Смит Шервуд. Троны Хроноса (Империя тысячи солнц - 5)

   Халкин спустился в служебное помещение, чтобы распечь их как следует, но все лакеи, уборщики и официанты лежали мертвые в луже крови. Лишь тогда он обнаружил, что коммуникаторы не работают.
   Он так и не вернулся в Зал Слоновой Кости; когда он бежал туда по короткому служебному коридору, его швырнула на колени волна от взрыва, убившего всех, кто там был.
   После этого он ничего не мог вспомнить ясно. Инстинкт самосохранения побудил его укрыться глубоко в старом лабиринте Гегемонии, знакомом ему с детства.
   Там он встретил кое-кого из своих подчиненных, таких же растерянных, как и он сам, - и снова обрел здравый смысл и решительность, узнав, как много других попало в плен к завоевателям.
   Для мертвых они больше ничего не могли сделать - разве только унести их потихоньку и похоронить, пока здоровенных должарских солдат в тяжелых сапожищах не было поблизости. Зато они могли использовать домашнюю систему, чтобы помешать врагу овладеть дворцом, - и делали это.
   Отсюда и началось Сопротивление. Халкин постепенно осознал, что знания, которые он держал в уме, стали еще ценнее, когда должарианцы все-таки взломали дворцовый компьютер. Планетарный ДатаНет сдался вскоре после этого, и Халкин с горсткой других, включая дочку старшего садовника, трудясь неделю за неделей, месяц за месяцем, создали свою сеть связи, охватывающую всю планету.
   Примерно через месяц после вторжения - это было как удар молнии - в Мандалу снова явился бывший Крисарх. Не успели друзья и враги осознать этот факт, он исчез снова, вырвав гностора Омилова из рук палачей Эсабиана, прихватив заодно солидную порцию сокровищ из Аванзала Слоновой Кости.
   После этого визита в дворцовом компьютере что-то изменилось. Подпольщики не сразу поняли важность этих перемен: сначала их отвлекала бурная реакция должарианцев на компьютерные призраки, освобожденные Эренархом Брендоном, - а после битва при Артелионе... и необходимость спасать выживших.
   Но после этого Халкин стал понимать, что перемены в компьютере поистине фундаментальны. Он всю жизнь работал с этой системой и знал все ее особенности. Компьютер был чем-то вроде его незримого спутника, и смотреть, как Ферразин пытается взнуздать его, чтобы подчинить себе, было почти так же больно, как наблюдать за мучениями старого друга.
   Когда выжившие в бою начали высаживаться в разных точках планеты, с компьютером произошел один из его загадочных сбоев. Он охватил всю систему, и должарские техники предприняли самые отчаянные меры, чтобы запустить компьютер снова. Когда им это удалось, Ферразин даже не пытался по-настоящему восстановить пропавшую информацию. Потом Халкин смекнул, что сбой продолжался ровно столько же, сколько и высадка. Словно кто-то намеренно отключил систему, а потом включил ее снова, когда опасность миновала.
   Но задумываться об этом было некогда - главной заботой Халкина стало поместить спасенных в убежище. Особенно затрудняло задачу то, что должарианцы пронумеровали всё гражданское население и регистрировали его перемещения. Военные, не расстрелянные сразу после вторжения, содержались под стражей и использовались на принудительных работах.
   Спасательная капсула Маски приземлилась на самом краю Мандалийского архипелага. Первое время обгоревший коммандер скрывался в лесу, уходя от должарских поисковых команд. Халкина оповестил об этом опять-таки домашний компьютер, и он показал главному стюарду еще один туннель Гегемонии, не использовавшийся уже много веков и выходивший на тот самый отдаленный остров.
   Халкин и раненый договорились не раскрывать личности последнего, но офицер по мере выздоровления стал брать боевые стороны Сопротивления на себя, оставив Халкину хорошо знакомые области связи и тылового обеспечения.
   Компьютер сотрудничал с ними, поставляя информацию и выходя с ними на связь, где бы они ни были. Он же участвовал в создании образа Маски. Эта мифическая фигура служила живым упреком врагам, пробуждая в них наследственное чувство вины по поводу Красной Чумы, которую должарианцы напустили на своих былых хозяев-эори, и одновременно вдохновляла бойцов Сопротивления.
   Приказы обожженного капитана эсминца могли бы подвергаться сомнению приказы таинственной Красной Маски, человека, который внушал страх свирепым тарканцам и общался с призраками, выполнялись беспрекословно.
   Компьютер знал это и потому создал собственную версию Маски.
   Халкин стиснул зубы, перебарывая неприятное головокружение, которым всегда сопровождались у него мысли о компьютере. Действительно ли компьютер наделен волей (Халкин даже в мыслях избегал слова "разум"), или это лишь симптом общего чувства нереальности, симптом жизни, которая меняется так быстро, что не успеваешь ничего осознать?
   Джессериан на экране вскинул подбородок, включил свой поясной коммуникатор и стал слушать.
   - Комп, - сказал Маска хрипло (его раны не совсем еще зажили, и тембр голоса давал это понять), - какой рапорт принимает Джессериан?
   - Секция четыре, уровень два, казарма технического подразделения Должарского гарнизона, - ответил ровный голос компьютера. - Кто-то набросал им в койки ядовитых насекомых.
   Страх кольнул Халкина ледяным острием, а Маска чуть заметно улыбнулся.
   - Опять Крысы?
   - Ответ правильный, - подтвердил компьютер.
   - Я вижу, ребята меня не послушались, - сказал Маска Халкину уже без улыбки. - Вели им сидеть по домам до нашего прихода и никаких контактов. Утром я поговорю с ними.
   - Слушаюсь, - поклонился Халкин.
   Он понял, что может идти, - Маске нужно поговорить с компьютерным призраком. И удалился с большой охотой.
   Как только старик скрылся в лифте, Метеллус Хайяши сказал:
   - Вот он, герой, не ведающий о своем геройстве.
   В воздухе рядом с Хайяши возникла худощавая фигура того, кого он звал Джаспаром.
   Заложив руки за спину, голограмма смотрела вслед старику. Это, конечно, только видимость, да Джаспару и незачем это делать: компьютер, конечно, следит за стюардом через целую паутину сенсоров. Больше всего это явление нервирует как раз тем, что подражает человеческому поведению. Или это оно из вежливости? Метеллус не мог бы понять компьютер без посредника; возможно, человеческий образ - всего лишь средство связи?
   Хайяши отбросил эту мысль. Незачем наделять машину сознанием. В былое время он никогда не подвергал сомнению Запрет и ту острую неприязнь к искусственному разуму, которая пустила в Изгнанниках столь глубокие корни.
   Он усмехнулся про себя. В былое время ему не пришло бы в голову, что он, заурядный капитан Флота, будет общаться с Джаспаром Аркадом, основателем династии и творцом ныне рухнувшего Тысячелетнего Мира.
   Былое время - это нечто, существовавшее до того, как он чудом остался жив, и оказался во главе Сопротивления целой планеты, и столкнулся и с проблемой крушения цивилизации - проблемой, которая воплотилась для него в нескольких сотнях детей.
   - Геройство, - повторил Джаспар, глядя на Хайяши с сатирическим выражением морщинистого лица. - Ведь вы не полагаете, что это слово применимо только к тем, кто умеет владеть мечом или бластером?
   И Хайяши снова обнаружил, что не может не относиться к этому образу к компьютеру, - как к человеку, несмотря на чувство неловкости. Уж очень его поведение отличается от бесстрастной жестокости Адамантинов, оружия, созданного Гегемонией еще до основания Панархии. Он ведет себя в точности как Джаспар Аркад - и он спас ему, Метеллусу, жизнь.
   - У него терпение, как у Святого Габриэля, - сказал Хайяши. - Это не просто выучка, не просто личина, которую вышколенный слуга сбрасывает, как только выходит из комнаты. Он держит в уме тайные слабости людей всех классов общества, но я не слышал от него ни одного порочащего слова в чей-либо адрес.
   Джаспар кивнул.
   - В первые сорок восемь часов после известия о смерти Илары единственным, кого допускал к себе Геласаар, был Леонидес Халкин. И бабушка у него была такая же: говорят, она единственная умела унимать припадки ярости старого Бургесса.
   - Это все содержится в компьютерной памяти? - спросил Хайяши.
   - Корреляции там копились веками; вокруг забытых личных дневников наросли мегабиты комментариев. Можно ли определить это как память?
   - Это нечто большее - и одновременно меньшее. - Хайяши редко говорил так много - боль все еще не отпускала его. - Понятие памяти включает и эмоциональный компонент, который связывает факты вместе, придает им смысл.
   - Ну а я - нечто большее и одновременно меньшее, чем человек. Джаспар рассмеялся - беззвучно, но Хайяши ощутил на лице холодное дуновение. - И я размышляю над смыслом моего существования.
   - И что же?
   - Оно основано на противоречии.
   - На противоречии?
   - Я знаю, что не должен существовать, - и в то же время мое существование представляется необходимым.
   - Быть или не быть, - процитировал Хайяши.
   Джаспар устало улыбнулся. Уж не соответствует ли эта цитата его реальному внутреннему состоянию?
   Смотря что понимать под реальностью. Хайяши часто беседовал по видеосвязи в реальном времени с другими людьми и никогда не сомневался в истинности их внутреннего состояния. При таком способе связи он никогда бы не распознал, что некто, называющий себя Джаспаром Аркадом, - компьютерного происхождения.
   - Я не размышляю над прекращением существования, как это делал принц Датский, - сказала голограмма. - Но это противоречие и конфликт, которое оно во мне вызывает, - разве это не соотносится с чувством вины?
   Слово "вина" больно кольнуло Хайяши. Сколько раз он боролся с искушением использовать их хлипкую связь с ДатаНетом для передачи весточки на Арес, Марго? Он знал свой долг и не мог подвергать этот канал опасности, но это не умаляло вины, которую он чувствовал, обрекая Марго на горе. А поскольку он любил ее и понимал, его страдания усугублялись виной, которую, он знал, чувствует и Марго. Ибо она тоже знает, в чем её долг.
   Его мысли на миг обратились к лужице бронзы в мелком кратере на краю залива близ дворца, где, как ему сказали, совершил свою ужасную высадку Эсабиан. Раньше на том месте была Аврой, символ Изгнания. Крысы часто собирались там по неизвестной ему причине - он был слишком занят, чтобы спрашивать.
   - И на каждом шагу ее ноги словно пронзало ножами, - пробормотал он.
   - Что это значит? - спросило изображение Джаспара Аркада.
   - Это боль, которой платят за то, чтобы стать человеком. Настала очередь Джаспара цитировать.
   - Вы упомянули о святом Габриэле. Не он ли сказал: "Мы не можем пребывать в покое, ибо это было бы победой энтропии. Боль перемен - вот знамя истинно человеческой жизни".
   Хайяши почувствовал вдруг, что очень устал. Боль скоро станет невыносимой: пора прилечь. Должно быть, его слабость не прошла незамеченной: Джаспар, правда, не шевельнулся, продолжая стоять с заложенными за спину руками, но на пульте замигали какие-то знаки, и "ушшш" сжатого воздуха оповестило о прибытии транспорта.
   - Вы устали, - сказал Джаспар. - Вы должны помнить что не совсем еще поправились. Поедемте к вам - у меня для вас есть кое-какие новости.
   Хайяши забрался в капсулу.
   - С Пожирателя Солнц? Джаспар покачал головой.
   - Ограниченность моего базового импульса, вокруг которого, полагаю, и сформировалась моя личность, все еще мешает мне эффективно действовать на том участке. Но я надеюсь.
   Закрывшая дверца разделила их, и капсула медленно набрала скорость. Они могли бы продолжать разговор, поскольку компьютер имел датчики по всему маршруту, но он почему-то являлся Хайяши только в человеческом образе, а в капсуле голопроектора не было.
   Хайяши жалел, что у него под рукой нет хорошего программиста. Поначалу это не казалось необходимым, поскольку компьютер охотно с ним сотрудничал оно и к лучшему, поскольку этот талант в Сопротивлении представлен не был. Должарианцы позаботились об этом.
   Но кое-какие мотивы компьютера оставались для Хайяши непонятными. Казалось, что его стержень, его формообразующий кристалл - это вирус, освобожденный Крисархом Брендоном во время его налета на дворец. Больше Хайяши ничего не сумел разузнать на этот счет - компьютер то ли не мог, то ли не хотел обсуждать это, - но выяснил, что вирус был сфокусирован на Анарисе, сыне Эсабиана, который воспитывался на Артелионе. Присутствие Анариса на Пожирателе Солнц препятствовало эффективному сбору информации, так как компьютер отвлекался на него и выдавал только то, что замечал в процессе наблюдения за Анарисом.
   Это было чрезвычайно досадно. Единственным утешением было то, что Арес, видимо, имел на Пожирателе Солнц своего агента, некую Седри Тетрис так утверждал компьютер. Поэтому, возможно, Флот знал больше, чем Хайяши, хотя -и не имел доступа к дворцовому компьютеру, ни к его агентским программам в должарских секторах Пожирателя Солнц.
   Если, конечно, мы все-таки захватили гиперрацию. Хайяши так и не знал, осуществился ли их план - он мог только надеяться.
   Капсула остановилась под озером к северу от Большого Дворца, дверь с шипением открылась, и Джаспар появился опять.
   - Прежде чем вы расскажете мне свои новости, позвольте задать вам психологический вопрос, - сказал Хайяши на пути к своей комнате.
   - Пожалуйста. - И Джаспар добавил с кривой улыбкой; - Я, правда, не ручаюсь, что отвечу на него, но свои пределы знать всегда полезно.
   - Думаю, это и меня касается, - сказал Маска весело, хотя проблема, о которой он думал, последнее время беспокоила его все больше. - Что в человеческой натуре делает возможным феномен, который я наблюдаю здесь последние несколько недель? Мне кажется, у должарианцев резко убавился аппетит к войне и членовредительству. Сначала им, видимо, нравилось уничтожать просто ради удовольствия, но теперь они предпринимают карательные меры только в ответ на действия наших людей. В основном наших детей, - нахмурился Хайяши.
   - Это верно, - сказал Джаспар. - Продолжайте. Они вошли в квартиру Хайяши, и призрак переместился между двумя проекторами, даже не мигнув.
   - И ведь это не беспризорники, выросшие в трущобах какого-нибудь рифтерского поселения. В большинстве своем Крысы - дети военных, которые убиты, находятся в плену или скрываются. В свое время эти ребята прилежно учились, готовили себя к блестящей карьере и были вполне законопослушны. Теперь их не заставишь даже одеваться прилично, не говоря уж об учебе. Они заняты тем, что играют в войну, и не провоцируют должарианцев напрямую только потому, что боятся Маски. Боюсь, что когда они обнаружат, что я всего лишь капитан эсминца - а родители некоторых из них были гораздо выше по званию, - они вообще перестанут меня слушаться. Можно подумать, что они меняются местами с врагом!
   - Я с обеих сторон наблюдаю отход от принятых правил, - сказал Джаспар.
   - Должарские правила меня не волнуют. Но я прихожу в отчаяние, видя, с какой легкостью наши дети отвергают цивилизованность и порядок.
   - Они выросли в мирное время и принимали его как должное. Пусть заслужат свой мир - быть может, тогда они оценят его заново.
   - Надеюсь. Завтра я сделаю что смогу и задам им хорошую трепку. По-военному. - Хайяши вздохнул. - Ну, каковы ваши новости?
   - Я получил их с Ареса, хотя не напрямую, а путем корреляции. Марго Нг назначена верховным адмиралом, хотя должарианцы думают, что этот пост занимает Джеф Кестлер.
   Марго...
   - Это хорошо, - сказал Хайяши, чувствуя, как ширится боль в груди. Они будут строить планы, ориентируясь не на ту тактику.
   Джаспар кивнул.
   - И факты свидетельствуют, что она находится на пути к Пожирателю Солнц. Прогнозировать трудно, но я ожидаю атаки в пределах месяца - в зависимости от деятельности агента Ареса на Пожирателе Солнц.
   Хайяши уставился на призрака. У него больше нет возможности сообщить Марго о том, что он жив. Остается только надеяться, вопреки математике боя и случайностям войны, что они еще встретятся. Возможно, эта надежда напомнила ему об их старой шутке-загадке, и он спросил:
   - Вы, случайно, не знаете, что такое галс? Призрак долго молчал, и Хайяши заподозрил, что он собирает ресурсы со всего Артелиона в поисках ответа.
   - Нет, - наконец сказал он. - А что?
   Хайяши только рукой махнул и тяжело опустился на койку. Рассеянно потрогав свою тонкую маску, он провел пальцами по шрамам под ней.
   Джаспар посмотрел на него испытующе, сцепив руки.
   - Вы нуждаетесь в отдыхе. Я ухожу. - И растаял как дым, не дожидаясь ответа.
   Марго - верховный адмирал?
   Метеллус Хайяши смотрел в потолок, словно желая увидеть далекие звезды. На ночном небе Артелиона Рифт не виден, но Метеллус посылал свой дух через сотни световых лет, страстно желая быть рядом с ней. Увидеть ее. Коснуться.
   Марго против Эсабиана у Пожирателя Солнц... меньше чем через месяц.
   "ГРОЗНЫЙ", ГИПЕРПРОСТРАНСТВО
   МЕЖДУ АРЕСОМ И ПОЖИРАТЕЛЕМ СОЛНЦ
   Красная извивающаяся масса Пожирателя Солнц приближалась, следуя параллельной траекторией, и в ее щупальцах были зажаты безжизненные человеческие тела. Рифтеры с "Телварны", Метеллус Хайяши...
   Марго двинула кулаком во тьму и больно ушибла костяшки о выключатели рядом с кроватью.
   В каюте зажегся свет. Марго села и оглядела знакомое пространство опрятное, функциональное, приятное на вид, но без излишеств. Выбор рационального, мыслящего человека. От чьего рационального мышления будет зависеть несчетное количество жизней.
   С досадливым вздохом она встала и вышла в ванную. Стоя под обжигающе горячим душем, она распутывала клубок эмоций, которые кошмар вызвал из ее подсознания. Если не сделать этого, те же эмоции будут вторгаться в ее сознательные мысли.
   Она скучала по Метеллусу, и это чувство усугублялось горем, виной и неизвестностью. Это разгадать нетрудно. Она не знает, жив ли он, и если жив, то что с ним - этот вопрос уже много месяцев является в ее сны.
   Но Метеллус у Пожирателя Солнц - это что-то новое. В действительности это, конечно, невозможно, даже если Хайяши пережил битву при Артелионе.
   Она закрыла воду, оделась и подошла к пульту. Так что же стоит за этим сном?
   Она снова вздохнула, просматривая справочный файл. Нет необходимости перечитывать рапорты: "Грозный" находится в пути, и гиперрацию они получат только на сборном пункте, взяв ее с корабля Кестлера. Поэтому новостей ждать неоткуда, а последние рапорты она уже знает назубок.
   При мысли о пустом времени, лежащем впереди, у нее закололо в висках. С физической точки зрения, это хорошая возможность отдохнуть и восстановить силы после стрессов, пережитых в последние недели на Аресе. Рационально мыслящий человек, одобривший дизайн этой каюты, утвердил график учений и произносил бодрые речи о пользе отдыха и об использовании свободного времени для физической подготовки.
   Но женщина, заключенная в рационально мыслящем человеке, с трудом выдерживала ожидание неизбежного, еще более тяжелое из-за отсутствия связи.
   Страшный образ замерзшего в космосе Метеллуса Хайяши снова мелькнул в ее голове, и она, зажав глаза руками, снова попыталась разгадать, что это значит.
   Если он жив, то я...
   И тут она поняла - или почти поняла. Мысль норовила увильнуть в сторону, но Марго принудила себя взглянуть в лицо решению, которое, возможно, должна будет принять.
   В конечном счете от нее будет зависеть, пускать астероиды на станцию или нет. Если она отдаст соответствующий приказ, на Пожирателе Солнц погибнут не только должарианцы, но и рифтеры с "Телварны", задавшиеся целью захватить контроль над станцией, и гражданские лица, которых должарианцы вынудили работать на себя.
   И десантники на своих боевых катерах.
   И Панарх, который будет среди них.
   Вот в чем суть.
   В память о своем Метеллусе, которого она любила и с которым ее разлучила война, она сделала все, чтобы обеспечить Панарху место среди тех, кто высадится на станции. Не имеет значения, что он пошел на это по собственной воле; она в аналогичных обстоятельствах поступила бы точно так же.
   Вся ответственность ложится на нее. Каким бы яростным ни был бой, как бы мало времени ни оставалось на оценку постоянно меняющихся данных, в конечном счете именно она либо спасет, либо погубит Брендона Аркада, сорок восьмого Панарха Тысячи Солнц.
   Брендон, подчиняясь умелым манипуляциям молодого техника, сидел смирно и ждал, когда будет подогнан шлем, последняя деталь его нового боевого скафандра.
   Полтонны дипласта и защитного сплава полностью изолировали его от мира.
   Запах новой экипировки будоражил память. Брендон закрыл глаза, и щелчки застежек, завершающие процесс подгонки, еще больше приблизили воспоминание. Вот оно: стартовое поле Меррина, где на него надевали скафандр, готовя к прорыву через осадивший планету флот Хрима Беспощадного.
   Теперь речь идет не о бегстве. Вийя подарила ему жизнь, а с ней и Панархию - и свою любовь, а с ней и будущее. Он просто обязан вернуть ей этот долг.
   Постукивание по шлему послужило сигналом к активации скафандра - пока всего на пять процентов.
   Он включил энергию и с интересом увидел в поле зрения муаровую рябь точно как на чипе, который мелиарх Чац, оружейный мастер, дала ему и велела изучить.
   Брендон подошел к делу ответственно и заучил чип на память и знал, как надо проводить диагностику. Муаровый узор преобразился в паутину из цветных линий и векторов. Затем перед глазами замелькали глифы и цифры, и Брендон с радостью убедился, что все понимает. Пока это не так уж сильно отличается от управления кораблем.
   Затем голос сказал ему на ухо:
   - Диагностическая проверка в норме. Может быть, попробуем ручное управление, сир?
   - Разумеется. Проделаем все, что положено. Чац, помолчав, сказала деревянным голосом:
   - Благодарю вас, сир. Настройте, пожалуйста, ваш коммуникатор на общий канал.
   Брендон, не дожидаясь дальнейших указаний, едва заметным движением пальцев исполнил требуемое.
   - Хорошо. - Он понял, что она и не собиралась называть ему частоту общего канала - предполагалось, что он должен сам это знать. - Только меньше мускульной активности - при полной энергетической нагрузке и бластере у вас получилось бы кольцо Мёбиуса. Теперь аптечка.
   Он проверил аптечку, с легким удовлетворением отметив, что диагностический экран показывает очень небольшое повышение частоты пульса. Но основы уланшу для десантников обязательны, так что этот показатель тоже соответствует норме. Чац подтвердила это, начав отдавать ему распоряжения с возрастающей скоростью.
   Брендон знал расположение каждого тумблера и находил их с минимальной задержкой. Думать ему при этом было некогда. В конце концов, когда Чац объявила, что ручные системы в норме, он усвоил одну истину: когда в десанте говорят "изучить", это значит - изучить досконально.
   - Теперь, с вашего разрешения, попробуем подвигаться, сир.
   Слегка повернув голову, он увидел, что техники ушли. Он остался один с мелиархом, которая сидела в толстенной дипластовой кабинке у стеньг.
   Брендон осторожно включил двигательную функцию, памятуя о страшной мощи скафандра даже при частичной энергизации. При этом ему вспомнилась история его знакомства с Любой Чац.
   Она появилась в его жизни внезапно, когда он следовал с одного военного совещания на другое. Почти без предисловия она известила его, что подготовка катеров к десанту на Пожиратель Солнц проводится в кормовом оружейном отсеке "альфа" и что он, если хочет наблюдать этот процесс, приглашается туда к пяти часам утра.
   Явившись в указанное время, он нашел там одну только Чац, которая опять же без лишних предисловий заявила ему, что, если он хочет участвовать в десанте, она снабдит его необходимыми доспехами.
   Брендон обошелся без расспросов - он понял, что за этим стоит Марго Нг, и посмотрел на своего верховного адмирала новыми глазами, встретившись с ней тем же вечером. Она, разумеется, даже намеком не дала понять, что ей известно что-либо о Чац, скафандре и десанте в целом.
   С Чац он встречался на Аресе еще два раза - для снятия мерок и для подгонки сегментов. На этих примерках просчетов не допускалось - все должно было сидеть как влитое. Терпеливо перенося длительные процедуры, он вспоминал фильмы, которые смотрел в детстве: там герои надевали скафандры павших товарищей и тут же кидались в бой. В действительности скафандр настолько индивидуален, что даже одному из близнецов доспехи его брата или сестры могут не прийтись впору.