А «навигатор» Эльфа тут же рванул следом, и я даже не сомневался, что он догонит нас очень быстро. Поэтому сразу вышел на связь.
– Герр майор, неужели я должен объяснять, что, даже поравнявшись с нами, вы сумеете остановить машину, только открыв огонь, а в перестрелке у вас будут очень плохие шансы на победу: один к четырем?
– Я все это понимаю, но за мной уже летит Джемиль на «лексусе». Неужели вы не можете ускориться? – добавил он с неподдельным ехидством.
– Могу, – сказал Циркач, вдавил педаль в пол, и уже через полминуты мы летели со скоростью сто семьдесят.
– Оборзел? – испугался я. – Движок запорешь! Заклинить может в два счета!
– Не заклинит, – сказал Циркач, – выжимая из «юкона» уже сто восемьдесят. – Машина на самом деле обкатанная. Я специально такую брал, а этим для понта сказал, ну, и вообще, лучше скрывать свои возможности. Верно?
Мы оторвались. И за ближайшим поворотом свернули на первую попавшуюся побочную, проселочную дорогу. Отсиделись за кустами. Пропустили обе машины, ракетами умчавшиеся вдаль. А потом, не торопясь, где дорогами, а где и полями, выбрались на другое, параллельное шоссе.
Мне страшно понравилось название самого первого населенного пункта, который мы проезжали – Кукобой. Неистощима фантазия русских географов! Я знать не знаю, кто такие куки, но человек, безжалостно уничтожающий их, представлялся мне грозным парнем в камуфляжке, с ясным взглядом, квадратным подбородком и с базукой на плече – этакий благородный мститель. Кукобой.
В Москве нас ждал Шкипер, на квартире все было тихо, но мы еще по телефону попросили Володьку быстренько собрать необходимые вещи и дуть на метро куда-нибудь в центр. Впрочем, нет, передумал я, лучше пешком на Семеновскую, мы туда и подъедем. Все равно ведь решили переночевать в Измайлове у Пинягина. Ехать к Циркачу, казалось полным безумием. Уж там-то наверняка ждали эмиссары Мышкина. Рисковать еще раз с левой квартирой тоже не хотелось – ради одной, судя по всему, ночи. Если же нас ждет засада и у Пиндрика, тогда… Тогда пусть эта засада пеняет на себя!
– Слушай, – сказал я Циркачу, – пока мы едем, ты не хочешь позвонить…
– На работу? – перебил он. – Уже звонил. Не Мышкину, конечно, – на хрена мне такой уровень? Кадровику позвонил, мол, увольняюсь, так и так, ввиду осложнившихся личных обстоятельств. Ну, он пожурил, конечно, что, мол, за две недели предупреждать надо и просил подъехать на Арбат, чтобы лично подписать заявление. Я обещал.
– Прямо сейчас и поедем? – подколол я.
– Давай, – зевнул Циркач.
– А я ведь о другом хотел тебе напомнить. Позвонил бы ты своему приятелю. Что за Игорь такой жил на этой Девятой Роте? Меня заело. Да и не верю я, что Ахман нас выследил. Здесь другое – либо прослушка, либо капнул кто-то. Вот и поинтересуйся.
– Хорошо, – сказал он. – Но об этом лучше говорить с квартиры. В «Сферу» я звонил с трубки. Тут было главное, чтобы не засекли место, откуда звоню. Но мы же с тобой знаем, что все звонки с мобильников прослушиваются, абсолютно все. Верно? А вот в квартире у Пиндрика вряд ли уже успели что-нибудь установить. Позвоню оттуда.
Я согласился.
Меж тем напуганный нашей конспирацией Шкипер перезвонил уже с улицы и сказал, что из всех интересных звонков отмечает лишь один. Какой-то псих позвонил и предложил свои услуги по ремонту машины. Шкипер сказал «Не надо», тогда псих пояснил, что готов поменять главную прокладку в машине. Шкипер решил, что над ним издеваются, потому что прокладок в любом автомобиле много, но ни одна из них не называется главной, и бросил трубку. Через полчаса звонок повторился. И тот же голос попросил передать уже конкретно Крошке предложение о замене главной прокладки.
Я начал хохотать. Шкипер слишком хорошо знал устройство автомобиля. Вот и не среагировал на юмор. Главной прокладкой называют, разумеется, прокладку между рулем и сидением, то есть водителя. И это был наш с дядей Вошей условный знак, предполагавший встречу.
– Место и время, где нас ждут для ремонта, записал? – спросил я строго.
– Ну, после того, как он тебя упомянул, назвав по кличке, записал, конечно.
Место оказалось в двух шагах от дома на Девятой Роте, в переулке с не менее достойным названием – Медовый. А время – тринадцать нуль-нуль следующего дня. Понятно, Кулаков еще не знал, что нам придется срочно менять место жительства. А может, и знал, просто как матерый контрразведчик понимал, что самое безопасное место после аварийной эвакуации с засвеченной квартиры – это ее ближайшие окрестности – там не ищут. Во всяком случае, такие чайники, как эти курды. И честно говоря, я вообще не был уверен, что они будут нас искать. После разговора с дядей Вошей, если не будет других инструкций, я планировал сам выйти на Ахмана и культурно объясниться. Ведь Эльф советовал с ним не ссориться и был, разумеется, абсолютно прав.
В Измайлове у Пиндрика засады не было. И квартиру, похоже, не трогали. Во всяком случае, грубого обыска никто не проводил. Мне первым делом захотелось в душ. Фил проверил состояние моей ноги и подтвердил: мыться можно. Все ткани срослись окончательно – все-таки Фил это Фил.
Циркач сразу стал звонить, пока еще не совсем ночь. Но у Виктора, сосватавшего нам, так быстро вычисленную Ахманом квартиру, никого не оказалось, даже автоответчик был выключен; и у Марины, его бывшей жены и бухгалтера на одном из аникеевских базаров – тоже.
На этом работа кончилась, и можно было снова чуточку поспать.
3
Начальнику ЧГУ
генералу-лейтенанту Форманову А.Н.
От начальника
следственного управления ФСБ
СПРАВКА
В ответ на ваш запрос сообщаем, что гражданин Германии Клаус Штайнер находится под постоянным наблюдением органов ФСБ и о его перелете из г. Владимира в г. Ярославль нашим сотрудникам было известно заранее. Нахождение Штайнера на секретном объекте №113/452-с санкционировано соответствующим отделом. По информации, поступившей от начальника объекта №113/452-с, Штайнер провел переговоры с двумя неизвестными, прибывшими непосредственно к нему, но доставленными по указанию руководства объекта в лице Ахманалиева Г.В. Последний назвал их своей агентурой и, согласно выводам наших аналитиков, предложил эти кадровые единицы Штайнеру для работы на БНД. Ввиду невозможности допросить непосредственно Ахманалиева наши сотрудники попытались собственными силами захватить агентов, но потеряли их в районе села Кукобой. Наружное наблюдение за Клаусом Штайнером будет осуществляться вплоть до его вылета из страны (предположительно через два дня.)
Кулаков перечитал эту милую справку трижды. Из ФСБ приходили разные бумаги, но такой не было еще ни разу. Если б она не была доставлена спецпочтой, а, допустим, вылезла из компьютера, генерал решил бы, что это шутит какой-нибудь юный хакер. Но тут все было без дураков: и бланк, и подпись и исходящий номер. Вот только содержание подкачало. Будто референт высокого гэбэшного начальника был пьян, когда составлял текст. А сам начальник подписал, не читая.
Начать с того, что не следственное управление должно было этими вещами заниматься – Второе Главное или, в крайнем случае, Седьмое – слежка за иностранцами. И потом, небрежное признание провала в конце справки – вещь для ФСБ абсолютно немыслимая. В-третьих, совершенно чудесная оговорка о невозможности допросить Ахманалиева. Это что, вор в законе у нас теперь как депутат Госдумы – неприкосновенен? В-четвертых, не просматривалось ни малейшей попытки расшифровать Штайнера (да не могли они там не знать, что Клаус Штайнер и Эльф – одно лицо!). И, наконец, запрос был не столько про Эльфа, сколько про курдов. На главную же тему в ответе был просто заговор молчания. Дескать, не знаем мы никаких курдов – есть только секретный объект, проходящий по картотеке ФСБ под номером таким-то…
А Форманов, познакомившись с этой абракадаброй возьми да и скинь ее на Кулакова с надписью на уголочке: «Срочно разберись!» И сам укатил на Старую площадь.
Проще всего, конечно, дождаться его возвращения и тогда уже, задав все вопросы, решить, как вести себя. Но в том-то и дело, что некогда получалось ждать, через двадцать минут он должен выехать на встречу с командой Большакова. Что можно успеть за двадцать минут? Только посидеть и подумать.
Кулаков попробовал восстановить в памяти все от начала. Нет, не от Вроцлава – от весны, когда Форманов вызвал его к себе и сказал:
– Есть новое дело государственной важности.
– А когда мы в последний раз занимались делами негосударственной важности?
– Совсем недавно, – отпарировал Форманов в ответ на это ядовитое замечание. – Так вот. Есть задача: выяснить, кто такой Король рынков и защитить человека. Его уже заказали. Только неизвестно, кто, и, разумеется, неизвестно – кому.
– И это сейчас самое важное? – удивился Кулаков.
Натовцы как раз со всей дури бомбили Сербию и Косово, мир стоял на ушах, и по негласному указанию Кремля ЧГУ чуть ли не ежедневно отправляло сводки в ЦРУ и получало от них свежую информацию о происходящем. В обстановке нарастающей истерии – закидывание чернильницами американского посольства, нелепые погромы «Макдональдсов» (фирма-то канадская, для справочки, – причем тут США?), ларьков «Баскин энд Робинс», сжигание американских флагов – на этом безумном фоне стремление не потерять доверительных отношений с Америкой казалось действительно важным при всей внешней неактуальности. И тут какой-то Король рынков! Бандюган из Тушина или Солнцева. Причем здесь ЧГУ? Оказалось очень даже причем.
Три сигнала поступили в ФСБ одновременно: из Стамбула, из Варшавы и из Владимира. Крутой замес. А текст был всюду одинаковый: «Братва угрожает Королю рынков. Если его убьют, рыночной экономике в России придет конец». ФСБ провела предварительный поиск, и въедливые офицеры установили, что в Стамбуле факс был отправлен с одной из конспиративных квартир КРП; в Варшаве – из Германского посольства, а во Владимире – с компьютера одной из фирм, принадлежавших Эдуарду Свирскому. Но Свирский выразил полнейшее недоумение по этому поводу. Курды оказались абсолютно не в курсе, что подтвердил, в частности, и агент СВР в Стамбуле. Наконец, немцы полностью дистанцировались от варшавского послания.
Но случайных совпадений подобного рода не бывает. И дело завертелось. Кулаков, конечно, запросил МВД, недоумевая, почему сыскари с Лубянки не поступили так же. На Огарева, шесть выдали добрый десяток версий, кого в уголовном мире могут называть Королем рынков, и Кулаков с энтузиазмом принялся их анализировать. Пришел к небезынтересным выводам… Но тут и приказали все приостановить, свернуть, заморозить, а еще через день – вообще забыть и выкинуть из памяти. Компьютерной, имелось ввиду. Из своей же не выкинешь!
Кулаков спросил тогда:
– Иван Матвеевич распорядился?
Форманов мог бы и не отвечать, но он ответил:
– Нет, Демидов!
– Ну, ни хрена себе! – Кулаков не удержался и высказал удивление вслух.
Потому что Демидов курировал экономику и финансы в команде президента и был, вне всяких сомнений, очень большим человеком. Но какое отношение он имел к ЧГУ? Однако! Вызвал Форманова лично, и от имени президента распорядился.
– А Иван Матвеевич? – поинтересовался Кулаков.
– Иван Матвеевич промолчал. Я заходил к нему. Но он впрямую об этом не спрашивал. Однако не мог же он как наш куратор не быть в курсе, для чего меня вызывали. Знал он все, конечно, знал. Но промолчал. А лишних вопросов там задавать не принято.
Кулаков тогда обозлился и сказал:
– Не надо нам было браться не за свое дело. Сколько времени зря потеряли…
– А то, Владим Генадич, это мы с тобой решаем, за какие дела браться! – тяжко вздохнул Форманов.
А потом был отдых в Испании, шифровка из Гамбурга и срочное возвращение в связи с двойным убийством. Ну что ж, все логично: в марте предупреждали – в июне начали стрелять. А ведь Кулаков уже тогда докопался и до фамилии Аникеев, и до фамилии Мышкин, даже на Павленко по косвенным данным вышел. Не говоря уже о Свирском, который впрямую поминался в сводках ФСБ. «Вот, сволочи кремлевские! – возмущался про себя Кулаков, еще летя в самолете. – Если б тогда не бросили этого дела, может, оба человека сейчас живы были».
Теперь уже так не казалось.
Во-первых, что он знает об этих двоих? Да, значительные фигуры. Но какую роль они играли в реальной экономике? До сих пор не ясно. И, во-вторых: а что, если вмешательство ЧГУ весной лишь ускорило бы процессы и «танковые сражения» начались бы на месяц раньше? Ведь под Вязниками мы имеем на сегодня четырнадцать трупов. Информация не для прессы, но четырнадцать трупов – это всегда четырнадцать трупов. Это – серьезно.
«Что происходит дальше? – размышлял Кулаков. – Павленко утирается. Мышкин утирается. Они садятся за стол переговоров в развороченном дворце. Исполнители упущены. Деньги упущены. Все оскорблены в лучших чувствах. Каждый валит вину на другого. Примиряющего Фарида рядом нет, а примиряющего Свирского вообще нет в живых. Один Эльф спокоен, но безучастен, он только следит за тем, чтобы не возникло новой перестрелки. При этом совершенно не способствует объединению капиталов «Феникса» и «Сферы». Ну, конечно, Эльф не россиянин, хоть и прекрасно говорит по-русски. Плевать он хотел на нашу экономику. Или не так?..
«Стоп! – сказал себе Кулаков. – Это главное. Вот оно, то самое, что мы должны понять. Эльф не может плевать на российскую экономику. Он именно ради нее сюда приехал. И разговор его с одним из крупнейших германских инвесторов, с этим Линдеманном тоже крутился вокруг России. Схема ясна: Линдеманн, как бывший русский вкладывает сюда деньги, Эльф – как его старый друг – контролирует процесс, а уже некий Навигатор распределяет, кому, чего и сколько. И безучастность Эльфа к распрям двум рыночных воротил объясняется просто: он – технический исполнитель. Поиграл с обоими, как кошка с мышкой – и в сторону. А вопрос о слиянии капиталов решают не Семецкий, не Мышкин и не Павленко. Решает Навигатор. Поехали дальше. Где и когда Эльф встречался с Навигатором? Вот вопрос! Как получил от него приказ, будучи в Вязниках? А ведь был такой приказ: «Всем оставаться на местах!» И Павленко, несмотря на все свое богатство и даже власть, ему подчинился. Черт, кто же такой этот Навигатор?»
Ничего путного в голову не приходило.
Аннамурадов? Не исключено. Демидов? Тоже красиво. Впрочем, такая кличка и Борису Николаевичу подошла бы. Ладно, шутки в сторону. А что, если Ахман? Иначе зачем Эльф потащился к нему в Ярославскую губернию? На хрена поляку, скажем, независимость Курдистана или проблемы блатного мира России? Выходит, есть у Ахмана еще и третье лицо. Это неплохо согласуется с трепетным отношением к нему в ФСБ. Но с другой стороны, полная ерунда получается. И Павленко, и Мышкин – оба говорили об Ахмане, но совершенно отдельно – о Навигаторе. Разумеется, Можно предположить, что один из них, допустим, Мышкин не в курсе, что Ахман и Навигатор – одно лицо. Так тоже бывает, но это уже какие-то тайны мадридского двора…
Кулаков посмотрел на часы: пора было спускаться вниз к машине.
Водитель высадил его на Электрозаводской. Кулаков прошел по подземному переходу, постоял на троллейбусной остановке, ничего подозрительного не отметил. Вскоре подъехал драный жигуленок. Генерал увидел его еще издалека, поднял руку, за рулем сидел лейтенант Абаканов.
– Садитесь скорее, – сказал он. – Здесь стоять нельзя.
До гаражей было даже пешком минут десять, но Абаканов кружил по переулкам и набережной добрых полчаса.
– Нет же хвоста, – сказал Кулаков.
– Вот и я вижу, что нет, но очень хотелось оторваться.
«Ладно, – подумал Кулаков, – нормальная перестраховка. Мы еще никуда не опаздываем».
А в гаражах он переоделся в черную от масел, растворителей и графитовой смазки робу и в таком виде приготовился встречать посигналивший от поворота джип, сверкающий черным лаком капота и ослепительной сталью кенгурятника.
4
Утро у нас опять началось рано. Пиндрик поднялся раньше всех, чтобы на правах хозяина сбегать в магазин и приготовить завтрак. Циркачу не спалось, тревожило все: и пулевая дырка в машине, и сама машина, стоящая на улице, и грядущая встреча с Кулаковым, и молчащие телефоны его друзей. С телефонов-то он и начал. У Виктора включился автоответчик, запись была явно свежая, хозяин даже объяснял, что накануне пришел пьяным, и звонков не слышал. Другой конструктивной информации не предлагалось. Записывать ему на пленку Циркач ничего не стал, но шанс объясниться казался вполне реальным, а вот по номеру Марины трубку сняла ее мама, и едва ли не причитая от горя, сообщила, что Марина пропала. С трудом он добился от перепуганной немолодой женщины, что девушка ушла из дома почти двое суток назад. Циркач не стал обзванивать больницы, как это делают простые граждане, он сразу набрал номер своего друга на Петровке, и через пятнадцать минут знал доподлинно, что Марину Малышеву нашли прошлой ночью с простреленной головою в Ново-Косино. А через шестнадцать минут никто из нас уже не спал.
Аникеева и Свирского, конечно, тоже жаль. Но это были какие-то свои игры там, наверху, а когда стреляют в голову простому бухгалтеру, оно пугает намного сильнее. Пули, что называется, ложились уже совсем рядом. То ли пора залечь, то ли – наоборот – переходить в наступление, но в любом случае – не спать. Уж это – определенно.
Завтрак был съеден молча и без аппетита. Пиндрик даже обиделся. Потом мы загрузились в джип и долго колесили по окрестностям без всякого смысла. Хвост, что ли, выявляли? Не было хвоста. Но так казалось спокойнее, чем сидеть дома. Потом заехали прямо в лесопарк под запрещающий знак, нашли пустующую полянку и убивали время в яростных и достаточно бессмысленных спорах. Час назначенной встречи приближался.
По дорожкам между рядами гаражей пришлось попетлять, пока не нашелся толковый мужичок и не объяснил, в каком боксе искать Лешку Сазанова. Бокс оказался единственным открытым в своем аппендиксе, а Лешка, судя по военной выправке и одновременно умным глазам, явно тоже был сотрудником ЧГУ. Он сразу кликнул из глубины гаража напарника:
– Митрич! Вылазь из ямы. К тебе клиенты приехали!
– Здорово клиенты, – сказал Митрич, он же дядя Воша, присаживаясь на старые покрышки, лежавшие у дверей и закуривая странную сигарету под названием «Беломорканал». Даже пачка оформлена, как у знаменитых папирос – чего не придумают в наше время!
Мы сели кто куда. Покрышек в принципе хватало на всех, но Циркач остался в машине, только, открыв дверцу, ноги наружу свесил, а Пиндрик пристроился на подножке. Фил, привалясь к капоту, закурил свой неизменный «Кент». Шкипер, не теряя времени, массировал уже зажившее, но еще слегка зудящее плечо. С Володькиной раной у Фила, кажется, получилось еще лучше, чем с моей.
А я все-таки сел поближе к дяде Воше и призадумался: «Интересно, зачем ему понадобилось собирать нас всех вместе на этот разговор?» Не часто генерал Кулаков подобные встречи устраивал.
– Ну, рассказывай, Крошка, куда вас возили.
– Убили Марину Малышеву, – начал я с другого. – Это девушка, которая устроила Циркача на работу к Аникееву в «Сферу».
– Информация откуда? – быстро спросил Кулаков.
– С Петровки, – буркнул совсем помрачневший Циркач.
И я вдруг очень ясно понял, что у него с этой Мариной что-то было. Господи, да с кем у него только не было!
А дядя Воша уже набирал на трубке чей-то номер. Отозвались там мгновенно, соединили с начальником. Разговор получился короткий, но выразительный. Можно было догадаться по тону, что это весьма высокий чин из МВД или ФСБ.
– Разберутся? – спросил я.
– Разберутся. Только погано это, они нам уже на пятки наступают. Ладно, давай все-таки, рассказывай, что там было, в этом вашем Кукобое.
Я рассказал. Насколько смог коротко, потом повторил еще раз, как мне виделось, главное:
– Там готовят курдских террористов. Кому это известно?
– Всем, кому надо, к сожалению, известно, – грустно вздохнул дядя Воша. – Министерство обороны как раз лишь частично в курсе. Реально их прикрывает ФСБ. Потому и Эльф гуляет там, как у себя дома.
– Не понял, – решил уточнить я. – Эльф все-таки работает на ФСБ?
– Нет, – сказал Кулаков, – Эльф, как всегда, работает на себя. Но ФСБ сегодня пытается его использовать. А Эльф не возражает, ему тоже удобно. Они нашли друг друга. Причем, без ведома Кремля – полный бардак в стране! Вот почему нас и попросили этак ненавязчиво расторгнуть этот противоестественный брачный союз. Ваша задача войти в доверие к Эльфу, поработать как бы в связке с ним, понять его планы и не дать им осуществиться.
– Какими бы ни были эти планы? – спросил я удивленно.
– Совершенно верно, Андрей: какими бы эти планы ни были.
– Но когда мы выясним, все-таки надо будет докладывать, прежде чем переходить к активным действиям?
– Нет, – сказал Кулаков, – любые лишние сеансы связи считаются крайне опасными. Докладывать я прошу только о результате: «То, что задумал Эльф, сделать ему не удалось и никогда уже не удастся». Примерно в такой форме. И совершенно не важно, чего именно он там хотел.
– Владимир Геннадиевич! – не выдержал я. – Но это же бред какой-то.
– Это не бред. Обыкновенный режим секретности. Очень высокой степени секретности. А если вам интересно, то по приблизительным оценкам наших аналитиков, Эльф намерен с целью личного обогащения а, возможно, и с целью сведения счетов с кем-то разрушить всю систему экономического регулирования рынков в России. Каким способом он намерен это сделать – вопрос второй. Но допустить подобное мы не вправе. Понятно?
Я рассеянно кивнул. Не очень-то мне было понятно. И тут предельно грамотный вопрос задал Фил:
– Так значит, Эльф играет против Навигатора? А мы должны этого Навигатора защитить?
– Да, – сказал Кулаков.
– А кто такой Навигатор, вам уже известно?
– Нет, – сказал Кулаков.
И с чего это вдруг дядя Воша сделался таким немногословным?
– А где его искать – известно? – продолжал допытываться Фил.
– Нет, – повторил еще раз Кулаков, потом решил все-таки расщедриться на дополнительные слова: – Его не надо искать. Надо просто помешать Эльфу.
– Интересная задача, – прокомментировал я. – А деньги?
И я уже представил, как Кулаков начинает нам рассказывать о слишком большом мышкинском гонораре, и о том, что они, Четырнадцатый главк, уже взяли нас под свою защиту, что деньги в сейфах ЧГУ хранить надежнее, чем в швейцарском банке, и все это нам предстоит теперь отрабатывать.
Но дядя Воша ответил по-другому. Вначале просто ушел от вопроса:
– Мы отправляем вас в Германию…
– А мы и так туда едем, – невежливо перебил я.
Нет, ну, в конце-то концов, я же про деньги спросил! А он мне про что поет?
– Не надо ехать в Германию от КРП, то есть от ФСБ, – Кулаков упорно гнул свою линию, – это плохие игры. Они вам сделают в Шереметьеве зеленый коридор хоть для оружия, хоть для наркотиков, но в этом случае по ту сторону границы вам сразу сядет на хвост германская разведка, и работать станет намного сложнее. Мы же вас отправим как простых туристов, а снаряжение, оружие, деньги – абсолютно все вы получите там, на месте.
Мелькнуло ключевое слово – «деньги».
– Какие именно деньги? – решил уточнить я.
– Необходимые для текущих расходов, – уклончиво ответил Кулаков, но тут же и надумал больше не темнить. – Ребята, я, собственно, хотел вас спросить: вам интересно заниматься этим или нет? Ваше право отказаться и выйти из игры. Если вы знаете, как это сделать. Сегодня я прикрываю вашу поездку в Германию, завтра прикрою что-то еще. Но если вам хочется остаться один на один с Эльфом… А тут еще в затылок дышит Ахман, и Мышкин, и Павленко – если хочется, пожалуйста!
– Павел Геннадиевич, это угроза? – рубанул я с плеча.
– Нет, – сказал он, – скорее предупреждение. И вызов. Я просто предлагаю вам доказать, что вы еще способны сразиться с фигурой масштаба Эльфа, а попутно найти, кто за это заплатит. Мы, ЧГУ – не сможем.
Ну, наконец-то он признался честно! И я уже догадывался, что скажут ребята. Никто из нас никогда не пугался сложных задач. Но сегодня задача стояла сверхсложная, и поддержка ЧГУ нам явно не помешала бы.
– Хорошо, – сказал я, – мы едем к немцам по вашему заданию. Не по заданию же Ахмана нам в самом-то деле ехать! Взрывать центральный офис «Мерседеса» – это как-то скучно. Но у меня только одно условие. Я хочу забрать из вашего сейфа все свои деньги.
– Остальные придерживаются такого же мнения? – поинтересовался Кулаков.
Ребята кивнули, хотя мы даже приблизительно не обсуждали эту тему. Просто мое поведение было для них безусловным примером. Ломать голову над тонкостями никто не собирался.
– Значит, перестали нам доверять?
– А я вообще никогда и никому не доверяю, кроме своих четверых друзей, – сказал Фил.
Я же ответил по-другому:
– Дело не в доверии, дядя Воша, просто эти деньги, например, мне будут нужнее в Германии. Там легче найти, куда потратить или куда вложить.
– Это не патриотично, Крошка, – улыбнулся Кулаков.
– Ну, рядом с теми триллионами, которые мы спасаем для России, наш несчастный миллиончик погоды не сделает, – улыбнулся я в ответ.
И шутка была принята.
Потом оказалось, что Лешка Сазанов уже заварил нам дырку в кузове. Даже успел зачистить и покрыть быстро сохнущей грунтовкой. И все же краску рекомендовал класть не раньше, чем через два часа.