Страница:
Юджин Кейт поставил «ямаху» рядом со входом в полицию на Русском подворье.
Несколько человек поздоровались с ним, пока он занимался мотоциклом. Какой-то мужчина из посторонних следил за каждым проходившим внутрь. Всем было не до него.
Кейт слышал, как он спросил:
— Могу я пройти к начальнику Центрального отдела?
Иврит выдавал иностранца. Кейт узнал акцент: «Грузин…»
— У тебя дело к нему?
— Да. Мне надо к начальнику…
— Ты звонил ему? Он знает?
— Нет. У меня сын арестован за убийство.
«Перст судьбы!»
— Гия!
Ошибиться было невозможно.
— Ты в курсе?
— Да. Пойдем.
Кейт провел отца Гии к себе на третий этаж.
Кабинет Роберта Дова был закрыт. Шмулика тоже не было.
— Кофе? Чай?
— Кофе.
Они сидели друг против друга.
— Одна девочка слышала разговор о нищем Амране Коэне, когда тот был еще жив. Еще полгода назад. Обсуждали его богатство.
— Да…
— Ясно — эти люди и убили его. А не мой сын.
— Как тебя зовут?
— Отари.
— Я — Юджин Кейт. Детектив. Балашна иврите. Где состоялся этот разговор?
— В пабе «Сицилийская мафия». Я встречался с одним из них. Его зовут Макс. Я прикинулся простым. То, се… Теперь он у меня в руках! Я все записал на пленку. Весь разговор!
— Он у тебя с собой? Можно послушать?
— Пожалуйста.
Грузин держался с достоинством. Израильтяне с уважением относились к «бичо», как их тут начинали.
Кейт достал из шкафа магнитофон.
Тут до него дошло. Он спросил:
— На каком языке?
— На русском.
— Тогда бесполезно.
Отари смотрел бесхитростно:
— Я оставлю. Только никому не давай чужому. Я не хочу, чтобы они уничтожили девчонку, которая о них рассказала. Это ведь у бандитов просто — не оставлять свидетелей!
— Хочешь совет?
— Да.
— Отнеси эту пленку своему адвокату.
— У нас его нет… Мы отказались. Он посоветовал Гии сознаться, чтобы получить пятнадцать лет вместо пожизненного. Но как он сознается в том, чего не делал?!
Грузин смотрел раскрытыми круглыми глазами.
«Чужая ментальность… — подумал Кейт. — Когда он врет, так же раскрывает глаза?!»
Если бы Отари был марокканец, тайманец, сабра, как и он, все было бы проще, понятнее…
— Оставь свой телефон, Отари. Я дам одному человеку. Он тебе позвонит.
— Израильтянин?
— Русский. Его зовут Алекс. Если он не дозвонится, подойди вечером к дискотеке в «Теннис-центре». Я ему передам.
— Думаешь, он узнает меня?
— Не сомневаюсь.
Коренастый молодой грузин показался из сквера. Я узнал отца Гии, о котором предупреждал Юджин Кейт. Пошел навстречу. Перед тем я успел переговорить с Отари по телефону.
У входа в сквер мы пожали друг другу руки.
— Тут пять кассет, — сказал он.
Карман куртки у него оттопыривался…
Я вернулся к себе. Сел за магнитофон.
Записи на кассетах были разные по качеству и по значимости. Отец Гии не предупреждал собеседников о том, что запись ведется. Писал, где пришлось.
Скрипели несмазанные петли дверей, передвигали посуду. Шелестели шины. Работал телевизор или мотор.
Записи, сделанные в машине, оказались особенно некачественными.
Отари разговаривал с разными людьми. В основном с молодыми. Тем не менее среди них были уже опытные демагоги. Но говорили с ним уважительно.
Как мог, каждый отвечал на его вопрос.
Было ли это данью уважения и боязнью перед «бичо», которые держались сообща, общим кланом? Связано ли это было персонально с Отари, в котором чувствовали физическую силу и, главное, бесстрашие? Может, трогало отцовское горе?!
Наиболее интересной была кассета с записью разговора отца Гии и уже известного мне совладельца паба «Сицилийская мафия».
У Макса был тонкий уверенный голос. Держался он как человек, на чьей стороне сила.
« — Я знаю, кто убил нищего! Ты внесешь деньги, я тебе помогу…
— Ты скажешь на них: «Вы убили!» А они скажут на тебя! — Отец Гии плел свои сети.
— Если они на меня пойдут — у них ничего не выйдет! Они говорят: я убил! Я говорю: они убили! Мое слово против их слова! Но я им скажу — и они расколются!
— Нужно твердое доказательство!»
Пока Отари говорил три-четыре слова, Макс успевал произнести не менее дюжины. Он был отнюдь не дурак.
« — Как только ты внесешь бабки, я гарантирую тебе полное содействие. Есть доказательство, о котором я пока не могу говорить. Кроме того, существует еще вариант. Втянуть настоящих преступников в какую-то игру…»
Я вдруг поймал себя на том, что уже несколько минут не слушаю запись, на которой Отари и Макс по-разному повторяют одно и то же.
Совладелец «Сицилийской мафии» подал мне мысль:
«Надо заманить Макса с его фирмой в игру!»
Адвокат «Лайнса» в Иерусалиме, Леа, маленькая, приятная рижанка и чрезвычайно жесткий и знающий профессионал, встретила меня своим обычным приветливым:
— О, Алекс!
Хотелось думать, что она действительно рада мне. При ее уровне культуры и интеллигентности (я полагаю, что там было никак не менее трех поколений видных рижских стряпчих и профессоров — преподавателей права) ввести меня — бывшего российского мента — в заблуждение на первых минутах было совсем нетрудно.
— Рэмбо звонил мне! Как вы устроились, Алекс?
— Спасибо. Хорошо, Леа. Как вы?
— В порядке…
Через минуту мы могли начинать деловой разговор.
Первым пунктом стояло взыскание долга по расписке Яцена и наложение ареста на виллу в Кейсарии.
— По нашим данным, вилла может стать фишкой в игре заинтересованных лиц. Разменной монетой.
— Тут, конечно, есть сложности, но есть основания и для оптимистического прогноза. Долг, по условиям договора займа, должен быть выплачен именно здесь.
У Леа были готовы документы для обращения в окружной суд.
— А дальше?
— Суд предоставит нам 45 дней — «для уведомления ответчика, находящегося за границей»… Одновременно суд в обеспечение иска наложит арест на виллу. Вы были в Кейсарии?
— Нет.
— Очень интересно. — Леа ненадолго оставила дело вой аспект. — Сегодня это небольшой курортный поселок, застроенный виллами богачей. Такой же престижный, как Саньон, Герцлия-Петуах… Очень любопытная дорога. Смотря откуда вы едете.
Второй пункт нашей повестки дня — убийство Амрана Коэна — оказался, безусловно, сложнее…
Я предупредил ее вопрос, сообщив о звонке отца Гии и имеющихся у нас источниках выплаты гонорара адвокату.
— Сейчас Гию защищает адвокат, назначенный судом, — сказала она. — Конечно, в любой момент Гия и его родители могут прибегнуть к помощи другого адвоката, которого они пригласят. Но, как мы только что выяснили, за собственный счет!
— В том числе и к вашей…
Она улыбнулась.
— Насколько там все серьезно?
— Я навела справки через знакомого адвоката. Он защищает второго обвиняемого…
— Бориса.
— Да. Как только обвиняемые признают себя ви новными, с точки зрения защиты дело можно считать законченным. О чем можно говорить, если человек признал себя виновным и подписал судебную сделку, то есть согласился с мерой наказания, которая ему заранее известна! — Леа сделала неопределенный жест. — Может, мы спустимся вниз, на Гилель, выпьем по чашке кофе?
— Вы, как обычно, с утра ничего еще не ели…
— Нет.
Через несколько минут мы уже сидели в маленьком кафе на углу.
— Позвольте…
— Вы мой гость. — Она никогда не разрешала платить за себя. — Вам чай? Кофе?
— Кофе.
— Пожалуйста. Господину — растворимый. С моло ком. Две ложечки сахару…
— У вас потрясающая память.
— Только на кофе. Муж говорит, что я ничего не запоминаю. Особенно когда он пытается объяснить, как выключать микроволновую печь.
Мы выпили по чашке кофе. Закурили.
Длиннющий неповоротливый автобус, похожий на надутый «колбасой» детский воздушный шарик, высунулся из припаркованной колонны, где машины стояли вплотную. Почти на треть перекрыл встречную полосу…
«Как они разъезжаются на этих узких улицах?»
— Рэмбо считает, что за убийством Амрана Коэна стоит более глубинный процесс… Каким образом суд выяснит истину, если обвинение и защита заключат соглашение? Ведь процесс суда не приостановится…
Леа отлично меня поняла.
— Наш суд не ставит перед собой такой цели…
Израильская прокуратура, как выяснилось, состояла из таких же адвокатов, что и адвокатура!
— Только оплаченных государством… В уголовном процессе с двух сторон участвуют адвокаты — одни защищают интересы государства, другие — подсудимых. Уголовный и гражданский процессы в принципе схожи. И в том, и в другом случае одной из сторон нанесен ущерб…
Обе стороны имели право заключать между собою сделку.
— Как при бракоразводном процессе. Или при определении суммы алиментов!
— Прекрасный пример…
— Прокуратура снимает одно из обвинений, а за это подсудимый признает себя виновным в другом и получает наказание, которое прокуратура считает целесообразным и достаточным…
— Но если преступление совершено, как можно не предъявить обвинение?
— Послушайте. Человек нанес ущерб другому человеку… Тому же Амрану Коэну…
— Убил его!
— Сейчас вы лучше поймете! Представьте, что кто-то должен вам деньги! Он тоже нанес вам ущерб. Но ведь это ваше дело — подавать на него в суд или нет… Государство именно так и поступает в случае с этим убийством.
— Ну, знаете…
Леа подозвала хозяйку.
Та подошла с газетой, положила ее перед Леа и что-то сказала. Обе переглянулись.
Хозяйка получила деньги и ушла.
— Что она говорит?
Леа подвинула газету.
— Она показала мне статью. Называется «Неутомимый трепач». О нашем президенте. В России, по-моему, до этого еще не дошли…
— Ну, вы о нас хорошо думаете!
— И у вас пишут?
— Давно.
Мы еще покурили. Я подумал: «Суд над Гией и Борисом не установит, кто стоит за убийством Ванкогана! Мне придется заниматься этим самому! С помощью Юджина Кейта — полицейского детектива и знакомого мне частного сыщика…»
— Как там Шломи? — поинтересовался я.
Шломи был главой детективного агентства «Нэшек» («Оружие»), с которым Леа сотрудничала в спарке. Мне дважды пришлось обращаться к нему.
— У него все в порядке.
— Как раз сегодня я должен ему позвонить.
— Мальчик знает, что вы здесь. Шлет вам привет. Меч тает вместе работать… — Леа вынула сигарету. Я щелкнул зажигалкой. — Спасибо…
Глава детективного агентства «Нэшек» Шломи ждал меня в офисе — стеклянном аквариуме, одном из нескольких внутри огромного, сверкающего никелем и мрамором торгового центра.
Вообще-то специализацией агентства была слежка за супругами. Но могло оно исполнять и другую работу.
В прошлый приезд я был одним из наиболее крупных его клиентов. По нашему заказу «Нэшек» осуществил сложную оперативную комбинацию — с виллы на Байт ва-Ган были удалены охранник и его жена.
Шломи сделал это мастерски — супружеская пара «выиграла» бесплатную путевку в отель на Красном море, в Эйлате.
Пока они отсутствовали, я осмотрел виллу и слушал разговоры супругов, которые Шломи транслировал мне из отеля.
Вел он и наружное наблюдение за рэкетирами, кото^ рые меня тут пасли…
Прямо у входа в офис на зеркальном подиуме медленно-непрерывно вращалась новейшая «тойота». В прошлый раз это была модная модель «мицубиси».
Увидев меня в дверях, Шломи поднялся — накачанный смуглый выходец из Йемена.
Он был в традиционной форме секьюрити, которые тут мелькают на экранах телевидения, в судах, парламенте, — белая сорочка, джинсы, широкая черная куртка, скрывавшая кобуру.
Персональные «гориллы» тут узнаются по молчаливому присутствию за спиной. Зимой на них модного покроя костюмы, обязательные галстуки, летом легкие рубашки, такая как на Шломи, с короткими рукавами. В отличие от своих коллег из других служб безопасности, они всегда как бы не вооружены.
Однако, пишут израильские газеты, «за них можно не беспокоиться»! Под безупречно сшитой одеждой спрятан небольшой по объему, но разнообразный по составу арсенал боевого оружия. В том числе и для рукопашного боя!
В прошлом мы со Шломи быстро нашли общий язык.
Он был из полицейских агентов, работавших по выявлению продавцов наркотиков, поднявшийся позднее до резидента.
— О, Алекс! Как дела?
— Бе сэдер. В порядке. Мне нужно сдать под наружку кое-кого…
Я мог бы обратиться к Юджину Кейту, но не стал впутывать нового друга полицейского в свои дела.
— Нет проблем, Алекс. Кто это?
— Они называют себя твоими коллегами…
— Частным детективом? Кто это?
— Хозяева паба «Сицилийская мафия»…
— Не слыхал.
— Тем лучше.
Мы оформили заказ. Шломи тщательно все записал.
— Теперь еще один твой коллега. Хариф. Вышибатель долгов. Знаешь его?
— Как облупленного.
— Популярная личность?
— Необыкновенно. Особенно в определенных кругах. — Шломи улыбнулся. — Бывший полицейский детектив. Балаш. Обширные связи в полиции.
— Что он сейчас?
— Обслуживает преступников. Хозяев массажных кабинетов, казино. Если кто-то играл и отказался заплатить, можно быть уверенным, что он познакомится с Харифом… «Сицилийская мафия» с ним связана?
— По крайней мере, я сам видел Жору и Харифа вместе у «Теннис-центра»… — Я задал последний вопрос: — Цены не изменились?
— Для наших постоянных клиентов они те же…
Шломи предпочел не произносить сумму заказа вслух, показал на микрокалькуляторе.
Он воспринимал меня посланцем российских полуделовых-полукриминальных кругов. Не пытаясь разобраться в тонкостях, большинство израильтян уже махнули на все рукой…
Я достал бумажник.
Шломи с любопытством следил за мной.
Как и положено «человеку из Москвы», я заплатил ему наличными, на что он и рассчитывал…
— Я надеюсь, вы развернетесь уже сегодня?
— Безусловно. Дай мне полтора часа.
— О'кей.
Я позвонил Максу на его сотовый только вечером.
— Слушаю…
Послышались звуки «Лунной сонаты», но я не допустил и мысли о том, что попал на концерт симфонической музыки.
Что-то подсказывало мне, что он говорит из паба.
Об этом свидетельствовали ответы. Макс не углублялся в детали. Больше того, пытался о них умолчать. Для находившихся поблизости было понятно лишь, что речь идет о заказе для нового детективного агентства.
— Да, конечно… В любой день. Правда, пока еще не в офисе. Скажем, в моем пабе… Вы не могли бы намекнуть, о чем идет речь?
Он, похоже, не предполагал, что его афера с созданием агентства будет кем-то воспринята на полном серьезе.
Я коротко объяснил:
— Речь идет об уголовном деле, по которому работает полиция. Я заинтересован в частном расследовании.
— Это будет недешево стоить…
— Я располагаю достаточными средствами.
Он явно обрадовался.
На халяву и уксус сладкий!
— А что это за дело такое? В Иерусалиме?
— Убийство нищего Амрана Коэна.
Он резко перешел на «ты».
— Надо обговорить. Можешь позвонить завтра? Или послезавтра? В любое время. Хоть после полуночи… — Он поверил, что на него вышел крутой заказчик. — Видел наш девиз? «Мы никогда не спим!»
Примерно через час со мной связался Шломи.
— Твои друзья сейчас гонят куда-то в сторону Тель-Авива. Джип и «мерседес». За ними идут две мои машины. Но если они направляются дальше, за Тель-Авив, мы проводить их не сможем. Не готовы.
— Друзья эти… Они были в пабе? Что там?
— Мы зафиксировали встречу с арабом — курьером, перевозящим наркотики. Но это уже мои проблемы… Затем прибыл какой-то человек на «мерседесе». Припарковался у паба. Из машины не выходил…
— Не Хариф?
— Нет, это не его машина! Жора, Макс и еще двое сразу подошли…
— Эти двое. Кто они?
— Русские. Может, румыны… Джип и «мерседес», оба — прокатной фирмы. В «мерседесе» не менее двоих. В джипе охраны этот придурок Макс, Жора и эти двое… Жора — за рулем. Макс хотел взять с собой кого-то из своих парней, но ему не позволили…
В джипе, гнавшем по шоссе Иерусалим — Тель-Авив, действительно сидели еще четверо.
Двое были российские бандиты — Король и Муса.
В зависимости от политики своих авторитетов они то воевали друг с другом, то объединялись для совместных действий.
Сейчас оба представляли интересы крыши «Пеликана» и «Босса Новы».
Макс переживал события отъезда: ему не разрешили взять свою охрану. Король — с быстрыми маленькими глазками, с толстой золотой цепью на груди — вытянул худую с вывороченными суставами руку. Ткнул в телохранителя Макса.
— А это кто еще?
— Мой секьюрити…
— Не надо. Мы сами себя охраняем.
Пришлось снисходительно-шутливо подчиниться:
— Гостю не перечат…
«Лучше не возникать».
Это была мафия — настоящая, не та, которую он тут имитировал.
Полковник воспользовался моментом:
— Молодняк из Ашдода забил нам стрелку. У них авторитет Ибрагим… Этот друг… Который приезжал на такси, вы видели его. Он раньше работал с ребятами из Ашдода. Я перехватил канал. — В голосе прозвучала беспокойная нотка. — Ибрагим и его ребята, они с Северного Кавказа…
— Переведи на меня… — только и сказал Муса.
И с этим было покончено.
Человеческую жизнь эти двое ценили не больше, чем куриную или рыбью.
С их приездом тут, в Израиле, вовсю начались криминальные разборки. Конечно, это могло быть простым со — , впадением.
Прямо на работе в гараже Бней Брака был тяжело ранен Эли Неэман, свояк известного уголовника Моше Аджми. Самого Моше Аджми убили перед тем на улице, когда он подходил к своей машине. Эли Неэману киллер всадил две пули с близкого расстояния. В тяжелом состоянии тот был доставлен в больницу Ихи-лов, где и скончался от ранений. Все полагали, что Эли имел отношение к банде Пардес-Кац, а убийц подослали из криминальной группировки Рамат-Амидар. А еще раньше на той же улице был взорван в своей машине другой известный уголовник из Пардес-Кац — Саар Азулай…
Жора дал понять, что это связано с трениями между братвой из России и местными.
— После разборок обычно начинают договариваться на высшем уровне…
Не исключалось, что именно такого человека, направленного для переговоров, они сопровождали сейчас в Кейсарию.
Кварталы Кейсарии разрастались с потрясающей быстротой на исчезающих песках древнего римского городища. Об этом много писали газеты. Упор архитекторы делали на свободный обзор — открытое пространство и низкую этажность построек.
Городу будущего между Хайфой и Тель-Авивом было что предложить.
Кроме израильской интеллигенции — врачей, судей, людей свободных профессий, тут жили вновь прибывшие, уплатившие свои миллионы не чеками, а кейсами со стодолларовыми купюрами…
Они уже подъезжали.
Впереди был ослепительно белый забор, окружавший двухэтажную виллу. Участок был небольшой — примерно пятьсот квадратных метров.
Обе машины ткнулись в бортик тротуара.
Пассажиры джипа и секьюрити, охранявшие виллу внутри, образовали живой коридор от «мерседеса» к воротам.
Из машины показался авторитет, которого они сопровождали, единственный из всех вокруг он был в костюме, в галстуке, словно возвращался с дипломатического приема. В нем угадывался спортсмен. Держался он прямо, свободно. Русые волосы были расчесаны на пробор.
На шее сзади чуть виднелся мощный красноватый шрам, уходивший к затылку под волосы…
Муса и Король прошли вместе с авторитетом.
Остальных чуть придержали.
В виллу вела широкая надежная дверь. Вся противоположная стена была из стекла, и через него был виден красивый бассейн с голубоватой водой. Участок был подсвечен. За бассейном тянулись зеленые лужайки. Дальше виднелся римский акведук. Совсем близко плескалось Средиземное море, поблескивающее среди мелких песчаных дюн.
Пока приезжие устраивались наверху, в апартаментах, Макс осмотрел холл и бельэтаж. Стены огромного холла были в виде римских колонн.
В бельэтаже находились семейные апартаменты, отделанные черным мрамором, и бассейн с джакузи. Были тут еще спальни с видом на море сквозь стеклянную стену, витражи. Прозрачный купол пропускал свет извне.
— Купить хочешь? — Компаньон возник незаметно.
Он был тоже неизвестной фигурой. То ли действительно полковник-афганец, то ли российский уголовник. По крайней мере, братва, приезжавшая сюда, сразу чувствовала в нем своего.
— Небось дорогая!
— Полтора миллиона. Со всем, что внутри.
— Со всем, со всем?
— Кроме картин… Вот что, Макс! Надо тут присмотреться. Может, нам придется взять ее потом под охрану…
Полковника вскоре позвали наверх, Макс остался один.
Он не обижался на то, что его не принимают за равного.
«Это ненадолго».
Он был моложе, но уже сейчас обладал недюжинной хваткой и считал себя умнее и хитрее партнеров.
Недавний звонок по сотовому был тому доказательством.
На частном расследовании убийства Амрана Коэна он собирался заработать большие деньги. Правда, при этом следовало сдать двоих своих корешей, которые совсем оборзели.
«Все равно засвечены и все равно сядут…» Он уже решил для себя, что будет прокручивать это дело в одиночку.
— Макс!.. — Полковник спустился в холл.
Он держал пистолет. Это был бельгийский браунинг. Второй был у него за поясом.
— Держи. На всякий случай… Они берут нас на встречу с Харифом. Может, им понадобится переводчик…
Макс ощутил холодок в коленях.
Хариф должен был свести гостей со своими клиентами и сразу все решить. По десять раз по таким вопросам серьезные люди не встречаются…
Предстоящая разборка была нешуточной. Тем более, что он и Полковник выступали на стороне чужих…
«Могут запросто отвернуть башку…»
В холл спустились приехавшие. Они берегли нервы. Помалкивали. Смотрели потухшими глазами.
— Погнали…
У Короля были длинные собачьи уши, вытянутый острый лоб, губы как у африканца.
Макс знал от Полковника: на два дня Король куда-то улетал через Кипр. Полковник отвозил его к самолету в аэропорт Бен Гурион. Как-то быстро возвратился… Вроде и не уезжал!
Король задумался, левый черный зрачок почти полностью ушел под веко, второй косил в сторону.
«Даже для него разборка с Харифом дело нешуточное…» — понял Макс.
Авторитет вышел к машине первым. Высокий, плотный, с широким красным шрамом сзади на шее.
Все дальнейшее вспоминалось как страшный сон. Место встречи было уединенное. Хариф сам его выбрал. Хотел пощекотать нервы приехавшим из другой страны гостям. Всем известно, что он ничего и никого в жизни не боялся.
Король вышел из джипа один.
«Чтобы не вспугнуть…»
Авторитет со шрамом на шее приказал всем оставаться на местах.
Выстрелы послышались внезапно.
Макс пришел в себя, когда киллер выстрелил в Хари-фа в последний раз в упор, приставив дуло к виску.
Макс подумал, что все кончилось, как раз в это время раздался еще выстрел. Какой-то водитель затормозил «каю», чтобы понять, что происходит.
Он получил пулю в голову…
Потом киллер быстро пошел к джипу.
Когда они отъезжали, кто-то из местных бездельников пропахал мимо на трактороне.
Тут было модно ездить на небольшом тракторе — трактороне — из одного квартала в другой и на пляж…
Утром, словно что-то чувствуя, с утра на сотовый Во-ловца в «Пеликан» позвонили два известных московских банкира.
Вопли разоренных пайщиков до них доходили тоже, но крики шушеры свидетельствовали лишь о том, что задуманная комбинация проходит успешно. Считалось, что они действуют совместно и на днях разделят пирог.
Шрам — глава крыши — позвонил тоже. Звонок раздался в конце дня. Шрам плотно держал руку на пульсе. Бандиты крутили в «Пеликане» несколько миллионов баксов. Два общака. Свой и привезенный израильским криминалом.
— Как наши дела, Игорь? Может, пора брать?
— Ни в коем случае! Еше пару-тройку недель…
Воловец не забывал, что именно Шрам, чтобы припугнуть, похитил его сводного брата.
«Ты у меня первый все потеряешь! Твои же кенты тебя за это опустят!»
— Сейчас только и пошел клиент!
— Успеха, Игорь… Надо бы, пожалуй, посидеть, попариться…
«Проверяет!» Воловец знал — на самом деле он где-то за границей! Может, на том же Ближнем Востоке! Улаживает дела с израильскими авторитетами!
— Ты как завтра с утра, Игорек? Какие планы?
— Да никаких! Подгребай…
— С утра созвонимся…
Сотрудники вокруг все слушали. Большинство ничему уже не верило. Но Воловец был твердый орешек.
— Сегодня поработаем поплотнее, часиков до десяти. Зато завтра кончим пораньше. Где-нибудь после обеда. Кто поедет со мной в сауну, с утра скажите. Кто не поедет, может заняться своими делами…
Около двадцати он взглянул на часы:
— Никому не расходиться. Я отъеду на пару часов. Перекушу.
Ужинал он обычно с телохранителями.
Сопровождение в этот вечер было обычным: две машины. На третьей сам Воловец. Босс. В начале Нового Арбата Воловец приказал начальнику службы притормозить.
— Ждать на Поварской. Могу вернуться минут через двадцать, могу через час. Позвоню. Если звонка не будет, возвращайтесь в офис. Я вызову.
Несколько человек поздоровались с ним, пока он занимался мотоциклом. Какой-то мужчина из посторонних следил за каждым проходившим внутрь. Всем было не до него.
Кейт слышал, как он спросил:
— Могу я пройти к начальнику Центрального отдела?
Иврит выдавал иностранца. Кейт узнал акцент: «Грузин…»
— У тебя дело к нему?
— Да. Мне надо к начальнику…
— Ты звонил ему? Он знает?
— Нет. У меня сын арестован за убийство.
«Перст судьбы!»
— Гия!
Ошибиться было невозможно.
— Ты в курсе?
— Да. Пойдем.
Кейт провел отца Гии к себе на третий этаж.
Кабинет Роберта Дова был закрыт. Шмулика тоже не было.
— Кофе? Чай?
— Кофе.
Они сидели друг против друга.
— Одна девочка слышала разговор о нищем Амране Коэне, когда тот был еще жив. Еще полгода назад. Обсуждали его богатство.
— Да…
— Ясно — эти люди и убили его. А не мой сын.
— Как тебя зовут?
— Отари.
— Я — Юджин Кейт. Детектив. Балашна иврите. Где состоялся этот разговор?
— В пабе «Сицилийская мафия». Я встречался с одним из них. Его зовут Макс. Я прикинулся простым. То, се… Теперь он у меня в руках! Я все записал на пленку. Весь разговор!
— Он у тебя с собой? Можно послушать?
— Пожалуйста.
Грузин держался с достоинством. Израильтяне с уважением относились к «бичо», как их тут начинали.
Кейт достал из шкафа магнитофон.
Тут до него дошло. Он спросил:
— На каком языке?
— На русском.
— Тогда бесполезно.
Отари смотрел бесхитростно:
— Я оставлю. Только никому не давай чужому. Я не хочу, чтобы они уничтожили девчонку, которая о них рассказала. Это ведь у бандитов просто — не оставлять свидетелей!
— Хочешь совет?
— Да.
— Отнеси эту пленку своему адвокату.
— У нас его нет… Мы отказались. Он посоветовал Гии сознаться, чтобы получить пятнадцать лет вместо пожизненного. Но как он сознается в том, чего не делал?!
Грузин смотрел раскрытыми круглыми глазами.
«Чужая ментальность… — подумал Кейт. — Когда он врет, так же раскрывает глаза?!»
Если бы Отари был марокканец, тайманец, сабра, как и он, все было бы проще, понятнее…
— Оставь свой телефон, Отари. Я дам одному человеку. Он тебе позвонит.
— Израильтянин?
— Русский. Его зовут Алекс. Если он не дозвонится, подойди вечером к дискотеке в «Теннис-центре». Я ему передам.
— Думаешь, он узнает меня?
— Не сомневаюсь.
Коренастый молодой грузин показался из сквера. Я узнал отца Гии, о котором предупреждал Юджин Кейт. Пошел навстречу. Перед тем я успел переговорить с Отари по телефону.
У входа в сквер мы пожали друг другу руки.
— Тут пять кассет, — сказал он.
Карман куртки у него оттопыривался…
Я вернулся к себе. Сел за магнитофон.
Записи на кассетах были разные по качеству и по значимости. Отец Гии не предупреждал собеседников о том, что запись ведется. Писал, где пришлось.
Скрипели несмазанные петли дверей, передвигали посуду. Шелестели шины. Работал телевизор или мотор.
Записи, сделанные в машине, оказались особенно некачественными.
Отари разговаривал с разными людьми. В основном с молодыми. Тем не менее среди них были уже опытные демагоги. Но говорили с ним уважительно.
Как мог, каждый отвечал на его вопрос.
Было ли это данью уважения и боязнью перед «бичо», которые держались сообща, общим кланом? Связано ли это было персонально с Отари, в котором чувствовали физическую силу и, главное, бесстрашие? Может, трогало отцовское горе?!
Наиболее интересной была кассета с записью разговора отца Гии и уже известного мне совладельца паба «Сицилийская мафия».
У Макса был тонкий уверенный голос. Держался он как человек, на чьей стороне сила.
« — Я знаю, кто убил нищего! Ты внесешь деньги, я тебе помогу…
— Ты скажешь на них: «Вы убили!» А они скажут на тебя! — Отец Гии плел свои сети.
— Если они на меня пойдут — у них ничего не выйдет! Они говорят: я убил! Я говорю: они убили! Мое слово против их слова! Но я им скажу — и они расколются!
— Нужно твердое доказательство!»
Пока Отари говорил три-четыре слова, Макс успевал произнести не менее дюжины. Он был отнюдь не дурак.
« — Как только ты внесешь бабки, я гарантирую тебе полное содействие. Есть доказательство, о котором я пока не могу говорить. Кроме того, существует еще вариант. Втянуть настоящих преступников в какую-то игру…»
Я вдруг поймал себя на том, что уже несколько минут не слушаю запись, на которой Отари и Макс по-разному повторяют одно и то же.
Совладелец «Сицилийской мафии» подал мне мысль:
«Надо заманить Макса с его фирмой в игру!»
Адвокат «Лайнса» в Иерусалиме, Леа, маленькая, приятная рижанка и чрезвычайно жесткий и знающий профессионал, встретила меня своим обычным приветливым:
— О, Алекс!
Хотелось думать, что она действительно рада мне. При ее уровне культуры и интеллигентности (я полагаю, что там было никак не менее трех поколений видных рижских стряпчих и профессоров — преподавателей права) ввести меня — бывшего российского мента — в заблуждение на первых минутах было совсем нетрудно.
— Рэмбо звонил мне! Как вы устроились, Алекс?
— Спасибо. Хорошо, Леа. Как вы?
— В порядке…
Через минуту мы могли начинать деловой разговор.
Первым пунктом стояло взыскание долга по расписке Яцена и наложение ареста на виллу в Кейсарии.
— По нашим данным, вилла может стать фишкой в игре заинтересованных лиц. Разменной монетой.
— Тут, конечно, есть сложности, но есть основания и для оптимистического прогноза. Долг, по условиям договора займа, должен быть выплачен именно здесь.
У Леа были готовы документы для обращения в окружной суд.
— А дальше?
— Суд предоставит нам 45 дней — «для уведомления ответчика, находящегося за границей»… Одновременно суд в обеспечение иска наложит арест на виллу. Вы были в Кейсарии?
— Нет.
— Очень интересно. — Леа ненадолго оставила дело вой аспект. — Сегодня это небольшой курортный поселок, застроенный виллами богачей. Такой же престижный, как Саньон, Герцлия-Петуах… Очень любопытная дорога. Смотря откуда вы едете.
Второй пункт нашей повестки дня — убийство Амрана Коэна — оказался, безусловно, сложнее…
Я предупредил ее вопрос, сообщив о звонке отца Гии и имеющихся у нас источниках выплаты гонорара адвокату.
— Сейчас Гию защищает адвокат, назначенный судом, — сказала она. — Конечно, в любой момент Гия и его родители могут прибегнуть к помощи другого адвоката, которого они пригласят. Но, как мы только что выяснили, за собственный счет!
— В том числе и к вашей…
Она улыбнулась.
— Насколько там все серьезно?
— Я навела справки через знакомого адвоката. Он защищает второго обвиняемого…
— Бориса.
— Да. Как только обвиняемые признают себя ви новными, с точки зрения защиты дело можно считать законченным. О чем можно говорить, если человек признал себя виновным и подписал судебную сделку, то есть согласился с мерой наказания, которая ему заранее известна! — Леа сделала неопределенный жест. — Может, мы спустимся вниз, на Гилель, выпьем по чашке кофе?
— Вы, как обычно, с утра ничего еще не ели…
— Нет.
Через несколько минут мы уже сидели в маленьком кафе на углу.
— Позвольте…
— Вы мой гость. — Она никогда не разрешала платить за себя. — Вам чай? Кофе?
— Кофе.
— Пожалуйста. Господину — растворимый. С моло ком. Две ложечки сахару…
— У вас потрясающая память.
— Только на кофе. Муж говорит, что я ничего не запоминаю. Особенно когда он пытается объяснить, как выключать микроволновую печь.
Мы выпили по чашке кофе. Закурили.
Длиннющий неповоротливый автобус, похожий на надутый «колбасой» детский воздушный шарик, высунулся из припаркованной колонны, где машины стояли вплотную. Почти на треть перекрыл встречную полосу…
«Как они разъезжаются на этих узких улицах?»
— Рэмбо считает, что за убийством Амрана Коэна стоит более глубинный процесс… Каким образом суд выяснит истину, если обвинение и защита заключат соглашение? Ведь процесс суда не приостановится…
Леа отлично меня поняла.
— Наш суд не ставит перед собой такой цели…
Израильская прокуратура, как выяснилось, состояла из таких же адвокатов, что и адвокатура!
— Только оплаченных государством… В уголовном процессе с двух сторон участвуют адвокаты — одни защищают интересы государства, другие — подсудимых. Уголовный и гражданский процессы в принципе схожи. И в том, и в другом случае одной из сторон нанесен ущерб…
Обе стороны имели право заключать между собою сделку.
— Как при бракоразводном процессе. Или при определении суммы алиментов!
— Прекрасный пример…
— Прокуратура снимает одно из обвинений, а за это подсудимый признает себя виновным в другом и получает наказание, которое прокуратура считает целесообразным и достаточным…
— Но если преступление совершено, как можно не предъявить обвинение?
— Послушайте. Человек нанес ущерб другому человеку… Тому же Амрану Коэну…
— Убил его!
— Сейчас вы лучше поймете! Представьте, что кто-то должен вам деньги! Он тоже нанес вам ущерб. Но ведь это ваше дело — подавать на него в суд или нет… Государство именно так и поступает в случае с этим убийством.
— Ну, знаете…
Леа подозвала хозяйку.
Та подошла с газетой, положила ее перед Леа и что-то сказала. Обе переглянулись.
Хозяйка получила деньги и ушла.
— Что она говорит?
Леа подвинула газету.
— Она показала мне статью. Называется «Неутомимый трепач». О нашем президенте. В России, по-моему, до этого еще не дошли…
— Ну, вы о нас хорошо думаете!
— И у вас пишут?
— Давно.
Мы еще покурили. Я подумал: «Суд над Гией и Борисом не установит, кто стоит за убийством Ванкогана! Мне придется заниматься этим самому! С помощью Юджина Кейта — полицейского детектива и знакомого мне частного сыщика…»
— Как там Шломи? — поинтересовался я.
Шломи был главой детективного агентства «Нэшек» («Оружие»), с которым Леа сотрудничала в спарке. Мне дважды пришлось обращаться к нему.
— У него все в порядке.
— Как раз сегодня я должен ему позвонить.
— Мальчик знает, что вы здесь. Шлет вам привет. Меч тает вместе работать… — Леа вынула сигарету. Я щелкнул зажигалкой. — Спасибо…
Глава детективного агентства «Нэшек» Шломи ждал меня в офисе — стеклянном аквариуме, одном из нескольких внутри огромного, сверкающего никелем и мрамором торгового центра.
Вообще-то специализацией агентства была слежка за супругами. Но могло оно исполнять и другую работу.
В прошлый приезд я был одним из наиболее крупных его клиентов. По нашему заказу «Нэшек» осуществил сложную оперативную комбинацию — с виллы на Байт ва-Ган были удалены охранник и его жена.
Шломи сделал это мастерски — супружеская пара «выиграла» бесплатную путевку в отель на Красном море, в Эйлате.
Пока они отсутствовали, я осмотрел виллу и слушал разговоры супругов, которые Шломи транслировал мне из отеля.
Вел он и наружное наблюдение за рэкетирами, кото^ рые меня тут пасли…
Прямо у входа в офис на зеркальном подиуме медленно-непрерывно вращалась новейшая «тойота». В прошлый раз это была модная модель «мицубиси».
Увидев меня в дверях, Шломи поднялся — накачанный смуглый выходец из Йемена.
Он был в традиционной форме секьюрити, которые тут мелькают на экранах телевидения, в судах, парламенте, — белая сорочка, джинсы, широкая черная куртка, скрывавшая кобуру.
Персональные «гориллы» тут узнаются по молчаливому присутствию за спиной. Зимой на них модного покроя костюмы, обязательные галстуки, летом легкие рубашки, такая как на Шломи, с короткими рукавами. В отличие от своих коллег из других служб безопасности, они всегда как бы не вооружены.
Однако, пишут израильские газеты, «за них можно не беспокоиться»! Под безупречно сшитой одеждой спрятан небольшой по объему, но разнообразный по составу арсенал боевого оружия. В том числе и для рукопашного боя!
В прошлом мы со Шломи быстро нашли общий язык.
Он был из полицейских агентов, работавших по выявлению продавцов наркотиков, поднявшийся позднее до резидента.
— О, Алекс! Как дела?
— Бе сэдер. В порядке. Мне нужно сдать под наружку кое-кого…
Я мог бы обратиться к Юджину Кейту, но не стал впутывать нового друга полицейского в свои дела.
— Нет проблем, Алекс. Кто это?
— Они называют себя твоими коллегами…
— Частным детективом? Кто это?
— Хозяева паба «Сицилийская мафия»…
— Не слыхал.
— Тем лучше.
Мы оформили заказ. Шломи тщательно все записал.
— Теперь еще один твой коллега. Хариф. Вышибатель долгов. Знаешь его?
— Как облупленного.
— Популярная личность?
— Необыкновенно. Особенно в определенных кругах. — Шломи улыбнулся. — Бывший полицейский детектив. Балаш. Обширные связи в полиции.
— Что он сейчас?
— Обслуживает преступников. Хозяев массажных кабинетов, казино. Если кто-то играл и отказался заплатить, можно быть уверенным, что он познакомится с Харифом… «Сицилийская мафия» с ним связана?
— По крайней мере, я сам видел Жору и Харифа вместе у «Теннис-центра»… — Я задал последний вопрос: — Цены не изменились?
— Для наших постоянных клиентов они те же…
Шломи предпочел не произносить сумму заказа вслух, показал на микрокалькуляторе.
Он воспринимал меня посланцем российских полуделовых-полукриминальных кругов. Не пытаясь разобраться в тонкостях, большинство израильтян уже махнули на все рукой…
Я достал бумажник.
Шломи с любопытством следил за мной.
Как и положено «человеку из Москвы», я заплатил ему наличными, на что он и рассчитывал…
— Я надеюсь, вы развернетесь уже сегодня?
— Безусловно. Дай мне полтора часа.
— О'кей.
Я позвонил Максу на его сотовый только вечером.
— Слушаю…
Послышались звуки «Лунной сонаты», но я не допустил и мысли о том, что попал на концерт симфонической музыки.
Что-то подсказывало мне, что он говорит из паба.
Об этом свидетельствовали ответы. Макс не углублялся в детали. Больше того, пытался о них умолчать. Для находившихся поблизости было понятно лишь, что речь идет о заказе для нового детективного агентства.
— Да, конечно… В любой день. Правда, пока еще не в офисе. Скажем, в моем пабе… Вы не могли бы намекнуть, о чем идет речь?
Он, похоже, не предполагал, что его афера с созданием агентства будет кем-то воспринята на полном серьезе.
Я коротко объяснил:
— Речь идет об уголовном деле, по которому работает полиция. Я заинтересован в частном расследовании.
— Это будет недешево стоить…
— Я располагаю достаточными средствами.
Он явно обрадовался.
На халяву и уксус сладкий!
— А что это за дело такое? В Иерусалиме?
— Убийство нищего Амрана Коэна.
Он резко перешел на «ты».
— Надо обговорить. Можешь позвонить завтра? Или послезавтра? В любое время. Хоть после полуночи… — Он поверил, что на него вышел крутой заказчик. — Видел наш девиз? «Мы никогда не спим!»
Примерно через час со мной связался Шломи.
— Твои друзья сейчас гонят куда-то в сторону Тель-Авива. Джип и «мерседес». За ними идут две мои машины. Но если они направляются дальше, за Тель-Авив, мы проводить их не сможем. Не готовы.
— Друзья эти… Они были в пабе? Что там?
— Мы зафиксировали встречу с арабом — курьером, перевозящим наркотики. Но это уже мои проблемы… Затем прибыл какой-то человек на «мерседесе». Припарковался у паба. Из машины не выходил…
— Не Хариф?
— Нет, это не его машина! Жора, Макс и еще двое сразу подошли…
— Эти двое. Кто они?
— Русские. Может, румыны… Джип и «мерседес», оба — прокатной фирмы. В «мерседесе» не менее двоих. В джипе охраны этот придурок Макс, Жора и эти двое… Жора — за рулем. Макс хотел взять с собой кого-то из своих парней, но ему не позволили…
В джипе, гнавшем по шоссе Иерусалим — Тель-Авив, действительно сидели еще четверо.
Двое были российские бандиты — Король и Муса.
В зависимости от политики своих авторитетов они то воевали друг с другом, то объединялись для совместных действий.
Сейчас оба представляли интересы крыши «Пеликана» и «Босса Новы».
Макс переживал события отъезда: ему не разрешили взять свою охрану. Король — с быстрыми маленькими глазками, с толстой золотой цепью на груди — вытянул худую с вывороченными суставами руку. Ткнул в телохранителя Макса.
— А это кто еще?
— Мой секьюрити…
— Не надо. Мы сами себя охраняем.
Пришлось снисходительно-шутливо подчиниться:
— Гостю не перечат…
«Лучше не возникать».
Это была мафия — настоящая, не та, которую он тут имитировал.
Полковник воспользовался моментом:
— Молодняк из Ашдода забил нам стрелку. У них авторитет Ибрагим… Этот друг… Который приезжал на такси, вы видели его. Он раньше работал с ребятами из Ашдода. Я перехватил канал. — В голосе прозвучала беспокойная нотка. — Ибрагим и его ребята, они с Северного Кавказа…
— Переведи на меня… — только и сказал Муса.
И с этим было покончено.
Человеческую жизнь эти двое ценили не больше, чем куриную или рыбью.
С их приездом тут, в Израиле, вовсю начались криминальные разборки. Конечно, это могло быть простым со — , впадением.
Прямо на работе в гараже Бней Брака был тяжело ранен Эли Неэман, свояк известного уголовника Моше Аджми. Самого Моше Аджми убили перед тем на улице, когда он подходил к своей машине. Эли Неэману киллер всадил две пули с близкого расстояния. В тяжелом состоянии тот был доставлен в больницу Ихи-лов, где и скончался от ранений. Все полагали, что Эли имел отношение к банде Пардес-Кац, а убийц подослали из криминальной группировки Рамат-Амидар. А еще раньше на той же улице был взорван в своей машине другой известный уголовник из Пардес-Кац — Саар Азулай…
Жора дал понять, что это связано с трениями между братвой из России и местными.
— После разборок обычно начинают договариваться на высшем уровне…
Не исключалось, что именно такого человека, направленного для переговоров, они сопровождали сейчас в Кейсарию.
Кварталы Кейсарии разрастались с потрясающей быстротой на исчезающих песках древнего римского городища. Об этом много писали газеты. Упор архитекторы делали на свободный обзор — открытое пространство и низкую этажность построек.
Городу будущего между Хайфой и Тель-Авивом было что предложить.
Кроме израильской интеллигенции — врачей, судей, людей свободных профессий, тут жили вновь прибывшие, уплатившие свои миллионы не чеками, а кейсами со стодолларовыми купюрами…
Они уже подъезжали.
Впереди был ослепительно белый забор, окружавший двухэтажную виллу. Участок был небольшой — примерно пятьсот квадратных метров.
Обе машины ткнулись в бортик тротуара.
Пассажиры джипа и секьюрити, охранявшие виллу внутри, образовали живой коридор от «мерседеса» к воротам.
Из машины показался авторитет, которого они сопровождали, единственный из всех вокруг он был в костюме, в галстуке, словно возвращался с дипломатического приема. В нем угадывался спортсмен. Держался он прямо, свободно. Русые волосы были расчесаны на пробор.
На шее сзади чуть виднелся мощный красноватый шрам, уходивший к затылку под волосы…
Муса и Король прошли вместе с авторитетом.
Остальных чуть придержали.
В виллу вела широкая надежная дверь. Вся противоположная стена была из стекла, и через него был виден красивый бассейн с голубоватой водой. Участок был подсвечен. За бассейном тянулись зеленые лужайки. Дальше виднелся римский акведук. Совсем близко плескалось Средиземное море, поблескивающее среди мелких песчаных дюн.
Пока приезжие устраивались наверху, в апартаментах, Макс осмотрел холл и бельэтаж. Стены огромного холла были в виде римских колонн.
В бельэтаже находились семейные апартаменты, отделанные черным мрамором, и бассейн с джакузи. Были тут еще спальни с видом на море сквозь стеклянную стену, витражи. Прозрачный купол пропускал свет извне.
— Купить хочешь? — Компаньон возник незаметно.
Он был тоже неизвестной фигурой. То ли действительно полковник-афганец, то ли российский уголовник. По крайней мере, братва, приезжавшая сюда, сразу чувствовала в нем своего.
— Небось дорогая!
— Полтора миллиона. Со всем, что внутри.
— Со всем, со всем?
— Кроме картин… Вот что, Макс! Надо тут присмотреться. Может, нам придется взять ее потом под охрану…
Полковника вскоре позвали наверх, Макс остался один.
Он не обижался на то, что его не принимают за равного.
«Это ненадолго».
Он был моложе, но уже сейчас обладал недюжинной хваткой и считал себя умнее и хитрее партнеров.
Недавний звонок по сотовому был тому доказательством.
На частном расследовании убийства Амрана Коэна он собирался заработать большие деньги. Правда, при этом следовало сдать двоих своих корешей, которые совсем оборзели.
«Все равно засвечены и все равно сядут…» Он уже решил для себя, что будет прокручивать это дело в одиночку.
— Макс!.. — Полковник спустился в холл.
Он держал пистолет. Это был бельгийский браунинг. Второй был у него за поясом.
— Держи. На всякий случай… Они берут нас на встречу с Харифом. Может, им понадобится переводчик…
Макс ощутил холодок в коленях.
Хариф должен был свести гостей со своими клиентами и сразу все решить. По десять раз по таким вопросам серьезные люди не встречаются…
Предстоящая разборка была нешуточной. Тем более, что он и Полковник выступали на стороне чужих…
«Могут запросто отвернуть башку…»
В холл спустились приехавшие. Они берегли нервы. Помалкивали. Смотрели потухшими глазами.
— Погнали…
У Короля были длинные собачьи уши, вытянутый острый лоб, губы как у африканца.
Макс знал от Полковника: на два дня Король куда-то улетал через Кипр. Полковник отвозил его к самолету в аэропорт Бен Гурион. Как-то быстро возвратился… Вроде и не уезжал!
Король задумался, левый черный зрачок почти полностью ушел под веко, второй косил в сторону.
«Даже для него разборка с Харифом дело нешуточное…» — понял Макс.
Авторитет вышел к машине первым. Высокий, плотный, с широким красным шрамом сзади на шее.
Все дальнейшее вспоминалось как страшный сон. Место встречи было уединенное. Хариф сам его выбрал. Хотел пощекотать нервы приехавшим из другой страны гостям. Всем известно, что он ничего и никого в жизни не боялся.
Король вышел из джипа один.
«Чтобы не вспугнуть…»
Авторитет со шрамом на шее приказал всем оставаться на местах.
Выстрелы послышались внезапно.
Макс пришел в себя, когда киллер выстрелил в Хари-фа в последний раз в упор, приставив дуло к виску.
Макс подумал, что все кончилось, как раз в это время раздался еще выстрел. Какой-то водитель затормозил «каю», чтобы понять, что происходит.
Он получил пулю в голову…
Потом киллер быстро пошел к джипу.
Когда они отъезжали, кто-то из местных бездельников пропахал мимо на трактороне.
Тут было модно ездить на небольшом тракторе — трактороне — из одного квартала в другой и на пляж…
Утром, словно что-то чувствуя, с утра на сотовый Во-ловца в «Пеликан» позвонили два известных московских банкира.
Вопли разоренных пайщиков до них доходили тоже, но крики шушеры свидетельствовали лишь о том, что задуманная комбинация проходит успешно. Считалось, что они действуют совместно и на днях разделят пирог.
Шрам — глава крыши — позвонил тоже. Звонок раздался в конце дня. Шрам плотно держал руку на пульсе. Бандиты крутили в «Пеликане» несколько миллионов баксов. Два общака. Свой и привезенный израильским криминалом.
— Как наши дела, Игорь? Может, пора брать?
— Ни в коем случае! Еше пару-тройку недель…
Воловец не забывал, что именно Шрам, чтобы припугнуть, похитил его сводного брата.
«Ты у меня первый все потеряешь! Твои же кенты тебя за это опустят!»
— Сейчас только и пошел клиент!
— Успеха, Игорь… Надо бы, пожалуй, посидеть, попариться…
«Проверяет!» Воловец знал — на самом деле он где-то за границей! Может, на том же Ближнем Востоке! Улаживает дела с израильскими авторитетами!
— Ты как завтра с утра, Игорек? Какие планы?
— Да никаких! Подгребай…
— С утра созвонимся…
Сотрудники вокруг все слушали. Большинство ничему уже не верило. Но Воловец был твердый орешек.
— Сегодня поработаем поплотнее, часиков до десяти. Зато завтра кончим пораньше. Где-нибудь после обеда. Кто поедет со мной в сауну, с утра скажите. Кто не поедет, может заняться своими делами…
Около двадцати он взглянул на часы:
— Никому не расходиться. Я отъеду на пару часов. Перекушу.
Ужинал он обычно с телохранителями.
Сопровождение в этот вечер было обычным: две машины. На третьей сам Воловец. Босс. В начале Нового Арбата Воловец приказал начальнику службы притормозить.
— Ждать на Поварской. Могу вернуться минут через двадцать, могу через час. Позвоню. Если звонка не будет, возвращайтесь в офис. Я вызову.