Он вернулся в офис: Димы не было. Посидев некоторое время перед компьютером, полазив по Интернету, проверив электронную почту на том самом бесплатном почтовом сайте, ящик на котором он себе завел еще в интернет-кафе, Замелькацкий не утерпел и опять спустился вниз…
Седан тускло поблескивал на солнце темными боками. Передние колеса были повернуты в сторону градусов на сорок пять. Только теперь Замелькацкий обратил внимание, что резина на машине стоит еще зимняя – шипованная.
«Что же это они не сменили?! – подумал он. – Совсем у них, видно, этот водитель ничего не делает. Хотя теперь уже не „у них“, а „у нас“».
Впрочем, он еще не прошел испытательного срока и, следовательно, мог считать эту фирму своим домом лишь отчасти.
Когда проходил через калитку в массивных железных воротах, преграждавшие выезд из внутреннего двора, увидел: возле тротуара остановился желто-золотистый корейский автомобильчик и из него медленно, неловко, опасаясь наступать на сломанную ногу, выбрался Дима. За рулем сидела молодая женщина… Сзади уже вовсю сигналили, – движение на улице перед их офисом становилось интенсивней к началу рабочего дня. Желто-золотистый автомобильчик отъехал. Замелькацкому показалось: сидевшая за рулем женщина внимательно посмотрела на него.
– Что, уже ходил смотреть?!. – хохотнул Дима, протягивая Замелькацкому руку.
Он был в отличном настроении.
– Вот такой погоды я ждал всю зиму!..
– Жена?
– Ну разумеется!.. – ответил Дима, пропуская Замелькацкого в двери офиса. – А ты думал, я с такой ногой шастаю по любовницам?!.. Мих-Мих уже здесь…
Мих-Мих – Михал Михалыч – так звали директора.
– С чего ты взял?..
– Вон, видишь, дредноут стоит…
Задержавшись в дверях, Дима показал Замелькацкому на огромный джип на тротуаре наискосок от входа.
«В точности, как у Ариеллы!»
В этот момент из потока машин, двигавшегося мимо офиса, вырвалась «Ока». Треща прохудившимся глушителем, въехала на тротуар и остановилась.
С изумлением Замелькацкий различил за лобовым стеклом Софью Пал-лнну.
– Что, узнал старую знакомую?.. – усмехаясь, спросил Дима, подталкивая Замелькацкого.
– Я думал, она…
– Не ожидал, что водит машину?.. Еще как!.. Она водитель со стажем!.. Между прочим, одинокая. Никогда не была замужем!.. Можешь познакомиться…
Они шли по коридору.
«Да ведь ключи, лежавшие тогда у нее под рукой, были от разъездной машины!»
– Пойдем, заскочим сразу к Мих-Миху, а то как бы он не перепутал все наши планы.
Сердце Замелькацкого сжалось в тоскливом предчувствии. Появление Димы, разговор, Софья Пал-лнна на трескучей машинюшке отвлекли его от основных переживаний, но теперь все вернулось.
Они прошли ярко освещенным коридором в приемную Михал Михалыча, секретаря на месте не было. Дима бесцеремонно открыл дверь…
Директор стоял у торца собственного большого стола. Прямо перед ним стояла литровая бутылка шотландского виски – такое любил Замелькацкий.
Рядом стоял рослый широкоплечий мужик с грубыми чертами лица – по всей видимости, водитель. Михал Михалыч неспеша отсчитывал деньги из пачки.
– А за это?!.. – с негодованием спросил мужик, показывая на бутылку.
– На это я тебе вчера дал…
Директор повернулся к Диме и Замелькацкому:
– Вам чего, мужики?..
– Вы мне вчера давали не на это!.. – просипел водитель, не обращая на них внимания.
– Ну ладно, отвяжись! – директор отсчитал еще несколько купюр и сунул их водителю.
Тот пошел к двери.
– Михал Михалыч, мы сегодня едем!.. – напомнил Дима.
– Машины нет… – буркнул директор.
– Артем сядет за руль…
– Тогда поехали… – не поворачивая к ним головы, директор убрал бутылку в шкаф. – Вообще, что ты повадился врываться в мой кабинет? Может, я не одет!..
– Нет, Михал Михалыч, я видел, как вы вылезали из джипа. Вы были в одежде… Не могли же вы так быстро раздеться до трусов…
– Мог бы, мог бы! Я все могу! – по-прежнему не улыбаясь и не поворачивая головы, пробормотал директор. – Ладно, я все помню… Едем!..
Дима с Замелькацким вышли.
– Видишь, пьет только виски!.. – доверительным шепотом произнес Дима.
– Да?!..
– А ты что же, на собеседовании ничего не учуял?!.. Там такой амбре стоял! Думал, тебе дурно станет!..
В эти мгновения Замелькацкий постарался не смотреть на Диму – он чувствовал, его взгляд может выдать нервозность.
– Он же у нас старый вожак молодежи!..
– Какой еще молодежи?!..
– Комсомольский деятель… В райкоме работал. Там, знаешь, без этого было нельзя… Знаешь, как старшие товарищи проверяли молодых?.. Между прочим, Софья тоже там с ним работала…
– Что, тоже хлещет виски?..
– Нет!.. – Дима рассмеялся. – Эта не хлещет… Говорят, она в секторе учета работала. С тех пор, как видишь, маленько перестроилась: теперь нас с тобой учитывает… Мих-Мих ее ценит. Партийная спайка…
– Да уж!.. – пробормотал Замелькацкий.
– Да уж!.. – повторил Дима. – Плохо, когда руководитель пьет… Вот я заметил: когда так, то и все сотрудники подбираются какие-то… Такие же!.. Вот до тебя на твоем месте работал…
– Что, уволили?..
– Нет… Наоборот. Сам ушел!.. На повышение… Тоже, блин, тип был! Намучался я с ним!.. Я вообще сейчас могу не работать!.. Ты видел мою жену!.. Видел, какая у нее тачка?!..
– Да-а… – протянул Замелькацкий.
– Сама себе купила… Она сейчас в банке… – он назвал банк. – Может слышал, Михайловские все эти структуры…
– Да… Что-то слышал…
– Она даже лично с ним один раз встречалась! Ты представляешь?.. С самим Михайловым!..
Замелькацкий замялся…
– Не фига себе! – наконец, выдавил он.
– Ладно, не грузись!.. У великих своя жизнь, у нас – своя… Пойду возьму у Софьи ключи от драндулета. Последней на нем каталась… Куда только ей на нем ездить, непонятно!..
Замелькацкий пошел в комнату, где сидели он и еще несколько продавцов. Поздоровавшись, как мог принял участие в общей утренней болтовне, – обсуждали футбол, а он давно не смотрел ни одного матча.
Быстро уловил в отношении себя некоторую настороженность, но связана она не с незнанием деталей вчерашней игры. Накануне Дима уделял ему повышенное внимание и это вызвало явное неудовольствие соратников по бизнесу.
В разгар разговора Дима быстро вошел в комнату, сунул Замелькацкому ключи от седана, куда-то убежал.
– Поздравляю! Теперь эта честь принадлежит тебе! – сказал с издевкой Ден, один из продавцов, на год или два моложе Замелькацкого. – У тебя что своей нет?
– Нет, – признался Замелькацкий. Отцовская «Волга», на которой изредка ездил – не в счет.
– Сочувствую… С ними-то ты…
– Ладно, чего ты его грузишь!.. – не дал договорить самый старший из продавцов, – Кудрявый, как его все здесь за глаза называли. Несмотря на свою молодость был абсолютно лыс.
– А чего?! Лучше бы они нам…
– Садись работай! – оборвал Кудрявый. – Птица-говорун!.. Не нравится, не ешь!..
– Хорошо-хорошо! Успокойся! Слова больше не скажу… – Ден уселся за компьютер. – Мое дело простое. Я – ломоть отрезанный.
– Почему отрезанный? – спросил Замелькацкий.
– Написал заявление об уходе. Отрабатываю месяц и сваливаю… Уезжаю в Германию. Там родители живут. Уж вы без меня.
– Уж как нибудь!.. – сказал Кудрявый. – Нам сваливать некуда… Да и ты, я уверен, через какое-то время обратно попросишься… Вон, Халилов, уволился, побегал, а теперь обратно просится…
– Мих-Мих никого обратно не берет!.. – сказал Дима, входя в комнату. Он услышал обрывок разговора. – С предателями дела не имеем.
– Дим, ты будешь действовать мне на нервы?! – взвился Ден.
– Никто тебе на нервы не действует. А то, что ты делаешь большую ошибку, в этом я уверен. Второго такого места не найдешь!..
С приходом Димы разговор в комнате прекратился.
Через некоторое время Замелькацкий взял со стола ключи, поднялся:
– Дима, я пойду, хоть немного с машиной освоюсь!..
– Давай-давай, конечно!..
…Замелькацкий сидел в машине, – хотя он опустил окна, в салоне, после того, как яркое утреннее солнце изрядно прогрело автомобиль, было душно и жарковато. Пахло кожей и пластиком.
«Это тебе не отцовская „Волга“!» – думал Замелькацкий, разглядывая приборную доску, кнопки на торпеде, толстенький упругий руль, покрытый приятной на ощупь мягкой дорогой кожей…
Ничего непонятного для него в этой машине не было, – он быстро разобрался со всеми рычажками, а как пользоваться автоматической коробкой передач знал. У одного друга была машина с такой… Единственное, чего не смог найти сразу – куда прикладывать маленький электронный чип – металлическую таблеточку, висевшую на связке ключей.
Если не приложить чип к определенному месту, запущенный двигатель через несколько минут глохнет… Место, куда прикладывать таблеточку, оказалось справа от руля, чуть в глубине. Его было легко заметить, но Замелькацкий с непривычки и после яркого солнца не сразу обнаружил его в полумраке под торпедой.
Едва он отыскал его, на мобильный позвонил Дима – рассказать про чипчик.
– А ты – знаток! – поразился Дима, узнав, что помощь не нужна. – Знаешь, сколько народу на этой машине ездило – у всех с таблеткой были проблемы. Большинство даже не искало, куда прикладывать, просто не могли понять, почему глохнет двигатель. Круче всех – бухгалтерша! Съехала со двора, заглохла, тут же вызвала техпомощь!.. Пришлось потом оплатить вызов.
– То есть вы нарочно сразу ничего не говорите, чтобы люди помучились?! Дима Засмеялся и повесил трубку.
После комплимента Замелькацкого еще сильнее охватило приятное возбуждение.
«Да, я такой!» – подумал он и медленно тронул большой автомобиль с места. Об атаках на время позабыл.
Машина управлялась легко, без усилий, руль можно было крутить одним пальцем. Несмотря на работающий мощный двигатель в салоне стояла практически полная тишина, – от того, чтобы врубить радио Замелькацкий пока удерживался – это удовольствие он оставил на десерт.
Медленно докатив до решетчатых ворот, – в полностью открытое окно было слышно, как шуршат по асфальту широкие шины, Замелькацкий остановился, проверил бензин – бак был полон на три четверти.
«Эх, сейчас бы вжать резко газ, чувствуя, как сила инерции вдавливает тебя в широкое кожаное кресло!» – в радостном возбуждении представил он.
Впереди сквозь металлические ворота, покрытые свежим черным лаком, блестевшим на солнце, виднелся участок улицы, сплошь забитой еле двигавшимися автомобилями…
Даже вблизи и сидя в салоне машины Замелькацкий различал плотный шлейф выхлопных газов, едва колыхавшийся над утренней улицей.
«А ведь выскочить из машины будет трудновато! Тут прежде чем припаркуешься, подберешься к обочине – и то время пройдет!» – впервые за долгое время с тоской подумал он.
«Нет, нет! До этого дойти не должно!» Он переключил передачу, сдал назад, лихо покрутился по маленькому дворику. С гордостью и удовольствием обнаружил, что из окон за его ловкими выкрутасами наблюдает не одна пара глаз.
И все же в этот момент в голове его опять мелькнула какая-то очень тоскливая мысль: «Может, на этот раз все же обойдется и ничего не будет?» Врубил, чуть ли не на полную, сам оглохнув, приемник. Сквозь открытое окно двор огласился мощным уханьем барабанов и каким-то визгливым пением.
Впрочем, и без открытого окна в ближайших комнатах, должно быть, было бы слышно низкое уханье стоваттных колонок.
«Что-то я расшалился!» – подумал Замелькацкий, приглушая приемник. – «Все же я на работе, а не на свидание собираюсь…»
Опять настроение упало… «Ариелла!..»
Он вылез из машины, нажал на кнопку сигнализации и поплелся в офис. На окна глаз не поднимал, но чувствовал – за ним наблюдают… «Пропади вы все пропадом! Зачем мне все это, если нет главного?!.. Ариелла!»
Недалеко от входа встретил Диму – тот нервно прохаживался по коридору. В руках – папка с бумагами:
– Давай, сейчас поедем!.. Надо ехать… Пока доберемся… Кругом пробки… Чего-то Мих-Миха нет. Сказал, спускается. Ты извини, я тебе до сих пор всех подробностей не рассказал, просто времени нет. Непрерывно дергают: одно, другое!.. Сейчас приедем, ты на переговорах внимательно слушай. Каждое слово запоминай… А лучше записывай. Есть куда записать?.. Ладно, я тебе дам несколько листов. Этот клиент будет твоим. Будешь им очень плотно заниматься. Чего-то Мих-Мих не спускается… Пойдем за ним.
Они прошли мимо секретаря к кабинету, Дима без стука открыл дверь. Мих-Мих стоял перед раскрытым шкафом. Там у него, как и у Замелькацкого, на полке стояла бутылка виски. В руках Мих-Мих держал стаканчик, – только что выпил и теперь страдальчески морщился.
Поставив стаканчик на полку, он прикрыл шкаф… Вместе, не произнося ни слова, спустились вниз, подошли к машине. Охранник уже открывал тяжелые ворота.
Замелькацкий сел за руль, Дима – рядом, Мих-Мих – на заднее сидение. Тронулись, выехали за ворота, охранник стал закрывать… Не сразу дождавшись хотя бы небольшого просвета между машинами, выехали на улицу и медленно поплыли в плотном потоке. По-прежнему никто не произносил ни слова. Тишина действовала Замелькацкому на нервы.
Наконец, Дима начал подсказывать дорогу…
– Здесь встань в правый ряд, здесь поверни…
Странно, но от скупых фраз он занервничал еще больше – они словно бы мешали чему-то… Какой-то сосредоточенной борьбе с самим собой.
Управление машиной не стоило никаких усилий. Когда, заражаясь общей нервной гонкой, пытался проезжать побыстрее, обгоняя, перестраиваясь, – отвлекался, ожидание атак отступало.
Каждый норовил подрезать, не пропустить, проехать как-нибудь побыстрей, пусть и сделав это вопреки всем правилам. Но вот они въехали в полосу сплошных заторов, машины ползли еле-еле, бампер к бамперу, маневрировать было негде. И тут с ужасом Замелькацкий понял, что все начинается…
– Зачем ты перестраиваешься?! – пробормотал Дима. Повернувшись, посмотрел на него…
– В этом ряду, кажется, быстрее… Боюсь, долго едем!..
Мих-Мих с тех пор, как сел в машину, не произнес ни слова, но в зеркало Замелькацкий видел: директор внимательно смотрит по сторонам.
– Брось! – продолжал Дима. – Во всех рядах одинаково…
– Нет! Нет!..
Водитель в соседнем ряду, вежливо пропустил Замелькацкого, должно быть недоумевая, куда так отчаянно тот может прорываться.
Замелькацкий поехал в другом ряду. Перестроение на какую-то минуту отвлекло его, но следом ситуация продолжила ухудшаться, но уже более решительными темпами.
Дима продолжал внимательно смотреть на него.
Замелькацкий не знал, что делать. Ко всему, управляя машиной, он не совсем мог принимать ту или иную удобную для борьбы с готовившимся извергнуться вулканом позу. Правая нога должна была быть все время выдвинута вперед, перескакивая то на газ, то на тормоз.
Чувствуя: еще немного, и не выдержит, Замелькацкий опять начал перестраиваться – отвлекало.
– Ты чего, с ума сошел?!.. – бросил Дима.
Сбоку Замелькацкого не пропускали. Он напирал, водитель в соседнем ряду стал отчаянно сигналить.
– Куда ты лезешь?! – грубо крикнул водитель, открыв окно на пассажирском месте.
Мих-Мих сзади заерзал…
Ряд, в котором теперь шел Замелькацкий, двигался медленнее всех. Атаки усиливались. Справа впереди он увидел «Макдональдс». Смалодушничав, начал притираться к обочине.
– Я не пойму, куда ты все время перестраиваешься?!.. – раздраженно воскликнул Дима.
И без него со злостью сигналили, отказывались пропустить.
– Странная манера езды! – изрек директор.
– Надо остановиться!.. – нервно бросил Замелькацкий уже едва владея собой и сдерживаясь из последних усилий.
Не зря он двинул к обочине – долго бы ему терпеть не удалось!
Какая-то тетечка на маленькой белой машине великодушно пропустила его, затем, достаточно лихим манером, пользуясь мощным рывком седана, втерся перед микроавтобусом…
Дима и директор напряженно молчали…
Бросить машину на дороге прямо перед «Макдональдсом» нельзя, а на малюсенькой стоянке нет места… Замелькацкий нагло въехал прямо на площадь, прохожие шарахались…
– Что ты творишь?! – выкрикнул директор.
Замелькацкий уже выскакивал из машины.
Он сбегал туда обратно достаточно быстро. Вскочил за руль, тронулся, пытался что-то истерически болтать, чуть не наехал на какую-то тетку, Дима и директор молчали… Он чувствовал – все очень плохо.
Ехать надо было в ближнее Подмосковье. Офис фирмы, куда направлялись, находился практически сразу за кольцевой автодорогой. Шоссе в обе стороны было плотно забито машинами. Прошло совсем немного времени и у Замелькацкого опять начались отчаянные коловращения в животе. Он покрылся холодным потом… Больше не перестраивался. Рад был, что поток едва движется, – машиной он уже управлял еле-еле, все внимание сосредоточилось на другом. Тронуться-остановиться, тронуться-остановиться – эта нехитрая операция давалась ему с трудом. Пару раз он чуть не въехал в бампер идущей впереди иномарки…
Деться некуда, «Макдональдс» остался позади… Эти долгие минуты стали самыми ужасными в жизни Замелькацкого. Если бы его спросили, что такое ад, он бы не задумываясь ответил: «То, что со мной сейчас происходит!»
Его моральные и физические мучения были подходящи аду…
Едва отъехав от «Макдональдса» он еще пытался вывести спутников на разговор – Дима отвечал на его истерически-веселые реплики односложно, Мих-Мих вообще молчал… Через некоторое время замолк и Замелькацкий.
По дороге увидел маленькое кафе, возле него как раз удобно было остановиться, он затормозил, выскочил – Дима и директор никак не комментировали. Забежал в кафе… Заведения для посетителей там не было!
Вернулся, вскочил в машину, поехали дальше. Стало так тяжело, что мысленно он уже простился со всякими надеждами перетерпеть. Приготовился к окончательному позору. Но, как это уже не раз с ним бывало, в самый отчаянный момент, когда с бледно-зеленым лицом, покрытый ледяной испариной он смотрел, вцепившись в руль, на дорогу перед капотом и ничего не видел – отпустило.
Потом опять начало становиться хуже. По дороге попалась закусочная из большой новой сети. Бросив как попало машину, Замелькацкий выскочил, побежал в заведение…
Когда он вернулся, Дима и Мих-Мих оживленно болтали о подробностях предстоящих переговоров. Это поразило Замелькацкого: ему казалось, они могут думать только о нем и обсуждать только его поведение.
Он не принял никакого участия в разговоре, словно, действительно, был при них лишь шофером, ко всему, не годным для таких поездок…
Через короткое время все повторилось: и атаки, и ледяной пот, и мучения… Он больше не выскакивал из машины – ближе к кольцевой движение непонятным образом убыстрилось. Он тупо ехал в одном и том же ряду, держась в хвост какому-то чадящему грузовику с кирпичами. Перестраиваться не было сил. Замелькацкий чувствовал: поедь он чуть-чуть живее, вполне может попасть в аварию. Не дай бог!.. Чувство самосохранения заставляло тащиться за грузовиком.
В какой-то момент пронеслась в голове, как будто и не его, тоскливая мысль: «Вот тебе и классная машина! Насладился ездой!»
– Поворачивай здесь направо! – каким-то странным голосом сказал Дима.
Замелькацкий понял: они, наконец, приехали.
Офис компании располагался в большом кубическом здании сплошь из стекла, выстроенном совсем недавно. Вокруг – огороженная территория с большой автостоянкой.
Проехав за шлагбаум, неуверенными, дерганными движениями втиснул автомобиль в свободное место между двумя другими и они пошли…
В офисе их сразу провели в кабинет к директору. Мих-Мих пытался завести с ним шутливый разговор, но тот вел себя довольно чопорно и сухо, – вызвал к себе по телефону еще одного человека, – как понял Замелькацкий – специалиста, отвечавшего за ежедневные контакты с их фирмой. Все молчали… Понимая, что лучше отлучиться сейчас, чем потом, Замелькацкий вышел. Дима и Мих-Мих словно бы и не обратили на его уход никакого внимания…
Когда он вернулся, переговоры уже начались. Замелькацкий чувствовал: для него настает решающий момент. Обещанных листов бумаги Дима не предложил и вел себя так, будто Замелькацкого не было в комнате.
Его даже не представили подошедшему без него специалисту!
И тут атаки помогли Замелькацкому. Чувствуя, что пройдет совсем немного времени и ему опять придется выходить, он принял активное участие в разговоре!..
Дело в том, что собственная страстная речь отвлекла его от панических настроений. На участников переговоров она произвела значительное впечатление…
Обе фирмы пытались реализовать совместный проект, – поучаствовать в тендере, предлагая заказчику комплексное техническое решение. Но из-за сложных взаимоотношений с другими поставщиками и партнерами оказались в тупике – техническое решение вроде бы было, но его коммерческая составляющая не устраивала ни одну из сторон.
Замелькацкий на одной из прежних работ – еще до фирмы Сергея Васильевича, сталкивался с похожей проблемой. Хорошо знал, с помощью каких фирм и за какие деньги можно ее решить. Тут же назвал нескольких человек, которых хорошо знал и которые знали его, к которым можно обратиться.
В общем, стал полным героем! Дима и Мих-Мих смотрели на него с явным уважением… Специалист из фирмы заинтересованно задавал вопросы. На него идея Замелькацкого тоже произвела впечатление. Именно в этот момент он извинился и опять вышел…
Когда он вернулся в комнату, все четверо обсуждали уже совсем другой вопрос, касавшийся какого-то прежнего проекта. Застав разговор с середины, Замелькацкий так толком ничего и не понял. Но в том, что сходу, до окончания испытательного срока его теперь не уволят, был уверен. Теперь все подождут по крайней мере момента, когда будет ясно, насколько сможет реализовать свое предложение…
По пути к машине Дима немного поговорил с ним на эту тему, Мих-Мих тоже задал пару вопросов…
…У закусочной из новой сети ему опять пришлось остановиться. Когда он уже побывал в ней и вышел обратно на улицу то увидел сцену: сидя за рулем и, очевидно пытаясь развернуться, Мих-Мих уперся бампером в бампер другой машины. Мих-Мих и Дима пытались уехать без него.
Из машины выскочил мужик и орал на Мих-Миха. Мих-Мих вышел и тупо уставился на мужика…
Поскольку повреждений не было, – пластиковые бамперы просто спружинили, – подбежавший Замелькацкий быстро успокоил мужика, извинился, вскочил за руль, Мих-Мих, выругавшись уселся на заднее сидение. Поехали.
Дорога была относительно свободной и Замелькацкий смог быстро довести машину до офиса…
Дима объяснил:
– Тебя не было слишком долго, Мих-Мих распсиховался, полез за руль… Позвони, говорит, на мобильный, скажи – пусть добирается на метро. Не можем ждать у всех сортиров, какие есть по дороге!..
Действительно, в заведении закусочной была очередь и Замелькацкому пришлось некоторое время ждать…
Ближе к концу рабочего дня, когда измученный, подавленный Замелькацкий сидел за своим столом, у него зазвонил мобильный.
Это была Ариелла…
– Я в Москве! Приехала из Лондона. У меня для тебя есть маленький подарок. Ну что, идем в оперу?.. Где встретимся?..
32
У него было мало денег и еще меньше времени… Но пережить вечером еще раз то, что он пережил утром, он не хотел. Вернее, просто не имел сил. Замелькацкий знал – как только начнутся проклятые атаки, тут же встанет с театрального кресла и отправится домой. Сил бороться больше не было… Он и до театра-то не доберется!
Надо было в зародыше подавить саму возможность того, что что-то может произойти. Поездка и деликатное молчание Димы, и Мих-Мих за рулем произвели на него угнетающее впечатление. Он чувствовал себя прокаженным… Даже звонок Ариеллы – и тот не обрадовал его. Свинцовый туман клубился вокруг него. Все, даже самое дорогое, исчезало за его завесой.
Выпивать не хотелось… Наоборот, перед глазами вставал Мих-Мих с бутылкой в шкафу. Он тут же вспоминал свою бутылку, ожидающую дома в платяном шкафу. Становилось особенно противно. До чего он докатился!..
Думать о Мих-Михе было особенно неприятно. После того, как тот хотел уехать, бросив его у закусочной, Замелькацкий возненавидел шефа всеми фибрами души. Подходя к магазину, размышлял: это обстоятельство, пожалуй, еще сослужит дурную службу. Как работать в фирме, директора которой ненавидишь?!..
«Сегодня же дойду до Интернет-кафе! Хоть в два ночи, хоть в три! И еще раз разошлю повсюду свои резюме. Не хочу работать в этой комсомольской шараге под началом этого гнусного алкоголика!»
Опять вставал перед глазами Мих-Мих, его синеватые губы, глаза под набухшими веками, словно от стеснения смотрящие все время куда-то в сторону. Нет, этот не постесняется никого и ничего!
Еще он припоминал шикарный седан, – сейчас он стоял на заднем дворе, мотор уже остыл. Странная была поездка!..
Произошел ли этот день на самом деле?! Ездил ли он куда либо?!.. Быть может, ему просто приснился очередной кошмар?!.. Он по-прежнему безработный, заснул дома на диванчике в надежде, что наутро ему позвонят и пригласят на собеседование… И Ариелла позвонит. И все будет хорошо.