– А твой любимый Навигатор на чьей стороне?
– Политически, конечно, на стороне Малина, а чисто практически ситуация вот какая. И Аникеев и Павленко – это буквально люди Малина, то есть до 95-го он конкретно опирался на их деньги и связи, а сам играл объединяющую роль. С расформированием РИСКа конфликт между Аникеевым и Павленко углубился, эту историю вы знаете хорошо. А Навигатор, как крупнейший западный инвестор, в отличие от Малина, стал играть не на объединении, а на конфликте, на склоках, на настоящей межклановой войне. Кто ж не знает, что на войнах зарабатывают куда больше, чем на дружеских контактах? Поэтому в итоге Навигатор аполитичен, он самый обыкновенный паразит, цинично сосущий кровь одновременно из двух сцепившихся в поединке зверей. Я понятно, излагаю?
– Более чем, – сказал я. – Только остается один вопрос: ты сам на чьей стороне?
– Крошка, я не смогу ответить на этот вопрос в двух словах, а время наше, к сожалению, истекло. До завтра.
Он сел в машину, хлопнул дверцей и уехал.
А мы зашагали по темной улице в сторону вокзала, и ни одному из нас совершенно не хотелось комментировать услышанное.
На железнодорожной станции Виттенберге нам удалось неплохо перекусить. Вокзальные буфеты даже в этой ненормальной Германии работают круглосуточно. А потом – мы уже стояли на платформе в ожидании поезда – внезапно вышел на связь Павленко.
– Здравствуйте, Большаков. Я говорю из Бонна, завтра буду в Гамбурге. Скажите, вы увидитесь с Линдеманном?
Удивительно, он совсем не боялся прослушки БНД и всех прочих спецслужб!
– Аристарх Николаевич, – рапортовал я, – наверняка обещать вам не могу, но теперь мне кажется, что встреча с Линдеманном у нас состоится.
– Очень хорошо, Большаков. Так вы задайте ему вопрос (только на меня не ссылайтесь!): деньги в Россию пойдут через Франкфурт или через Дрезден? Запомнили? И потом перескажите мне подробно, как он ответил. Заметьте, что бы он ни сказал вам, я все равно пойму, через какой из банков пойдут деньги. Тут самое главное, что от вас он подобного вопроса не ждет. Понимаете?
Ни черта я не понимал, но сказал ему:
– Конечно, Аристарх Николаевич, будет сделано.
Ну а действительно, что мне стоило задать человеку вполне невинный вопрос?
Гамбург в районе вокзала Альтона показался нам скучным до оскомины. Все те же аккуратные немецкие домики вдоль чистых улиц, работяги, спешащие в порт, свежеумытые автомобили во дворах, шпили церквей. Утро выдалось хорошим, солнечным, и уже чувствовалось, что день будет жарким. В Берлине было заметно прохладней. А здесь погода стояла, почти как в Москве, с поправкой на близкое море.
Эх, в такие дни купаться надо! На пляже валяться, любоваться красивыми загорелыми девчонками в купальниках. А мы готовили теракт.
Я испугался собственных мыслей. Что-то в последнее время я слишком много задаю себе вопросов. От Эльфа, что ли, заразился любовью к философии? Но деньги за рассуждения на платят, деньги платят за конкретную работу.
И конкретная работа началась в порту, куда мы отправились вдвоем с Филом на предоставленном нам микроавтобусе «фольксваген-спортер». Фила я выбрал за его лингвистические способности. В качестве переводчика он худо-бедно, но годился. А кто знал, какие проблемы возникнут при общении с тем же поваром или охранником на въезде – остальные-то среди нас вообще ни бум-бум в языках.
Но проблем не возникло никаких. Все прошло, как по маслу. Нас только упорно зазывали на экскурсию по древнему Гамбургу на том самом теплоходе, с которого мы получали ящики со смертоносным «шампанским». Ящики оказались тяжеловатые. Впрочем, вино в стеклянных бутылках – это ведь тоже не кукурузные хлопья, так что таскали мы их, вполне натурально напрягаясь. И вообще, если честно, никто не обращал на нас внимания. Восемь утра в порту – это уже самый разгар рабочего дня. Народу там немерено. Все делом заняты. Только скучающие богатые туристы глазеют на все вокруг с безобидным любопытством.
А еще говорят, в цивилизованных странах трудно достать оружие и взрывчатку, все на Россию кивают. Мол, у нас дикость, гранатометы на базаре продают вместе с гранатами и персиками! Эльф, и тот – туда же. Но ничего особенного в России нет, доложу я вам, во всем мире все одинаково: деньги плати и можешь купить любую вещь, какую захочешь, хоть атомную бомбу. Правда, уровень жизни везде разный. Поэтому во Владимирской губернии тебе тротиловую шашку за бутылку принесут, а в Гамбурге – извините! – тут один бокал пива стоит, как пять пузырей нашей «пшеничной», – поэтому и за взрывчатку раскошеливаться надо.
У вокзала Эльф предложил нам пересесть в скромненькую «хонду-сивик», а сам поехал впереди за рулем груженного смертью «фольксвагена». Ехали недолго. На северо-запад от порта начинался шикарный район богатых вилл, эта была все та же Альтона, только уже ее элитная часть. Высокие заборы, деревья с пышными кронами, старинные особняки, не дома, а целые замки с башенками, шпилями, балкончиками. Один из таких замков нам и предстояло рвануть. Если я правильно понял.
За квартал от объекта Эльф остановился и объяснил:
– Я сейчас проеду в ворота, а вы тихонечко поезжайте вокруг, изучите обстановку, прикиньте, как будете проникать внутрь ночью. Потом бросайте машину и походите здесь немного пешком, но действительно немного, чтобы внимания не привлечь. Потом – до вечера свободны. Гамбург – город богатый во всех отношениях, есть на что посмотреть и чем заняться. Оружие и спецсредства получите у товарища Ахмана. Он позвонит вам лично. О намеченном объекте Ахману ни слова. На любые вопросы – стандартный ответ: «Пока не знаем, место взрыва будет названо в самый последний момент». Кстати, так обычно и делают – на случай провала, поэтому звучать будет правдоподобно. И вообще, напомните ему: «Вы же сами говорили, неважно, что рвануть». Наконец, в двадцать два ноль-ноль мы с вами встречаемся на станции метро Сан-Паули в центре зала. Все.
Он даже не произнес обычного в таких случаях: «Вопросы есть?» Но вопросов и не было.
А замок Навигатора оказался крепким орешком. Следящих камер понатыкано больше, чем в КГБ или в солидном банке. Грубое перелезание через трехметровый забор пресекалось бесчисленными фотоэлементами, фиксирующими любой предмет, оказавшийся на верхней кромке ограждения. Наконец, живых людей, охраняющих эту цитадель, тоже обнаружилось немало, и вооружены они были отнюдь не дубинками и даже не газовыми пистолетами. Законы, охраняющие священную здесь частную собственность, позволяли вооружаться очень серьезно. Легко было предположить, что за забором бегают еще и натасканные собаки, если не тигры. Тропически жаркая погода и несколько чрезмерная, я бы сказал, чисто восточная помпезность виллы Навигатора вполне естественным образом наводила на мысли об экзотическом зверье. Тем более, что не забылись еще знаменитые павленковские «крокодилы».
Меж тем задача перед нами стояла, в общем-то, элементарная: проникнуть в дом абсолютно не замеченными, заложить взрывчатку, смонтировать взрыватели по хитрой схеме и покинуть дом опять же абсолютно никем не замеченными. При этом очень желательно было не оставлять за собой трупов, да и вообще поменьше следов. Иначе будет тут же вызвана полиция, которая обязательно что-нибудь лишнее обнаружит, возможно, сумеет дом разминировать. А если даже не сумеет, все равно взрыв, будь он преждевременный или случайный, потеряет добрую половину смысла.
«Злая» половина смысла нужна была курдам. А нам… Мы уже догадались, что главная цель – это ни много, ни мало физическое уничтожение Навигатора. И еще об одном мы догадались: зовут Навигатора Дитмаром Линдеманном, хоть Эльф и не говорил об этом впрямую.
Да, всякое киллерство, даже в такой, несколько завуалированной форме, глубоко противно мне и моим друзьям, но на этот раз я почему-то готов был согласиться. Понимание пришло позже. А во время утреннего разговора с Эльфом все было на уровне интуиции.
Есть шестая заповедь Христова – не убий. Не первая, заметьте, а только лишь шестая. Но дай нам Бог всем не нарушать ее! Дай Бог. Правда, есть еще война, и каждый знает, что война может быть даже священной. На войне солдаты преступают шестую заповедь.
А вот теперь самое главное в моих рассуждениях: есть огромная разница между убийством в бою и подлым убийством из-за угла – за деньги, или из мести, или из страха… Это примерно такая же разница как между изнасилованием и нормальным сексом по обоюдному согласию.
То, что предлагал сделать Эльф, представлялось мне изнасилованием по обоюдному согласию. Дико, страшно, не по-людски, не по-божески – но на радость всем. Вроде даже подло, но абсолютно необходимо для здоровья, для жизни. Совершенно безумный проект.
Теракт с положительным результатом.
Возможно ли такое?
Лучше не думать, а то, и правда, с ума недолго сойти.
А чем развлечься в старом добром Гамбурге действительно нашлось. Только поначалу развлечения искали нас сами.
Первое настигло по дороге к порту. И зачем нас понесло туда? Ну, прямо как воров и убийц, которых тянет на место преступления. Внезапно нам преградила дорогу шумная компания юнцов, нагло требовавших денег. Мы с Филом прямо обалдели: что бы это значило? Но еще сильнее обалдели эти юнцы, потому что мы повели себя более, чем нестандартно: стали по сторонам головами вертеть, ища действительную опасность, от которой эти олухи просто призваны были нас отвлечь. Однако ничего обнаружить не удалось и оставалось сделать вывод о простом случайном совпадении. А в руках у мальчишек уже сверкали ножи, и они отчаянно ругались по-немецки с явной примесью еще какого-то языка. Но было нам с Филом не до лингвистики, в общем, после того, как четверо легли отдыхать на аккуратно подстриженном газоне, пороняв ножики в траву, остальные трое убегали со скоростью молодых оленей, вспугнутых выстрелом. Так что у нас даже разминки толковой не получилось перед вечерней операцией.
А после этого, разумно передумав идти в порт, мы взяли курс на памятник Бисмарку, возле которого договорились встречаться с остальными, а уж оттуда поехали на «хонде» изучать достопримечательности второго по величине города Германии. Немного мы успели изучить, даже до музея эротики не доехали, потому что позвонил товарищ Ахман, поселившийся зачем-то подозрительно близко к нашей резидентуре. И возле временного жилища этого «курда в законе» мы неожиданно почуяли за собой хвост. Если б еще знать наверняка, что это свои, из ЧГУ, можно было бы и плюнуть на все. За полсуток до финала Кулаков в наш сценарий точно вмешиваться не стал бы. Но в том-то и беда, что сотрудники, занимающиеся наружкой, аккредитационных карточек с фамилией и названием фирмы на пиджак не прицепляют. Так что на всякий случай, решено было от хвоста оторваться, и на это ушло добрых полтора часа.
Наконец, Ахман выдал нам все необходимое, получился едва ли не полный багажник всякой хитрой техники. Он мудро не спрашивал, где именно мы собираемся отрабатывать свои деньги.
Эх, Ахман, Ахман, знал бы ты, что наши деньги уже уплачены за одно короткое мгновение торжества, да к тому же торжества чужого!
«Чужого ли?» – спрашивал я себя.
Я уже мечтал взорвать хоть что-нибудь, дабы расшевелить этот безумный муравейник. В мире, давно сошедшем с ума, все люди, стоящие у руля, другого языка просто не понимали. Они сами убивали сотнями и тысячами, иногда небрежно, иногда с удовольствием и всегда кичились друг перед другом очередными успехами. Они убивали простых ни в чем не повинных граждан, а друг друга, как правило, не трогали, в последний момент успевая договориться.
Сегодня Эльф предлагал нанести удар не по куклам, а по одному из кукловодов. Трудно было отказать ему в такой услуге.
Обедали мы в маленьком ресторанчике на берегу маленького озера. Там и порции были маленькие на маленьких тарелочках, и столики, и стульчики крохотные. Только деньги за все за это мы заплатили большие. Гамбург – город не для бедных.
Потом позвонил совершенно слетевший с нарезки Павленко и заполошным голосом сообщил, что Дитмар Линдеманн возвращается домой завтра утром. Готовьтесь, мол, к встрече. Мы обещали.
Уж и не знаю, понимал он или нет, но своими звонками создавал нам отличное алиби. Если, конечно, те, кто собирался обвинить нас в теракте, слушали сейчас эти переговоры.
Потом незаметно случился вечер, и мы, уже откровенно убивая время, пошли пешком через весь город, удивляясь на не спадающую жару, попивая какие-то освежающие напитки, просто холодные или со льдом, заходя в магазинчики, оглядываясь на красивых длинноногих девушек с разноцветными шевелюрами. В Германии вообще модно, а в Гамбурге особенно, выкрасить волосы в кричащие, яркие, противоестественные тона: зеленый, оранжевый, голубой. Полазили мы изрядно и по метро, там было прохладнее, но скучно до невозможности – все станции одинаковые. Это же вам не Москва и не Питер. Но встреча была назначена именно в подземке, и ровно в десять мы оказались на Сан-Паули.
3
Я так и не понял, почему Эльф не мог остаться в доме Дитмара, раз его туда пускали, как родного, хоть со взрывчаткой, хоть с мешком ядовитых тараканов. Он объяснил так: никто не должен связать его появление у Линдеманна со взрывом. Ерунда какая-то! Если взрыв удастся, вспоминать об Эльфе будет просто некому, а если не удастся – так это же в любом случае провал, подумали на Эльфа или не подумали. А о провалах у профессионалов не принято и мысли допускать перед началом операции.
Однако Эльф, похоже, думал обо всем. Любой сотрудник фирмы «Ханзаринг», любой работник в резиденции ее хозяина должен был вспоминать об Эльфе только хорошее. Ведь именно этому человеку Дитмар доверил присматривать за домом и даже отвечать на кое-какие простенькие деловые звонки.
Неужели Семецкому было важно, что подумают о нем покойники, и что расскажут Господу, представ перед Страшным Судом?
В общем, никакой помощи изнутри ждать, к сожалению, не приходилось: ни отключения сигнализации, ни открытых гостеприимно ворот, ни отвлечения внимания главных персон в охране. Так что нам пришлось повозиться.
Специалисты у Линдеманна служили неплохие, но готовились они к встрече с уголовщиной, с мальчишками-хулиганами, в крайнем случае с политическими экстремистами. На поединок со спецназом эти ребята явно не рассчитывали. А на свидание с феноменами – тем более.
Первым делом мы перебросили через забор Пиндрика, который мягко приземлился, как кошка, и в несколько мгновений нейтрализовал вокруг себя все живое. Потом нашел слепое место в ограде, забрался наверх и сбросил нам веревку. Так перебрались остальные. Дальше была рутина. Шкипер занялся техникой, в считанные секунды отключив всю автоматику и электронику, а мы четверо поработали с живой силой. Стрелять усыпляющими иголками приходилось все больше по собакам, а наивные люди-человеки подпускали к себе почти вплотную. И ложились спать, где стояли, под действием незамысловатых приемов временного физиологического отключения.
Если все пройдет строго по плану, наутро они даже и не вспомнят, отчего им вдруг сделалось так плохо. Полицейские, конечно, заподозрят неладное, едва узнав о массовом недомогании всей охраны, но пока еще они всех опросят, пока разберутся, пока придут к выводам и наметят план действий – Дитмар вернется. А мы успеем нажать на все необходимые кнопки и дать по газам.
Билеты на самолет до Москвы выдал нам товарищ Ахман, и даже время отправления было очень удобным – только-только успеваешь сувениров прикупить в ларьках аэропорта Фюльсбюттель.
Кто б еще знал, что поутру в резиденцию Линдеманна приедет совсем не полиция!..
Мы спокойно покинули замок, больше напоминавший теперь обитель призраков, выехав прямо через ворота на том самом микроавтобусе. Эльф вопреки всякой логике вдруг передумал оставлять свою машину во дворе приговоренного дома. Вот так раз! Уйти ото всех подозрений в причастности к теракту – и вдруг так подставиться – заехать в дом на машине, которая потом исчезнет! Но, очевидно, он просчитал в уме еще какой-то, уже совсем немыслимый вариант и пришел к выводу: машину надо уничтожить, о чем и позвонил нам, уже совсем было собравшимся уходить из дома пешком.
Мы выбрались на стоянку перед фасадом, и я внутренне ахнул, увидав среди прочих машин царственно возвышавшийся надо всеми, огромный, как бэтер, и обтекаемый, как капля, снежно-белый «линкольн-навигатор». Однажды хорошо разглядев вблизи это сделанное по спецзаказу диво, я бы уже никогда не перепутал обычный, серийный «навигатор» вот с таким бронированным, тяжеловооруженным, оборудованным антикрыльями и специальными устройствами повышенной проходимости. Очевидно, этих машин было сделано всего три: для Аникеева, для Павленко и для Линдеманна. И покрашены они были характерно – в цвета российского флага. «Хохмачи», как сказала бы покойная Моника. Хозяева новой России. Кто еще, кроме нас, мог оценить столь изысканную, тонкую шутку? Ведь едва ли эти трое собирались где-нибудь вместе, да еще на своих ритуальных машинах.
Когда за углом к нам подсел Эльф, мой первый вопрос к нему был таким:
– Линдеманн – это и есть Навигатор?
Мне хотелось услышать это непосредственно от Семецкого.
– Да, некоторые зовут его именно так.
– И этот бывший русский паренек убивает теперь в России всех подряд, чтобы упрочить свою власть над нею?
– Примерно так, – согласился Эльф. – Но только он не просто убивает всех подряд, как это делают бандиты, заметая следы преступлений. Он сознательно и цинично запустил машину убийств. И эта машина не остановится, пока не выкосит лучших. То есть самых упрямых и сильных, вроде Аникеева и Свирского. Полагаю, что на очереди Павленко и Аннамурадов. Мышкин рискует в меньшей степени: он – приспособленец. А за мной охота идет уже давно, но себе давать оценку как-то нескромно. Скажу о других: вместе с главными персонами будут десятками погибать второстепенные: личные охранники, курьеры, бухгалтера, секретарши. Они уже начали погибать. Машина убийств – страшная штука. И я вижу только один способ остановить ее – отключить запускающее устройство. В данном случае – это Навигатор. Ладно, поехали.
– А куда мы едем?
– Пока к берегу Эльбы, надо утопить эту машину – по ней слишком легко вычислить, кто и откуда брал взрывчатку. Не хотелось бы подставлять людей, оказавших нам серьезную помощь.
– А не проще ли было взорвать ее вместе с домом? – спросил Фил.
И Эльф вдруг начал хохотать, удивляясь, как это ему самому не пришла в голову такая элементарная мысль. Только смех был какой-то искусственный, вымученный.
– Конечно, проще, – сказал он, успокоившись. – Но мне вдруг захотелось искупаться этой жаркой ночью, вот я и зациклился на утоплении.
– Вам хотелось искупаться в одежде? – вкрадчиво поинтересовался Циркач.
– Не обязательно, – ответил Эльф и захохотал еще громче, но теперь намного натуральнее.
Мы сидели в машине вшестером, и в таком тесном коллективе смех оказался заразительным. Наступила неизбежная в подобных случаях психологическая разрядка.
А купаться в одежде вызвался Шкипер. Вариант, предложенный Пиндриком: уронить машину с берега, пустив ее своим ходом и выскочив в последний момент, показался недостаточно эффективным. Выпрыгивание на узкую бетонную полосу мола на скорости сто – удовольствие ниже среднего, даже для такого аса, как Игорь. А если не дожать скорости, машина упадет слишком близко к берегу и может случайно быть обнаружена кем угодно.
Короче, Шкипер разогнался на всю катушку, чтобы реально подальше прыгнуть, как с трамплина, еще и притормозил ручником, грамотно ставя машину, как говорят гонщики, в положение «на взлет». В общем, прыжок получился славным, приводнение мягким, обратный путь Шкипера неспешным, а будущий путь выброшенной нами консервной банки фирмы «Фольксваген» обещал быть долгим и интересным – на таком расстоянии от берега ее должно было подхватить течением Эльбы и долго перекатывать по дну к самому устью, где о нас уже никто и никогда не вспомнит.
Эльф с уважением наблюдал за действиями Шкипера, который явно не впервые прыгал в воду на слабо приспособленных для этого предметах. А на самом-то деле, пока машина погружается, любой мало-мальски расторопный человек может не только успеть дверцу открыть (а если заклинит от удара – вылезти через окошко), но еще и необходимые вещи из кабины забрать. У Шкипера вещей в кабине по определению не было, поэтому он поплыл к берегу свободно, легко и с достоинством.
А воздух так и не остыл над водою, хотя солнце давно уже село. В этом Гамбурге было жарко, как в Турции. Одежда, вне всяких сомнений, должна была высохнуть за пару часов, даже среди ночи. Из солидарности со Шкипером, да и просто чтобы расслабиться, мы все разделись и полезли купаться. Вблизи одного из крупнейших в мире портов вряд ли вода могла быть слишком уж чистой, но по темноте этого не видно – и слава Богу. А вообще искупались хорошо. Приятно было.
Потом мы сидели на берегу, обсыхали. Фил и Семецкий курили, а мы просто смотрели вдаль на разноцветные огни порта. Пахло почему-то совсем не сгоревшей соляркой и не мазутом, а пряностями, сдобными булочками и какао. То ли стоял где-нибудь под разгрузкой пришедший из Индии или Африки корабль с кондитерскими изделиями, то ли эти ароматы доносил до нас ветер из ближайшего кафе. Но так или иначе, далекие ночные огоньки, белые, синие, желтые, зеленые, розовые, красные – казались сладкими цукатами в темно-шоколадной коврижке.
– Скажи мне, Юра, – я решил спросить напрямую, – убийство Дитмара – это и есть то, что ты давно задумал?
– Да, – кивнул он, – это не экспромт. Ради этого я и влез в ваши российские дела. Может быть, именно ради этого уже погибло немало людей. Но я поклялся остановить машину убийств.
– Это я уже понял, Но беда в другом, Юра. У нас есть приказ помешать тебе любой ценой.
И кто тянул меня за язык – не знаю. Второй раз подряд я сознательно выбалтывал служебную тайну. Однако теперь, когда все дошло до края, я уже не мог молчать. Эльф не собирался оставлять нас одних. И мы могли обсудить проблему только так, при нем. А если честно, я и не хотел ничего обсуждать без Эльфа. Я до сих пор не знал, на кого он работает, но сам уже давно был на его стороне. А от того, что мы не видели глаз друг друга, мне было намного легче говорить.
– Помешать тебе любой ценой, – повторил я.
– Знаю, – сказал он. – Ваше право поступить так, как вы считаете нужным. Дистанционник у вас в руках. Взрывчатка куплена на ваши деньги. Вся подготовительная работа выполнена вами. Так что – вперед! Можете вызывать полицию и все отменять. Можете позвонить на виллу, предупредить охрану о срочной эвакуации, а потом рвануть пустой дом – и красиво, и совесть чиста. А уж Ахман со товарищи возьмет на себя ответственность с радостью. И даже сам товарищ Аджалан, не исключено, вынесет вам благодарность, телеграммку пришлет из далекой островной тюряги…
– Перестань, Юра, – сказал я, – мне сейчас очень трудно. Я солдат, и привык выполнять приказы.
– Я знаю, – повторил он.
И меня прорвало:
– Откуда ты все знаешь?! Ты следил за нами раньше, чем мы начали работать? Или у тебя прослушка во всех кабинетах ЧГУ?
– Нет у меня никакой прослушки, и агентуры нет. Я – герой-одиночка. И от большинства своих врагов отличаюсь всего лишь умением думать. Не то чтобы они совсем думать не умеют, просто у меня это лучше получается. Я не знаю, кто конкретно давал вам задание, не знаю, как оно звучало. Но суть этого задания я вычислил, как вычислил и вашу подчиненность ЧГУ. Павленко, например, знает, кто дал вам это задание, но он не способен догадаться о сути. Поэтому ему и не суждено спасти своего разлюбезного Навигатора.
– Павленко знает, кто послал нас сюда? – искренне удивился я. – А это-то тебе откуда известно?
– Элементарно, Ватсон! Павленко знает обо всем, что творится в России. Он – один из тех, за кем до сих пор сохраняется привилегия – звонить лично президенту по прямому проводу. В исключительных случаях даже ночью. Так что, судите сами…
– Слушайте, о чем мы говорим? – спросил Фил. – Если еще есть время для бесед, я предпочел бы выяснить другое: после гибели Линдеманна что случится со всеми этими проклятыми траншами, инвестициями в торговлю, контролем над рынками, налоговой системой, ну и так далее. Что будет с экономикой России?
– Ничего хорошего, – честно признался Эльф. – Жуткий бардак начнется. Передел собственности. Инвестиции временно прекратятся. Какие-нибудь бандиты постреляют друг друга. Товарооборот резко уменьшится. Доллар скаканет, наверно. Цены поползут вверх.
– Еще один август 98-го? – спросил Циркач.
– Не совсем, но что-то вроде.
– Так это же паршиво! – не удержался Шкипер всегда рубивший, правду-матку с плеча.
– Паршиво, – согласился Эльф. – Но если Дитмар останется жив, будет намного хуже.
– Ой ли! – сказал я, не дав ему продолжить и развить эту мысль. – А может, дело не в этом?
Эльф мужик умный. Даже слишком, заболтает кого угодно. Разрисует картину умирающей российской экономики – попробуй потом поспорь с ним! Вот я и намекнул ему совсем на другое.
– В чем ты меня подозреваешь, Крошка? В сведении личных счетов? Да, он увел у меня Нику. Это было девятнадцать лет назад. Признаюсь: я не простил ему до сих пор. Такие вещи срока давности не имеют, просто потому, что это вообще не преступление. Но ты еще слишком многого не знаешь.
С Балтики налетел порыв влажного ветра, волны глухо ударились о мол, Эльба точно вздохнула на пару с Юриушем Семецким.