачем ты меня слушаешь, Павленко. Лучше расскажи, где ты.
Я видел, что дядя Воша разрывается, выбирая между двумя вариантами: симулировать разрыв связи, дабы получше подготовиться к повторному звонку, или попробовать выжать максимум сведений из этого контакта, ведь абонент может заподозрить неладное и больше не объявиться. Наконец, Кулаков решился и ответил, пойдя ва-банк:
– Я на дороге, Навигатор!
– На какой, к ядрене матери, дороге? С кем ты, Павленко?
– Я не один, – рискнул Кулаков и промахнулся.
– Ты не Павленко, – дошло до Навигатора, а может быть, слышимость стала получше, но так или иначе, а связь тут же прервалась.
– Можно определить, откуда был звонок? – спросил я.
– Как? – грустно усмехнулся дядя Воша. – По запаху? Если бы все хоть на запись шло по проводу… Да нет, мы бы все равно не расшифровали цифровые коды. Даже не смогли бы определить, звонили из соседней рощи или с другой стороны земного шара. Такие дела, Андрей. Но две важных вещи мы узнали. Навигатор сам звонит Павленко. И второе: у нас есть хоть и плохонькая, но все-таки запись его голоса – голоса Навигатора. Для сравнительной фонографической экспертизы сойдет. Дело за малым – перехватить еще какой-нибудь разговор этого человека. Знать бы еще, кто он и где сидит.
– Постойте, – сообразил вдруг я. – А вы про Навигатора узнали из разговора Павленко с Платоновым? То есть вы нас все время слушали?
– Про Навигатора мы знаем давно. Но, конечно, и вас все время слушали, так что не надо ничего пересказывать. Лучше сами теперь послушайте…
Разумеется, весь этот разговор происходил уже не у обочины дороги при открытой дверце «линкольна», в котором тоже могла стоять записывающая или транслирующая аппаратура, а несколько позже.
Едва закончилась «беседа» с Навигатором, мы прыгнули в свои машины и умчались к пересечению с трассой – от греха подальше. А уж там быстро пересели в две «волги». В одной машине с Кулаковым ехали я и Циркач. (Показания Бори Зисмана представляли для ЧГУ особый интерес). А Шкипера, Фила и Пиндрика вез на второй машине простой лейтенант-водитель. Шкипер потом рассказывал, что у него вдруг дико заболела перевязанная левая рука – ну еще бы! Фил, конечно, молодчина, но он не господь Бог и мгновенных исцелений даже у него не бывает. А Шкипер тем более взял да и расслабился, вспомнив про поврежденную конечность, вот вся накопившаяся боль и вылилась в одночасье, ведь пока там, в кабинете стояли, а тем более, пока удирали из-под пуль, Володька словно и не замечал ранения. Я, кстати, тоже. Лишь теперь ощутил, что и меня задело. Разорванную и уже начавшую срастаться мышцу стало дергать – все тот же эффект сброшенного напряжения, – и я порадовался про себя, что не мне сейчас нужно давить на газ и на тормоз.
– Ну, вот что, Большаков, – говорил дядя Воша, – времени у нас на самом деле немного. Я должен срочно в Управление возвращаться. А тебе туда ни к чему. Поэтому слушай. Во-первых, вот тебе дискета Циркача, только теперь на ней информация есть новая. Изучите все внимательно и сразу сотрете. Ясно? Во-вторых, найдите какую-нибудь незасвеченную квартиру. По домам разъезжаться никому нельзя. Вы в ближайшие дни должны будете залечь на дно и ждать. Кого? А вот когда дождетесь, тогда и посмотрим. Уверяю тебя, вас будут искать, как минимум, три организации, и кто из них окажется расторопнее, я предсказывать не берусь. Одно могу обещать: расторопнее всех трех будем мы, то есть подстрахуем вас. Но делать это будем очень осторожно. Сам понимаешь, предоставить каждому личную охрану мы не можем.
– Дядя Воша, – улыбнулся я. – Да вы что? Это ведь мы обычно являемся охраной для других, уж за себя-то как-нибудь постоим. Или считаете, что мы уже утратили форму?
– Нет, Андрей, форму вы не утратили, но как это влияет на скорость пули? Такой вопрос любил задавать один мой знакомый. Он погиб в Сербии прошлой осенью. Универсальный, между прочим, аргумент. Говорят, например: «Да у него же черный пояс и уникальное чутье на опасность!» «А как это влияет на скорость пули?» Или: «Да у него же такие связи, такие деньжищи!..» « А как это влияет на скорость пули?»
– Я понял, дядя Вош, но неужели кто-то захочет нас физически убрать в этой ситуации? Мышкин какого-то пацана Глаголева бережет как ценного пушного зверька, а тут пустить в расход пятерых уникальных спецов…
– Я же сказал, кроме Мышкина, есть еще Павленко – вы его обидели, а это плохо. Что вы с ним сделали, кстати?
– Ну, выключили ненадолго. Очень нежно, между прочим, он и не вспомнит.
– Боюсь, он этой нежности не оценит, – сказал Кулаков. – Увидит, что вы пропали, и обидится. А есть еще Навигатор. Его вы теперь тоже заинтересуете.
– А Эльф – это эмиссар Навигатора в России?
Кулаков посмотрел на меня уважительно.
– Ну, это если предположить, что Навигатор сидит где-нибудь в Турции, а если он все-таки наш, расейский, то Эльф просто его партнер, и может сам представлять уже некую четвертую организацию. А то и пятую – не исключаю. Тут их столько! Уж больно деньги огромные, ребята…
– Кстати, о деньгах, – сказал я.
– Кстати о деньгах, – повторил Кулаков. – Вы от них много получили?
– Много, – кивнул я, решив пока не конкретизировать.
– Тогда, полагаю, что лучше всего оставить их у меня. Сейф ЧГУ до сих пор не обворовывали ни разу, да и контакт наш с вами мимолетный. Вряд ли кто-нибудь отследит. А впрочем, решать, тебе. Хочешь – храни дома.
Я тяжко призадумался. Не хотелось торопиться с ответом. И Кулаков понял:
– Ладно, думай пока. Я с Борисом поговорю.
Циркач излагал генерал-майору Кулакову соображения, появившиеся у него в результате последних событий, вспоминал детали, о которых забыл сообщить, сбрасывая информацию на дискету, отвечал на мелкие и порою совсем странные вопросы типа: «Аникеев часто посещал ночные клубы? Какие?» «Где любил завтракать Аникеев?» «А Мышкин действительно заядлый охотник?» Циркач знал многое, но не все. Я же слушал вполуха, поскольку размышлял, можно ли доверить столь огромные деньги ЧГУ. Ответ был прост: Кулакову – да, генералу Форманову – наверное, тоже да. А управлению в целом – нет. Ведь ситуация сегодня какая? В любой момент не то что Кулакова из ЧГУ могут выкинуть, а просто вдруг само ЧГУ исчезнет, растворится, как прошлогодний снег. И не с кого будет спрашивать наши денежки.
Когда в мафиозных разборках участвуют танки, когда крестные отцы бандитских кланов, не скрывая своих имен и должностей звонят по прямому проводу в администрацию президента России, в секретариат ООН, в штаб-квартиру НАТО и чуть ли не лично Хавьеру Салано, это означает, что власть не только в нашей, но и в любой другой стране может перемениться в одночасье. Негоже с деньгами расставаться в такие нестабильные времена! Однако и спать на них не очень-то хотелось. Ведь всегда найдется отчаянный малый, который ради четверти миллиона долларов даст тебе во сне по башке чем-нибудь тяжелым, будь ты хоть охраняемым лицом, хоть киношным супергероем.
В общем, я выбрал промежуточный вариант. Нельзя держать все яйца в одной корзине. Я так и сказал генералу Кулакову. И он согласился. Короче, на хранение в сейфы «Контура» отправились мои деньги (все равно до Бадягина ехать некогда); сто пятьдесят тысяч Циркача (полтинник он оставил, заявив, что прямо завтра купит себе новую тачку, так как старенький «порш» – хорошая игрушка, но это баловство, а не рабочая лошадь); и по сто Шкипера и Пиндрика. Все остальное ребята решили прятать, как умеют, а у Фила вообще были какие-то хитрые и пока тайные намерения. Таким образом, сумма разделилась ровно пополам. С Кулакова мы взяли клятвенное обещание выдавать любые суммы по первому же требованию, как в солидном банке.