Грузный, солидный господин и не пошевелился, чтобы встать и пропустить его. Между рядами было так тесно, что нечего было и думать о том, чтобы выйти, без того, чтобы он встал. С другой стороны сидел Михайлов…
Неожиданный поворот истории настолько подействовал на Замелькацкого, что атаки враз прекратились… В этот момент грузный господин, пропуская Замелькацкого, привстал со своего кресла. Он изо всех сил старался дать Замелькацкому дорогу, но был настолько огромен, что молодой человек протиснулся мимо него не сразу и не без усилий… Предстояло еще пройти мимо всех остальных зрителей, сидевших в этой половине ряда…
…Он ждал их возле дверей. До антракта оставалось полно времени. Никаких атак он больше не испытывал, но настроение было ужасным. Идти обратно в зал он уже не решался… Пробраться через весь ряд, через Ариеллу, через Михайлова на свое место, а потом – он был почти уверен – до антракта не досидит – опять прежним манером выбираться в коридор?!.. Нужно было срочно что-то придумать, какой-то выход из положения. Ничего не шло в голову! Кроме страха: начнется антракт, он встретится с ними и опять начнутся атаки.
Все произошло совсем не так, как он ожидал. Во-первых, его подвело чувство времени: антракт наступил, когда он думал, что у него в запасе еще минут минимум двадцать – двадцать пять. Во-вторых, ему не пришлось заходить в зал: едва открылись двери первыми из зала вышли Ариелла и Михайлов.
– Мы уходим!.. – заявила Ариелла.
– Что?.. Почему?!..
– Все отвратительно! – с совершенно бесстрастным лицом проговорила она. – У меня разболелась голова!.. Я уже ничего не воспринимаю!..
Михайлов стоял рядом с ней. Он смотрел не на Замелькацкого, а куда-то в сторону с видом человека, которого происходящий разговор не касается.
– Если все второе действие тебя тоже не будет… – продолжала Ариелла. – Скажи, ты так и будешь ходить взад – вперед?.. Я просто не выдержу!
– Послушай, ну…
– Нет, ответь мне!.. Ты опять станешь выходить?!..
– Я не знаю… Я плохо себя чувствую… – наконец проговорил он.
Миллиардер, прикрыв рот ладошкой, зевнул.
– Зачем ты тогда пошел в театр?!.. Ты все сделал, чтобы испортить мне вечер!.. Что ж, можешь идти домой!.. Мы уезжаем!..
– Ты бы мог быть очень забавным персонажем для светской хроники!.. – с презрением сказала она ему.
Они пошли к гардеробу. Охрана миллиардера конечно же была здесь, поблизости… Он медленно двинулся за ними. Ариелла шла быстро, не заботясь, что он отстает от них и не оборачиваясь… Отец шел рядом с ней и в гардеробе подал ей шубку. В его сторону он ни разу не посмотрел.
Оскорбившись, Замелькацкий остановился и, переждав, пока они оденутся и покинут театр, подошел к гардеробу, оделся и вышел на улицу. Ни миллиардера, ни его дочери, естественно, нигде не было. Он медленно побрел в сторону метро. Никакие атаки его теперь не беспокоили.
15
Недоезжая до своей станции, решил выйти наверх и прогуляться. Ему предстояло пройти одну остановку пешком как раз по той оживленной дальней улице, про которую он все время думал, стоя в своей комнате у окна. «Почему ты не там – в ресторане или в машине?» Так накануне он спрашивал себя… Ему хотелось пройти мимо ресторанов и шикарных машин, – еще сильнее растравить боль, вызванную провалом и неудачей.
Он поднялся по эскалатору, вышел за двери и зашагал по тротуару.
Вечером на улице и вправду было очень оживленно. Замелькацкий смотрел на дорогие автомобили, как будто они недавно были почти его, но он лишился их из-за дикого и не влезающего ни в какие ворота сбоя в организме. Если дорогие автомобили не были пусты, он заглядывал в них, он воображал там, за стеклами на кожаных сиденьях Михайлова и Ариеллу. Глядя на рестораны, он воображал, что смотрит на жизнь Ариеллы. Пусть эта оживленная и нарядная улица недостаточно дорога для Михайлова! И везет их сейчас лимузин с шофером! Но в той улице, на которой они сейчас, и в том лимузине и в том ресторане есть что-то такое, что есть и в дорогих машинах на этой улице, в здешних витринах ресторанов. Та улица, по которой Замелькацкий шел – как фетиш перед глазами. Фетиш напоминал об Ариелле. Жуткий, невероятный, чудовищный сбой, происшествие, навалившиеся на него, совершенно необъяснимые атаки лишили его счастья!
Атаки лишили его Ариеллы! Он бы мог сейчас сидеть в шикарном ресторане в обществе миллиардера. Но он идет сейчас по улице и завидует…
Тепло… К вечеру потеплело еще больше. Разнообразные огонечки улицы светились так дорого, так заманчиво!.. Люди ужинали, выпивали, входили со своими подругами в приветливо раскрытые двери ресторанов. Проклятый Замелькацкий, что с тобой произошло?!.. Ты бы мог сейчас беседовать с одним из самых богатых людей страны и потом придя очень поздно вечером в свою квартиру смотреть потихонечку в коридоре телевизор – выпуск ночных новостей: вглядываясь в лицо Михайлова, постепенно трезветь… Ты был бы пьян в этот вечер от выпитого вина… И не только от него, а еще и от захватывающих перспектив, который этот вечер перед тобой открыл!.. Он бы открыл перед тобой дверь и вот этого большого джипа и того солидного автомобиля с черным кожаным салоном и вон той маленькой, ужасно дорогой спортивной машинки, не говоря уже обо всех этих дверях ресторанов – и той, и той… И вон той! Но только от этих перспектив ты бы трезветь ни в коем случае не стал!..
Он же спросил, как ты относишься к хорошему вину!.. Замелькацкий почему-то совсем забыл об этих нескольких фразах, которыми они перебросились с Михайловым перед началом спектакля. А теперь враз вспомнил о них!.. Проклятые атаки! Ну где же вы теперь?!.. Идите сюда! Вот он я, готовенький, жду вас!
Ничего не было. Он был как-то монументально спокоен. Трезвея от выпитого вина он бы чувствовал себя совсем другим, значительным человеком, не таким, каким был еще несколько часов назад. Но теперь он опять – точно такой же, как был вчера, и позавчера… Незначительный, как и прежде. Вечный неудачник Замелькацкий! Теперь еще и засранец Замелькацкий!.. Надо все забыть! Заглушить это чудовищное отчаяние!..
Здесь же неподалеку он зашел в бар. По небольшому залу были расставлены столики, но он выбрал себе место за стойкой. Заказал бармену бокал красного вина – фраза миллиардера оставила свой неизгладимый след… Взял поставленный перед ним бокал, отпил немного. Вкус вина показался слишком резким, со слишком сильным спиртовым оттенком. Не таким, должно быть, угощаются сейчас отец с дочерью! Он выпил бокал до дна, повторил заказ. В сущности, ему просто-напросто конец: ни объяснить происшедшего, ни пережить его он не сможет!.. Это конец его жизни. Что с этим делать, он не знал. Перед тем, как бармен поставил перед ним второй бокал, у него мелькнула мысль: врач! Что-то невероятное с ним творится и самое естественное пойти с этим ко врачу. Он ополовинил бокал… Но никакой врач не исправит уже сегодняшнего вечера! И не вернет ему Ариеллу!.. В этом все дело!.. Дело-то уже проиграно!.. Невыносимо обо всем этом думать!.. И чем дальше, тем будет невыносимей…
Боже, каким счастливым он был еще несколько часов назад!
Повеситься – вот единственный выход. Он допил вино. Бармен уже ждал и отвечая на его ожидания Замелькацкий вновь попросил наполнить бокал: кому горе, кому – хороший клиент! Знай себе, подставляй бокалы!.. Небось еще на чаевые рассчитывает, мерзавец!.. Надо напиться. Это единственный выход. Нельзя впадать в отчаяние. Эта Ариелла – дрянь. Если человек плохо себя чувствует, это не повод так с ним разговаривать… Подумаешь, он взад-вперед ходил через весь ряд! Как это мерзко, как это стыдно! Позор!.. Его уже немного поташнивало, но в целом он чувствовал себя достаточно уверенно. Разумеется, все атаки давным-давно куда-то улетучились… Как же он не догадался перед театром просто взять и пригласить Ариеллу ненадолго в какой-нибудь барчик по дороге. Два-три бокала красного вина… Там их, насколько он помнит, баров этих, было полно. Вот же был выход! Но он им не воспользовался! Но откуда же он знал, что так получится?!.. А как еще могло получиться? Неужели еще утром не было ему ясно, что все именно так и получится!.. Почему, почему он проявил такую преступную беспечность?!.. Дурак! Осел! Кретин! Неудачник! Лузер! Собака!..
Осушил бокал и неловко начал слезать с высокого табурета и тут понял, что не расплатился за вино. Уселся обратно потверже, достал бумажник… Бармен пробил на кассе чек… Там кроме Замелькацкого еще были какие-то люди – конечно же, вечером в баре всегда полно народу! – он ни на кого он не смотрел. Разве тут люди!.. Вот сегодня вечером он имел честь быть представлен… Засранец!.. Выходя на улицу он вспомнил, что рассказала ему Ариелла о Смирнове – этот еще ему на голову со своей ревностью!.. Хороший у него оказался приятель!
Дверь бара за ним закрылась. В голове изрядно шумело. Но никаких атак! Вот же, пожалуйста, атакуйте сколько влезет! Вот теперь – хоть обатакуйтесь!.. Ему здесь пешочком совсем недалеко до дома… Да и в бар можно вернуться, там есть заведение. В отличие от того, что в театре, об этом, барном, он даже и не подумал ни разу. В этом-то все и дело, что до дома недалеко. Еще неизвестно, что бы он сейчас чувствовал, находись где-нибудь на другом конце Москвы в обществе миллиардера… Слава богу, теперь он избавлен от его общества навсегда! Можно не волноваться… И это конец! Всему конец!
На улице, кажется, пока он сидел в баре, стало еще теплее, – возможно ли такое?!. «Черт с ним, с миллиардером!» – думал он. – «Все равно бы он не поделился со мной своими миллиардами! Зачем я ему?!..» И все же он чувствовал горечь… С какого-то момента ему стала очень нравится Ариелла. Загадочная девушка-робот. Что там она говорила про Жанну д'Арк?.. Что-то очень интересное!.. Все-то он забыл!.. Помнил только, как пробирался через весь ряд… Много раз… Позорище!.. Нет, это был не он! Все-то ему приснилось! Вот сейчас он ущипнет себя за руку и проснется утром в своей кровати и надо будет идти на работу и там он познакомится с новенькой сотрудницей… Он действительно ущипнул себя за руку.
О, если бы сейчас рядом с ним у тротуара остановился лимузин!.. Она бы выглянула в окно и позвала его…
– Ну как, не проснулись?..
Замелькацкий вскинул голову. Прямо на тротуар были выставлены холодильники с различными напитками. От одного из них, приобретя себе банку пива, отходил вчерашний писатель.
Поскольку подряд три бокала вина Замелькацкий выпил почти что залпом, по-настоящему сильное опьянение начало настигать его только теперь – о, каким пьяным он себя почувствовал!.. Бороться со вчерашним знакомым, как-то отвязаться от него не было сил!
– Я смотрю, человек явно себя ущипнул за руку. Знаете, как когда спрашивают: не сон ли это?!.. – писатель улыбался, явно стремясь расположить к себе человека, к которому обращался. – Вот только вопрос: жизнь кажется вам страшным сном от которого хочется поскорей проснуться или наоборот, все так хорошо, как может быть только во сне?!..
На самом деле писатель не узнал Замелькацкого, а значит – он мог бы спокойно, не обращая на него никакого внимания, пройти мимо, но в тот момент Замелькацкий еще этого не понял и произнес:
– Вам показалось…
Писатель обрадовался, что молодой человек поддержал разговор:
– Мне не показалось, но… Что ж! Не хотите говорить – как хотите! Молодой человек, судя по всему, пытающийся заниматься бизнесом… Живете в этом районе или где-то совсем в других краях?..
Тут Замелькацкий, наконец, догадался, что писатель не узнает в нем своего соседа и вчерашнего собеседника.
– В других краях… – вяло произнес Замелькацкий.
– Попытаюсь угадать… – проговорил писатель.
Замелькацкий уже было хотел быстро уйти куда-нибудь в сторону, прочь от писателя, но тут из любопытства задержался.
– Вы, безусловно, чем-то расстроены… Значит, ущипнули себя, чтобы проверить – не страшный ли это сон?.. Не так ли?..
Замелькацкий молчал.
– А, значит я угадал?! Отлично!.. Ну а чем же вы можете быть расстроены?.. Будем рассуждать логически… Раз вы пытаетесь добиться успехов в бизнесе, значит расстроены какой-то сорвавшейся сделкой… Где ваш автомобиль?.. Вы вышли из кабака и направляетесь к автомобилю, не так ли?.. Которая из этих шикарных авто ваша?.. Что же, у вас нет автомобиля?.. Так вот оно в чем дело!.. Вы – вовсе не бизнесмен! Вы – мелкий служащий, которому понизили зарплату. А в своих мечтах вы уже видели себя миллионером. И вот – такой финал!.. Ваша зарплата понижена!..
Писатель неожиданно хлопнул Замелькацкого по плечу и весело вскричал:
– Не расстраивайтесь, молодой незнакомец!.. Скажу вам по правде: миллионером вам не быть никогда! Поймите, для того, чтобы быть миллионером, надо родиться человеком совершенно особой, очень редкой породы. Уверяю вас, миллионеры – инопланетяне. Они – не такие, как мы. Они от природы обладают какими-то совершенно непостижимыми, непонятными для нас свойствами. Вот вам – последний наглядный пример…
Писатель сунул банку пива в карман, а откуда-то из-за пазухи вытащил газету, ткнул пальцем в фотографию на первой полосе: с нее на Замелькацкого смотрел отец Ариеллы – Михайлов. Первополосный материал был посвящен как раз тому самому скандалу, о котором Замелькацкий уже знал из телевизионных репортажей.
– Посмотрите на это лицо! Вглядитесь в него! – писатель дал Замелькацкому получше рассмотреть фотографию. – Глядя на него и на вас совершенно очевидным становится то, что вы и к примеру вот миллиардер Михайлов слеплены из принципиально разных видов теста. Всмотритесь в это лицо!.. Это же не человек – это же какое-то загадочное устройство, робот, невероятное сплетение проводочков и моторчиков, которое непостижимым для нас, простых смертных образом, умудряется каждый раз оказываться в нужное время в том самом месте, где оно, устройство, умудряется с потрясающей эффективностью проделать именно те единственно нужные операции, необходимые для поступления на счет очередного миллиарда. Обратите внимание на эти застывшие, совершенно ничего не выражающие большие глаза!.. Честное слово, если бы я не знал, что это глаза миллиардера, я бы сказал, что они – абсолютно тупы и в них нет ни единой мысли. Но парадокс в том, что по сравнению с обладателем этих глаз, тупы мы с вами. Но мы с вами – не тупы. Мы – нормальны. А этот человек – ненормален. Кто-то скажет вам, что он – гений финансовых операций, кто-то – что он жулик. Я же уверяю вас, что он просто инопланетянин. Мы же с вами – обычные, заурядные люди. Вы – не миллионер по своей сути. Миллионеры – они не такие как мы, а люди особой непонятной нам породы с непонятными нам способностями, инопланетяне, иначе бы мы тоже были миллионерами. Поэтому, молодой человек, вы совершенно напрасно расстраиваетесь из-за того, что вам понизили зарплату и вы чувствуете, что никогда не станете таким же богатым, как Михайлов. Тут не из-за чего расстраиваться!.. Природа предназначила вас с ним для разных целей. Пусть вам никогда не стать таким же богатым, как Михайлов, не вздумайте из-за этого расстраиваться. Берите от жизни все, что она вам может дать!.. Она может дать вам немного, но по глупости, в надежде на большее, вы можете отказаться и от этого. У вас было плохое настроение, вас огорчили – что ж… Вы зашли в кабачок, выпили – и вам стало легче!.. Вот я сейчас выпью – и станет легче. Почитаю детективчик…
Тут писатель похлопал себя по другому карману, не по тому, в котором у него лежала банка пива.
– Надо наслаждаться!.. Поймите, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на расстройства!.. Ну, честь имею!.. Мне – туда, мне здесь до дома совсем недалеко пешочком. А вам, судя по всему – к метро!..
Писатель повернул в переулок, а Замелькацкий пошел дальше один.
Только теперь, несмотря на опьянение он начал осознавать, какой теплый, чудный выдался вечер. Опять по пути он миновал какой-то ресторан – их было на этой улице предостаточно. Вот и очередной дорогой автомобиль, стоящий у тротуара…
А вот и газетный киоск!.. Замелькацкий подошел к нему и уставился на разложенные за стеклом газеты. С первой полосы одной из газет, той же, что была у писателя, на него смотрел Михайлов. Глаза миллиардера глядели в объектив бесстрастно, но что-то загадочное и непостижимое чудилось теперь в них Замелькацкому.
«Действительно, похож на инопланетянина!.. Робот!»
Он купил эту газету, а потом, поразглядывав некоторое время витрину, выбрал себе детектив в мягкой обложке. Он еще недочитал тот, что купил вчера, но почему-то ему захотелось купить еще – сделать запас.
Рассовав, как и писатель, детектив и газету по карманам, Замелькацкий, медленно трезвея, побрел по улице…
Пожалуй, он был теперь вполне согласен с писателем: Михайлов был для него непостижим и недостижим… Но каким-то странным образом он, засранец Замелькацкий, вдруг стал объектом внимания загадочного мира роботов и непостижимых инопланетян… Впрочем, быть может все это ему только показалось… Чем больше он трезвел, тем сильнее склонялся к последнему соображению. Вообще, думать ему теперь ни о чем не хотелось. Он был измучен.
И все же в какой-то момент он вытащил из кармана маленький прямоугольничек твердого картона – знал бы писатель, чья визитная карточка лежала во время всего их разговора у него в кармане!.. Ариелла Михайлова… Мобильный и домашний телефоны…
16
Проснувшись он тут же вскочил с кровати. Потом подошел к окну и посмотрел туда, вдаль, где была та самая оживленная улица, тот самый бар, где он вчера выпивал, те рестораны и дорогие машины… На столе лежала газета с фотографией Михайлова.
Накануне он так и не раскрыл никакого детектива – ни того, что купил позавчера и так и не успел дочитать, ни нового: все сидел, уставившись в газету и вглядываясь в портрет Михайлова. «Инопланетянин!.. Человек загадочной и могущественной породы!» Хотя он и выпил, сон долго не шел к нему. Все вертелось в голове: необъяснимые атаки, Ариелла, его, Замелькацкого, позор, миллиардер, рестораны на оживленной улице… Главное – его позор!..
Стоя в ванной и разглядывая себя в зеркало, он думал: «Что же она во мне нашла?»
«Да ничего и не нашла! Просто для какого-то момента ты ей понадобился. Проститут-неудачник! Но почему же я проститут?!.. Я согласился пойти в театр, не зная, что она – дочь миллиардера».
«Зачем она дала ему свою визитную карточку? Быть может, это приглашение к звонку?» Муки его усиливались. Он понял, что не позвонит ни за что…
Он шел к метро в подавленном настроении. Думалось только о Михайлове: о том, что он – робот, инопланетянин, непостижимая личность…
Он не удивился, когда опять, едва он приблизился к метро и толпа вокруг стала погуще, у него начались весьма пугающие коловращения. Все было понятно! «Что ж! Давай! Давай! Твори со мной, что захочешь!» – думал он со злобой, мысленно обращаясь к своей беде. – «После того, что ты сделала со мной вчера, разве что-то уже меня испугает?!.. Ничего хуже со мной уже не произойдет. Не может произойти! Вчера ты превратила меня в жалкое, трясущееся от нервов ничтожество. Ты выставила меня на позор перед Ариеллой и ее отцом!.. Перед всеми зрителями в театре. Что же ты сделаешь сегодня?!.. Как ты меня размажешь?!.. Давай! Мне уже ничего не страшно! Я больше ничего не боюсь!.. Хуже, чем вчера, мне уже никогда не будет, потому что никогда больше я не окажусь с Ариеллой в театре! Второго такого страшного момента не повторится. Я уже – клоун и этим все сказано!»
Он и вправду чувствовал, что отношения с Ариеллой кончены, – в этом не было никаких сомнений… Она презирает его. Сам бы презирал себя, если бы не знал: ни в чем не виноват, беда навалилась неожиданно, необъяснимо, убийственно.
Он не очень хотел видеть Ариеллу: посмотрит не него своими огромными глазами, скажет какую-то гадость! «Забавный персонаж для светской хроники!»
«Неужели я вас теперь испугаюсь! – говорил он усиливавшимся атакам. Он уже вместе с толпой входил в метро. – Я не буду возвращаться домой. Я не буду вспоминать про Боню и разговаривать с ним. Делайте со мной, что хотите! А когда вы сделаете, когда завершите свое позорное дело, тогда я возьму и вернусь домой. Но не раньше!»
Атаки подступали, отступали, но все происходило в каком-то тумане – он сам верил и не верил, что не боится атак. Они, видимо, тоже в какой-то степени зависели от его состояния… Он был так убит вчерашним, – действительно, ничего не боялся. И весь вчерашний ужас и весь вчерашний страх и нервозность помогли преодолеть сегодняшнюю нервозность.
Вплоть до самой последней остановки, что проехал по метро, упивался тем, что вчера ему было так скверно и настолько он вчера пострадал, что все, что бы ни произошло сегодня, теперь, пока он едет на работу – просто жалкий пустяк… В угрюмом, тревожном состоянии, наконец, поднялся на поверхность, – атаки тут уже полностью прекратились, – неспеша двинулся к офису. Времени в запасе было полно, вышел из дому заранее.
Когда вошел в комнату, там еще никого не было – пришел раньше всех. Минут через пять появился Смирнов, поздоровался. Замелькацкий буркнул что-то в ответ – не знал, как себя вести. Впрочем, Смирнов тут же уселся за компьютер, уткнулся в экран монитора и с Замелькацкий больше не разговаривал. Замелькацкий ждал: Ариеллы все не было…
Нервозность его усиливалась. Как-то до сих пор, с того самого момента, как она покинула его в театре, он не думал о неизбежной встрече, разве только о том, что она дала свой телефон и можно в любой момент взять и позвонить… О чем угодно – думал, о том, что скоро она предстанет перед ним и можно будет взглянуть ей в глаза – нет… Нужно не прятать глаз, а сказать что-то!.. Нервозность его увеличивалась! В какой-то момент он понял, что его просто трясет от нервного возбуждения: все восстановится, неожиданно лопнувшая связывавшая их ниточка восстановится! Он возьмет реванш! Сейчас она скажет ему, что просто была не в настроении, он извинится и скажет, что плохо себя чувствовал, они договорятся о встрече вечером! К черту атаки, он не боится атак! Сейчас не было никаких атак! Вот только как быть со Смирновым: он будет мешать разговору… Надо отозвать Ариеллу в коридор. Быть может, она сама отзовет его!.. Ему хотелось вскочить со стула и зашагать туда-сюда по комнате. Казалось, еще немного и мрак, который коварно взял его в плен накануне, развеется!
Раздался телефонный звонок. Смирнов взял трубку с аппарата, молча выслушал, буркнул «Хорошо», положил трубку, повернулся к Замелькацкому:
– Если кто будет спрашивать Ариеллу, она просила передать, что она задерживается и придет позже…
У него было такое чувство, как будто его с силой швырнуло на бетонную стену. Он уже представлял ее глаза, ее лицо, как она входит в комнату… Следующие минут двадцать он думал только об одной вещи, вернее о двух… Вернее, они были взаимосвязаны: ему хотелось повесится, а от того, что повеситься хотелось очень сильно, он понимал, что кажется, – о, боже! – незаметно для него толи вчера, то ли сегодня, толи во сне, когда он спал, его отношение к Ариелле фатально изменилось!.. Он не мог без нее!..
Постепенно он взял себя в руки и так же постепенно убедил себя, что все это – бред и просто он через чур увлекся размышлениями о нечеловеческих качествах Михайлова, на которые натолкнул его писатель и как-то отсвет этих усиленных раздумий перекинулся на Ариеллу – девушку-робота! Странную, непонятную, хамоватую, которую он же сам еще вчера опасался и понимал, что лучше дела с ней не иметь. Зазвонил телефон… Молниеносно, как какой-нибудь зверек, захватывающий языком муху, он выбросил руку и поднес трубку к уху.
– Алло! – голос его едва не сорвался от возбуждения.
Ну конечно! Чего бы Ариелла стала ему звонить! Это была секретарь Сергея Васильевича…
– Артем, зайдите к Сергею Васильевичу!..
Какой к черту Сергей Васильевич! Нужен ему этот Сергей Васильевич! Вот уж некстати!.. «Хотя, – пронеслась другая мысль. – В кабинете у Сергея Васильевича будет проще пережить это нетерпеливое ожидание! Так что этот вызов – к лучшему!»
Он нервно вскочил со своего места и торопливо вышел. Смирнов посмотрел ему вслед.
Едва он вошел в небольшой холл, в котором сидела секретарь, она с веселой улыбкой сказала ему:
– Здравствуйте! Что же вы не торопитесь?!.. Вас опередил вице-президент…
Секретарь симпатизировала Замелькацкому.
В холл выходили двери кабинета Сергея Васильевича, зала для переговоров, двери кабинетов вице-президента и еще одного руководителя фирмы.
– Когда он выйдет? – спросил Замелькацкий.
– Не знаю. Вы же знаете, с этим слиянием все очень нервные. Посидите, почитайте журнальчики.
Он подошел к модернистского дизайна диванчику, обитому синей материей, сел на него, взял со столика журнал про мобильную связь, принялся механически листать.
Разглядывая рекламы он продолжал думать об Ариелле. Теперь его мысли приняли более спокойный и критический характер. В конце-концов, как бы она ему ни нравилась, сама Ариелла от него не в восторге!.. Но тут он вспомнил, что она говорила ему в метро… От всего этого можно было сойти с ума! Руки его затряслись… Он принялся читать статью про новую модель мобильного телефона. Буквы плясали перед глазами. Сосредоточиться было невозможно… Еще тяжелее было бы сейчас сидеть на своем месте и пытаться работать. Здесь, в холле возле директорского кабинета он, по крайней мере, мог на совершенно законных основаниях ничего не делать. Время шло…
Секретарь директора что-то энергично печатала на своем компьютере и с Замелькацким разговаривать не пыталась. Видно было – она очень занята…