Смит Шервуд. Троны Хроноса (Империя тысячи солнц - 5)

   Хрим заорал. За головой последовал скелет, и все это - голова, кости и сухожилия - рухнуло прямо на койку. Удар по особенно чувствительному в этот момент телу был ужасен.
   Рожа ткнулась в лицо Хрима, и губы проехались по щеке, но черты тут же начали расплываться. Бесформенная блямба, прилипшая к лицу, вызвала у Хрима прилив желчи к горлу, и он чуть не захлебнулся. Спазм придал ему сил, и он сбросил с себя скелет.
   Тот пролетел через комнату, шмякнулся о стену и сполз вниз в усталой позе сидящего человека. Блямба на месте лица, соприкоснувшись с урианским материалом, снова обрела черты Норио. Но Хрим едва успел это заметить, потому что как раз в этот миг шестек отпустил его, свалился на пол и запрыгал по нему, как пойманный на крючок угорь. Там, где он касался пола, возникали пузыри, и серая краска отскакивала, обнажая маленькие фистулы. Хрим ринулся следом, пытаясь поймать шестек. Тот нырнул в одну из фистул и стал биться в ней, Хрим ухватил его и дернул, но шестек не поддался. Хрим в панике дернул его еще сильнее.
   Барканский червяк вытянулся, как резиновый. Хрим отшатнулся назад, и шестек лопнул. Передняя половина ушла в фистулу, задняя, не менее активная, дергалась в руке у Хрима. Хрим с нечленораздельной руганью засунул обрывок в футляр, не обращая внимания на сочные рыгающие звуки, издаваемые головой скелета.
   Управившись наконец с дрыгающейся половиной шестека, он захлопнул крышку. Обрывок продолжал биться внутри, и футляр подскакивал на полу, как пляшущие тыквы, которые Хрим видел на Мемсеррате. Уверившись, что шестек не убежит, Хрим повернулся к незваному гостю.
   Рот мертвеца открылся и рыгнул - это звучало как имя.
   - Заткнись! - гаркнул Хрим, чей ужас успел преобразиться в желанную, самоутверждающую ярость. - Ты вякаешь, как говорящая жопа, мозголаз поганый! Ты подох, подох, подох и дохлым останешься. Подох! Подох!
   Хрим натянул сапоги и начал топтать скелет, наслаждаясь хрустом ломающихся костей. Голова сопровождала этот процесс визгом и пуканьем, все меньше напоминавшим имя Хрима, - наконец она обмякла, и шум прекратился.
   Голова втянулась в стену, та разгладилась, и шестек перестал биться, но Хрим, не замечая этого, продолжал свое занятие, пока на палубе не осталось ничего, кроме осколков и пыли.
   Тогда он, ошеломленный, чуть дыша, плюхнулся задом на койку, зажал коленями успокоившийся футляр и уставился на бренный прах своего не желающего умирать любовника.
   Кожа на голове Эсаран съежилась. Двое Умиротворителей погасили резкий желтый свет, и стены Пасти загорелись извечным красным огнем.
   Безопасный жилой сектор остался далеко - но здесь больше нет безопасных мест, ни для серых вроде нее, ни для угрюмых тарканцев, ни даже для господ. Карра поглотили их, и они оказались здесь, далеко от Должара, где человек способен лишь оттянуть неизбежное. Пасть пожрала уже трех хореев, и четвертую, должарианку, ждет та же участь.
   Двое жрецов заняли место в узком конце яйцевидной камеры, где теснились они все в жестких самодельных одеждах поверх серых комбинезонов.
   Эсаран посмотрела на свои сложенные ковшом ладони. На Должаре в них лежал бы осколок камня, поросшего лишайником-праккха, который позволяет человеку видеть карра, - здесь она держала ур-плод. Ей казалось, что белые прожилки на его пурпурной кожуре складываются в слова. Искушение съесть его было очень сильным, но она воздерживалась.
   Умиротворители, мужчина и женщина, как полагалось по древнему обряду, затянули шепотом песнь - чистое сопрано женщины странно вплеталось в басовые ноты мужчины. У Галджира и Уммджалит самые лучшие голоса в казармах Аватара. Дыры и углубления в багровых стенах возвращали звуки назад искаженными на множество ладов, и Эсаран содрогнулась. Голоса карра.
   Стена за двумя поющими разгладилась, и на ней стал расти пузырь идеально круглый, не такой, как дверные. Карра собираются. По толпе пробежал трепет, и Эсаран почуяла запах страха от тех, кто сгрудился вокруг нее, инстинктивно держась подальше от стен. Да только это не поможет: карра требуют жертвы и должны ее получить.
   Вот только как? У жрецов в руках нет острых ритуальных каллеатхов - в Пасти никому не разрешается носить оружие, даже тарканцам.
   Резкий приказ оборвал пение, и Эсаран послушно положила ур-плод себе в рот. Он был тверд, как орех. Она нажала на него коренными зубами, и теплый соленый сок заполнил рот, но вкус крови, как ни странно, не был ей противен. Он шел куда-то в нос, наполняя голову темным светом. Свечение стен стало ярче, и фосфоресцирующие струйки в них начали свиваться воедино. Эсаран боязливо ждала - она впервые участвовала в этом древнем запретном обряде, только слышала рассказы о нем. Но жрецы предупредили, что те, кто не будет присутствовать на Экхашен-карр, могут быть проглочены в любое время. Уж лучше умилостивить демонов своим страхом, чем своим телом, сказали они.
   Один участок стены, на котором везде теперь кишели фигуры и образы, особенно притягивал ее внимание, и она чуть не обмочилась, когда перед ней стало вырисовываться лицо отца с разинутым во гневе ртом - другим его в семье не видели. Изо рта вылетали мухи и осы, жужжа вокруг головы. Эсаран съежилась. Выходит, это правда, что карра знают все твои затаенные страхи и показывают их тебе в этом жутком месте.
   Эсаран смотрела, не отводя глаз. Пол рядом с ней содрогнулся, и Рекалидже упал на колени. Он, должно быть, закрыл глаза, но препятствовать карра во время церемонии запрещено: никто не должен отгораживаться от происходящего.
   На стенах мелькали многочисленные лица, фигуры и ужасы; над собранием стоял стон, прерываемый приглушенными выкриками. Эсаран тихо заскулила инстинкт говорил ей, что кричать в полный голос опасно.
   Рекалидже так и стоял на четвереньках - наверное, одурел от падения. Он смотрел вверх, прямо на пузырь, лопнувший посередине в страшном подобии улыбки. Взор Рекалидже был прикован к вихрю каких-то образов, но Эсаран не различала того, что видел он.
   Внезапно он заорал. Из пола вокруг него вырос целый лес рук, вцепившихся в его тело. Некоторые из них оплывали, теряя форму, но на их месте вырастали другие и тащили Рекалидже вперед. Умиротворители, одержимые карра так же, как и все прочие, шарахнулись в стороны. Злосчастный серый, пролетев между ними словно на салазках, врезался головой в стену, где внезапно разверзлась дыра. Эсаран успела разглядеть в темноте многочисленные глаза и когтистые руки, и отверстие тут же сомкнулось. Рекалидже вопил как резаный. В комнате вдруг стало совсем темно - весь свет сосредоточился на пузыре, похожем теперь на нарыв. Свет этот мигал в такт слабеющим крикам человека. Кишечник Эсаран опорожнился, и она, странно успокоенная, повалилась на пол, не обращая внимания на его конвульсионные толчки.
   Крики внезапно прекратились. После глухого продолжительного хруста пузырь побледнел и ушел внутрь. Эсаран стало рвать, выворачивая наизнанку, и взвод тарканцев, ворвавшихся в помещение, не вызвал у нее никакого страха.
   Хуже они уже ничего не могли с ней сделать.
   Когда Вийя вошла к Анарису и дверь за ней закрылась, Моррийон постоял еще немного, думая, что бы мог означать этот вызов.
   Обычай требовал, чтобы во время Каруш-на Рахали хищники преследовали добычу, а не вызывали ее к себе - ведь только слабый подчинится такому приказу. Обычай требовал также, чтобы все происходило либо в доме жертвы, либо на ничейной земле. Жилище самого охотника - место одинокого сна и размышлений.
   Сейчас они, конечно, на Пожирателе Солнц, и хотя комнат тут видимо-невидимо, негуманизированными помещениями пользоваться никто не хочет. Даже Анарис, по всей видимости, хотя из всех господ он терпимее всего относится к растущей изменчивости станции. Он один из всех, кто имеет соответствующий статус, не заказал себе бронированный туалет.
   Интересно, Эсабиан тоже изменяет обычаю сообразно с обстоятельствами? Моррийон поспешно отогнал от себя яркий образ Властелина-Мстителя, рыщущего по красным коридорам в поисках подходящей добычи, и воровато посмотрел вокруг. Но в поле зрения никого не было, и его электронный блокнот не показывал наличия скрытого имиджера. Ходили слухи, что темпатка держит телепатический контакт с этими жуткими белыми тварями - кто знает, на что они способны? Даже подобные мысли об Эсабиане могут привести к гибели, если эта черноглазая рифтерша возьмет и доложит о них. Моррийон не знал, способна ли она на это. В отличие от многих людей, не подчинявшихся ему непосредственно, она не смотрела на него как на комического уродца-мутанта, но и почтения никакого не проявляла.
   Направившись в сторону своей каюты, он мысленно переключился с Анариса на себя. Забот у него хватало. Через час поступило сообщение, что в темном коридоре нашли труп какого-то серого. Теперь пойдут слухи, что повинна в этом станция, хотя все дело, конечно, в Каруш-на Рахали: кому-то не повезло в поединке. Двум бори, павшим жертвой лунной борьбы, посчастливилось больше. Стали говорить, что слабаки, которые нападают на бори, могут не ссылаться на травмы, чтобы увильнуть от службы.
   Но серым недостает свирепой дисциплины, сдерживающей тарканцев, и Моррийон знал, что корреляторы и дискриминаторы скоро вычислят убийцу, просеяв итоги наблюдений. И виновный встретится с умовыжималкой.
   Даже между должарианцами такие схватки обычно бывают недолгими и ведутся по неписаным правилам: если человек находится на службе, на него не нападают. В менее напряженный момент Моррийон даже позабавился бы, размышляя, откуда они берут эти правила: ведь ничего, связанное с лунным циклом, никогда не записывается и даже не обсуждается публично.
   У самой каюты блокнот Моррийона зажегся, извещая о срочном сообщении на пульте. Тревогу поднял один из запрограммированных Тат дискриминаторов. Как секретарь наследника Моррийон имел доступ ко всей сырой информации, поступающей из сети наблюдения, за исключением закодированного материала, предназначенного для Барродаха; и Тат дала ему модуль, реагирующий на различные тревожные ситуации.
   В данном случае имело место нелегальное сборище в каком-то отдалённом помещении. Снова ритуал заклятия карра. Моррийон лениво запросил соответствующий блок информации, и его догадка подтвердилась. У Лисантера есть прямо-таки жуткая теория по поводу этих световых явлений. "Теперь, когда она знает, что мы существа разумные, она испытывает к нам любопытство, - сказал ученый. По его мнению, особого вреда в этом не было. - Может быть, она смотрит на нас как на особый вид пищи".
   "Не слишком-то аппетитный", - подумал Моррийон. Он включил автоматическую запись и увидел, как пол выгнулся и швырнул одного из собравшихся в разверзшуюся в стене дыру.
   Ужаснувшись, Моррийон убрал звук, но продолжал смотреть, не в силах оторваться. Пол содрогнулся в длительном спазме, и сердце Моррийона сжалось от дурного предчувствия. Он не сможет снова спасти наследника, если то же самое случится во время очередного эксперимента темпатки. Ритмические содрогания станции, достигнув апогея, утихли. Моррийон все это время судорожно цеплялся за пульт.
   Не успело его сердце немного успокоиться, как начал требовательно сигналить коммуникатор.
   Моррийон включил прием, и на экране появились двое: Эсабиан и Барродах. Все нутро у него скрутило узлом. Вызов самого Аватара!
   - Где темпатка?
   - Наследник вызвал ее к себе, - с низким поклоном ответил Моррийон.
   - Проводи ее в Палату Хроноса немедленно.
   Экран погас. Барродах, должно быть, показал Эсабиану запись происшествия - и тот хочет использовать Вийю, чтобы искоренить эту угрозу? Сердце колотилось так, словно собралось выскочить из горла. Он должен быть рядом с Анарисом - сумеет ли он вернуться достаточно быстро, доставив темпатку? И наркотики, призванные защитить Анариса, не успеют подействовать.
   Моррийон послал Анарису сигнал о темпатическом эксперименте и ринулся вон. Бори подумал, что это даст Анарису время подготовиться к его приходу. Нехорошо будет, если темпатка придет намного позже Лисантера и Барродаха. Лисантер живет немного дальше, но Барродах имеет доступ к транспортным тележкам.
   Он уже почти дошел, когда шальная мысль пригвоздила его к месту: а что, если на Анарисе сейчас нет блокнота?
   Моррийона затрясло от идиотской смеси страха и веселья. Подготовка катеннахов тщательно искореняла сексуальное желание - самая мысль об этом вызывала тошноту, - но ухмылки никакая дрессура подавить не могла.
   Моррийон отдернул рукав кителя и ткнул углом блокнота в своё искореженное запястье. Боль помогла ему вновь овладеть своими мыслями и эмоциями. Что бы ни случилось дальше, ему нужна ясная голова.
   Он нажал на вестник у двери Анариса. Не получив ответа, он скрипнул зубами, набрал код и открыл дверь.
   Увиденное заставило его застыть на пороге.
   Комната выглядела так, словно в ней взорвалась бомба. Мебель перевернута, вещи разбросаны, один из гобеленов располосован посередине очевидно, ножом. Анарис и Вийя стояли по обе стороны опрокинутого письменного стола - растрепанные, в рваной одежде, с каменными лицами.
   Оба резко повернулись к Моррийону, и Анарис оскалил зубы.
   Моррийон, замерший с открытым ртом, закрыл его - голова у него вдруг стала пустая, как яичная скорлупа.
   Оцепенение нарушила Вийя. Поглядев вокруг, она фыркнула, потом оперлась на стол и затряслась от смеха.
   Анарис посмотрел на нее, на комнату и, поддавшись обычной для него внезапной смене настроений, тоже расхохотался, повалившись на свой стул единственный предмет мебели, оставшийся стоять.
   Смех продолжался всего несколько секунд, но он разрядил атмосферу и позволил Моррийону прийти в себя.
   - Вы заметили, как заколебалась станция? - спросил он.
   - Я думал, это мы, - сказал Анарис, еще с ухмылкой, и тут же сузил глаза. - Что ты, собственно, здесь делаешь?
   - Серые устроили очередной Экхашен-карр, и на этот раз станция одного из них слопала. - Он поймал взгляд Вийи. - Мне сдается, Барродах уведомил об этом Аватара, и Аватар требует Вийю в Тронный Зал. Немедленно.
   Длинные распустившиеся волосы Вийи ниспадали ниже пояса. Она подняла руку, чтобы откинуть их назад, и Моррийон заметил, что один рукав у нее почти полностью оторван и на коже видны синяки.
   - Я еще успею переодеться? - спросила она напрямик.
   - Н-не думаю. По-моему, Аватар хочет, чтобы вы занялись этой угрозой без промедления.
   Она пожала плечами, вызывающе улыбнулась Анарису и направилась к Моррийону, который только теперь понял, что все еще стоит на пороге, и поспешно попятился назад.
   Анарис со смехом поднял тяжелый стол и поставил его, но веселье уже ушло, сменившись вызовом. Испытывает ли он хотя бы часть того страха, который разъедает кислотой нутро Mopрийона? Ведь он же помнит, что случилось во время прошлого сеанса. Что, если на этот раз стена проглотит его целиком?
   Моррийону приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за Вийей, но он не жаловался.
   - Мне нужны эйя, - сказала она.
   - Я пошлю за ними Ларгиора, - ответил Моррийон, раздраженный тем, что сам об этом не подумал.
   - Просто убавьте мощность в пси-заградниках, и пусть Лар откроет дверь. Я позову их.
   Значит, она и правда телепатка.
   Весь остаток пути Моррийон попеременно обдумывал планы борьбы с этим новым бедствием и гнал от себя мысли о том, что же все-таки произошло в комнате Анариса.
   19
   Когда станция начала содрогаться, Ивард свалился на пол, закрыл глаза и обратился к Единству.
   Может быть, он пропустил сигнал и Вийя все-таки в Тронном Зале? С этим вопросом на уме он отыскал келли и, пользуясь их телепатической мощью, попытался достать до Вийи, но вместо этого столкнулся с миазмами кипучей злобы, несущейся по станции, как торнадо.
   Его отбросило назад с такой силой, что он снова оказался в своем теле, испытывая неприятную расплывчатость всех чувств
   - Что с тобой такое? - резко спросил Жаим. Седри набрала на пульте какой-то код.
   - Порядок. Я уложилась в последние десять секунд цикла - это припишут трясучке.
   Жаим кивнул и снова обратился к Иварду:
   - Это Вийя?
   - Я се не нашел. - Голос Иварда дрожал, и ему было трудно сосредоточиться. Он узнал то, с чем встретился - это оно снилось ему, но наяву оказалось сильнее, чем когда-либо прежде.
   Тройной успокоительный импульс келли окутал его. Опираясь на них, как на треножник, Ивард заставил себя осмыслить случившееся.
   Мы боимся, - заявила эйя, да так пронзительно, точно бластер пальнул позади глаз. Они редко общались с Ивардом напрямую - обычно их фильтровали Вийя, или келли, или та и другие вместе.
   Он вспомнил мыслительный образец Вийи и сформулировал вопрос: Чего вы боитесь?
   Мы боимся клыкочервя внутри далекого спящего.
   Недоумевая, Ивард обратился к келли и уловил их ответную мысль:
   Клыкочервь - один из их естественных хищников, паразит, который проникает в тело и проедает себе выход наружу. Единственный способ "лечения" - убить пострадавшего. - Тройное зеленое пламя отступило и вновь вернулось. - Нас позвали. Пусть эйя подождут.
   Ивард открыл глаза и стал делать дыхательные упражнения, чтобы побороть головокружение. Собственный страх тут же вернулся снова, но Ивард дал ему решительный отпор.
   "Чем бы это ни было, оно питается отрицательными эмоциями, - сказал он себе. - Если я буду спокоен, оно, возможно, не обратит на меня внимания".
   Жаим все еще ждал, унимая свое нетерпение непонятным для Иварда образом.
   - Здесь есть что-то, не относящееся к станции, - сказал Ивард. - Оно существует само по себе и почти разумно. По крайней мере оно, как мне кажется, питается человеческими эмоциями.
   Монтроз выругался длинно и витиевато - в другое время его мастерство вызвало бы у Иварда ухмылку. У Седри вид был озабоченный, Локри промолчал, а Марим театрально передернулась.
   - Что-то случилось в той стороне, - показал Ивард, - и эта штука клубится там наподобие водоворота. Я не знаю, что это, а у келли нет таких слов, чтобы я понял.
   Раздался тонкий, пронзительный визг, и сразу вслед за ним открылась дверь комнаты эйя. Они вышли, семафоря руками так быстро, что у Иварда прострелило виски от усилия разгадать их знаки. Он и без того устал всякое дополнительное напряжение окончательно лишало его сил.
   - Ага, - сообразил он наконец. - Вийя то ли ждет их, то ли они ей нужны...
   Входная дверь чмокнула, и к ним ввалился белый от ужаса Лар.
   - Эйя, - выговорил он хрипло. - Аватор... Тронный Зал. - И умолк.
   - Все в порядке, - сказал Жаим, - Они тебя не тронут - возможно, даже и не заметят.
   - Лар, - вмешался Ивард, - ты можешь не бояться эйя, если освоишь вот этот знак. Им они приветствуют знакомых. - И он показал Лару код "мы тебя видим".
   Лар машинально повторил его. Эйя вышли, он устремился следом, и дверь за ним закрылась.
   Вийя настояла на том, чтобы дождаться эйя у Тронного Зала, но страх и мучительное нетерпение Моррийона вызывали у нее тошноту.
   Он боится за Анариса. Вийя не могла отгадать, каким именно хорейским талантом обладает наследник, но одно было ясно: он не темпат. Делает ли это его уязвимым для злобного духа, терроризирующего Пожиратель Солнц?
   Эйя боятся. Мы боимся клыкочервя внутри далекого спящего. Мы не можем помочь спящему, не прекратив жизнь всех в улье и самих эйя.
   Но этот дух, пугающий эйя и мучающий Иварда во сне, все-таки не то, с чем она соприкоснулась через Сердце Хроноса. То огромное, все еще смутно воспринимаемое ею, погружено в глубокий сон, как ни избегай этого слова. Единство пока слишком фрагментарно, чтобы идти на полный контакт с этим чем-то. Фонтанирующая энергия этой огромной силы при полной активации вполне способна уничтожить их.
   И нам все еще недостает одного человека. До Дезриена еще можно было отмахнуться от видения старухи, но теперь - нет. Однако Вийя все равно старалась не думать об этом. Придется Единству обходиться своими силами, без того, кого обещала им Элоатри.
   Как только эйя явилась, Моррийон впихнул ее в зал и передал Лисантеру, а сам ушел. Вийя видела, какого труда ему стоит двигаться медленно, чтобы не привлекать внимания Барродаха. Другой бори наблюдал за Моррийоном, пока не увидел эйя - при их появлении его внезапный страх пробуравил Вийе виски.
   Спеша уйти от него подальше, она направилась за дипластовый экран, к ступенчатому возвышению с Сердцем Хроноса наверху. Курган подвергся перемене - он стал выше и больше походил на трон.
   Барродах остановил ее, двигаясь по-крабьи, - видно было, как он старается не покидать безопасной половины зала. Ей не хотелось объяснять ему, как бесплодны его попытки спрятаться от эйя. Она надеялась когда-нибудь показать ему это на деле.
   - Подождем Аватара, - сказал Барродах. В тот же миг она услышала тяжелые, ритмически поскрипывающие шаги. Сервоскафандры. Неужели Эсабиан полагает, с юмористическим презрением подумала она, что одетые в броню тарканцы способны противостоять фи?
   Властелин-Мститель вошел, и она поняла свою ошибку при виде двух гуманоидных фигур, сопровождающих его; одна шла позади, другая следом. Огромные, в темной броне, они были намного выше Аватара. Вийя сразу поняла, что это: она видела их на исторических чипах, которые давал ей Маркхем. Огры, самое страшное оружие Тысячи Солнц.
   Панархисты никогда не использовали их против человека, но Эсабиан явно не столь щепетилен. Он даже велел придать им облик кипанго. Вийя сердито подавила нахлынувший на нее детский страх. Это всего лишь машины.
   И поэтому невосприимчивы к фи,
   Она машинально протянула канал к эйя, чтобы проверить их реакцию, но не обнаружила никакой. Если они и заметили огров, то отнесли их к еще одному виду непонятных устройств, создаваемых отдельными сущностями - их продолжал тревожить клыкочервь.
   Но металлический вкус на краю сознания дал Вийе понять, что келли огров узнали - и знают способ с ними справиться.
   Эсабиан, глядя мимо Вийи, как будто ее здесь не было, обратился к Лисантеру:
   - Темпатка пробудила то, чего раньше не наблюдалось. Если эта сила входит в нормальные функции станции, ее следует взять под контроль - если нет, ее следует уничтожить.
   Лисантер поклонился.
   - С этой целью я уже направил все резервные мощности на стазисные заслонки. - Провожая Вийю за щит, ученый сказал ей тихо (она заметила, как блестит от пота его лоб): - Мониторы напряжений вокруг вашего жилища показывают, что эта сила интересуется вами. Вы не знаете, что это такое?
   Она потрясла головой. Значит, Ивард прав: оно следит за ними. Сама она воспринимала эту силу, только находясь в тронном зале, - еще одно подтверждение некомплектности Единства.
   - А вы?
   - Нет. Но подозреваю, что в функции станции это не входит.
   Эти честные слова и сопровождающие их эмоции были как дуновение тианьги, настроенного на нижнестороннюю весну.
   - Определенно нет, - в порыве благодарности подтвердила Вийя и поднялась к Сердцу Хроноса, оставив взволнованного, озадаченного Лисантера внизу. Ее переполняло возбуждение, но келли быстро умерили его, и Единство сомкнулось вокруг увереннее, чем когда-либо прежде. Сенсорные искажения первых двух попыток почти прошли, но ощущение, будто бредешь по воде, осталось.
   Серебряная сфера теперь нависала над передним краем изогнутого валика, напоминающего низкую спинку стула. Он стал выше; если он и дальше будет расти, ей придется стать перед ним спиной к колодцу, чтобы дотянуться до Сердца. Позади нее, чуть дальше вытянутой руки, стояли эйя - она чувствовала их частое дыхание. Вийя закрыла глаза и ощутила их по обе стороны от себя - основание треугольника с ней вместо вершины. Затем к ним таким же треугольником примкнули другие: она оказалась лицом к лицу с Ивардом, за спиной у которого выстроились келли. Образ был нестабилен, но лучшего они добиться не могли.
   Уйдя поглубже в синестезическое восприятие, Вийя осторожно, кончиками пальцев коснулась Сердца. В тот же миг ощущения станции, как единого целого, охватило их; пораженные, они отступили, ограничив восприятие Палатой Хроноса, и медленно, очень медленно стали его расширять. Вийя боролась с головокружением. Как странно видеть вещи со всех сторон сразу!
   Она чувствовала, как Ивард сортирует эмоции присутствующих в зале, отводя их в сторону для лучшего восприятия. То же самое он проделывал с эмоциями других по мере того, как Единство расширяло свои границы. Эмоциональный шум утих.
   Далеко-далеко дышащими всплесками нарастала медленно осознающая себя сила, напоминавшая Вийе низкие тона органа в Нью-Гластонбери. В Единстве это воспоминание, как ни странно, не причиняло боли; напротив, она ощутила глубокую радость, которую испытал там Ивард, и келли отозвались на это легким резонансом.
   Чуть ближе возник световой импульс, мерцающий холодной властью Должара. Эхо Аватара, но посложнее: Анарис.
   И рядом с ним, внезапно - злое начало. Свет померк, сопротивляясь. Острая боль пронзила Вийю и все Единство. Она попыталась уйти, но это было все равно что пытаться избавиться от неотвязчивого воспоминания, от части самой себя. Злое начало сомкнулось вокруг Анариса, и свет стал еще слабее он протестующе пульсировал среди окружающей тьмы, порождая болезненные конвульсии Единства.
   Тогда келли выбросили из себя голубые колеса чуждых человеку эмоций, и они, прокатившись сквозь Иварда, взорвались в сознании Вийи. Теперь она знала, чем является чудовищное присутствие и чем не является.