КККП
6900, б-р Миноритов,
Ричмонд, БК.
Капралу Дж.Г.Родейлу.
Из отделения полиции Ванкувера,
312, Мейн-стрит,
Ванкувер, БК
Дет. Берни Зеброфф, отдел по борьбе с наркоманией.
Установление личности по отпечаткам пальцев.
Утопленник (река Фрэзер).
Личность установлена.
Хелен Энн Грабовски, она же Патриция Энн Палитти.
Приводы: хранение наркотических средств (героин),
Ванкувер.
Родилась 12 июня 1961г., Топика, Канзас.
Фото предоставлено ФБР.
Описание прилагается: белая женщина, рост 175 см, вес 50 кг, худощавая, груди большие и необычайно твердые (правда, тут так и написано), черные длинные волосы, глаза карие, на обеих руках следы от уколов, на спине длинный шрам.
Б.Зеброфф.
* * *
15.45
Отдел Е, КККП,
Ричмондское отделение.
Капралу Дж.Г.Родейлу.
Из отдела N, КККП, Оттава, Онтарио.
N 4722067.
Личность (установлена через ФБР): Хелен Энн Грабовски, она же Патриция Энн Палитти.
Привод 12 апреля 1980 г. полицейским отделением Нью-Орлеана по обвинению: проституция.
Сутенер: Джон Линкольн Харди (он же Хорек). К суду не привлекалась.
Фото прилагается.
* * *
17.30
Каждый входящий сюда знал, куда он попал. Ничего определенного, только слабое ощущение, висящее в воздухе, как опиумная дымка. Каждый чувствовал, что в баре правят бал наркотики.
В "Руках лунного света" было человек пятьдесят, но звуков они издавали не больше, чем десять. Большинство просто сидели, потягивая пиво и глядя друг на друга стеклянными глазами. Единственный шум исходил от неопрятной толстухи, которая с пьяным усердием колотила по крышке музыкального аппарата. Можно было сказать наверняка, что наверху, в комнатах, извиваются в наркотическом бреду мужчины и женщины с впившимися в их вены стеклянными пиявками шприцев.
Можно было почувствовать все это и поскорей уйти.
Слева от стойки к стене прислонилась женщина. Она была шести футов ростом, с крепким, мускулистым телом, и слегка напоминала Урсулу Андрес в фильме "Доктор Но" – те же высокие скулы, миндалевидные глаза и медового цвета волосы. Но на этом сходство кончалось. Эта женщина была одета в тряпье, и ногти на ее загрубевших руках были покрашены дешевым красным лаком. Ее волос недели две не касалась расческа.
Сегодня женщина нервничала.
Ее голубовато-серые глаза метались по комнате, ясно говоря всем: «Мне нужна доза».
– Уж не меня ли ты ищешь, детка? – прошептал чей-то голос слева.
– Ay тебя есть? – она оглянулась на мужчину.
Это был невысокий индеец с мощными бицепсами, охваченными медными браслетами. Драная джинсовая куртка, распахнутая на груди, обнажала кожаный амулет с зубом кита. Такие же драные джинсы поддерживал черный ремень с рокерской пряжкой. Из-под полей стетсоновской шляпы оценивающе смотрели холодные глаза. Когда он улыбался, а именно это он делал сейчас становились видны желтые гнилые зубы.
– Сколько? – прохрипела женщина.
– Шестьдесят за штуку. Встретимся в пять на выходе.
Он отвернулся и быстро зашагал прочь.
* * *
17.45
Смеющейся девочке было не больше пяти. С головы до ног ее закрывал красный комбинезон, из-под капюшона которого виднелось румяное личико, обрамленное рыжими кудряшками. Визжа от удовольствия, она вновь и вновь скатывалась по травянистому склону, вся покрытая липкой, жирной грязью.
– Синди, хватит! – крикнула ей сестра, которой было уже семь лет, и она чувствовала ответственность за малышку.
Они увидели порванную палатку с вершины холма в Северном Ванкувере, в четверти мили от их дома.
Уже темнело, и пихты отбрасывали длинные тени на склон, спускающийся вниз, к воде залива. Дайане тени не нравились, но Синди не было до них дела. Она продолжала свою игру.
– Хватит, я сказала! – крикнула Дайана, спускаясь следом за сестрой. – Как ты думаешь, кто тут живет?
– Клоун Оскар, вредина! – отозвалась Синди.
Она подбежала к палатке и заглянула внутрь.
– Оскар, ты здесь? А ну выходи! – внезапно ее нога по щиколотку погрузилась в грязь.
– Какая ты неряха, Синди! Тут, должно быть, болото.
Не обращая на сестру внимания, Синди сделала еще шаг, но это не помогло. Ее левая нога выскочила из резинового ботика, и несколько секунд девочка балансировала на одной ноге, как циркачка на трапеции. Потом упала – прямо в грязь.
– Ох, Синди! Что скажет мама, когда увидит, как ты перемазалась?
Синди кое-как встала и начала вытягивать свой ботик. С чавкающим звуком он выскочил из грязи, но тут девочка упала снова и не поднялась. Широко раскрытыми глазами она смотрела вниз, туда, где взрыхленная ею земля обнажила руку скелета, тянущуюся вверх из неглубокой могилы.
* * *
20.05
Они включили фары, чтобы осветить место преступления, но внизу, в тени деревьев, все равно было темно. Небо сегодня было чистым, и в нем горели мириады звезд, но землю покрывал густой туман. Внизу стояли люди, все, кроме одного, в форме и все с пластиковыми чашечками в руках. Пар от кофе смешивался с ползущим внизу туманом.
Когда капрал Родейл двинулся к ним, один из людей в форме обернулся.
– Это вы, Родейл? – он говорил командным тоном.
– Да, сэр.
– Хорошо. Я хочу, чтобы вы на это взглянули. Похоже, у нас появилась проблема.
Человеку, который это говорил, было за пятьдесят, и он едва достигал минимума веса, необходимого для службы в КККП. Когда Родейл подошел поближе, фары осветили внимательные голубые глаза человека, аккуратно подстриженные усы и плотно сжатые губы. На нем были синий пиджак и серые фланелевые брюки. На кармане пиджака красовалась эмблема Конной полиции – голова бизона под короной, окруженная кленовыми листьями. Человека звали Джек Макдугалл.
Капрал Родейл окинул взглядом всю картину. Фотограф из отделения Северного Ванкувера щелкал вспышкой, полицейский, стоящий рядом с ним, набрасывал план местности. Невдалеке бегала большая немецкая овчарка, обнюхивая сухие листья и грязь. У самой кромки воды черным силуэтом двигался человек с металлоискателем.
– Когда мы приехали, могила уже была разрыта, – сказал Макдугалл. – Скелет нашли две девочки, которые рассказали об этом отцу. Вместо того чтобы сразу позвонить нам, он пошел сюда посмотреть и зачем-то убрал все листья, сучья и грязь. Пока мы узнали и приехали, уже стемнело.
Сержант Макдугалл провел Родейла к месту, окруженному веревкой. Здесь свет был особенно ярким, и земля казалась белой. Посередине в неглубокой яме лежал скелет. Большинство плоти отгнило, но внизу брюки удержали какую-то часть кожи и мышц. Там еще трудились черви.
– Я хочу, чтобы вы занялись этим. Настаиваю, чтобы каждая операция дублировалась. Включая просеивание земли на двести ярдов вокруг. Если это то, что я думаю, нам придется быть крайне внимательными. Понимаете, о чем я?
– Да, – кивнул Родейл. – У него нет головы.
* * *
Среда, 27 октября, 10.34
Такие газетчики, как Скип О'Рурк, теперь не рождаются. А жаль.
Скип был верзилой с налитым "Гиннесом" животом и с татуировкой на предплечье – памятью о службе во флоте. Татуировку он заполучил на Тайване во время увольнения на берег, непонятно где и как. Он невзлюбил ее сразу же, как только протрезвел. Татуировка изображала Попайя[21] с пучком шпината в руке.
Сегодня, как всегда, на Скипе была рубашка с длинным рукавом.
Он сидел за столом редактора, попыхивая сигарой и просматривая гранки, когда слева к нему подкатила секретарша Эдна. Плоскогрудая и вся в веснушках, она почему-то напоминала Скипу растительное масло.
– Только что принесли, – сказала она своим скрипучим голосом. – Подписано «лично редактору», – в руке у нее был коричневый конверт.
– Кинь его в корзину. Видишь же, что я занят.
– Да, сэр, – проскрипела Эдна и вышла. Скип хмыкнул, продолжая напряженно думать. Охотник за головами. Вот как мы его назовем. Это должно сработать.
Скип О'Рурк был редактором с незапамятных времен. В дни компьютерной графики и спутниковой связи он продолжал тосковать о желтой газетной бумаге и свежих оттисках. Слава Богу, говорил он себе, что хоть гранки остались.
До эпохи компьютерного набора гранки были главной вещью, и О'Рурк каждый день читал их с благоговейным вниманием. Не будучи редактором, вы и представить не можете, сколько шуму способна наделать опечатка.
Закончив, Скип откинулся в кресле, положил ноги на стол и выпустил большой клуб дыма. Он думал, как начать историю об отрезанных головах.
В этом городе и "Ванкувер Сан", и "Провинс" принадлежали издательству "Пасифик Пресс". В мире монополистов это была хоть маленькая, но монополия. Да и какая разница, из одного источника идут плохие новости или из нескольких?
В это утро обе газеты вышли под одинаковой шапкой. 96-м шрифтом они извещали читателей: «Кто-то охотится за головами». О'Рурк решил, что вечерний выпуск «Сан» будет другим. Он уже видел заголовок: «Охотник за головами среди нас».
"Мертвым все равно, – подумал Скип философски. – Какая им разница, говорят о них или нет, и что говорят? А для газеты маньяк-убийца – отличная находка".
Да, Скип был настоящим редактором.
Его делом было продавать новости. И он умел это делать.
Он потянулся к конверту, который Эдна положила в почту. Разрезав его ножом, он вытряхнул содержимое на стол. Две фотографии лицом вниз и вырезка из журнала.
Взяв вырезку, О'Рурк только хмыкнул. Это, была статья под названием "Золотые яблоки". На снимке вверху была изображена обнаженная до пояса женщина с самой большой парой грудей, какие он когда-либо видел. Подпись гласила: "Как вам это?"
О'Рурк покачал головой и перевернул фотографии. Тут сигара выпала у него изо рта, и он издал вопль, о котором мечтает любой редактор:
– Черт побери, остановите выпуск!
На обеих фотографиях изображалась отрезанная голова женщины, укрепленная на деревянном шесте.
[22], обещавшего вытащить Государство из постели Нации.
Теперь они остановились в тупике недалеко от Музея антропологии. В обычное время они могли бы с такого расстояния разглядеть здание с его шестидесятифутовыми стеклянными стенами и стоящими у фасада индейскими тотемными столбами. Но сегодня все закрывал туман.
Крис снова потянулся к груди Вал.
– Слушай, Крис, нам правда нужно поговорить. Я не хочу вылететь из университета.
– Вылететь? – он опять рассмеялся. – Экзамены ведь в декабре, а сейчас только октябрь.
Крису Сетону было восемнадцать, и Валерия Причард познакомилась с ним на танцах две недели назад. Ей сразу приглянулись его веселые глаза, волевой крепкий подбородок и то, что он почти все время смеялся. Теперь ей казалось, что он смеется чересчур много.
– Знаешь, что у тебя? Страх перед жизнью, прикрываемый смехом.
– Вот здорово! Цыпочка отучилась полгода на психфаке и уже думает, что может меня анализировать. Ты не думаешь, что я просто такой смешливый?
– Это и означает, что у тебя скрытый невроз.
– А почему тогда ты трахаешься, как швейная машинка?
– Ах ты, свинья! Вовсе я не трахаюсь, как швейная машинка!
– Да? Тогда послушай мои записи. У меня на заднем сиденье спрятан магнитофон. Давай-ка мне все свои денежки, а то отошлю пленку твоей маме.
– Вот задница, – сказала Вал, и они рассмеялись.
В машине стало холодно, и Крис включил обогреватель. Стекла прояснились, и только тут они заметили, что пошел снег. Большие мокрые хлопья приземлялись на ветровое стекло "Фольксвагена", таяли и медленно стекали на капот.
– Как тебе это? – спросил Крис.
– Не знала, что здесь так рано идет снег.
– Он и не идет. Я прожил здесь всю жизнь, и никогда... Это не может быть снег.
– Но это он, – резонно заметила Вал.
– Да, действительно. Ну и черт с ним. Лучше иди ко мне.
– Не сегодня. Поехали по домам.
– Господи, Вал, а зачем же мы сюда приехали?
– Говорю тебе, не сегодня.
– Почему? – спросил Крис.
– Почему? Потому, что я хочу хоть немного поспать, а уже два часа. Потому, что я должна сдать экзамены. Потому, что мать надрывается в своем дурацком ресторане, чтобы я могла учиться. Я получила свободу, и что же я делаю? Прокуриваю мозги и трахаюсь каждый вечер. Я не могу провалиться на экзаменах. Так что давай по домам.
Крис просунул руку между ее бедер.
– Господи! – крикнула она, отталкивая его. – Ты что, не слышишь, что я говорю?
Прежде чем он успел ответить, она распахнула дверцу машины и выскочила в ночь.
– Знаешь что, катись к черту! Оставь меня в покое! – хлопнув дверцей, Вал исчезла в снежной пелене.
– Ох эти бабы, – пробормотал Крис.
Несколько секунд он просто сидел на месте, пытаясь разглядеть девушку сквозь мокрое стекло. Он был уверен, что она направилась в кампус тропинкой, идущей мимо тотемных столбов. Но она могла заблудиться в тумане, забрести на скалу и упасть с высоты сто футов. Поэтому он вылез из машины и пошел за ней.
Его сразу же окружила стена падающего снега. «Снег в октябре. Господи, что за чушь», – раздраженно подумал он.
Чтобы догнать Вал, он перешел на легкую трусцу.
"Cherchez la femme[23], старина. Cherchez эту сисястую..."
Он был уже футах в двадцати от машины, когда услышал крик Вал. Этот крик, приглушенный снегом, не был криком падающего со скалы, нет: это был вопль чистого, животного ужаса.
Крис решил убежать – пускай сама заботится о себе, – но какая-то сила бросила его вперед, прямо на Вал. Они оба упали в снег.
Девушка откинула голову и закричала снова. Бросив один лишь взгляд на ее искаженное страхом лицо, Крис едва не обмочился. Барахтаясь в снегу, он попытался встать – и увидел то, что висело в воздухе.
Тотемный столб в десяти футах слева был освещен прожектором. Он представлял собой пятнадцатифутовый обтесанный ствол с укрепленной посередине на двух распорках поперечной балкой, украшенной масками духов.
Среди них был и дух-акула – покровитель племени. На балке, между распорок, висел труп женщины. Ее руки были прибиты к балке гвоздями. Голова отсутствовала; ее место занимало оскаленное лицо духа-акулы.
У Криса отвисла челюсть, но он смог сдержать крик.
Тут он заметил на трупе белый медицинский халат, разрезанный спереди от шеи до паха. По этой ложбине текла кровь, капая на землю с высоты восьми футов. Внизу уже натекла порядочная лужа.
– О Боже, – прошептал Крис.
Потом он отвернулся, и его вырвало.
Труба зовет
2.19
В ванкуверское отделение полиции позвонили в 2.19 ночи. Вообще-то звонить нужно было в другое место, но дежурный не стал исправлять ошибку. Весь предыдущий вечер он пил в полицейском спортивном клубе, и даже сейчас голова его гудела, будто ее разносили железным шаром, как старый дом. Но услышав про труп, он тут же сел прямо и плотнее прижал трубку к уху.
– Где труп? – спросил дежурный, еле шевеля языком.
– Свисает с тотемного столба. У него нет головы!
– Тотемы в парке?
– Я же говорю: тотемный столб.
– А кто это звонит? – спросил дежурный обладателя взволнованного голоса на том конце провода.
– Крис. Крис Сетон.
– Хорошо, Крис, подождите, пока я вызову наряд. Потом я поговорю с вами, – он отложил трубку и включил связь с уличными патрулями. – Возможно, в Стэнли-парке находится труп. У тотемных столбов. Проверьте информацию. Связь по коду 4.
Потом он снова взял трубку.
– Ну вот, мистер Сетон. Назовите, пожалуйста, ваше полное имя и дату рождения, – дежурный взял ручку и начал писать.
* * *
2.20
Уже через минуту после получения сигнала первая бело-голубая патрульная машина ворвалась в Стэнли-парк. Ее шины проскрежетали по главной аллее, потом, на повороте, заскользили в мокром снегу. Водитель включил мигалку, и по снегу заплясали отблески красного, голубого и опять красного. Меньше чем за три минуты автомобиль достиг Броктон-Пойнт и стоящих там тотемных столбов.
Не успел он остановиться, как из него выскочили двое полицейских. За пятнадцать секунд они осмотрели столбы – мифические гиганты, припорошенные блестящим снегом.
Трупа нигде не было.
* * *
2.22
В отделении первым узнал о случившемся детектив Эл Флад. Потому что позвонили в помещение, где он находился. Потому что речь шла об убийстве. И потому что убийства были его делом.
Фладу было тридцать восемь лет; он был высоким, ширококостным, с серо-голубыми внимательными глазами, окруженными россыпью веснушек. Каждый раз, глядя в зеркало (а именно это он делал, когда зазвонил телефон), он с удовольствием смотрел на свою атлетическую фигуру.
– Отдел по расследованию убийств, – сказал Флад, подоспев к трубке после третьего звонка.
– Это Дженкинс, диспетчер. У нас, возможно, труп. Звонивший сказал, что это у тотемных столбов в Стэнли-парке.
Флад достал блокнот:
– Где этот звонивший?
– У автомата.
– А где автомат?
– О... я забыл спросить, – в голове у диспетчера все еще гудело.
– Так спросите сейчас, если он еще там. Я подожду. – Телефон замолчал.
Минуты две Флад оставался на месте. Было полтретьего ночи; комната, тихая, как кладбище, напоминала пещеру, полную застывших на своих местах столов и пишущих машинок. Одна из флуоресцентных ламп мигала, отбрасывая на пол причудливые блики. Где-то в соседнем помещении зазвонил телефон. Ожидая звонка диспетчера, Флад просмотрел бумаги на столе и обнаружил там копию запроса, отправленного полицией по поводу двух последних убийств. Оба тела были найдены обезглавленными. Флад еще читал, когда линия ожила вновь.
– Детектив, это опять Дженкинс. Вы тут?
– Конечно. Где он?
– Возле университета. Говорит, что звонит от антропологического музея.
– Это же в пяти милях от Стэнли-парка. Откуда же он узнал про труп?
– Это вроде бы не в Стэнли-парке. В университете ведь тоже есть тотемы.
– Вы ведь сказали, что это Стэнли-парк.
– Я... ошибся.
– Ага. Это не вы, Дженкинс, сидели вчера в спортклубе в окружении пустых бутылок?
– Да. Вероятно, так.
– Что ж, звоните Конным. Это в их юрисдикции.
– Слава Богу, что нам с этим не возиться. У трупа нет головы.
Флад чуть не уронил трубку. Как и большинство горожан, умевших читать, он видел историю об обезглавленных трупах на первых страницах газет. Только что он просмотрел запрос КККП по поводу этих преступлений, посланный в муниципальную полицию, – и вот теперь этот разгильдяй-диспетчер сообщает ему еще об одном трупе без головы. Фладу не нужно было лишний раз напоминать, что в расследовании убийства вероятность нахождения преступника уменьшается с каждой прошедшей минутой.
– Давайте же! Звоните Конным! – Флад почти кричал, что никак не вязалось с его обычно вежливой манерой разговора.
– Есть! – сказал диспетчер и повесил трубку.
* * *
2.31
Констебль Рон Митчелл смотрел вверх в мигающем свете полицейской машины и не верил своим глазам. Зрелище было сюрреалистическим. Тело, свисавшее с тотемного столба духа-акулы, освещалось не только огнями машины, но и прожекторами снизу. Митчелл подогнал машину снизу, по Чэнселлор-бульвару, и остановился перед Музеем человека. Стараясь не приближаться к трупу, он залез на капот машины и всмотрелся в жуткую картину.
Кто бы ни приколотил тело гвоздями к дереву, он еще и вылил на него пластиковый пакет с кровью. Сам пакет, вместимостью больше галлона, валялся у подножия столба. Митчелл мог разглядеть на теле потеки свежей крови вперемешку с засохшими.
* * *
2.36
Зазвонивший телефон грубо вырвал его из сна. Он быстро вскочил, споткнулся в темноте и схватил трубку, боясь разбудить своего любовника. Когда он шепотом заговорил, с кровати донеслось невнятное бормотание.